Текст книги "Незнакомец"

Она уже начала было обдумывать перспективы визита в амбулаторное отделение больницы, где отношение будет таким же сухим, но гораздо более безличным, когда ее осенило.

Клодия вспомнила короткий разговор на похоронах Джеральда и любезный, но довольно странный телефонный звонок вскоре после этого. «Знаю, я не твой семейный врач, но если тебе понадобится кто-то, чтобы поговорить, звони мне не колеблясь. Либо домой, либо в Лондон, в клинику. Даже если просто поболтать… может быть, смогу помочь».

А ведь действительно может, подумала Клодия, снова схватила Пола за руку и заставила посмотреть на нее.

– Послушай. Есть другой способ. Я знаю одного человека. Женщину. Она врач, но в некотором смысле и друг. Если я ей позвоню, согласишься ли ты по крайней мере встретиться с ней? Обещаю, она не будет обращаться с тобой как со слабоумным.

Глава 5
Что доктор прописал

«Проблема в том, что врач может оказаться еще большим фриком, чем предполагаемый пациент», – думала Клодия, на ходу разглаживая мягкую ситцевую юбку цвета охры.

О докторе Беатрис Куин в Роузвелле говорили много всякого. И когда после ланча Клодия открыла входную дверь, то сразу поняла, почему эту женщину окружает столько невероятных слухов и сплетен.

– Ну, привет! Всегда знала, что ты когда-нибудь позвонишь, но не ожидала, что ты будешь при этом так замечательно выглядеть, – сказала доктор и, окинув Клодию долгим, теплым взглядом, уверенно прошла мимо нее в холл. – Чем могу помочь? Расскажи мне об этом своем прекрасном незнакомце все.

Клодия вдруг оказалась куда ближе к доктору Куин, чем ожидала. Беатрис резко обернулась и остановилась всего в паре шагов. Не успела Клодия перевести дух, как ее звонко расцеловали в обе щеки по континентальному обычаю, и в нос ударил головокружительный запах экзотических духов. Как следует поздоровавшись с хозяйкой – и здорово ее смутив! – докторша отступила, покачиваясь на пятках с лукаво-вопросительным выражением на лице.

Единственной данью традиции в этот чудесный день у Беатрис Куин казался старомодный и довольно потертый медицинский чемоданчик. Самая заурядная, обыденная, вполне нормальная вещь в отличие от ее владелицы. Экстравагантность доктора Куин буквально бросалась в глаза; Клодия немного даже испугалась, но в то же время почувствовала приятное волнение.

Красота Беатрис тоже была необычной. Примерно возраста Клодии, возможно, чуть старше, доктор решила пренебречь строгим деловым стилем и облачилась в тонкую белую блузку и облегающие брюки из сиреневой замши. На ногах экзотические босоножки, на руке, выше локтя, тяжелый, так называемый невольничий серебряный браслет, на запястье другой – массивные, определенно мужские, часы. Зеленые глаза; роскошные длинные огненно-рыжие волосы заплетены в простую косу; в общем, сказать, что Беатрис Куин производила впечатление, значит ничего не сказать.

– Пожалуйста… прошу вас, проходите, доктор Куин, – промямлила Клодия, чувствуя себя глупо из-за своего явного смущения и восхищения. В конце концов, Беатрис Куин – такая же женщина не первой молодости, как и она, с такой же «экипировкой» и теми же «пунктиками». Так откуда же тогда это приятное покалывание?

– Ради бога, называй меня Беатрис и на «ты», – весело запротестовала доктор, когда Клодия привела ее в гостиную, все еще под впечатлением своей реакции на гостью.

«Как странно, – подумала хозяйка дома. – Невероятно. Я реагирую на нее точно так же, как на Пола, когда впервые его увидела. Что со мной происходит? Это полнейшее безумие!»

– Какая чудесная комната! – воскликнула Беатрис и, пройдя на середину гостиной, повернулась так резко, что длинная коса взметнулась в воздух. – У тебя так много красивых вещиц, – продолжала гостья, без приглашения усевшись на диван.

Добрая докторша, ясное дело, привыкла, что, куда бы она ни пришла, ее всюду принимают с распростертыми объятиями и интимной фамильярностью.

– Мне они нравятся, – неуверенно отозвалась Клодия, не зная, то ли сесть рядом с раскованной гостьей на диван, то ли в кресло напротив.

Беатрис вела себя вполне непринужденно; отставила чемоданчик, закинула одну затянутую в замшу ногу на другую и положила руки на спинку дивана, очевидно ожидая, что Клодия сядет рядом.

– Итак, наш пациент… – напомнила Беатрис, когда Клодия неуверенно присела. – Где он, кстати? В постели?

– Э… нет, – пробормотала Клодия, еще больше смущенная непрофессиональной интонацией доктора, сделавшей особое ударение на последнем слове.

Ясные глаза Беатрис многозначительно поблескивали. Она как будто уже знала обо всем, что произошло здесь с момента появления Пола, включая любовные схватки в спальне и на кухне. Однако Клодия была совершенно уверена, что ни единым намеком себя не выдала.

– Нет, он дремлет на тахте в оранжерее, – продолжала она, не в силах встретиться с пронзительным взглядом собеседницы. – Ему требуется отдых и сон… – Неужели совершила промах? Сболтнула лишнее? Доктор Куин даже не пыталась скрыть интерес к гостю. – Впрочем, самочувствие нормальное, ведет себя вполне адекватно. По крайней мере, сейчас. Вчера, когда он только появился, ему был здорово не по себе.

– Что ж, это хороший знак, – отозвалась Беатрис, снова перейдя на деловой тон. – Сонливость может быть результатом травмы… но, с другой стороны, если, как ты говоришь, он бродил несколько дней, то это может быть простое переутомление.

Клодия наконец рискнула взглянуть на доктора краем глаза – мисс Куин и впрямь посерьезнела и сосредоточенно хмурилась.

– Говоришь, у него рана на голове?

– Да, сильная ссадина, но ни опухоли, ни синяка не видно.

– Хмм. Судя по всему, ничего серьезного, но кто знает. Мозг – любопытный орган. Он может перенести страшное ранение, и пациент полностью поправится, а порой легкий удар причиняет серьезные последствия. – Заметив испуганный взгляд Клодии, Беатрис замолчала. – Не волнуйся! – Она быстро положила свои длинные, красивые пальцы с коротко стриженными ногтями на голую руку Клодии. – Уверена, это не тот случай. Если бы все было так плохо, то это почти наверняка уже проявилось бы.

Клодия чувствовала полное замешательство – и ужас от самой себя. Быть может, Пол в эту минуту страдает от неизлечимого повреждения мозга, а она только и думает, что о нежном прикосновении пальцев Беатрис Куин к ее руке. Ее как будто обожгло или ударило электричеством. Примерно как прошлой ночью, когда до нее дотронулся Пол.

– С тобой все в порядке? – спросила Беатрис, чуть склонив голову набок. – Не хотела напугать… прости.

«Какое там в порядке», – подумала Клодия. Но кивнула и улыбнулась, остро сознавая, что ладонь Беатрис по-прежнему лежит на ее руке, пальцы чуть согнуты, кожа мягкая и волнующе теплая. Так же остро она ощущала близость доктора, ее прекрасной груди, отчетливо просвечивавшей сквозь тонкую белую блузку, под которой явно отсутствовал бюстгальтер.

«Каково было бы ласкать ее», – мечтательно подумала Клодия, словно паря на облаке духов Беатрис.

Почти как в замедленной съемке, она подняла глаза и обнаружила, что Беатрис хмурится.

– Ты уверена, что все хорошо?

– Э… да, спасибо, – выдавила из себя Клодия, желая поскорее стряхнуть дурманящие чары. – Просто не выспалась. Когда я устроила Пола, было уже довольно поздно… и я беспокоилась о нем.

– Ну разумеется, – отозвалась Беатрис слегка вопросительным тоном и, убрав наконец руку, потянулась за своим чемоданчиком. – Вообще-то Полу очень и очень повезло. Менее гостеприимный человек мог бы его прогнать. Натравить собак. Вызвать полицию. – Она поднялась и элегантным жестом руки повела вокруг себя. – Но ему встретилась ты. Пустила его в свой красивый дом и приняла как гостя… Если б я потерялась в грозу, то хотела бы найти приют именно в таком месте.

Образ промокшей Беатрис в тонком атласном платье, падающей без чувств у нее на пороге, смутил Клодию еще больше. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться не пошатнувшись.

– Всегда буду рада, – сказала она, не подумав, и вспыхнула, когда Куин лукаво улыбнулась.

– Спасибо. Ты очень любезна, – мягко отозвалась Беатрис. – А теперь могу я увидеть пациента?

– Конечно. – Голос почему-то сел. – Я провожу тебя к нему.

Клодия неуклюже махнула рукой и пошла вперед, коря себя на ходу. Все это так глупо. И что на нее нашло? Какой бес в нее вселился?

«Идеальный незнакомец, вот что!» – печально ответила она себе, направляясь в оранжерею. Пол вселился в нее во всех смыслах этого слова: в ее дом, в ее жизнь, в ее тело. Он каким-то таинственным образом оживил ее, завершив цикл, который был уже близок к формированию. Он стал тем толчком, который снова привел ее чувства в движение.

Клодия тихонько открыла двери оранжереи и затаила дыхание. Беатрис позади нее ахнула.

– Бог ты мой! Какой ангел! – выдохнула доктор, положив руку на плечо Клодии.

Некоторое время обе женщины молча разглядывали дремлющего молодого человека.

Как и Клодия, после бурного секса у кухонной раковины Пол принял душ и переоделся. Сейчас на нем были летние брюки Джеральда и белая батистовая рубашка, которую он зачем-то снова оставил незастегнутой. Вытянувшись в полный рост, босой, он лежал на шезлонге возле открытого окна и, очевидно, спал. Более полной картины искушения и представить себе невозможно. Клодии захотелось погладить его по буйной шевелюре, поцеловать голую грудь, лизнуть языком теплую кожу.

– Вижу, почему ты приютила его, счастливица, – прошептала Беатрис. – Какая жалость, что он не прибрел к моему дому!

Достойного ответа на это откровенно выраженное желание не нашлось, поэтому, ступая как можно тише, Клодия подвела свою восхищенную спутницу к шезлонгу и лежавшему на нем молодому красавцу. Нарушать его мирный сон казалось едва ли не кощунством.

– Пол, – прошептала Клодия, склонившись над ним, и тихонько сжала плечо. – Пол, проснись!

Голубые-преголубые глаза распахнулись и осветили спокойное, безмятежное лицо. Пол улыбнулся своей неотразимой улыбкой и, не успела Клодия ничего сказать, обвил рукой за шею, притянул к себе и поцеловал в губы.

На мгновение она оцепенела, напряглась, готовая сопротивляться, но секунду спустя расслабилась и позволила ему руководить ею, наслаждаясь восторженным трепетом, пробежавшим по телу от этой непрошеной ласки. Его язык вступил в бесстыдную игру; Клодия представила, как Беатрис наблюдает за ними, и удовольствие вспыхнуло с еще большей силой. Пусть видит, что она не единственная зрелая женщина в деревне, потворствующая своим порочным желаниям. С какой стати Беатрис Куин должна монополизировать рынок молодых любовников?

Он обнял ее второй рукой, и Клодия, почувствовав, что вот-вот упадет на него, неохотно решилась охладить любовный пыл гостя.

– Спокойно, – пробормотала она ему на ухо, высвобождаясь. – Тут кое-кто к тебе пришел. Моя подруга, доктор.

Надо отдать должное, Беатрис не издала ни звука во время коротких, но пылких объятий Клодии с Полом и хранила бесстрастность. Но шагнув вперед, она расплылась в улыбке.

– Беатрис Куин, доктор медицины за мои прегрешения… Рада познакомиться, – сказала она, протягивая руку.

Полное замешательство, как затмение, промелькнуло на красивом лице Пола, но он с удивительным самообладанием стер его широкой ответной улыбкой и, гибко поднявшись, пожал протянутую руку.

– Пол… – пожал он плечами. – Фамилии пока не помню.

– Скоро вспомнишь, не переживай, – тут же отозвалась Беатрис с успокаивающей уверенностью профессионала, хотя Клодия и не поняла, какие имеются основания для такой уверенности. «Впрочем, врачи, они такие, – подумала она. – И у них это получается, потому что им хочется верить.

– Ну, а пока… – бодро продолжила Беатрис и, поставив чемоданчик на кованый стол, открыла его. – Присядь, Пол. Я бы хотела на тебя взглянуть.

«Еще бы ты не хотела!» – язвительно подумала Клодия, но, к счастью, не произнесла вслух. Увидев, как Пол безропотно подчиняется приказаниям доктора, она испытала смешанные чувства. Зависть. Ревность. Хуже того, ревность была какой-то раздвоенной. Она одинаково легко могла ревновать как Пола, так и Беатрис.

– Я буду на кухне, если что-то понадобится, – заставила себя приветливо произнести Клодия и направилась к двери.

– Спасибо. Это не займет много времени, – отозвалась Беатрис, кивнув.

Она уже сидела и доставала из чемоданчика стетоскоп.

Задержавшись в дверях, Клодия встретилась глазами с Полом и увидела на его лице легкую, странную улыбку, в которой как в зеркале отразились ее чувства. Смятение и волнение. Осознание собственной мужской силы и страх потерявшегося, испуганного юнца. И внезапно ревность куда-то отступила. Что бы Беатрис ни делала с ним, какие бы вольности эта чувственная и бесцеремонная особа ни допустила в ходе осмотра, некая важная сущность Пола останется исключительно в ее, Клодии, владении.

Добравшись до спасительной гавани кухни, она подумала, что было бы неплохо подкрепиться глотком бренди – нахлынувшие чувства приводили ее в смятение. Но потом все же решила ограничиться стаканом минеральной воды, добавила несколько кубиков льда и лимон, поставила стакан на кухонный стол и оседлала стул, положила руки на спинку и оперлась на них подбородком. Устроившись так, Клодия попыталась сосредоточиться, наблюдая, как пузырьки поднимаются на поверхность и лопаются. Странное занятие, но в прошлом оно всегда приносило успокоение.

Сегодня, однако, не помогло. Наоборот, пробудило грезы.

Первым пришло еще свежее воспоминание.

Пол занимался с ней любовью здесь, у кухонной раковины, которая сейчас блестела и пахла сосной. Она все еще ощущала его присутствие в ней, победоносные набеги его резвой молодой плоти. Задним числом все виделось как сцена из мыльной оперы. Красивый юноша трахает женщину не первой молодости среди кастрюль и сковородок. Избитая тема, но ах, как это было восхитительно!

«И ты бы все повторила прямо сейчас, правда?» – укорила она себя, остро ощущая эротическое напряжение. Чуть откинувшись назад, Клодия дотронулась до соска сквозь тонкий хлопок кофточки и, ощутив острый укол наслаждения, тихо вскрикнула. Сосок был твердым, как косточка экзотического фрукта.

Лоно раскрылось и наполнилось соком. Покачавшись взад-вперед на твердом деревянном сиденье, Клодия ощутила еще один восхитительный спазм, на этот раз во влажной впадине между ног.

– О боже! – прошипела она, сунула под себя руку и прижала ладонь к промежности.

Что с ней происходит? Она никогда не была такой ненасытной, даже в молодости, в первые страстные годы брака с Джеральдом. Тело Пола как будто взывало к ней, бередило чувства на расстоянии.

И не только тело. Она видела, нет, почти чувствовала и Беатрис. Пробовала ее бурную, неукротимую энергию. Сливалась с ее цельной сладострастной натурой.

«Интересно, что наш добрый доктор делает с Полом», – гадала Клодия. Разумом она понимала, что Беатрис проводит стандартный медицинский осмотр, но фантазия предполагала совсем другие сценарии – процедуры более оригинальные и, быть может, запретные.

Она будто видела Беатрис и Пола, но не в своей залитой солнцем оранжерее. Глядя на поднимавшиеся пузырьки, она представила белоснежный кабинет, где и пол, и стены выложены сверкающим кафелем. Беатрис расположилась за футуристическим столом из стекла и металла, а Пол сидит перед ней на стуле с прямой пластиковой спинкой и металлическими ножками. Одетый все в ту же белую рубашку и летние брюки, он заметно нервничает и выглядит таким невозможно юным. На докторе же одежда другая, выражение и манеры повелительные, но бесстрастные. Она плавно поднимается со стула и выходит из-за стола.

«Не будь дурой», – строго приказала себе Клодия, удивляясь чересчур разгулявшемуся воображению. Она не надела бы такое на консультацию!

На Беатрис длинный белый халат, как у всех врачей, но под ним – чонсам, китайское облегающее платье. Мягкое свечение расшитой восточной материи создает ореол чистоты и в то же время искушенности; и хотя юбка вполне скромная, до колен, ткань облегает доктора мягко, соблазнительно и откровенно чувственно, особенно в сочетании с прозрачными чулками и элегантными туфлями на шпильках. Эффект, бесспорно, возбуждающий, и голубые глаза Пола вспыхивают вожделением.

Никто из воображаемых действующих лиц не произносит ни слова, как это часто бывает в таких фантазиях, но для Клодии всякие слова излишни. Встав перед Полом, Беатрис наклоняется вперед, положив ладони ему на руки, и шепчет что-то на ухо. Он тут же смущенно краснеет и неловко ерзает на стуле, а когда Беатрис отпускает его и прислоняется к столу, осторожно и неуверенно поднимается на ноги и, после секундной заминки, начинает раздеваться.

Вначале рубашка, которую он бросает на стул позади себя, потом туфли и носки. Клодия на секунду отвлеклась, задавшись вопросом, где сейчас его обувь, потому что в оранжерее он был босой, потом сосредоточилась на дальнейшем процессе.

Пол, щеки которого все еще пылают, снова медлит, длинные пальцы нервно поигрывают узким кожаным ремнем брюк, но Беатрис поощряет его улыбкой.

Пол заливается краской, но подчиняется доктору, немного неуклюже расстегивает ремень, снимает брюки и бросает их на стул, к рубашке. Еще один умоляющий взгляд – Беатрис снова кивает, и Пол нерешительно спускает трусы.

Лучшей иллюстрации его умонастроения не может и быть. Эффект возбуждающей близости Беатрис очевиден, но столь же очевидны его нервозность и трепет перед врачом.

«Со мной ты не так робок, голубок», – подумала Клодия, на миг отвлекшись от видения. Не указывает ли это на какое-то ее тайное желание? На потребность доминировать?

Решив поразмышлять над этим новым обстоятельством позже, она не отказала себе в удовольствии продолжить эротическую сцену между своим молодым любовником и Беатрис.

Добрый доктор начинает осмотр вполне безобидным и непримечательным способом – вешает на шею стетоскоп и тщательно прослушивает сердце и грудь пациента. Ничего особенного, если бы не полная нагота пациента.

Вначале, по крайней мере, это вполне безобидно, но минуту-другую спустя Клодия замечает, как кончики пальцев Беатрис задерживаются на теле молодого человека. Она проверяет не только частоту сердечного ритма, но и гладкость кожи; не только глубину дыхания, но и упругость мускулатуры. И рано или поздно перейдет к осмотру главного органа.

Когда это случается, Пол потрясенно вскрикивает. Все по-прежнему без слов, лишь возбужденное восклицание пациента, когда его затвердевшая плоть словно подпрыгивает. Пузырьки в стакане Клодии продолжают подниматься.

«Да, я знаю, каково это, – думает она, когда воображаемая Беатрис удовлетворенно мурлычет. – Забыть ощущение этого упругого молодого жезла, мягко пульсирующего в пальцах, его жар и бархатистую текстуру невозможно». Беззвучно постанывая, Пол запрокидывает голову и оскаливается, стиснув кулаки, в то время как женщина, одетая в белое, манипулирует его пенисом. Беатрис снова шепчет что-то на ухо, и хотя Клодия не знает, что она сказала, чувствует, это что-то непристойное, потому что Пол вздрагивает и качает вихрастой головой.

Беатрис бормочет снова, неслышно шевеля губами у его уха, и легонько поощрительно сжимает член. Секунду спустя красивое лицо искажается от досады и экстаза одновременно.

«Я не могу!» – по-видимому, говорит он, хотя в фантазии Клодии слов по-прежнему не слышно.

Беатрис продолжает настаивать и, разжав пальцы, берет правую руку Пола в свою и побуждает обхватить член. Пол колеблется, потом неохотно начинает мастурбировать.

Клодия, разумеется, видела это в реальной жизни, но зрелище завораживает, а присутствие Беатрис добавляет остроты. Плотоядно облизнув алые губы, доктор Куин занимает позицию позади уже вошедшего во вкус «пациента» и через плечо наблюдает за его стараниями. Женщина она довольно высокая, а на каблуках еще выше, поэтому ей не приходится вытягиваться, чтобы хорошо все видеть. Тонкие белые руки ложатся ему на бедра.

«Как будто смотришь какой-нибудь экзотический латиноамериканский танец», – подумала Клодия, недоумевая, откуда в голову лезут подобные мысли. В ее воображении уже возникли две фигуры, вращающиеся в идеальной гармонии: знойная румба или сальса, грубо имитирующая извращенный секс. Пол дергает тазом в такт движениям пальцев, сзади ему вторит Беатрис.

Губы Пола беззвучно шевелятся, он явно приближается к критическому моменту, но мучительница продолжает что-то бормотать ему в шею. Беатрис улыбается, лицо ее искажено, как и у Пола. Интересно, какие удовольствия испытывает доктор? Ее твердые соски трутся о мускулистую спину Пола? Лобок ударяется о его ягодицы, создавая непрямую, но настойчивую стимуляцию? Или удовлетворение больше мысленное, чем физическое? Пьянящее ощущение власти, вызываемое полным контролем над Полом – телесная радость, уходящая корнями глубоко в душу?

«Это безумие!» – подумала Клодия, продолжая раскачиваться. Беатрис тут ни при чем, дело во мне. Это я возбуждаюсь от того, что контролирую его и мысленно заставляю делать то, что мне хочется.

Но почему ей никак не удается прогнать видения? Образ дергающегося обнаженного тела Пола. Испарину на его бледной коже, ладонь Беатрис у него на животе и груди. Мелкое подрагивание тела на пике оргазма. Ловкие пальцы Беатрис, обхватывающие его плоть в тот же миг, как из нее выстреливает струя семени. То, как она ловит каждую каплю этого экстракта, пока он с трудом держится на ногах.

«Караул! Я схожу с ума!» – подумала Клодия в панике и так резко вырвала из-под себя руку, что в спешке опрокинула стакан с водой.

Что за мысли…

«Ты извращенка, старушка, – сказала она себе, вытерла лужу и поставила чудом не разбившийся стакан в раковину. – Должно быть, умом тронулась».

Но, поднимаясь по лестнице, чтобы переодеть промокшую юбку и топ, она улыбалась. До сих пор у нее еще никогда не возникало желания доминировать над мужчиной, но вот теперь выяснилось, что мягкое принуждение здорово возбуждает. Если бы она не опрокинула стакан, то, без сомнения, уже довела бы себя до оргазма. Либо фрикциями, либо исключительно воображением.

«И я все еще на взводе», – признала Клодия, когда в ванной сняла с себя мокрую юбку и приготовилась надеть чистые трусики. Те, что она сняла, была в пятнах телесного нектара, обильно пролившегося в ответ на ее фантазии. Клодия хотела было дотронуться до своих соков и попробовать себя на вкус, когда ей вдруг пришло в голову, что, увлекшись, она позабыла о времени.

Беатрис будет недоумевать, что я такое делаю, лихорадочно подумала она, вытирая полотенцем остро пахнущую испарину. Принять душ? Она представила, как Куин покидает оранжерею, бродит по дому и натыкается на хозяйку, смывающую с себя предательский запах.

Клодия стала тереть сильнее и даже поморщилась от удовольствия, когда махровая ткань раздразнила набухшие соски, послав к клитору стрелы горячих ощущений. Не останавливаясь, ни о чем не думая, она сунула скрученное полотенце между ног и протянула его взад-вперед.

– О боже, о боже! – стонала она, не прекращая возить махровым жгутом по возбужденной плоти. Трение было грубым и именно таким, что ей требовалось. Через несколько секунд она свалилась в ослепляющем оргазме, хватая ртом воздух.

И, не успев отдышаться и прийти в себя, услышала, что ее зовут.