Текст книги "Фанзолушка"

Актер улыбается. У него слишком белые зубы, слишком ровные губы. Держу пари, тренируется перед зеркалом.

– Конечно, это большая честь, – отвечает он, хотя он не узнал бы классику, даже если бы в него из фазера начали стрелять. – Жду не дождусь начала съемок. Карминдор – это большая роль. Большая ответственность.

– Огромная ответственность, – бормочу я про себя.

Дэвид Сингх был феноменом. Он стал первым темнокожим актером, получившим главную роль в научно-фантастическом сериале. Выступая защитником прав человека, на экране, и в жизни, он искренне верил в философию «Звездной россыпи».

– В отличие от Рика я никогда не смотрела «Звездную россыпь», – вставила соведущая, миниатюрная женщина в белом костюме. Едва ли она нарочно нарядилась имперским штурмовиком, но получилось похоже. – Кажется, сегодня все знают, что это. Какой у них там девиз?

– Смотри на звезды. Целься. Пли, – отвечает Дэриен. – Надеюсь, вы станете фанатом. В «Звездной россыпи» каждый найдет что-то свое. Это рассказ о добром корабле «Просперо» и его команде, о том, как они защищали галактику и удерживали принципы мира и равенства. Ах да, и еще воевали с пришельцами-инопланетянами, – усмехается он.

– Звучит жутковато, – выдыхает ведущая.

Я закатываю глаза. Конечно, я бы не назвала борьбу с Королем Мглы войной с пришельцами. Технически пришельцами в сериале являются люди. Но я ведь истинный Звездный Стрелок.

Ведущая продолжает:

– Надеюсь, ты не рассердишься, но мы любим поиграть с гостями шоу. Похоже, ты много знаешь о «Звездной россыпи», давай мы испытаем тебя на баке-ловушке.

Камера переключается на большой резервуар с водой и мишенью с краю. Затем вновь показывает Дэриена, на его лице застыла маска ужаса, ясное дело, наигранного.

– Вы серьезно?!

– Ну конечно! – Ведущая лезет рукой за стул и достает водяной пистолет. – Посмотрим, как хорошо ты знаешь «Звездную россыпь». Я буду стрелять в тебя за каждый неверный ответ.

«Вот это здорово, – думаю я. – Едва ли он знает о сериале что-то, кроме названия».

Толпа начинает громко скандировать: «В воду! В воду! В воду!».

Дэриен картинно разводит руки навстречу публике.

– Серьезно? Вы правда хотите увидеть, как я промокну?

– В воду! В воду! – не умолкает толпа, и я с ней полностью согласна.

– Ну что скажешь, Дэриен? – улыбаясь, интересуется ведущая.

Он вздыхает, понурив голову: «Ну ладно, давайте вашу игру», хватается за ручки кресла, встает, снимает очевидно дорогой пиджак.

– Хорошо, спрашивайте.

Да ну! Посмотрим, где ты ошибешься, Дэриен Фримен. Я скрещиваю руки и устраиваюсь в кресле. На экране Дэриен карабкается на резервуар, надевает защитные очки и показывает большие пальцы вверх.

Женщина прицеливается пистолетом и смотрит на карточку.

– Вопрос номер один! Как называется правительство, в которое входил Карминдор?

– Шутите? Слишком просто. Федерация, – кричит Дэриен.

Звоночек сигнализирует, что ответ правильный, публика воет и требует окунуть его сразу. Что-то пролетает рядом с головой, кажется, чьи-то трусы. Он не выглядит испуганным, улыбается до ушей, болтает ногами, сидя на жерди над водой.

– Хорошо, теперь сложнее, – кричит ведущий с крупным подбородком и читает следующий вопрос: – Кто лучший друг Карминдора?

– Юци! Есть что-нибудь более сложное? – Дэриен раззадоривает толпу.

«Чем Юци занимается на корабле? В каком эпизоде он предает Карминдора Мгле, чтобы спасти свою колонию? В каком эпизоде колонию все равно уничтожают? Как насчет таких вопросов, красавчик?» – бормочу я.

Зрители ревут все громче: «В воду! В воду! В воду!».

– Как называется корабль?

– «Просперо»!

– Каков приветственный клич Федерации?

– «Обещаю и клянусь»!

Ведущая улыбается и помахивает карточкой с последним вопросом, готовясь сразить наповал. Я сползаю на краешек стула.

– Как Карминдор называет свою любимую в последнем эпизоде?

Дэриен задумывается. Оглядывается, смотрит на зрителей.

– Отвечай честно, – кричит ведущий. – Не знаешь? Десять, девять…

Дэриен сидит над водой, закусив щеку, и раскачивается взад-вперед. Я фыркаю. Конечно, не знает. Он же в жизни не смотрел ни одного эпизода.

– Пять! Четыре! Три!

Толпа подхватывает счет. Ведущая широко расставляет ноги и прицеливается одной рукой. Выглядит эффектно, хотя из водяного пистолета лучше стрелять не так. Дэриен по-прежнему озадаченно чешет затылок.

– Два! ОДИН!

Толпа ликует. Ведущая стреляет и попадает прямо в мишень. Воет сирена, над идеально причесанной головой Дэриена мигает проблесковая лампа, сиденье уходит у него из-под ног. Он падает в воду, толпа сходит с ума от счастья. Им это нравится.

Странно, но мне это не по вкусу.

– А’блена, – подсказываю я, хотя он и под водой. Хотя я смотрю на него по телевизору. Хотя он точно не может меня услышать, и я просто говорю с плоским плазменным экраном. Тем не менее. Если он собирается стать Карминдором, ему нужно это знать. Независимо от бака-ловушки. – Он называет ее а’блена.

На экране мокрый до нитки Дэриен выныривает из чана с водой и трясет мокрой головой в сторону зрителей. Те вопят, поднимая руки. Он улыбается.

Я морщусь. Единственное, что может сейчас спасти фильм от провала, – идеальный злодей. Очевидно, им должен стать Король Мглы, это было бы круто. Мгла – естественный враг Федерации, но, к сожалению, в оригинальном сериале девяностых годов они не очень привлекательны из-за огромных ушей. В перезапуске их можно сделать симпатичнее. К тому же, давайте уж начистоту, можно было бы учесть потенциал жанра слэш. Я смотрю на часы. У меня в запасе еще добрых двадцать минут до того, как я должна появиться на работе в «Тыкве».

На экране Дэриен берет у ассистента полотенце и начинает вытираться. Кто-то кричит ему, чтобы снял футболку. Он останавливается, оборачивается к толпе.

– Вы правда этого хотите?

Толпа визжит в ответ.

Крик становится громче, когда он берется за край насквозь промокшей футболки. Сквозь ткань рельефно проступают мышцы на груди. И все это видят. Я тяжело вздыхаю. Почему в жизни не существует кнопки перемотки вперед?

В отличие от близняшек, я не фанатка Дэриена Фримена. И уж точно не фанатею от этого горячего подростка из шоу «Морская гавань».

Вдруг Дэриен Фримен стягивает футболку, и я не могу закрыть рот. Его накачанные живот и грудь сияют, врезаясь в мой сонный мозг, как луч надежды в этой мрачной вселенной.

– А фигура у него – самое оно для Принца Федерации, – бормочу я. – Этого не отнимешь.

Я пялюсь на него дольше, чем хотелось бы. Дольше, чем когда-либо признаюсь. Дэриен явно наслаждается каждым мгновением, широко раскидывает руки и изящно кланяется публике.

Ведущая обмахивается водяным пистолетом:

– Вау. Ради этого стоило проиграть. Можно потрогать?

Снаружи раздается грохот, от которого трясутся картины на каминной полке. Я подскакиваю. Блин. Этот звук я узнаю где угодно.

Это подъезжает «Волшебная тыква».

Быстро оборачиваюсь к телевизору, хватаю пульт как молитвенник.

– Ну, быстрее объявите, кто будет злодеем, – молю я. – Пожалуйста, пусть это будет Король Мглы! Пожалуйста! Пожалуйста!

– Итак, как герою галактической Федерации вам нужен противник. – Мужчина с крупным подбородком жалостливо смотрит на соведущую, в то время как Дэриен натягивает футболку.

– Подумайте о монологах! Подумайте о возможностях развития любовного треугольника! – кричу я в пустоту. – Вселенная, дай мне хоть что-нибудь!

Большой подбородок продолжает так, словно не замечает моей мольбы.

– Я слышал, злодея хранят в секрете, но ходят некоторые слухи. О некоторой леди.

Я беззвучно разеваю рот. Если девушка, то это не Король Мглы. Но тогда это должна быть…

Я наклоняюсь ближе к экрану в попытке расслышать что-то сквозь шум «Тыквы». Мне приходится придерживать свечу на кофейном столике, чтобы та не прыгала в банке. Дэриен Фримен говорит что-то едкое, поправляет рукава пиджака. Остается ждать. Только ждать.

Я щурюсь, пытаюсь прочитать что-нибудь по губам. У него красивые губы, это уже что-то. Я распознаю звуки, которые он произносит. По движению губ, по артикуляции языка угадываю имя.

«Тыква» грохочет уже на подъездной дорожке. В соседнем доме Франко заходится лаем. Опять раздается гудок. Сейдж придется подождать. Она все равно приехала слишком рано. Я, оглушенная, сажусь обратно. Не могу поверить. Они сделали злодеем того единственного героя, о котором я больше даже думать не хочу. В оригинальной «Звездной россыпи» Принц Карминдор выкрикивает имя в небеса, яростно потрясая кулаками, этот образ легко узнается по интернет-мему «злобно кричащий в разрушающем душу гневе».

Однако это единственный в смысле пересъемки фильма злодей. Единственный, кто способен вырвать слабое человеческое сердце из груди, использовать хребет вместо зубной нити в борьбе с муками и горечью. Единственная любовь Принца Карминдора.

Принцесса Амара.

Большой подбородок смотрит на экран.

– А если вы хотите стать счастливчиком и лично встретиться с Принцем Федерации, «Мидлайт Интертеймент» в сотрудничестве с «ЭкселсиКон» в этом году проводит конкурс среди фанатов. Нарядитесь подобно вашему любимому герою «Звездной россыпи» – и получите уникальную возможность выиграть билеты на бал-маскарад «ЭкселсиКона», где победителей лично поприветствует Дэриен Фримен. Кроме того, вы получите билеты на премьеру «Звездной россыпи» в Лос-Анджелесе.

Я качаю головой. Единственная часть приза, которую я желала бы получить, – билеты в Лос-Анджелес. Ну и, может быть, еще шанс сказать Дэриену Фримену все, что я думаю о его глупом, бездарном Карминдоре, прямо в его глупое, бездарное лицо.

Дэриен Фримен странно смотрит на ведущего.

– Э-э-э, что?

Ведущий таращится в ответ, разинув рот. Повисает неловкая пауза. Дэриен Фримен снова смотрит в экран телевизора. На меня. По его лицу проходит тень эмоции, которую я не могу распознать, он пытается ее скрыть, а миллионы американцев смотрят на него.

– Ну же, Дэриен, «ЭкселсиКон»!

– Да, точно, конечно. Извините, – рассеянно кивает он.

Ведущая кладет руку ему на колено.

– Дэриен, спасибо большое, что пришел к нам на шоу, это было здорово. С нетерпением будем ждать выхода «Звездной россыпи» на экраны будущей весной.

Внезапно раздается шум вне камеры. Крики. Кто-то лезет по лестнице и бежит со всех ног к актеру. Девчонка в бикини и футболке, на которой собственноручно написала «Увидимся в гавани».

Их рты соприкасаются с такой силой, что оба падают на диван. Сбегается охрана. Камера быстро переключается на рекламу «Хаггис».

Я еще глубже опускаюсь в пухлое кресло Кэтрин. И этим стала «Звездная россыпь»? Все эти Дэриениты наводнят мою «Звездную россыпь»? Им же красивые кубики и золотые закаты гораздо ценнее, чем клятвенные обещания на всю жизнь.

Хорошо. Вселенная думает, что может скормить мне это, я преподнесу ей ответ. Я бегу по лестнице наверх, врываюсь в комнату. Распахиваю ноутбук в тот момент, когда Сейдж снова гудит из «Волшебной тыквы».

Я игнорирую ее и открываю страницу блога. В этом Хлоя и Калли не ошиблись. Когда речь заходит об интернете, реагировать нужно максимально быстро. Если я и сделаю в жизни что-то стоящее, то это сейчас. Напишу о катастрофе, которая произойдет со «Звездной россыпью». Все задокументирую. Вот как через сорок лет Голливуд решил отплатить нам, Звездным Стрелкам? Подкинул Дэриена Фримена?

«Фантастика или фансервис?» – вбиваю я в поле название. Идеально.

Пальцы, подрагивая, летают над клавиатурой. Слова льются рекой. Не знаю, откуда они берутся. Может быть, это накопленный гнев за то, что меня не воспринимают всерьез. Или необходимость годами смотреть повторы на стареньком телевизоре, чтобы увидеть в высоком разрешении лицо идиота, уничтожающего любимого персонажа моего отца.

Моего любимого героя.

Снова раздается гудок. Соседи, наверное, гадают, что забыл на нашей подъездной дорожке фургон с едой.

– Иду! – кричу я.

Один клик, пост опубликован и отправлен в параллельную вселенную.

Я натягиваю рабочую футболку, перекидываю сумку через плечо и тридцать секунд спустя уже влетаю в яростно-оранжевого монстра, в котором я работаю.

– Ты опоздала, – говорит Сейдж голосом, чудесно сочетающимся с ее хлористо-зелеными волосами. Бесцветный и очень странный голос. Словно ей со мной скучно. Возможно, когда-то ее волосы были глубокого зеленого оттенка, ведь она вполне могла бы выкрасить их под свое имя – Сейдж означает шалфей.

– Я жду уже целую вечность.

– Извини, нужно было кое-что сделать, – быстро оправдываюсь я.

Жутковатая смеющаяся тыква болтается на ветровом стекле, и моя коллега поправляет ее, вырулив назад. Никогда, ни в какой вселенной, ни за что не признаюсь Сейдж, что я Звездный Стрелок. Она просто посмеется.

– Подожди, разве стадион не в другой стороне? – Я замечаю, что она сворачивает на одну из знаменитых чарлстонских улиц с односторонним движением.

– Планы поменялись.

Я осекаюсь, замечая дорожный знак.

– Кажется, здесь одностороннее движение в другую сторону.

Сейдж не отвечает, просто крепче сжимает руль. Ухмылка, почти неуместная на каменном лице, играет на ярко-розовых губах. Словно чучело животного посреди лужи крови. Почти демонически.

– Ату! – Сейдж кричит так громко, что я подпрыгиваю, и резко переключает передачу.

Я вцепляюсь в ремень безопасности. У меня есть права, но владелец фургона и наш начальник – ее мама, поэтому водит фургон Сейдж. Минус этого в том, что она за рулем становится безумной. Впрочем, не только за рулем. Честно говоря, если бы я могла работать в другом месте, так бы и сделала. Но поскольку в моем резюме только запись о неудачной работе в загородном клубе (а туда возвращаться я не собираюсь, что бы ни говорила Кэтрин), наверное, мне повезло, что меня взяли хотя бы в «Тыкву».

Наверное, есть работа и похуже. Например, меня могла атаковать толпа фанаток, как беднягу красавца Дэриена Фримена.

Дэриен

– Мне очень, очень, очень жаль. – Гейл дает мне пакет со льдом, едва я вхожу в гримерку.

– И что это было? – Я беру пакет и зажмуриваюсь, прижимая его к затылку.

Гейл качает головой.

– Я думала, охрана схватит ее.

– Они и схватили. Только сначала она схватила меня. На полу. Я думал, подавлюсь ее языком.

Мои влажные волосы, уже не такие идеально кудрявые, прилипают к шее, как водоросли.

Эта фанатка набросилась так быстро, что не успел я понять, кто напал на меня, как уже падаю на каменно-твердый диван прямо на больную спину. Я знаю, это странно, мне всего восемнадцать и у меня не должна болеть спина. Но после того как я два года таскал на руках актрису по берегу гавани – это должно было выглядеть романтично, фанаты тащились, – мой хиропрактик посоветовал повременить с эффектными сценами. Наверняка он имел в виду и нападения фанаток в эфире «Доброе утро, Америка».

Гейл нервно потирает руки.

– Я прослежу, чтобы это больше не повторилось. Извини. Это целиком и полностью моя вина. Надо было обеспечить больше охраны. Надо было что-то сказать.

– Эй, – останавливаю я, мягко касаясь ее локтя. – Я уверен, это не твоя вина, ты ведь знаешь. Мы оба знаем, что мой пресс убийственно прекрасен.

Она смотрит на меня с болью во взгляде, но улыбается.

– Не пытайся меня рассмешить. Я твой ассистент и должна была разрулить ситуацию до того, как они огорошили тебя в прямом эфире. На этот раз Марк точно меня вышвырнет.

Я опускаюсь на диван. Мой менеджер – главный поклонник, вызволитель из тюрьмы и где-то в самом низу списка ролей, в отдаленной галактике мой отец. Гейл уже давно у него в черном списке. Он считает ее ни на что не способной дурочкой, иногда она действительно совершает глупости, но кто их не делает? Если он ее считает идиоткой, страшно представить, что он думает обо мне.

Кроме того, Гейл – единственная, кто остался со мной со времен до «Гавани». Все остальные мои помощники, их помощники, помощники Гейл прошли строгий отсев Марка. Гейл осталась. Она – памятник той жизни, откуда я пришел. Кусочек истории из времени, когда мне и в голову не могло прийти, что на меня в эфире программы «Доброе утро, Америка» набросится фанатка.

Вот уж не думал, что когда-нибудь намеренно не отвечу на вопрос по «Звездной россыпи». Я знал ответ и на него тоже, это слишком просто. Но таков сценарий. Я должен был споткнуться на вопросе про а’блену, промокнуть и показать кубики на животе. Такая у меня работа.

Гейл кивает в сторону моей шеи.

– Сильно болит?

– Я ее чувствую, наверное, это хороший знак.

Кивая, она садится рядом со мной. Едва охрана оттащила фанатку, продюсеры тут же отправили меня в гримерную. Расплатиться и перепроверить договор, который я подписал перед шоу. В основном чтобы я не засудил их за травмы. Конечно, я не собирался подавать в суд, но как только Марк узнал о произошедшем, приказал нам оставаться в студии до его приезда. Он не задумываясь подаст в суд на программу.

Но меня больше всего беспокоит даже не это.

Я оборачиваюсь к Гейл.

– И кто же собирался рассказать мне про конкурс на «ЭкселсиКоне»?

– Извини. Я только… – Обычно, общаясь со мной, Гейл не отводит глаза, а тут достала телефон. – Так много всего случилось, я как-то упустила.

– Гейл…

Она проверяет почту. Еще одно преимущество нашей долгой совместной работы: я всегда знаю, когда она врет.

– Здесь не жарко? – Она начинает обмахиваться. – По-моему, очень жарко. Пойду, попрошу включить кондици…

Я кладу руку ей на плечо, мешая встать, и протягиваю пакет со льдом. Она прижимает его к разгоряченным щекам.

– Я не создана для этого, – признается она.

– Шутишь? Без тебя я бы пропал. И ты это знаешь!

– Это все моя вина. Я все всегда порчу. – Она качает головой, зарываясь лицом в пакет со льдом.

– Вовсе нет. Эту присоску невозможно было предвидеть.

– Присоска? Ужасное прозвище, Дэриен.

Я пожимаю плечами.

– Она не потрудилась даже представиться. Обычно я хотя бы знаю имя той, с кем целуюсь. Видела взгляд того парня?

– Рика Дейли?

– Он с такой скоростью закрыл лицо, словно его подбородок застрахован на полмиллиона.

Зря я это сказал. Гейл в ужасе роняет пакет со льдом и осматривает меня, приподнимая пушистые волосы, проверяет руки.

– Черт, черт, черт! А лицо? Лицо в порядке? Что, синяк? У тебя завтра съемки! Я же предупреждала Марка, чтобы не пускал тебя в это шоу. Марк прибьет меня, если…

Я хватаю ее за руки и вру.

– Гейл, все будет хорошо. Со мной все в порядке, – повторяю я, мягко опускаю ее на диван и, вкладываю пакет со льдом ей в руку.

Гейл стала для меня почти другом с тех пор, как настоящие друзья оказались дерьмом. Я знаю ее и доверяю ей. Ее голосок звучит у меня в голове, когда я собираюсь совершить очередную глупость. Например, брать уроки пилотажа у Харрисона Форда или купить дом на одной улице с Джастином Бибером. Она всегда волшебным образом мгновенно вызволяет меня из трясины фанатов или стаи папарацци.

– Но я забыла рассказать о конвенте! «ЭкселсиКон», я совсем о нем позабыла.

Это название ледяным осколком пронзает мне живот. Наверное, она замечает, как кривится мое лицо, потому что снова начинает волноваться.

– Ой, это же тот, куда ты ездил раньше. С…

– Все хорошо, – снова вру я. – Подожди, я сейчас вернусь.

Я медленно пячусь из гримерки и тихо затворяю дверь. Ощупываю рану во рту, там, где зубы присоски врезались мне в губу. Может быть, Марк прав: мне нужен кто-то, кто сможет отгонять фанатов, в крайнем случае применить силу.

«Нет, остановись, – говорю я сам себе. – Ты им доверяешь. Ты любишь своих фанатов. Ты крутой, забавный и прикольный. Ты Дженнифер Лоуренс».

Но, несмотря на попытки убеждения, сердце уходит в пятки. «ЭкселсиКон» – не просто конвент. Это тот самый «ЭкселсиКон». Конвент, на который я летал через всю страну с лучшим другом Брайаном. Еще до того, как начал прятать лицо, отправляясь на свидание в ресторан. В то время, когда я спокойно мог ходить на свидания. Когда не был у всех на виду. До того, как мой пресс стал звездой экрана.

При этой мысли у меня сводит живот. От аэромакияжа, то есть контуринга, кожа горит как в аду. Боль причиняет сама мысль о возвращении на конвент. Если вернусь, это будет означать, что я уже не тот Дэриен. Не тот обычный, ну, в смысле странный, с причудами парень с нормальными друзьями, которые его не предавали.

Поэтому я всегда говорю, что не посещаю конвенты. Все это знают. И Гейл, и Стейси, мой агент по рекламе, и Марк, и бесчисленные ассистенты, которых он то и дело увольняет. Это не секрет. Может быть, это даже написано в моем личном деле, выделено цветом и жирно подчеркнуто. Так что да, меня это несколько выбило из колеи.

Только я прислоняюсь к двери в гримерку, как громогласный оклик заставляет меня подпрыгнуть.

– Дэриен!

Это папа. У меня сжимает горло.

– Привет, старик, – я пытаюсь отшутиться.

Называть себя папой он не позволяет уже три года. Говорит, для поддержания имиджа. Надеюсь, мой голос звучит радостно, хотя видеть отца я вовсе не рад.

– Наконец-то вырвался из Лос-Анджелеса?

У него резко меняется выражение лица, становится напряженным и недружелюбным в слабом свете казенной лампочки, протянутая рука падает сама собой. Сейчас он больше похож на манекен, чем на живого человека. Но большинство тех, кто ненавидит морщины, со временем неизменно превращаются в далеков.

– И что ты здесь делаешь без Гейл? Так и знал. Надо было нанять тебе телохранителя.

– Она в комнате. – Я показываю на дверь. – И мне не нужен телохранитель. Мои фанаты… они просто страстные, но…

– А если бы по коридору шел не я? Слишком рискованно. И ты это знаешь. Особенно теперь, когда ты станешь Принцем как его там… – Он неопределенно взмахивает рукой.

– Карминдором.

– Вот именно, – фыркает Марк. – Главная роль. Все хотят такую. Ты теперь ценность. Стоишь миллион долларов.

– Я бы согласился на эту роль задаром.

Марк щелкает пальцами у меня перед носом.

– Не говори так. Никогда так не говори.

И оглядывает коридор, словно волнуется, что кто-то подслушивает меня.

– Кстати, а что ты делаешь снаружи?

Я задумываюсь. Надо просто сказать все как есть. На «ЭкселсиКон» я не еду. Ни за что. Это будет не прогулка по площадке и очереди за автографами, а вечные фотосессии. Улыбка до боли в мускулах. Слепота от вспышек. Отваливающаяся рука. Лжедрузья, притворяющиеся, что знают меня. И накатят дурные воспоминания. Это не то, чего я хочу от конвента.

– Ну, словом, хотел поговорить с тобой о…

– Где Гейл?

Я снова тыкаю пальцем в дверь.

Он тихо что-то бормочет и поправляет запонки.

– Я ей плачу не за панические атаки.

– У нее выдался тяжелый день.

– У меня тоже. И у тебя. А ведь сегодня даже не понедельник.

– Вообще-то, понедельник, если что.

– Встреча с прессой после съемок будет непростой. Сегодняшнее шоу должно было пройти легко.

– Присоска легко залезла на сцену, – замечаю я. – Кстати, хотел поговорить с тобой о…

– Давай потом? – обрывает он, доставая мобильник. Тот снова звенит. Почта или смс. – Я с этим разберусь. Иди, перекуси пока. Потом поговорим, обещаю.

У меня опускаются плечи. Марку неизвестно значение слова «обещать». «Потом» не наступит никогда.

– Хорошо.

– Вот и отлично. И еще, Дэриен…

– Да?

– Не забывай о диете. Кажется, столовая на третьем этаже.

Я корчу гримасу.

– Столовая? Старик, там все картонное.

– Старик, съешь салат.

Я поджимаю губы. С новым режимом и персональным тренером (она напоминает Росомаху с характером мокрой кошки – в общем-то просто Росомаху), я питаюсь одними протеиновыми коктейлями и кроличьей едой. И курицей. Я ем столько курицы, что скоро из меня полезут перья. И даже без специй. Все, чтобы я выглядел на те миллионы, которых стоит мое тело.

Первоначальный Принц Федерации Дэвид Сингх мог не париться об упражнениях, кардионагрузке, аэромакияже или фанатках в прямом эфире. И хотя оригинальный сериал не получил высокого рейтинга, каким-то образом он стал культовым. Работа Сингха вдохновила фанатов, он научил людей мыслить вне привычных рамок и воспламенять звезды.

Моих фанатов притягивает моя фигура.

Если бы я был Дэвидом Сингхом, если бы я действительно был Карминдором, велел бы Марку отвалить. Конечно, не в столь грубой форме. Он бы выслушал меня, и я бы сейчас уплетал бургер.

Но я не Карминдор. Не в этой вселенной.

Еда в столовой на третьем этаже еще хуже картона. Целый прилавок завален чистым глютеном и грехом. Пончики. Ничего, кроме пончиков. Пончики везде, куда достает глаз. А в стороне, словно ребенок-эмо в школьной столовой, одиноко примостился фруктовый салатик.

– Только мы друг у друга и остались, малыш. – Я беру салат и сажусь за стол.

Еще несколько человек завтракают. Конечно, пончиками. Я прохожу мимо них в дальний угол, к столику у окна. Отсюда виден Рокфеллеровский центр. Сине-серебряная толпа фанатов «Звездной россыпи» почти рассосалась. Странно думать, что все они пришли из-за меня. Крутит живот, и фруктовый салат тут ни при чем.

Я поддеваю кусочек ананаса. Боковым зрением замечаю, как ко мне направляется какой-то мужчина. До этого он поглощал божественного вида пончик в шоколадной глазури. Он старше меня, в очках в тяжелой оправе, со вспотевшими усами.

– Привет. Ты Дэриен Фримен?

Если ты знаменит, то слышишь такое постоянно. И что мне отвечать? «Верно, угадал»? Но нет, я протягиваю руку.

– Привет. Приятно познакомиться.

Он не отвечает на рукопожатие.

– Шикарное вышло шоу.

Я сразу слышу сарказм в его голосе.

– Спасибо, дружище. – Я слегка улыбаюсь.

– Мы с приятелями из ассистентов только что его обсуждали, – он склоняется ближе. – Можно я спрошу? Только между нами?

Мне не нравится происходящее, но что я могу тут поделать? Здесь даже нет Гейл, чтобы отвлечь его, пока я убегаю. Ерзаю.

– Конечно, спрашивай.

– Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о «Звездной россыпи»?

Брови сами собой ползут на лоб.

– Ты можешь обдурить фанатов «Гавани», но они не распознают стоящее телешоу, даже если оно упадет им на голову. Готов поспорить, ты не отличишь Карминдора от Капитана Кирка.

Это не вопрос, а утверждение.

– Знаешь, «Звездная россыпь» много кому дорога. Это не безделушка. И не денежная корова. Это не просто способ попасть на билборды. Она действительно много значит. Не угробь шоу, парень. – Он уходит, потом останавливается и оборачивается ко мне. – И, кстати, я не один так думаю. Ты посмешище.

– Никогда не умел смешить, – пытаюсь вымучить улыбку. – Я не настолько смешон.

Он не улыбается.

– «Звездная россыпь» для нас не игрушка. Мы семья, а не франшиза. Загляни в сеть.

Он уходит быстрее, чем мне удается подобрать вежливые слова, достойные кинозвезды.

Я сжимаю вилку. Хочется схватить его за накрахмаленный воротничок рубашки, развернуть и воткнуть жест клятвенного обещания – указательный и мизинец растопырить, два средних пальца вместе и большой палец вниз – прямо ему в глаза. Завладев его вниманием, я бы до мельчайших подробностей пересказал все пятьдесят четыре эпизода, которые смотрел с религиозным фанатизмом, как ни один подросток в окрестностях Лос-Анджелеса. Рассказал бы о Короле Мглы, и Принцессе Амаре, и каждой луне, вращающейся вокруг Шестой галактики, и каждой карликовой планете, от Туманности Хеликс до Андромеды. Хотел бы сказать ему, что значил для меня завершающий монолог. Что я чувствовал, когда кто-то в команде «Просперо» походил на меня. Я хочу вырезать из груди мое фанатское сердце и показать, что оно истекает кровью, как сердце каждого Звездного Стрелка. Сказать ему, что Принц Федерации Карминдор спас мне жизнь.

Но я этого не делаю. Марк в моей голове все время повторяет: «Не теряй хладнокровия. Слушайся продюсера. Обналичь чек. Будь звездой». А чаще всего: «Не попадай на первую полосу».

«Просто загляни в сеть», – посоветовал так называемый истинный фанат. Я отодвигаю наводящий тоску фруктовый салат и достаю телефон, чтобы загуглить, что он имел в виду. Обо мне уже написал кто-то из топовых пользователей «Твиттера»? Или что-то уже появилось на сайтах, собирающих сплетни?

Долго искать не приходится. Пара поисков по хэштегам, имеющим отношение к «Звездной россыпи», и вот оно. Пост в блоге, ссылка на него в крупной соцсети. «Фантастика или фансервис?».

Я с нехорошим предчувствием открываю ссылку.

Кумира подростков Дэриена Фримена в роли благородного Карминдора можно воспринимать лишь как удар против настоящих фанатов «Звездной россыпи».

Больше тысячи ретвитов. Сотни комментариев. Великолепно.

Я копирую ссылку и начинаю писать Гейл, собираясь выдать это за причину, по которой мне не стоит ехать на конвент. Фанаты просто съедят меня заживо. Нет, не пишу. Марк сейчас с ней, а если прослышит о плохих отзывах в сети, пусть даже от простого блогера, он поместит меня под наблюдение двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. И заставит ехать на конвент. А там соберется толпа таких же, как мистер истинный фанат и автор блога, кто бы он ни был, и тогда мне конец. Я унижен. Это хуже бассейна с водой. Но если Гейл не сможет меня вызволить, а Марк не захочет…

Что бы сделал на моем месте Карминдор?

Я раздраженно бросаю телефон на стол. Во всяком случае, он бы не винил других в собственных проблемах. Он бы взял все в свои руки. Может, я сам могу связаться с конвентом. Притворюсь собственным помощником, я же актер, в конце концов. Поговорю с директором конвента и разберусь в ситуации. Я нахожу сайт «ЭкселсиКон» а и снова начинаю его изучать. Пытаюсь отыскать телефон менеджера по организации мероприятий, но теряюсь в запутанной системе внутренних номеров. Мне нужен живой человек. Через некоторое время нахожу страничку «О нас». Там нет контактов, зато есть имя человека, основавшего конвент. Заглядываю в телефонный справочник, и вот его номер у меня в руках.

Бинго.

Я прочищаю горло, вбиваю номер, слушаю гудки. Может быть, фанаты меня и в грош не ставят, считая безмозглым сериальным актером с напомаженными волосами вместо таланта. Как выразился автор поста. Но я актер. Пришла пора применить это умение на практике.

Элль

Сейдж поставила машину на углу общественной парковки Айл оф Палмс, прямо под знаком, запрещающим автокафе. На пляже полно народу, но покупателей мало. Июнь в Чарлстоне липкий и тяжелый, как патока в придорожном кафе. Даже прибрежный бриз не в состоянии разогнать сырость, а потому всем лень шевелиться. Туристы просто лежат на песке, как поджаривающиеся на солнце шматы мяса.

Я жую кончик ручки и смотрю в тетрадь. Рядом Сейдж царапает что-то в блокноте, карандаш тихо чиркает по бумаге.

Я тайком заглядываю ей через плечо. Вижу изображение девочки. Впрочем, нет, она безлика. Это изображение платья.

– Вау, красивый рисунок! – говорю я.

Сейдж поднимает голову, хмуря темно подведенные брови.

– Нет, я не удивлена, – быстро добавляю я, чувствуя, как краснеют уши. – Не знала, что ты так здорово рисуешь. Ну, я-то рисовать не умею.