Текст книги "Пламенное сердце"

И потому на встречах всегда присутствовал Эдди. Я особо не возражал. Эдди – хороший парень, получивший собственную дозу горя и страданий. Он зализал раны, собрался с силами и сейчас терпеливо тянул свою лямку. Он был настоящим, что я очень ценил.

Только на сей раз на тротуаре с Джилл стоял не Эдди.

– Черт! – вырвалось у меня.

Когда Джилл считала мою реакцию, на лице ее появилась плутовская улыбка. Хотя она ответственно относилась к моим мыслям и чувствам, лишь по этому вопросу она со мной категорически не соглашалась.

– Привет, Адриан, – поздоровалась она, залезая в машину. – Нейл решил сегодня прокатиться с нами.

– Ясно. – Нейл уселся на заднее сиденье и кивнул мне в зеркало заднего вида. – А у Кастиля что, свидание?

– Нет, но мы подумали, что Нейлу приятно будет проветриться.

Конечно, на самом деле она намекала на то, что ей будет приятно поехать куда-то с Нейлом. И почему не везет?

– Кроме того, у меня на год больше опыта работы, чем у Эдди, – добавил Нейл. – Поэтому именно мне следует сопровождать ее высочество, когда она куда-нибудь выбирается.

Обычно Джилл злится, когда слышит свой титул, но когда его произносит Нейл, он говорит словно средневековый рыцарь, и Джилл прямо тает.

– Кастиль успешно справился с несколькими сложными ситуациями, – сказал я. – Со сколькими стригоями и наемными убийцами тебе доводилось сталкиваться?

Я наблюдал за Нейлом, и хотя он оставался все тем же невозмутимым крутым парнем, я заметил, как он заерзал.

– Однажды, когда я входил в часть отряда, охраняющего королевскую семью, на нас напали два стригоя, – сказал он.

– Два стригоя против целого отряда стражей? Круто!

Джилл сердито уставилась на меня.

– Нейл достаточно повидал. У него отличная подготовка.

Я великодушно решил перестать изводить ее псевдоувлечение… пока что. Вскоре мое внимание сосредоточилось на битве за парковочное место в центре города со всеми этими автолюбителями, желающими поужинать. Место образовалось, как раз когда я подъехал к симпатичному греческому ресторанчику.

– Адриан Ивашков снова победил! – провозгласил я.

Через пару минут хозяйка заведения провела нас к нашему столику, мы принялись выбирать десерт.

– Свежая пахлава, – прощебетала Джилл.

– Да, похоже, – мило согласился я. – Может, мы прихватим немного с собой.

Пахлава была одним из любимых десертов Сидни. Возможно, это повлияло на мой выбор ресторана. Кто знает?..

Я с сожалением отказался от греческой водки узо и спросил Джилл, как идут дела в ее команде по плаванию. Все ученики Амбервуда должны были участвовать в спортивных мероприятиях, и плавание было идеальным вариантом для Джилл, поскольку соревнования проходили в закрытом помещении. Вдобавок ее магической стихией являлась именно вода. Лично я не отношусь к фанатам спорта, хотя матчи Супербоула мне нравятся, особенно если не надо следить за игрой. Я посещал соревнования, в которых участвовала Джилл, и обнаружил, что можно потерпеть взволнованных родителей, чтобы полюбоваться на ее успехи.

Джилл с таким энтузиазмом рассказывала о своих новых достижениях, что я отвлекся от бурь, постоянно бушующих в моем рассудке, – приятное разнообразие! Джилл с трудом приспосабливалась к Амбервуду, и я радовался как ребенок. Но интерлюдия оказалась загублена, как только Джилл обратила сияющий взор на Нейла.

– Нейл входит в команду борцов. Он потрясающий. Самый лучший. Он выигрывает все состязания.

Я откинулся на спинку стула. Если Джилл сама поднимает щекотливую тему, то я могу докапываться к нему без угрызений совести.

– Само собой. Любой дампир всегда одержит верх над человеком. Физиология…

Нейл, жующий сувлаки, задумался.

– Пожалуй, да, – пробормотал он, наконец.

– Не очень-то честно, – продолжал я. – У них есть разделение на весовые категории, но вот такие штуки оно не регулирует. Получается, ты соревнуешься с людьми, которые физически не могут за тобой угнаться.

Джилл взглянула на меня предостерегающе.

– Он здесь ни при чем! В Амбервуде не делят команды на людские и дампирские.

– Ты можешь нарочно проигрывать, – сказал я Нейлу.

Юноша побледнел.

– Что?! Нет уж! Это против моего личного этического кодекса!

– А соревноваться с людьми, которые в принципе не способны победить, соответствует твоему кодексу? – парировал я. – По-моему, это серьезное моральное прегрешение. – Жалко, что Сидни не было с нами. Она бы оценила, как ловко я ввернул термин «прегрешение». – Ладно, поступай, как знаешь… Я тебе не судья, и, честно говоря… – я издал смешок. – Я склонен придавать чересчур большое значение морали. Вот один из моих немногочисленных недостатков.

Но Нейл явно не купился на мою реплику. Он прищурился.

– Должно быть, я кое-что упустил. Расскажи мне поподробней о твоих взглядах на мораль.

Я небрежно взмахнул рукой.

– У нас не хватит времени! Кстати, тебе стоит поболтать с Кастилем. Парень прекрасно понимает, что такое хорошо и что такое плохо. Чтобы пропустить большинство баскетбольных матчей, он притворился, будто у него растяжение голеностопа, и ему не пришлось решать, этично ли соревноваться с людьми. Безупречная тактика.

Хотя я еще не мог оценить, насколько сильно Нейл интересуется Джилл, я догадался, что он, вне всяких сомнений, рассматривает Эдди как своего главного соперника. Эдди, кстати, отличался соревновательным пылом. Видимо, Амбервуд мог вместить лишь единственного альфа-дампира.

– Ложь – недостойное занятие! – с жаром произнес Нейл.

– Да. Зато скромность весьма достойна похвалы. – Я мечтательно вздохнул, передразнивая Джилл. – Он скорее предпочтет унизительное отстранение от игры, чем завоюет славу, которая ему не принадлежит.

Судя по гневу, вспыхнувшему в глазах Нейла, наша беседа зашла слишком далеко.

– Нейл, – затараторила Джилл. – Пожалуйста, возьми мне еще пахлаву. С грецким орехом. И с фисташками.

Джилл воистину превращалась в мою ученицу. Пахлава с фисташкой не относилась к здешним фирменным блюдам и на прилавке обычно не лежала. Нейлу придется запастись терпением, пока такую отыщут, и это даст нам фору.

– Зараза! – зашипела на меня Джилл, когда Нейл отошел. Он таращился на нас, стоя у прилавка, но, по крайней мере, оттуда он не мог услышать наш разговор.

– Ты ничуть не хуже, принцесса Крошка, – ухмыльнулся я, сопровождая каждое слово взмахом вилки. – Кроме того, Биг Бен женат на своей работе. Ты не сможешь его заполучить. Найди себе принца-мороя и отстань от дампиров. От них сплошные проблемы. Ха! И еще, может, ты и одурачила остальных, но на самом деле ты в него не влюблена.

– Да ну? Теперь метафизическая связь возникла у тебя?

– Я в ней не нуждаюсь, – я постучал пальцем по голове. – Мне достаточно посмотреть на ауру. И еще я просто знаю тебя. Что за игру ты затеяла? Зачем ты притворяешься, будто интересуешься им?

Джилл вздохнула.

– Я надеялась, что действительно заинтересуюсь им.

– Типа того, что если хорошо притворяться, то можно убедить себя?

– Примерно.

– Чушь! А в моих устах – вообще серьезное обвинение.

Джилл пнула меня под столом.

– Если я сумею влюбиться в Нейла, тогда я… – Она осеклась, потом договорила: – Смогу перестать думать об Эдди.

Я воздержался от ядовитого замечания, которое вертелось на языке.

– Сомневаюсь, что это поможет. Поверь мне…

– Адриан, я должна что-то сделать. Почему я раньше не поняла, как я отношусь к Эдди!.. Я была дурой и упустила свой шанс. А теперь Сидни говорит, что он только и думает, что про честь и долг, и считает, что никакая принцесса не могла бы снизойти до него.

– Да, нечто подобное он и твердит, – согласился я. Если честно, я никогда не слышал этого непосредственно от Эдди, но Сидни однажды поболтала с ним по душам и узнала сенсационную новость. Он был без памяти влюблен в Джилл, хотя упорно все отрицал. Никто из нас не знал, пережило ли чувство период имени Ангелины, но что-то мне подсказывало, что в любом случае его взгляды на рыцарство не изменились.

– Слушай, у меня есть идея. Поговори с Эдди начистоту, – предложил я.

– Это как ты поговорил с Сидни? – насмешливо фыркнула Джилл. – Результат был не очень.

– Сначала – да. – Сказать про первоначальную реакцию Сидни на мое признание в любви «не очень» – сильное преуменьшение. – Но взгляни на меня сейчас – я нежусь в море любви.

Джилл ухмыльнулась.

– Устрой для Сидни ужин. В честь ее дня рождения.

Вот когда хорошо иметь друга, который полностью посвящен в твои жизненные перипетии. Джилл избавила меня от длинных утомительных объяснений. Еще я осознал, что Джилл резко дает мне понять, что не желает обсуждать свои любовные проблемы.

– Это не настоящий подарок. Она заслуживает большего.

– Бриллианты и розы? – Джилл покачала головой. – Адриан! Она же не привязана к материальным вещам. Тебе вовсе не нужно делать эффектный дорогой жест. А ужин, который ты сам приготовишь, – это романтично.

– Ошибаешься. Это кошмар. Шеф-повар из меня никудышный.

– Именно поэтому он понравится Сидни. Она ценит личные усилия – и приобретение знаний. Выясни, как готовится какое-нибудь несложное блюдо, и вперед. Несовершенство умиляет.

Джилл была права, но мне трудно было смириться. Мое ухаживание за женщинами – даже в случае романа на одну ночь – в основном состояло из «эффектных дорогих жестов». Цветы и еще раз цветы. Обед из семи перемен блюд с подобранными к ним винами. Спагетти на кухне как-то не входили в данный список.

– Я подумаю, – уступил я.

Джилл воспряла.

– А если атмосфера тоже будет романтической, вы могли бы…

– Нет, принцесса Крошка. – Я поднял руку. – Проехали.

– Но ты же этого хочешь! – не унималась Джилл. – И она тоже, иначе она бы не составляла ту таблицу.

– Не уверен. С нее станется составить громадную схему в свободную минуту просто развлечения ради. Мы с ней не во всем согласны, но в одном наши мнения совпадают полностью: ты не будешь сопричастна нашей сексуальной жизни. Вопросы есть?

Джилл оперлась подбородком о локоть. Русые вьющиеся волосы упали на ее лицо и окружили Джилл подобием вуали. Великолепная поза для портрета.

– Я чувствую себя ужасно. Ваша любовная жизнь загублена из-за меня. Если бы не узы…

– Ты была бы мертва, – ровным тоном заключил я. – И обсуждать тут нечего. Я совершенно серьезен: я лучше сохраню целибат до конца своих дней, чем допущу в нашу спальню тебя.

Джилл сглотнула, и я понял, что она борется с подступившими слезами.

– Осторожно! – поддел ее я. – Если ты заплачешь, Лондонский Мост решит, что я тебя обидел. И как только мы отсюда выйдем, он мне накостыляет.

Джилл шмыгнула носом, но улыбнулась.

– Нет, не накостыляет, но ужин нам испортит. А если мне выпить или еще чего сделать, если вы с Сидни… Чтобы притупить связь с моей стороны.

– Нет! – отрезал я. Нейл уже двинулся в нашу сторону. – И не вздумай! Одного алкоголика достаточно! И перестань переживать. Мы что-нибудь придумаем.

– Что? – спросила Джилл.

– У меня имеется неплохой план.

Джилл знала меня как облупленного и поэтому смерила меня проницательным взглядом.

– Враль!

Глава шестая
Сидни

Не представляю, сколько я проспала к тому моменту, как очутилась во сне духа. Вокруг меня возник окруженный колоннадой внутренний двор виллы Гетти, и струи фонтана засверкали в солнечном свете. В иной реальности солнце не вредило Адриану. Я огляделась и увидела его – он стоял, прислонившись к колонне, сунув руки в карманы, и лукаво улыбался. На мгновение у меня дух захватило от того, как солнце осветило его скулы и волосы. Адриан выглядел сногсшибательно. Он вполне мог занять свое почетное место – прямо здесь – среди собранных на вилле шедевров.

Потом я вспомнила, что ему не полагалось тут находиться.

Я быстро пересекла двор, схватила его и притянула к себе.

– Эй! Что еще такое?! Мы, кажется, договорились: никаких снов!

– Это ты договорилась. Я под внезапной сделкой не подписывался.

– Но я… – Я осеклась и припомнила наш предыдущий разговор, когда я ошарашила Адриана известием о противозачаточных таблетках. Он действительно не говорил, что пропустит сон, если я сумею его удивить. – Ты меня одурачил!

– Ничего подобного. Если уж кто пострадал, так это я – от твоей волнующей новости про таблетки. Как мне теперь жить? – Адриан крепко поцеловал меня, потом поинтересовался: – Принцесса Крошка передала тебе пахлаву?

– Да, но не думай, что ты сейчас отмажешься.

Адриан поцеловал меня еще раз.

– Я уже отмазался.

Наконец нам удалось оторваться друг от друга, хотя Адриан продолжал обнимать меня за талию. На его темных волосах появился каштановый отблеск, а светлая кожа, которая раньше была признаком чего-то пугающего, принадлежащего к другому миру, выглядела бесподобно. Лицо его посуровело.

– Ты готова вызвать Робин Гуда? – спросил Адриан.

Упоминание о Маркусе оторвало меня от чувственных мыслей и напомнило о делах насущных. Адриан мастерски умел отвлекать меня.

– Тебе не следует этого делать! – предупредила я.

– Я уже это делаю, – бодро откликнулся Адриан. – И давай закончим препираться.

Он отпустил меня, и взгляд его устремился вдаль. Он смотрел так сосредоточенно, будто пытался отыскать Маркуса во вселенной снов. С большой вероятностью такой метод мог не сработать. Вдруг Маркус бодрствовал. Или Адриан «потерял его след»… Адриан – лучший ловец снов из всех пользователей духа, но некоторые вещи не по силам даже ему.

Однако через минуту напряженной тишины я заметила мерцающее пятно. Оно увеличилось в размерах и медленно преобразилось в человеческую фигуру – и раз – перед нами предстал Маркус. Он выглядел так же, как всегда: белокурая шевелюра до плеч и ярко-синяя татуировка, перекрывающая поблекшую лилию алхимиков. Он был в замешательстве, и я его понимала. Когда Адриан впервые призвал меня, я думала, что это обычный сон, и лишь потом постепенно я осознала, что происходит нечто сверхъестественное.

– Привет, Маркус. Рада тебя видеть, – поздоровалась с ним я.

Маркус нахмурился, уставился на свои руки, потрогал их, словно думал, что они нематериальны.

– Это все настоящее?

– В некотором смысле, – сказал Адриан.

– Ты – во сне духа, – объяснила я.

На мгновение на лице Маркуса промелькнуло недоверие, но затем глаза его вспыхнули восторгом.

– Ух ты!

Он принялся озираться по сторонам.

– Где мы?

– В Малибу, – заявила я к вящему его изумлению. – А ты где? В Мексике?

Маркус с трудом оторвал взгляд от окружающих зданий.

– Да, но мы скоро возвращаемся обратно. Амелия и Уэйд получили татуировки, а я – сведения о мятежниках в Аризоне, которым я нужен. Сейчас мы ждем парня, который должен помочь нам перебраться через границу. Банальные трудности…

Маркуса алхимики разыскивали с особенным рвением. Они вообще не любили, когда от них кто-то ускользал, а уж тем более когда беглец начинал активно собирать вокруг себя других. И поскольку у алхимиков имелись обширные связи, Маркус передвигался со множеством предосторожностей, особенно в хорошо охраняемых приграничных областях.

Наконец до него дошло, что это не визит вежливости.

– Что случилось? Ты в порядке? – Он сразу решил, что со мной что-то стряслось. При всех его странностях Маркус вполне обоснованно беспокоился обо мне, раз я не поехала с ними.

– Как ни удивительно, да. Я выяснила кое-что, что может быть тебе полезным. – Я позволила себе театральную паузу из репертуара самого Маркуса. – Я смогу сделать чернила, которыми вы запечатываете татуировки.

У Маркуса отвисла челюсть.

– Да ладно тебе!

Адриан фыркнул.

– Она выследила тебя и пробралась в охраняемую базу алхимиков. И ты думаешь, она не может повторить то, что сделал какой-то тип?

Маркус не стал спорить и снова обратился ко мне.

– Ты создала индиговые чернила?

– Не совсем. У меня пока не получается добыть минерал, который наверняка использует твой человек, но я думаю, что знаю парочку других, которые дадут похожий эффект.

– Ты думаешь, – повторил Маркус.

– Минерал значения не имеет. Ну, то есть имеет, но небольшое. Главное – процесс создания чернил, и тут я справлюсь.

Я кое-что скрывала. Я понимала принципы, но еще не испытала их на практике. Я надеялась, что Маркус не станет выпытывать подробности. Раньше он сталкивался со множеством паранормальных явлений, но я не была уверена, до чего меня доведет причастность к магии.

Маркус погрузился в размышления, а потом покаянно улыбнулся.

– Ты у нас гений!

– Спасибо на добром слове, – ответила я, радуясь, что мы продвинулись вперед. – Если мы наладим массовое производство чернил, ты поможешь немалому количеству людей. И тебе не придется путешествовать. У тебя появится время, и ты будешь все успевать.

Адриан, благоразумно отодвинувшийся подальше от меня, рассмеялся.

– Маркус не против увеселительных поездок. Пляжи и коктейли, верно?

Маркус сердито покосился на него.

– Ерунда! Кто бы говорил!

Внезапно между ними ощутимо сгустились враждебность и напряжение. Они однажды уже подрались из-за недоразумения, когда Маркус случайно ударил меня. Адриан воспринял тот инцидент плохо, и хотя позже он признал, что допустил ошибку, я догадалась, что происшествие продолжало довлеть над ним.

– Эй, парни, сосредоточьтесь! – прикрикнула я. – Сейчас не время для разборок!

Еще несколько мучительных секунд они смотрели друг на друга в упор, а затем Маркус повернулся ко мне, разжимая кулаки. А я и не заметила, что он их сжал.

– И когда тебе станет известно, действительно ли ты в состоянии сотворить эти чернила?

Превосходный вопрос. Я многое почерпнула за дни своих кратких изысканий, но мне еще требовалось кое-что выяснить. И мне требовалось немало времени, свободного от Зои, чтобы хорошенько поработать. Я предупреждала ее, что ухожу вкалывать над проектами миз Тервиллингер, но понимала, что Зое мои отлучки казались слишком частыми. Возможно, у нее еще не возникло мрачных подозрений, но она вполне могла сболтнуть отцу, что я больше внимания уделяю своей лжеучебе, чем нашему алхимическому делу.

– Неделя или две, – уверенно ответила я и замолчала.

Маркус нахмурился и кивнул.

– Пожалуй, мы примерно тогда и вернемся. Мне нужна кое-какая информация от моего связного. Ты сможешь все выяснить на следующей неделе и просветить меня, Сидни?

Я заколебалась.

– Пожалуй, лучше бы ты позвонил…

– Без проблем, – вмешался Адриан, игнорируя мой пронзительный взгляд. – Если ты будешь спать примерно в это же время, а не уйдешь на вечеринку в виллу с панорамным видом на море.

Адриан был в курсе, что Маркусу обычно приходилось останавливаться в лачугах.

– Отлично, – согласилась я. – Мы будем на связи.

Адриан воспринял это как сигнал отбоя и удалил Маркуса.

– Всегда к твоим услугам.

– Не надо было тебе так поступать!.. Но все равно спасибо. Ты мне очень помог, – призналась я.

Поскольку мы вновь остались одни, Адриан заключил меня в объятия.

– Для тебя – все, что угодно, Сейдж. Загляни ко мне завтра, и я буду вознагражден сполна.

Меня бросило в дрожь, как от самого предложения, так и от того, что рука Адриана скользнула по моему бедру и принялась играть с подолом блузки. В снах все воспринимается как настоящее. Даже чересчур настоящее.

– Не получится, – прошептала я. – Мне надо попросить кое-что у миз Тервиллингер.

Разочарование в глазах Адриана было мимолетным! Я почти поверила, что выдумала его. Адриан изобразил самодовольную улыбку, будто все в мире шло идеально. Так уж он себя ведет, и потому мало кто догадывается о его внутренних терзаниях.

– Полагаю, что в результате у тебя будет часок-другой и ты сможешь грезить обо мне, – заявил он. – Ведь ты, конечно, именно этим и занимаешься втайне, вместо того, чтобы работать.

Я рассмеялась.

– Конечно!

И после страстного поцелуя я очутилась в самом обычном сне.

Когда я на следующий день явилась на занятия к миз Тервиллингер, преподавательница ждала меня с ключами и курткой.

– Сперва «Спенсер», – бросила она. – Такой сегодня день.

– Но у нас сроки поджимают! – запротестовала я. Кроме того, посещение любимой кофейни сделалось для меня мучительным.

– Мы можем поговорить по дороге, – произнесла миз Тервиллингер.

Она сдержала свое слово и по пути объяснила мне некоторые практические аспекты создания заклинаний и манипулирования стихиями.

– Трудно контактировать со стихиями в чистом виде, – пробормотала она. – Одновременно и просто, и бесконечно сложно.

Это походило на описание наших с Адрианом отношений.

Когда мы вошли в «Спенсер», я понадеялась, что увижу за стойкой своего приятеля, Трея Хуареса. Но секунду спустя я сообразила, что сейчас – официальное учебное время и далеко не все покидают школу с такой легкостью, как я. Кроме того, я буквально разрывалась между Адрианом и Зоей, мне было особо некогда разговаривать с Треем. Вдобавок в новом семестре расписание изменилось, и теперь у нас совершенно не совпадали занятия. Не представляю, к добру это было или к худу – перестать общаться с Треем. У него возникли крупные неприятности, частично пересекающиеся с моей жизнью: дело в том, что Трей от рождения принадлежал к сообществу охотников на вампиров.

Они называли себя Воинами Света и заявляли, что их цель – уничтожение стригоев, но, как и алхимики, были невысокого мнения и о мороях с дампирами. Сейчас Трея изгнали из их среды, после того как он невольно помог мне сорвать затеянное ими бредовое ритуальное убийство. Сперва остракизм мучил его, в особенности из-за давления со стороны отца. Но затем произошло кое-что любопытное.

Трей влюбился в Ангелину.

Изо всех нелепых ситуаций, в которые влипала Ангелина, эта тотчас застала меня врасплох. Драму осложняло то, что официально Ангелина тогда встречалась с Эдди. Парень ответил на ее чувства после того, как решил, что его любовь к Джилл тщетна, поскольку он никогда не сумеет стать достойным ее. Роман Эдди и Ангелины оборвался внезапно, когда выяснилось, что ее дополнительные занятия с Треем превратились в занятия любовью.

Для Ангелины не было ничего странного в интрижке с человеком, поскольку она выросла в общине хранителей. Трей с трудом перенес данную новость – ведь он нарушил почти все заповеди Воинов. А еще он чувствовал себя виноватым перед Эдди. Я не сомневалась, что Трей до сих пор питает некие чувства к Ангелине. А насчет Ангелины – трудно сказать. Она, как и Джилл, вступила в клуб поклонниц Нейла. Адриан утверждал, что обе девушки притворяются, но я еще даже не начинала с ними разбираться.

Сказать, что мои друзья живут в мыльной опере, – еще слишком мягко. На их фоне наш с Адрианом опасный роман кажется совсем уж школьным.

Единственный светлый момент заключался в том, что у каждого имелась система сдержек и противовесов. Трей имел жесткие принципы, конфликтующие с его чувством к Ангелине. Эдди был решительно настроен не влюбляться ни в кого, как и Нейл. И до тех пор, пока Нейл продолжал придерживаться этой линии поведения, Джилл с Ангелиной ничего не могли поделать. Может, было бы неплохо, если бы всем досталась счастливая развязка, но я эгоистически признавала, что мне живется намного проще, когда уровень драматизма невысок.

Трей отсутствовал, но другой барриста был мне знаком. Парня звали Брэйден, и он даже приглашал меня на свидания. Прежде наши отношения казались мне прохладными и ненастоящими, а теперь, когда я была без памяти влюблена в Адриана, я вообще не понимала, как я могла «клюнуть» на Брэйдена. У нас не было ни страсти, ни захватывающих мгновений и, разумеется, никаких прикосновений, от которых я вспыхивала. Вспоминая те дни, я бы сказала, что самым лучшим моментом нашей «интриги» являлся бесплатный кофе и чрезвычайно увлекательная дискуссия о падении Римской империи.

– Привет, Сидни, – поздоровался Брэйден. Мы часто сталкивались здесь, и все было очень культурно, особенно после того, как Трей сообщил, что у Брэйдена – новая подружка.

– Почти такая же умная, как ты, – заявил Трей. – Но не такая симпатичная.

Я улыбнулась Брэйдену.

– Как дела?

– Отлично. Вот после занятий узнал, что мое эссе о психосоциальном значении ассоциативных опытов Павлова принесло мне стипендию. – Он взял чашку. – Диетический ванильный латте?

Я грустно посмотрела на чашку.

– Мятный чай.

– Ну-ну, – произнесла миз Тервиллингер, жестоко заказав тройной латте. – Однако тебе нельзя кофеин. – И она была права, поскольку я собиралась сегодня поэкспериментировать с магией. – Крепись.

– Верно, – раздался у меня за спиной чей-то голос. – Ничто так не укрепляет характер, как проверка самоконтроля.

Я развернулась. Я совершенно не была готова к тому, что кто-то вступит в разговор.

– Вольфе?! – ахнула я. – Вы?! Вы вышли из дома?

Малахия Вольфе, инструктор и владелец «Школы самообороны Вольфе», уничтожающе взглянул на меня своим единственным глазом.

– Естественно. Как, по-твоему, я запасаюсь продуктами?

– Я думала, вы их заказываете.

– Иногда, – согласился Вольфе. – Но я пришел сюда лично, чтобы купить кофейные зерна французской обжарки. Собаки их любят.

Хоть я и предположила, что для Вольфе вполне разумно выбираться из барака, который он именует своим домом, – но мне и в голову не приходило, что я могу встретить его в стильной кофейне. Мы с Адрианом пару месяцев назад занимались у Вольфе на курсах самообороны и, несмотря на их эксцентричность, почерпнули там кое-что полезное. Сам Вольфе был тем еще типом – с длинными космами с проседью и с повязкой на глазу.

– Гм, – хмыкнула миз Тервиллингер. – Сидни, ты не хочешь нас представить друг другу?

– Что? – Я никак не могла освоиться с тем фактом, что на Вольфе джинсы, а не его излюбленные бермуды. – А! Это Малахия Вольфе. Тот самый человек, у которого мы с Адрианом занимались на курсах самообороны. Вольфе, это моя учительница истории, миз… э-э, Жаклин Тервиллингер.

– Очень приятно, – произнесла миз Тервиллингер.

Она протянула Вольфе руку, а он торжественно наклонился и поцеловал ее ладонь.

– Нет-нет, поверьте – мне куда приятнее.

К моему полнейшему ужасу, он задержал ее руку в своей, а миз Тервиллингер не стала ее отнимать.

– Вы тоже учитель? – поинтересовалась она. – Когда я заметила вас, мне показалось, что передо мной – родственная душа.

Вольфе серьезно кивнул.

– Нет цели выше, чем обучать юных и развивать их разум, готовя их к величию.

Я подумала, что это является некоторой натяжкой, если учесть, что его методика преподавания минимум на пятьдесят процентов состояла из того, что он потчевал нас историями о том, как он бежал от пиратов в Новой Зеландии или как сражался со стаей клыкастых воронов. (Когда я указала на то, что таких птиц не существует, он заявил, что правительство скрывает их существование.) Мы с Адрианом пытались составить график предполагаемых приключений Вольфе, поскольку были уверены, что он сильно преувеличивает.

– Что привело вас сюда сегодня, леди? – спросил Вольфе. Он огляделся по сторонам. – И где ваш парень?

– Кто? А, вы имеете в виду Адриана, – небрежно произнесла я. – Он, наверное, еще на занятиях. Он учится живописи в Карлтоне.

У Вольфе глаза полезли на лоб.

– Я всегда считал, что он малость чокнутый, но я не думал, что все настолько плохо.

– Он очень талатлив! И получил очень хорошие отзывы на свой совместный медиапроект.

Похоже, мои слова не убедили Вольфе.

– И что же это было?

– Блок, изображающий монолит из «2001» как символ эволюции человечества в мире рекламы и социальных сетей.

Вольфе презрительно фыркнул.

– Студенты-идеалисты!

– Блестящий проект! – уперлась я.

– Сидни, – сказала миз Тервиллингер. – Это немного чересчур.

Я даже не нашлась, что сказать на такое вероломное заявление. Вольфе сразу воспользовался представившейся возможностью.

– Хотите узнать, что такое искусство? Вам надо посетить выставку на верфи в Сан-Диего. Там создали батальное полотно из времен Гражданской войны при помощи ножей-боуи.

Я открыла рот, чтобы ответить, но ничего не смогла придумать, поэтому закрыла его и прикусила губу.

У миз Тервиллингер загорелись глаза.

– Звучит впечатляюще.

– Хотите, вместе съездим? – предложил Вольфе. – Я собираюсь туда на выходных. В пятый раз.

Пока они обменивались номерами своих мобильных, я взглянула на Брэйдена. Он стоял, замерев, с нашими напитками в руках. Что ж, по крайней мере, я не одинока. Я достала Любовный телефон и написала Адриану: «Наткнулись на Вольфе. Он пригласил миз Т на свидание».

Адриан ответил именно то, что я и ожидала.

За этим последовал завершающий удар: «Она согласилась».

Адриан лишился дара речи. «?!!»

На обратном пути мы почти не разговаривали. Мечтательное лицо миз Тервиллингер усугубляло ситуацию.

– Мэм, – не выдержала я, наконец. – Вы уверены, что свидание с таким человеком – хорошая идея? Учтите, у него одиннадцать чихуа-хуа!

– Мисс Мельбурн, – отозвалась миз Тервиллингер, назвав меня старым прозвищем. – Я не критикую ваш сомнительный романтический выбор. Не спрашивайте и вы о моем.

Флирт с Вольфе отнял часть нашего времени, но, надо отдать должное миз Тервиллингер, она употребила оставшиеся двадцать минут с толком. Мы сдвинули несколько парт вместе и положили на них одну из книг Инес и мисочку с землей. Миз Тервиллингер указала на рисунок в книге, на котором было изображение ладони и ромбовидных комочков почвы.

– Для этого не существует настоящего заклинания, – заявила миз Тервиллингер, выкладывая землю мне на ладонь по требуемому образцу. – Оно из разряда медитативных. Ты не пытаешься достичь конкретного результата, а стараешься ощутить суть стихии. Что ты чувствуешь, когда думаешь о земле?

– Что не надо надевать белое.

Губы миз Тервиллингер дрогнули, но с курса она не сбилась.

– Перейди в транс, как при колдовстве, и размышляй обо всей земле на свете и о ее важности для магии.

Я была знакома с трансом, но использовать его для связи с материей оказалось сложновато. Тем не менее я зажмурилась и сосредоточилась на дыхании. Через минуту я впала в то странное состояние, при котором разум одновременно и чист, и сосредоточен. Земля у меня в руке была прохладной, и мне представились сырые, покрытые туманом леса, как в национальном парке Редвуд, где деревья цепко хватаются за землю, а запах влажной листвы царит повсюду. Почва сама по себе не всегда присутствует в заклинаниях, но там встречается множество из того, что скрывается в ней: драгоценные камни, растения…

– Открой глаза, – вымолвила миз Тервиллингер.

Я послушалась и увидела, что мою руку окружает слабое сияние.

– Попытайся переложить его в другую руку и удержать.

Свет не имеет плотности, и мне предстояло действовать мысленно. Я наклонила руку, и свет потек в другую ладонь. Сияние начало просачиваться между пальцами и рассеиваться в воздухе. Я сжала кулак, пытаясь ухватить последние капли света.

Тут дверь в классную комнату отворилась, и я вздрогнула, утратив контроль рассудка над остатками света. Свет исчез.