Текст книги "Время Огня"

Глава 2

Прозвенел звонок.

– Входите! – крикнул Юрий Джерин. Он встал и выключил плейер. Если бы он слушал что-нибудь классическое из их фонотеки, например, Моцарта или что-то легкое, Юрий просто бы уменьшил громкость. Но большинство людей не любили Геанскую музыку, хотя это была музыка планеты с цивилизацией такой же старой, как и земная. Чтобы понимать музыку, необходим интерес, который рождает терпение, и плюс хороший слух.

Дверь открылась и вошел молодой человек в форме эскадрона воздушного преследования. Его новенькие эмблемы ослепительно блестели. Вошедший отсалютовал изысканно небрежно. Он хорошо приспособился к местной силе тяжести, хотя он не смог бы получить должность в эскадроне, не обладая быстрой приспособляемостью. Он был высокий, крепкий, с красивым лицом кавказского типа. Джерин подумал, можно ли заметить на его лице признаки того, что он был рожден вне Солнечной системы.

Юрий обратился к молодому человеку, мучительно борясь со своим ужасным испанским, мысленно переводя каждое слово на английский:

– Энсинь Конвей? Успокойся. Расслабься. Хорошо, что ты пришел.

– Капитан вызывал меня.

Да, Конвей говорил на той старой версии языка, которая очень отличалась от паневропейской версии, на которой говорил Джерин. И у него был акцент. Странный акцент. Мягкий и с примесью чего-то… негуманоидного?

– Я просил, чтобы ты зашел ко мне. Только просил.

Дверь закрылась. Джерин удивил юношу, протянув ему руку для пожатия. После мгновенного колебания пожатие состоялось.

– Вы сделаете мне личное одолжение, да к тому же послужите и Земле. Вскоре мы улетаем, и я хочу, чтобы ты хорошо отдохнул с девушками, или как ты там еще привык. А сейчас я хочу предложить тебе выпить.

Джерин взял за локоть Конвея и повел его к креслу, непрерывно разговаривая:

– Поэтому я и попросил тебя придти сюда. В клубе слишком шумно, а в кабинете слишком официально… Так что ты предпочитаешь пить?

Дональд Конвей опустился в кресло, уступая нажатию руки.

– Я… Что желает капитан. Благодарю, сэр.

Джерин встал над ним и улыбнулся.

– Держись свободнее. Забудем о рангах. Мы здесь одни и я ненамного старше тебя. Сколько тебе лет?

– Девятнадцать… Я имею в виду двадцать один, сэр.

– Ты все еще говоришь о иштарианском возрасте? Ну а я в прошлом месяце отпраздновал свое тридцатилетие по земному счету.

Не слишком большая разница?

Конвей немного расслабился. Взгляд его стал менее нервозным, скорее – задумчивым. Он рассматривал своего хозяина.

Джерин был среднего роста с маленькими руками и ногами, кошачьими движениями. Черты его лица были правильными. Лицо оливковожелтого цвета с коротким носом и полными губами. Глаза коричневого цвета, как и волосы.

Одет он был в свободную блузу и облегающие брюки из блестящей ткани, таби и сори. Его кольцо, определяющее общественное положение, было стандартным, но в мочке правого уха поблескивало еще колечко.

– Я стал кадетом в шестнадцать лет, – продолжал Джерин. – И остался на службе. Ты прибыл на Землю два года назад и был призван на службу, когда началась война. И, естественно, не успел пройти настоящей подготовки, – он пожал плечами. – Ничего.

Закончишь учебу позже. Станешь профессором изящных искусств, президентом какого-нибудь университета. А я останусь все таким же. Так что ты выпьешь?

Он подошел к мини-бару.

– Я за коньяк с капелькой соды.

– Мне то же самое, сэр. У меня еще не было возможности изучить науку… пить.

– У вас на Иштаре небольшой выбор?

– Да. Пиво. Местное пиво. Вино, – Конвей заставлял себя говорить спокойно. – И вкус у них совсем не такой, как на Земле. У нас трудная планета. Мы производим не так уж и много. Погода, радиация…

– Видишь, ты уже помог мне. Теперь я знаю, что мне необходимо брать большие запасы.

Пока он готовил выпивку, Конвей осмотрелся. Комната была небольшая и совсем неплохо оборудованная, если учесть, что они находились на базе «Циолковский». Сейчас шла война, и база была перегружена оборудованием, людьми, которые были готовы в любой момент отправиться на сцену военных действий. Вследствие перегруженности пришлось отключить генераторы тяготения, и теперь люди страдали от необычных условий. В связи с этим для поддержания формы им приходилось много заниматься специальной гимнастикой. Через полупрозрачную стену был виден величественный лунный пейзаж. Вот на вырубленную в базальте посадочную полосу приземлился грузовой корабль.

Личность Джерина наложила отпечаток и на комнату, которую он занимал. На столе лежали какие-то распечатки, книги об Анубелисе, стопка журналов, детективный роман, избранное Гарсиа Лорки. за столом находился увлажнитель воздуха.

– Пожалуйста, – Джерин подал стакан Конвею. – Как насчет сигары? Нет? Значит, у вас на Иштаре и с Этим плохо? Ну что же, значит, я тоже воздержусь. – Он сел в кресло. Поднял свой стакан.Салют!

– О, превосходно! – проговорил Конвей, сделав глоток.

Джерин хмыкнул.

– Верно. Ты становишься самим собой. Этого я и ожидал.

– Вы проверяли меня, сэр?

– Только посмотрел открытое дело. Я запросил ЭВМ: с кем, прибывшим с Иштара, я могу войти в контакт. ЭВМ выдала твое имя.

Вот и все. Согласно данным ЭВМ ты родился на Иштаре и не покидал планету до настоящего времени. Сомневаюсь, чтобы трус и бездельник смог вынести жизнь на этой планете, полную трудов и опасностей. И более того, проведя жизнь на такой отдаленной и редкопосещаемой планете, ты проявил такие блестящие способности в визуальном искусстве, что тебе предоставили право учиться на Земле. И далее, когда разразилась война, ты не спрятался за свои занятия, а добровольно пошел служить в самые трудные войска.

Чтобы узнать тебя, мне не нужно было никакой другой информации.

Конвей вспыхнул, сделал еще глоток и проговорил:

– Очевидно, вы получили задание, сэр, и хотели бы что-то от меня узнать. Разве это не удивительно для такого человека, как вы, с вашими заслугами?

Джерин нахмурился.

– Такое бывает.

– После того, как я получил ваш вызов, я тоже обратился к ЭВМ. – Несомненно, коньяк быстро подействовал на непривычную голову Конвея, так как теперь он говорил быстро и не задумывался.

Джерин понял, что юноша хочет ответить в том же ключе, в каком говорил он, его непосредственный начальник. – Вы были в моем возрасте, когда вылетели на Даймон Старр освобождать Калибан. Вы были капитаном рейнджера, командиром бластшипа, руководителем работ по созданию базы на Гее. Разнообразие должностей, потрясающее даже для Космофлота, где часто любят менять род занятий. И вы слишком молоды для своего ранга. – Он спохватился.Прошу прощения, сэр. Я не хотел быть таким нахальным.

– Все нормально, – Джерин небрежно махнул сигарой. Хотя недовольство все еще таилось в уголках его губ.

– Я позволю себе высказать предположение, сэр. Аборигены Геи весьма странные существа с нашей точки зрения. Но я не нашел в архивах никаких упоминаний о том, что они жаловались на вас.

Обвиняли вас в чем-либо. Следовательно, когда вы работали на Гее, вы были справедливы, мудры, доброжелательны. Может быть, Синкпинс считает вас самым лучшим представителем Земли на Иштаре.

– Но почему же они не запросили тебя обратно? – спросил Джерин. Он сделал большую затяжку дымом. – Ты же жил там. Ваше сообщество на Иштаре существует уже лет сто.

Конвей нахмурился и наконец заговорил.

– Такая должность не для меня, тем более, когда идет война… И даже если бы меня назначили… я не гожусь для Иштара… Эмоциональный конфликт – вся моя семья, родители, братья, сестры, старые друзья – все они против войны.

Джерин подавил недовольство.

– А что ты сам чувствуешь по этому поводу? Конвей спокойно встретил его взгляд.

– Я же вступил в армию. Там трудно разобрать: кто прав, кто виноват. Но на людей напали. Их имущество, которое они зарабатывали все эти годы потом и кровью, даже их жизни находятся под угрозой. Если мы не остановим конфликт на ранней стадии, может быть совсем плохо. Вспомните дело Алериона.

Джерин улыбнулся.

– Что мне напоминать его, сынок. Я сам участвовал в этом деле. – Улыбка его погасла. – Но ты прав. Мы должны помнить уроки истории.

Он осушил стакан и снова направился к бару.

– Тебе налить еще?

– Нет, благодарю, – Конвей подыскивал слова. – Капитан, в вашем назначении есть резон. Предположили, что наксанцы неожиданно нападут и захватят Иштар. Там значительные ресурсы. А кроме того Иштар будет прекрасной базой для Накса.

– Ты действительно думаешь так? Я получил приказ основать базу Наблюдения для предотвращения отдаленной, но все же существующей возможности того, что действия переместятся в этот район космоса.

Конвей кивнул.

– Да, и кроме вас никто не сможет этого сделать. А когда работа будет закончена, вы, несомненно, получите назначение на фронт. Если, конечно, война к тому времени не кончится.

Джерин снова рассмеялся.

– О, ты знаешь, как успокоить серьезного человека.

Благодарю. – Он вернулся в кресло. – Эти наксанцы отважны и умны.

Думаю, что война продлится еще долго.

– Надеюсь, что нет.

– Естественно. – Джерин помолчал, а затем добавил:

– Ты понимаешь, что я хочу сделать все, чтобы покончить с этим. Я считаю, что наши функции – это поддержание мира во Вселенской Федерации. Скажи мне, почему там, на Иштаре, против войны? Многие интеллектуалы Вселенной, поддерживающие Землю, на нашей стороне.

Конвей сделал глоток.

– Боюсь что здесь, вдали от Иштара, мои доводы покажутся нереальными. – Он наклонился вперед. – В основном наши убеждения основаны на том материале, который поступает к нам извне. И они сложились до того, как началась война. Письма, магнитные ленты, беседы с теми, кто прибывает к нам – и Люди, живущие на Иштаре, пришли к убеждению, что война – это катастрофа для всей планеты.

Ведь в этом случае прекратится доставка материалов для выполнения проектов и все работы заглохнут.

– А, – проговорил Джерин, выпустив клуб дыма и долго наблюдая прищуренными глазами, как он рассеивается. – Вот мы и пришли к тому, что я хочу от тебя. Информации. Совета. Нужды и заботы иштарианцев и небольшой колонии землян на Иштаре. Все, что ты можешь сказать. Меня назначили на прошлой неделе, и все это время я организую свою команду, работаю. И так будет до отлета, а срок остался совсем маленький. Думаю, что не будет не правильным, если я скажу своему младшему офицеру, что я получил много указаний самого высокого уровня.

Видя удивление Конвея, он замолчал.

– Указания, сэр? – спросил юноша.

– Ты не слышал об этом. О, невинное дитя. Стандартная процедура. Достижение Максимума Энтропии. Дело в том, мой мальчик, что ты – единственный способ для меня изучить обстановку. Ничего не зная, я могу наделать много глупостей.

Может даже провалить свою миссию…

– Но вы так много знаете о самом космосе…

– О, да, да, – нетерпеливо оборвал его Джерин. – Я изучал небесную механику Системы Анубелис. Я немного знаю об аборигенах Иштара, об их уникальной биологической ситуации. – Он перевел дыхание. – Планет, на которых люди могут ходить в трусах, очень мало. Их можно пересчитать по пальцам. И они рассеяны по космосу.

В основном мы заняты планетами, которые расположены поблизости от Земли. И не забывай, что любая планета – это огромный и сложный мир, который трудно понять и изучить до конца. Вот я землянин, но ничего не знаю о литториальной экологии, о династической истории Китая, о том, что происходит сейчас в Кении!

Он бросил сигару в пепельницу, выплеснул туда же содержимое своего стакана и взял со стола книгу об Иштаре.

– Сейчас я изучал это, – слова его прозвучали горько.Последняя публикация десятилетней давности. Тщательно собранная информация. – Он открыл ее на первой попавшейся странице и сунул под нос Конвею.

Левая страница:

Анубелис Б(Бел).

Тип – Г 2.

Масса – 0,95 СОЛНЕЧНОЙ.

Средний диаметр – 1606 СОЛНЕЧНОГО.

Средний период вращения – 0,91 СОЛНЕЧНОГО. Яркость – 0, 93 СОЛНЕЧНОЙ. Эффективная температура – 5800 град К.

Планеты (Земля = 1) Радиус Диаметр Масса Сила орбиты экваторатяжести Кабу 0,629 0,1630,06 0,36 Адед 0,54 0,4020,78 0,74 Иштар 1,03 1,0751,53 1,13 Шамаш 2,67 2,7350,83 0,93 Мардук 4,40 9,5605,10 1,93 П р и м е ч а н и е: Астероиды расположены полубеспорядочно. Полные данные по орбитам см.

приложение Д. Полное описание планет см. главу ХI.

Правая страница:

Анубелис Б III (Бел III).

Основные параметры: (Земля = 1) Масса – 1,533.

Средний диаметр экватора – 1,143.

Средняя плотность – 1,033.

Сила тяжести – 1,183.

Длительность года – 1,0723: 392 земных дня равны 510 иштарианских дня.

Период обращения – 0,755. Наклонение оси – 1,143.

Освещенность – 0,89 Сол/Зем. Давление на уровне моря – 1,123. Состав атмосферы аналогичен составу земной. Спутники:

Целестия.

Урания.

Обе луны Иштара имеют не правильную форму. Подробные сведения о них см. гл III.

– Вот все, что я смог выкопать из библии навигаторов,сказал Джерин. – О, йес, си, уи, да, а еще тексты, иллюстрации, анекдоты. Неплохие материалы для туристов, Если бы существовала индустрия туризма, организация экскурсий в такую даль. Кроме того, я провел много часов перед видеоэкраном, изучая все, что есть по Иштару. Теперь я хоть знаю как выглядят Иштарианцы. – Он говорил и листал страницы, пока не остановился на одной иллюстрации. Здесь были показаны особи мужского и женского пола, а рядом для сравнения – человек. Самец имел размеры небольшой лошади. Кентавр – вот, пожалуй, самое точное слово для описания иштарианцев. Могучий торс с двумя руками и четырьмя ногами.

Голова сидела на почти вертикальной шее. В иштарианцах было больше от льва, чем от лошади: длинный хвост, лапы с когтями на четырех пальцах. Могучие, как у штангиста, руки. На каждой руке по четыре пальца, тоже оканчивающиеся когтями. Голова – большая и круглая, заостренные уши могут двигаться в небольших пределах. На нижней челюсти виден небольшой подбородок. Зубы белые и маленькие, за исключение двух клыков, выступающих изо рта. Вместо носа – короткий хоботок, на конце которого видна одна широкая ноздря. Кошачьи усы оттеняют верхнюю губу. Глаза такие же как у кошек, без белков. У самцов голубые, у самок золотистые.

Лицо и руки у изображенных иштарианцев, жителей Веронена, светло-коричневые. Большая часть тела покрыта темно-зеленой, похожей на мох шерстью. Роскошная грива, покрывающая горло, голову, шею, делала их еще более похожими на львов.

Половые различие тоже были довольно существенными. Самки были на пятнадцать сантиметров короче. Хвост их был едва намечен, зад более широкий и округлый, грудь широкая, живот плоский.

Внешние половые органы были ярко-красного цвета. Из сопроводительного текста можно было узнать, что самки имеют сладкий запах, а самцы – остро-кислый. Кроме того самки пользуются более широким диапазоном частот в своей речи.

Иштарианцы не использовали никакой одежды, кроме украшений и пояса с ножнами для ножа и кинжала. Самец имел при себе копье и какой-то струнный инструмент. Самка – длинный лук и что-то вроде деревянной флейты.

– …я знаю, что биохимия их подобна нашей. Мы можем есть одну и ту же пищу. Но, конечно, есть исключения. Иштарианцы, например, могут пить этанол. – Джерин с шумом захлопнул книгу. – Ты понял? Люди провели сотню лет на Иштаре, пытаясь понять его, и ты мне можешь подтвердить, что они также далеки от этой цели, как и в начале. – Он отшвырнул книгу на кровать.

– Эта работа ничего не стоит.

– А эти люди? Да, я знаю, что больше половины персонала там временные: исследователи, прибывшие, чтобы провести специальные исследования, техники, работающие по контракту, археологи, которые сами определяют себе фронт и окончание работ… И ядро составляют резиденты, которые живут на Иштаре сравнительно долго.

И уже появилось второе и даже третье поколение людей-иштарианцев, но они составляют ничтожно малый процент от всего людского населения планеты.

Джерин развел руками.

– Ты видишь, как мне нужна беседа с тобой. Разумеется, мне нужно гораздо больше информации, но я вряд ли смогу получить ее от кого-либо еще. Так что… дружище, допивай свой стакан и наливай себе еще. Тебе нужно развязать язык. Свободное общение.

Расскажи мне о своей жизни, семье, товарищах. Я отвезу им от тебя привет, подарки, которые ты захочешь послать им. Но помоги мне!Джерин одним глотком опустошил свой стакан. – Дай мне идею. Что мне сказать им, как завоевать их доверие, заставить их сотрудничать. Ведь я для них – представитель политики, которая хочет уничтожить их самые сокровенные мечты и желания.

Конвей сидел молча. Взгляд его блуждал по лунному ландшафту. Наконец он осторожно заговорил:

– Я думаю, что вам следует показать документы Оляйи, которые наделали столь много шума в прошлом месяце.

– О причинах войны? – Джерин был очень удивлен. – Но ведь эти документы раскритиковали.

– Он очень старался быть объективным. Каждый знает, что Оляйя не сторонник войны. Он слишком аристократичен по своему темпераменту. Однако он прекрасный журналист и проделал огромную работу, изучив самые разнообразные аспекты проблемы.

Джерин нахмурился.

– Он сказал, что основная причина – элетарианцы.

– Честно говоря, я, и не один я, не согласны с тем, что они основная причина. Я восхищаюсь ими и симпатизирую им, но я считаю, что мы, гуманоиды, если хотим выжить, как вид, то должны остаться во главе событий. Ведь я видел, какой хаос поднялся на Иштаре… многие, как и моя сестра Джиль – которые провели на Иштаре всю свою жизнь – стали рассуждать так, что видят только то, что ужасы Ану придут и на их планету. Если они смогут понять, какие жертвы могут быть принесены во имя общего блага… Они умны, обладают здравым научным скептицизмом, они провели свою жизнь, изучая разнообразные науки и конфликты. Дешевой пропагандой их не завоевать…

Оляйя честно показывал реальность. Я чувствую это. Думаю, что и люди на Иштаре чувствуют это же. Даже если ничего другого вы не достигнете, но они поймут, что мы на Земле имеем право свободно выражать свои мысли, что Земля не какой-то там уродливый монолитный монстр… Это должно помочь вам.

Джерин сидел молча.

Затем он вскочил.

– Ол райт! – воскликнул он. – Я просил совета и, Дональд Дой – можно я буду так тебя называть – меня зовут Юрий. Теперь мы можем начинать хорошее дело – серьезную выпивку.

Глава 3

Южанин Ларекка и его люди приблизились к Примавере в полдень, через день после того, как он оставил свою жену в Якулен Ранч. Селение людей находилось в трех днях пути вверх по реке от города Сехала. Город не выставил на этой дороге никаких постов.

Каждый житель Веронена, да и всего Газеринга уже убедился, что земляне и их друзья – единственная надежда на спасение их цивилизации. Но этим чужакам все требовалась земля для выращивания их злаков и пастбища для скота. А те, кто изучал природу, вроде Жиль Конвей, предпочитали работать не на возделанных землях, которые теперь окружали Сехалу. Те, кто изучал народ, заявляли, что присутствие людей и города нарушает природу эксперимента.

Ларекка размышлял над всем этим, двигаясь по шоссе, проложенному параллельно течению реки Джейн. Прекрасное шоссе, мощеное плитами. Ларекка ощущал жар, исходящий от плит, и их жесткость. Но плох был бы тот старый воин, который показал бы, что путь ему труден. Однако трудное время только еще наступало.

Правда, юный Веронен не подвергся непосредственному жестокому воздействию Ровера… Разве что косвенно, когда орды изголодавшихся вторгались в благословенные земли, после чего надо было все налаживать заново. Сейчас была только середина осени, после которой наступит дождливая зима. Здесь, в Южном полушарии не было дела до того, что обрушит на планету безжалостный Ровер.

Его красный диск низко висел над северными хребтами. Солнце палило высоко в небе. Двойные тени и смешанные цвета делали весь ландшафт каким-то призрачным. Этот берег реки был отдан для возделывания людям. Овес, кукуруза, другие злаки, фруктовые сады, странные четырехногие рогатые животные, щипавшие траву возле заборов – все говорило о благоденствии. Другая сторона реки была оставлена аборигенам. Она заросла охристым мхом. Тут и там виднелись кустарники, семена которых распространялись ветром. Во всем здесь была видна беззаботность природы. Она щедро разбрасывала свои ресурсы.

В лицо дул приятный утренний ветерок. Ларекка с удовольствием ощущал, как вьется по ветру его грива. Он жадно вдыхал сладкие ароматы растений, которые росли на берегу землян.

Однако это не заставило его забыть о мрачности своей нынешней миссии. Воин не должен забывать свой долг, какие бы соблазны не вставали у него на пути.

– Еще далеко, сэр? – спросил один из полудюжины самцов, сопровождавших его. Такое сопровождение не было необходимым в густонаселенных, богатых пищей местах. И все же лишние руки никогда не помешают в охоте или в устройстве лагеря. «Бедные ублюдки, – подумал Ларекка, – за все время своей юности они так никогда и не познают радостей жизни, радости быть молодым». Сам он родился на острове Фосс в море Файери, и теперь его направили на Валлентайн, крепость Зера. Никогда до этого он не бывал на своей родине.

– Примерно час, – сказал Ларекка.

Час составляет одну шестнадцатую часть от одного восхода луны до другого.

– Хорошо. По крайней мере Скила скоро наверняка зайдет за горизонт.

– Что? Ах, да, – Ларекка слышал уже примерно шестнадцать разных имен для светила, которое он называл Ровер. Он стал называть его так с тех пор, как начал принадлежать к Триадическому Культу. В своей юности в Хаэлене он называл его Аббада. И ему говорили, что это преступный бог, который возвращается каждую тысячу лет. Позже он стал скептиком и понял, что все языческие ритуалы проклятия этого бога связаны с тем, что когда приходит это солнце, народ начинает голодать, страдать от жары и жажды. Варвары Валленена так боялись его, что никогда не давали ему имени, называя лишь эпитетами, причем не повторяли их дважды, чтобы не обратить внимание бога на говорившего. Однако люди называли красное солнце Ану и отрицали, что души умерших селятся на нем. Второе солнце они называли Бел, а Пылающую звезду – Еа.

Их концепция не вызывали ни у кого сочувствия и поддержки.

Сам Ларекка, только собрав все свое мужество, познакомился с их учением. И все же он не мог поверить, что в священной Триаде нет ничего, кроме Огня. Он продолжал выполнять все ритуалы и требования своей религии. Для воина это было особенно важно, так как это укрепляло мораль и дисциплину в легионе.

Со стороны Ларекка не выглядел тем, кто изучает философию.

Он был похож на воина-ветерана, слегка погрузневшего, но все еще достаточно быстрого и ловкого. Все тело и лицо его были покрыты шрамами, а левое ухо он потерял очень давно. После того, как он начал жить в южном Веронене, кожа его потемнела, но глаза так и остались светло-голубыми. Вся его речь носила следы грубого диалекта его родины, а его любимым оружием, так сказать, фирменным знаком, был тяжелый короткий меч, любимое оружие в антарктических странах. Во время путешествия на нем был только пояс с сумкой для разных мелочей. Кроме того, у него было копье.

Но никаких украшений. Единственной драгоценностью была золотая цепь на правой кисти.

Воины, которые следовали за ним, были разукрашены перьями, сверкавшими эмблемами, но они почтительно относились к своему скромно одетому предводителю.

Ларекка, сын Забата из клана Караци, был самым требовательным из всех тридцати трех командиров легиона. Сейчас он достиг средних лет, отслужив двести лет в Зере, и совсем недавно отпраздновал свой триста девятнадцатый год рождения. Он мог надеяться еще на сотню лет жизни полноценного воина – если, конечно, он не падет от копья варвара, или его не убьет смертоносное излучение Ровера.

Ровер соскользнул за горизонт. Некоторое время его лучи еще освещали облака на северной части неба, а затем истинное солнце осталось в одиночестве.

– Ты думаешь, будет дождь, сэр? – спросил воин с острова Фосс. – Я бы не возражал.

Хотя его остров лежал близ экватора, там все время дули освежающие ветры. Здесь же воину было жарко и душно.

– Оставь свою жажду до Примаверы, – посоветовал Ларекка.Там хорошее пиво. Однако я не думаю, что сегодня будет дождь.

Может быть, завтра. Не думай об этом, сынок. Скоро ты будешь иметь вокруг себя столько воды, что ты в ней сможешь даже утонуть. Может тогда ты оценишь Валленен.

– Сомневаюсь, – сказал другой воин. – Валленен настолько пересох, что его уже ничто не спасет.

Воина звали Салех. Он продолжал:

– Но я не понимаю этого. Конечно, Валленен длительное время подвержен влиянию Злой Звезды, которая в Валленене выше на небе, чем в Веронене. Я понимаю, почему так жарко. Но почему все так пересыхает? Ведь испаряющаяся от жары вода тот час же проливается на землю. Разве не поэтому на тропических островах такая влажность?

– Ты прав, – ответил Ларекка. – Именно поэтому в следующие пятьдесят четыре года хлещут дожди и мы бродим, проваливаясь в грязь по самые хвосты. Но Валленен окружен горами и до него не доходят дождевые облака. А сейчас заткнись и иди молча.

Воины повиновались. И Ларекка вспомнил замечание Годдарда Ханшоу, которое тот однажды сделал.

– Вы, иштарианцы, обладаете врожденным чувством дисциплины.

Впрочем слово «дисциплина» здесь вряд ли подходит. Это скорее ощущение нюансов в действиях группы и ощущение себя частичкой единого целого. Мы, люди, быстрее вас схватываем основные научные идеи, но у вас более высокий социальный интеллект. – Он ухмыльнулся. – Эта точка зрения весьма непопулярна на Земле. Наши интеллектуалы не желают признать, что существо, у которого в стране есть войны, табу и прочее, продвинулась по ступени эволюции дальше, чем мы.

Ларекка вспомнил эти слова по-английски, так, как они были произнесены. Люди очень привлекали его, и он изучил о них все, что только мог. Язык не был проблемой для него, который проскакал пол-планеты и которому постоянно приходилось общаться с местными жителями, чтобы спросить дорогу, кров, пищу и пиво… Кроме того, люди использовали в своей речи очень узкий диапазон частот и набор звуков. Они не могли сравнятся в этом даже с иштарианцами мужского пола.

Очень жаль, что они живут так недолго. Один шестидесятишестилетний цикл, и им уже приходится пользоваться лекарствами, чтобы поддерживать здоровье. А в конце второго цикла им уже ничто не может помочь… Ему хотелось поскорее насладиться встречей с друзьями.

Кроме того его торопила и срочность поручения. Он нес плохие вести.

Примавера состояла из жилых домов и других зданий, стоявших вдоль асфальтированных дорог в тени деревьев, оставленных здесь еще со времен застройки территории. Остальная площадь была переработана для земной растительности. Теперь ее мягкая зелень раскинулась по пологим склонам над рекой Джейн, где возле причала стояли торговые суда иштарианцев. Дома землян были построены из местных материалов: дерево, камень, кирпич, но неизвестное в Веронене стекло сделало эти здания необычными. Дорога уводила из города в космопорт, где производили взлеты и посадки лайнеры, используемые для путешествий в другие части планеты. Для близких поездок земляне использовали машины, мотоциклы или ходили пешком.

Иштарианцы были частыми гостями в Примавере и поэтому никто из людей не обращал на них особого внимания, если, конечно, это не был близкий знакомый.

А Ларекка был хорошо знаком только с теми землянами, кто очень долго жил на этой планете. Правда, в этот час на улице народу почти не было. Взрослые на работе, дети – в школе. Ларекка дошел до Суб-парка и уже хотел подойти к фонтану, чтобы напиться, как его окликнули.

Сначала он услышал рычание огромного мотоцикла, летящего на большой скорости. Такой шум в городе мог устроить только один человек, подумал Ларекка, и он не ошибся. Он ничуть не удивился, когда узнал гортанный голос Джиль Конвей:

– Ларекка! Сам старый Сахарный Дядюшка!

Она отстегнула ремни безопасности, спрыгнула с сиденья и бросилась к нему в объятия.

– М-м-м, – промычала она, склонив голову набок и рассматривая Ларекку с головы до ног. – Ты хорошо выглядишь.

Поработал немного и согнал лишний жир. Почему ты не дал знать, что придешь? Я бы испекла пирог.

– Может быть именно поэтому, – поддразнил он ее.

– О, ты еще не забыл! Вы живете так долго, что у вас совсем не развито чувство времени! Мои кулинарные катастрофы происходили вовсе не вчера, как тебе кажется, а целых двадцать два года назад. Я уже взрослая, как все мне говорят, и я прекрасно готовлю, но я должна признать, что ты вел себя как герой, когда ты ел то, что я готовила для тебя в детстве.

Они улыбнулись друг другу. При этом губы человека слегка изогнулись, а губы иштарианца вытянулись вперед. Теперь Ларекка в свою очередь рассматривал девушку. Они обменивались радиограммами, изредка говорили по телефону, но не встречались уже семь лет с тех пор, как девушка была направлена в Валленен, в Зеру. Он был слишком занят борьбой с суровой природой и усилившимся бандитизмом, а она сначала училась, а потом была занята своей карьерой. Если бы она занималась карьерой Веронена и Архипелага Ирэны, где было еще много темных мест, Ларекка был бы только рад этому. Но она решила заняться изучением великих тайн Валленена, а этот материк был небезопасен. Ларекка был обеспокоен этим, так как он любил Джиль.

Она изменилась. Сотня лет дала Ларекке возможность близко сойтись с несколькими людьми, с которыми он потом дружил всю жизнь. Поэтому он имел возможность наблюдать изменения, происходящие у людей в процессе жизни. Он оставил Джиль еще ребенком, подростком, а сейчас она была уже совсем взрослая.

Одетая в обычную блузу и брюки, она стояла перед ним, высокая, длинноногая, стройная. Лицо у нее было узкое, на нем выделялся широкий рот с пухлыми губами, классически прямой нос, голубые глаза с густыми ресницами. Что-то орлиное было в ее взгляде. Солнце позолотило ее кожу. Густые темно-русые волосы спадали на плечи и их подчеркивало серебряное кольцо, которое подарил ей когда-то Ларекка.

– Да, ты уже взрослая и можешь выходить замуж, – согласился Ларекка. – За кого и когда?

Он не ожидал, что она вспыхнет и неразборчиво пробормочет:

– Пока не собираюсь, – и тут же она сменила тему:

– Как семья? Мерса с тобой?

– Я оставил ее на ранчо.

– Почему? У тебя жена гораздо лучше того, чего ты заслуживаешь, насколько я знаю.

– Только не говори ей это. – Он стал серьезным. – Я еду в Сехалу на Ассамблею, а затем мне срочно придется вернуться в Валленен.

Джиль долго стояла молча, а потом тихо спросила:

– Неужели дело так плохо?

– Очень.

– О, – снова пауза. – Почему вы не скажете нам?