Текст книги "Юная шаманка Пом"

– Поменяйся со мной местами?

– Поменяться местами? Ну, ладно, – неуверенно пробормотал он и встал. Его соседом по парте был Сонби.

Пом села, подперла рукой подбородок и стала смотреть на Сонби, не отводя глаз. Он удивленно посмотрел на нее в ответ, но она не обратила на это никакого внимания.

– Наши имена немного похожи. У тебя первый слог «Сон», значит, имя придумали в Посоне[23]23
  Считается, что имена, которые начинаются со слога «Сон», зародились в городе Посон.


[Закрыть]. Сонби, Сонби, Сонби…

У любого встанут волосы дыбом от такого взгляда, даже если попытаешься его не замечать. «Как школьница может так смотреть? Такое чувство, будто я застрял в лифте с продавщицей токпокки из фильма «Жестокость на улице Мальчук»[24]24
  Южнокорейский фильм 2004 года о школе для трудных подростков.


[Закрыть]. Он нервно сглотнул и подумал: «Я что, рыба на прилавке, что ты меня так рассматриваешь?»

Прозвенел звонок с последнего урока. После классного часа Сонби устало выдохнул, словно весь день перепахивал поле. Он обещал учительнице, что присмотрит за Пом, а в итоге превратился в ее слугу. Отвратительный день.

Сонби вышел из школы, даже не оборачиваясь. Он прошел мимо зданий факультета естественных наук Университета Корё и влился в людской поток. Сотни серых домов вибрировали от наплыва машин. А их крыши днем и ночью тонули в грязной дымке смога.

Сонби остановился напротив красных кирпичных ворот дома. Ему казалось, что за ним пристально наблюдают.

– Симпатичный вид, – сказал кто-то за его спиной.

Услышав знакомый голос, он удивленно обернулся.

– Что ты здесь…

Пом появилась словно из-под земли. Сонби вздрогнул: «Она что, следила за мной?» Он знал, что это именно так, но в глубине души надеялся, что преувеличивает.

– Ты тоже в этом районе живешь? – спросил он.

– Дай мне устав школы, – внезапно произнесла она.

«Устав?» Сонби вспомнил, как в первый день в школе она вела себя довольно грубо, чем сильно его разозлила. Тогда он и сказал ей про устав, где написано про взаимное уважение. На самом же деле он просто хотел утереть ей нос, сославшись на значимость этого документа. Конечно же, его никто не соблюдал и даже не знал о его существовании.

– Зачем он тебе, если ему никто не следует?

– А мне плевать, что делают другие. Хочу посмотреть. Или ты специально не хочешь, чтобы я его читала?

– Эй, полегче. Завтра из учительской принесу.

– Дай сейчас, – сказала она как отрезала.

– Ладно, ладно. Подожди здесь, – сказал он и начал подниматься по лестнице.

Сонби не хотел, чтобы она видела, как бедно они живут. Он быстро забежал по ступенькам, зашел в комнату и открыл коробку, где хранил всякую ненужную ерунду. Чем больше он в ней рылся, тем сильнее закипал. «Да что она привязалась с этим уставом? Правду говорят, что она чудачка. Нет, не чудачка, сумасшедшая».

Внезапно он услышал какой-то шум. «Неужели вернулся отец?» Он предупредил, что поедет с Сону к врачу, поэтому будет поздно. Сонби открыл дверь.

– Вау! – услышал он за спиной.

Он обернулся – на пороге стояла Пом.

– Я же сказал ждать на улице! – закричал Сонби.

– Мне страшно оставаться одной, – вдруг произнесла она.

– Ты врешь!

– Я хоть раз тебя обманывала?

Казалось, сильный ветер сдувает ее с ног. А Сонби трясся от гнева при виде Пом, как мотор машины. Она нахмурилась и попыталась выдавить из себя слезы. Но как бы она ни старалась, ничего не выходило. Вытерев глаза, Пом сказала:

– Почему ты не веришь мне? Я самая милая девушка во всей Корее.

– А милые девушки носят с собой кнут?

– Не переживай, сегодня он остался дома. – Пом лучезарно улыбнулась и без разрешения вошла в комнату.

Сонби вздохнул и вновь принялся за поиски. «Почему тут так много игрушек Сону?» Еле сдерживаясь, он решил высыпать все содержимое из коробки. На желтом линолеуме лежала зеленая книжечка размером с паспорт. Он всучил ее Пом.

– Теперь ты довольна?

– Я их здесь не вижу, поэтому да.

С улицы донесся шум проехавшего грузовика.

– Кого не видишь?

– Их.

Пом покрутилась вокруг себя и жеманно улыбнулась.

Внезапно Сонби почувствовал себя так, будто ему зарядили пощечину. «Что она имеет в виду? Они?» Складывалось ощущение, будто Пом разговаривает на каком-то своем языке. «У нее что, синдром восьмиклассника?[25]25
  Синдром восьмиклассника – корейский термин, использующийся для описания подростков, страдающих манией величия и переоценивающих себя и свое значение в мире.


[Закрыть]Такие обычно страдают манией величия и любят устраивать истерики. Черт возьми, почему она так странно разговаривает?»

Нахмурившись, Сонби собрал вещи, рассыпанные по полу, и начал убирать их в коробку. Игрушки, ножницы и карандаши с грохотом ударялись друг о друга. «Почему она до сих пор тут…»

Пом и не думала уходить. Сонби всем своим видом пытался дать понять, что ей пора, но только слышал от нее очередную околесицу, что из комнаты хороший вид и что аура у дома чистая. Так продолжалось полчаса. В квартире стало очень неуютно, но вскоре Сонби осознал, что уже не понимает, кто тут в доме хозяин.

В комнате повисла звенящая тишина. Устав, он сел на стул, надел наушники и включил диалоги на английском. Но как бы он ни старался, учеба совсем не лезла в голову. Он продолжал думать о том, что она там делает. Сонби увеличил громкость.

«Просто не обращай внимания. Она скоро уйдет».

Комната под крышей утонула в темноте. Свет проезжающих машин затмевал звезды и, оставляя за собой следы, придавал синему небу желтоватый оттенок. Прохладный воздух наполнил дом.

– People into sleep… confirm that… mattered… ed… bed…[26]26
  Люди во сне… подтверждают, что… значит… кровать… (англ.)


[Закрыть]

Сонби попытался отогнать сонливость и сосредоточиться, но все сильнее клевал носом. Он уже задремал, как вдруг кто-то крепко схватил его за плечо. Сон как рукой сняло. Сонби трясло, плечи словно окаменели. Он вынул из ушей наушники и обернулся. На него сердито смотрел отец:

– Ты вообще что-нибудь видишь в своей книжонке?

Сонби впервые видел обычно улыбавшегося отца в гневе.

– Еще скажи мне, что учишься. – Он схватил сына за шиворот. Воротник впился ему в горло и не давал дышать. Сонби закашлялся.

– Что случилось? Что я сделал?

– Ты какими таблетками эту девчонку накачал? – Отец отошел в сторону, чтобы сын видел, что натворил.

Чем больше Сонби смотрел, тем шире становились его глаза. Посреди комнаты спала девушка в школьной форме. Когда он позвал ее по имени, она потянулась и перевернулась на другой бок. Сонби потерял дар речи.

– Ты еще не ушла? Совсем ополоумела? Спишь в чужом доме? – яростно закричал отец.

– Так, подождите, – скрестил руки на груди Сонби.

Он понял, что произошло. Отец подумал, что он заманил к ним в дом одноклассницу, накачал ее таблетками и занимался с ней не пойми чем.

– За кого ты меня принимаешь!

Сонби хотел было все объяснить, как вдруг у него из глаз искры посыпались. Он дотронулся до левой щеки. «Не может быть. Отец меня ударил. Впервые в жизни». Он снова схватил сына за шиворот и замахнулся, как вдруг:

– Смотрите, она проснулась! Ура, проснулась! – радостно закричал Сону и стал бегать кругами по комнате.

Пом потянулась и открыла глаза. Она сильно удивилась, заметив, что на нее уставились три пары глаз. встала, отряхнула одежду и, обращаясь к отцу Сонби, который опять собрался ударить сына, сказала:

– Зачем вы бьете своего сына?

Отец оттолкнул Сонби, бросился перед Пом на колени и чуть не плача произнес:

– Он… Что он тебе сделал?

Уголки губ слегка дернулись вверх.

– Не могу поверить, что родители так плохо знают своих детей. Как вы думаете, Сонби способен на такое?

Гений смотрел то на сына, то на нее и едва сдерживал слезы. Наконец он повернулся к Сонби и закричал:

– Не-е-ет! Прости меня!

Он ринулся к сыну, чтобы обнять, но тот его оттолкнул. Отец потерял равновесие и упал, покатился по полу и начал неистово смеяться.

Сону, не понимая, что происходит, принялся кричать: «Прости-и-и меня-я!», повторяя за папой.

Сонби дотронулся до горящей щеки. «Хорошо, что все разрешилось». Он выдохнул с облегчением. Пом стояла рядом и улыбалась. «А она чего лыбится? Если так подумать… то это она во всем виновата».

Переулок

Ночное небо было окутано белесой дымкой. Из каморки под крышей доносились звуки скворчащего на гриле мяса и бормотание отца Сонби. Лампа, висевшая на бельевой веревке, освещала четырех человек в комнате.

– Ким Пом, как тебе ночь на крыше? Что может быть лучше – восхитительный вид и жареная свинина!

Отец в одиночку пил сочжу. Сонби, обиженный на папу, взял щипцы и молча перевернул мясо. Как только оно стало золотистого цвета, Пом жадно на него накинулась. Несмотря на худощавость, она была та еще обжора. Сону решил, что это соревнование, и тоже начал наперегонки накладывать себе мясо палочками.

Сонби застыл, наблюдая за этой сценой. Его воротило от запаха свиного жира, пропитавшего одежду. Он положил новую порцию на опустевший гриль. От взгляда на бесформенное жирное мясо у него совсем пропал аппетит – оно было похоже на белый ластик или человеческий жир. Наблюдая за Пом, он внезапно вспомнил про крик петуха, умершего в полночь. Наверное, именно после такого становятся вегетарианцами. Он почувствовал тяжесть в желудке.

– Ким Пом, сегодня знаменательный день. Мой сын впервые за много лет привел домой друга, – сказал отец.

Его одноклассница охотно поддержала разговор:

– Неудивительно, у него сложный характер.

– И не говори. Он неприветливый, точь-в-точь как господин Зоммер.

– Господин Зоммер? Маленький человек?

Отец взорвался от смеха и схватился за живот. Сонби медленно закипал: «Разговаривают, как будто меня здесь нет. Зачем он позорит меня?»

Отец встал с места, зашел в комнату, принес книгу Патрика Зюскинда «Повесть о господине Зоммере» и подарил ее Пом. Она вежливо поблагодарила его и положила подарок на колени, укрытые пледом. Отец вернулся на место и приобнял сына.

– Сонби, ты… – зашептал он ему на ухо. – Я думал, ты все еще мальчик, а ты, оказывается, уже мужчина.

– Перестань нести бред.

– Как же мне сегодня хорошо! Надо еще выпить.

Отец открыл зубами бутылку. Тут к нему подошла Пом и сказала:

– Давайте я наполню вашу рюмку.

Он смущенно улыбнулся и пригрозил ей указательным пальцем:

– Ну уж нет. Я не позволю невинной школьнице прикасаться к бутылке с алкоголем.

Сонби, жаривший в этот момент мясо, возмутился:

– Это еще почему? А меня ты заставляешь сдавать пустые бутылки. То есть я для тебя не невинный школьник?

– Мясо горит, переверни.

– Угу.

Сонби продолжал ворчать. Пом аккуратно положила на лист салата рис, затем намазала сверху соевую пасту, взяла палочками мясо, опять намазала соевую пасту и, наконец, красиво все это свернула. Затем повернулась к отцу Сонби и сказала:

– Раз я не могу налить вам алкоголь, попробуйте вот это.

Сонби с открытым ртом наблюдал за происходящим. Его отец тоже нервно заерзал, не понимая, как себя вести.

– Спасибо, Ким Пом… Спасибо.

Он аккуратно взял мясо, положил в рот и закрыл глаза от наслаждения.

– Это слишком вкусно. Обычно «слишком» употребляют в негативном смысле, но я не могу подобрать других слов, чтобы это описать. Поэтому сегодня оно у меня в позитивном значении. Ким Пом, можно я заплачу от счастья?

– Мы с вами теперь будем часто видеться, поэтому зовите меня просто Пом.

– Правда? Тогда я буду ласково называть тебя Поми!

Отец Сонби и шаманка еще долго разговаривали. Постепенно Пом становилась ему все ближе, он начал воспринимать ее как члена семьи, и она отвечала ему тем же. Шаманка снова сделала из салата цветок, но в этот раз предложила его Сону:

– Братик, теперь ты попробуй.

Сону впервые слышал, чтобы к нему так кто-то обращался, и удивленно съел то, что предложила ему шаманка.

– Надо же, какая у тебя чистая душа, Сону.

Тот оглянулся и что-то невнятно пробормотал.

– Папа, о чем она говорит? – спросил Сону.

– Что ты похож на Пак Погома[27]27
  Пак Погом – южнокорейский актер и певец. За свой талант и незапятнанную репутацию получил звание «Младший брат нации».


[Закрыть].

– Ура!

Пом похвалила Сону, сказав, что у него нестандартное поэтическое мышление, так еще и растопила сердце хозяина дома, постоянно называя его отцом.

Сонби был поражен поведением Пом, которое заметно отличалось от того, что он видел прежде. Еще полдня назад она была сама заносчивость. Забыв про мясо, Сонби внимательно наблюдал за улыбающейся шаманкой.

«Чего ты добиваешься? Пытаешься подмазаться к моей семье?» – подумал он.

Отец Сонби знал много, но все его знания были бессистемными. Вот сейчас он рассказывал детям о прелести индийской философии. Загадочная духовная природа, космогонические теории, гармония Востока и Запада. «Раньше он рассказывал интереснее», – подумал Сонби.

Сону сразу уткнулся в ютуб, а Пом доедала месячный запас мяса в доме. Когда отец дошел до истории о древнеиндийском трактате Упанишады, оно закончилось. «Хоть в чем-то есть плюс бедности.

Мяса в холодильнике у нас больше нет», – подумал Сонби.

Он был рад, что ему больше не придется слушать нудную лекцию по дурацкой философии. Он стыдился ветхой каморки, по-детски нелепого отца и умственно отсталого брата.

– Поми, прости, мы бы могли принять тебя лучше, но что имеем… – виновато сказал гений в каморке под крышей.

– Нет, что вы. Все было прекрасно, спасибо за ужин.

Отец вновь растаял от ее вежливости и снова прошептал сыну на ухо:

– Почаще приводи к нам свою девушку.

– С чего ты решил, что она моя девушка? – прошептал в ответ Сонби.

– Неважно. Проводи нашу гостью. Ну или можешь в доме убраться, если не хочешь.

Сонби оглянулся. Ему стало дурно лишь от одного вида жирной посуды, разбросанной по крыше. Он нехотя поднялся и вместе с Пом начал спускаться по лестнице.

– Поми, приходи к нам еще! Я опять приготовлю жареную свинину.

– Пока, сестричка!

Так отец и Сону кричали им вслед с крыши до тех пор, пока подростки не скрылись из виду.

На улице было безлюдно. Вдоль ручья липли друг к другу ряды невысоких кирпичных домиков. В близлежащих переулках не было ни души. Ветер нес за собой запах лечебных трав с рынка, находившегося неподалеку. Бродячий кот, появившийся из ниоткуда, встретился взглядом с Пом и исчез в темноте.

– У таких районов есть особый шарм, – сказала она.

– Да ну, трущобы какие-то, – ответил Сонби.

Пустая коробка из-под печенья, подбрасываемая ветром, упала в воду. В тех домах вдоль ручья никто не жил, хотя формально хозяева у них были. Они днями напролет добивались выплат за реновацию, поэтому забросили свои жилища. Стены домов покрылись трещинами, поэтому шансы получить новые квартиры были выше. Но и с этим возникали сложности – данные в местном реестре вызывали вопросы. Площадь некоторых домов составляла всего около ста квадратных метров, при этом собственников жилья было больше тысячи. Десять лет назад агенты распродали дома на микродоли – некоторые из частей были меньше почтовой марки.

Национальная жилищная корпорация и крупнейшая в стране строительная компания устали от людской жадности и в конце концов сдались. Реновацию уже никто не планировал. Десять тысяч собственников и сто домов. Район пришел в упадок, и никто так и не решил, что с ним делать.

Подростки перешли ручей по бетонному мосту. Темная луна плавала в мутной воде. Пом и Сонби бок о бок шагали по освещенному безлюдному переулку.

– Твой брат…

– Да, умственно отсталый, – цинично произнес парень. – Ты заметила?

– Тупица.

Сонби остановился.

– Слушай, да, мой брат не такой, как все, но не смей так говорить о нем.

– Я про тебя.

Он смотрел на Пом. Еще никто и никогда не называл его тупицей.

– Светлая аура Сону защищает твою семью, а ты даже не осознаешь, как тебе повезло.

– Да что за бред ты несешь? Светлая аура? Поживи с ним под одной крышей! Зря все считают таких людей невинными. Знаешь, приходишь ты в социальный центр, а там один инвалид хуже другого. А Сону? Да он врет постоянно.

– Тише, тише. Ты чего завелся?

– Поверить не могу, и ты туда же.

Сонби вспомнил про пощечину, которую залепил ему отец, замолчал и пошел вперед.

Они зашли на ночной рынок, и атмосфера сразу изменилась. Вокруг горели десятки фонариков, стоял шум и гам, сидели кучками студенты, выпивали и ели жареную курицу в небольших кафе. Пом, будто маленькая девочка, которая впервые пришла на рынок с мамой, взяла Сонби за руку и с интересом разглядывала всю эту необычную обстановку.

– Смотри, как интересно.

– Ага, бедняки собираются вместе и общаются в дешевых забегаловках.

– Опять ты за свое. Если будешь так грубо себя вести, линия жизни станет короче. Ничего в нашей жизни не постоянно – ни линии на ладони, ни внешность, ни судьба. Если задумаешь что-то ужасное, предначертанная тебе жизнь изменится. Мыслями и действиями люди сами меняют свое будущее.

– Я не хочу долго жить, – сказал Сонби.

– Почему?

– Это слишком тяжело.

– Забавно: школьник жалуется на жизнь.

– Да что ты знаешь о том, через что мне приходится проходить каждый день?

Сонби многозначительно посмотрел на нее, будто она только что приговорила его к смерти. Пом решила разрядить обстановку и мягко засмеялась:

– Опять жалуешься.

– Отстань, больше не хочу об этом говорить.

Он ушел вперед. Откуда-то донесся голос пьяного, который заплетающимся языком что-то напевал. На рынке было не протолкнуться. Справа находился бар «7080», который на весь рынок по громкой связи предлагал попробовать «Коктейль любви», а слева – забегаловка, где продавали жареную курицу. Хозяин закусочной включил новую песню в надежде перебить шум и музыку бара.

Внезапно среди всей этой какофонии появился новый звук. Это мяукал кот, которого Пом спугнула на улице. Должно быть, он шел за ними всю дорогу. Она села на колени и подозвала его к себе. Кот подошел, лизнул ее и запрыгнул на невысокую ограду.

Пом поднялась, вытирая руки, и вдруг столкнулась взглядом с Сонби. Он потер глаза. «Может, это из-за освещения? Она выглядит милой. Когда молчит».

– Кем работает твой папа? – спросила она.

– Переводчиком.

Многим кажется, что это достойная профессия, но для Сонби отец был бедным фрилансером с нестабильной работой, который получал копейки, переводя что-то для одного издательства. Поэтому Сонби считал отца безработным.

– Когда родились ты, папа и брат?

– У нас что, перепись населения?

– Ладно, потом скажешь. Кстати, а где твоя мама?

– Они с папой… в разводе, – раздраженно ответил Сонби.

– Понятно. Кстати, жить в многоэтажке как-то скучно, согласись.

Он стиснул кулаки. Больше Пом не казалась ему милой. Она весь день испытывала его терпение, но сейчас перешла черту.

– Ты! Ты вообще не понимаешь, что несешь. Тебя забавляет ситуация в моей семье? Хочешь узнать, каково это – жить с бедным отцом и больным братом в каморке? Чувствуешь себя лучше, когда принижаешь меня?

– А я сирота, – буднично сказала Пом.

Сонби потерял дар речи. «Зачем я так вспылил? Неловко получилось. Что она устроила? Хочет помериться, у кого хуже жизнь?»

Он не знал, что сказать, и зачем-то почесал свой нос.

– Не знал, прости.

– Не надо извиняться, такая у меня судьба.

– И все же прости.

Злость постепенно прошла. Они молча брели по переулку.

– Пом, можно тебя кое о чем попросить? – сказал Сонби, когда они подошли к главной улице. – Не говори никому, как бедно я живу.

Пом недовольно вздохнула:

– Ты просто жалкий. У каждого бывают взлеты и падения. Ты пал духом, потому что не можешь дождаться своего взлета? Как ты смеешь требовать что-то у небес, когда сам не можешь расправить крылья? Ты станешь известным человеком, если постараешься.

– Да, я жалкий. Поэтому прошу, не говори никому, где я живу.

Пом молча слушала его, а потом опять тяжело вздохнула:

– Как я могу кому-то рассказать, если мне даже поговорить не с кем?

Сонби расслабился – значит, не расскажет. Но звучало это очень одиноко. Она перевелась в школу две недели назад, носила, как все, форму, но до сих пор не стала частью класса. Конечно, она сама построила вокруг себя стену, но почему-то сейчас Сонби стало ее жалко.

– Пом, можно я тоже задам вопрос? Если честно, ты очень странно разговариваешь. Поэтому окружающие не хотят с тобой общаться. Ты учила корейский по историческим сериалам?

– Меня этому научила ее королевское высочество Мин Ёхын, – сказала Пом что-то странное и поймала такси.

– Чуть дальше есть автобусная остановка, – растерянно произнес Сонби.

– До завтра.

Пом уехала. Глядя ей вслед, он пробормотал:

– Говорит как в древности, а ездит на такси.

Сонби в одиночестве побрел обратно, в сторону рынка. Вдруг он остановился у фонаря, который недавно освещал милое лицо Пом.

«Подождите, ее королевское высочество Мин Ёхын?»

В его голове всплыли страницы учебника по истории. Ее королевское высочество Ёхын, жена великого императора Хынсона и мать последнего корейского императора Кочжона? Она научила Пом так говорить? Ей что, почти двести лет? «Да нет, что за чушь, – подумал он и нервно рассмеялся. – Я же говорил, она чокнутая. Больше не стану с ней возиться, ни за какие оценки!»

Кот, гулявший по ограде, застыл, как изваяние, и пристально наблюдал за Сонби.