Текст книги "Плутон"

Р. Дж. Паласио
Плутон

Современные данные наблюдений меняют наше представление о Солнечной системе. Важно, чтобы терминология объектов отражала наше текущее представление о системе. Слово «планета» изначально предназначалось для описания «странствующих звезд», которые воспринимались просто движущимися огоньками в небе. Последние открытия говорят о необходимости нового определения, которое мы можем разработать, исходя из современных научных данных.

Международный астрономический союз (МАС), фрагмент Резолюции Генеральной ассамблеи 2006 года

Кого тут винить?

Земля позади.

И будет ли что-то как прежде?

Europe, «Последний обратный отсчет» (Final Countdown)

Ведь она такая таинственная и неизведанная, эта страна слез.

Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц» (пер. Норы Галь)

Знакомство

Когда я впервые увидел Ави Пулмана, мне было всего два дня. Сам я, конечно, этого не помню, но мне рассказывала мама. Они с папой только что привезли меня из роддома домой, и родители Ави тоже привезли его домой. Вот только Ави было уже три месяца. Все это время он пробыл в больнице – ему делали какие-то операции, чтобы он мог дышать и глотать. Большинство из нас даже не думают о дыхании и глотании, у нас это происходит на автомате, естественно. Но для Ави, когда он родился, в этом не было ничего естественного.

Ну так вот, мы все отправились в гости к Пулманам, чтобы с ним познакомиться. Ави лежал в гостиной, к нему было подсоединено множество каких-то аппаратов. Мама поднесла меня поближе.

«Август Мэтью Пулман, – произнесла она, – это Кристофер Ангус Блейк, твой самый первый друг».

Тут наши родители зааплодировали и подняли бокалы за это счастливое событие.

Моя мама и Изабель, мама Ави – лучшие подруги, они познакомились в супермаркете на Эймсфорт-авеню, когда мои родители переехали в этот район. Обе должны были скоро родить и жили в соседних домах, вот они и решили организовать группу для мам. Группа для мам – это когда мамы встречаются вместе, чтобы их дети поиграли друг с другом. Сначала в группе кроме наших было шесть или семь мам. Они пару раз встречались, когда еще были беременными. Но после рождения Ави в группе остались только четыре мамы: наши, мама Закари и мама Алекса. Не знаю, куда подевались все остальные.

Первые пару лет четыре мамы из группы и мы, младенцы, виделись почти каждый день. Они бегали в парке, а мы катились в колясках; они ходили на длинные прогулки вдоль набережной, а мы сидели у них в слингах; они обедали в «Хайтс лаунж», а мы сидели рядом в детских стульчиках.

Ави с мамой пропускали встречи мамской группы, только когда Ави в очередной раз был в больнице. Ему приходилось делать много операций, потому что, как и в случае с дыханием и глотанием, у Ави мало что работало естественным образом. Например, он не мог есть. Не мог закрыть рот. Многому он научился только после всех этих операций. Но даже после них Ави особо не ел, не разговаривал и не закрывал полностью рот. Даже после операций Ави сильно отличался от нас с Заком и Алексом.

Не думаю, что я понимал, насколько Ави был другим, пока мне не исполнилось четыре. Была зима, и мы с Ави, закутанные в куртки и шарфы, играли на детской площадке. В какой-то момент мы забрались по лесенке на самый верх и стали ждать своей очереди, чтобы скатиться с высокой горки. Когда наша очередь уже почти подошла, маленькая девочка перед нами испугалась съезжать и повернулась, чтобы пропустить нас. Тогда она и увидела Ави. Глаза у нее округлились, челюсть отвисла, она закричала и разревелась. Она так вопила, что не могла даже спуститься с лестницы. Ее маме пришлось лезть за ней, чтобы снять с горки. Потом расплакался и Ави, потому что понимал, что девочка разрыдалась из-за него. Он замотал лицо шарфом, чтобы никто его не видел, и его маме тоже пришлось карабкаться наверх, чтобы его снять. Не помню всех подробностей, но был большой переполох. Вокруг горки столпились люди. Все перешептывались. Помню, как мы удирали с площадки. Еще помню слезы в глазах Изабель, когда она несла Ави домой.

Вот тогда я в первый раз осознал, как сильно Ави отличается от всех нас. Но не в последний. Большинство детей дышат и глотают на автомате – и точно так же, на автомате, они плачут от вида Ави.

7:00

Не знаю, почему этим утром я думал об Ави. Прошло уже три года с тех пор, как мы переехали, и в последний раз мы виделись у него на боулинг-вечеринке в октябре. Может, я увидел его во сне. Не знаю. Но я все думал о нем, когда мама вошла ко мне в комнату – я пару минут назад выключил будильник.

– Ты проснулся, милый? – нежно спросила она.

Вместо ответа я натянул на голову подушку.

– Пора просыпаться, Крис. – Мама энергично раздвинула шторы.

Даже под подушкой я чувствовал, что в комнате стало слишком светло.

– Закрой обратно! – пробурчал я.

– Похоже, весь день будет дождь, – вздохнула мама, проигнорировав меня. – Ну же, ты ведь не хочешь опять опоздать. И сегодня тебе нужно принять душ.

– Я мылся пару дней назад.

– Именно!

– О-о-о, – простонал я.

– Пойдем, радость моя. – И она похлопала по подушке.

Я стянул подушку с лица.

– Ну вот! – заорал я. – Встаю! Теперь ты довольна?

– Ты такой раздражительный по утрам, – покачала головой мама. – Что с тобой случилось? Еще в прошлом году ты был таким милым.

– Лиза! – Мама терпеть не может, когда я зову ее по имени. Я думал, теперь-то она точно уйдет, но нет, стала собирать с пола одежду и складывать ее в корзину.

– Кстати, вчера ничего не случилось? – спросил я, все еще не открывая глаз. – Когда шел спать, я слышал, как ты говорила с Изабель по телефону. Так, будто что-то стряслось…

Она присела на край моей кровати. Я тер глаза, чтоб проснуться.

– Что-то ужасное? Кажется, мне ночью приснился Ави.

– С Ави все в порядке… – Мама слегка нахмурилась. Откинула челку с моего лба. – Я хотела рассказать тебе попозже…

– Что? – прервал я.

– Дейзи умерла вчера, милый.

– Что?

– Мне так жаль.

– Дейзи!

– Увы, милый. Я знаю, как ты ее любил.

Дарт Дейзи

Я помню тот день, когда папа Ави принес Дейзи домой. Мы с Ави играли у него в комнате в какую-то настольную игру, кажется, в «Кимбл», как вдруг у входной двери раздался пронзительный визг. Это кричала Вия, старшая сестра Ави. До нас донеслись и взволнованные голоса Изабель и Лурдес, моей няни, так что мы побежали вниз посмотреть, что там за переполох.

Нейт, папа Ави, сидел на одном из стульев на кухне и держал на коленях ужасно вертлявую собаку золотистого цвета. Вия стояла перед ней на коленях, пытаясь ее погладить, но та была на взводе и все норовила лизнуть Вие ладонь, а Вия все время отдергивала руку.

– Ух ты, собака! – завопил Ави, подбегая к папе.

Я тоже было рванул, но Лурдес схватила меня за руку:

– Э нет, мистер.

Лурдес только недавно стала моей няней, и мы еще не успели с ней подружиться. Помню, она насыпáла детскую присыпку мне в кроссовки, чтобы не воняло. Я и сейчас так делаю, это напоминает мне о ней.

Изабель прижимала руки к щекам и повторяла снова и снова:

– Глазам своим не верю, Нейт.

Она стояла в другом конце кухни, рядом с Лурдес.

– Почему мне нельзя его погладить? – спросил я у Лурдес.

– Потому что Нейт говорит, что три часа назад эта собака жила на улице с каким-то бродягой, – быстро ответила Лурдес. – Какая жуткая псина.

– Она не жуткая! Она прекрасна! – И Вия поцеловала собаку в лоб.

– В моей стране собак в дом не пускают, – проворчала Лурдес.

Ави сказал:

– Он такой милый!

– Это она, – поправила Вия.

– Осторожно, Ави! – предупредила Изабель. – Не давай ей лизать тебе лицо!

Но собака уже полностью облизала Ави.

– Изабель, Лурдес, ветеринар сказал, что она совершенно здорова.

– Нейт, она жила на улице, – парировала Изабель. – Кто знает, что она там подхватила.

– Врач сделал ей все прививки, облил средством от клещей и проверил на глисты. У этого щенка все анализы в порядке.

– Это не щенок, – заметила Изабель.

Это правда – собаку трудно было назвать щенком: не маленькая, не мягкая, не круглая. А тощая и угловатая, с очумелым взглядом, и из пасти у нее свисал потрясный черный язык. И вообще-то довольно крупного размера, как бабушкин лабрадудль – кто не знает, это помесь лабрадора и пуделя.

– Ну ладно, – согласился Нейт. – Но вид у нее щенячий.

– А что это за порода? – спросил Ави.

– Ветеринар думает, помесь золотистого лабрадора… но вот с кем? Может, с чау-чау?

– Скорее уж с питбулем. Он хотя бы сказал, сколько ей лет?

Нейт пожал плечами:

– Точно не знает. Года два или три? Обычно они могут сказать по зубам, но зубы у нее в плохом состоянии. Похоже, она всю жизнь питалась вредной едой.

– Мусором и дохлыми крысами, – отрезала Лурдес.

– О боже! – пробормотала Изабель.

– Пахнет от нее и правда не очень. – Вия помахала рукой перед носом.

– Изабель. – Нейт посмотрел на жену. – Она предназначена нам судьбой.

– Погоди, мы что, можем ее оставить?! – Вия распахнула глаза. – Я-то думала, мы просто ее подержим у себя, пока не найдем ей дом.

– Думаю, мы должны стать ее домом, – сказал Нейт.

– Правда, пап?! – закричал Ави.

Нейт улыбнулся и кивнул на Изабель:

– Но решать маме, ребята.

– Ты серьезно, Нейт? – воскликнула Изабель, когда Вия и Ави подскочили к ней и принялись повторять снова и снова:

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста? – Даже руки сложили словно в молитве. – Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

– Не могу поверить, что ты так со мной поступаешь! – Изабель покачала головой. – У нас и без собаки проблем хватает!

Нейт улыбнулся и посмотрел на псину, а та не сводила с него глаз.

– Взгляни на нее, дорогая! Она голодала и мерзла. Бездомный предложил мне ее за десятку. Что мне оставалось, сказать нет?

– Именно, сказать нет! – встряла Лурдес. – Это очень просто.

– Спасти собаку – плюс в карму! – ответил Нейт.

– Не делай этого, Изабель! Собаки грязные и вонючие. У них глисты. И знаешь, кто в результате будет с ней гулять и подбирать за ней какашки? – Лурдес показала на Изабель.

– Это неправда, мама! – сказала Вия. – Я буду с ней гулять, обещаю! Каждый день.

– Я тоже! – добавил Ави.

– Мы сами будем за ней ухаживать, – продолжала Вия. – Кормить ее. Делать все, что потребуется.

– Все! – повторил Ави. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, мама?

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, мама? – одновременно с ним затараторила Вия.

Изабель массировала виски пальцами, словно у нее болела голова. В конце концов она перевела взгляд на Нейта:

– Я думаю, это безумие… но ладно. Хорошо.

– Правда? – взвизгнула Вия и крепко обняла Изабель. – Спасибо, мамочка! Спасибо огромное! Обещаю, мы будем о ней заботиться!

– Спасибо, мама! – Ави тоже обнимал ее.

– Ура! Спасибо, Изабель! – Нейт хлопал двумя передними собачьими лапами.

– А теперь можно я ее поглажу? – Я вырвался из хватки Лурдес, прежде чем та успела меня остановить, и проскользнул между Ави и Вией. Нейт положил собаку на ковер, и она растянулась на спине, чтобы мы почесали ей живот: закрыла глаза и словно улыбалась, а ее длинный черный язык свисал до пола.

– Вот так она и лежала, когда я встретил ее сегодня, – сказал Нейт.

– Ну и длиннющий у нее язык! Никогда такого не видела. – Изабель присела рядом с нами. Она пока еще не погладила собаку. – Видок совсем нелепый!

– А мне она кажется красивой, – сказала Вия. – Кстати, как ее зовут?

– Как бы ты хотела ее назвать? – спросил Нейт.

– Ее надо назвать Дейзи, как цветок[1]1
  Daisy – маргаритка (англ.).


[Закрыть]! – Вия ни секунды не раздумывала.

– Хорошее имя. – Тут уж и Изабель погладила собаку. – Но еще она похожа на маленькую львицу. Мы могли бы назвать ее Эльзой[2]2
  Эльза – львица, выращенная в семье натуралиста Джорджа Адамсона. О ней жена Адамсона Джой написала ставшую бестселлером книгу «Рожденная свободной».


[Закрыть].

– Я знаю, как ее назвать, – сказал я, подначивая Ави. – Дарт Сидиус!

– Это самое идиотское в мире имя для собаки! – скривилась Вия.

Я сделал вид, что ее не услышал.

– Дошло, Ави? Дарт… Сидиус? Понимаешь? Собаки ведь должны выполнять команду «сидеть!»…

– Ха-ха! – засмеялся Ави. – Ужасно смешно! Дарт Сидиус!

– Мы не будем ее так называть! – раздраженно бросила нам Вия.

– Привет, Дарт Сидиус! – Ави поцеловал собаку в розовый нос. – Можем звать ее Дарт для краткости.

Вия посмотрела на Нейта.

– Папа, мы же не будем ее так называть?

– Имя вроде как смешное, – пожал плечами Нейт.

– Мам! – Вия сердито повернулась к маме.

– Я согласна с Вией, – сказала Изабель. – Думаю, нам не стоит называть собаку Дартом Сидиусом. Особенно эту.

– Тогда просто Дарт, – настаивал Ави.

– Что за глупость, – не сдавалась Вия.

– Я думаю, что раз уж мама разрешила нам оставить собаку, – ответил Нейт, – она и должна решать, как ее назвать.

– Можно мы назовем ее Дейзи, мама? – спросила Вия.

– Можно мы назовем ее Дарт Сидиус? – спросил Ави.

Изабель посмотрела на Нейта.

– Ты меня просто убиваешь, Нейт.

Нейт рассмеялся. Так они и назвали собаку Дарт Дейзи.

7:11

– Как она умерла? – спросил я маму. – Ее сбила машина?

– Нет, милый. – Мама погладила меня по руке. – Дейзи была уже старой. Пришло ее время.

– Ну не такой уж и старой.

– Она болела.

– Они что, ее усыпили?! – возмутился я. – Как они могли?

– Ей было больно, – ответила мама. – Они не хотели, чтобы она страдала. Изабель сказала, что она умерла без мучений, на руках у Нейта.

Я попытался представить, как это выглядело – умирающая Дейзи на руках у Нейта. Интересно, был ли рядом Ави.

– Как будто этой семье мало выпало испытаний, – добавила мама.

Я ничего не сказал. Просто поморгал и посмотрел на светящиеся звезды на потолке. Некоторые из них уже отклеивались и держались на одном кончике или двух. Несколько уже свалилось на меня маленькими острыми капельками.

– Ты так и не приклеила звезды.

Мама не могла понять, о чем это я.

– Что?

– Ты обещала их приклеить, – показал я на потолок. – Они все время на меня падают.

Мама взглянула наверх.

– Ах, да, – кивнула она.

Вряд ли она ожидала, что разговор о Дейзи так быстро закончится. Но мне больше не хотелось его продолжать.

Мама забралась ко мне на кровать, взяла один из световых мечей, прислоненных к книжному шкафу, и попыталась прижать одну из звезд побольше обратно к потолку.

– Их надо приклеить, Лиза, – сказал я, когда звездочка упала ей на голову.

– Да, ты прав. – Мама выуживала звезду из волос. Она спрыгнула с моей кровати. – Можешь не называть меня Лизой? Пожалуйста.

– Окей, Лиза, – ответил я.

Мама покачала головой, закатив глаза, и наставила на меня световой меч, будто собиралась меня заколоть.

– Кстати, спасибо, что разбудила меня плохими новостями, – саркастично заметил я.

– Эй, ты сам меня спросил. – Она опустила меч. – Я собиралась сказать тебе после обеда.

– Почему? Я не ребенок, Лиза. Я, конечно, люблю Дейзи, но это ведь не моя собака. И вообще я давно ее не видел.

– Я думала, ты расстроишься.

– А я и расстроился! Но нюни разводить не собираюсь.

– Ладно. – Она кивнула и внимательно на меня посмотрела.

– Что? – нетерпеливо спросил я.

– Ничего. Ты прав, ты не ребенок. – Мама взглянула на прилипшую к большому пальцу пластиковую звезду и, не произнеся ни слова, наклонилась и приклеила ее мне на лоб.

– Кстати, позвони Ави после обеда.

– Зачем? – спросил я.

– Зачем? – Она удивленно подняла брови. – Чтобы сказать ему, что ты сожалеешь о смерти Дейзи. Выразить соболезнования. Затем, что он твой лучший друг.

– Да, конечно, – пробормотал я.

– Да, конечно, – повторила она.

– Ладно, ладно, Лиза, я понял!

– Бу-бу-бу! – Мама направилась к двери. – У тебя три минуты, Крис. А потом вставать. Я включу для тебя душ.

– Закрывай за собой дверь! – прокричал я ей вслед.

– Пожалуйста! – ответила она уже из коридора.

– Закрывай за собой дверь, ПОЖАЛУЙСТА! – прорычал я.

Она захлопнула дверь.

Иногда она меня так бесит!

Я снял со лба звезду и посмотрел на нее. Мама приклеила звезды к потолку, когда мы только переехали. Она так старалась, чтобы мне понравился наш новый дом в Бриджпорте. Она даже пообещала завести собаку, когда мы устроимся. Но собаки у нас нет до сих пор. Мы завели хомяка. Хомяк, конечно, на собаку не тянет. И даже на четверть собаки. Хомяк – это, в общем-то, теплая шерстяная картофелина. Ну то есть он живой и милый и все такое… Но не дайте себя никому одурачить, это совсем не собака! Я назвал своего хомяка Люком. Но он и близко не Дейзи.

Бедная Дейзи! Невозможно поверить, что ее больше нет.

Но сейчас мне не хотелось о ней думать. Я сосредоточился на том, что мне предстояло сегодня сделать. Репетиция оркестра сразу после школы. Подготовиться к завтрашней контрольной по математике. Начать писать отчет по книге на пятницу. Поиграть в Halo. Может, посмотреть «Гонку на миллион» вечером.

Я запульнул пластиковую звезду в воздух и наблюдал, как она летит через всю комнату и приземляется на край ковра у двери.

Много дел. День предстоит длинный.

Мысленно составляя весь список дел на сегодня, звонок Ави я в него не включил.

Дружбы

Я точно не помню, когда Алекс и Зак перестали общаться со мной и Ави. Кажется, когда мы все пошли в детский сад.

До этого мы виделись почти каждый день. Наши мамы обычно приводили нас к Ави, потому что он часто болел и из-за этого сидел дома. Он не был заразным, ничего такого, просто не мог выходить на улицу. Но нам нравилось в гостях у Ави. Его родители превратили подвал в гигантскую игровую. По сути, у них внизу был целый магазин с игрушками. Настольные игры, наборы с поездами, аэрохоккей, ручной футбол и даже мини-батут. Зак, Алекс, Ави и я дни напролет бегали по этому подвалу, устраивали дуэли на световых мечах или гонки на прыгающих мячах. Мы пулялись воздушными шариками или сооружали из картонных кирпичей гигантские горы и обрушивали их лавиной. Наши мамы называли нас четырьмя мушкетерами, потому что мы все делали вместе. И даже когда все мамы кроме Изабель опять вышли на работу, мы продолжали собираться каждый день, уже с бебиситтерами. Они водили нас в зоопарк в Бронксе[3]3
  Бронкс – один из пяти административных округов Нью-Йорка. В Бронксе расположен самый крупный в США городской зоопарк.


[Закрыть] или в Саут-Стрит-Сипорт[4]4
  Саут-Стрит-Сипорт – район и порт в Нью-Йорке, там расположен Музей морского порта (South Street Seaport Museum), в котором можно увидеть пиратские корабли.


[Закрыть], посмотреть на пиратские корабли. Мы устраивали пикники в парках и даже несколько раз ездили на Кони-Айленд[5]5
  Кони-Айленд – полуостров в одном из самых густонаселенных округов Нью-Йорка, популярное место отдыха и развлечений с длинной деревянной набережной, парком аттракционов и океанариумом.


[Закрыть].

Но когда мы пошли в детский сад, Зак и Алекс стали общаться с другими детьми. Они ходили в другой сад, потому что жили по ту сторону парка, и мы виделись уже гораздо реже. Иногда мы с Ави случайно встречались с ними в парке – Зак и Алекс гуляли там со своими новыми дружками. Мы пару раз попробовали потусить с ними вместе, но эти новые друзья нас невзлюбили. Ладно, это не совсем правда. Новые друзья невзлюбили Ави. Я это точно знаю, Зак мне сам сказал. Я помню, что обсуждал это с мамой, и она объяснила, что дети могут чувствовать себя «некомфортно» рядом с Ави из-за его внешности. Так сказала она. Некомфортно. Зак и Алекс выразились иначе. Они использовали слово «страшно».

Но я знал, что Зак и Алекс не боялись и не чувствовали себя «некомфортно» рядом с Ави, так что я никак не мог понять, почему они-то перестали с нами общаться. Ну, у меня, конечно, тоже появились новые друзья, но я не бросил Ави. Впрочем, мы никогда не собирались вместе, ну, потому что перемешивать друзей может быть странно даже при самом удачном раскладе. Думаю, все дело в том, что и я не хотел, чтобы кто-нибудь чувствовал себя некомфортно или боялся.

У Ави, кстати, тоже была своя компания. Это были дети – подопечные организации для детей с «черепно-лицевыми аномалиями» – так называется болезнь Ави. Каждый год эти дети и их родители встречаются в Диснейленде или еще в каком-нибудь классном месте. Ави любил эти поездки. Он завел друзей по всей стране. Но все эти друзья жили далеко, и он не мог с ними видеться часто.

Я, правда, познакомился с одним его другом. Парнем по имени Хадсон. У него был другой синдром, не такой, как у Ави, а очень широко расставленные глаза всегда навыкате. Он с родителями останавливался пару дней у Ави, когда они приезжали на консультацию в больнице. Хадсону было столько же лет, сколько и нам. Я помню, он обожал покемонов.

Во всяком случае, мы тогда нормально поиграли с ним и Ави, хотя я и не фанат покемонов. Но потом мы вышли поесть – и тут все испортилось. На нас так пялились! И описать невозможно. Обычно, когда мы шли куда-то с Ави, все смотрели на него и даже не замечали меня. Я к этому привык. Но когда мы шли с Хадсоном, это было гораздо хуже. Сначала люди смотрели на Ави, потом на Хадсона, а потом автоматически на меня и явно задавались вопросом, что не так со мной. Я видел, как один подросток таращился на меня, словно пытаясь вычислить, что на моем лице не на месте. Я чуть не заорал от злости! И не мог дождаться, когда уже можно будет пойти домой.

На следующий день, поскольку я знал, что Хадсон все еще гостит у Ави, я к нему не пошел и попросил Лурдес отвести меня после детсада к Заку. И это не потому, что мне не понравился Хадсон, он мне вообще-то понравился. Но я не интересовался покемонами и уж точно не хотел, чтобы на нас опять глазели на улице.

В конце концов я отлично повеселился у Зака. Пришел Алекс, и мы втроем играли в четыре квадрата перед верандой. Как в старые времена – за тем исключением, что Ави с нами не было. Но это было очень приятно. Никто на нас не пялился. Никто не чувствовал себя некомфортно. Никто не боялся. С Заком и Алексом мне было легко. Вот тогда-то я понял, почему они с нами больше не тусуются. Быть другом Ави иногда непросто.

К счастью, Ави меня никогда не спрашивал, почему я не явился в тот день. И хорошо. Я не знал, как сказать ему, что мне тоже иногда трудно быть его другом.