Текст книги "Умри завтра"

Несмотря на заботы и горести, Линн рассмеялась.

– Большое спасибо!

– Нет, правда, – кивнула Кейтлин, на этот раз широко улыбнувшись. – Я только что смотрела программу по телевизору. Хотела тебя разбудить, чтоб и ты посмотрела, да не стала – там про стариков, которым как бы надо выспаться.

– Ах ты, обезьянка щекастая! – Линн попыталась встать, но ноги еще не отошли. На улице скрежетала строительная техника. Дверь открылась, вошла женщина – координатор по трансплантации, с которой они встретились прошлым вечером.

При дневном свете отдохнувшая Шерли Линсел в голубом жилете, белой блузке и темно-коричневых слаксах еще больше напоминала английскую розу.

– Привет, – поздоровалась она. – Ну как мы сегодня?

Кейтлин проигнорировала вопрос, набирая текст.

– Отлично, – решительно ответила Линн, поднявшись наконец на ноги и колотя кулаками по ляжкам. – Мурашки бегают, – объяснила она.

Координатор послала ей сочувственную улыбку и сообщила:

– Следующий анализ – биопсия печени. – Потом обратилась к Кейтлин: – Ты сильно занята?

– Отправляю распоряжения, – бросила та. – Что делать с моим телом и типа того.

Линн отметила выражение изумления на лице координатора и насмешливый взгляд дочери, по которому никогда невозможно сказать, шутит она или говорит серьезно.

– Я думаю, мы сможем улучшить твое состояние, – ласково и убедительно возразила Шерли Линсел, нисколько не подкупив Кейтлин, которая крепко стиснула губы, подняла тоскливые глаза, передернула плечами.

– Как скажете. Хотя лучше как бы заранее приготовиться, правда?

– Готовиться все-таки лучше к хорошему, – улыбнулась координатор.

Кейтлин помотала головой, словно взвешивая прозвучавшее предложение, потом кивнула:

– Ладно.

– Сейчас тебе сделают легкую местную анестезию и возьмут иглой кусочек печени. Никакой боли не почувствуешь. Через минуту придет доктор Сэддл, расскажет подробнее.

Линн уже знает, что консультант Абид Сэддл, красивый моложавый тридцатисемилетний мужчина-африканец, – единственный, с кем Кейтлин чувствует себя легко и свободно. К сожалению, он не всегда рядом с ней – медицинская бригада постоянно меняется.

– Много возьмут? – уточнила Кейтлин.

– Крошечную частичку.

– Понимаете, я как бы знаю, что печень у меня не фурычит. Поэтому мне нужно все, что от нее осталось.

Координатор снова с недоумением на нее посмотрела, не понимая, шутка это или нет.

– Возьмут минимальное количество, необходимое для анализа. Можешь не беспокоиться.

– Понятно. Если много возьмут, сильно забеспокоюсь.

– Если не хочешь, вообще ничего не возьмут, – терпеливо заверила Шерли.

– Остыньте, – кивнула Кейтлин. – Тогда в действие вступит «план Б»?

– Что? – переспросила Шерли.

– Если я не захочу сдавать этот анализ, будет принят «план Б»? – повторила Кейтлин с непроницаемым выражением лица, не сводя глаз с дисплея.

– Что это значит? – осторожно осведомилась координатор.

– Это значит, что я умру. Хотя лично я считаю «план Б» абсолютно дерьмовым.

30

Рой Грейс возвращался в Сассекс-Хаус после вскрытия, беседуя по громкой связи с Кристин Морган из Королевской больницы графства, которая занимается донорами. Он расспрашивал ее обо всем, что связано с трансплантацией, в частности, о процедуре получения органов.

Патологоанатом министерства внутренних дел Надюшка Де Санча уверенно заключает, что внутренние органы удалены профессиональным хирургом. Сердце, легкие, почки, печень отсутствуют. Остался желудок, кишечник, мочевой пузырь. Клио, основываясь на личном опыте работы в морге, подтверждает, что родственники доноров чаще всего соглашаются на изъятие именно сердца, легких, почек и печени, желая сохранить кожу и роговицу глаз.

Серьезная загадка – пища, съеденная «неизвестным мужчиной» всего за несколько часов до смерти. Максимум за шесть, по оценке патологоанатома. По утверждению Кристин Морган, практически невозможно так быстро взять органы даже после скоропостижной смерти донора, внесенного в Национальный реестр и имеющего официальную карточку. Прежде ближайший родственник должен подписать кучу бумаг, в компьютерных базах данных надо найти подходящего реципиента, набрать в разных больницах бригаду хирургов, специалистов по трансплантации. Как правило, доноров, даже после гибели мозга, часами, даже днями держат на аппаратах жизнеобеспечения, снабжающих органы кровью, кислородом, питательными веществами. Кристин Морган оговорилась, что поспешная операция, в принципе, не исключается, но на ее памяти не случалось ничего подобного, а указанный молодой человек в их больнице точно не был.

Австрия? Испания? Страны, где врачи не связаны официальным контрактом?

Возможно ли, что «неизвестный мужчина» – австриец или испанец, донор органов, захороненный в море? Австрия не имеет выхода к морю. Может ли тело за несколько дней проплыть больше ста миль от Испании?

Настолько ничтожную вероятность вполне можно отбросить на данном этапе.

Вдруг почувствовав голод, Грейс взглянул на часы на приборной доске. Четверть третьего. Обычно после вскрытия не бывает особого аппетита, но с утренней миски овсянки прошло много времени.

Он поднял воротник дождевика, перебежал дорогу, перелез через низкую, но очень неудобную кирпичную стенку, нырнул в проем в живой изгороди, проделывая стандартный короткий путь к супермаркету – неофициальной закусочной для офицеров полицейского управления.

Через десять минут суперинтендант сидел за письменным столом в кабинете, разворачивая сандвич с огурцом и зловеще свежей на вид лососиной.

Он быстро просмотрел почту, оставленную на столе Элинор. Сверху лежит ответ на запрос о проверке в национальной компьютерной базе полиции встреченного нынче утром «Мерседеса» с номером GX 57 CKL. Зарегистрирован на имя Джозефа Ричарда Бейкера, проживающего, судя по адресу, в многоэтажном доме у набережной за отелем «Метрополь». Фамилия знакомая, но не более того. Ничего подозрительного за машиной не числится. Некий Джо Бейкер давно занимается в Брайтоне сомнительными делишками – держит сауны, массажные салоны. Может, куда-то опаздывал и летел сломя голову.

Грейс сосредоточился на электронной почте, отмечая письма, требующие незамедлительного ответа, прокрутил круглосуточную сводку – ничего серьезного, кроме обычных домашних скандалов, хулиганства, взломов, кражи мопедов и прочего, – откусил кусок сандвича с лососиной и огурцом, пожалев, что не выбрал трехслойную яичницу с колбасой и беконом, открутил крышечку бутылки с кокой, вспомнил вчерашнее обещание репортеру «Аргуса». Потянулся к картотеке, нашел его визитку, набрал номер мобильника.

Мгновенно ответивший Кевин Спинелла, видно, тоже закусывал.

– Мало что могу сказать, – предупредил Грейс. – Брифинг пока не планирую. Разошлю пресс-релиз, а вам дам обещанную эксклюзивную информацию. Идет?

– Очень мило с вашей стороны. Ценю.

– По-моему, вы почти все уже знаете. Вчера днем драга «Арко Ди» на месте работы в десяти милях к югу от Шорэмской гавани вытащила тело неизвестного, предположительно пятнадцати-семнадцати лет. Нынче утром патологоанатом министерства внутренних дел провела вскрытие, но причина смерти пока не установлена.

– Из-за отсутствия жизненных органов?

Откуда тебе известно, черт побери?

Грейс старательно обдумывал ответ, слушая довольно противное чавканье репортера.

– Могу подтвердить: найденный неизвестный недавно подвергся хирургической операции.

– Донор органов?

– Пока не хотелось бы оглашать это в прессе.

Репортер помолчал.

– Но ведь это правда?

– Правда, что он недавно подвергся хирургической операции. Так и напишите.

После очередной паузы Спинелла неохотно бросил:

– Ладно, – и снова зачавкал. – Что еще скажете?

– По нашей оценке, труп пробыл в воде всего несколько дней.

– Кто это? Откуда?

– Не знаю. Мы стараемся в первую очередь идентифицировать личность. Хорошо бы, чтоб вы между строк намекнули, что Сассекская полиция будет очень признательна за любое известие об исчезнувшем юноше, который недавно перенес операцию.

– Подозреваете грязные игры?

– Может быть, парень умер естественной смертью, был захоронен в море, а течение унесло его с кладбища.

– Все-таки грязные игры не исключаются?

Грейс снова замешкался с ответом. Каждый разговор со Спинеллой – шахматная партия.

– Слушайте, – предложил он, – если скажу, обещаете пока не упоминать про органы?

В трубке зашуршал целлофан.

– Хорошо, обещаю.

– Сассекская полиция сочла смерть подозрительной.

– Отлично! Спасибо.

– Еще одно, не для печати. Я приказал обследовать место драгирования, и ныряльщики завтра отправятся на участок.

– Расскажете, если что-то найдут?

Грейс обнадежил репортера и завершил разговор. Ежедневник в компьютере напомнил о необходимости послать запрос в частную криминалистическую лабораторию «Селлмарк» в Эбингдоне, которая ныне проводит анализы ДНК для Сассекского уголовного розыска, сопоставляя полученные данные с нераскрытыми делами за последние полгода.

У полиции всегда имеется шанс наткнуться на ДНК близких родственников преступника, долго скрывающегося от правосудия, если эти самые родственники – родители, дети, братья, сестры – совершат даже сравнительно мелкое правонарушение вроде вождения в нетрезвом виде. Время от времени результаты оправдывают существенные затраты из ежегодного криминалистического бюджета, и поэтому Грейс попросил Элинор Ходжсон составить и послать надлежащий запрос.

Грейс часто сравнивает работу детектива с рыбной ловлей, когда снова и снова терпеливо забрасываешь удочку. На стене его кабинета висит в застекленном футляре коричневое чучело трески весом семь фунтов шесть унций рядом с недавно подаренным Клио огромным чучелом карпа с устрашающей надписью «Сarpe diem»[10]10
  «Лови мгновение» (лат.).


[Закрыть], выгравированной на латунной табличке на нижней раме. На летучках он нередко указывает на треску молодым детективам с румяными свежими лицами, повторяя давно надоевшее наставление насчет терпения, труда и рыбки из пруда.

Грейс снова вернулся мыслями к «неизвестному мужчине», сделал ряд телефонных звонков, собирая следственную бригаду. И все время поглядывал на чертовых рыб, переводя взгляд с одной на другую. Вода. Рыбы живут в воде. В морях, в реках. Вдруг вспомнилось – несколько лет назад в Темзе выловили обезглавленный торс неопознанного африканского мальчика без рук и ног. Дело было громкое. В том случае тоже были изъяты органы. Однако было решено, что налицо признаки ритуального оккультного убийства.

Почувствовав внезапный прилив адреналина, Грейс приступил к поиску соответствующего файла в полицейской базе данных.

31

Иногда задумываешься, нет ли у компьютера соображения или чувства юмора. Суперинтендант Грейс еще не объявил «неизвестного мужчину» жертвой тяжкого преступления, но, начав официальное следствие, должен был, согласно протоколу, дать название делу. Специально для этого предназначенная программа выдала на удивление подходящий вариант – операция «Нептун».

За маленьким круглым столом в кабинете суперинтенданта сидели плечом к плечу пять надежнейших, по его мнению, детективов.

Длинному как жердь, коротко стриженному констеблю Нику Николлу еще нет тридцати. Будучи президентом полицейской команды регбистов, Грейс видел в ревностном и старательном детективе центрального нападающего, но радости раннего отцовства отняли у бедняги с вечно сонными глазами все силы.

Констебль Эмма Джейн Бутвуд – стройная девушка с оживленным лицом и забранными в пучок длинными светлыми волосами – едва не погибла в недавней операции, когда угнанный преступником фургон прижал ее к стене.

Неопрятный, лохматый, воняющий табачищем сержант Норман Поттинг, полисмен старой школы, постоянно грубит и хамит, не признавая никакой политкорректности, не заинтересован в продвижении по службе, не желает брать на себя никакой ответственности, но и не соглашается выйти в отставку в пятьдесят пять лет – законном пенсионном возрасте для сержанта. По собственному признанию, он особенно любит разнюхивать и раскапывать, а потому, методично следуя установленным правилам, и впрямь долго и кропотливо исследует каждое преступление, пока не наткнется на трещинку, откуда хоть что-нибудь да просочится. После трех расторгнутых браков он недавно вступил в четвертый с молоденькой тайкой, познакомившись с ней в Интернете, чем теперь громко хвастается при каждой возможности.

Сержанта Беллу Мой, привлекательную женщину лет тридцати пяти, с копной крашенных хной волос, вполне можно назвать пропащей душой. Она никогда не была замужем, вернее, как многие другие, навеки обручилась с полицией. Живет со старушкой матерью и ухаживает за ней. Пятый в команде – Гленн Брэнсон. Кроме того, на инструктаже присутствуют Дэвид Браун, ответственный за места происшествий, и Джулиет Джонс, аналитик полицейской компьютерной системы ХОЛМС.

Перед суперинтендантом лежит блокнот, красная папка и подготовленные Элинор бумаги. Он открыл совещание.

– Шестнадцать тридцать, четверг, двадцать седьмое ноября, первый инструктаж по операции «Нептун». Следствие по делу о смерти «неизвестного мужчины», извлеченного из Ла-Манша драгой «Арко Ди» накануне, двадцать шестого, приблизительно в десяти морских милях к югу от Шорэмской гавани. Следующий инструктаж завтра в восемь тридцать, последующие, до особого уведомления, в этом же кабинете в восемь тридцать и в восемнадцать тридцать.

Он зачитал заключение о вскрытии, составленное Надюшкой Де Санча, и перешел к первоочередным задачам:

– Главное сейчас – идентификация личности. На данный момент известно, что юноше лет пятнадцать-семнадцать, у него профессионально изъяты внутренние органы. В базе данных Соединенного Королевства отпечатков пальцев не имеется. Лаборатория проанализирует ДНК за три дня.

Помолчав, обратился к сержанту Мой:

– Сними с зубов слепки, Белла, проверь. Задача трудоемкая. Начни с местных дантистов.

– Шеф, в море для захоронения выделен специальный участок? – выскочил с вопросом Норман Поттинг.

– Да. Для жителей Сассекса в пятнадцати морских милях от Брайтона и Хоува, – подтвердил Грейс.

– Насколько помнится из уроков школьной географии, ветра и течения чаще всего идут с запада на восток? – допытывался сержант.

– Это из каких же уроков, времен постройки Ноева ковчега, что ли? – фыркнула Белла Мой, не особенно симпатизировавшая Поттингу.

Суперинтендант бросил на нее строгий предупреждающий взгляд.

– Только сильный шторм протащил бы в такую даль тело за три-четыре дня, – продолжал Поттинг, – а тем более с грузом. Я сейчас разговаривал с парнем из береговой охраны – ему надо увидеть и взвесить грузило для составления вероятной схемы перемещения.

– Этим уже занимается Таня Уайтлок, – сказал Грейс. – Тем временем мы должны расспросить всех специалистов, координирующих трансплантацию органов в Соединенном Королевстве, не был ли наш паренек их клиентом. Поручаю это Норману. Один отрицательный ответ из Королевской больницы Сассекса уже есть.

Поттинг кивнул и сделал пометку в блокноте.

– Можешь на меня положиться, Рой.

– Не исключается, что тело принесло из другого графства? – спросила Белла Мой.

– Нет, – кивнул Грейс. – Даже не исключается, что из другой страны. Обязательно поговори с нашими коллегами из французских портов на берегу Ла-Манша. Прежде всего с испанцами. – Он изложил свои соображения по этому поводу, и сержант Мой согласно кивнула:

– Сейчас же займусь.

– Причина смерти до сих пор неизвестна? – осведомился констебль Ник Николл.

– Нет. Нужно выяснить, не было ли в стране похожих случаев, просмотреть списки пропавших без вести в Сассексе, Кенте и Гемпшире, вдруг найдется похожий на нашего парнишку.

Грейс протянул Эмме Джейн папку:

– Здесь записи с сентябрьского симпозиума Международной ассоциации следователей-криминалистов в Лас-Вегасе. Речь идет о торсе мальчика, которого сочли нигерийцем. Вытащили из Темзы в две тысячи первом году без жизненно важных органов. Дело не раскрыто, признано ритуальным убийством. Просмотри, поищи что-то общее с нашим случаем.

– Кто-нибудь осматривал место работы драги на предмет вещественных свидетельств? – спросил Поттинг.

– На рассвете туда пойдет поисковая спецбригада. Вместе с Гленном. – Грейс покосился на сморщившегося друга.

– Черт возьми, – недовольно пробурчал Брэнсон, – плохо переношу море. А на завтра поганый прогноз.

– Наш бюджет наверняка потянет таблетки от морской болезни, – улыбнулся суперинтендант.

32

К черту таблетки от морской болезни, думал Гленн Брэнсон. Гонка на скорости по южному берегу Шорэмской гавани в сочетании с тяжким похмельем и утренним скандалом с женой, которая отчитала его по полной программе, привели сержанта в мрачное состояние. Из головы не шел телефонный разговор с Эри.

– Я ведь работаю, правда, черт побери?! – взорвался он.

– У меня занятия в одиннадцать, – объявила жена.

– А у меня операция.

– То ты жалуешься, что я тебе не позволяю встречаться с детьми, а когда я прошу посидеть с ними пару часов, несешь всякий бред про работу. Решай, кем хочешь быть, отцом или полицейским.

– Это нечестно, будь я проклят!

– Нет, честно. Последние пять лет нашей жизни в ответ на любую просьбу помочь мне жить полноценно я слышу только одно – не могу, у меня работа, срочная операция, встреча с хреновым суперинтендантом Роем Грейсом, чтоб он провалился…

– Ох, одумайся, милая, вспомни, – взмолился Гленн, – ты сама меня уговорила пойти в полицию! Почему ж теперь злишься?

– Потому что вышла за тебя замуж. Потому что хотела прожить с тобой достойную жизнь. А у нас с тобой никакой жизни не было.

– Что же я должен сделать? Вернуться в вышибалы? Тебе этого хочется?

– Тогда, по крайней мере, мы жили счастливо.

Эри оборвала разговор, и Гленн огрызнулся:

– Пошла в задницу, сука!

За складом пиломатериалов открылась Арлингтонская бухта. Притормозив, Гленн набрал домашний телефон и услышал автоответчик. Справа увидел знакомый желтый фургон с логотипом Сассекской полиции и надписью сбоку крупными синими буквами: «Специальная поисковая бригада». Остановился рядом, еще раз позвонил, снова попал на автоответчик, минуту посидел, обхватив голову руками, пытаясь ослабить тиски боли.

Глупо, конечно. Надо было пораньше лечь спать, хотя после ухода из дома несколько недель назад сон совсем не приходит. Вчера он, едва сдерживая слезы, долго сидел в одиночестве на полу гостиной Грейса, перебирая диски с записями, допивая бутылку виски – не забыть купить новую, – слушал музыку, навевавшую воспоминания о жизни с Эри.

Черт побери, хорошее было времечко! Они жутко любили друг друга. А теперь он ужасно скучает по детям – Сэмми и Рэми, безнадежно без них пропадает.

С затуманившимися от тоски глазами Гленн вылез из машины на холодный просоленный ветер, понимая, что должен выглядеть браво, как будто этот день ничем не отличается от любого другого. Таня Уайтлок и ее команда, все в черных бейсболках с надписью «полиция», в непромокаемых красных ветровках, черных штанах и черных резиновых сапогах, грузят оборудование на старую рыбацкую шхуну «Скуби», стоящую у причала.

Сержант Гленн Брэнсон, в кремовом дождевике поверх бежевого костюма, в рыжевато-коричневых яхтсменских туфлях на каучуковой подошве, направился к поисковикам.

– Привет, ребята! – поздоровался он.

Девять голов повернулись к нему.

– Лорд Брэнсон! – произнес чей-то голос. – Дорогой друг, добро пожаловать на борт! Сколько подушек положить в изголовье?

– Здравствуй, Гленн, – весело бросила Таня, пропустив мимо ушей добродушные насмешки коллег, подтаскивая к краю причала огромный моток желтых полосатых дыхательных и коммуникационных шлангов и перебрасывая его на борт своему сотруднику.

– Куда это ты приоделся? Отправляешься в круиз на «Куин Мэри»? – полюбопытствовал наголо стриженный, гибкий и мускулистый Джон Леллиот по прозвищу Див, что означает «долбаный идиот водолаз», протягивая сорокапятилетнему Арфу с мальчишеской физиономией и преждевременно поседевшими волосами сложенный спальный мешок с сильным запахом дезинфекции.

– Угу, дворецкий заказал каюту первого класса, – ухмыльнулся Гленн и кивнул на шхуну. – Видимо, эта посудина доставит меня к лайнеру?

– Не думай, не мечтай.

– Чем могу помочь?

Арф протянул ему тяжелый красный анорак.

– Надень. Будет сыро и холодно.

– Спасибо, обойдусь.

Арф, самый старший и опытный член команды, насмешливо на него покосился.

– Точно? И без сапог?

Гленн поднял ногу, продемонстрировав выбранный с большим вкусом желтый носок.

– Специальная обувь для яхт. Не скользит.

– Пусть тебя это меньше всего беспокоит, – посоветовал Леллиот.

Сержант с усмешкой задрал рукав, обнажив запястье.

– Смотри, какой цвет. Черный, да? Мои предки пересекали Атлантику на судах работорговцев, понятно? Море у меня в крови!

Закончив погрузку, бригада ныряльщиков собралась на причале на краткое совещание перед погружением, которое вела Таня Уайтлок.

– Уходим на десять морских миль к юго-востоку от Шорэмской гавани. Береговая охрана предупреждена. Работаем на главных морских путях, поэтому все должны внимательно следить за обстановкой и информировать берег, если какое-то судно подойдет слишком близко. В канал заходят крупные танкеры и грузовые суда, что опасно для дайверов. – Она помолчала, коллеги согласно кивнули. – В остальном риск минимальный.

Кроме риска утонуть, получить декомпрессию и в чем-нибудь запутаться, договорил про себя Стив Харгрейв.

– Погружаемся на глубину около шестидесяти пяти футов. Видимость плохая, однако на участке драгирования дно сравнительно ровное, без подводных преград. «Арко Ди» нынче утром работает в другом месте. Вчера участок обследован гидролокатором, обнаружены две аномалии, отмечены буйками. Там сейчас и начнем. Учитывая приливное течение, надеваем не ласты, а сапоги, чтобы устоять на дне. Есть вопросы?

– Считаете те самые аномалии трупами? – уточнил Гленн.

– Может, парочка пассажиров первого класса решила поплескаться в бассейне, – усмехнулся Род Уокер по прозвищу Иона[11]11
  Библейский пророк, попавший во чрево кита.


[Закрыть].

Не обращая внимания на смешки, Таня Уайтлок продолжила:

– Я иду первой, за мной Див. Со мной на связи Гонзо, с Дивом Арф. Обследуем аномалии, снимем на видео, поднимем на поверхность, обсудим, стоит ли нырять дальше или лучше расширить область поиска. Есть еще вопросы на данном этапе?

Через пару минут могучий бывший матрос Ли Симмс схватил за руку Гленна Брэнсона, прыгнувшего с причала на скользкую, залитую дождем палубу.

Отчаливали под дождем в полумраке, и никто, кроме Гленна, не разглядел тусклый отблеск окуляров бинокля, направленных на судно из-за нефтеналивных цистерн на другом краю гавани. Снова всмотревшись в предрассветную хмарь, он уже ничего не увидел. Может быть, показалось?

Влад Космеску, в черной шапке с помпоном, темно-синем комбинезоне, термическом белье, предохраняющем от жгучего холода, и тяжелых рабочих сапогах, торчал в гавани с четырех утра, жалея, что не надел перчатки с подкладкой – пальцы начинали неметь. Наблюдал издали из темноты, как шкипер Джим Тауэрс, старый жилистый морской волк с густой окладистой бородой, у которого полиция арендовала шхуну, заливает в баки горючее и воду, ведет судно выше к востоку от причала Сассекского яхт-клуба к Арлингтонской бухте, пришвартовывается и сходит на берег. Ключи зажигания и все прочее уже передано прошлым вечером специальной поисковой бригаде.

Судьба шутит жестоко – зимой, когда прокатные лодки большим спросом не пользуются и можно взять любую, полиция выбрала именно эту. Конечно, возможно случайное совпадение. Только Владу Космеску не нравятся совпадения. Предпочтительны твердые факты и математическая вероятность.

Лишь при первом совместном выходе в море в непринужденной беседе выяснилось, что Джим Тауэрс раньше был частным сыщиком, а потом уж купил рыболовецкое судно и начал сдавать напрокат. Частным сыском нередко занимаются бывшие копы, сохранившие кучу друзей-приятелей в полиции. За тот самый единственный выход Тауэрс получил больше, чем за год проката, и всего через несколько дней сдает шхуну копам…

Дело дурно пахнет.

Правильно говорит старая пословица: «Держи друзей рядом, а врагов еще ближе».

В данный момент Джим Тауэрс очень близко – ближе некуда. Туго обмотанный липкой лентой, лежит египетской мумией в кузове белого фургона, который зарегистрирован на реально существующую, но никогда реально не работавшую строительную фирму, и почти всегда скрыт от постороннего глаза в надежно запертом боксе.

В данный момент фургон стоит в переулочке, в паре сотен ярдов от автострады.

Совсем близко.

Через двадцать минут шхуна медленно вышла в открытое море. За пределами гавани ветер мигом окреп, суденышко запрыгало по волнам.

Гленн глубоко дышал выхлопными газами, остро чувствуя запах смолы, тухлой рыбы и дезинфекции, которая у каждого полицейского ассоциируется со смертью. Голова закружилась, море затуманилось перед глазами.

– Смокинг взял? – спросил Див. – Пригодится к обеду за капитанским столом.

– Взял, конечно, – кивнул Гленн. Слова выходили с усилием. Вдобавок он замерз.

– Если вдруг затошнит, смотри на горизонт, – заботливо подсказала Таня.

Он попробовал смотреть на горизонт, только было почти невозможно сказать, где серое небо сходится с вздымающейся серой водой. Изо всех сил вглядывался, напрягая глаза и мозги, но безуспешно – мешал водоворот в желудке.

– Смотри, Гленн, вот те самые аномалии, которые мы вчера отметили, – сказала Таня Уайтлок, включив запись на маленьком голубом экране.

Посередине тянулась вниз линия, вычерчиваемая гидролокатором, который тащила за собой шхуна. Таня указала на две крошечные, едва заметные черные тени.

– Вполне возможно, что это тела.

Гленн не совсем понял, куда смотреть. Пятнышки размером с муравьев.

– Вот это? – переспросил он.

– Да. Ходу около часа. Хочешь кофе?

Он покачал головой. Около часа. Проклятье. Еще целый час. Вряд ли удастся что-нибудь проглотить. Попытался снова посмотреть на горизонт, но стало только хуже.

– Нет, спасибо, – пробормотал он. – Все в порядке.

– Точно? Вид у тебя неважный, – заметила Таня.

– Никогда себя лучше не чувствовал, – заявил Гленн.

Через десять секунд он сорвался со стула, бросился к борту, и его вывернуло вчерашней лазаньей и виски. А еще единственным утренним тостом.

К счастью для сержанта, а особенно для окружающих, ветер дул ему в спину.

33

Со временем Гленн очнулся под рокот спускавшейся якорной цепи. Он услышал голос Тани:

– Суспол с борта «Скуби» вызывает береговую охрану.

Суспол – морской позывной Сассекской полиции.

Сквозь треск Гленн расслышал ответ:

– Береговая охрана слушает. Прием.

Снова Таня:

– На шхуне десять человек. Находимся в десяти милях юго-восточнее Шорэмской гавани. – Она продиктовала координаты. – Дошли до места погружения, приступаем.

Опять затрещал голос:

– Сколько всего ныряльщиков, сколько в воде?

– На борту девять. Двое выходят.

Гленн смутно понял, что накрыт брезентом, ему больше не холодно. Голова кружится. Хочется быть в любом другом месте, только не здесь. Он заметил на себе пристальный взгляд Арфа.

– Ну как ты?

– Не очень, – прозвучал слабый голос, напоминающий его собственный.

Внезапно усилилась вонь дезинфекции, сфокусировалась добродушная физиономия Арфа, затененная козырьком черной бейсболки, из-под которой клочьями ваты выбиваются с обеих сторон пряди седых волос.

– Знаешь, что морская болезнь бывает двух типов? – спросил он.

Сержант слабо помотал головой.

– При первом боишься умереть.

Сержант уставился на него.

– А при втором боишься не умереть, – договорил Арф.

Вокруг прокатился смех.

Значит, решил Гленн, он страдает сейчас третьим типом – когда уже умер, но не в состоянии покинуть тело.

Таня в непромокаемом гидрокостюме обрезала углы белого мешка для трупов. Если придется поднимать находку, вода должна вытекать из мешка. Полицейское снаряжение не приспособлено для подводных работ, приходится многое подгонять, переделывать. Прикрепившись пуповиной к панели питания и к системе связи, которой заведует Гонзо, Таня проверила на протечку костюм, маску, дыхательные и коммуникационные трубки. Уточнив положение розового буйка в нескольких ярдах от шхуны, она свалилась спиной за борт в бурное море.

Подняв вихрь пузырей под поверхностью, на мгновение насладилась фантастической тишиной и покоем. Не слышно ничего, кроме собственного гулкого дыхания. Вынырнула в высоких волнах, выставила оба больших пальца для Гонзо.

Несмотря на бессчетные погружения по служебной обязанности и в выходные при каждой возможности, она всегда чувствует под водой свежий прилив адреналина. Одинаковых случаев не бывает. Никогда не знаешь, с чем столкнешься, что испытаешь. До сих пор не верится, что ей выпало счастье работать в специальной поисковой бригаде. И не имеет большого значения, что поиски трупов и криминалистических свидетельств происходят в вонючих каналах, заваленных выброшенными холодильниками и садовыми инструментами, мотками колючей проволоки, тележками из супермаркетов и угнанными машинами, что несколько отличается от подводной охоты на тропических рыбок и прочую морскую живность на Мальдивах.

Таня оглянулась на розовый буй, моментально исчезнувший из поля зрения за поднявшейся волной, неуклюже подплыла поближе, схватила руками в резиновых перчатках канат с грузом, ушла по нему под воду, совсем в другой мир.

Обвив одной рукой канат, она постепенно спускалась и сглатывала, чтобы не закладывало уши. Видимость быстро сокращалась, ноги ушли в песчаное дно, и наступила полная темнота. В погожие дни под водой в канале что-то более или менее видно, а сегодня течения подняли тучи песка и ила, поэтому кругом черно, как в угольном подвале. Бесполезно включать фонарь или видеокамеру, придется действовать на ощупь.

Светящийся глубиномер на запястье показывает шестьдесят семь футов. После погружения прошло две минуты. Таня сообщила наверх:

– Я на дне, приступаю к работе.

Вчера гидролокатор засек на морском дне две аномалии, которые дайверы оградили буйками со свинцовым грузом.

Теперь надо проплыть над участком, засунув под мышку пластиковый мешок для трупов, держась левой рукой за канат, а правой описывая перед собой широкую дугу, пока не наткнешься на искомый предмет.

Гидролокатор пока не обучен определять характер предмета, опознавая лишь форму и приблизительные размеры – футов шесть в длину и около двух в ширину. Сопоставимо с человеческим телом, но вовсе не означает, что на дне находятся трупы. Это вполне могут быть детали оборудования, выброшенный с судов мусор, неразорвавшиеся торпеды военных времен, обломки разбившихся самолетов и всякое другое. Не дай бог, в темноте под водой напороться на что-нибудь острое.