Текст книги "Закон Божий"

Во второй день мира Бог создал твердь– то необъятное пространство, которое простирается над нами и окружает землю, то есть видимое нами небо. Второе творческое повеление образует твердь. «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды: и стало так. И создал Бог твердь, и отделил Бог воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И назвал Бог твердь небом. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день второй» (Быт. 1, 6–8).

Твердь– воздушное пространство, или видимое небо. Происхождение тверди, или видимого неба можно представить так. Неизмеримо громадная масса первозданного водянистого вещества распалась по мановению Божию на миллионы отдельных шаров, которые закружились на своих осях и понеслись каждый по своей отдельной орбите. Пространство, образовавшееся между этими шарами, стало твердью; ибо в этом пространстве движение новосозданных миров утверждено Господом на определенных и неизменных законах тяготения, так что они не сталкиваются между собою и нисколько не мешают друг другу в своих движениях. Вода над твердью, – это и суть новосоз-данные водянистые шары, которые потом окрепли и с четвертого дня творения заблистали и заискрились вверху над нашими головами; а вода под твердью – это наша планета Земля, расстилающаяся у нас внизу под ногами. Все это еще носило название воды потому, что во второй день творения еще не получило прочного устройства и крепких форм.

Достойно внимания указание величайшего учителя Церкви, св. Иоанна Дамаскина, жившего в VIII веке. В ирмосе 3-ей песни 5-го гласа он говорит: «Водрузивый на ничесомже землю повелением Твоим и повесивый неодержимо тяготеющую…». Так св. Иоанн Дамаскин раскрыл научную истину за много столетий до того времени, когда она стала достоянием науки.

В третий день мира Бог собрал воду, которая под небом, в одно место, и явилась суша. И назвал Бог сушу землею, а собрание вод морями. И повелел земле произрастить зелень, траву и деревья. И покрылась земля травою, и всевозможными растениями, и деревьями разных пород.

Дальше земля получает такое устройство, что на ней является уже жизнь, хотя еще только низшая, именно жизнь растительная. «И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву сеющую семя по роду и по подобию ее, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле.

И стало так. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: деньтретий». (Быт. 1, 9-13).

Отделение воды от суши в третий день не должно представлять простым, так сказать, отцеживанием готовой уже воды от твердых землянистых частей. Воды еще не было в том виде и химическом составе, как мы теперь ее знаем. Итак, во-первых, творческим словом Господним безобразное и неустроенное вещество нашей планеты преобразовано было в третий день мира в два вида: созданы были вода и суша, и последняя тотчас же образовала на своей поверхности разные водовместилища: реки, озера и моря. Во-вторых, планета наша оделась тонким и прозрачным покровом атмосферного воздуха, и появились газы с их многочисленными сочетаниями. В-третьих, и на самой суше предметом творческого делания стала не только поверхность суши с горами, долинами и проч., но и в самых недрах ее – разные слои земли, металлы, минералы и проч. В-четвертых, особым повелением Творца на земле явились всевозможные виды растений.

Яснее творческое действие третьего дня можно предположительно представить себе в следующем виде. Земля все еще была сплошным морем. Тогда сказал Бог: «да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша; и стало так». «И назвал Бог сушу землею, а собрания вод назвал морями: и увидел Бог, что это хорошо». Но земля не обладала еще тем, что составляло цель ее создания: на ней не было еще никакой жизни, лишь голые мертвые скалы мрачно смотрели на вместилище вод. Но вот, когда совершилось распределение воды и суши, и образовались необходимые условия для жизни, то, по слову Божию, не замедлили появиться и первые начатки ее – в виде растительности: «И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя (по роду и подобию ее), и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле, – и стало так. И увидел Бог, что это хорошо. Был вечер и было утро: день третий».

Науке известны остатки этой растительности, и она поражает своим величественным размером. То, что теперьявляется ничтожной былинкой, как, например, наш папоротник, в первобытное время представляло собою величественное дерево. Нити теперешнего мха в первобытное время были около сажени в окружности. Но как могла произойти эта мощная растительность без влияния солнечных лучей, озаривших землю лишь в следующий четвертый день? Но научные изыскания здесь, как и во многих других случаях, со всей неотразимостью непреложной истины, подтверждают бытописание. Делалисьопыты с электрическим светом для развития зелени. Один ученый достиг важных результатов в этом отношении даже при помощи усиленного света простой керосиновой лампы.

В четвертый день мира, по повелению Божию, засияли над нашей землей светила небесные: солнце, луна и звезды. С тех пор и стали определяться промежутки времени – наши теперешние дни, месяцы и годы.

За образованием земли следует устройство светил небесных. «И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной (для освещения земли и) для отделения дня от ночи, и для знамений и времен, и дней и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной… И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый» (Быт. 1, 14–19).

Творческое повеление: да будут светила, очевидно равно-значительно прежним повелениям Творца: да будет свет… да соберется вода, и как там разумеется не первоначальное творение, а творческое образование предметов, так и здесь надобно разуметь не новое создание, а только полное образование тел небесных.

Как нужно представлять происхождение светил небесных? По внутренней и основной материи своей светила небесные существовали уже и до четвертого дня; они-то и были та вода над твердью, из которой образовались бесчисленные шарообразные тела во второй день творения. В четвертый же день некоторые из этих тел были так устроены, что первозданный свет сосредоточился в них в высшей степени и стал напряженнейшим образом действовать– это самосветящиеся тела, или светила в собственном смысле, таково, напр., солнце, и неподвижные звезды. Другие же из темных шарообразных тел так и остались темными, но приспособлены Создателем к отражению полившегося на них света от других светил, – это светила в несобственном смысле, или так называемые планеты, блестящие заимствованным светом, напр., Луна, Юпитер, Сатурн и прочие планеты.

В пятый день мира, по слову Божию, вода произвела душу живую, то есть появились в воде слизняки, насекомые, пресмыкающиеся и рыбы, а над землею, по тверди небесной, полетели птицы.

В пятый день созданы животные, живущие в воде и летающие в воздухе. «И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. И стало так. И сотворил Бог рыб больших… И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый». (Быт. 1, 20–23).

Творческое повеление Божие, конечно, образует эти виды тварей из стихий земных; но как везде, так и здесь, даже здесь больше, чем в предыдущих случаях. Ему, а не стихиям вещественным, принадлежит образовательная сила: потому что, с образованием животных, в природу вводится новое, высшее начало жизни, являются одушевленные, произвольно движущиеся и чувствующие существа.

Даруя новосозданным тварям благословение размножаться, Бог как бы обращает в собственность их ту силу, чрез которую они получили бытие свое, т. е. дает им способность производить от себя новые существа, каждый по роду своему.

«И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею по тверди небесной». В силу этого Божественного веления совершился новый творческий акт, не просто образовательный, как в предыдущее дни, а в полном смысле творческий, каким был и первый акт творения первобытного вещества – из ничего.

Тут создавалась «душа живая», вводилось нечто такое, чего не было в существующем первобытном веществе, и действительно, бытописатель здесь во второй раз употребляет глагол «бара» – творить из ничего. «И сотворил Бог рыб больших, и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую, по роду ее».

В шестой день мира, по слову Божию, земля произвела душу живую, и появились на земле животные, то есть скоты, гады и звери; и, наконец, сотворил Бог человека – мужчину и женщину, по образу и подобию Своему, то есть по духу похожими на Себя.

В шестой, последний, день творения созданы животные, живущие на земле, и человек.

Как для произведения рыб и водяных гадов Господь обращался к воде, так равно и для произведения четвероногих Он обращается теперь к земле, подобно тому, как к ней же обращался для произведения растений. Это надо понимать так, что Господь дал земле живительную силу, а не так, как думают некоторые естествоиспытатели, будто земля, согреваемая теплотою лучей солнечных, сама плодородила животных. Во всей обширной области природы нет ни малейшего намека на то, чтобы какой-нибудь один вид животных тварей мог перейти в другой, например, травоядное животное в хищное; тем более противоестественно представлять происхождение самой животной жизни из неорганических начал (из газов, минералов и проч.). «Когда сказал Бог: да изведет земля», – говорит Василий Великий, – «это не значит, что земля износит уже находившееся в ней; но Давший повеление даровал земле и силу извести» («Беседы на Шестоднев»).

В согласии с естественно-научными изысканиями последнего времени можно представить себе историю шестого дня творения в следующем изложении. Вода и воздух наполнились жизнью, но оставалась еще пустынею третья часть земли – суша, та именно, которая представляет наиболее удобств для жизни живых существ. Но вот настал период и ее заселения. «И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их: и стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо» (Быт. 1, 24–25).

Появилисьна земле четвероногие громадных, теперь уже не существующих видов – динотерий, мастодонт и мамонт, и теперешние виды их – львы, тигры, медведи, рогатый скот и т. д.

Смотря на это появление видов, наука невольно ставит вопрос: как образовались эти виды? Представляют ли они неизменяемые формы, получившие свое начало в творчески-образовательном акте, или постепенно образовались один из другого и все из одного первичного вида?

В прошлом столетии, как известно, получила широкое распространение теория Дарвина – теория так называемого трансформизма, или постепенного развития (эволюции). Несмотря на то, что с научной точки зрения данная теория не выдерживает критики, она продолжает оставаться господствующей. Как справедливо отмечает современный исследователь проблемы происхождения мира в свете Православного вероучения прот. Константин Буфеев, «дарвинизм несет в себе эволюционистскую философию, не только не совместимую с христианством, но агрессивную по отношению к Православной Церкви. В дореволюционном богословском «Энциклопедическом словаре» дарвинизм определяется как «учение Дарвина, по которому все разнообразие органических форм возникло на основании естественного подбора из нескольких первоначальных. Организмы, по Дарвину, размножаются в геометрической прогрессии; такое размножение приводит к тому, что для всех организмов не хватает пищи, происходит борьба из-за нее, и в этой борьбе за существование выживают наиболее приспособленные – это и естьестественный отбор» ‹…› Мы не желаем смешивать область компетенции ученых и сферу религиозную. Отметим лишь, что теория Дарвина в ее научном аспекте получила исчерпывающую оценку со стороны естествоиспытателей, бывших вынужденными признать, что дарвинизм имеет в себе помимо научного также философское духовное содержание. Философ Карл Поппер утверждал: «Я пришел к выводу, что дарвинизм является не доказательной научной теорией, а метафизической программой исследований – возможным обрамлением для доказательных научных теорий». Еще в 1885 году Н. Я. Данилевский писал, что «теория эволюции не столько биологическое, сколько философское учение, купол на здании механического материализма, чем только и можно объяснить ее фантастический успех, никак не связанный с научными достижениями». В этом кроется причина того, что теория эволюции, несмотря на свою поразительную научную бесплодность, остается практически безраздельно господствующей в современном расцерковленном обществе».

Тем не менее, теория эта не имеет для себя прочных оснований в науке и в настоящее время ей нанесено жестокое поражение. Не будем приводить всех научных доводов, а укажем хотя бы на один. Известный американский ученый Крессм Моррисон говорит:

«Чудо генов – явление, которое мы знаем, но которое не было известно Дарвину – свидетельствует о том, что обо всем живущем была проявлена забота. Величина генов так невероятно незначительна, что, если бы все они, т. е. гены, благодаря которым живут все люди всего земного шара, были бы собраны воедино, их можно было бы уместить в наперсток. И еще наперсток не наполнился бы! И тем не менее эти ультрамикроскопические гены и хромосы имеются во всех клетках всего живого и являются абсолютным ключом к объяснению всех признаков человека, животного и растения. Наперсток! В нем могут уместиться все индивидуальные признаки всех человеческих существ. И о сомнении в этом не может быть речи. Если это так, то как же получается, что ген включает в себе даже ключ к психологии каждого отдельного существа, умещая все это в таком малом объеме?

Вот где начинается эволюция! Она начинается в единице, являющейся хранительницей и носительницей генов. И вот тот факт, что несколько миллионов атомов, включенных в ультрамикроскопический ген, могут оказаться абсолютным ключом, направляющим жизнь на земле, является свидетельством, доказывающим, что обо всем живом проявлена забота, что о них кто-то заранее предусмотрел, и что предусмотрение исходит от Творческого Разума. Никакая иная гипотеза здесь не может помочь разгадать эту загадку бытия».

Прот. Константин Буфеев, исследуя данную проблему одновременно в научном и богословском плане, в русле святоотеческой традиции Православной Церкви и труда Н. Я. Данилевского, приходит к аналогичным выводам. «Фундаментальный труд Данилевского «Дарвинизм» представляет собой весьма солидную книгу объемом почти 1400 страниц, причем не оконченную из-за скоропостижной смерти автора. Это – плотный и содержательный анализ учения Дарвина, насыщенный фактическим материалом и изложенный с большой логической сокрушающей силой. Фактически, русский естествоиспытатель похоронил своего английского коллегу заживо, так что писать после Данилевского о дарвинизме уже просто нет необходимости. Ирония судьбы заключается в том, что не переиздававшийся капитальный труд Николая Яковлевича почти совсем не известен ни отечественному, ни западному читателю, в то время как имя Дарвина завоевало всемирную популярность. Всем содержанием своего труда «Дарвинизм» Н. Я. Данилевский аргументированно показал, что вопреки утверждениям Ч. Дарвина, у животных и растений борьба за существование играет отнюдь не главную роль, что в исчезновении видов важное значение имели геологические катастрофы, а не межвидовая борьба, что изменения видов, трансмутация, происходят как внутривидовое явление, и поэтому в природе и селекционном опыте человека ни разу не было случая превращения одного вида в другой, что естественного отбора («подбора») в природе не существует, поскольку приобретенные якобы в результате борьбы за существование более совершенные свойства вида нивелируются из-за стихийного скрещивания, что если бы такой отбор происходил, то мы имели бы сейчас дело только с самыми совершенными представителями видов. «Скрещивание – и это главное – должно сглаживать все, что неопределенная изменчивость могла бы произвести, если даже допустить полную ее безграничность. Посему, нет и не может быть никакой аналогии между искусственным подбором и подбором естественным. В ряду факторов, которые своим соединением и взаимодействием должны бы произвести этот последний, недостает именно того факта, который составляет всю сущность первого, недостает устранения скрещивания, в чем весь подбор собственно и заключается. Борьба за существование без сомнения существует, и обращение на нее внимания естествоиспытателей составляет действительную заслугу Дарвина; но подбирательных свойств она не имеет, она есть принцип биогеографический, определяющий во многом распределение организмов по лицу земли, но биологического значения не имеет и иметь не может». Отсюда вопрос о происхождении человека (как одного из видов) от обезьяны (как от другого вида) отпадает сам собой. Данилевский отмечал, что археологическая наука не смогла найти переходный вид, соединяющий человека с обезьяной. Справедливость требует заметить, что такой переходный вид (если не считать разоблаченных подделок Тейяра де Шардена) не найден до сих пор, несмотря на самые активные поиски. Вообще, вопреки прогнозам теории эволюции никаких переходных форм между видами и классами наукой не обнаружено. Известный исследователь-эволюционист Дэвид Рауп писал: «Со времен Дарвина прошло около 120 лет, и наши знания об окаменелостях значительно увеличились. У нас теперь есть останки миллиона ископаемых видов, но ситуация не слишком изменилась. Данные об эволюции поразительно противоречивы и, по иронии судьбы, мы располагаем еще меньшим количеством примеров эволюционных переходов, чем располагали наши коллеги во времена Дарвина. Я имею в виду, что некоторые примеры эволюционных изменений, во времена Дарвина считавшиеся классическими, такие как эволюция лошади в Северной Америке, пришлось отвергнуть или переосмыслить в результате притока более точной информации – то, что раньше, когда нам было доступно сравнительно небольшое количество данных, казалось милой и простой последовательностью, теперь оказалось процессом более сложным и менее последовательным. Так что проблемы Дарвина разрешены не были». По мнению Данилевского, отдавая согласно учению Дарвина жизнь на земле во власть эволюции, то естьво власть случайностей, невозможно объяснить удивительную гармонию в природе и во всем мiроздании. Данилевский писал: «Из сказанного ясно, какой первостепенной важности вопрос о том, прав Дарвин или нет, не для зоологов и ботаников только, но для всякого мало-мальски мыслящего человека. Важность его такова, что я твердо убежден, что нет другого вопроса, который равнялся бы ему по важности, ни в области нашего знания и ни в одной области практической жизни. Ведь это в самом деле вопрос “быть или не быть”, в самом полном, в самом широком смысле».

В шестой деньтворения земля уже во всех своих частях населилась живыми существами. Мир живых существ представлял стройное дерево, коренькоторого состоял из простейших, а верхние ветви из высших животных. Но это дерево было не полно, не было еще цветка, который бы завершал и украшал его вершину, не было еще человека – царя природы.

Но вот явился и он. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их». Здесьв третий раз совершился в полном смысле творческий акт («бара»), так как человек в своем существе опятьимеет нечто такое, чего не было в сотворенной до него природе, именно дух, отличающий его от всех других существ.

Так закончилась история творения и образования мира. «И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма. И был вечер, и было утро: деньшестой».

«И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, и почил в деньседьмой от всех дел Своих, который Он творил и создал. И благословил Бог седьмый день и освятил его»[1]1
  Составлено по книге: Буфеев Константин, прот. Православное вероучение и теория эволюции: В защиту святоотеческого учения о сотворении мiра, жизни и человека. СПб., 2003.


[Закрыть].

В следующий затем период, то есть в седьмой деньмира, который, как учат св. отцы, продолжается и поныне, Бог перестал творить. Он благословил и освятил этот день, и назвал его субботой, то есть покоем; и заповедал, чтобы и люди покоились в свой обычный седьмой день от дел своих и посвящали его на служение Богу и ближним, то есть сделал день этот свободным от житейских дел – праздником.

По окончании творения Бог предоставил миру жить и развиваться по установленному Им плану и законам (или, как принято говорить, по «законам природы»), но в то же время Он непрестанно заботится о всем сотворенном, подавая каждому творению то, что ему необходимо для жизни. Такая забота Божия о мире называется «Промыслом Божиим».