Текст книги "Жар-птица (сборник)"

В этой новой реальности и с новыми экономическими проблемами содержать свою несчастную жену и её подрастающего сына Роланду стало накладно, и он решил от них избавиться. Но как это сделать, ведь им было некуда идти, и они полностью зависели от его скудного содержания? Тогда Роланд пошёл на хитрость и сумел обвести вокруг пальца доверчивую Ирину. Прежде всего нужно было выжить её из дома под каким-либо благовидным предлогом. Он знал о её давней мечте переселиться из леса в город и всё тщательно спланировал. Под предлогом, что они будут жить в городе, он снял там квартиру, перевёз мебель и Иринины вещи, а затем наотрез отказался переезжать вместе с ней, а подал вместо этого заявление на развод. Он оправдывал своё решение тем, что однажды два месяца назад она сама в запальчивости кричала о разводе.

Ирина была в панике. Она билась в истерике и уговаривала Роланда не оставлять её, ей было страшно оказаться совсем одной и без поддержки в этой незнакомой стране, но он был неумолим. Она стремилась всеми силами удержать его рядом с собой. Женщина не видела выхода, не знала, что делать, и в конце концов решилась. От отчаяния и чувства безысходности она решила покончить с собой. Было ли это действительно твёрдое решение уйти из жизни, или она хотела только припугнуть этим Роланда, скорее всего, последнее. Как бы то ни было, в истерическом порыве она схватила пузырёк со снотворными таблетками, опрокинула его в себя, а через полчаса потеряла сознание.

Проснувшись утром, её сын-подросток Сёма был удивлен, что мама ещё продолжает спать, и пытался её разбудить. Он её звал, кричал, тряс, но всё безрезультатно. Это было страшно и непонятно, и тогда испуганный мальчик позвонил единственному близкому им человеку в этой чужой стране, Роланду. Тот сразу всё понял, быстро приехал и срочно отвёз бедную женщину в больницу. Она была в коме, её положили в реанимационное отделение, где её удалось в конце концов откачать. Когда Ирина пришла в себя, её перевели в психиатрическую клинику.

Её существование в «психушке» внезапно приобрело определённый смысл, которого она так долго искала в Швеции. Там было много больных, запутавшихся в жизни людей, и многим из них было не легче, чем ей самой. Здесь она внезапно стала играть роль «врача» – подсаживалась к несчастным людям и подолгу разговаривала с ними, пытаясь помочь, решить их проблемы.

Ирину выписали из больницы на долечивание в психиатрическом диспансере. К ней уже прочно прикрепили ярлык психически больной женщины. Но и после попытки самоубийства Роланд не сжалился и не вернулся к ней. Он ещё больше утвердился во мнении, что Ирина – неуравновешенная, беспомощная женщина, не умеющая справляться с трудностями, которая лишь постоянно ищет возможности на кого-то опереться. Бывший муж совершенно потерял уважение к ней. Вместо этого он сделал следующий шаг – написал необходимое психиатрическое заключение и помог Ирине получить пенсию по инвалидности по причине хронического психического расстройства. Таким образом он избавился от материальной ответственности за содержание своей бывшей жены. Иногда он всё-таки помогал ей деньгами, чтобы она смогла заплатить за квартиру, съездить в Россию или пойти к зубному врачу. Ведь при редких встречах Ирина продолжала ему говорить, что не умеет содержать себя сама и никогда не умела это делать, а скудной пенсии ей на жизнь не хватает. А он, как бывший муж и порядочный человек, должен ей помогать…

Ирина вынуждена принимать сильные антидепрессивные и успокоительные лекарства, от которых сильно отекла и располнела. Никто уже не узнаёт в толстой рыжеволосой тётке, которая весит больше ста килограммов и с трудом передвигается, красавицу Ирину, хотя ей всего сорок с небольшим. Одно хорошо – она теперь живёт в городе, и жизнь её стала немного разнообразней, можно хотя бы выйти в магазин или прогуляться по городу. Днём она часто ходит в реабилитационный центр для психбольных, там она встречает других женщин, они общаются, пьют вместе кофе, вяжут, или клеют коробочки.

Роланд стал работать в психбольнице на крайнем севере Швеции, где зарплата была значительно выше, ему удалось расплатиться с долгами и снова нажить капитал. Первое время после развода Ирина иногда ездила в его дом и помогала ему ухаживать за садовыми растениями, а он за это ссужал ей небольшие деньги. Всю историю с Ириной Роланд считает самой большой ошибкой в своей жизни. Не было у него с этой женщиной никакой радости, одни проблемы.

Ирина после развода поставила крест на своей личной жизни, она считает, что уже никому и никогда не сможет понравиться, да и душевных сил для каких-либо новых отношений у неё больше нет. Её сын Сёма вырос, ему удалось получить работу продавца в магазине одежды в Стокгольме. Его мать гордится им, по её мнению, он сделал в Швеции блестящую карьеру.

Ирина каждый год ездит в Москву к маме и живет у неё по полгода, ей там хорошо. Иногда она встречает в Москве своих старых знакомых, которые знали её молодой, гордой, полной надежд. Видя, какой она стала, они в испуге отшатываются, восклицая: «Неужели же это ты, Ирина? Что с тобой случилось, бедная?». Дольше, чем полгода, оставаться в России она не может, ведь по шведским законам пенсию по инвалидности можно получать лишь при условии проживания в этой стране не меньше шести месяцев в году. Она теперь прикована к этой стране прочными экономическими узами, и полностью вырваться ей трудно. Да и, наверное, уже слишком поздно, ведь жизнь, как она считает, прошла…

Часть 2. Татьяна

Татьяна Савельева была девушкой тихой и незаметной. «Умница и скромница», как окрестили её в институте, где она училась. Ничем особо не выделялась среди прочих студентов, но когда приходило время зачёта или экзамена, то не было ей равных. «Ну, эта девушка с потенциалом! Далеко пойдет!» – изумлялись экзаменаторы и выводили в зачётке очередную оценку «отлично».

На улице мужчины на неё почти никогда не оглядывались, но при ближайшем рассмотрении многие реагировали на нежность и притягательность её облика. Удивлялись её мягкому голосу с лёгким придыханием, гармоничным чертам лица, статной фигуре, и необычайной женственности, которая была разлита во всём её неярком облике. Была она похожа на белую берёзку, тонкую, светлую и нежную. Она и сама, рассматривая себя в зеркале, иногда с грустью думала: «Почему никто не видит моей красоты? Ну, присмотритесь же вы, не проходите мимо!». И напевала запавшую когда-то в память песенку: «Почему же я одна, и стоит надо мной тишина, где погасли все окна и где нету моего окна!..».

Перед окончанием института Татьяна вышла замуж. Не по любви, ведь поклонников у неё было не так много, просто потому, что настало время заводить семью. Мужу, грубоватому деревенскому парню, её мягкость и интеллигентность казались совершенно непонятными и крайне раздражали. Он считал свою жену странной, «не от мира сего», и распускался и хамил с каждым днем всё больше. На его брань она никогда не отвечала, ругаться она не умела, просто уходила в сторону и тихо плакала. Говорить им было не о чем, людьми они были совершенно разными, единственной общей темой были их подрастающие дочки. В общем, счастливой семьи не получилось, но разводиться ни он, ни она не хотели. Ему их совместная жизнь казалась во всех отношениях удобной, а она на развод не отваживалась.

А на работе Татьяну ценили и уважали, ведь и здесь, как в институте, равных ей было немного. Она работала среди интеллигентных высокообразованных людей, а возвращаясь домой, опять погружалась в пучину грубости и хамства. Через несколько лет напряженного труда с блеском защитила кандидатскую диссертацию. Перед ней встал вопрос: продолжать исследовательскую работу, идти дальше и стремиться к защите докторской диссертации, посвятить себя науке или же всё-таки отдать все свои силы семье. И она всё-таки выбрала второе, ведь мечты о любви, детях и семейном счастье её не оставляли, как и всякую настоящую женщину.

Но отношения с мужем были уже хуже некуда. Зато истинной радостью стали её дочки-близнецы. К сожалению, и они уже подрастали и не нуждались в ней так сильно, как раньше. Любви в жизни не было, что же делать, этого Таня изменить не могла, но она была женщиной и могла родить ребёночка. Именно это казалось ей теперь самым большим счастьем и главным смыслом и содержанием жизни. Она была поглощена мечтой о рождении сына. Не подумайте, что она стремилась склеить распадавшуюся семью, родив ребенка, как делают некоторые женщины, напротив, она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы воспитать своего сына самостоятельно.

Как она и мечтала родился сыночек, прекрасный мальчик Никита, но он часто болел, молниеносно поднималась высокая температура и случались непонятные судорожные припадки. Таню это сильно пугало, она боялась, что это повлияет на его умственное развитие или перейдёт в настоящую эпилепсию. Она понимала, что за её любимым мальчиком нужен особый уход, и дрожала над ним день и ночь. С мужем она развелась, уже не было сил терпеть его грубость, и надеяться было не на кого. Таня справлялась со всем одна, и на руках был не только маленький Никитка, но и две подрастающие дочки, которые вступили в переходный возраст и тоже теперь доставляли немало хлопот. Да и на работе нельзя было в грязь лицом ударить, она привыкла относится к ней ответственно и серьезно. Иногда казалось, что нет сил всё выдержать, но ведь неотлучно, в мечтах и наяву, рядом с ней был сыночек, который заглядывал ей в глаза и протягивал к ней ручки. И поэтому жизнь, хоть иногда и безумно трудная, имела смысл. «Героическая женщина», – говорил нередко её бывший муж, но руку помощи не подавал.

Тут ещё на беду приключилась перестройка, и в стране стали происходить непонятные вещи. Появились горлопаны, по указу которых всё в стране стали переворачивать с ног на голову. Как противодействие этому возникло ГКЧП и у некоторых забрезжила надежда, что всё ещё может наладиться и вернуться опять в стабильное русло. Но многих это не устраивало, противодействие задавили и страну дружно стали подталкивать к пропасти. Спокойная жизнь на этом закончилась, и жизнь Тани стала ещё труднее…

Советская академическая наука в перестройку совершенно развалилась, и Татьяна, чтобы заработать хоть какие-то деньги, стала подрабатывать переводами, ведь она прилично знала английский язык. Как-то её пригласили в организацию, где ждали приезда иностранцев, чтобы помочь с переводом. Она охотно согласилась, так началось её знакомство со шведом по имени Свен. Как ни странно, этот иностранец сумел рассмотреть Танину неяркую красоту, был очарован её мягким характером, уж очень она отличалась от решительных, волевых шведских женщин.

Свен был в разводе, у него самого было трое детей. Он представился ей предпринимателем, специалистом по продаже и ремонту компьютеров. Свен был на несколько лет младше Тани, но не обращал на это внимания. «Я вижу тебя, я знаю тебя, я люблю тебя, и записи в паспорте не имеют для меня никакого значения!» – уверял он. Его поразила Танина нежность, мягкость и интеллигентность, но, как настоящий швед, он никогда не упускал из виду и практической стороны жизни. Таня была врачом, а эта профессия на Западе высоко ценилась и давала хороший доход. Поэтому Свен твёрдо решил, что эта женщина будет его подругой.

Свен начал осаду: звонил каждый день, писал письма и посылал их по факсу, не доверяя медлительной почте, неожиданно появлялся в Санкт-Петербурге. Вначале Таня всячески открещивалась от настойчивого шведа, она не хотела больше разочарований и бесплодных увлечений, жизнь её была посвящена детям. «Ну, зачем этому молодому шведу я, женщина с тремя детьми, ведь моя жизнь – это бесконечная работа, хлопоты и заботы? Ведь сколько девушек вокруг, молодых и блистательных, мечтающих выйти замуж за иностранца!» – говорила она себе и мягко отстраняла Свена. Но Танино сопротивление, похоже, лишь ещё больше раззадоривало упёртого шведа. Он раз за разом уверял её, что они смогут построить хорошую семью, и он станет любящим мужем и заботливым отцом её детям.

Конечно, в это хочется верить каждой женщине, и Таня в конце концов поддалась на уговоры, сдалась. Они поженились, а ещё через несколько месяцев она получила разрешение на проживание в Швеции. Свен приплыл на круизном лайнере «Анна Каренина», чтобы увезти её с собой. Танины родные сгорали от любопытства и ждали возможности познакомиться с иностранцем, который полюбил их Золушку. Ведь в семье все считали Таню Золушкой, неудачницей, которая не смогла уберечь мужа, работает день и ночь и почему-то всё детей рожает и тем самым лишь усложняет свою жизнь. Они ожидали увидеть какого-нибудь завалящего, никудышного мужчину, который не смог найти женщину в своей стране и позарился на их Золушку. Но приехал Свен, он был мужественно красив, ласков, приветлив и быстро очаровал всех родственников. А на их Золушку он смотрел восхищёнными глазами и называл её «mу sweet woman» (моя сладкая женщина) или «ledy in red» (женщина в красном). Он любил эту популярную песню «ledy in red» и не мог забыть, что в их первую встречу светловолосая Татьяна была одета в лёгкое красное пальто!

А еще через два дня уплыли Свен, Таня и её дети на круизном лайнере «Анна Каренина» в далёкую Швецию. Тане казалось, что с ней случилось то же, что и с Ассоль: за ней нежданно-негаданно приехал принц на сказочном корабле и увёз её в незнакомую волшебную страну.

Свен привез Татьяну с детьми в свой большой дом в деревне. Дом был полупустым и крайне запущенным. Бывшая жена вывезла почти всю мебель из их общего жилища, а многое из того, что осталось, Свен со злостью выбросил на помойку, чтобы перечеркнуть свою прошлую жизнь. В этом же доме кроме Свена жил его отец, пожилой интеллигентный джентльмен, и его восемнадцатилетний олух-сын, который всё никак не мог закончить гимназию.

Перво-наперво, как всякая женщина, стала Таня наводить порядок в новом жилище. Денег на новую мебель не было, но был секондхэнд, в котором можно было подобрать что-нибудь подходящее. Нужны были занавески, но швейной машинки тоже не было. И тогда стала она перекраивать из старой одежды и найденных кусков материи сфантазированные ей занавески и сшивать их на руках. Конечно, это отнимало много времени, но стежок за стежком, и дело потихоньку продвигалось вперед. Постепенно их дом стал выглядеть вполне прилично и даже казался уютным и красивым.

И ещё она научилась хорошо готовить. Свен понимал толк в хорошей кухне, он и сам прекрасно готовил. Таня была неплохой кулинаркой и в своей русской жизни, но теперь нужно было научиться секретам шведской кухни. Она так увлеклась, что поваренная книга стала её настольной книгой, и в конце концов начала она готовить блюда из кухонь разных стран и народов. Как и всякой любящей жене, ей хотелось, чтобы муж, придя вечером домой, усталый и измученный, мог порадоваться вкусной еде, красиво накрытому столу. А отцу мужа, тому старому джентльмену, она готовила отдельно, он был вегетарианцем, и Таня варила его любимую кашу.

Впрочем, с этим пожилым интеллигентом у неё сложились самые добрые, сердечные взаимоотношения, они подолгу разговаривали, играли в шахматы. Они понимали, уважали и ценили друг друга. Нормальные отношения установились и сыном Свена, тот хоть и не выказывал особой любви к этой русской семейке, но особенно не досаждал им. Таня помогала ему делать уроки – решала за него задачи по математике, за что заслужила его неподдельное восхищение, ведь этот предмет представлялся ему непостижимой наукой, сродни китайской грамоте или алхимии.

Своего мужа Таня жалела и понимала, как он устает, ведь она и сама долгие годы приходила с работы домой, еле волоча ноги, но, к сожалению, никто её накрытым столом не встречал, а ей бы так этого хотелось. Она готовилась, тщательно одевалась к приходу Свена и детишек старалась приодеть. Приветствовала она входящего мужа всегда по-шведски, а он поражался её успехам в познании шведского языка. Таня почти с первых дней своего приезда занялась его изучением. По утрам, накормив детей и отправив дочек в школу, она садилась за стол и, обложившись учебниками, зубрила незнакомые слова и выражения, постигая незнакомую грамматику. Она теперь жила в Швеции, хотела узнать эту страну и прочувствовать свою к ней принадлежность.

Она полюбила своего мужа, поверила, что наконец-то судьба улыбнулась, и в её жизни появился человек, который ценит и заботится обо всех них. Рано утром, перед уходом на работу Свен оставлял на её рабочем столе нежные письма, которые всегда начинались словами «любимая Танечка!». Она вставала, читала и перечитывала его ласковые послания и готова была сделать всё, приложить все силы, чтобы удержать это неожиданно свалившееся на неё счастье. Во время празднования Нового Года сделала она то, что делала всегда: написала на листочке свои пожелания и мечты с надеждой на их исполнение в наступающем году. Это была их семейная традиция, она делала это всегда в России и продолжала делать сейчас. И впервые за многие годы ей было почти нечего пожелать и она коротко написала: «Я благодарю уходящий год, он мне дал всё, о чём я мечтала. И теперь в наступающем году я не прошу любви и личного счастья. Оно у меня есть!!! Я благодарна, если удастся сохранить то, что я имею. И прошу крепкого здоровья для всех нас!»

Хотя её счастье не было безоблачным. Характер у Свена оказался очень нелёгким. Он мог быть весёлым и ласковым, но мог внезапно впасть в ярость, когда его что-то не устраивало. Как и во всех семьях, в которых швед брал в жены иностранку, чувствовал он себя хозяином положения и беспредельно властвовал над ней и её детьми. Он требовал от них безусловного подчинения. Он чётко показал им ту черту, за которую переступить никому не позволял – не позволял иметь своё, отличное от его мнение, не позволял ослушаться его просьбы или, точнее, приказа. Свен требовал от них полного и безоговорочного послушания. Если же кто-то осмеливался поступить против его воли, то Свен немедленно выходил из себя, становился неузнаваемым, злым, сверкал бешеными глазами, и все в страхе разбегались в разные углы дома.

И за любое неповиновение или проступок следовало неминуемое строгое наказание: её сына он заставлял стоять часами в углу, а саму Татьяну сажал насильно в кресло и начинал методично отчитывать. Он мог держать её по полночи в таком положении, не позволяя подняться и пойти спать. Она должна, обязана была покаяться и признать свою вину. Он часто повторял им: «Я здесь хозяин, и здесь все будут мне беспрекословно подчиняться!» Но через некоторое время гроза проходила, и он опять становился тем Свеном, которого они любили – весёлым, добрым, игривым. Но он всегда соблюдал незримую дистанцию. Таня называла его в шутку и всерьёз «мой тигр».

Она всё ему прощала, всячески оправдывала, думая: «Ну, он же просто устал! Ну, может быть, мы действительно были в чём-то виноваты, нужно было внимательнее прислушиваться к его словам, угадывать его желания». Но однажды Тане позвонила мать Свена и произошёл между ними очень странный разговор:

– Ну, как вы живёте? – поинтересовалась мать.

– У нас всё хорошо, – поспешила ответить Таня.

– Н-да, я всё размышляю, как долго может продолжаться эта ваша идиллия. Мой сын – человек очень тяжёлый, это нам всем известно. Но ты должна знать всю правду: до твоего приезда у Свена были тяжёлые галлюцинации, бредовые идеи.

На этом разговор оборвался. До Тани дошло не сразу значение всего услышанного. Мать хочет сказать, что её Свен – психически больной человек? Нет, она не хотела этому верить. Эта пожилая женщина просто решила помешать их счастливой жизни! И Таня постаралась как можно скорее забыть, выбросить всё услышанное из головы.

Вскоре У Тани появилась русская подружка, Ирина, которая жила со своим шведским мужем далеко в лесу, километров в пятнадцати от той деревни, где жила Таня. Ирина приезжала почти каждый день, она сильно скучала в своей лесной глуши. Эти посещения вначале радовали Татьяну, но постепенно она стала замечать, что они отнимают всё больше времени и нарушают стройное течение её жизни. Ведь день у Тани был расписан буквально по часам. Ирина приезжала, когда она уже сидела над учебниками, в результате занятие срывалось. А ещё надо было погулять с сынишкой, проверить уроки у дочерей, прибрать, приготовить что-то особенное, вкусное на ужин, накрыть на стол в ожидании Свена.

Но Ирина оставалась всё дольше, часто засиживаясь до позднего вечера. Ей не хотелось возвращаться в своё лесное логово, но была и ещё одна веская причина – она нарочно затягивала свои визиты до вечера, чтобы встретить Свена. Или же являлась нежданно-негаданно разодетая и расфуфыренная в выходные дни и оставалась до позднего вечера. Ей молодой Танин муж очень нравился, она хотела полюбоваться на этого красавца-мужчину и пококетничать с ним. Ведь она была молода, хороша собой и считала себя неотразимой.

Татьяна не знала, как объяснить зачастившей к ним Ирине, что у неё своя чётко налаженная жизнь, и она должна уделять в первую очередь внимание своей семье. И Свен со своей стороны раздражался, говорил: «Я люблю тебя, Таня, и хочу проводить с тобой как можно больше времени, я устал от её постоянного присутствия. Мне надоело быть объектом её беззастенчивого кокетства. В свои выходные дни я хочу быть только с тобой!» В конце концов Таня решила написать Ирине письмо, так ей казалось легче всё объяснить. В этом письме она просила Ирину приезжать пореже и только по взаимной договорённости. Вскоре пришло ответное, крайне разозлённое письмо от Ирины, в котором она не только упрекала подругу в том, что та предпочитает ей своего мужа, но и издевалась над её бедной жизнью, над тем, что их семья с трудом сводит концы с концами.

В конце письма приложила она двадцать крон с язвительным комментарием: «Ведь у тебя, несчастной, наверняка нет денег даже на марку для письма! Впрочем, мой муж-профессор сказал, что ты никогда, понимаешь, никогда не сможешь работать врачом в Швеции! И не старайся, не сиди над учебниками! Твой русский диплом здесь никому не нужен!» Это было так глупо и оскорбительно, что Таня не стала ей отвечать.

Так эта дружба и закончилось, но Тане было некогда об этом размышлять и сожалеть. Их отношения с мужем становились всё более трудными, к сожалению, куда-то стало уходить то счастье, та радость, которыми была раньше наполнена большая часть их жизни. Ушёл праздник, который они ощущали, когда были наедине, и который им когда-то портила Ирина своими бестактными посещениями. Теперь им никто больше не мешал, но и праздника больше не было. Чем можно было это объяснить? Может быть, их всё более осложнявшимся экономическим положением?