Текст книги "Цена бессмертия. Гонка за последней мечтой человечества"

По поводу судебного запрета он сказал журналистам, что Alcor хотел остановить расследование. «Они утверждали, что мы собираемся взять все головы и растопить их. Я очень расстроился, когда читал газеты сегодня утром. Якобы мы собирались отрубить голову… Мы не рубим головы, мы делаем вскрытие. Это явное лицемерие. Это доказывает, что они вводят людей в заблуждение, убеждая их в том, что мы делаем что-то незаконное, хотя на самом деле это совершенно не так»[93]93
  Coroner’s Press Conference. Cryonics, vol. 9, № 90, Jan. 1988, p. 22. https://www.alcor.org/docs/cryonics-magazine– 1988–01.txt.


[Закрыть].

Судебный процесс между Alcor и офисом коронера продолжился 1 февраля. Судья Верховного суда Микели снова рассматривал дело, решая, можно ли сделать временный запрет постоянным. Эшворт немедленно перешел в наступление: «Дора Кент прошла через весь этот ужас не для того, чтобы ее мозг оказался в блендере», – заявил он, добавив, что это конституционное право Кент – обращаться со своими останками так, как она считает нужным, при условии, что это не противоречит каким-либо санитарным нормам[94]94
  A Victory on February 1st, p. 5.


[Закрыть]. Эшворт и остальные члены юридической команды также представили заявления медицинских экспертов, которые утверждали, что крионическая консервация может сработать в будущем, и, продолжая настаивать на вскрытии головы Доры, они устраняют такую возможность.

«Ее жизнь на волоске против почти технического любопытства о том, было ли совершено убийство», – рассуждал Эшворт.

Джойс Манулис Рейкс, заместитель окружного адвоката, представлявшая интересы коронерского офиса в суде, утверждала, что решение в пользу Alcor в дальнейшем помешает коронеру проводить расследования и создаст опасный прецедент. После того как все аргументы были высказаны, Микели снова вынес решение в пользу Alcor. Судья пришел к выводу, что по закону штата Дора Кент имеет право решать, как распорядиться своими останками, и что потенциальный ущерб для Кент перевешивает аргументы офиса коронера, который не смог показать, каким образом вскрытие головы могло бы дать какую-либо информацию о причине смерти. Alcor и более обширное крионическое сообщество за пределами зала суда ликовали.

«Впервые большинство людей восприняли крионику всерьез, хотя, возможно, для того чтобы привлечь к ней внимание, потребовалась смерть моей матери», – сказал журналистам Сол Кент[95]95
  A Victory on February 1st, p. 4.


[Закрыть].

Alcor выиграла большую битву, но война продолжалась. Рэй Каррильо отказался прекратить это дело и сформировал три судебных дела против крионистов. Его офис выдал пересмотренное свидетельство о смерти, в котором случай Кент был объявлен убийством и утверждалось, что для ускорения ее смерти до консервации были использованы барбитураты. Они заявили, что наркотики, вероятно, были введены до смерти, поскольку организм метаболизировал их, что невозможно после смерти. Alcor полностью опровергла это обвинение. Дело об убийстве тянулось несколько лет, но так и не было доведено до конца из-за отсутствия доказательств. В конце концов, обвинения даже не были выдвинуты[96]96
  Perry, Mike. Alcor’s Legal Battles. Alcor, https://www.alcor.org/library/alcor-legal-battles/.


[Закрыть].

Следующий юридический процесс в отношении Alcor инициировал Калифорнийский медицинский совет, по утверждению которого персонал, проводивший консервацию Кент, виновен в «преступной медицинской практике без лицензии». Стороны спорили о том, была ли Дора мертва или жива, когда с ней начали проводить медицинские манипуляции, что, по мнению властей, помогло бы установить расследование убийства. Это дело также затянулось, вызвав сильные трения между Alcor и медицинской комиссией, вплоть до того, что сотрудник Alcor, угрожая пистолетом, выгнал из офиса местного чиновника. (Сотрудник был уволен, но дело запуталось из-за заявления об убийстве и ни к чему не привело[97]97
  Perry, Mike. Alcor’s Legal Battles.


[Закрыть].)

Последняя судебная тяжба по делу Кент была, пожалуй, самой отчаянной из всех попыток властей уничтожить Alcor. Штат обвинил организацию в крупной краже медицинских принадлежностей из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, после того как при обыске было обнаружено множество предметов с печатью университета. Как выяснилось, все предметы были куплены в отделе продаж излишков университета, Alcor даже смогла предоставить чеки на большую часть оборудования[98]98
  Perry, Mike. Alcor’s Legal Battles.


[Закрыть].

Дело Кент не только стало еще одним эпизодом жутко мрачной комедии в истории крионики, но и дало отрасли надежду на то, что юридические битвы можно вести и выигрывать. На протяжении всей этой саги менялось и восприятие СМИ. Сначала пресса описывала Alcor как кровожадных культовых убийц, расчленяющих старушек и помещающих их в лед, но со временем это мнение смягчилось, и их стали представлять как удачливых аутсайдеров. По словам Перри, этот сдвиг произошел во многом благодаря тому, что мир узнал о группе чудаков и эксцентриков, управляющих организацией. В целом в Alcor расценили этот инцидент как большую победу. По имеющейся информации, в результате огласки увеличилось число членов организации, что стало долгожданным толчком для всего крионического бизнеса после предыдущих катастроф вроде провала в Чатсворте. Компания Alcor также получила финансовую выгоду: она подала в суд на округ за ложный арест и незаконное изъятие имущества и выиграла оба иска.

Майк Дарвин сказал мне, что, по его мнению, им удалось выиграть дело только потому, что обвинение было слишком самоуверенным.

– Они считали, что имеют дело с сумасшедшими. Они думали, что мы не получим поддержки со стороны общества или судебных органов, и у них были веские причины так считать; я бы, наверное, совершил ту же ошибку, если бы был бюрократом. У вас есть кучка чокнутых людей, которых в мире всего не более сотни, и они противостоят мощи государства, а государство говорит, что эти люди не ученые и не врачи, никто из научного медицинского сообщества не поддержит их и не выступит в их защиту. Ни один из экспертов не выйдет и не скажет: «Что ж, я думаю, что у этого есть шанс сработать, если, используя рациональный и ответственный подход, мы выясним, как это работает». Ничего подобного не было. Я думаю, они считали, что все пройдет гладко, – рассказывал мне Майк.

В течение следующего десятилетия Alcor стала самым громким именем в крионике. К 1990 году организация выросла до трехсот членов и быстро переросла свою штаб-квартиру в Риверсайде. В 1993 году, отчасти в связи с опасениями из-за возможных землетрясений в Калифорнии, компания Alcor приобрела здание в Скоттсдейле, Аризона, а в следующем году перевезла туда своих крионированных пациентов.

Тем не менее последовали новые споры, включая самый известный пример – фиаско Теда Уильямса. Уильямс, легендарный бейсболист, умер в 2002 году и был помещен в крионическую капсулу. Затем между его живыми родственниками разгорелась жестокая юридическая битва. Его сын Джон Генри и дочь Клаудия утверждали, что Уильямс выразил желание отправиться на сохранение в Alcor, но их сводная сестра настаивала на том, что он хотел быть кремированным. В следующем году Ларри Джонсон, бывший главный операционный директор Alcor, заявил изданию Sports Illustrated, что компания допустила ошибку при консервации Уильямса, просверлив отверстия в его голове и случайно раздробив ее[99]99
  Verducci, Tom. What Really Happened to Ted Williams. Vault, 18 Aug. 2003, https://vault.si.com/vault/2003/08/18/what-really-happened-to-ted-williams-a-year-after-the-jarring-news-that-the-splendid-splinter-was-being-frozen-in-a-cryonics-lab-new-details-including-a-decapitation-suggest-that-one-of-americas-greatest-heroes-may-never-rest-in.


[Закрыть]. Джонсон также сказал, что ДНК Уильяма пропала, очевидно потому, что его сын Джон Генри хотел продать ее. Адвокат Джона Генри опроверг это утверждение, и компания Alcor также отрицала, что ДНК была утрачена[100]100
  Shorey, Ananda. Company Denies Report on Williams’ Body. Associated Press, 13 Aug. 2003, https://apnews.com/article/a74ad4599120785b7429a9c0c8f530ee.


[Закрыть]. Эта история вновь привлекла внимание общественности к компании Alcor и крионике. Речь шла о любимом спортсмене: мысль о том, что ему просверлили и неправильно обработали голову, возмутила многих и нанесла еще больший ущерб репутации отрасли.

Судебные иски и споры сыграли огромную роль в становлении крионики. Помимо самых известных примеров, многие другие несчастные подавали в суд на крионические организации, обычно из-за решения близкого человека подвергнуться криосохранению. Возможно, это удивительно, но крионические компании в основном избежали каких-либо крупных потерь. Этому способствует то, что они не обещают многого. Тем, кого сохраняют, никогда не говорят, что их обязательно оживят, они знают только то, что их будут держать во льду до тех пор, пока не будет найдено средство для оживления. Единственное, что действительно обещается, – это хранение, из-за чего у Нельсона возникло столько проблем в те давние годы.

Мало кто из современных практиков крионики в разговоре со мной вспоминал о тревожном прошлом отрасли. К чести Alcor, на его сайте размещены подробные отчеты о некоторых наиболее спорных инцидентах, тщательно задокументированных Майком Перри. Но неудивительно, что на своих мероприятиях имморталисты не кричат о своих предшественниках-мошенниках и проблемах с законом. Современная индустрия крионики продолжает свое чересчур эксцентричное дело, представая перед миром в более приглаженном виде. Я хотел выяснить, является ли это всего лишь фасадом или крионика действительно превратилась в подлинно научное занятие. Для этого мне нужно было поговорить с человеком, стоящим в центре событий, который был на сцене в тот день, когда я посетил Церковь вечной жизни, – Руди Хоффманом.

4. Как оплатить вторую жизнь

Руди Хоффман, светловолосый, широко улыбающийся мужчина спортивного телосложения в вызывающем ярко-лаймовом пиджаке, проводил первый ежегодный симпозиум по крионике во Флориде. Он организовал это мероприятие, чтобы собрать вместе лучших из лучших в отрасли и заработать на продаже страхования жизни присутствующих имморталистов.

В те удушливо-жаркие выходные во Флориде Хоффман настойчиво продвигал крионику. Он приветствовал почти каждого участника как друга и указывал тем, с кем встречался впервые, на свою большую латунную табличку с регалиями. Его манеры напомнили мне продавца автомобилей в пригороде, а зубастая улыбка – ведущего дневного ток-шоу. Во многих отношениях Руди Хоффман – типичный крионист. Он отверг религию в пользу гуманизма, события прошлого заставили его столкнуться с собственной смертностью, поэтому он горячо предан сообществу. Раньше Хоффман называл себя либертарианцем, но во время пандемии COVID-19 взгляды противников масок и вакцинации, придерживающихся либертарианского направления, потрясли его, и теперь он говорит, что он «выздоравливающий либертарианец»[101]101
  Interview with Rudi Hoffman, 20 Jan. 2021.


[Закрыть].

На его симпозиуме выступали представители мира крионики, включая некоторых известных людей из ее истории. Майк Перри рассказал об истоках этого искусства, а Линда Чемберлен, одна из основателей Alcor, рассказывала о деятельности компании. Некоторые из тем были явно слишком спекулятивными, в других содержалась прямая реклама компаний, занимающихся криоконсервацией. В промежутках между этими выступлениями Хоффман рекламировал свой бизнес и свою книгу, а когда подошло время его собственного двадцатиминутного выступления, он подробно объяснял, как каждый человек может позволить себе крионику.

Роберт Эттингер и Эван Купер, два родоначальника отрасли, разошлись во мнениях относительно того, как сделать крионику доступной широким массам. Купер считал, что Организация Объединенных Наций должна закрепить криоконсервацию после смерти как неотъемлемое право человека для каждого жителя планеты[102]102
  Duhring, Nathan. Immortality: Physically, Scientifically, Now: A Reasonable Guarantee of Bodily Preservation, a General Discussion, & Research Targets, Nathan Duhring (Ev Cooper), chapter 1.


[Закрыть], в то время как Эттингер полагал, что ключевую роль играют корпорации и капитал. В своей книге Эттингер верно предсказал, что страхование жизни сделает криосохранение доступным для всех[103]103
  The Prospect of Immortality, Robert Ettinger, chapter 2.


[Закрыть] – ныне Хоффман воплотил это в жизнь.

В те выходные Руди был очень занят. Если он не выступал на сцене, то суетился, следя за тем, чтобы мероприятие проходило гладко, пытаясь при этом встретиться с как можно большим количеством людей. Было ясно, что это человек, находящийся в самом центре индустрии крионики. Он держал в руках финансовые ключи к бессмертию и был рад передать их в обмен на комиссионные. Когда я в спешке общался с Хоффманом, он полностью вошел в роль продавца и скорее говорил обрывками фраз, чем давал глубокие ответы, на которые я надеялся. Но даже из коротких реплик я понял, почему он считается лучшим в мире продавцом крионической страховки жизни.

Продавцы страхования жизни каждый день шокируют и пугают потенциальных клиентов. Они напоминают им о хрупкости жизни, пытаются заставить их столкнуться с этой реальностью, а затем настаивают на подготовке к неизбежному. В этом смысле работа довольно мрачная. Но Руди Хоффман предлагает своим клиентам нечто иное, кроме страха и тревоги, – надежду. Он по-прежнему напоминает клиентам, что однажды их сердца перестанут биться и их объявят мертвыми, но план, который он продает, все же не такой мрачный. Полис Хоффмана действует точно так же, как и обычный полис страхования жизни, однако денежная выплата после вашей смерти идет не семье, друзьям или вашей любимой благотворительной организации, а компании по криоконсервации. Вы платите компании, такой как Alcor, за сохранение своего тела и поддержание бессмертия. Хотя деньги поступают в компанию, сами страхователи теоретически смогут воспользоваться вознаграждением, в отличие от большинства сделок по страхованию жизни[104]104
  Hoffman, Rudi. Why Fund Your Suspension with Life Insurance? Rudi Hoffman, Certified Financial Planner, https://rudihoffman.com/cryonics.html.


[Закрыть]. С помощью скромных ежемесячных платежей (по крайней мере на начальном этапе) имморталисты могут заказать себе билет в будущее. Фактически Хоффман обладает монополией в этом необычном сегменте страхового рынка.

Сам Хоффман пришел в крионику много лет назад и с гордостью показывает свой браслет Alcor всем интересующимся. Он также практикует различные методы продления жизни, хотя и не доходит до такой тревожной крайности, как некоторые имморталисты. Когда симпозиум по крионике подошел к концу и церковь снова обрела свой обычный христианский облик, я связался с Руди, чтобы поговорить по видеосвязи, вдали от хаоса и суеты мероприятия. К моему удивлению, он оказался совершенно другим человеком, отличным от того, кто пускал пыль в глаза имморталистам. Он был задумчивым, замкнутым и обходительным.

Хоффман вырос в христианской семье в штате Индиана. Его дед был президентом местного церковного Андерсон-колледжа. В целом он описал свою семью как «христиан с достаточно широкими взглядами». Он рано начал сомневаться в христианстве, но все же посещал колледж, а затем переехал во Флориду, чтобы преподавать в пятом классе частной христианской школы. Внутренне он не считал себя христианином в теологическом смысле, но видел пользу в общине, члены которой регулярно собираются с целью духовного обогащения.

– Хотя я никогда не был приверженцем христианского культа, я был вовлечен во все эти церковные дела, когда преподавал в христианской академии и пел в хоре, – вспоминал Хоффман во время нашего разговора по Zoom. – Я пел в хоре, а потом слушал проповедь, и мне все время хотелось буквально вскочить посреди службы и крикнуть: «Послушайте, люди, неужели вы не видите, что это все ложь и чушь?» И хотя я ни разу не встал и не высказал это, я понимал, что мое участие в этой структуре по своей сути было лицемерием.

Правда, Руди не оставил религию совсем. Он перешел в более открытую церковь «Единство», где встретил свою жену Доун, с которой он до сих пор счастлив в браке. Но его отход от религии уже начался. Он занялся страхованием, а в 1994 году, когда ему было тридцать семь лет, он прочитал в журнале Omni статью о крионике – концепции, которую он считал научной фантастикой. Узнав, что уже несколько десятилетий существуют организации, спокойно занимающиеся криоконсервацией людей, он быстро и всерьез заинтересовался этим. В журнале говорилось о том, что дорогостоящие процедуры можно сделать доступными за счет страхования жизни, и Хоффман понял, что может просто купить себе дополнительный полис и сможет жить вечно.

С целью минимизации рисков, он потратил пять или шесть месяцев на поиск дополнительной информации об этом процессе, а затем принял решение. Когда он стал полноправным членом крионического сообщества, такие компании, как Alcor, направляли к нему потенциальных клиентов, поскольку знали, что он является независимым страховым брокером и идейным сторонником крионики. В дальнейшем участники крионического сообщества составляли девяносто процентов его бизнеса, и, по его оценкам, около шестидесяти семи процентов людей, записавшихся на криосохранение, прошли через него.

Для запуска процесса покупки полиса клиенты Хоффмана заполняют форму на его сайте, где запрашиваются личные данные. Затем Руди договаривается о звонке, во время которого он рассказывает о трех вариантах страхования жизни от крионических компаний. Его организация заполняет за клиента заявление в компанию, занимающуюся страхованием жизни. После отправки заявления с клиентом в течение одной или двух недель связывается местный медработник, который проводит осмотр. Затем определяется состояние здоровья клиента, после чего страховая компания направляет ему выгодное предложение. Хоффман напоминает заинтересованным лицам, что лучше оформить полис заранее, поскольку страховые легко могут отказать как по состоянию здоровья, так и по финансовым причинам[105]105
  Hoffman, Rudi. Cryonics Sign Up Process. YouTube, 21 Aug. 2020, https://youtu.be/h4kYfaujKks.


[Закрыть].

Его борьба за первое место в рейтинге страховых компаний, предоставляющих услуги крионики, была далеко не легкой. Поначалу страховые компании реагировали на него с презрением, а некоторые и сегодня отказываются от его услуг.

– Действительно, я ожидал, что компании по страхованию жизни придут на рынок, который я представлял, потому что там работают инициативные, высокообразованные люди, и они в основном предпринимают все возможные шаги, чтобы не умереть, – говорит Хоффман. – Вместо этого я столкнулся с совершенно глухой стеной непонимания, предвзятости и предубеждения, которые во многих случаях, я полагаю, были религиозными предрассудками или предубеждениями. Оказалось, что можно стать руководителем страховой компании, не обладая развитыми навыками нестандартного мышления.

Хоффман регулярно сталкивался с двумя основными возражениями со стороны страховых компаний. Во-первых, их беспокоил «вопрос о страховом интересе», то есть они хотели установить, имеет ли выгодоприобретатель по страховому случаю заинтересованность в том, чтобы человек остался жив. В случае с крионикой можно утверждать, что компания, занимающаяся консервацией, предпочла бы смерть человека, чтобы можно было обналичить полис и отправить тело на хранение. Хоффман утверждает, что страховой интерес заключается в явном желании владельца полиса жить как можно дольше, учитывая его имморталистские взгляды. Неясно, как отреагируют страховые компании, если крионисты разработают способ оживления человека. Будут ли они по-прежнему принимать те же самые полисы или они вообще перестанут считать крионированных людей мертвыми? Нетрудно представить, что для того, чтобы избежать выплат, страховая индустрия пойдет по морально низкому пути.

Вторым возражением был репутационный риск. Страховые компании рассматривали крионику как потенциальный судебный процесс, который только и ждет своего часа, и не хотели становиться участниками неприятных инцидентов, которые происходили в первые годы существования индустрии. Хоффман был невозмутим и постепенно наладил отношения с несколькими страховыми компаниями, которые были рады участвовать в его доходном, хотя и нестандартном бизнесе. Его предпочтительным партнером стала компания Kansas City Life. Руди описывал эту компанию как «чрезвычайно заинтересованную и поддерживающую то, что я делаю», а она представила его в своем корпоративном журнале в интервью, раскрывающем нишу крионики, которую он сделал своей собственной.

– Они не могут одобрить крионику, но по крайней мере они понимают, что она не влечет за собой репутационных рисков и что я на самом деле интересен для действительно широкой демографической группы, – говорил мне Руди.

Хоффман один из самых успешных продавцов компании. Во время нашего разговора он с гордостью показал награду, полученную им за последний квартал 2020 года, когда он возглавил список лидеров по продажам в Соединенных Штатах, обойдя конкурентов из двух тысяч восьмисот брокерских компаний. Но Kansas City Life имеет лицензию только в определенных штатах, поэтому Руди было необходимо подобрать другого страхового агента для людей, проживающих в других городах страны, например в Нью-Йорке. Это заставляет вспомнить все те проблемы, с которыми он столкнулся, когда только начинал свою деятельность, и ряд вопросов о страховом интересе и репутационном риске.

Хоффман снова сказал мне, что многие из этих негативных взглядов на крионику можно отнести к религии:

– Кажется, что идея крионики вызывает непропорционально большое сопротивление. И я думаю, это потому, что мы наступаем на те же грабли. – Руди видит в обществе «религиозное течение», подрывающее эту концепцию, поскольку она противоречит некоторым столпам, на которых держится вера. –  Крионика – это архетипический, передовой край современности, где мы, по сути, говорим, что главное в положении человека – то, что мы стареем и умираем, – и что мы хотим это исправить. И, возможно, наука сможет в этом помочь. Вы не можете исправить это через веру в приметы и религии, ведь все, что ваша мама и ваш пастор рассказывали вам, было ложью, но их нельзя винить – они не знали ничего лучше.

Хоффман называет себя гуманистом и говорит, что он против религии. Вместо того чтобы верить в божество, он возлагает все свои надежды на крионику и науку, призванную устранить смерть.

В 2016 году эта вера подверглась серьезному испытанию. Однажды утром он проснулся и обнаружил шишку на бедре. Врачи сказали ему, что у него лимфома второй стадии и что рак распространился по всему телу через лимфатическую систему. Больше всего рак поразил селезенку. На его снимке просматривались два светящихся красных шара, по которым даже он, неспециалист, мог понять, что дела его плохи.

– Внезапно за один день жизнь изменилась, – вспоминает Хоффман, – это было очень странно, очень сюрреалистично. И я, конечно, отнесся к этой новости с большой духовной дисциплиной, повторяя: «Черт, черт, черт, черт, черт, черт».

Врачи провели шесть сеансов химиотерапии, и через пять лет Руди признали излечившимся.

– Прохождение через долину смерти, где ты почти умираешь, должно сделать тебя мудрее, умнее, терпимее к вещам и все такое прочее. А оказалось, что это не так, что это своего рода обман, – сказал он. – Но тот факт, что я влился в крионику, действительно дал мне гораздо большее чувство спокойствия, ведь я сделал все, что мог, предусмотрев запасной вариант. Я также очень рад, что у меня хватило ума заблаговременно заключить договор страхования жизни, еще до болезни, когда я мог себе это позволить.

Хоффман продал себе дополнительную страховку жизни с целью финансирования крионики еще в 1994 году.

Он охотно признал, что его история звучит как выдумка, которую может рассказать любой хороший продавец страховок, но он был совершенно искренен, когда описывал чувство облегчения, испытываемое им при осознании того, что его тело будет сохранено, а о его жене и собаках позаботятся. Если одной из главных целей религии является облегчение переживаний по поводу смерти, то крионика (и страховая индустрия) заполнила все пробелы, образовавшиеся за несколько десятилетий до этого, когда Хоффман отошел от христианства.

С самого начала существования крионики невежество остального мира раздражало ее приверженцев. Хоффман ничем не отличается от других. Он признает, что шансы на оживление невелики, но он по-прежнему озадачен решением большинства не рассматривать эту возможность.

– Я расстроен и зол, что не смог более эффективно продвигать этот подход, потому что настолько целесообразный, умный, рациональный способ действий должны принять буквально десятки миллионов людей, – говорит Руди. – Если нет больших минусов и есть целый ряд потенциальных преимуществ, то люди просто обязаны что-то делать. Но большинство из них ничего не делают, и я научился с этим жить.

Хоффман будет бороться за крионику до того дня, когда его самого поместят в цилиндр, а если будет доказана его правота, то и после. В то же время хотя лично он добился большого успеха, секрет продажи крионики большинству населения планеты остается неразгаданным. Соответственно, индустрия изменила свои маркетинговые методы, чтобы попытаться привлечь больше верующих. Крионика всегда продавалась как ключ к бессмертию, но в последнее время крупные игроки полностью избегают этого слова.

Когда я сказал название этой книги Майклу Гайзену, члену правления Alcor, он поморщился при упоминании слова «бессмертие». Во время видеозвонка Гайзен говорил с типичной для крионистов самоуверенностью, как будто он раскрыл секрет, который упустили другие. Он говорил, что не верит в то, что когда-нибудь воспользуется своим членством в Alcor, и что, прожив свою жизнь определенным образом, он может быть сохранен на сотни лет.

– Я думаю об Alcor как о страховом полисе, который, надеюсь, мне никогда не придется использовать, – сказал мне Майкл.

Впервые Гейзен задумался об идее продления жизни, когда познакомился с циклом научно-фантастических романов Дорис Лессинг «Канопус в Аргосе». Несколькими годами позднее он прочитал книгу «Первый бессмертный» (The First Immortal) – роман Джеймса Л. Гальперина, который считается учебным материалом как в Alcor, так и в институте крионики.

– Прочитав половину книги, я подумал: «О, это недостающая часть, ведь в моих планах – прожить долгую жизнь, исключить старение. Если меня собьет автобус, или я заболею раком, или чем-то подобным, игра закончится. Но с криоконсервацией в качестве запасного варианта, которым я пользуюсь уже более двадцати лет, мне не нужно беспокоиться об этом. – добавляет Гейзен.

Несмотря на свое участие в крионике и продлении жизни, Майкл не считает себя имморталистом.

– В своем воображении я могу представить, что буду жить сотни лет, может быть, тысячи лет. Но представить, что я буду жить сотни тысяч лет? Это за пределами моих возможностей, – сказал он мне.

Бессмертие, по его словам, это миллионы и миллиарды лет, и это «не то, о чем говорит крионика». Я не могу понять точку зрения Гайзена. Если он действительно верит, что может прожить тысячи лет, намного больше естественной продолжительности жизни, то почему миллионы или миллиарды лет представляются такими недостижимыми? Этого я так и не смог понять.

Мнение Майкла о бессмертии входит в противоречие с идеями Церкви вечной жизни, и он не побоялся высказать свое мнение о ее последователях. Он говорил, что у некоторых людей есть генетическая предрасположенность к духовному.

– Я думаю, что это просто своего рода мостик для некоторых людей, которые не хотят или не могут оставить религию в своей жизни. Церковь вечной жизни удовлетворяет их потребность, – сказал он.

Гайзен был первым человеком из крионики, который открыто критиковал иммортализм и Церковь вечной жизни. Поэтому мне стало интересно подробнее изучить ребрендинг Alcor и ее отход от идеи вечной жизни. На протяжении многих лет члены Alcor доверяли руководство организацией самым разным людям, помимо Майка Дарвина. На момент проведения симпозиума по крионике Alcor возглавлял британский философ и футурист Макс Мор. Когда мы разговаривали с Мором на этом мероприятии, он формулировал свои ответы осторожно, как будто опасаясь, что крионика окажется на свалке бредовых идей. Макс – большой авторитет в движении трансгуманистов. Некоторые считают, что именно он в своих работах впервые использовал термин «трансгуманизм». Благодаря своим академическим склонностям он привнес в компанию интеллектуальную строгость. Вместе с тем быстрый поиск в Google показал, что он также проводил много времени, дискутируя с неверующими и недоброжелателями Alcor в интернете.

К тому времени, когда пандемия накрыла мир, Мор был оттеснен новым лидером с совершенно иным опытом. Бразды правления взял в свои руки бывший главный операционный директор Патрик Харрис, много лет проработавший в фармацевтической промышленности. Харрис получил нетрадиционное и сложное воспитание. Он родился на армейской базе в штате Вашингтон, затем около пяти лет жил в Германии, по его словам, у него было хорошее раннее детство, где он познакомился с культурой, наукой, занимался атлетикой. Когда ему было семь или восемь лет, он написал письмо в НАСА, пытаясь убедить их, что он должен стать первым ребенком в космосе. Космическое агентство ответило вежливым отказом. Тем не менее уже в столь юном возрасте его взгляд устремился далеко в будущее. Это продолжалось до одиннадцати лет, когда у его матери обнаружили рак груди. Счастливое детство, наполненное мечтами стать астронавтом, превратилось в отчаянный поиск способов вылечить мать. Подростком он заинтересовался наукой о здоровье и занялся исследованием теломер[106]106
  Теломеры – концевые участки хромосом. Теломерные участки хромосом характеризуются отсутствием способности к соединению с другими хромосомами или их фрагментами и выполняют защитную функцию. – Прим. ред.


[Закрыть]. Еще до окончания средней школы, в поисках надежды на выздоровление матери, он посетил конференцию по генетике. В середине 1990-х годов Патрик, ученик средней школы, изучал новейшие технологии и прочитал в местной газете о концепции крионики. Он поговорил со своей матерью, она отнеслась к этой идее благосклонно, но они не могли позволить себе такие расходы. После семи с половиной лет поиска новых методов лечения, лекарств и технологий мать Харриса скончалась в возрасте сорока одного года. Убитый горем юноша сбился с пути. Примерно через год он стал бездомным и бросил среднюю школу. Он описал этот опыт как «довольно травматичный»[107]107
  Interview with Patrick Harris, 19 Feb. 2021.


[Закрыть].

В то время Патрик работал в небольшой местной аптеке. Вскоре его начальник узнал, что он остался без крыши над головой. Испытывая жалость к своему сотруднику, он перевез его в свою квартиру. Харрис сразу же понял, что фармацевтический бизнес является «уважаемым и стабильным», и пообещал себе сделать карьеру в этой отрасли. Он получил аттестат о среднем образовании и начал двигаться по корпоративной лестнице, попутно обучаясь по программе MBA. В 2018 году Патрик увидел объявление о вакансии в компании Alcor и в том же году стал ее сотрудником.

– Я планировал стать ее членом еще в тот день, когда умерла моя мать, то есть в январе 1997 года. Я всегда знал, что стану ее частью. Людям хорошо знакомо слово «прокрастинировать». Забавно, как оно воспринимается и присваивается индустриями: так, в крионике, когда вы откладываете регистрацию своего членства, мы называем это «криокрастинацией». Я был одним из таких «криокрастинаторов», – рассказал Харрис.

Первоначально он пришел в компанию в качестве главного операционного директора, согласившись на значительное сокращение своей зарплаты по сравнению с той, что он получал в фармацевтике.

– Я подумал: «Парень, ты хотел этого с 90-х годов, с тех пор как не стало матери. Ты член Alcor, и с твоим опытом ты мог бы помочь организации и ее миссии, которая является самой высокой целью в истории человечества», – вспоминал Харрис во время нашего интервью.