Текст книги "Когда мне было двадцать"

Глава 24

Передо мной сидела мама и держала в ладонях мою руку.

В дверном проёме стояли друзья, Никита сидел с другой стороны от мамы, на кровати.

– Настенька, всё хорошо?

У мамы были красные глаза.

– Мам, ты что, плакала?

– Немного. Я просто испугалась за тебя… Ты что-то говорила, пока была без сознания. Ты не помнишь, что видела?

– Нет, не помню.

И правда, что я видела? Помню только тусклый свет и что было очень грустно.

– Ладно. А теперь скажи: что случилось? – Мама выглядела серьёзной, но голос оставался мягким.

– Просто… – на секунду я задумалась, – скорее всего, я просто голодная.

– Голодная? – переспросила мама.

– Да, я уже несколько дней… – я замялась, – на самом деле несколько недель… почти ничего не ела.

– Ну, я так и поняла! Ты же состоишь из кожи и костей, жуткая картина на самом деле.

– Ой, ладно, мам. Я бы сейчас чего-нибудь съела. Не приготовишь мне макароны с сыром и котлеткой?

Я улыбнулась, потому что макароны – моя любимая еда. Я всегда шучу, что во мне, скорее всего, итальянские корни, потому что другого объяснения не вижу.

– Конечно. Тебе сюда принести, или ты спустишься?

– Спущусь… – Я сжала её ладонь и сказала: – Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – и мама вышла из комнаты.

Надя прикрыла дверь, и все мои друзья (теперь я говорю правду, они все мои друзья, по крайней мере, я на это надеюсь)… сели на кровать, окружив меня. А Никита подвинулся, чтобы быть ближе всех, и меня не могло это не радовать.

Ребята молчали, а потом все одновременно начали говорить. Кто-то был расстроен, кто-то взволнован.

– Тише, тише! – сказала я. – Не все сразу.

– Тебе что-нибудь нужно? – беспокоилась Надя. – Может, тебе кофе сделать?

– Вообще-то да, мне нужно кое-что. Но это не кофе. Мне нужно, чтобы вы с Егором пошли и собрали в курятнике яйца. – Я сделала паузу. – Справитесь?

– Ещё бы, – отозвался радостно Егор.

– Тогда мы пошли. Но в следующий раз, когда мы увидимся, ты поешь и будешь свежа как никогда. Поняла? – Подруга сжала мою руку и кинулась меня обнимать.

– Поняла, – сказала я, еле дыша, потому что она перекрыла мне доступ к кислороду.

Даша подождала, пока уйдёт Надя, и тоже бросилась мне на шею.

– Даша, мы же друзья? – снова еле дыша произнесла я.

– Конечно! – Она меня не отпускала.

– Тогда ты помнишь, что я не люблю обниматься с друзьями.

– Точно! – пискнула она. – Прости-и.

– Всё хорошо! – Я улыбнулась.

– Ладно, мы пойдём, поможем твоей маме… – Даша взяла Сашу за руку и потянула за собой.

– Ты нас так больше не пугай, – обернулся ко мне Саша.

– Хах… Попробую.

Дверь закрылась, дыхание участилось, «ведьмы остались наедине».

Никита лёг на кровать – так, что наши глаза смотрели друг на друга, я приподнялась, взглянула на его ноги и засмеялась.

– Что? – смутился он.

– Ты еле помещаешься на кровати, – хохотала я.

– Зато ты коротышка и уместилась! – Было заметно, что он сказал это не для того, чтобы меня обидеть, а чтобы я улыбнулась.

Я лежала на левом боку, руки были сложены вместе, под подушкой. Никита повторил мою позу, а потом засунул руки под мою подушку.

– Ты всех напугала! – Я не могла понять, растерян он или напуган.

– Всех? – переспросила я, чтобы Никита исправил ошибку.

– Да, и меня тоже, – он сжал мои руки. – Кстати, ты разобралась с Сашей?

– В каком смысле «разобралась»? Ты же слышал наш разговор.

– Да, слышал…

Я перебила его.

– Перед тем как я упала в обморок, ты что-то хотел сказать! – Я спрятала улыбку в одеяло.

– Ты что там, смеёшься? – Никита отодвинул одеяло одной рукой, и мы захихикали.

– Ты что-то говорил про то, что и я тебе… Не помню, что было дальше! – Я притворилась, будто задумалась, но улыбка меня выдавала.

– Скажу только, что я очень испугался, когда ты упала.

Никита был серьёзен, а я так хотела, чтобы мы всё перевели в шутку… Ну, упала в обморок… И что такого, с кем не бывает?.. Вот вы хотя бы раз в жизни падали же в обморок?

– Я никого не хотела пугать, не люблю привлекать к себе внима…

– Чш-ш, – он подставил палец к моим губам. – Ты можешь секунду помолчать, чтобы я всё-таки тебя поцеловал и чтобы нам никто не помешал?..

– Просто когда ты хочешь меня поцеловать, то слишком долго тянешь! – Я засмеялась, потому что пока говорила, Никита всё ещё держал палец на моих губах.

Вдруг он его резко убрал и впился в мои губы – сначала жадно, на случай, если нам опять помешают, потом расслабился и взял моё лицо в свои руки. Я обвила его талию и закрыла глаза. Его язык быстро скользнул и соприкоснулся с моим. На вкус он был как утренний кофе (не знаю, когда Никита успел его выпить).

– Настя! – мама резко открыла дверь.

– Поднимите руку, кто считает, будто это какое-то проклятие, – засмеялся Никита, отстранившись от меня.

Я подняла руку (надеюсь, и вы тоже).

– Никита! – Только сейчас я заметила, что одна его ладонь лежит на моей «пятой точке».

– Мама хотела тебе сказать, чтобы ты убрал руку с… – я показала ему взглядом.

– Оу! – Он засмущался, убрал руку и начал чесать затылок.

Я так скучала по этому нервному ритуалу!

– Можете спуститься и помочь мне? – улыбалась мама.

– Да, мы сейчас придём.

Она ушла и прикрыла за собой дверь.

– Серьёзно. Мне кажется, всё против того, чтобы мы встречались, – Никита хищно оскалился.

– Слушай, давай не будем торопиться, – я провела рукой по его щеке.

– А у нас с тобой чисто физически не получается торопиться!

День прошёл неплохо. Из-за моего подвешенного состояния мама решила, что нам всем надо отдохнуть, поэтому до самого вечера мы лежали в комнате моих родителей и смотрели фильмы. Погода всё равно была ни к чёрту: шёл дождь. Хотя я его люблю, ведь он даёт возможность листве распуститься. Черёмуха потихоньку начала цвести, аромат стоял превосходный.

К вечеру дождь закончился, и мы захотели выйти прогуляться. Я оделась и ждала друзей, чтобы показать им нашу деревню.

Стоя возле декоративного прудика рядом с домом, я смотрела на воду. Она завораживала и заставляла задуматься о прошлом. У меня в деревне почти не осталось друзей – были дети, либо младше, либо старше, но общалась я с немногими. Уже смутно помню их имена, они стёрлись из памяти так же безвозвратно, как и школьные знания. Но иногда, когда я вижу своих знакомых, катающихся на велосипеде или проходящих мимо нашего дома, я задумывалась о том, как много недосказанности между старыми друзьями. Раньше они приходили ко мне домой, мы строили шалаши из подушек и устраивали кукольные представления для моих родителей, брызгались водой и катались на качелях. А сейчас мы смотрим друг на друга, будто вовсе незнакомы.

Это всегда доставляет мне море боли. Для меня это просто странно. Как через какие-то десять лет вы можете притворяться незнакомцами?

– Настя… – Никита тихонько коснулся моего плеча и в этот раз даже не напугал меня.

– Да?..

– Всё хорошо? – Он улыбался.

– Да, просто вспомнила старых деревенских друзей. Не обращай внимания.

– Слушай, я хотел сказать тебе…

Никита что-то начал говорить, а я думала о том, что он реально не обратил внимания на то, что я сказала.

– Ну, и что ты думаешь по этому поводу? – Он смотрел на меня, закусив губу.

– Прости, о чём ты?..

– Я говорил, что надо устроить тройное свидание.

– Что?.. Тройное свидание? – Я начала смеяться, потому что это звучало как минимум странно.

Я, видимо, не одна вдруг стала совершать спонтанные поступки. Вы помните, какой Никита был вначале, когда я только с ним познакомилась?.. Они с другом болтали с бомжами. А тут его вдруг потянуло на романтику? Что-то мне не верится.

– Ну да. Мы с тобой, Саша с Дашей и Егор с Надей.

– У тебя и план имеется, куда мы пойдём?

– Ну, я надеялся, ты мне поможешь, это же ты тут всё знаешь. Ну и надо найти место, где нас никто не сможет прервать… если ты понимаешь, о чём я, – и ущипнул меня пониже спины.

– Хорошо, я подумаю, куда мы можем сходить… – Я сжала его руку и снова подумала о старых друзьях.

– Ну и сколько вас можно ждать?

Это был Егор: такие у него приколы. Сами долго собирались, мы стоим их ждём, а он делает вид, что они нас потеряли и всё это время искали. Знаете, после объяснения шутки она становится не смешной. Не буду вам больше объяснять смысл.

– Да-да. Где остальные?

Мы с Никитой повернулись и увидели, как из дома по одному выходят Саша и Даша.

– Мы тут! – отозвались они.

– Ну что, пошли?

Я улыбнулась, потому что предвкушала их восторг от холма в конце деревни.

Вам бы тоже понравилось это великолепное зрелище.

Глава 25

– Тройное свидание?.. Серьёзно? – Надя тоже была в шоке.

– Тихо ты! – Мы шли впереди всех, но эхо тут хорошее.

– А я тебе говорила, что Никите надо было поехать. Видишь, как он меняется ради тебя? – Подруга сжала мою руку.

– Меня это настораживает, он же не такой.

Я думала о том, как всё это странно.

– Настя, один раз в жизни попробуй поверить, что ради тебя человек может измениться. Посмотри, к примеру, на Дашу, она же изменилась?..

– Нет, подожди! Тут другое дело, она просто притворялась противной. Потому что так же, как и я, боялась боли. Плюс ко всему Саша не очень хорошо себя с ней вёл, и это ещё слабо сказано. А Никита… не думаю, что он из тех парней, которые втайне романтики. После нашей первой встречи, уже после того как он начал меня динамить, я поняла, в чём проблема. Когда он сообразил, что мой интеллект, возможно, выше чем у него, – именно в ту секунду я ему разонравилась. И я смирилась: что я сделаю, если ему нравятся дуры?..

– Сильно сказано! – Надя смущённо улыбнулась.

– Ты не подумай, я хочу верить ему. Хочу верить, что он становится таким, но…

Резкая боль ударила в голову, будто кто-то кинул в меня чем-то тяжёлым.

– Настя, что такое? – Никита подлетел ко мне, словно на одном дыхании.

– Всё хорошо, – с огромным усилием выдавила я. – Просто голова разболелась.

– Я же просил нас так больше не пугать!.. Меня так не пугать, – произнёс он шепотом и прижал меня к себе.

– Голубки, давайте отлипайте друг от друга! – засмеялся Егор. – Мы почти пришли.

Я стояла спиной к ним, а Никита – лицом, и по смеху я поняла, что он показал Егору средний палец.

– Ты можешь идти? – спросил Никита.

– Конечно, – улыбнулась я.

– А то смотри, я понесу тебя на руках… – И он уже потянулся поднять меня.

– Не-е-ет! – отрывисто закричала я и засмеялась. – Ты же не выдержишь меня!

И только после этой фразы я поняла, что мой вес вряд ли больше 55 килограмм при росте метр семьдесят. Не знаю, представляете ли вы эту картину, но оказалось, что я совсем лёгкая, потому что Никита поднял меня вверх, обхватив за талию, будто я ничего не вешу.

– Опусти меня на землю! – скомандовала я.

– Ты такая милая, когда пытаешься казаться злой. – Он начал медленно меня опускать, всё больше прижимая к себе.

– Я на самом деле…

Никита не дал мне закончить фразу.

– Ты слишком много говоришь, – произнёс он, чмокнув меня в нос.

Несмотря на стоявших рядом друзей, он продолжал целовать моё лицо и шею.

Сейчас будет фраза, которую я мечтала сказать, пожалуй, всю жизнь.

– Так заставь меня замолчать.

Ну, как прозвучало? Лучше, чем в кино, или нужно еще доработать? Ладно, можете не отвечать. Никита приближается всё плотнее. Краем глаза вижу, что Егор уже повёл друзей вперёд.

– Как пожелаете.

Он обхватил мои губы так жадно, – наверное, чувствовал, что в этот раз нас никто не прервёт. В нашем поцелуе было желание закончить то, что мы начали в дýше.

Но сейчас было не время.

– Настя? – знакомый голос заставил нас оторваться друг от друга.

– Что?

Я смотрела на молодого человека, стоящего передо мной. Его лицо казалось смутно знакомым, но я никак не могла понять, кто это.

– Это ты? – спросил парень.

– Очевидно, да. Но, прости, я не могу вспомнить тебя… – Моя неловкая улыбка.

– Конечно, столько времени прошло, я сам тебя еле узнал. Меня зовут Рома.

– Хм-м, Рома… – Я задумалась – Нет, не помню никаких Ром, прости.

– Как ты можешь не помнить? – Он закатал рукав свитера и показал мне шрам (который опять же ни о чём мне не говорил). – Я прыгнул в ваш пруд, чтобы тебя спасти, когда ты за что-то зацепилась под водой, но случайно наткнулся на острую деревяшку и порезал руку. Ты что, правда не помнишь?..

– Пруд, деревяшка, рука… – Я начала перебирать эти слова, но безрезультатно. – Прости, не могу вспомнить.

Я уже сделала пару шагов прочь, но он продолжил говорить о каких-то моментах из нашего детства.

– Слушай, парень… – Никита решил вмешаться, потому что видел мою растерянность, – девушка же сказала, что не помнит тебя, так что отстань по-хорошему.

– Подожди, я же ничего плохого не сказал! Она не могла забыть, ей было тогда уже около семи лет.

– И что?.. Она ничего не знает о тебе, и на этом всё. Пойдём, Насть, – Никита взял меня под руку и потянул за собой.

– Прости, – сказала я парню и пошла за Никитой.

Рома… Почему я не помню его, если мы были так дружны, как он рассказывает?

Когда мы отошли на приличное расстояние и сзади уже не было видно Ромы, Никита вдруг спросил:

– Всё хорошо? – Он выглядел более обеспокоенным, чем раньше.

– Наверное… Я не уверена.

Я совсем забыла про красивый вид, который должна была показать ребятам. После этого разговора чувствую себя неполноценной, будто Деймон Сальваторе пришёл ко мне, семилетней, и стёр память о некоторых вещах.

Но мы не в «Дневниках вампира», а в реальной жизни. Так ведь? Это нормально, что я говорю с вами, а вы не отвечаете? Странно, почему я об этом только сейчас задумалась. Возможно, опять проделки вампиров… Лучше так, чем думать, что я сошла с ума.

– Подожди меня тут, я догоню ребят и скажу, чтобы возвращались. Хорошо? – Никите пришлось меня встряхнуть, потому что я опять погрузилась в свои мысли.

– Хорошо, – ответила я, глядя в одну точку.

Мне не хотелось ждать друзей, отвечать на вопросы, на которые у меня просто нет ответа. Поэтому я развернулась и побежала домой, чтобы спросить у мамы об этом Роме. Возле дома остановилась, чтобы восстановить дыхание. У меня в запасе было минут десять – пока друзья не придут сюда и не найдут меня.

Я сразу же побежала искать маму. Услышала звуки, доносившиеся из сарая, и поняла, что она там, опять перебирает свои банки, у неё их, наверное, больше тысячи. Зачем? Не знаю!

– Мама, – запыхавшись, позвала я.

– Настя? Вы так рано вернулись, что-то случилось? – кричала она, гремя банками.

– Рома! – крикнула я, сбивчиво дыша.

– Какой Рома? – На этот раз я смогла привлечь мамино внимание, и она вышла из своего «банкоубежища».

– Мы гуляли, ко мне подошёл парень, представился Ромой и начал рассказывать истории из нашего детства, но я его совершенно не помню, а он сказал, что должна помнить, потому что мне было примерно семь лет, а дети в этом возрасте уже запоминают разные вещи, но я не помню! – После длинной фразы, произнесённой на одном дыхании, я выдохнула, устав ещё больше.

– Так, стоп. Ромку я помню, вы играли с ним, но тебе тогда было не семь.

– Фух-х! – я выдохнула ещё раз. – Значит, я могу его не помнить?

– Настя… – Мама сделала пугающую паузу, – тебе было двенадцать.

– ЧТО?!

– Я знаю, вопрос может показаться странным, но ты в последнее время ни обо что не ударялась головой? – мама подошла ближе.

– В смысле?.. Не поняла!

Она считает, что я сошла с ума?

– Ну, я подумала… Может быть, у тебя сотрясение мозга. Но если ты не падала и ушиба головы не было… Тогда это плохо.

– Почему плохо? – Я хотела, чтобы мама продолжила свою мысль.

– Может, тебе провериться у психиатра? Твои головные боли, потеря памяти и аппетита, непредсказуемое поведение, обмороки…

Мама перечислила все симптомы, и только теперь стало ясно: моё недомогание начинает походить на болезнь. Раньше мне казалось, что это просто переутомление. С кем не бывает?..

– Нет! – резко выдала я. – По-твоему, твоя дочь психически ненормальная?

– Ну, сейчас ты точно на такую похожа! – Мама закрыла рот рукой, сама испугавшись своих слов. – Нет-нет, я не это имела в виду.

– Именно это, мамочка. Именно это, – повторила я.

Развернулась и пошла прочь, в парк.

Набрала Надю и сказала, что уже дома, соврав, что позвонила мама и срочно попросила кое с чем помочь. Но это ложь во благо. Так ведь? Я не хочу, чтобы ребята тоже подумали, будто я психованная. Хотя кто знает, что они думают о моём душевном состоянии, учитывая, что тоже видят эти симптомы…

Сидела на качелях словно в ожидании расстрела. На самом деле ждала друзей, а они не слишком торопились. Я надеялась, что им тут хорошо, даже учитывая моё странное поведение. Птицы пели как никогда красиво… или мне так показалось. Меня всегда успокаивали вечерние птичьи трели над головою, сверкающая водная гладь и ни одной машины. Как у Ахматовой: «Лишь изредка прорезывает тишь крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, мне кажется, я даже не услышу».

Вот почему я помню стихи, которые учила в своё удовольствие, но не помню мальчика, с которым дружила в двенадцать лет?

Ну отчего вы мне не можете ответить?..

– Ну как?.. Помогла маме? – Это был Никита, и один.

– А где остальные? – поинтересовалась я.

– Дома, пьют чай. Так ты не ответила мне…

«Вот настырный», – подумала я.

– Да, помогла, – пришлось соврать.

– Ну-ну… – Он, видимо, решил сделать вид, что поверил, но при этом обозначил, что знает правду. – Пойдём, а то заболеешь ещё.

– Ой, кто-то включил режим «Забота»?! Не знала, что у тебя такой есть.

– Ох, ты бы знала, сколько во мне режимов… – Никита подмигнул, я закатила глаза, от его слов на лице появился румянец. – Ты что, покраснела?

– Нет конечно, я каждый день слышу такие пошлые фразы, – отшутилась я.

– Ну-ну, – он улыбнулся и взял меня за руку.

– Перестань так говорить, будто бы ты знаешь правду, – сделала вид, что обиделась.

– Я ведь и правда знаю, когда ты врёшь, а когда нет, – констатировал он.

– Ну, это ещё как сказать, – я загадочно улыбнулась.

– А что, разве плохо, что ты никогда не сможешь мне соврать? – Никита откровенно потешался надо мной.

– Конечно плохо. А вдруг я начну тебе изменять, ты разве хочешь об этом знать?

– Хм-м, хочу. Вдруг ты изменишь мне с девушкой, тогда я бы хотел на это посмотреть!

– Фу, какой же ты противный! – сказала я, и наш смех заполнил всё пространство вокруг.

– Я просто честный. Привыкай, возможно, тебе придётся слушать это всю оставшуюся жизнь.

Он смеялся, но при этом потирал затылок. А мы-то с вами знаем, что это значит. Нервничает…

– Никита, это что, предложение руки и сердца?.. Уже? Как неожиданно. Я хотела бы поблагодарить мою маму, папу, подру… – Он не дал мне договорить, ладонью зажав рот.

– Закончила издеваться надо мной?

– У-у-уу, – промычала я сквозь его ладонь.

– Отлично. Тогда пойдём домой, а то я замёрз.

– А я думала, твоё холодное сердце не может ещё больше замёрзнуть… – Шутки из меня почему-то лились рекой, возможно, из-за того, что я не хотела говорить серьёзно.

– Ещё одна шутка, и я снова закрою тебе рот. И ты сегодня уже не заговоришь!

Никита начал меня щекотать, я побежала к входной двери, чтобы спрятаться, но он успел раньше, развернул меня и поцеловал.

Мы были запыхавшиеся, молодые и дерзкие. Никогда ещё я не была так счастлива и одновременно обеспокоена. С этим надо было что-то делать, но я не знала – что.

– Сегодня в двенадцать ночи я жду тебя и надеюсь, что в этот раз смогу на практике оценить все твои функции и режимы! – Я ухватила его ниже спины и поцеловала в губы.

– Воу, воу! Я сейчас чувствую себя маленькой школьницей, которую лапает здоровый дядя.

– Неплохая такая школьница с твоим ростом получилась!

– И не говори. Ладно, в двенадцать жди.

– Опоздаешь хотя бы на минуту, и мои двери больше не откроются.

– Это была сексуальная метафора, или мне показалось?

Никита начал смеяться, я подхватила, и мы уже не могли остановиться.

– Даже не знаю. Серьёзно, я сначала сказала, а потом задумалась.

Глава 26

Время было 11:43, и почему-то я никак не могла расслабиться. Мысли о Никите не давали мне вздохнуть полной грудью. Когда я думала о его сильных руках, о глазах и великолепном теле, моё сердце готово было выпрыгнуть, примерно так же, как в фильме «Маска». С одной стороны, я хотела Никиту неимоверно сильно (да-да, вы не ослышались, я хочу прижать его к себе и никогда не отпускать), но с другой стороны, я всё ещё переживаю за свои провалы в памяти и головные боли.

– Тук-тук, – послышалось у двери.

Нет, Никита точно ненормальный! Нет чтобы правда постучать… Ну что, последний шанс передумать: я могу сейчас ему не открыть, а потом сказать, что уснула и не слышала.

Но я всё-таки решилась, подошла к двери и резким движением распахнула её. На мне были шёлковые шорты и шёлковая майка из Tezenis (простите, но на Victoria's Secret даже у моих родителей денег не хватит).

– Вау! – Никита демонстративно потёр глаза, будто ему это снится, и засмеялся.

– Издеваешься, да? – Я притворилась обиженной и отвернулась.

Он подошёл сзади и обхватил мои скрещённые руки своими. Мы стояли, обнявшись, примерно минуту. Потом Никита захотел развернуть меня к себе, но я сопротивлялась, потому что было очень страшно… Не знаю, чувствует ли он, как моё сердце быстро бьётся.

– Повернись, – попросил умоляюще, – я хочу на тебя посмотреть.

Я не смогла удержаться, услышав такие слова. Никита повернул меня к себе и сразу же снова обнял. Потом мы начали тихонько друг от друга отстраняться, и он наклонился, чтобы поцеловать меня. Я уже очень хорошо знала его повадки: в этом деле он спешить не любил – может, не хочет, чтобы я знала, что он «скорострел»? После этой мысли мне с трудом удалось подавить смешок. Нет, ну а что? Всё бывает.

Он начал со лба, потом поцеловал меня в нос, только слегка касался своими губами моих… Оставил на моей шее засос, но мне было всё равно, что скажут друзья (хотя они, скорее всего, поздравят нас с состоявшейся «встречей», если вы понимаете, о чём я). Стоя всё это время у двери, мы начали двигаться. Когда губы Никиты наконец-то слились с моими, нас уже было не оторвать друг от друга. Я закинула ноги на него, обхватила ими его талию…

Он оторвался от меня, чтобы произнести, тяжело дыша:

– Ты и вправду лёгкая, как пушинка. Когда закончим, – на этом слове он подмигнул мне и хохотнул, – надо будет тебя накормить.

– Заткнись и продолжай! – сказала я, ударив его в плечо.

– С удовольствием, мадам.

Никита донёс меня до кровати и сел так, чтобы я оказалась сверху. Я уже чувствовала, как долго он этого ждал… опять же, если вы понимаете, о чём я. Мы целовались взахлёб, как школьники, наслаждаясь друг другом. «Ах, это таинство любви…» – подумала я.

Потом Никита, не отрываясь от меня, смог подвинуться к подушке, а я оставалась сидеть на нём, словно на быке, который в любую секунду мог взбунтоваться и сбросить меня. (Никите бы сто процентов понравилось сравнение с быком.)

Слишком много думаю я во время наших поцелуев.

Я подняла руки, чтобы он смог снять с меня майку. На мне был кружевной лифчик цвета спелой черешни и такие же стринги (но до них дело пока не дошло). Я помогла Никите снять футболку и прижалась к его горячему телу. Никогда не чувствовала такого желания, во мне всё пылало, и я не могла долго терпеть. Это было просто мучительно, поэтому я схватилась за ремень и начала его отстёгивать. Никита смотрел на меня, жадно пожирая глазами каждый сантиметр моего тела. Я остановилась.

– Ты почему остановилась? – Он улыбнулся, обнажив зубы.

– Пожалуйста, скажи, что у тебя есть презерватив…

– Конечно.

Он достал из кармана три презерватива. Предусмотрительно с его стороны было взять несколько. Ну, это он, конечно, высокого о себе мнения – его хватит не на один раз? Проверим.

Я продолжила, но вдруг снова остановилась.

– Так, стоп. Это твои презервативы?

– Ну а чьи же ещё?

– Прости, а для чего ты взял их, когда ехал сюда?.. С кем ты собирался тут спать?

– Ахах! – Никита начал смеяться. – Пойми, для парней это как взять с собой зубную щётку. Зачем? Не знаю, но точно надо.

Я смотрела на него, недоверчиво сощурив глаза.

– Ты мне не веришь?

– Верю, просто каждый раз забываю, какой ты самоуверенный.

– Ауч! Обидно… – Он демонстративно прижал руку к сердцу, а потом добавил: – Забыл, у меня же его нет.

– Заткнись и поцелуй меня.

Мы предавались любви полночи. Ну, свои два раза он отработал со всем упорством, мне даже кажется, что завтра утром я не смогу ходить. Я лежала в кровати на животе, в трусах и его футболке, и одна моя рука была на груди Никиты, а он крепко спал. «Изрядно я тебя вымотала», – подумала я.

В голове крутилась тысяча мыслей. Мы занимались любовью и смеялись – от возбуждения, от неловкости, что неизбежны в это время. Это не было похоже на секс с Ваней (тем, который актёр). Всё было не как в романтических фильмах, а намного лучше и безрассудней.

Я боялась сказать ему, я боялась сказать себе, я боялась сказать это даже вам, но я, кажется…

– Настя!

Он проснулся. Я же не говорила вслух?

– Да?

– Настя… – Он лежал с закрытыми глазами и повторял моё имя.

Вроде ему снится сон про меня?..

– Настя, ты не поняла… Я хочу только… Никогда…

Никита говорил сбивчиво, смысл было невозможно уловить.

– Я взял их с собой… Кажется, я тебя… – На этой фразе он вскочил, тяжело дыша.

– Всё хорошо? – Я гладила его по спине, чтобы успокоить. – Ты разговаривал во сне, – объяснила.

– Правда?.. И что я говорил? – повернувшись вполоборота, поинтересовался он, потирая затылок.

– Не знаю, разобрать было сложно, – соврала я.

– Прости, что разбудил… Давай спать.

– Конечно давай.

Мы устроились так, что я лежала на правом боку, а Никита обнимал меня за талию и прижимал к себе. Его горячее дыхание обжигало спину, и я была готова остаться в такой позе до конца своих дней.

И сейчас были не важны новые знакомства или любимые чёрно-белые фильмы, потому что реальность наконец-то лучше всех книг и кино.