Текст книги "Стихи"

Девчонке-Аленке

 
Черноту волос ночь тебе дала,
Яркий блеск в глаза бросила луна.
Свет мерцанья свой звезды с неба льют,
Лишь касаясь чуть розовеньких губ.
В колдовском гнезде, ты в Михайлове
Отдыхать идешь к Снежеде – реке.
Тихо вкруг Земли месяц будет плыть,
Чтобы не мешать жизнь тебе любить.
 

Бабке Насте

 
Видишь ты порой звезды над рекой.
Месяц в ней плывет, говорит с тобой.
И в Михайловке он тебя зовет к Снежеде-реке.
Посиди чуть-чуть, травушку сорви,
Дай в своей груди сердцу отдохнуть.
Песня пусть летит с потускневших губ,
Песня в даль летит, звезды свет свой льют.
Вспомни, что сбылось в прошлом у тебя.
Пусть тебе река пожурчит о том.
Сядь на берегу, вспомни о былом.
Холодом чуть-чуть тянет от реки.
Вспомни, посиди …и домой иди.
Маленький порог свой переступи
Комнаты уют не дает тоски.
И пускай мой стих с грустью улетит,
Пусть тебе всегда радость он дарит.
 

«Здесь раньше было общежитие…»

 
Здесь раньше было общежитие,
Но лишь семья осталась в нем.
Здесь моего grandfarthers дом —
От стужи и жары укрытие.
 
 
В нем ожерелья печки вьют,
Пять комнат водят хоровод.
Им в окна солнце свет свой льет,
А печки им тепло дают.
 
 
Не в каждой комнате уют.
Вид потолков – сплошной позор.
Облезлых стен чудной узор
Абстрактный глаз лишь не убьет.
 
 
Полы чисты, но не всегда,
И если дождь тоскливый льет,
Грязь на полы плывет, плывет —
Бессильны тряпка и вода.
 
 
Пол крашеный нельзя топтать,
И он гордится этим – что ж,
Хоть цвет его не так хорош,
Здесь надо тапочки снимать.
 
 
Кладовки топчутся в дверях.
Они пройти боятся в дом.
Соленым пахнут огурцом,
Тихонько плесень затая.
 
 
Огромный, мудрый, старый дом,
Ты много знаешь, но молчишь.
Спокойно ночью ты стоишь
И торжествуешь жизнью днем.
 

Дождинка

 
А дождинка с рекой сливается,
Затихает в бурном потоке.
Ей из тучи полет забывается,
Нет в реке суеты, нет мороки.
Не понять ей людские течения,
Ей теченья реки лишь понятны.
И плывет она в море везения,
То звенит, то бормочет невнятно.
Растворилась в воде дождинка,
И гремит она бурным потоком.
А в глазах у людей пылинки
Растворяют людские пороки.
 

«Гуляет в море пароход…»

 
Гуляет в море пароход,
Он по волнам плывет вперед.
И волны тихо борт его ласкают.
Навстречу серебру Луны
Плывет вкруг маленькой Земли
И днем и ночью море колыхает.
Его бы принял порт любой,
Но он плывет с больной тоской,
Родную пристань с грустью обходя.
Он затаит свою тоску,
Следы проказы на борту
Утопит в море, погубив себя.
 

«Я снежинку тебе дарю…»

 
Я снежинку тебе дарю.
Снега много – уже зима.
В город тихо ступила она,
Заморозила в небе зарю.
Но тебе я не ту дарю, что в сугробе давно лежит,
Под людским ботинком скрипит
И влетает тебе в ноздрю.
Нет тебе я другую дарю.
Я поймала ее сама.
Снега не было в это день.
От березки лежала тень.
Лишь она прилетела одна,
Прилетела в ладошку мне, не растаяла, а увела
Меня в сказочный зимний день,
Показала, где спит весна.
Увела меня в сказку, в лес, где волшебные палочки в нем
Зажигаются инеем днем на деревьях,
Где мир чудес.
Облака там низко весят,
Это дом сестричек ее, это снежное их жилье.
Вот откуда снежинки летят.
Опустилась на варежку мне,
Что бы я сказала: «Дарю».
Чтоб ее принесла тебе, ту, которую я люблю.
Так возьми, не дыши на неё,
Аккуратно, смотри не разбей.
Паутинку сорви в углу, привяжи снежинку скорей.
Крепко, крепко держи ее.
Паутинка тонка, пойми.
Ты снежинку мою береги, пусть напомнит детство твое.
Часто ты приходил тогда,
Мы дрались, поднимали крик,
Ну хотя бы из-за того, что тебе показала язык.
Словно мы не брат и сестра.
Согласись-побеждала я, говорят, что ты уступал.
Это «враки» – победа моя, все царапки и крови коралл.
Паутинку крепче держи, а отпустишь – забудешь все,
Не вернется она назад, со снежинкой моей дружи.
 

«А летом не хватает мне лимона…»

 
А летом не хватает мне лимона.
Зимой же о гранате я мечтаю.
Не достает мне только «Н» иона,
Когда вокруг среда уж щелочная.
 
 
И радуюсь, когда зайчишка дохлый,
Я не люблю, когда по полю скачет,
Накачанный, надутый заяц-мячик.
И нравится мне воздух мокрый.
Вода ж меня пленит только сухая.
 
 
Я не могу бабьи дела терпеть,
Над ними никогда не размышляю.
Нет, я не женский пол – гермафродит.
И никакая сила не заставит меня
Варить, стирать, скоблить и мыть.
 
 
Пусть бабы все наперебой
Жужжат мне сразу в оба уха.
Пускай же – караул, разбой орут.
Но ухо мое глухо.
 
 
Пусть всё, пусть все так говорят,
Я знаю бабий дух не сгинет.
Пока снежинки в ноль летят
Или шумит осенний ливень.
И долго будут опошлять мир этот гадкие бабенки,
Будут весь век они стирать детьми зас… тые. пеленки.
Будут пытаться рассуждать.
В политику они залезут, не вымыв руки после щей.
Эмансипация у баб, и нет у бабы больше вшей.
 
 
А мне же летом плохо без лимона,
Зимой граната мне так не хватает.
Не достает мне только «Н» иона,
Когда локальная среда щелочная.
 

«Ты просишь итальянский пистолет…»

 
Ты просишь итальянский пистолет,
Я говорю: «Его ты не получишь»
Ты хмуришь бровь, как старец во сто лет.
И больше ты со мною не пошутишь.
 
 
Хромированной прелестью блестя,
Табличкою прекрасною красуясь,
«Made in Italiy», но заключаю я – не дам.
И созерцаю я. Опять ты, хмурясь,
Отводишь в сторону глаза.
Что ж посмотри в окно.
Как дедушкина старая коза,
Зима в big-power вошла давно.
 
 
Чудесный иней облепил стекло,
И краски вечные покуда жив, храня,
И ты взгляни скорее на окно,
Все время иней смотрит на тебя.
 
 
Какая радуга, переливаясь днем,.
На ярком солнце, привлекает взор.
И колорит всех вечных красок в нем
Рисует тонкой кисточкой узор.
 

 
Рисует итальянский пистолет
Из лучших пистолетов миллион.
Тихонечко послушай tet-a-tet
Умеет говорить с тобою он.
 
 
Замри, тихонько ухо приложи
К холодному, морозному стеклу,
И от мурашек зыбких не дрожи.
А вечером, взгляни лишь на Луну.
 
 
Послушай тихо иней пропоет
Прекраснейшие песенки свои.
Струиться перестанет и замрет
Свет звезд моих и серебро Луны.
 

 
Песня инея:
«Слышишь, хмуриться перестань,
Перед нами скорей предстань,
И снежинку мою возьми,
Чудеса ты с нею твори.
Видишь, краски играют в нас.
Ведьма смотрит на них сейчас.
Свет из ведьминых глаз больших,
Посмотри на руках твоих.
Чтоб творить тебе чудеса,
Наша песня летит в небеса.»
 
 
Затихла песня, лишь искрится снег.
И вместе с нею мой стишок затих.
В твоих руках же пистолета нет,
В твоих руках очередной мой стих.
Ха-Ха
 

Глава 3

«В этом мире, где все ясно но не просто…»

 
В этом мире, где все ясно но не просто
Каждый день звезды потухают.
Раннею весною или осенью
Девушки любимых убивают
 

«Есть ангельская мать, она рождает двух дочерей…»

 
Есть ангельская мать, она рождает двух дочерей,
То ненависть и зависть, и в колыбели нежно их качая,
Она им нежно песню напевает.
Вы слышите – то звуки похоронной, прислушайтесь,
Замрите же, замрите! Такие звуки не летят в сторонку,
К чужому горю, люди, не умрите.
О боже! Я в окно смотрела долго.
Я б на его лицо смотрела вечно.
О, это только ты одна способна,
Смерть, отрицать людей бесчеловечно.
Гроб уплывает, но постойте, погодите.
В лицо ну дайте посмотреть еще немного.
Зачем вы, люди, ну зачем спешите!
Не сокращайте же последнюю дорогу!
Он есть, он в этом ящике с цветами.
Его лицо так бледно и так страшно.
И только лишь хорошими словами
Его осыплют щедро и напрасно.
Здесь не услышишь слов колючей злости.
Звучит хвала по старому обряду.
И снова жизнь на кон бросает кости.
Здесь губы сжаты. Море слез. Не надо!
Зачем соленые скупые капли? Люди.
Он умер, нет его и не вернется.
А жизнь приказывает – все забудьте.
И солнце мерзкое по-прежнему смеется.
 

«Прошло не мало лет с тех пор…»

 
Прошло не мало лет с тех пор,
Когда летел на санках с гор мой папа.
Идет тебе сороковой, и мудрости уже горой у папы.
Но впереди шумят года.
И поздравляю я тебя, мой папа!
 

«…Досталось и теленочку по звездочке на лбу»

Н.А.Некрасов

Дедушке (шутка)

 
«Весна идет, весна идет»
Рыбалка приближается.
Карась по Снежеди плывет,
Карась не улыбается.
 

1976 Оля Распопова

«ЧЁРТОВЫ КАЧЕЛИ

В тени косматой ели,

Над шумною рекой

Качает чёрт качели

Мохнатою рукой.»

14 июня 1907 года

Федор Сологуб

«Робко лучик солнечный в окошко…»

 
Робко лучик солнечный в окошко
Смотрит мне,
На ладошке зайчик крошка
Напомнил о весне.
 

«Ну что же, снова полились стихи…»

 
Ну что же, снова полились стихи.
Они пусты, они легки.
Чем мне наполнить их? Cлезами?
Мне надоело плакать.
Воспоминаньем о забавах летних?
Стихи не любят пошлостью дышать.
А может, право, не марать
Мне белые листы?
Бумага вынесет…
Но я…, но ты…
Так может быть оставит стих пустым,
Коль не о чем писать,
Коль строки не хочу я наполнять
Судом и наказанием твоим,
Любовью, ревностью, переживаньем.
Бумага вынесет, но каково двоим.
И не хочу писать я о страданьях.
Я не люблю тебя.
Хочу твоей любви.
 

«А небо хмурое от туч все помрачнело…»

 
А небо хмурое от туч все помрачнело.
И лето красное уже прошло.
Последнее. Аукнуло и все
И смолкло, словно эхо улетело.
Такое не вернется никогда.
Другие будут, лучше или хуже.
Природа осень ждет и ждет дождя.
Ведь солнце любит посмотреться в лужи.
А-у! Нет не вернется, не зови.
Года проходят, чтобы ждать другие.
Заходит солнце, что бы ждать зори
Неповторимостью прекрасны дни былые!
 

«Где-то далеко живет девчонка…»

 
Где-то далеко живет девчонка
Гарна, и чернява, и смугла.
Очи вскинет, смотрин словно в душу.
Всех ребят она с ума свела.
В поликлинике смуглявую дивчину
Встретил хлопец, очарован ей.
И разлился сладкими речами,
Що поет на ветке соловей.
Дива, станьте вы моей женою,
Ты цыганка, погадай, скажи,
Что мне уготовлено судьбою,
Ты Гордиев узел развяжи.
Ты чернява, ты прекрасна, ты цыганка.
Будешь счастлива, коль выйдешь за меня.
Что ж ты молча смотришь молдаванка?
«Русская, а не цыганка я!»
И наобещав златые горы, сильно огорчила
Парня тем, что сказала: «Завтра буду рыжей» —
И ушла. Наверно-насовсем.
 

«Ну зачем я всех разгоняю?»

 
Ну зачем я всех разгоняю?
Обещая следующие встречи.
Ну зачем любовь обещаю,
Говоря потом: «Еще не вечер»
Да, еще не вечер, ну что же делать,
Не хочу к тебе я на свиданье бегать.
А другому молча дверь не открываю,
Лоб к холодной двери тихо прислоняю.
Нет не плачу и ресницы сухи,
В школе догоняют, обнимают слухи,
Что мальчишка бегает, от любви страдает.
Но никто меня, никто не понимает!
 
 
Любишь ты, страдаешь ты —
Ты меня не поймешь,
И напрасно вздыхаешь ты.
Я ушла, ты уйдешь.
Дверь не открою, нежность забуду,
Любить не буду, тебя не буду!
 

«Дай отдохнуть мне от забот и от тревог…»

 
Дай отдохнуть мне от забот и от тревог,
Верни, отдай часы ночей бессонных.
Верни мне километры всех дорог,
Тобой пройденных пешим или конным.
Напрасно ездил ты, напрасно все.
Но, право, как мне это зачеркнуть.
Я не смогу сказать тебе: «Прошло»,
Я не смогу сказать тебе: «Забудь».
 

«Зачем война? Зачем война?»

 
Зачем война? Зачем война?
Зачем Земля воронками изрыта?
Самолет разжимает железные лапы,
И летят бомбы, и слезы капают.
Глаза мокрые у детей, соленые и мокрые.
И лица страхом перекошены.
Люди падают, войной скошенные.
Война! Ну зачем ты, война!?
 

«Как я могу тревожить тебя и дразнить…»

 
Как я могу тревожить тебя и дразнить,
Детка! Любила тебя я все время.
Ты могла бросить меня, могла изменить.
Видишь, я вынесла дней этих тяжкое бремя.
Да, ты умеешь, умеешь бросать.
Дать ответ ты смогла на неспрошенное.
Ты не знаешь-зачем тебе знать,
Что гордость тобою скошенная,
Тихо гордость моя плелась, спотыкаясь,
Светила Луна, а вокруг летали слова
«никогда», «нет», «никогда».
Я одинока была. Мне плакать хотелось.
Хуже того – мне не хотелось жить.
Я подошла к телефону рассеянно, что бы спросить,
Последний раз спросить:
– Деточка, мы помиримся?
– Нет!!!
Больно мне, боже – такой ответ.
– Мы будем дружить?
– Никогда!
Холодно, страшно, обидно… да, никогда.
Мы помирились, должна это зло забыть.
Я не забыла и помню до мелочей.
Я не могу, не смогу тебе мир заменить,
Я лишь люблю тебя еще горячей.
Я ненавидеть право тебя должна,
Вместе с твоими делами напастями.
Но жизнь почему-то, ужасно, ужасно сложна.
И ненавидеть тебя пыталась напрасно я.
Шла моя гордость, подкошенная, одинокая.
Гордость согрелась моя у чужого огня…
Только должна обладать я всеми пороками,
Чтобы навеки суметь разлюбить тебя.
Странно? Так в жизни часто случается.
Любят тебя сильнее – ты холодна.
Вдруг холодеют – и сердце твое загорается.
И продолжает коптить у чужого огня.
Нет! не ждала я такого письма от тебя.
Ведь это же я любила тебя всегда,
Разве тебе не хватает меня?
Не без меня пуста, а без тебя Земля!
 

«Неужели никого я не люблю?»

 
Неужели никого я не люблю?
Я в окно смотрю и молчу.
Иногда тебя я видеть хочу.
Вновь увидеть через это стекло.
Впрочем, на тебя я плюю.
Кто же мне ответит, кто?
Что мне делать, ну кого мне любить?
Не хочу не вспоминать, не забыть,
Не тебя, не других не хочу.
Все молчат, не ответит никто.
То же я молчу, я молчу.
Так и будем долго молчать.
Все, что можно было сказать,
Сказано уже давно.
Никого я видеть не хочу.
Все равно мне, мне все равно.
 

«Ничто не вечно под Луною»

 
Мне не нужны твои цветы,
Они живые – не люблю живое!
Они, как говорят поэты,
Они не вечны под Луною.
Сегодня грустно мне, пойми.
И не смотри с зеленою тоскою.
Снежинки на ресницы не клади,
Они не вечны под Луною.
Я плачу. Ну и что же.
Ну перестань ты успокаивать меня.
Есть тот, кто мне тебя дороже.
А я должна любить тебя.
Должна любить. Это ужасно больно.
Когда не любишь, а должна любить.
Когда под этою прекрасною Луною,
Должна я для тебя лишь вечной быть.
Но знаешь, я ужасная девчонка.
Возьму и убегу я от тебя.
И не пытайся ты пуститься мне вдогонку,
Сам знаешь – не люблю тебя!
Зачем ты держишь мою руку?
Ну вот еще – не надо целовать.
Готов ты вынести любую му́ку,
(А может быть, «муку́» пририфмовать.
Как надоели мне твои мечты.
Мне хочется сегодня быть Земною
Сказать тебе, как говорят поэты,
И я не вечна под Луною.
Тебя мне надоело не любить.
Устала я любить того, кого любила.
Могу, смогла я все забыть.
Я все забыла, все забыла!
Не надо мне цветы бросать.
Они живые, не терплю живое!
Хочу вам как поэт сказать:
«Ничто не вечно под Луною»
 

«Как страшно петь, не слыша голос свой…»

 
Как страшно петь, не слыша голос свой,
Как страшно рисовать и линии не видеть.
Как горько знать, что буду я бедой.
Все знать и все уметь предвидеть.
Предвидеть – не предотвратить.
Плохое слышать, чувствовать по миру.
И снова жить, не видеть, не любить,
И снова мучиться и мучить лиру.
Я знаю, скоро снова расцветет
Побитая травиночка под градом.
И выпрямится тонкий стебелек,
И небо неземным цветком порадует.
Вся грязь уйдет и высохнет гнилье.
Все будет чистым, лучезарным, ярким.
И заискрится жизни бытие.
И будет мой цветок небес подарком.
 

«Когда меня увидишь, отвернись…»

 
Когда меня увидишь, отвернись.
Обнять покрепче, подойти поближе.
Все это ложь. Тебя я ненавижу.
Я вас люблю. Все это бред. Проснись.
 

Песенка шута

 
Принцесса любит пастуха.
Принцесса плачет у окошка.
Ха-ха, друзья мои, ха-ха.
Пусть посмеется даже кошка.
Пастух красавец гордый. Он
Принцессу нежную не любит.
Он сердце не отдаст в полон.
С пастушкой молодость он губит.
Пастушка любит пастуха,
Принцессой быть она не хочет.
Ха-ха, друзья мои, ха-ха.
Пусть даже кошка похохочет.
Но с золотою клеткой скачет
Принц заграничный за принцессой-птахой.
Пастушка плачет и секира плачет
По пастуху на деревянной плахе.
И покатилась буйна голова.
Принцесса стала королевой.
А кошка все-таки права-
Она смеяться не умела.
 

«Сейчас я спокойна, одна…»

 
Сейчас я спокойна, одна.
Не смейте меня отвлекать
От мыслей. Любила я.
Надо красиво кончать.
Надо суметь забыть,
А я умею. Я все умею.
Тебя легко мне разлюбить.
Себя, тебя я не жалею.
Я умела красиво кончать.
Сейчас умею. Я все умею.
И сердцу не позволю я кричать.
Оно не смеет и ты не смеешь
Любить меня, коль этого я не хочу.
Я не люблю тебя.
Мне это надоело.
Я не люблю тебя. Я так хочу.
Какое до тебя теперь мне дело!
Ты письма получил уже свои,
Возьми обратно ты свою любовь.
Не вспоминай прошедшие ты дни.
Не вздумай заявиться ко мне вновь.
Оставь меня. Тебя я разлюбила.
Свободен ты. Тебе я не нужна.
Свободен. Я тебя забыла.
Любовь прошла, прошла, прошла.
 

«Где искать тебя?»

 
Где искать тебя?
Знает ветер,
Тихо пеплом твоим кружит.
Где искать тебя,
Знает солнце,
Преломляя в лучах своих.
И вода тоже знает об этом,
Волнами по тебе скользя.
Где искать тебя-это тайна,
О которой сказать нельзя.
 

«Я не ревную тебя…»

 
Я не ревную тебя,
Совсем не ревную.
Не злюсь на тебя я, как в пору былую.
Не понимаю тебя я,
Ну зачем надо это —
Придумывать что-то, обманывать. Где-то
Была ты вчера. Ведь я не ревную.
Что же ты лжешь? Во сто раз ведь больнее
Слышать о том, что в больницу спешила.
Нет. Неужели сказать просто мне,
Что ты захотела, что ты так решила,
Сказать не могла ты? А почему
Правде предпочитаешь неправду?
Не понимаю тебя я, и не пойму.
Хочешь, я просо уйду? Я уйду.
 

«Кто куклу полюбит? Кто?»

 
Кто куклу полюбит? Кто?
Кукла нравиться может только.
С ней весело, с ней легко,
Волос и ресниц чу́дных сколько!
 

«Когда вчера летел ты с горки…»

 
Когда вчера летел ты с горки,
Я на тебя во все глаза
Смотрела в вдохновенье горьком.
Твоя слеза – моя слеза.
Но ты жесток. Меня отверг ты.
Я презирать тебя должна.
И как теперь другим мне верить?
Тебе я больше не нужна.
А может быть в далекой дали,
И в глубине души твоей,
«За шиворотом снег растаял,
По сердцу побежал ручей»
 

Весенний случай

 
«Как тебя зовут?» – в спину прозвучало.
Обернулась, он стоит, ждет – глаза ждут.
Я молчала.
Хотят тут всякие, ходят тут.
Только тебя мне еще не хватало.
– Что тебе надо? Не спрашивай имени.
– Даже деревья уже ведь не в инее,
Сердце девичье, как почка весенняя.
Девушка, стойте, куда же вы милая?
Крошка, ну что ты такая осенняя?
Дальше не слышала.
Вдаль уходила я.
 

«Я жила спокойно, осторожно…»

 
Я жила спокойно, осторожно,
Словно кошка по душам шагая.
Ты пришел, ты меня встревожил,
Ты зачем сказал: «Дорогая!»
Пустота. Я утро встречала.
Пустота. Провожала закаты.
Пустота не несла мне печаль…
Но откуда-то и когда-то
Вдруг услышала голос твой.
Уж не бездна ли мне говорила.
Ты зачем нарушил покой?
Ты зачем сказал: «Любимая»?
Много раз я слышала это,
От тебя не хотела услышать.
И звучит в пустоте эхо
Слов твоих, но звучит все тише.
Ты зачем у других отбил
Те надежды, что я дарила?
Пустоту ты туманом покрыл
Для того чтоб туда ступила
Я с тобой? Не получится, право.
Ты беги от меня, уходи.
Ты пойми, для тебя я отрава.
Больше на меня не гляди
Ждущим, любящим, страстным взором.
Не умеешь любить ты меня.
Не смотри на меня с укором,
Пустота и ночи и дня.
Снова эта ужасная пропасть.
И проверь мне не стоит ни гроша
В эту бездну любовь твою бросить.
Теплый дождь превратить в порошу.
 

«Я стихов тебе раньше никогда не писала…»

 
Я стихов тебе раньше никогда не писала,
Но теперь, когда ты далеко.
И сказать уже то, что тогда не сказала
Невозможно. Поверь все понять не легко.
Не пойму, как в горах ты, мой друг, очутился.
Я завидую-к тебе ближе Луна.
И с тобой знаю я ничего не случится,
Ведь китайцы, поверь не вреднее меня.
Эдельвейсы в горах, неприступны вершины.
Неприступным стал ты, ну зачем ты в горах.
За лавиной лавина. Но в горных долинах
Все капризы мои превращаются в прах.
Что ты думаешь, когда смотришь на звезды?
На нейтральную полосу выстрелов квант
Посылаешь. Но это не просто.
Жить красиво и жутко. Успехов, таланта!
 

О, куртизанка

 
Может что-то случится вдруг
И с Луны камень свалится.
Может мне над тобою друг,
Над тобою мне сжалиться.
Приласкать, обогреть, понять
Все простить и и забыть суметь,
Может просто тебя обнять
И в объятиях умереть.
Под балконами не ходи,
Мой балкон упадет на тебя.
Хочешь я позову: «Приди!»
Хочешь спятить со мной с ума.
Я сумею тебя любить один день только,
Больше – нет.
Если сможешь со мною быть,
То не мил тебе станет свет.
Все сумеешь забыть со мной
И останусь лишь только я.
Окажусь я потом под Луной,
Пухом станет тебе Земля.
На груди твоей – я змея,
Боже мой! Боже мой, боже мой.
 

«Я хочу остаться твоей песней…»

 
Я хочу остаться твоей песней,
Чтобы ты ее всю жизнь помнил.
Пусть не будет песни той чудесней,
И тебя утопят звуков волны.
Пусть летит она по белу свету.
Словно журавлиный клин, прощаясь,
Обнимаясь и целуясь с ветром,
И ни в чем перед тобой не каясь.
Все забудешь, только песня эта
Кровью станет твоих биотоков.
Скажешь ты, что я была поэтом,
Стала эхом и твоим пророком.
И в минуты тяжкие сомнений
Принесет мотив тебе знакомый
Всепрощающие груды рассуждений.
И заглушит лязг твоих оков.
Я всегда останусь только песней,
Будь ты праведником иль убийцей.
С нею ты умрешь и с ней воскреснешь.
Слов не надо и не надо лиц ей.
Пусть звучит в тебе мотив все время.
Песне ли звучать учиться?!
Над костром души ты руки грея,
Урони ее – испариться.
 

«У других на память остается ласка встреч…»

 
У других на память остается ласка встреч
Прикосновенья рук моих.
Остается нежность поцелуя.
Только для двоих, лишь для двоих.
Но скажи, что, милый друг, оставил
Ты себе на память от меня?
Или ты к себе домой маня,
Думаешь, что ждать меня заставил?
Ждать пока звучащий мой фарфор
Принести мне, наконец, решишься.
Скажешь, что меня ты не боишься.
И что передумал ты с тех пор
В волосах, глазах моих топиться.
Скажешь, что меня ты долго ждал.
Но напрасно, милый друг, страдал.
Я же попрошу тебя свалиться
В белые туманы. И домой
Я сумею быстренько отправить,
Попросив тебя меня оставить —
На горшок и спать, дружочек мой.