Текст книги "Восемь идеальных убийств"

После того как я разместил этот текст на сайте, Клэр сообщила мне, что ей нравится мой стиль, а Джон, мой босс, просто испытал облегчение от того, что блог наконец заработал. Я стал дожидаться появления комментариев, позволяя себе небольшие фантазии, в которых мое произведение неизменно вызывало сетевой ажиотаж – читатели блога, перебивая друг друга, начинали до хрипоты спорить об их собственных любимых литературных убийствах. Вот мне звонят с НПР[15]15
  НПР (NPR, National Public Radio) – крупнейшая некоммерческая организация, которая собирает и распространяет новости с почти 800 радиостанций США. Финансируется за счет пожертвований слушателей.


[Закрыть] и просят выступить в прямом эфире, чтобы обсудить эту самую тему…

В конце концов мой текст удостоился всего двух комментариев. Первый поступил от некоего SueSnowden, который написал: Круто! Сколько книг я теперь могу добавить к своей стопке!!, а второй – от пользователя ffolliot123 – следующего содержания: Тот, кто составляет список идеальных убийств и не включает туда хотя бы одного Джона Диксона Карра[16]16
  Джон Диксон Карр (1906–1977) – американский писатель, автор детективных романов, по праву считающийся одним из видных представителей «Золотого века детективного жанра» наряду с Агатой Кристи, Г. К. Честертоном, Гастоном Леру и пр.


[Закрыть], просто ни черта не смыслит в детективах.

Вся штука с Джоном Диксоном Карром в том, что я просто не могу врубиться в его книги – ну не цепляют они меня, и все тут, – пусть даже комментатор наверняка был прав, возмутившись их отсутствием. Карр специализируется на «тайнах запертых комнат», невероятных преступлениях, которые трудно вообразить себе в реальной жизни. Сейчас-то смешно об этом вспоминать, но в то время я был всерьез обеспокоен данным мнением, наверняка потому, что в определенной степени был с ним согласен. Даже подумывал написать нечто вроде добавки к предыдущему посту – может, что-то вроде «Восьми еще более идеальных убийств». Но вместо этого мой следующий пост представлял собой перечень наиболее понравившихся мне детективов, прочитанных в прошлом году, и все это я навалял ровно за час. Заодно придумал, как залинковать упомянутые в тексте названия к нашему интернет-магазину, за что Джон был мне дико благодарен. «Мы просто пытаемся продавать тут книги, Мэл, – сказал он тогда. – А не устраивать дискуссии».

Глава 3

Агент Малви протянула мне распечатку, вытащенную из сумки. Я взял ее, проглядел собственноручно составленный список, после чего произнес:

– Да, помню, только это было довольно давно.

– Помните книги, которые вы отобрали?

Я еще раз глянул на распечатку. Глаза немедленно наткнулись на «Двойную страховку», и я вдруг понял, чем обязан визиту Малви.

– Ах да, – сказал я. – Человек на железнодорожных путях. Думаете, это на основе «Двойной страховки»?

– Думаю, что это ничуть не исключено. Он постоянно ездил одним и тем же маршрутом. Пусть даже убили его в каком-то другом месте, все обставлено так, будто он сам выпрыгнул с поезда. Когда я про это услышала, то сразу подумала про «Двойную страховку». Про фильм, по крайней мере. Книгу я не читала.

– И вы пришли ко мне, потому что ее читал я? – спросил я.

Она быстро заморгала, после чего помотала головой.

– Нет, я пришла к вам, поскольку когда мне пришло в голову, что это преступление может имитировать фильм или книгу, то я погуглила и «Двойную страховку», и «Убийства по алфавиту». И в результате наткнулась на этот ваш перечень.

Малви выжидающе посмотрела на меня, пытаясь установить прямой зрительный контакт, и я ощутил, как мои собственные глаза ускользают от ее взгляда, обшаривают ее широкий лоб, ее почти невидимые брови.

– Меня в чем-то подозревают? – спросил я, после чего расхохотался.

Она слегка откинулась на стуле.

– Нет, официально вы не подозреваемый. В противном случае допрос проводила бы не только я одна. Но я и в самом деле рассматриваю вероятность того, что все эти преступления совершены одним и тем же злоумышленником и что этот злоумышленник имитирует преступления из вашего списка.

– Разве мой список единственный, в котором одновременно фигурируют и «Двойная страховка», и «Убийства по алфавиту»?

– Сказать по правде, очень похоже на то. Ну, по крайней мере, ваш список самый короткий из всех, в которых упомянуты оба произведения. Обе книги одновременно есть и в других перечнях, но те значительно длиннее – вроде «Сто детективов, которые вам обязательно нужно прочесть, пока вы еще живы», – и ваш сразу же выделяется из прочих. Он посвящен «идеальным убийствам». В нем упоминается всего восемь книг. Вы работаете в магазине детективной литературы в Бостоне. Все преступления совершены в Новой Англии. Послушайте, я понимаю, что все это может оказаться простым совпадением, но все равно считаю, что эту линию бросать не стоит.

– Понимаю, что в первом случае действительно очень похоже, будто кто-то копирует «Убийства по алфавиту», но человек на путях?.. По-моему, «Двойная страховка» тут малость притянута за уши.

– Вы хорошо помните эту книгу?

– Вполне. Она из моих любимых. – Это была чистая правда. «Двойную страховку» я прочел еще в тринадцатилетнем возрасте и был настолько захвачен ею, что разыскал киноверсию с Фредом Макмюрреем и Барбарой Стэнвик[17]17
  Фред Макмюррей (1908–1991) – американский актер, наиболее известный как раз по роли в «Двойной страховке»; Барбара Стэнвик (1907–1990) – американская актриса, модель и танцовщица, популярная в 1940-х гг.


[Закрыть], выпущенную в тысяча девятьсот сорок четвертом году. Этот фильм и затянул меня в темную нору нуара, и все подростковые годы я рыскал по видеопрокатам, разыскивая классические ленты в этом жанре. Но из всех фильмов, которые я посмотрел благодаря «Двойной страховке», ни один так и не превзошел тот самый первый зрительский опыт. Иногда мне кажется, что саундтрек Миклоша Рожи[18]18
  Миклош Рожа (1907–1995) – венгерско-американский композитор, известный как академическими сочинениями, так и киномузыкой.


[Закрыть] к этому фильму навеки отпечатался у меня в голове.

– В тот день, когда на железнодорожных путях нашли тело Билла Мансо, один из аварийных выходов в окнах в том поезде был выбит – с той же стороны, на какой обнаружили тело.

– Так что не исключено, что он и впрямь выпрыгнул?

– Это совершенно исключено. По мнению криминалистов, Мансо был убит в каком-то совершенно другом месте и уже потом подброшен на пути. И коронер[19]19
  Коронер – должностное лицо, устанавливающее причину смерти, происшедшей при невыясненных обстоятельствах, и при необходимости принимающее решение о проведении следственных действий.


[Закрыть] подтверждает, что погиб он в результате удара каким-то тупым предметом по голове, то есть от какого-то рода орудия.

– Ладно, – сказал я.

– А это означает, что кто-то – наверняка тот самый человек, который убил его, или его сообщник – находился в поезде и разбил стекло аварийного выхода, чтобы все выглядело так, будто Мансо выпрыгнул сам.

Впервые с начала нашего разговора я ощутил смутный укол тревоги. В книге, равно как и в фильме, страховой агент влюбляется в жену нефтяного магната, и они вместе задумывают убить его. Они делают это ради друг друга, но также и ради денег. Страховой агент, Уолтер Хафф, оформляет ложный полис страхования от несчастных случаев на Нёрдлинджера – человека, которого они планируют убить. В полис включается условие «двойного страхового покрытия», при котором сумма возмещения удваивается, если несчастный случай происходит в поезде. Уолтер и Филлис, неверная жена, ломают ее мужу шею в машине, а потом Уолтер, изображая Нёрдлинджера, садится в поезд. На ноге у него фальшивый гипс, а под мышками костыли, поскольку настоящий Нёрдлинджер недавно сломал ногу. Уолтер решает, что гипс – это самое то, поскольку пассажиры наверняка запомнят его, причем смотреть будут в основном на гипс, а не на лицо. Он отправляется в вагон для курящих в хвосте поезда и выпрыгивает оттуда на малом ходу. А потом Уолтер и Филлис оставляют мертвеца на путях, так что все выглядит так, как будто Нёрдлинджер просто выпал из вагона.

– Итак, вы хотите сказать, что все определенно было проделано так, чтобы походить на убийство из «Двойной страховки»?

– Совершенно верно, – подтвердила она. – Хотя я пока единственная – единственная, кто убежден, что тут есть какая-то связь.

– Что представляли собой все эти люди? – спросил я. – Люди, которых убили?

Агент Малви бросила взгляд на подвесной потолок подсобки, после чего произнесла:

– Насколько мы можем судить, пока что нет возможности каким-то образом связать их между собой – если не считать того, что все они погибли в Новой Англии, и не принимать во внимание тот факт, что все они стали жертвами преступлений, скопированных из литературных источников.

– Из моего списка, – добавил я.

– Верно. Ваш список – это одно из возможных связующих звеньев. Но есть и еще одно связующее звено… ну, не совсем звено, скорее интуиция с моей стороны… Дело в том, что все эти жертвы… были в общем и целом не такими уж плохими людьми, но и хорошими их тоже не назовешь. Не думаю, чтобы хоть кто-то из них пользовался всеобщей любовью.

Я ненадолго задумался. В подсобке становилось все темнее, и я машинально глянул на часы, но до вечера было по-прежнему далеко. Перевел взгляд в сторону кладовки с запасами книг, два окна которой выглядывали на переулок позади здания. На их стекла уже налип снег, и та часть улицы, которая еще за ними просвечивала, показалась мне сумрачной, как перед закатом. Я включил лампу на письменном столе.

– К примеру, – продолжала агент Малви, – взять того же Билла Мансо. Биржевой брокер, давно в разводе… Детективы, которые опрашивали его взрослых детей, выяснили, что те не видели его больше двух лет и что он не из тех людей, у которых особо развиты родительские инстинкты. Было ясно, что даже его собственные отпрыски откровенно его недолюбливают. Да и Робин Каллахан, как вы наверняка читали, тоже была довольно неоднозначной личностью.

– Напомните, – попросил я.

– По-моему, пару лет назад она разрушила семью кого-то из своих коллег-тележурналистов. И, соответственно, свою собственную семью. А потом написала книгу против моногамии – тоже не так давно. Куча народу до сих пор воспринимает ее довольно неприязненно. Если вы погуглите ее фамилию…

– Ну… – начал было я.

– Вот именно. У всех сейчас есть враги. Но, дабы ответить на ваш вопрос, – по-моему, существует большая вероятность того, что все эти убитые были тоже далеко не ангелы.

– Вы считаете, что кто-то прочитал мой список идеальных убийств, – проговорил я, – а потом решил скопировать приведенные в нем методы? Причем убивая людей, которые каким-то образом заслуживали смерти? В этом ваша теория?

Малви поджала губы, отчего они стали еще более бесцветными, и произнесла:

– Я понимаю, это может показаться полной чушью…

– Или вы считаете, что я составил этот список, а потом решил сам попробовать применить эти методы на практике?

– Такая же чушь, – перебила она. – Сама понимаю. Но столь же крайне маловероятно, не так ли, чтобы кто-то вдруг скопировал сюжетную линию романа Агаты Кристи, и в то же самое время какой-нибудь совершенно другой человек разыграл сцену убийства в поезде из…

– Из романа Джеймса Кейна, – подсказал я.

– Точно, – кивнула Малви. В желтоватом свете моей настольной лампы казалось, что она не спала уже как минимум трое суток.

– Когда вы установили связь между этими преступлениями? – спросил я.

– В смысле, когда я нашла ваш список?

– Наверное, так. Да.

– Вчера. Я уже заказала все эти книги и прочитала все краткие изложения сюжетов, но потом все-таки решила обратиться непосредственно к вам. Я надеялась, вдруг вас посетит некое озарение – вдруг вы сумеете связать и другие нераскрытые преступления со своим списком. Я понимаю, что шансы невелики…

Я в этот момент опустил взгляд на распечатку, которую она мне дала, припоминая про себя восемь книг, которые сам в свое время выбрал.

– Из некоторых, – произнес я, – ничего особо не скопируешь. А если и скопируешь, то заметить это будет трудно.

– Что вы имеете в виду? – спросила она.

Я еще раз пробежал глазами список.

– «Смертельная ловушка», пьеса Айры Левина. Знаете такую?

– Вроде да, но напомните, пожалуйста.

– Жену убили, напугав ее до смерти и доведя до инфаркта. Это устроили ее муж и его приятель, он же его любовник. Это идеальное убийство, естественно, потому что вам в жизни не доказать, что кто-то, умерший от инфаркта, был на самом деле убит. Но предположим, кто-то захотел воспользоваться тем же методом. Для начала, довести кого-то до инфаркта не так-то просто, а вам будет еще сложней об этом догадаться. Не думаю, что в числе прочего у вас есть еще и подозрительная смерть от сердечного приступа, а?

– Вообще-то есть, – произнесла агент Малви, и впервые с момента ее появления в магазине я увидел у нее в глазах проблеск самодовольства. Она действительно верила, что на что-то наткнулась.

– Особо я про это не знаю, – продолжала Малви, – но есть одна женщина, Элейн Джонсон из Рокленда, штат Мэн, которая умерла от сердечного приступа в прошлом году, в сентябре. У нее уже были проблемы с сердцем, так что смерть выглядела вполне естественной, хотя имелись признаки того, что в ее дом проникли методом взлома.

Я потеребил мочку уха.

– Типа как ограбление?

– Именно так и решила полиция. Кто-то вломился в ее дом с целью ограбления или чтобы напасть на нее, но как только она увидела взломщика, с ней приключился инфаркт. Так что дело закрыли.

– В доме ничего не взяли?

– То-то и оно. В доме ничего не взяли.

– Ну не знаю… – протянул я.

– Хотя подумайте как следует, – произнесла агент Малви, немного придвигаясь ко мне вместе со стулом. – Предположим, вы хотите кого-то убить, вызвав сердечный приступ. Для начала вы выбираете жертву, у которой уже был инфаркт, – с Элейн Джонсон это как раз такой случай. Потом проникаете к ней в дом, где она живет одна, надеваете какую-нибудь жуткую маску и неожиданно выскакиваете из шкафа. Она падает замертво, а вы совершили убийство – аккурат как в вашей книге.

– А если не получится?

– Тогда убийца попросту сматывается из дома, а она не может его опознать.

– Но она ведь сообщит в полицию?

– Естественно.

– Кто-нибудь уже сообщал о чем-то подобном, с кем-то уже что-то такое случалось?

– Нет. По крайней мере, насколько мне известно. Но это всего лишь означает, что все получилось с первого раза.

– Ну да, – сказал я.

Агент Малви ненадолго притихла, а я услышал тихое цоканье коготков, которое означало, что к нам по твердому паркетному полу направляется Ниро. Моя собеседница, которая тоже его заслышала, обернулась и посмотрела на нашего магазинного кота. Позволила ему обнюхать свою руку, а потом со знанием дела почесала за ухом. Ниро повалился на пол и распростерся на боку, громко мурлыча.

– У вас, должно быть, тоже кошки? – спросил я.

– Две. Вы каждый раз забираете его домой или он просто остается в магазине?

– Просто остается. Для него вся вселенная – это два уставленных книжными шкафами зальчика и проходящая через них публика с улицы, кое-кто из которой его подкармливает.

– Неплохо ему живется, – заметила она.

– Да уж, не бедствует. Половина людей, которые сюда заглядывают, приходит его проведать.

Ниро поднялся с пола, потянулся на своих мохнатых лапах, по одной за раз, и неспешно направился обратно в торговый зал.

– Так что же вы все-таки от меня хотите? – спросил я.

– Ну, если кто-то и вправду использует ваш список в качестве инструкции для совершения убийств, тогда мне хотелось бы привлечь вас в качестве эксперта.

– Я по таким делам не спец.

– В смысле, в качестве эксперта по книгам в вашем списке. Это ведь ваши любимые книги.

– Пожалуй, что да, – не стал спорить я. – Я составил этот список уже довольно давно, так что некоторые из этих книг помню не столь хорошо, как остальные.

– И все же ваше мнение ничуть не повредит. Я рассчитывала, что вы взглянете на некоторые дела, которые я собрала воедино, – на список нераскрытых убийств в пределах Новой Англии за последние несколько лет. Я по-быстрому набросала его вчера вечером, только самое основное, вообще-то говоря… – Агент Малви вытащила из своей сумки-портфеля стопку бумаг, сколотых степлером. – В надежде, что вы просмотрите его и дадите мне знать, если что-то из перечисленного напомнит вам какие-то книги из вашего перечня.

– Конечно, – отозвался я, забирая у нее бумаги. – А это… тоже строго секретно?

– Большинство собранной мною информации – в открытом доступе. Если какие-то из этих преступлений обратят на себя ваше внимание с интересующей нас точки зрения, я присмотрюсь к ним попристальней. Это просто наудачу, если честно. Сама я уже, что могла, прошерстила. Дело в том, что поскольку вы читали все эти книги…

– Мне придется кое-что перечитать, – перебил я.

– Итак, вы все-таки готовы мне помочь. – Малви села немного прямее и почти что улыбнулась. Верхняя губа у нее была короткая, и я увидел ее десны, когда она приоткрыла рот.

– Попробую, – пообещал я.

– Спасибо! И вот еще что. Я уже заказала все эти книги, но если они у вас тут тоже есть, то я смогла бы побыстрей с ними разделаться.

Я проверил товарные запасы в компьютере – выяснилось, что у нас есть по нескольку экземпляров «Двойной страховки», «Убийств по алфавиту» и «Тайной истории», плюс единственный томик «Тайны Красного дома». Имелся также и один экземпляр «Незнакомцев в поезде», но это было первое издание тысяча девятьсот пятидесятого года, в превосходном состоянии, которое стоило по меньшей мере тысячу долларов. Возле кассы имелась запирающаяся витрина, в которой мы держали все книги стоимостью пятьдесят долларов и выше, но оно хранилось даже не там. Книга лежала у меня в кабинете, тоже в запертой витрине под стеклом, в которую я упрятал те издания, с которыми пока не был готов расстаться. Была во мне эдакая коллекционерская жилка – вряд ли такое уж хорошее качество для человека, работающего в книжном магазине, равно как и для того, чьи собственные книжные шкафы в мансардной квартирке и без того забиты до отказа. Я почти собрался уже сказать агенту Малви, что книги Хайсмит у нас нет, но решил, что врать не стоит – по крайней мере, не насчет чего-то столь тривиального и уж тем более не агенту ФБР. Просто сообщил ей, сколько эта книженция стоит, и она ответила, что подождет заказанного варианта в мягкой обложке. В результате не хватало только «Утопленницы», наверняка имевшейся у меня дома, и «Злого умысла», который, по-моему, тоже должен был найтись там же. Экземпляра пьесы «Смертельная ловушка» у меня точно не имелось, ни здесь, ни дома, но я точно знал, что таковое издание существует. Все это я объяснил агенту.

– Мне в любом случае не одолеть восемь книг за ночь, – заметила она.

– Вы собираетесь вернуться, чтобы…

– Я остановилась совсем неподалеку отсюда, в отеле «Плато». Надеялась, что после того, как вы посмотрите мой список, можно будет встретиться еще раз – например, прямо с утра. Вдруг у вас появятся какие-то мысли.

– Конечно, – сказал я. – Не знаю пока, стану ли завтра открываться – вряд ли, если такая погода…

– Вы можете прийти прямо в отель. ФБР оплатит вам завтрак.

– Звучит заманчиво, – сказал я.

Уже в дверях агент Малви сказала, что заплатит за книги, которые взяла с собой.

– На этот счет не волнуйтесь, – сказал я. – Можете вернуть их, когда закончите.

– Спасибо, – сказала она.

Дверь Малви открыла в тот самый момент, когда от Бери-стрит срикошетировал очередной порыв ветра. Кое-где успели нарасти порядочные сугробы; ветер гнал по проезжей части и тротуарам длинные языки снега, сглаживая острые углы городского пейзажа.

– Идите осторожней, – посоветовал я.

– Тут недалеко, – отозвалась агент Малви. – Завтра в десять, договорились? – добавила она, уточняя время нашей встречи за завтраком.

– Договорились, – подтвердил я и немного постоял в дверях, наблюдая, как она исчезает в снежной круговерти.

Глава 4

Жил я один на другом конце Чарльз-стрит, выше по склону холма, в квартирке под самой крышей старого особняка, которую сдавала мне девяностолетняя представительница «бостонских браминов»[20]20
  «Бостонские брамины» – специфическая социальная прослойка Бостона, восходящая к первым колонистам Новой Англии, для которой характерен замкнутый, квазиаристократический образ жизни. Внешними атрибутами считаются новоанглийский акцент и диплом об окончании Гарвардского университета.


[Закрыть], не имеющая ни малейшего представления об истинной стоимости своего владения. Я платил скандально низкую аренду и эгоистично нервничал в ожидании того дня, когда моя хозяйка помрет и ее собственность окажется в руках кого-то из ее более финансово подкованных сыновей.

Обычно на то, чтобы дойти от магазина до квартиры, у меня уходило минут десять, но теперь двигаться пришлось против штормового ветра в ботинках с изрядно стертыми подметками. Снег жалил лицо, ветер гнул деревья, со свистом и завыванием проносясь вдоль пустынных улиц. На Чарльз я поразмыслил, не заскочить ли в «Семерки»[21]21
  «Семерки» (Sevens Ale House) – бостонский пивной бар, получивший название по своему адресу: Чарльз-стрит, 77.


[Закрыть] выпить пивка, если там открыто, но потом решил попросту зайти в винный магазин, где приобрел упаковку из шести бутылок «Олд спеклд хен» и готовый багет с беконом и сыром на ужин. Вообще-то раньше я собирался приготовить свиную отбивную, которую вытащил размораживаться утром, но больно уж не терпелось поскорей изучить список, полученный от агента Малви.

Подойдя к своему дому, я поднялся по трем засыпанным снегом ступенькам к тяжелой парадной двери – орехового дерева, с литыми чугунными ручками. Зашел, предварительно потопав ногами, чтобы отряхнуть ботинки. Кто-то из соседей – скорее всего, Мэри-Энн – уже разобрал почту, оставив мою порцию на боковом столике в вестибюле. Подхватив отсыревшие бумажки с предложениями оформить очередную кредитную карту и стараясь не закапать их еще сильнее – под ногами у меня на растрескавшемся плиточном полу уже скапливалась порядочная лужа, – поднялся на три лестничных пролета в свой перестроенный в квартиру чердак.

Как и всегда в зимние месяцы, в моем обиталище стояла удушающая жара. Сняв куртку и свитер, я слегка приоткрыл оба окна – по одному на каждой из наклонных стен, – только чтобы впустить немного холодного воздуха. Пять бутылок пива убрал в холодильник, шестую открыл. Пусть даже квартира представляла собой лишь однокомнатную студию, мне удалось выгородить здесь нечто вроде гостиной – вот тут-то, вытянувшись на диване и положив ноги на кофейный столик, я и приступил к чтению списка агента Малви.

Тот был выстроен в хронологическом порядке, все разделы отформатированы в текстовом редакторе в едином стиле. В заголовках педантично указывались дата, место и имя жертвы. Несмотря на то что это была лишь выжимка, якобы набросанная наскорях, все предложения в тексте были закончены, и вообще все читалось, как хорошая журналистская работа, прямо как из учебника. Наверняка за все свои годы учебы агент Малви не получала ничего, кроме круглых пятерок. Интересно, подумал я, каким ветром ее занесло в ФБР? Ей куда больше подошла бы какая-нибудь научная стезя – преподавателя по английскому языку и литературе, к примеру, или ученого-исследователя. Она немного напомнила мне Эмили Барсамян, мою продавщицу – настоящего книжного червя, – которая никогда не смотрела мне прямо в глаза, разговаривая со мной. Правда, агент Малви была не настолько уж застенчива – лишь молода и неопытна, наверное. Глядя на нее, я просто не мог не припомнить Клариссу Старлинг (вот вам еще одно птичье имя!)[22]22
  Старлинг (англ. starling) – скворец.


[Закрыть] из «Молчания ягнят». Мысли текли в привычном направлении – в сторону книг и фильмов. Со мной это вообще обычная история, с тех самых пор как я научился читать. Малви, подобно своему вымышленному двойнику, тоже казалась больно уж тихоней для подобной работы. Трудно было представить, как она выхватывает пистолет из кобуры или агрессивно допрашивает подозреваемого.

«Хотя она и вправду допрашивала подозреваемого. Тебя допрашивала».

Я выбросил эту мысль из головы, отпил немного пива и вновь обратился к списку, быстро пробежавшись по заголовкам, прежде чем приступить к изучению подробностей. Сразу же стало ясно, что их не так уж и много – по крайней мере, ничего очевидного в глаза не бросилось. Многие из нераскрытых преступлений были совершены с применением огнестрельного оружия. Жертвы – в основном городские молодые люди. Один из мужчин, убитых подобным образом, вроде мог представлять определенный интерес, но в описании преступления нашлось не так много подробностей. Некто по имени Дэниэл Гонзалес был застрелен, когда выгуливал собаку в Мидлсекс-Феллз[23]23
  Мидлсекс-Феллз – большой лесопарк с зоной отдыха в 10 км от Бостона.


[Закрыть]. Случилось это рано утром, в прошлом году, в сентябре, и агент Малви сделала пометку, что по этому делу нет абсолютно никаких зацепок. Единственная причина, по какой это конкретное преступление обратило на себя мое внимание, – это убийство в «Тайной истории». Балбесы студенческого возраста в книге Донны Тартт решили, что им надо избавиться от своего приятеля Банни Коркорана, опасаясь, что он знает про другое убийство – это когда изучающие античную историю студенты решили разыграть в лесу дионисийскую вакханалию[24]24
  Дионисийские вакханалии – оргиастические и мистические празднества в честь бога Диониса (Вакха) в Древней Греции.


[Закрыть] и случайно (а может, и нет) убили какого-то фермера. Банни не был участником ритуала, но как-то узнал об этом и принялся использовать эту информацию, чтобы получать всякие вкусняшки – ужины в ресторанах, поездки в Италию – от своих богатых друзей. А те опасались, что когда-нибудь он по пьяни все-таки разболтает о случившемся, и по этой причине сговорились убить его. Генри Винтер, самый башковитый из этой группы студентов, окончательно утвердил план. Они знали, что днем в воскресенье Банни обычно совершает длинную пешую прогулку, и залегли в засаде в том месте, где он может появиться, – возле тропы над глубоким ущельем. Когда объект там проходил, они столкнули его с обрыва, рассчитывая на то, что все будет выглядеть как несчастный случай, а случайность маршрутов Банни скроет тот факт, что кто-то это намеренно состряпал.

Могло ли иметь к этому какое-то отношение дело Дэниэла Гонзалеса, убитого как раз во время утренней прогулки? Учитывая, что того застрелили, – вряд ли, но, может, основной замысел этой имитации заключался в том, чтобы кокнуть кого-то в ходе какого-то привычного и предсказуемого времяпрепровождения? Я вытащил свой лэптоп и нашел некролог Гонзалеса. Тот оказался адъюнкт-профессором местного государственного колледжа, преподавал испанский. Пусть не латынь и не греческий, но все-таки иностранный язык… Вроде подходило, и я решил сообщить об этом агенту Малви на следующее утро.

Пробежался по остальным преступлениям, в первую очередь выискивая случаи утопления – с учетом наличия в моем списке «Утопленницы» Джона Д. Макдональда. Но, естественно, если кого-то утопили таким способом, чтобы это выглядело как несчастный случай, вряд ли бы это попало в перечень нераскрытых убийств.

Случаи смерти от передозировки медикаментов тоже не приводились – таков был метод убийства в «Злом умысле». Убийца, врач по профессии, превращает свою жену в морфинистку. После этого остается лишь убедиться, что и остальные знают о ее пристрастии, что этот слух как следует разнесся по всей округе, а потом прикончить супругу лошадиной дозой морфия. Естественно, за последние несколько лет в Новой Англии наверняка зафиксированы сотни, если не тысячи, случаев передозировки наркотиков. Мог ли какой-то из них оказаться преднамеренным убийством? Вся штука с моим собственным списком заключалась в том, что когда я изначально его создавал, то и вправду старался подобрать такие хитроумные убийства, которые гарантировали бы злоумышленнику практически полную безопасность. Таким образом, если кто-то успешно сымитировал какие-то из этих книжных убийств, то в полиции на них могли попросту не обратить внимания.

Я два раза откусил от сэндвича, выпил еще бутылочку пива. В квартире было слишком уж тихо. Телевизор включать не хотелось, так что вместо этого я запустил проигрыватель: «Двадцать четыре полноцветные открытки» Макса Рихтера[25]25
  Макс Рихтер (р. 1966) – британский композитор немецкого происхождения, автор музыки к десяткам художественных и документальных фильмов, а также телефонных рингтонов. «Двадцать четыре полноцветные открытки» – музыкальный альбом из двадцати четырех коротеньких минималистических инструментальных пьес.


[Закрыть]. Прилег на диван и уставился в высокий потолок, на тонкую трещину, зигзагом выползающую из-под лепнины – это было до боли знакомое зрелище, этот потолок. Поразмыслил о том, что сказать агенту Малви утром за завтраком. Расскажу, конечно же, про Дэниэла Гонзалеса и какое отношение его смерть может иметь к «Тайной истории». Посоветую повнимательней приглядеться к якобы случайным эпизодам утопления, особенно к тем, что произошли на прудах и озерах, а также к случаям смертей от передоза – в первую очередь таким, в которых покойный использовал шприц.

Альбом закончился, и я, запустив его по новой, улегся обратно на диван. Мысли метались в самых разных направлениях, так что я решил немного сбавить обороты и составить себе мысленный список. Приказал себе первым делом перечислить собственные предположения. Предположение номер один заключалось в том, что кто-то использовал мой список для убийства первых попавшихся людей. Ну, может, и не первых попавшихся… Может, жертвы по какой-то причине действительно заслуживали смерти – по крайней мере, с точки зрения убийцы. Предположение номер два сводилось к тому, что хотя сам я наверняка подозреваемый, то никак уж не серьезный подозреваемый. Как заметила агент Малви, в таком случае она бы не пришла одна. Целью ее беседы днем было просто прощупать меня, получить обо мне первое представление, на чисто интуитивном уровне. Если она все-таки решит, что я во всем этом как-то замешан, подумалось мне, то на одну из наших следующих встреч – завтра за завтраком или чуть позже – Малви явится еще с каким-то агентом ФБР. Предположение номер три: тот, кто все это проделывал, не просто использовал мой список. Убийца знает меня. Может, и не очень хорошо, но знает.

Причина, по которой я так подумал – причина, по которой я точно знал это, – это потому что пятая жертва, упомянутая агентом Малви, женщина, умершая от инфаркта в собственном доме в Рокленде, Элейн Джонсон… Дело в том, что вообще-то я знал ее. Знал не слишком-то хорошо, но, едва услышав это имя, сразу понял, что это та самая Элейн Джонсон, которая когда-то жила в Бикон-Хилл и частенько заглядывала в наш магазин, – та самая тетка, которая как штык являлась на встречи с любыми авторами, которые мы только у себя устраивали. Я знал, что должен был сразу сказать про это агенту Малви, но все-таки не сказал – да и сейчас не собирался рассказывать, пока не почувствую, что без этого не обойтись.

Я был просто уверен, что она придерживает от меня информацию, так что намеревался и сам отплатить ей той же монетой.

Наступала пора понемногу переходить к обороне.