Текст книги "Жизнь после жизни"

Раймонд Моуди
Жизнь после жизни

Исследование феномена продолжения жизни после смерти тела.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мне была оказана привилегия прочесть книгу д-ра Моуди «Жизнь после жизни» еще до выхода ее в свет. Я восхищена тем, что этот молодой ученый имел смелость избрать подобное направление для своей работы и вместе с тем сделать эту область исследования доступной для широкой публики.

С тех пор, как я начала свою работу с безнадежно больными пациентами, продолжающуюся уже на протяжении 20 лет, меня все больше и больше эанимает проблема феномена смерти. Мы довольно много знаем о процессах связанных с умиранием, однако имеется еще много неясного относительно того момента смерти и переживаний наших пациентов в то время, когда они считаются клинически мертвыми.

Исследования, подобные тем, о которых рассказывается в книге д-ра Моуди, дают нам возможность узнать много нового и подтверждают то, чему нас учили в течение двух тысячелетий – что есть жизнь после смерти. Несмотря на то, что сам автор не претендует на исследование собственно смерти, из его материалов очевидно, что умирающие пациенты продолжают отчетливо осознавать то, что происходит вокруг них и после того, как их считают клинически мертвыми. Все это в большой степени соответствует моим собственным исследованиям сообщений пациентов, которые умерли и затем были возвращены к жизни. Эти сообщения были совершенно неожиданными и часто приводили в изумление искушенных, известных и безусловно компетентных врачей.

Все эти пациенты пережили выход из своего физического тела, сопровождающийся ощущением необычайного мира и полноты. Многие из них свидетельствуют об общении с другими лицами, которые помогали им в переходе в другой план бытия. Большинство были встречены людьми, которые их когда-то любили и умерли ранее, или же религиозными персонажами, которым они придавали серьезное значение при жизни и которые, естественно, соответствовали их религиозным верованиям. Было весьма отрадно читать книгу д-ра Моуди как раз в то время, когда я сама готова опубликовать свои собственные изыскания.

Д-р Моуди должен быть готовым к большому числу критических высказываний, в основном с двух сторон. Во-первых, со стороны духовенства, которое конечно будет обеспокоено тем, что кто-то осмелился проводить исследования в области, которая считается табу. Некоторые представители ряда религиозных групп уже выражали свое критическое отношение к такого рода исследованиям. Один священник, например, охарактеризовал их как «погоню за дешевой славой». Многие считают, что вопрос о жизни после смерти должен оставаться предметом слепой веры и не должен кем-либо испытываться. Другая группа людей, со стороны которых д-р Моуди может ожидать реакцию на его книгу – ученые и медики, которые сочтут исследования такого рода ненаучными.

Я думаю, что мы достигли некоторой переходной эры. Мы должны иметь смелость открывать новые двери и не исключать возможность того, что современные научные методы перестали соответствовать новым направлениям исследований. Я думаю, что эта книга откроет такие новые двери для людей с открытым сознанием и даст им уверенность и смелость в разработке новых проблем. Они увидят, что данная публикация д-ра Моуди вполне достоверна, так как написана искренним и честным исследователем. Полученные данные подтверждаются моими собственными исследованиями и изысканиями других вполне авторитетных ученых, исследователей и представителей духовенства, которые имеют смелость исследовать эту новую область в надежде помочь тем, кто хочет знать, а не просто верить.

Я рекомендую эту книгу всем людям с открытым сознанием и поздравляю д-ра Моуди с его смелым решением опубликовать результаты своих изысканий.

Элисабет Кюблер-Росс, д-р медицины. Флоссмур, Иллинойс.

Эта книга, по существу написанная о человеческом бытии, естественно отражает основные взгляды и убеждения ее автора. Несмотря на то, что я старался по возможности быть объективным и честным, некоторые факты обо мне по-видимому будут небесполезны для оценки некоторых необычных утверждений, которые встречаются в этой книге.

Прежде всего, я сам никогда не был при смерти, так что я не могу свидетельствовать о соответствующих переживаниях, исходя из собственного опыта, так сказать, из первых рук. В то же время я не могу на этом основании отстаивать свою полную объективность, поскольку мои собственные эмоции несомненно включились в общую структуру книги. Выслушивая так много людей, очарованных тем опытом, о котором рассказывается в этой книге, я чувствовал, что и сам как бы живу их жизнью. Я могу только надеятся, что такая позиция не скомпрометирует рациональность и уравновешенность моего подхода.

Во-вторых, я пишу как человек не изучавший основательно огромную литературу по парапсихологии и всевозможным оккультным явлениям. Я говорю это не с целью дискредитировать эту литературу, – напротив, я даже уверен, что более основательное знакомство с ней могло бы углубить понимание тех явлений, которые я наблюдал.

В-третьих, заслуживает упоминания моя религиозная принадлежность. Моя семья принадлежала к Пресвитерианской Церкви, однако, мои родители никогда не старались навязать свои религиозные верования и взгляды детям. В основном они старались по мере моего развития поощрять мои собственные интересы и создавать условия для благоприятного развития моих наклонностей. Таким образом, я рос, имея религию не как набор застывших доктрин, а скорее как область духовных и религиозных учений, взглядов, вопросов.

Я верю в то, что все великие религии человечества обращены к нам, чтобы сказать много правды, и я уверен, что ни один из нас не в состоянии осознать всей глубины истин, заключенных в каждой из них. В формальном отношении я принадлежу к Методистской Церкви.

В-четвертых, мое академическое и профессиональное образование довольно разнообразно, так что иные могли бы даже назвать его разрозненным. Я изучал философию в Университете в Вирджинии и получил докторскую степень по этому предмету в 1969 году. Область моих интересов в философии составляют этика, логика и философия языка. После трехлетнего преподавания философии в Калифорнийском Университете я решил поступить на медицинский факультет, после чего я предполагал стать психиатором и преподавать философию медицины на медицинском факультете. Все эти интересы и полученные знания в той или иной форме помогли мне в осуществлении настоящего исследования.

Я надеюсь, что эта книга привлечет внимание к явлению, которое является одновременно широко распространенным и в то же время весьма мало известным и поможет преодолеть предубеждение общественности в этом отношении. Ибо я твердо убежден, что данный феномен имеет огромное значение не только для теоретической и практической областей исследований, особенно для психологии, психиатрии, медицины, философии, богословия и пастырства, но так же и для нашего повседневного образа жизни.

Я позволю себе в начале сказать, то чему обстоятельные причины будут даны много позже, а именно, – я не стремлюсь «показать» что есть жизнь после смерти. И я вообще не думаю, что такое «доказательство» действительно возможно. Отчасти поэтому я избегал в приводимых рассказах идентифицирующих деталей, оставляя в то же время их содержание неизменным. Это было необходимо как для избежания огласки того, что касается отдельных лиц, так и для получения разрешения на публикацию рассказа о пережитом.

Думаю, что многие читатели найдут утверждения, которые даются в этой книге, невероятными, и первая реакция таких людей будет выкинуть все это из головы. Я не имею намерения кого-либо порицать за это. Несколько лет назад у меня должно быть была бы точно такая же реакция. Я не прошу о том, чтобы кто-либо поверил всему тому, что написано в этой книге и принял бы мою точку зрения из простого доверия ко мне как к автору. Действительно, как невозможности или неспособности возразить авторитетному мнению, я особенно прошу не делать этого. Единственное, о чем я прошу тех, кто не поверит тому, что прочтет здесь, это просто немного оглядеться вокруг. Я уже не раз обращался к своим оппонентам с этим призывом. И среди тех, кто принимал его, было много людей, которые будучи вначале скептиками, со временем начинали вместе со мной всерьез задумываться над подобными событиями.

С другой стороны, я не сомневаюсь, что среди моих читателей будет много таких, которые, прочтя эту книгу получат большое облегчение, так как обнаружат, что они не одиноки в том, что им пришлось пережить. Для таких людей – особенно для тех, которые, как это и бывает в большинстве случаев, не рассказывали о пережитом никому, за исключением нескольких доверенных лиц, – я могу сказать одно: я надеюсь, что моя книга придаст вам смелости рассказать об этом несколько свободнее, т. к. это прольет больше света на наиболее загадочную сторону жизни человеческой души.

ФЕНОМЕН СМЕРТИ

На что похожа смерть? Этот вопрос человечество задает себе с момента своего возникновения. За последнии несколько лет я имел возможность ставить этот вопрос перед значительным числом слушателей. Среди них были студенты психологических, философских и социологических факультетов, верующие, телезрители, члены гражданских клубов и профессиональные медики. В итоге, с некоторой долей осторожности, я могу сказать, что эта тема вызывает пожалуй наиболее серьезное отношение у всех людей независимо от их эмоционального типа или принадлежности к той или иной социальным группам.

Однако, несмотря на этот интерес, несомненно и то, что для большинства из нас очень трудно говорить о смерти. Это объясняется по крайней мере двумя причинами. Одна из них в основном психологического или культурного характера. Сама тема о смерти – табу. Мы чувствуем, по крайней мере подсознательно, что сталкиваясь со смертью в какой-либо форме, даже косвенно, мы неизбежно встаем перед перспективой нашей собственной смерти, картина нашей смерти как бы приближается к нам и делается более реальной и мыслимой. Например, многие студенты-медики, в том числе и я сам, помнят, что даже такая встреча со смертью, которую переживает каждый, кто в первый раз пересекает порог анатомической лаборатории медицинского факультета, вызывает весьма тревожное ощущение. Причина моих собственных неприяных переживаний мне теперь представляется совершенно очевидной. Как мне теперь вспоминается, мои переживания почти не относились к тем людям, останки которых я там видел, хотя, конечно, в какой-то мере я думал и о них тоже. Но то, что я видел на столе, было для меня главным образом символом моей собственной смерти. Так или иначе, возможно полусознательно, я должно быть подумал: «Это случится со мной».

Таким образом и разговор о смерти с психологической точки зрения может рассматриваться как косвенное приближение к смерти, только на другом уровне. Несомненно, что многие люди воспринимают любые разговоры о смерти как нечто такое, что в их сознании вызывает настолько реальный образ смерти, что они начинают ощущать близость собственной кончины. Чтобы уберечь себя от такой психологической травмы, они решают просто избегать таких разговоров, насколько это возможно.

Другая причина, из-за которой трудно разговаривать о смерти, несколько сложнее, поскольку коренится в самой природе нашего языка. В основном, слова, составляющие человеческий язык, относятся к вещям, знание о которых мы получаем благодаря нашим физическим ощущениям, в то время как смерть есть нечто такое, что лежит за пределами нашего сознательного опыта, потому что большинство из нас никогда не переживали ее.

Таким образом, если мы говорим о смерти вообще мы должны избегать как социального табу, так и языковой дилеммы, которая имеет основание в нашем подсознательном опыте. В конце концов мы приходим к эвфемистическим аналогиям. Мы сравниваем смерть или умирание с вещами, с которыми мы знакомы из нашего повседневного опыта и которые представляются нам весьма приемлемыми.

Вероятно, одна из аналогий такого типа – сравнение смерти со сном. Умирание, говорим мы себе, подобно засыпанию. Такого рода выражения имеют место и в нашем повседневном языке и мышлении, а также и в литературе многих веков и культур. Очевидно, такие выражения были обычны и в Древней Греции. Например, в Иллиаде Гомер называет сон «братом смерти», а Платон в своем диалоге «Апология» вкладывает в уста своего учителя Сократа, приговоренного Афинским судом к смерти следующие слова: «И если смерть есть отсутствие всякого ощущения, –что-то вроде сна, когда спящий не видит далее никаких снов, то она была бы удивительно выгодной. В самом деле, я думаю, если бы кто должен был выбирать такую ночь, в которую он так спал, что даже снов не видел и, сопоставив с этой ночью все остальные ночи и дни своей жизни, сообразил бы, сколько дней и ночей он прожил лучше и приятнее в сравнении со всеми остальными ночами и днями пересчитать легко.

Итак, если смерть такова, то я, по крайней мере, считаю ее выгодной, потому что все последующее время (с момента смерти) оказывается ничем не больше одной ночи». (Перевод взят из «Собрания Творений Платона». Петербург, Академия» 1823 г., т. 1, стр. 81).

Та же аналогия используется и в нашем современном языке. Я имею в виду выражение «усыпить». Если вы приносите к ветеренару собаку с просьбой усыпить ее, вы обычно имеете в виду нечто совсем иное, чем когда вы просите анестезиолога усыпить вашу жену или вашего мужа. Другие люди предпочитают другую, но сходную аналогию. Умирание, говорят они, похоже на забывание. Когда человек умирает, он забывает все свои горести, исчезают все мучительные и неприятные воспоминания.

Как бы ни были стары и широко распространены эти аналогии, как с «засыпанием», так и с «забыванием», их все же нельзя признать вполне удовлетворительными. Каждая из них дает по-своему одно и то же утверждение. Хотя они и говорят это в несколько более приятной форме, тем не менее обе они утверждают, что смерть фактически есть просто исчезновение нашего сознания навсегда. Если это так, то тогда смерть в действительности не имеет ни одной из привлекательных черт засыпания или забывания. Сон приятен и желателен для нас, поскольку за ним следует пробуждение. Ночной сон доставляющий нам отдых, делает часы бодрствования, следующие за ним, более приятными и продуктивными. Если бы не было пробуждения, всех преимуществ сна просто не существовало бы. Сходным образом аннигиляция нашего сознательного опыта подразумевает исчезновение не только мучительных воспоминаний, но также всех приятных. Таким образом, при более тщательном рассмотрении ни одна из аналогий не является настолько адекватной, чтобы дать нам реальное утешение или надежду перед лицом смерти.

Существует, однако, другая точка зрения, которая не приемлет утверждение, что смерть есть исчезновение сознания. Согласно этой второй, возможно еще более древней концепции, определенная часть человеческого существа продолжает жить даже после того, как физическое тело прекращает функционировать и полностью разрушается. Эта постоянно существующая часть получила много названий – психика, душа, разум, «я», сущность, сознание. Но как бы она не называлась, представление о том, что человек переходит в какой-то иной мир после физической смерти, является одним из наиболее древних человеческих верований. На территории Турции, например, были обнаружены захоронения неандертальцев, насчитывающие около 100 000 лет. Найденные там окаменевшие отпечатки позволили археологам установить, что эти древние люди погребали своих умерших на ложе из цветов. Это позволяет предполагать, что они относились к смерти как к празнованию перехода умершего из этого мира в другой. Действительно, с самых древних времен захоронения во всех странах мира свидетельствует о вере в продолжение существования человека после смерти его тела.

Таким образом, мы имеем дело с противостоящими друг другу ответами на наш первоначальный вопрос о природе смерти. Оба они имеют очень древнее происхождение и тем не менее оба широко распространены и по сей день. Одни говорят, что смерть это исчезновение сознания, другие же утверждают, с такой же уверенностью, что смерть есть переход души или разума в другое измерение реальности. В повествовании, которое приводится ниже, я ни в какой мере не стремлюсь отвергнуть какой-либо из этих ответов. Я просто хочу привести отчет об исследовании, проведенном лично мною.

За последние несколько лет я встретился с большим числом людей, которые претерпели то, что я буду называть «предсмертным опытом». Я находил их разными путями. Сначала это произошло случайно. В 1965 году, когда я был студентом – дипломником по курсу философии в университете штата Вирджиния, я встретил человека который был профессором психиатрии в Медицинской школе. Меня с самого начала поразили его доброжелательность, теплота и юмор. Я был очень удивлен, когда позднее узнал о нем интересные подробности, а именно, что он был мертв, и не один раз, а дважды, с интервалом в 10 минут, и что он рассказывал совершенно фантастические вещи о том, что с ним происходило в это время. Позже я слышал, как он рассказывал свою историю небольшой группе студентов. В то время это произвело на меня очень большое впечатление, но поскольку я не имел еще достаточного опыта, чтобы оценивать подобные случаи, я «отложил его подальше» как в своей памяти, так и в виде перепечатанного конспекта его рассказа.

Несколько лет спустя, после того, как я получил степень доктора философии, я преподавал в университете штата Северная Каролина. В ходе одного из курсов мои студенты должны были прочесть «Федон» Платона, труд, в котором в числе других вопросов обсуждается также проблема бессмертия. В своей лекции я сделал акцент на других положениях Платона, предсталенных в этой работе и не стал останавливаться на обсуждении вопроса жизни после смерти. В один из дней после занятий ко мне подошел студент и спросил нельзя ли ему обсудить со мной вопрос о бессмертии. Его интересовала эта проблема потому, что его бабушка «умирала» во время операции и рассказывала потом об очень интересных впечатлениях. Я попросил его рассказать об этом и, к моему величайшему изумлению, он описал те же самые события, о которых я слышал от нашего профессора психиатрии за несколько лет до этого.

С этого времени мои поиски подобных случаев стали более активными и я начал в моих курсах философии читать лекции по проблеме жизни человека после смерти. Однако, я соблюдал осторожность и осторожность и не упоминал эти два случая переживания опыта смерти в моих лекциях. Я решил подождать и посмотреть. Если такие рассказы не просто случайность, предположил я, то, возможно, я узнаю больше, если просто подниму в общей форме вопрос о бессмертии на философских семинарах, проявив сочувственное отношение к этой теме. К моему изумлению, я обнаружил, что почти в каждой группе, состоящей примерно из тридцати человек, по крайней мере один студент обычно подходил ко мне после занятий и рассказывал собственный случай опыта близости к смерти, о котором он слышал от близких людей или перенес сам.

С того момента, как я начал интересоваться этим вопросом, меня поражало это огромное сходство ощущений, несмотря на то, что они были получены от людей, весьма различных по своим религиозным взглядам, социальному положению и образованию. К тому времени, как я поступил в медицинскую школу, я собрал уже значительное число таких случаев. Я стал упоминать о проводимом мной неофициальном исследовании в разговорах с некоторыми из моих знакомых медиков. Как-то раз один из моих друзей уговорил меня сделать доклад перед медицинской аудиторией. Затем последовали другие предложения публичных выступлений. И снова я обнаружил, что после каждого выступления кто-нибудь подходил ко мне, чтобы рассказать об известном ему самому опыте такого рода.

По мере того, как о моих интересах становилось все более известно, врачи стали сообщать мне о больных, которых они реанимировали и которые рассказали мне о своих необычных ощущениях. После того, как появились газетные статьи о моих исследованиях, многие люди стали присылать мне письма с подробными рассказами о подобных случаях.

В настоящее время мне известно примерно 150 случаев, когда эти явления имели место. Случаи, которые я изучил, могут быть разделены на три четкие категории:

1. Опыт людей, которых врачи считали или объявили клинически мертвыми и которые были реанимированы, 2. Опыт людей, которые в результате аварии либо опасного ранения или болезни были очень близки к состоянию физической смерти, 3. Ощущения людей, которые находились при смерти и рассказывали о них другим людям, находившимся рядом. Из большого количества фактического материала представленного этими 150 случаями, естественно был произведен отбор. С одной стороны, он был преднамеренным. Так, например, хотя рассказы, относящиеся к третьей категории дополняют и хорошо согласуются с рассказами двух первых категорий, я как правило не рассматривал их по двум причинам. Во-первых, это могло снизить число случаев до уровня, более пригодного для всестороннего анализа и, во-вторых позволило бы мне по возможности придерживаться лишь сообщений из первых уст. Таким образом, я опросил очень подробно 50 человек, опыт которых я могу использовать. Из них случаи первого типа (те, в которых имела место клиническая смерть) значительно более богаты событиями, чем случаи второго типа (в которых произошло лишь приближение к смерти).

Действительно, во время моих публичных лекций на эту тему, случаи «смерти» всегда вызвали значительно больший интерес. Некоторые сообщения, появившиеся в печати, были написаны таким образом, что можно было подумать, будто я имел дело лишь со случаями такого рода.

Однако, при подборе случаев, которые должны были быть представлены в этой книге, я избегал искушения останавливаться только лишь на тех случаях, в которых имела место «смерть», потому что, как будет видно дальше, случаи второго типа не отличаются; а скорее образуют единое целое со случаями первого типа. Кроме того, хотя предсмертный опыт сам по себе сходен, но в то же время, как обстоятельства, сопутствующие ему, так и люди, описывающие его, очень разнятся. В связи с этим, я попытался дать выборку случаев адекватно отражающих эту вариабильность. Опираясь на эти предпосылки, давайте теперь обратимся к рассмотрению тех событий, которые, насколько мне удалось установить, могут происходить, когда человек умирает.