Текст книги "Обнажённый Бог: Феномен"

Квинн обошел восемнадцать офицеров, вставших полукругом. Подойдя поближе к одному из них, с любопытством присмотрелся к короткоствольному ружью. Женщина-офицер слегка вздрогнула: казалось, холодный ветер пробрался под ее защитный костюм. Квинн понимал толк в оружии и понял, что в нем используются химические пули. С ее пояса свешивалось несколько гранат.

Хотя Божий Брат и даровал ему большие, чем у рядового одержимого, энергистические силы, нелегко ему было бы защитить себя от этих восемнадцати, вздумай они разом в него стрелять. По всему видно, Земля восприняла угрозу одержания очень серьезно.

Появилась еще одна группа людей, методично осматривающая хныкающих пассажиров. Эти были не в форме. Обычные синие деловые костюмы, но офицеры были у них в подчинении. Квинн ощущал их мысли, очень спокойные и сосредоточенные, по сравнению с другими людьми. Скорее всего, офицеры разведки.

Квинн решил не ждать. И отошел от них в тот момент, когда офицер дал приказ открыть дверь. Эскалаторы к главному вестибюлю были отключены, и он понесся вниз по замершим силиконовым ступенькам, перескакивая сразу через две.

Столпившиеся возле выходов люди ощутили его торопливый проход как мгновенное дуновение холодного ветра. На площади представителей службы охраны собралось еще больше. Две группы устанавливали на треножники крупнокалиберное оружие. Квинн лишь головой покрутил в насмешливом восхищении и осторожно обошел солдат. Длинный ряд лифтов, опускавших пассажиров к поездам, все еще работал, хотя людей, желавших воспользоваться их услугами, было немного. Квинн вскочил в один из них вместе с группой испуганных чиновников, прибывших, по всей видимости, из путешествия в Клавиус-сити, что на Луне.

Лифт спустился на полтора километра и прибыл в круглое помещение, диаметром в триста метров. Пол станции расчертили концентрические круги турникетов, через которые пассажиры проходили к эскалаторам, находившимся в центре. По информационным колонкам на черном стекле скользили разноцветные криптограммы, словно яркие электронные рыбки. Над головой, в воздухе, изгибались, переплетаясь друг с другом, голографические символы. Они руководили пассажирами, отправляя их к эскалаторам, опускавшим к той или иной платформе.

Квинн вальяжно обошел станцию, разглядывая информационные колонки и корчившиеся голограммы. Он приветствовал все это, снова вошедшее в его жизнь: и суетящихся людей (отводивших друг от друга глаза), и хрипящие кондиционеры, и путавшихся в ногах, старавшихся убрать мусор маленьких механоидов. Хотя он и явился сюда, чтобы мир этот уничтожить, а людей ограбить, на какое-то, пусть короткое время, это был его старый дом. Квинн уже почти расслабился, как вдруг его словно холодной водой окатило: он увидел красные дрожащие буквы, сложившие слово ЭДМОНТОН; за названием этим шли прозрачные голубые стрелки, указывавшие на один из эскалаторов. Поезд отправлялся в Эдмонтон через одиннадцать минут.

Соблазн был велик. Беннет, наконец-то… увидеть это лицо, искаженное страхом, а потом и страданием, долгим, долгим страданием, а затем, под конец, и безумием. Можно было измыслить для нее столько пыток, столько изощренных способов причинения боли, как физической, так и душевной, ведь сейчас у него были и власть, и сила. Но нет, желания Божьего Брата должны быть на первом месте. Квинн с отвращением отвернулся от свергающего приглашения и стал отыскивать поезд до Нью-Йорка.

Люди собирались возле размещенных по периметру вокзала баров и прилавков с фаст-фудом. Дети завороженно смотрели на телевизионные экраны, а непроницаемые лица взрослых свидетельствовали, что они в это время ведут мысленный диалог. Проходя мимо прилавка со спагетти, Квинн краем глаза заметил над потеющим поваром голографическое изображение. На фоне Юпитера произошло какое-то возмущение, там крутились десятки космических кораблей. Видимо, случилось что-то особенное.

К нему это отношения не имело, и он прошел мимо.

По прибытии Транквиллити к Юпитеру Иона тут же явилась во дворец Де Бовуар. Отдавать распоряжения командам, обслуживавшим обиталище, ободрять людей, разъяснять им их обязанности ей было удобнее из своего кабинета, а не из личных апартаментов. Кризис миновал, и она уютно устроилась в большом рабочем кресле. Пользуясь нейросетью Транквиллити, она наблюдала, как усаживается на пьедестал последний космоястреб, отвечающий за связь. К нему направилась целая процессия грузового транспорта: трейлеры и подъемные краны должны были выгрузить из багажного отделения космоястреба большой генератор.

Генератор поступил с индустриальной станции ближайшего обиталища эденистов – Ликориса. Согласие спешно погрузило его и переправило сюда, как только Транквиллити подтвердил свой статус. Пятнадцать инженерных команд трудились в это время над такими же генераторами, заряжали их и подключали к энергетической сети обиталища.

Погрузившись в нейросеть, Иона ощутила, что электрический ток вернулся и потек по органическим проводникам, последовательно подключая механические системы. До этого момента энергетическая сеть обиталища работала в аварийном режиме. Меры предосторожности дедушки Майкла были, оказывается, не так уж и совершенны (Иона улыбнулась), но все же они выручили. Даже без помощи джовианского Согласия они обошлись бы менее мощными генераторами в неподвижных космопортах.

– Мы бы справились.

– Ну разумеется,– откликнулся Транквиллити. В ответе прозвучал легкий упрек и удивление по поводу возникших у нее сомнений.

Очевидно, никто не просчитал последствия, к которым привел пространственный прыжок. Когда Транквиллити вынырнул на новую орбиту, сотни кабелей срезало, как ножом, почти уничтожив естественную для обиталища способность к генерированию энергии. Несколько месяцев уйдет, прежде чем вырастут новые органические проводники.

А к тому времени, быть может, понадобится снова пуститься в путь.

– Не следует об этом сейчас беспокоиться, -сказал Транквиллити. – Мы находимся на самой безопасной орбите Конфедерации. Сам удивляюсь, сколько энергии скопило Согласие для самозащиты. Так что будь довольна.

– Я и не жалуюсь.

– Наши жители тоже не жалуются.

Иона переключила внимание на жизнь обиталища.

Там происходило что-то вроде вечеринки. Все население (воспользовавшись аварийной сетью) спустилось из звездоскребов в парковую зону, ожидая восстановления электроснабжения. Пожилые плутократы сидели на траве рядом со студентами, официантки и президенты корпораций стояли в туалет в одной очереди, высоколобые ученые, работавшие над Леймилским проектом, попали в компанию светских оболтусов. Все прихватили с собой из квартиры по бутылке, и начался величайший галактический массовый пикник. Люди пили и, смеясь, рассказывали уже в который раз своим соседям о том, как я-видел-как-целый-рой-боевых-ос-несся-прямо-на-меня. Благодарили Бога, но в особенности Иону Салдану за спасение, клялись ей в вечной любви. Какая же это, черт побери, красивая, блестящая, ловкая, великолепная девушка, как же им повезло, что они живут с ней в одном обиталище. А ты, Капоне, слабак, как теперь ты себя чувствуешь? Твой хваленый флот бросил вызов Конфедерации, а посрамило тебя одно-единственное немилитаристское обиталище. И ведь у тебя все было для победы, а мы тебе нос утерли. Ну и как ты теперь, доволен, что попал в наше столетие?

Жители двух ближайших ко дворцу Де Бовуар звездоскребов пришли засвидетельствовать свои благодарность и уважение лично. За воротами собралась большая толпа, пела и умоляла свою героиню выйти к ней.

Иона улыбнулась, увидев в толпе Доминику, Клемента и жутко пьяного Кемпстера Гетчеля. Были там и другие знакомые – директора и менеджеры многочисленных компаний и финансовых институтов. Всех их подхватила эмоциональная волна. Раскрасневшиеся, восторженные, они выкрикивали ее имя охрипшими голосами. В фокус ее зрения опять попал Клемент.

– Пригласи его,– мягко предложил Транквиллити.

– Может, и приглашу.

– Выживание в критической ситуации является для людей сексуальным стимулом. Тебе следует удовлетворятьсвои инстинкты. Он может сделать тебя счастливой, и кто, как не ты, этого заслуживаешь.

– Как романтично ты выражаешься.

– Романтичность тут ни при чем. Он может дать тебе облегчение. Пользуйся моментом.

– А как ты себя чувствуешь? Ведь ты совершил прыжок.

– Когда ты счастлива, счастлив и я.

Она громко рассмеялась.

– Да какого черта, почему бы и нет?

– Вот и хорошо. Но сначала, мне кажется, тебе надо выйти к народу. Толпа добродушна и очень хочет увидеть тебя.

– Да,– она стала серьезной. – Но у меня есть еще одна официальная обязанность.

– Верно,– Транквиллити был так же серьезен.

Иона почувствовала, что их мысленный разговор расширился. К ним присоединились джовианское Согласие и Армира, посол киинтов на Юпитере. Их официально пригласили к участию в разговоре.

– Наш прыжок вызвал неожиданное событие, -сказала Иона. – Мы надеемся, что вы поможете прояснить это обстоятельство.

Армира внесла в разговор веселую нотку.

– Я бы выразилась по-другому: неожиданным событием стал ваш прыжок.

– Да, киинты, которых мы пригласили в гости, очень удивились, -сказала она. – Они, кстати, все удалились, что явилось для нас полной неожиданностью.

– Понимаю,– Армира уже не смеялась, не дав им возможности проникнуть в ее мысли.

Транквиллити вынул из своей памяти прошедшие события и проиграл их, начиная с момента атаки. Они увидели киинтов, исчезнувших в горизонте событий.

– То, что вы продемонстрировали, давно известно, -бесстрастно заметила Армира. – Мы давно усовершенствовали способность к исходу, еще в эпоху межзвездных путешествий. Это всего-навсего усовершенствованное применение ваших систем искажения поля. Мои коллеги, помогавшие вам в вашем Леймилском проекте, использовали его инстинктивно, когда поняли, что им угрожает опасность.

– Мы так и поняли,– сказало Согласие. – И кто может винить их в этом? Не в этом дело. Тот факт, что у вас есть эта способность, чрезвычайно нас вдохновляет. Нам всегда казалось непонятным ваше заявление, что звездные путешествия вас больше не интересуют. Впрочем, то, что у вас нет космических кораблей, придает вес вашему высказыванию. Сейчас, когда мы увидели вашу способность к телепортации воочию, ваше заявление представляется нам софизмом.

– Такого интереса к путешествиям в другие миры, как у вас, у нас нет,– сказала Армира.

– Конечно нет. Наши корабли летают с коммерческими и колонизаторскими целями. Есть, к сожалению, и военные корабли. Вам, с вашим технологическим уровнем, коммерческая деятельность ни к чему. Мы верим, что вы мирная нация, хотя, скорее всего, у вас разработано самое современное оружие. Следовательно, вы должны быть заинтересованы в исследованиях и колонизации.

– Справедливо.

– Значит, вы все еще занимаетесь такого рода деятельностью?

– В какой-то степени.

– Отчего же вы не сообщили нам об этом, почему скрыли ваши способности под маской мистицизма и безразличия?

– Вы сами знаете, почему,– сказала Армира. – Триста лет назад люди обнаружили расу джисиро, и все же вы до сих пор не наладили с ними контакт и не открылись им. Их технология и культура находятся на примитивном уровне, и вы понимаете, что произойдет, если их допустят в Конфедерацию. Все то, что у них есть, будет заменено тем, что они воспримут как футуристические предметы, созданные для удобства. Они перестанут делать что-либо сами. Кто знает, какие достижения будут потеряны для мира?

– Этот аргумент неуместен,– сказало Согласие. – Джисиро не имеют понятия о звездах, не знают, чтоматерия состоит из атомов. А мы знаем. Мы признаем, что наши технологии стоят на более низком уровне, чем ваши. Но в то же время мы уверены, что однажды мы достигнем вашего теперешнего уровня. Вы считаете, мы не знаем, каких высот достигла наука. Мы открылись вам, честно и дружелюбно, свои недостатки от вас не прятали, вы же не ответили нам взаимностью. Мы сделали вывод, что вы просто изучаете нас. Нам хотелось бы знать, зачем. Как чувствующие особи мы имеем на это право.

– Изучение – уничижительный термин. Мы стараемся побольше узнать о вас, как и вы о нас. Признаю, что процесс этот несбалансирован, но, принимая во внимание все обстоятельства, это неизбежно. А что до раскрытия нашей технологии, то это – грубое вмешательство в наши дела. Если хотите чего-то, добивайтесь сами.

– Тот же довод вы привели нам и относительно загробной жизни,– раздраженно заметила Иона.

– Ну разумеется,– согласилась Армира. – Скажи мне, Иона Салдана, какова была бы твоя реакция, если бы ксеноки заявили, что ты обладаешь бессмертной душой, и доказали бы это, а затем сознались, что жизнь после смерти ожидает лишь избранных? Понравилось ли бы тебе такое признание?

– Нет, не понравилось бы.

– Мы знаем, что наше столкновение с загробной жизнью произошло по случайности,– вступило в разговор Согласие. – Что-то произошло на Лалонде, отчего души вышли из преисподней и захватили тела живых людей. С нами случилась беда. Разве такое несчастье не призывает вас вмешаться?

Повисла долгая пауза.

– Вмешиваться мы не станем,– заявила Армира. – По двум причинам. То, что произошло на Лалонде, случилось оттого, что вы явились туда. Одно дело – межпланетные путешествия и научные исследования, а другое – физическое действие.

– Мы не отрицаем нашей ответственности за содеянное.

– Да, больше вам ничего не остается.

– Ну хорошо, с некоторыми оговорками мы согласны с вашим заявлением, хотя оно нам и не нравится. Какова же вторая причина?

– Видите ли, среди моего народа нашлись люди, которые были на вашей стороне и голосовали за оказание вам помощи. Возможность вмешательства была отвергнута. То, что мы узнали о вас, свидетельствует: ваша раса справится с кризисом. Эденисты – люди зрелые и могут справиться с ситуацией.

– Я не эденист,– сказала Иона. – Что же будет со мной и другими адамистами, большинством расы? Вы что же, устранитесь и позволите нам погибнуть? Разве выживание элиты, философов и интеллектуалов, оправдывает гибель остальных людей? Если это цена за улучшение расы, мы такую цену платить не собираемся.

– Если я могу быть судьей, то и ты тоже спасешься, Иона Салдана.

– Приятно сознавать. Но что будет с остальными?

– Это уж как судьба распорядится. Больше я ничего не могу сказать. Наш официальный ответ: все зависит от вас самих.

– Такой ответ не может служить утешением,– прокомментировало Согласие.

– Я понимаю ваше огорчение. Единственный мой совет: не делитесь с адамистами тем, что вы узнали о моей расе. Если они прознают, что нам известно, как разрешить кризис, это ослабит их собственную инициативу.

– Мы обдумаем ваше предложение,– промолвило Согласие. – Но эденисты не согласятся войти в вечность без своих родственников. Ведь мы одна раса, хотя и расколотая.

– Я признаю ваше единство.

– У меня последний вопрос,– сказала Иона. – Где Джей Хилтон? Ее забрали из Транквиллити в то же время, что и ваших ученых. Зачем?

Мысли Армиры смягчились, она почти смутилась, что для киинта неслыханно.

– Произошла ошибка,– созналась посланница. – И я прошу у вас за это прощения. Ошибка, правда, вызванабыла добрыми намерениями. Маленькая киинт включила Джей Хилтон в число, подлежащих эвакуации, причем против родительской воли. Она попросту пыталась спасти подругу.

– Хейл!– Иона в восторге рассмеялась. – Ах ты, проказница.

– Полагаю, ее сурово наказали за своеволие.

– Надеюсь, что нет,– возмутилась Иона. – Ведь она всего лишь ребенок.

– Верно.

– Ну, теперь вы можете вернуть Джей назад. Транквиллити не так уж беззащитен, как вы думали.

– Снова прошу прощения, но Джей Хилтон не может быть возвращена.

– Почему?

– Она слишком много видела. Уверяю вас, она находится в полной безопасности, и мы, конечно же, вернем ее вам, как только ваш кризис окончательно завершится.

Луиза притронулась к стенам тюремной камеры – сделаны они были из какого-то тускло-серого композита, не такого холодного, как металл, но такого же твердого – и забралась с ногами на койку. Согнув колени, уткнулась в них подбородком. Гравитация на Земле вполовину меньше, чем у них на Норфолке, и все же это лучше, чем на Фобосе, зато воздух прохладнее, чем на «Джамране». Мысли ее какое-то время были заняты Эндроном, системщиком с «Далекого королевства». Она полагала, что, возможно, это он выдал их властям Верхнего Йорка. Затем решила, что это уже не имеет значения. Сейчас ее беспокоила лишь разлука с Джен. Как-то там сестренка? Наверняка напугана тем, что случилось.

«Это я впутала ее в эту историю. Да мама меня просто убьет».

Хотя мама сейчас вообще ничего не могла сделать. Луиза плотнее обхватила колени и постаралась не расплакаться.

Дверь открылась. В камеру вошли две женщины. Луиза предположила, что они из полиции: на них была бледно-голубая форма с бронзовой эмблемой Центрального правительства на плечах – руки-континенты в дружеском рукопожатии.

– Ну что ж, Кавана, – сказала женщина с сержантскими лычками, – пошли.

Луиза спустила ноги на пол и осторожно перевела взгляд с одной на другую:

– Куда?

– На собеседование.

– На их месте я засунула бы тебя в ноль-тау, – сказала другая женщина. – Пыталась провезти сюда одного из этих ублюдков. Сволочь.

– Перестань, – приказала женщина-сержант.

– Я не… – начала было Луиза и беспомощно сжала губы. Все было так запутано. Одному Небу известно, сколько законов она нарушила по пути в Верхний Йорк.

По короткому коридору ее провели в другую комнату. У нее родились невольные ассоциации с больницей. Белые стены, стерильная чистота. Дешевые стулья, стол посередине комнаты мог бы стоять в лаборатории. Множество процессоров в углу на высоком стеллаже, на столе тоже стояли блоки. Брент Рои сидел за столом. С формой таможенника, в которой встречал «Джамрану», он расстался. Теперь на нем был такой же голубой костюм, как и на женщинах-полицейских. Жестом пригласил ее сесть против него.

Луиза села, ссутулив плечи. За эту привычку сама она ругала Джен. Посидела с опущенным взором, выжидая. Потом подняла глаза. Брент Рои спокойно ее разглядывал.

– Ты не одержимая, – сказал он. – Тесты это подтверждают.

Луиза нервно одернула черный халат, который ей здесь выдали: тесты слишком ярко запечатлелись в ее памяти. Семеро вооруженных людей из службы безопасности держали ее под прицелом, а медики заставили раздеться догола. Они ввели в нее сенсорные контуры, приложили сканеры, взяли пробы, и было это в миллион раз хуже медицинского обследования. После разрешили иметь при себе лишь закрепленный на запястье нанотехнический пакет.

– Хорошо, – сказала она еле слышно.

– Как он шантажировал тебя?

– Кто?

– Одержимый, называющий себя Флетчером Кристианом.

– Он меня не шантажировал, он о нас заботился.

– Так ты в благодарность за защиту от других одержимых позволила ему себя поиметь?

– Нет.

Брент Рои пожал плечами.

– Так он предпочел твою сестренку?

– Нет! Флетчер порядочный человек. Как вы можете говорить такое!

– Тогда какого черта ты здесь делаешь, Луиза? Почему пыталась незаконно провезти сюда одержимого?

– Я не пыталась. Все было не так. Мы приехали сюда предупредить вас.

– Предупредить кого?

– Землю. Центральное правительство. Сюда кое-кто едет. Некто ужасный.

– Да? – Брент Рои скептически вскинул бровь. – Кто же это такой?

– Его зовут Квинн Декстер. Я его видела, он хуже любого одержимого. Много хуже.

– В каком отношении?

– Более властный. И он полон ненависти. Флетчер говорит, что с ним что-то не так. Он чем-то от всех отличается.

– Ага, эксперт по одержанию. Ну кому же и знать, как не ему.

Луиза нахмурилась, не понимая, отчего представитель власти так недоверчив.

– Мы приехали предупредить вас, – настаивала она. – Декстер говорил, что он отправляется на Землю. Он хочет отомстить кому-то по имени Беннет. Вам нужно выставить службы безопасности во всех космопортах, не дать ему выйти на поверхность. Если это произойдет, будет беда. Он станет одерживать всех на Земле.

– А тебе-то что за дело?

– Я же сказала. Я видела его. И знаю, что он из себя представляет.

– Говоришь, он хуже любого одержимого… так как же тебе удалось спастись?

– Нам помогли.

– Флетчер?

– Нет… я не знаю, кто это был.

– Ну ладно, ты избежала судьбы, что хуже смерти, и пришла, стало быть, предупредить нас.

– Да.

– Как ты выбралась из Норфолка, Луиза?

– Купила билеты на космический корабль.

– Понятно. И прихватила с собой Флетчера Кристиана. А ты не боялась, что в экипаже корабля могли оказаться одержимые?

– Нет. Это единственное место, за которое я уверена: там не может быть одержимых.

– Итак, хотя ты знала, что на борту корабля нет одержимых, ты все же взяла Кристиана в качестве своего защитника. Это твоя была идея или его?

– Я… это… он просто был с нами. Он был с нами с тех пор, как мы убежали из дома.

– Где твой дом, Луиза?

– Криклейд. Но Декстер пришел и одержал всех. Вот тогда мы и бежали в Норвич.

– А, да. Столица Норфолка. Итак, ты привезла Кристиана с собой в Норвич. А потом, когда его стали захватывать одержимые, ты подумала, лучше будет бежать с планеты, так?

– Да.

– Ты знала, что Кристиан одержимый, когда покупала билеты?

– Да, конечно.

– А когда ты их купила, ты знала, что Декстер хочет явиться на Землю?

– Нет, я узнала потом.

– Уж не милый ли старенький самаритянин Флетчер Кристиан предложить ехать сюда, чтобы предупредить нас?

– Да.

– А поначалу ты куда собиралась, прежде чем Флетчер Кристиан заставил тебя изменить свое намерение и явиться сюда?

– На Транквиллити.

Брент Рон, удивившись, кивнул.

– Довольно странное место для молодой леди, дочери норфолкского землевладельца. Отчего ты выбрала это обиталище?

– Там живет мой жених. Если кто и сможет защитить нас, так это он.

– А кто твой жених, Луиза?

Она смущенно улыбнулась:

– Джошуа Калверт.

– Джошуа Кал… Ты имеешь в виду «Лагранжа» Калверта?

– Нет, Джошуа.

– Капитана «Леди Макбет»?

– Да. Вы его знаете?

– Его имя каждый знает.

Он сел и, сложив руки, недоуменно смотрел на Луизу.

– Могу я теперь видеть Женевьеву? – робко спросила она. Никто ей пока не сказал, что она тоже под арестом. Сейчас она была чуть увереннее: ведь полицейский выслушал ее внимательно.

– Немного погодя. Сначала разберемся в том, что ты нам только что рассказала.

– Так вы верите мне, ну… о Квинне Декстере? Вам необходимо не допустить его на Землю.

– Уверяю тебя, мы сделаем все, что можем, чтобы он не прошел службу безопасности.

– Благодарю вас, – она неуверенно глянула на двух женщин-полицейских, стоявших по обе стороны ее стула. – А что будет с Флетчером?

– Не знаю, Луиза. Это не в моей компетенции. Думаю, они выбросят его из тела, которое он украл.

– О! – она опустила глаза.

– Ты считаешь, Луиза, что с их стороны это будет нехорошо?

– Да, нехорошо, – ей трудно было произнести эти слова. Это была правда, но говорить ее не следовало. Все, что происходило, было не то и не так.

– Ну, что ж, – Брент Рои подал знак ее эскорту. – Поговорим об этом после, – когда дверь за ними затворилась, он не мог не скорчить недоверчивую гримасу.

– И что же ты думаешь? – обратился к нему с мысленным вопросом советник.

– За один допрос никогда еще не слышал столько чуши, – возмутился Брент Рои. – То ли она умственно отсталая, то ли нам и в самом деле угрожает инфильтрация одержимых.

– Она не умственно отсталая.

– Так кто же она, черт побери? Разве можно быть такой тупицей?

– Она вовсе не тупица. Просто мы так привыкли к вранью и уверткам, что когда нам говорят правду, уже не узнаем ее.

– Да брось, неужто ты поверил в эту историю?

– Она, по твоим словам, принадлежит к классу норфолкских землевладельцев, так что для роли галактического преступника вряд ли подходит. К тому же она путешествует с сестрой.

– Сестра для прикрытия.

– Брент, ты настоящий циник.

– Да, сэр, – он уже не скрывал своего раздражения. На советника, правда, его недовольство не производило ни малейшего впечатления. У анонимного существа, направлявшего его поступки последние двадцать лет, отсутствовали человеческие реакции. Бывали моменты, когда Брент Рои раздумывал, уж не имеет ли он дело с ксеноком. Теперь он уже, кстати, ничего с этим поделать не мог: к какому бы агентству советник ни принадлежал, он явно имел большой вес у центрального правительства. Его собственная быстрая и успешная карьера была тому доказательством.

– Есть моменты в рассказе мисс Кавана, которые мои коллеги и я находим небезынтересными.

– Какие это? – спросил Брент.

– Да ты и сам знаешь.

– Ну да ладно. Как ты предлагаешь с ней поступить?

– Эндрон подтвердил марсианской полиции события, происшедшие на Фобосе, но нам необходимо выяснить в подробностях, что случилось с семьей Кавана в Норфолке. Начни процедуру возвращения памяти.

За последние пять столетий понятие о центре (нижнем городе или «даунтауне») приобрело в Нью-Йорке новое и буквальное значение, впрочем, как и о прежней окраине (верхнем городе или «аптауне»). Не изменилось одно: арколог ревностно отстаивал первенство в обладании самым высоким зданием на планете. Случалось, правда, что лет этак на десяток-другой за столетие пальму первенства перехватывало европейское или азиатское государство, но затем арколог снова вырывался вперед.

Сейчас он раскинулся на четырех тысячах квадратных километров, и, по официальным данным, проживало в нем триста миллионов человек. Пятнадцать прозрачных куполов, диаметром в двадцать километров с Нью-Манхэттеном в центре, сгруппировались полукругом вдоль восточного побережья, укрывая от жары и ветров районы с обычными небоскребами (теми, что были не выше одного километра). В местах соединения куполов гигантские мегабашни упирались в контуженное небо. Гиганты эти являлись как бы воплощением старой концепции арколога как единого здания-города. Там были квартиры и торговые центры, заводы и офисы, проектные организации и рестораны, университеты, парки, полицейские участки, муниципальные помещения, больницы, бары и другие места, необходимые людям в двадцать шестом веке. Тысячи жителей рождались, жили и умирали, ни разу его не покидая.

В настоящее время мировым чемпионом был «Риган», вознесшийся в высоту на пять с половиной километров. Его основание, шириною в километр, располагалось на земле, принадлежавшей в стародавние времена городку Риджвуд, что погиб от нашествия армады. Квартиры на любом из верхних пятидесяти этажей стоили пятнадцать миллионов фьюзеодолларов, причем последнюю квартиру купили за двенадцать лет до окончания строительства. Жильцы, новое поколение аптаунцев, наслаждались видом, подобного которому на Земле больше негде было увидеть. Следует, правда, заметить, что зрелище это не менее двух дней из семи закрывали непроницаемо темные тучи, зато, когда облачность рассеивалась, воздух был и в самом деле чрезвычайно прозрачен. Далеко внизу, под стеклянными шестиугольными щитами, составлявшими крышу купола, небожители с интересом наблюдали человеческую жизнь, которая, словно морской прибой, то приливала, то отступала вдаль. Днем экзотические транспортные реки текли вдоль паутины автомобильных и железнодорожных эстакад, а по ночам разворачивался сверкающий ковер из неоновых огней.

«Риган» окружили улицы с небоскребами, раскинувшимися веером в глубоких углебетонных каньонах. Словно могучие корни, поддерживали они главную башню. Основания небоскребов в два раза превышали ширину их вершин. Эстакады возвысились над землей на сто пятьдесят метров. На каждом перекрестке от сверхскоростных автобанов отходили вспомогательные дороги, соединяя их с местными трассами. По трассам этим круглосуточно громыхали восьмидесятитонные автотраки, заползая, словно змеи, в тоннели, уводившие в подземные складские помещения. Поезда метро скользили по рельсовому лабиринту, разобраться в котором мог лишь AI11
  AI – искусственный интеллект (англ.)


[Закрыть]. Чем ниже к земле, тем ниже и арендные цены: ведь там мало света, много шума, и нечем дышать. Все здесь износилось, устарело, вышло из моды, стало экономически невыгодно. Все дошло до уровня, ниже которого не спуститься, и это одинаково относилось как к людям, так и к предметам.

На перекрестках дорог разрослись похожие на моллюсков строения, заполнили промежутки между небоскребами. Жалкие хижины, сляпанные из пластмассового утиля. Под ними, словно пиявки, прилепились к улицам рыночные прилавки и лотки с фастфудом. Контрабандисты и хулиганы управляли здесь каждый своей территорией. Преступления относились к разряду мелких, распространено было и кровосмешение. Полиция ежедневно совершала сюда свои рейды, а уходила, когда невидимое солнце опускалось за кромку куполов.

Это и был даунтаун. Он был повсюду, но всегда под ногами обыкновенных горожан, невидимый ими. Квинн обожал его. Люди, жившие здесь, были почти что в мире теней. Все, что бы они ни делали, к реальному миру никакого отношения не имело.

Он вышел из подземки на мрачную улицу, запруженную прилавками под тентами и вагончиками без колес, выставившими свой товар под присмотром бдительных владельцев. На стенах небоскребов трудно было найти место, не тронутое граффити. Окон внизу мало, да и те забраны стальными решетками, за ними едва удавалось разглядеть грязные помещения магазинов и баров. Лязганье металла, доносившееся сверху, с эстакад, не умолкало ни на минуту.

Взгляды, украдкой брошенные на Квинна, тут же, метнувшись, уходили в сторону. Усмехаясь, он шел в черной рясе священника мимо прилавков.

Декстер хотел найти секту, однако в Нью-Йорке он оказался впервые. В даунтауне секту знали все: здешних жителей рекрутировали туда в первую очередь. По соседству должно быть место, где они собираются. Нужно найти того, кто это место укажет.

Не успел он отойти от подземки и семидесяти метров, как его заметили. Два подростка-хулигана, весело смеясь, мочились на женщину, которую только что избили до бесчувствия. Двухлетний малыш, лежа рядом, на тротуаре, в луже крови и мочи, ревел благим матом. Тут же валялась и вспоротая сумка с высыпавшимся из нее и разбросанным по земле жалким содержимым. Накачанными телами подростки напомнили Квинну Джексона Гейла. Добились они этого, скорее всего, гормонами, а не физическими упражнениями. На одном из них была рубашка с треугольным вырезом с надписью: ХИМИЧЕСКАЯ ВОЕННАЯ МАШИНА. Другой парень щеголял обнаженным торсом.

Он первый и заметил Квинна, фыркнул и подтолкнул локтем товарища, привлекая его внимание. Сжав кулаки, они вразвалку двинулись вперед.

Квинн медленно опустил капюшон. Сверхчувствительная к назревающему скандалу улица быстро опустела. Прохожие, давно напуганные хулиганами, забежали за лес опор. Продавцы с грохотом закрывали лотки.