Текст книги "Черная багама"

– Думаю, вы правы.

Айлес улыбнулся, она продолжала:

– Вот о чем я. Девочка была очень мила и почти не выделялась до тех пор, пока пару лет назад не стала путешествовать. Не думаю, что они с матерью когда-либо были подругами… Вы понимаете, о чем речь? Они очень привязаны друг к другу, – неожиданно она улыбнулась, – но, возможно, обе слишком красивы…

Айлес кивнул.

– Думаю, я понимаю. Миссис Стейнинг – нервная особа, несколько ревнует свою дочь – или наоборот. Потому девочка стала путешествовать, или это решение миссис Стейнинг?

– Не знаю. Думаю, обе были не против.

– А дома у неё были какие-то проблемы?

Она покачала головой.

– Нет, точно. Но они вдруг так решили, что ей неплохо бы попутешествовать, и она уехала.

– Когда её стало заносить – в Европе, или только на Черной Багаме? – спросил Айлес.

Тельма снова села на диван и скрестила ноги. Прекрасные ноги, да и лодыжки…

– Не могу ответить, но я склоняюсь к мысли, что своего рода кульминация произошла на Черной Багаме. Что бы ни затевалось, все встало на голову.

– Значит, это мужчина, – сказал Айлес. – Я прав?

– Может быть, даже не один.

– У неё есть деньги?

Тельма кивнула.

– У неё есть деньги, и будет ещё больше через пару лет.

Он затянулся.

– Может, какой-нибудь подлец втянул её в неприятности? Это старый прием. Кто-то может попытаться её скомпрометировать и требует заплатить за молчание. Это привычно и понятно.

– Да, возможно. В любом случае, вам самим придется ответить на эти вопросы, мистер Айлес.

Он лениво ей улыбнулся.

– Тебе слишком нравится этот мужчина, – сказала она себе, – но чем-то неясным он раздражает. В Айлесе есть что-то опустошающее, нечто почти гипнотизирующее. Кроме того, за его небрежной и очаровательной внешностью было что-то едкое и циничное, может быть, за привычной любезной маской он над ней смеялся.

Он спросил:

– Итак, вы решили, что я поеду?

Она кивнула.

– Если вы позвоните завтра утром и спросите менеджера, для вас будет готов конверт с тысячей фунтов. Это позволит вам доехать и устроиться. Я хочу, чтобы вы отправились как можно скорее.

– Понял, – кивнул Айлес. – А потом?

– Я хочу, чтобы вы привезли девчонку назад как можно раньше. Как вы это сделаете – ваше дело. Она может оказаться несколько упрямой.

Айлес спросил:

– А вы понимаете, что мне, может потребоваться применить силу? – он снова улыбнулся. – Я должен похитить девушку?

Она пожала плечами.

– Думаю, вы найдете другой выход. Мне кажется, у вас нет проблем в обращении с женщинами, мистер Айлес. Если не сгодится один способ, придумаете другой.

– Думаю, да, – подтвердил Айлес. – Вы же понимаете, если один мужчина может её шантажировать, это же может сделать и другой.

– Все зависит от того, насколько вы искушены в шантаже, мистер Айлес.

– Я всегда могу научиться, миссис Лайон. Вам с миссис Стейнинг не стоит беспокоиться. Я её привезу.

– Прекрасно!

Айлес встал, затушил окурок в пепельнице на столике рядом и сказал:

– Думаю, проблем не возникнет. Как я понимаю, Черная Багама не очень велика?

– Вы совершенно правы. Сравнительно небольшой остров. Но все равно, вам помогут. Некоторое время назад миссис Стейнинг отправила свою служанку – пожилую и очень интеллигентную женщину – постараться привезти дочь. Это не удалось, но она ещё на острове. Думаю, она вам позвонит. Возможно, скажет, где находится мисс Стейнинг.

– Это может помочь, – сказал он.

Он встала и взяла его пустой стакан.

– Хотите выпить?

Айлес кивнул и подумал:

– А что дальше?

Она смешала коктейль и подала ему.

– У вас, должно быть, интересная профессия, мистер Айлес. Вы всегда были частным детективом? Кажется, так вы себя называете?

Айлес чуть отхлебнул виски.

– Думаю, да. Кем я только не был… В войну служил в секретной службе, и меня называли агентом.

– Ясно… Вам, наверное, нелегко приходилось…

Он покачал головой.

– Не больше, чем другим в нашей своеобразной профессии. Я нахожу это забавным.

Она достала ещё сигарету.

– И в те дни вы познакомились с Джоном Вэллоном? Не знаю, говорил ли он вам, но я просила его сделать это. Ему дело не понравилось, – она вдруг улыбнулась. – А я думала, оно его привлечет.

– Так и должно было быть. Джонни – великий маг общения, но вы знаете, он женат – очень счастливо женат. И «Ченолт» выросло в серьезный бизнес. Подозреваю, на нем висит слишком много дел – слишком много, конечно, и без миссис Вэллон. Вы знакомы?

Она покачала головой.

– Никогда не видела. Скажите, какая она?

Айлес небрежно бросил:

– Ну, таких называют милыми… Очень привлекательная, он улыбнулся. – Я даже осмелюсь сказать, она почти так же хороша, как вы, кроме, может быть… – он пожал плечами.

– Кроме чего? – поспешно спросила она.

Айлес сказал:

– Она – женщина, похожая на остальных. Она красива и привлекательна, но у ей не хватает того, что называют шармом, очарованием… или как вам понравится. Что есть у вас.

Тельма скромно потупилась:

– Рада, что вы считаете меня очаровательной.

– Ну что вы, – любезно улыбнулся Айлес.

Она затянулась и посмотрела на него сквозь дым.

– Я так думаю, вы с Джоном Вэллоном большие друзья?

Он заколебался.

– Я бы так не сказал. Хорошие партнеры, – возможно. Я работал на него раньше – и много работал. Это не значит, что он должен мне нравиться.

Она приподняла брови:

– Правда?

– Мужчины – смешные животные, миссис Лайон. Они могут вместе работать, но не обязаны нравиться друг другу.

Она смотрела мимо.

– Не говорите мне, что вы хотели жениться на миссис Вэллон! Не говорите, что в отсутствии дружбы виновно «шерше ля фам»!

Айлес многозначительно хмыкнул.

– Возможно, вы правы.

Пауза.

– Для женщин вы просто находка, мистер Айлес. Думаю, вас с вашим романтическим прошлым находят очень привлекательным мужчиной.

– Большое спасибо. Скажите, миссис Лайон, а каким вы нашли меня?

– Вы слишком прямолинейны, – она улыбнулась. – Давайте скажем, что я нашла вас забавным.

– Рад слышать. Надеюсь, мисс Стейнинг тоже найдет меня забавным.

Она поспешно спросила:

– А если возникнут проблемы с девочкой, как вы поступите?

Он пожал плечами.

– Откуда я знаю? Доберусь туда, подышу атмосферой, пойму, если смогу, что мешает мисс Стейнинг; пойму, мужчина это или мужчины, и раскопаю что-нибудь о них. Если они плохие парни, всегда что-нибудь найдется. Еще мне надо будет узнать кое-что о мисс Стейнинг по своим каналам. А потом я смогу сформулировать некий план кампании.

– Надеюсь, вы будете докладывать время от времени мистеру Вэллону?

Он допил виски.

– Не знаю, стоит ли. Джонни взвалил эту работу на меня, и вряд ли он хотел, чтобы я обо всем докладывал. В конце концов, не о чем докладывать – если только мисс Стейнинг не в полной безнадеге.

Она бросила на него быстрый взгляд.

– А если да?

– Мне придется применить отчаянные меры, ведь так? Но даже тогда не думаю, что их стоит обсуждать. Если я привезу девчонку, все будут удовлетворены, так, миссис Лайон?

– Думаю, да. И это ответ на вопрос.

– Что-нибудь еще? – спросил Айлес.

– Нет… По-моему, мы хорошо поняли друг друга. Забавно, что вы с Джонни Вэллон не сможете быть большими друзьями. У него есть способность раздражать, если вы меня понимаете.

Он кивнул.

– Знаю.

– Ну, вот так. Желаю удачи. Если зайдете утром, найдете конверт, как я сказала. Надеюсь, вы справитесь. У меня предчувствие.

Она проводила его до двери, положила руку на щеколду.

– Спокойной ночи. Если вам удастся, увидите, я не останусь в долгу.

Айлес лукаво прищурился.

– Значит ли это, что я стану для вас чуть более привлекательным?

Она вдруг улыбнулась.

– Почему нет? И даже сейчас все не так плохо, мистер Айлес.

Она взяла его за подбородок и поцеловала в губы.

Айлес вздохнул:

– Думаю, вы совершенно необыкновенная женщина.

Она улыбнулась.

– Многие так думали. Между прочим, я думаю, и вы довольно необычный мужчина.

– Это прекрасно. Будем и впредь необычными, ладно?

V

В половине второго Айлес добрался до квартиры Вэллона на Слоан-стрит. Дважды позвонив, он терпеливо ждал. Вэллон отворил ему в халате.

– Входи, Джулиан. Как дела?

Он повел вниз по коридору и открыл дверь направо, в уютную библиотеку. Айлес швырнул шляпу на стул.

– Все отлично!

– Выпить хочешь?

Айлес покачал головой:

– Два уже выпил, – он достал сигарету из шкатулки на каминной доске. – Дьявол, любопытно, что за игру она ведет, Джонни?

– Думаешь, она играет?

Айлес кивнул.

– Слушай, миссис Лайон сказала, в какой лечебнице эта миссис Никола Стейнинг – любящая мамочка, которая так за дочку беспокоится?

Вэллон покачал головой.

– Она должна знать, что ни один частный детектив не возьмется за работу вроде этой без инструкций от матери девушки. Единственный человек, который действительно может дать право ехать за девчонкой – мать, так? Может, потому она пришла к тебе. Думала, что ты не потребуешь свидания с матерью.

– Почему ты так считаешь, Джулиан?

– Не знаю, – пожал плечами Айлес. – Но подозреваю, что в свое время вы с ней были близки, верно?

– Странный вопрос, но я понял, что ты хочешь сказать.

– В любом случае она должна была тебе сказать, где живет мамаша, тогда ты бы мог съездить проверить. Она не сказала, потому что подумала, что ты не возьмешься за дело сам, а передашь его кому-нибудь из тех, кому доверяешь. И решила, что тот не станет ничего проверять, так как заказ исходил от тебя, а этого любому достаточно, верно?

– Что ты думаешь? – спросил Вэллон.

Айлес заходил взад-вперед длинными легкими шагами.

– Я скажу тебе, что думаю, Джонни. Наша миссис Тельма Лайон думает выйти сухой из воды. Отделаться от самой трудной части дела, в которое замешана. Она думает, что никто не соберется проверять миссис Стейнинг; я не проверю, потому что меня нанял ты, а ты, естественно, не собираешься проверять, потому что чувствуешь себя обязанным. Когда она спросила, что я думаю о тебе, я понял, что она не ждет отзыва о первоклассном парне, и сыграл. Сказал, что не слишком тебя люблю; что мы здорово работаем вместе, но как мужик с мужиком не сходимся. Она пришла к неверному выводу, хотя очень логичному: заключила, что между нами были некие трения по поводу женщины.

Вэллон кивнул.

– Ты совершенно прав, Джулиан. Ни единого прокола.

– Она сказала, – продолжил Айлес, – если я завершу работу, по возвращении она не останется в долгу. Короче, она флиртовала напропалую, и не скажу, чтобы мне не понравилось. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем. Куда ты гнешь, Джулиан?

– Нет никакой миссис Стейнинг. Понимаешь? Есть какая-то связь между Тельмой Лайон и девчонкой Стейнинг, которая затрагивает миссис Лайон. Бьюсь об заклад, она сама оплачивает работу, и она замешана.

Вэллон протянул:

– Ну, это я могу проверить.

– Что это даст? – спросил Айлес. – Предположим, мы убедимся, что миссис Никола Стейнинг не существует, это не отменит заказ, так? Мне все же нужно ехать на Черную Багаму?

Вэллон кивнул.

– Когда?

– Как можно скорее, – ответил Айлес. – Я полечу. Зайду завтра утром в её отель, заберу деньги и отправлюсь.

– Желаю повеселиться, Джулиан!

Они ухмыльнулись. Айлес поднял шляпу.

– Ну, пока, Джонни. Привет Магдалене. Береги свою шею.

Вэллон рассмеялся.

– Береги свою, Джулиан. Но я не переживаю. Даже если не убережешь, приставишь обратно. Пока.

Айлес вышел из комнаты. Вэллон слышал, как за ним закрылась входная дверь. Он закурил; стоял у огня и тихонько затягивался, думая о прежних днях – и о Тельме Лайон.

Глава третья

I

Теперь самое время познакомить вас с мистером Эрнестом Гвельвадой, который в начале Второй мировой поступил на довольно необычную и суперкрутую службу к мистеру Квейлу. В то время он был, что называется, свободным бельгийцем, но в результате военной службы кроме украшений высшего класса – их он сразу же подарил женщине, которую желал более всего на свете, – приобрел британское подданство.

Его жизненный опыт с младенчества был весьма разнообразным, если не калейдоскопическим. Он родился за пару лет до Первой Мировой в Эльзасе, и бедняжка – мать прочила его в священники. Но события этому воспрепятствовали.

Мать Гвельвады заколол взбешенный немец – капрал, которому она выколола глаз, когда он пытался её изнасиловать. Отца, который вернулся в этот злосчастный момент, немцы пристрелили.

Так что неудивительно, что в Эрнесте Гвельваде развилась непримиримая, хоть и затаенная, ненависть ко всему немецкому и с ними связанному. Во время Второй мировой он, член организации мистера Квейла, сводил старые счеты с врагом с помощью четырехдюймового шведского кортика – а метал он его на двадцать ярдов прямо в яблочко.

Поэтому не удивляйтесь, что в мирное время он заскучал.

Гвельвада – коротышка, производит впечатление толстячка, хотя когда надо гибок и проворен. И в прекрасной физической форме. Его главное занятие – тихое созерцание женского пола и все из этого вытекающее. На его круглом, приятном лице добряка всегда играет улыбка, и удивительно, что многие рядом с ним чувствуют себя неуютно.

Единственное объяснение этой странности – Гвельвада большую часть времени думает о своем шведском кортике, гадая, когда тот ещё понадобится. Ненависть внутри хоть и угасла, но улыбка… От неё атмосфера наполнялась неприязнью и жестокостью.

II

Неподалеку от Ист Гринстед проходит длинная и довольно милая дорога на Балкомб. У развилки – старомодный постоялый двор, крошечный, но гостеприимный. На задворках – уютный бар. В этот вечер единственным посетителем был Эрнест Гвельвада. Он сидел у огня, курил и думал. Думал он нестандартно – как делал все, за что брался. Думал он на нескольких языках, пятью из которых владел почти в совершенстве. Его забавляло переключение мысли с португальского на французский, на итальянский с неожиданными соскоками на родной. Иногда он думал по-английски; говорил он на нем очень хорошо – но иногда, потеряв меру, употреблял самые грязные американские ругательства.

Барменша, которая давно наблюдала за ним – было что-то чертовски привлекательное в Эрнесте Гвельваде, – спросила:

– Не хотите выпить, сэр?

Гвельвада встал, подошел к бару, облокотился на стойку и улыбнулся барменше.

– Думаю, да.

Он кивнул на ряды полок вокруг бара.

– Что за бутылочка справа на полке? Пожалуй, мне нужна именно она.

Она оглянулась.

– Это очень старый ликер, сэр. Во время войны его забыл здесь один джентльмен. Думаю, он турецкий. Называется «Яблоко Эдема».

– Налейте немножко, пожалуйста.

Хозяйка дотянулась до бутылки, наполнила ликерную рюмку и протянула ему. Он положил на прилавок фунтовую бумажку.

– Вам нравится, сэр? По-моему, вы пили его раньше.

Он покачал головой.

– Ни разу.

Он отхлебнул.

– И он мне не нравится. Думаю, двойной виски с содовой лучше.

Она повела бровями и улыбнулась.

– Интересно, а зачем вы хотели попробовать?

– Я не хотел пробовать, – Гвельвада улыбнулся. – Хотел посмотреть, как вы тянетесь. У вас очень хорошая фигура, мадмуазель. Греки, без сомнения, дали бы высший балл. Что до меня, я думаю, женские фигуры лучше смотрятся, когда они тянутся за чем-то наверху.

Она ничего не сказала и принесла виски с содовой.

Он спросил:

– Вы поняли мою мысль?

Она холодно бросила:

– Да, думаю, поняла.

Эрнест продолжал:

– Поймите, я, как говорят, эстет. Люблю прекрасное. Пожалуй, я буду приходить очень часто, моя прелесть!

Она приподняла руки поправить волосы. Какой нахал, – подумала она, – но не может не нравиться. Странно, почему?

Зазвонил телефон. Она обошла стойку, ответила и отвела от уха трубку.

– Не вы ли мистер Гвельвада?

– Да… Мистер Эрнест Гвельвада… весь к вашим услугам, мадмуазель.

– Ладно, вам звонят, – она подала аппарат.

Гвельвада взял трубку.

– Да… Очень хорошо… Большое спасибо…

Он положил трубку, отхлебнул виски, вернулся к стулу и взял шляпу.

– Желаю замечательного вечера. Не могу передать, какое удовольствие я получил.

Когда он дошел до двери, она игриво окликнула:

– Вы забыли сдачу, мистер Гвельвада!

– Нет… поверьте, я никогда не забываю сдачу. До встречи, мадмуазель.

Он вышел, сел в сияющий «ягуар», завел мотор и поехал в сторону Балкомба. Дорога стелилась в сердце Саррея. То тут, то там виднелись большие и удобные коттеджи. Среди них был один с белыми воротами.

Гвельвада въехал туда, оставил машину во дворе и позвонил в колокольчик при входе.

Вскоре дверь открыли. На пороге стояла молоденькая красотка – блондинка в толстом пледе цвета слоновой кости и на черных шпильках.

– Мадмуазель Джермейн… Счастлив снова вас видеть. Чутье подсказывает мне, вы только что из постели или собирались туда отправиться.

Она засмеялась, сверкнув жемчужными зубками.

– Я работала сегодня до пяти утра, Эрнест. Твоя вторая догадка верна. Я иду спать. Но не сейчас. Мистер Квейл ждет в кабинете. Войдешь?

– Да, – кивнул он. – По-моему, это ужасно – заниматься делами, пока вы рядом. И все-же увидимся, крошка.

Он швырнул шляпу на стул и прошел по коридору вглубь дома. Через плечо он видел, как она поднимается наверх, и в тот момент, когда она почти исчезла, послал вслед воздушный поцелуй.

Длинный коридор завершался бархатной портьерой. Гвельвада отодвинул её, открыл дверь и вошел в библиотеку, отделанная мореным дубом. В камине горел огонь. В дальнем конце комнаты стоял массивный стол, на нем – не меньше шести телефонов. А по другую сторону восседал мистер Питер Эверард Квейл.

Квейл был высок, дороден и немного лысоват. Он мог быть кем угодно – преуспевающим биржевым брокером или финансистом. Обычно ему удавалось быть похожим на того, на кого хотелось. Странный, ускользающий человек, который с тридцати лет непрерывно рисковал собой и другими, совал нос в то, что звалось «государственными делами»; сохранял мир тем, что опережал его разрушителей; работал с безразмерными фондами неизвестного происхождения и контролировал сети агентов по всему миру.

Он сказал:

– Входи, Эрнест. Долгий отдых, да?

Гвельвада пожал плечами.

– Лучше скажите, испорченный отдых. Я немного поездил и навестил знакомые места.

Квейл встал и обошел стол.

– Ну, там все так же?

Гвельвада снова пожал плечами.

– И да, и нет… Возможно, в них было немного… как вы говорите… излишеств! Возможно, я постарел и, скажем так, стал втрое циничнее.

Квейл спросил:

– Но получился милый, тихий отдых?

– Да, – кивнул Гвельвада. – Очень милый. И очень тихий.

Квейл ухмыльнулся.

– Подозреваю, тихим вы называете происшествие в Андалузии? Как я понял, была небольшая проблема с молодой испаночкой, и в конце концов кого-то зарезали. Это наитишайшая часть вашего отдыха?

Гвельвада развел руками.

– Уверяю вас, меня всегда не понимают, – и продолжил, несмотря на расплывающегося в усмешке Квейла. – Представьте себе, приезжаю я туда и сталкиваюсь с молодой испаночкой, великой чаровницей, воспитанной и неповторимой красавицей. Я смотрю на нее. Я говорю себе: «Какая девочка! Это для тебя, Эрнест!»

– Неужели? И она с вами не согласилась?

Гвельвада был просто шокирован.

– Мистер Квейл, вы меня поражаете. Сколько лет я работаю с вами – девять? Десять? И вы допускаете, что женщина, которой я оказываю честь, пренебрежет Эрнестом Гвельвадой?

– Так она не пренебрегла?

– Определенно. Но имелись другие персоны, в которых она ошибочно полагала себя влюбленной до моего появления. И очень докучали. С этим нужно было что-то делать.

– Судя по донесению, вы и сделали, – Квейл пристально посмотрел на Гвельваду.

Гвельвада оставался невозмутим.

– Мистер Квейл, интуиция мне подсказывает, что вы считаете, я опущусь до убийства соперника. Уверяю вас, это не так. Через две недели я встретил эту молоденькую восхитительную красотку с мужчиной, которого звали Себастьян. Он затеял ссору, отвратительную пьяную ссору. И его заколол приятель. Я в это время был далеко. И ничего не мог сделать, уверяю вас.

Квейл сказал:

– Спорю, вы не захотели! И ещё спорю, Эрнест, что вы были причиной ссоры между двумя джентльменами – и она привела к драке, в которой закололи Себастьяна.

– Не отрицаю! – бодро отозвался Гвельвада. – Но я не этого делал. Нет, сэр! Вы слишком хорошо меня знаете, чтобы думать, что я без необходимости ввяжусь в нехороший скандал со смертельным исходом.

Квейл улыбался.

– Очень хорошо. Как желаете поработать, Эрнест?

– Лучше никак. Знаете, в военные годы я был счастлив. Счастлив, потому что занят. Я влезал во столько проблем рали вас, что у меня не было времени ничего сделать для себя. Но жизнь была захватывающей. Частенько я изумлялся, почему я ещё жив.

– И я. И все же однажды это с вами случится. Со всеми нами случится.

Гвельвада ещё раз пожал плечами.

– Может быть… Мистер Квейл, думаю, вы чертовски правы. Но вряд ли я, как вы говорите, плохо кончу.

– Я бы не зарекался, – хмыкнул Квейл. – Может, мы ближе к этому, чем думаем.

– А! – в этом восклицании было все. – Я начинаю понимать…

Квейл вернулся к столу, сел и достал из ящика папку.

– Это факты. Багамы, маленький островок Черная Багама. Один из тех курортов, где ликер за бесценок, где солнце сияет весь день и где море прозрачно и чисто. Знаете такие?

Гвельвада кивнул:

– Знаю…

Квейл продолжал:

– Девять – десять месяцев назад я отправил агента на Черную Багаму. С важным заданием. До того он был хорошим агентом – или казался таким.

– Возможно, на него повлияла атмосфера. Возможно, конечно, ему надоело быть хорошим.

– В этом я не уверен. Сэндфорд очень хороший человек. У него на острове было определенное поручение. Он работал у меня долгие годы. И на войне был одним из лучших. Вы его не видели, но он был связным между нами и MI. 5, Спецотделом и другими парнями. Он никогда не оступался.

– Что с ним случилось, мистер Квейл? – спросил Гвельвада.

– Похоже, для начала он спился. Он вечно был пьян. Может, правда, может, нет – Сэндфорд прекрасно разыгрывал пьяных. Он мог сдать и сделаться алкоголиком, а мог прятаться под маской. Он пользовался этим и раньше. Однажды он решил поохотиться на акул. И одна утянула его за борт.

– Это случалось и прежде, – заметил Гвельвада.

– Да, но не при таких обстоятельствах, – ответил Квейл. Сэндфорд был опытным рыбаком. Он часто ловил акул. Как бы то ни было, с ним в лодке было двое. Негр – владелец лодки – Мервин Джаквес и его помощник – белый по имени Меллин. Меллин потом изрядно набрался и кое о чем вспомнил. Оказалось, что в ночь, когда Сэндфорд отправился на рыбалку и свалился за борт, Меллин заметил ещё до отплытия, что один из ремней сиденья потерт или подрезан. Это не имело значения, Сэндфорд даже не пристегивался. Меллин сказал, он к тому моменту был в стельку пьян.

– А вы не думаете, что кто-нибудь мог его подловить? Как вы знаете, самый парень примет на грудь – и с копыт. Но Сэндфорд был слишком силен. Он только косил под забулдыгу.

Квейл сказал:

– Я не рассматривал такую возможность. Может, у Сэндфорда была встреча той ночью. Может, он понял, что в питье что-то подсыпали. Может, кто-то предложил ему поехать порыбачить, или он решил, что хорошо бы ненадолго выбраться с острова. Но факт остается фактом – он мертв.

– Вы считаете, его убили. Намеренно.

Квейл кивнул.

– Да, считаю. Я хочу, чтобы ты узнал, замышлялось ли что-то против Сэндфорда. Если да, кто знал, что он едет на рыбалку. Значит, тебе надо отправляться на Черную Багаму. Я хочу, чтобы ты узнал о Сэндфорде все, что сможешь. Думаю, стоит припугнуть этого Меллина и ещё раз с ним поговорить. Как я понимаю, владелец лодки Джаквес – крепкий орешек. С ним могут возникнуть проблемы, а может и нет. Но он тоже заговорит.

Гвельвада рассматривал свои ногти.

– Мистер Квейл, со мной всегда разговаривают. У меня есть парочка приемчиков, которые раньше всегда помогали.

– Я не спрашиваю тебя о приемчиках. Езжай на Черную Багаму. Разузнай о смерти Сэндфорда. Если выяснишь, что его убрали, узнай, кто за этим стоит.

– А потом? – спросил Гвельвада.

– А потом ничего. Потом ты возвращаешься и беседуешь со мной. Если не получишь других распоряжений. Понял?

– Прекрасно понял, мистер Квейл. Багамы в это время года должны быть изумительны.

Квейл ухмыльнулся, на мгновение представив, какой шухер наведет Эрнест Гвельвада на Черной Багаме.

– Звякни в офис на Пэл-Мэл завтра утром. Все будет готово – паспорт, билеты – все. В канадском Ройал-банке открыт счет на твое имя. У них филиал на острове. Тебе не придется общаться со мной до возвращения. И не возвращайся, пока не узнаешь все, что нужно.

Гвельвада буркнул:

– Премного благодарен. Это будет очень любопытный отдых, мистер Квейл. Надеюсь, не слишком продолжительный.

– Лучше бы так и было. Пока, Эрнест.

– До свидания. С нетерпением буду ждать встречи, мистер Квейл, – Гвельвада вышел, в холле ожидала Джермейн.

– Мадмуазель Джермейн, последние несколько минут я думал о вас. А сейчас я нахожу вас одетой в дорогу, в роскошном пальто. Могу я сказать, что вы выглядите великолепно?

Он улыбнулась.

– Спасибо, Эрнест.

– Вас подбросить? Я еду в Лондон.

– Можете меня подбросить до магазин в Балкомбе. Нужно кое-что купить. Но с одним условием…

Он воздел руки.

– Мадмуазель Джермейн, я знаю, что это за условие. Что я не буду к вам приставать. Ну, вы знаете, человеку за рулем сложно заниматься любовью, поэтому хочу сказать вам здесь и сейчас, что вы единственная женщина в моей жизни, которую я действительно любил. Может, были другие случаи, но они только показывали, насколько сильно мое чувство…

– Черт побери, Эрнест! Пошли… и в машине никаких глупостей!