Текст книги "Единственный выход"

Ребекка Уинтерз
Единственный выход

Глава 1

Несомненно, отец ребенка он! Такая же смуглая кожа, знакомый упрямый подбородок, такие же волосы, черные как смоль. Сходство бросилось Кесси в глаза даже на расстоянии, разделявшем их.

Она прислонилась к притолоке. Все-таки материнская интуиция не обманула ее сестру.

«Кесси, в первую же минуту, как я взяла Джейсона на руки, я почувствовала, что что-то не так, какой-то он другой. Если бы Тэд был жив, он сказал бы то же самое. Джейсон не наш сын! Я убеждена в этом! Помнишь, я рассказывала: только он родился, его поместили в отделение интенсивной терапии? И помнишь, я говорила о катастрофе, происшедшей как раз в это время, и о жертвах взрыва? В то утро в больнице было такое столпотворение… Я убеждена, что они перепутали детей и принесли мне из отделения интенсивной терапии чужого ребенка. Джейсон должен вернуться к своим родителям. Кесси, обещай мне, что ты найдешь моего ребенка и позаботишься о нем. Тогда я смогу спокойно умереть».

Кесси бросало то в жар, то в холод: она своими глазами видела, кто настоящий отец Джейсона. В девятимесячном Джейсоне все до малейшей черточки – и лицо, и даже поведение – точно повторяло Трейса Эллингсуорта Рамсея III, мужчину сурового вида, сидевшего за письменным столом. Она через дверь наблюдала, как резким тоном он диктовал распоряжения какому-то, несомненно, ничтожному служащему Большой банковской корпорации Финикса.

Кесси закрыла глаза. Есть над чем подумать. Значит, сын Сьюзен оказался в семье известного, могущественного банковского воротилы. Сын Сьюзен сейчас носит имя Рамсея и уверенно займет место в жизни как один из его наследников.

А вдруг семья Рамсеев, как и Сьюзен, девять месяцев назад почувствовала что-то неладное? Вдруг они тоже заметили в своем малыше что-то необычное? К примеру, какие-то черты внешности, которых нет ни в семье матери, ни в семье отца?

– Входите, мисс Арнольд! – Трейс Рамсей, положив трубку, даже и не пытался скрыть нетерпение.

Прежде чем войти, Кесси бросила взволнованный взгляд на Джейсона, который спал в коляске рядом со столом секретаря. Несмотря на высокие каблуки, добавлявшие несколько дюймов к ее росту в пять футов и три дюйма, Кесси почувствовала себя гномом в просторном, с мебелью из орехового дерева кабинете. К своему разочарованию, она нигде не увидела фотоснимков или портретов жены и сына Рамсея. За исключением двух-трех картин на стенах и карликового дерева на письменном столе, обстановка была, можно сказать, безликая и холодная.

Она села на один из стульев напротив стола.

– Спасибо, что нашли время, чтобы принять меня сегодня утром. Я понимаю, мистер Рамсей, что должна кратко изложить суть дела.

Его черные брови сдвинулись.

– По словам моего секретаря, миссис Блейксли, у вас чрезвычайно секретное дело, которое вы хотели обсудить со мной лично и отказались изложить ей.

– Я не могла ей ничего сказать, – быстро затараторила Кесси. Ее глаза, зеленые, как весенняя листва, умоляюще просили поверить ей. – Это дело касается только нас, и никого другого. Когда я говорю «нас», я, конечно же, имею в виду и вашу жену, – мягко добавила она.

Он сидел подавшись вперед, сжатые руки на столе, и смотрел на Кесси. Она глядела ему прямо в глаза, темно-голубые глаза с невероятно черными ресницами. Как у Джейсона. Глаза Рамсея напоминали Кесси голубой отблеск молнии.

– Мой секретарь никогда не назначает встречу, мисс Арнольд, не получив сначала предварительной информации. В вашем случае она сделала исключение. Я надеюсь, вы сказали правду, когда утверждали, что речь идет о жизненно важном деле. Если вы солгали для того, чтобы проникнуть в мой кабинет, то это самый надежный способ оказаться перед судом. Поскольку я урезал время важного заседания правления и предоставил его вам.

От его наглости у нее перехватило дыхание. Если бы речь не шла о счастливом разрешении дела для всех заинтересованных, она бы выбежала из этого кабинета, хлопнув дверью.

– Это касается вашего сына, – спокойно сказала Кесси.

Сердце у нее упало от плохого предчувствия, когда она увидела, как злоба исказила его лицо. Он вскочил и наклонился вперед.

– Если вы замешаны в похищении моего сына, то позвольте предупредить вас, я уже включил сигнал тревоги для дежурных. Когда вы выйдете отсюда, вас встретят вооруженные охранники.

– Что за бред вы несете! – с негодованием воскликнула Кесси, но секунду спустя ей пришло в голову, что богатство сделало Рамсея постоянной мишенью вымогателей и шантажистов. И от этой мысли дрожь пробежала у нее по спине.

– У вас тридцать секунд, чтобы объяснить, чего вы хотите.

От явной угрозы в его голосе Кесси начала нервничать.

– По… по-моему, вам лучше сесть.

– Ваше время уходит.

Чтобы почувствовать себя немного уверенней, Кесси тоже встала, сжимая в руках маленькую сумочку.

– Мне нелегко объяснить, когда вы стоите там, будто… будто сейчас наброситесь на меня.

– У вас десять секунд. – Он посмотрел на часы. – Потом вы будете объясняться с судьей.

Грозное выражение лица и холодность тона не оставляли сомнений в том, что он сделает именно так, как говорит.

Конечно, Кесси нервничала и хотела заставить его выслушать правду. Но главное, сказала она себе, – помнить, что этот человек и его жена – ее единственный пропуск к сыну Сьюзен. И эта мысль придала ей смелости. Набрав в легкие побольше воздуха, она начала:

– Мне довелось узнать, что у вас и вашей жены есть девятимесячный сын, родившийся двадцать четвертого февраля в больнице Палмс Оазис. Моя сестра, Сьюзен Арнольд-Фишер, в тот же день тоже родила мальчика. До самой своей смерти она верила, что из-за катастрофы была допущена ошибка. Произошел взрыв на химическом заводе, и в больницу потоком хлынули пострадавшие. И каким-то образом в отделении интенсивной терапии новорожденным привязали к запястью бирки с чужими именами. В результате моя сестра получила вашего ребенка, а вы и ваша жена привезли домой ее сына.

Молчание, наступившее после ее последней фразы, казалось бесконечным. Его лицо оставалось бесстрастным, жестким и холодным, как камень.

– Ладно, – наконец проговорил он. – Я выслушал вашу сказку. Надеюсь, у вас есть хороший адвокат. Скоро он вам понадобится.

– Подождите! – воскликнула она, увидев, что он надавил кнопку внутренней связи. Кесси предполагала, что эта встреча встревожит его, но у нее и мысли не было, что он обратится к властям, прежде чем она убедит его в правдивости своих слов!

– Слишком поздно отступать, мисс Арнольд.

Кесси повернула голову на дверь и увидела, что в комнату входят вооруженный охранник и офицер полиции, их руки покоились на расстегнутой кобуре пистолетов. Позади стояла взволнованная миссис Блейксли с извивающимся и кричащим вовсю Джейсоном на руках.

– В чем?.. – Трейс Рамсей умолк на полуслове и провел рукой по черным волосам, бросив на Кесси ядовитый взгляд. Но она была слишком взволнована плачем малыша, чтобы заметить это. Уронив сумку, она бросилась к Джейсону.

Сьюзен умерла два месяца назад, и с тех пор Кесси и Джейсон стали неразделимы.

Хоть она и не была биологической матерью мальчика, но любила его с не меньшей силой. Она ругала себя за то, что оставила ребенка на попечение миссис Блейксли даже на такое короткое время. Он, должно быть, проснулся и испугался, увидев склонившееся над ним незнакомое лицо.

– Что случилось, мистер Рамсей? – спросил охранник, но Кесси не услышала ответа. Джейсон узнал ее, и тотчас его крик стал еще громче.

– Ма-ма! Ма-ма! – повторял малыш, протягивая к ней ручки.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Кесси невольно улыбнулась. Ведь весь этот хаос создал собственный, шумный сын Рамсея.

– Мама здесь, солнышко мое. – И, пробормотав «благодарю вас», она взяла из рук пожилой женщины мальчика и прижала его к груди. Она целовала его темные влажные локоны и свободной рукой гладила сильную упругую спинку.

Джейсон всем дал ясно понять, что ему нужна Кесси, и больше никто. Он крепко вцепился в нее и тут же утих. Кесси почувствовала такой сильный прилив материнской нежности, что ее одолели сомнения: в этот момент она поняла, что никогда не сможет отдать ребенка. Возможно, она сделала ошибку, что пришла сюда.

Кесси с самыми лучшими намерениями переступила порог кабинета Рамсея. Она хотела в память о покойной сестре исполнить ее волю – но сделать этого она не в силах! Только сейчас она поняла, как это было бы не правильно, несправедливо для всех.

– Мистер Рамсей… – начала было она, но, едва увидела его посеревшее лицо, слова замерли у нее на губах. Погруженная в заботы о Джейсоне, она не заметила, что все, кроме его отца, покинули кабинет. А он застыл на месте, не отрываясь глядя на малыша.

С трудом сглотнув, она высвободила из кулачка Джейсона свои волосы и повернула его лицом к отцу. Секундой позже Кесси услышала потрясенный шепот:

– Бог мой, какое невероятное сходство.

– Едва я увидела вас, меня тоже поразило сходство, – спокойно проговорила Кесси.

Трейс оторвал взгляд от малыша и посмотрел на нее потемневшими от волнения глазами.

– Его зовут Джейсон, – добавила она. Малыш повернул головку к Кесси и уверенно занял свое излюбленное положение: уткнувшись лицом ей в шею и крепко вцепившись ручонками в воротник ее платья.

– Можно я подержу его? – Голос Трейса звучал натянуто. Он инстинктивно протянул руки, чтобы взять у нее мальчика.

– Да, конечно, но не удивляйтесь, если он снова начнет плакать. У него сейчас как раз такой период, когда он никому не дает подойти к себе, кроме меня.

Почувствовав, что его отрывают от Кесси, Джейсон немедленно запротестовал. Его сильное маленькое тело напряглось, он брыкался и вопил так громко, что мог бы переполошить всех вокруг. Но ни за что на свете Кесси не стала бы сейчас вмешиваться.

Они так прекрасно смотрелись вместе, что у нее подкатил комок к горлу.

Трейс перевел взгляд на Кесси и прижал к широкому плечу своего плачущего сына, его совсем не заботило, что малыш может испачкать элегантный светло-серый шелковый костюм.

– У вас есть бутылочка, чтобы я мог дать ему? Наверно, это успокоит парня.

Ей самой надо бы додуматься. Кесси порылась в сумке, которую принесла миссис Блейксли.

– Вот.

Нежно, но твердо он устроил Джейсона на руках и поднес ко рту малыша бутылку с соской. В его движениях угадывался опыт, что могло бы удивить Кесси, не знай она, что ему было где приобрести его – ведь Трейс воспитывал ребенка – сына Сьюзен.

Но Джейсон не хотел признавать Трейса и еще громче заплакал, изо всех сил отталкивая и бутылку и отца. Вид у Трейса был несколько растерянный.

– Почему бы вам не позволить мне переменить ему штанишки? – мягко предложила Кесси. – Может, все дело в этом?

Он окинул ее взглядом, значение которого она не сумела, понять, и с явной неохотой передал ей орущего малыша. Пока Джейсон старался покрепче вцепиться в Кесси, его отец достал из большой сумки льняное одеяльце и расстелил его на столе, отодвинув в сторону телефон. Ей и в голову не могло прийти, что она будет менять пеленки Джейсону прямо здесь!

– Иди, мой родной. Сейчас мама все сделает, и тебе будет хорошо. – Хотя Джейсон продолжал шумно протестовать и поглядывать на отца так, будто это враг, Кесси удалось заставить его с минутку полежать спокойно, и она стянула с него штанишки вместе с мокрой пеленкой.

Когда она подложила чистую запасную пеленку, Трейс что-то неразборчиво пробормотал себе под нос и взял в руки правую ножку Джейсона, словно был не в силах сдержаться. Почему-то малыш не возражал и даже чуть расслабился. Ну, конечно, потому что чувствовал себя в центре внимания.

Кесси всегда с интересом разглядывала правую ступню Джейсона. Третий и четвертый палец были соединены чем-то вроде перепонки. Такая особенность не встречалась ни в семье Сьюзен, ни в семье Тэда. И в то же время она вроде бы необыкновенно заинтересовала Трейса.

– Это мой сын! – восторженно воскликнул он. Его голубые глаза сияли гордостью.

– Наверно, нам придется отнести детей в больницу, чтобы сделать анализ крови и сверить результаты с записанными при рождении.

– Да, так и сделаем, – пробормотал он, – но, по правде говоря, все ясно уже и сейчас. – Он сжал пальцы Джейсона и, чтоб проверить его силу, потянул к себе. Джейсон ухватился за руку отца и, крепко вцепившись в нее, оторвал голову и плечи от стола и сел. Отец удовлетворенно засмеялся. Джейсон тоже стал проявлять любопытство к черноволосому незнакомцу, который, как казалось, получал огромное удовольствие, играя с ним.

В комнате было холодно, и Кесси поискала в сумке для пеленок чистую пижамку. Но не успела она ее вынуть, как Трейс выхватил пижаму прямо из рук.

– Я сам его одену, – заявил он. И в его тоне, и в том, как уверенно он держал маленькое крепкое тельце Джейсона, всовывая его ручки и ножки в белый крохотный костюм, безошибочно чувствовался собственник.

Застегнув на костюме кнопки, он поднял переставшего верещать сына и начал разглаживать пальцами его черные кудри. Кесси отметила, что даже их волосы разделяются естественным пробором в одном и том же месте.

Нет нужды говорить, что она была забыта, когда Трейс поднес Джейсона к окну и они оба смотрели вниз, где перед ними расстилался огромный город Финикс. Кесси помяла, что Джейсон уже завоевал сердце Трейса Рамсея.

Теперь в мире жило два человека, которые со всей нежностью любили мальчика. А когда о найденном сыне узнает жена Трейса, их станет трое. И все вдруг страшно усложнится. Кесси инстинктивно понимала – отец Джейсона не отдаст ничего из того, что считает своим. Но в этом случае им придется найти какой-нибудь выход из положения, потому что она не собирается терять Джейсона. Кесси слишком любила его.

– Мистер Рамсей, сегодня вечером я должна успеть на самолет. Найдется ли у вас время, чтобы этим утром мы встретились с вашей женой и рассказали о случившемся? Мне не терпится скорей увидеть своего племянника, прежде чем мы с Джейсоном улетим в Сан-Франциско.

– В Сан-Франциско? – Он резко повернулся.

– Мы там живем. Джейсон и я. Ее голос, должно быть, привлек внимание мальчика, потому что он опять заплакал и потянулся к Кесси. Но Трейс крепко держал его, не желая отдавать, тогда Джейсон жалостно запричитал и стал вырываться из рук отца. С самого рождения он был решительным и упрямым ребенком, теперь Кесси знала в кого.

– Его пора кормить. – Мягкое напоминание заставило Трейса подойти ближе, чтобы передать ей малыша. Но Кесси видела, что каждый шаг дается ему с трудом и все в нем восстает против необходимости выпустить из рук хоть на минуту только что найденного сына.

Кесси не винила его. Она и сама боялась в любую секунду расплакаться. Успокоенная знакомым ощущением теплого маленького тела Джейсона, она села в кожаное кресло, предложенное ей Трейсом. Джейсон обеими руками схватил бутылочку и стал сосать молоко.

Вообще-то на прошлой неделе малыш уже пытался пить из чашки, но педиатр посоветовал ей взять с собой бутылку, чтобы мальчик чувствовал себя спокойнее в незнакомом месте. Джейсон так шумно и жадно пил, что Кесси невольно улыбнулась и почувствовала взгляд Трейса, обращенный в ее сторону.

– Мы с женой развелись вскоре после рождения ребенка, – резко бросил он. Помолчал немного и продолжил:

– Она оставила сына под моей опекой, а сама вернулась в Лос-Анджелес к своей судебной практике. У меня есть экономка Нетти, которая помогает растить ребенка. Она и ее муж Майк – он следит за садом – работают у меня уже долгие годы. Нетти удивительно хорошо ладит с детьми, и Джастин обожает ее.

– Джастин! – Кесси произнесла имя племянника, и до сознания дошло неожиданное открытие, что никакой миссис Рамсей в жизни Трейса сейчас нет. Кесси подняла голову, и ее зеленые глаза спокойно встретили взгляд Трейса. – Расскажите мне о сыне Сьюзен, вашем сыне, – сознательно поправила она себя. – Как он выглядит? Не могу дождаться встречи с ним.

Без колебаний он подошел к столу и позвонил секретарю.

– Миссис Блейксли? Отмените все назначенные на сегодня встречи. Я уезжаю домой и не вернусь. Скажите Роберту, пусть машина ждет меня у запасного выхода. Мы скоро спустимся. Если будут неотложные звонки, соедините их со мной.

Когда он отдавал деловые распоряжения, она заметила, что он изучает ее стройные ноги под кремовой хлопчатобумажной юбкой легкого костюма, который она надела сегодня. Сердце Кесси екнуло, и она заставила себя перевести взгляд на картины, висевшие на стенах кабинета. До этого момента главным объектом ее внимания был Трейс Рамсей.

Ей нравился его вкус – легкие акварели, прелестные пейзажи, выдающие романтическую направленность художника, работ которого Кесси никогда прежде не видела. Ей захотелось иметь одну такую акварель у себя дома.

Джейсон громко икнул, чем вернул ее к действительности. Невольный смех Трейса придал ему более беззаботный вид, и Кесси тоже засмеялась. Очевидно, Джейсон прикончил свою бутылочку, не переводя дыхания.

– Идем? – Трейс стоял в дверях, держа свой кейс и коляску Джейсона.

– У вас очень красивый мальчик, – сказала миссис Блейксли Кесси, когда они проходили мимо ее стола.

– Миссис Блейксли, – обратился Трейс к пожилой женщине, – мне приятно, что вы первый человек, который увидел моего сына. Когда в моем распоряжении будут все факты, я объясню, как это случилось. Но пока я просил бы вас сохранить эту новость в секрете.

– Я это знала! – Величественная дама поднялась со своего места, обошла стол и взяла в руки голову Джейсона. – Еще до того, как она сказала, что это жизненно важное дело, я уже знала. Он удивительно похож на вас, Трейс. Такого сходства я в жизни не видала!

Рот счастливого отца растянулся в довольной улыбке, едва он взглянул на сына.

Кесси легко представила, что подумала его секретарь: у мисс Арнольд и Трейса была любовная связь, и Джейсон – ее результат. Кесси хотела сразу же все рассказать, но Трейс уже ждал ее в коридоре у личного лифта.

Когда она вошла в лифт и двери закрылись, он спросил:

– Как вы добрались до моего офиса?

– На такси.

– И давно вы в Финиксе?

– В этот раз всего два дня. Во время разговора Джейсон с любопытством разглядывал то Трейса, то Кесси.

– В этот раз? – Он удивленно вскинул черные брови. Двери лифта раскрылись на первом этаже, и они вышли, но Трейс остановился в холле, ожидая ее ответа.

– За последние два месяца мне пришлось несколько раз приезжать в Финикс на два, на три дня. Я хотела выяснить, действительно ли малышей подменили. В тот день, когда у Сьюзен родился Джейсон, то есть, я хотела сказать, Джастин, в этой больнице родилось еще пять малышей, и все мальчики.

– Я не представлял, что их там так много, – удивился Трейс. – Палмс Оазис маленькая больница.

– Знаю. Я тоже не представляла. Мне пришлось по очереди побывать в каждой из четырех семей, но всякий раз безрезультатно. Так я думала, пока не увидела вас. – Она посмотрела ему в глаза и удивилась, почему она решила, что у него ледяной взгляд. – Когда ваша секретарь сказала, что вы не примете меня, если я не назову цель моего визита, я уже решила повернуться и уйти.

– Слава Богу, что вы не ушли. – Глаза у него потемнели, и он с шумом втянул воздух.

– Вы не тот человек, мистер Рамсей, к кому легко попасть. – Она слегка улыбнулась. – Нет домашнего телефона в справочнике. Охрана. У меня не было иного выбора, как только подстеречь вас без договоренности о встрече. Вы не поверите, как близко я была к тому, чтобы все бросить. В моем списке вы значились последним, и визит к вам казался мне еще одной тщетной попыткой.

– Откуда такая настойчивость? – тихо спросил Трейс.

– Должна признаться, что с тех пор, как я начала ухаживать за Джейсоном, у меня тоже появились определенные сомнения в том, кто его настоящие родители. И я решила сделать все возможное, чтобы у меня не осталось и тени сомнений, когда я вернусь в Сан-Франциско и буду растить Джейсона как своего сына. – Она импульсивно наклонила голову и поцеловала гладкую щечку малыша. – Что-то подсказывало мне, что если я уеду, не увидев вас, то эти сомнения не дадут мне покоя.

Трейс взял Кесси за локоть и повел через холл к запасному выходу. У двери их ждал «BMW».

– Иди ко мне. Тигр, – сказал он Джейсону. Взяв его из рук Кесси, он усадил и пристегнул малыша к специальному детскому сиденью.

Джейсон, едва взглянув на незнакомое окружение, начал громко верещать.

– По-моему, мне лучше сесть рядом с ним, иначе вы не сможете сосредоточиться на дороге. – Кесси устроилась на заднем сиденье и дала Джейсону одну из его любимых игрушек, твердый пластмассовый пончик, ярко-оранжевый, как апельсин. Малыш успокоился и вскоре полностью погрузился в жевание пончика.

Трейс наклонился в салон машины, чтобы пристегнуть ее ремень. Их лица сблизились. Со странным чувством она разглядывала его блестящие черные волосы и чисто выбритый подбородок. От него пахло свежестью. Интересно, каким мылом он пользуется? Для того чтобы замаскировать смущение, возникшее от его близости, Кесси сделала вид, будто поправляет ремень на сиденье Джейсона. Трейс отдалился от нее, а потом закрыл дверь. Через секунду, обойдя машину, он сел за руль.

– Спасибо, Роберт, – сказал Трейс служащему гаража, и машина тронулась. Если старик и заметил что-то необычное в поведении босса, то не подал виду. Но Кесси могла бы сказать, что он с любопытством смотрел на черноволосого малыша, похожего на Трейса как две капли воды.

Кесси испытывала к Трейсу теплые чувства. Ее тронуло, что он так серьезно воспринял свое отцовство. И ей понравилось, как он отнесся к появлению в своей жизни нового ребенка. Кесси знала многих мужчин, которые никогда бы не позволили посадить ребенка в свой роскошный автомобиль из опасений, что те могут попортить обивку.

Они миновали деловую часть в центре города и выехали на север к подножию холмов, где вдали виднелась гора Кемелбек.

Кесси больше всего поражала в Финиксе чистота улиц и красота парков и садов. Живые изгороди, цветы, кустарники, искрящиеся на солнце бассейны с голубой водой…

Первый раз за много месяцев Кесси обратила внимание на то, что окружало ее. Обида из-за разорванной помолвки, потом смерть Сьюзен и заботы, связанные с Джейсоном, попытки справиться с навалившимся горем и еще ведение семейного бизнеса (мягкие игрушки, сувениры, украшения) – все вместе выжало ее силы до капли. Она не помнила, когда ей удавалось так расслабиться, как сейчас.

Но удовольствие продолжалось недолго. Когда она повернулась, чтобы найти в сумке новую игрушку, то почувствовала взгляд прищуренных глаз, наблюдавших за ней в зеркало заднего вида. Трейс глядел на нее крайне настороженно. Кесси не понимала, в чем причина, ведь всего минуту назад он был настроен так дружелюбно.

Неожиданно уязвленная его необъяснимо враждебным взглядом, она закрыла глаза и откинула голову на кожаные подушки сиденья.

Кесси подумала, что надо быть более снисходительной к Трейсу Рамсею. Ведь не каждый день человек целует утром на прощание сына, которого считает своим, а несколько часов спустя видит ребенка, который в действительности и есть его сын.

Еще раз Кесси попыталась представить, что он должен испытывать, и не смогла. За свои двадцать пять лет она только раз слышала о случае с подменой новорожденных. В тот раз тоже произошла путаница, и две семьи уехали домой, каждая увозя ребенка другой пары. Кесси не знала статистики, но полагала, что такой случай выпадает один на миллион.

До сих пор все мысли и заботы Кесси были обращены к Джейсону. Но чем ближе они подъезжали к дому Трейса, тем больше она волновалась, предвкушая встречу с Джастином. Она поймала себя на том, что размышляет, почему брак Рамсея распался вскоре после рождения ребенка. Как могла его жена оставить малыша и уехать в другой штат, чтобы продолжать свою карьеру? Неужели у нее не болит сердце за сына? Кесси была неспособна понять такой поступок.

Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как они свернули с шоссе на частную дорогу, которая пересекала нетронутую пустыню, усеянную точками гигантских цереусов и других кактусов, и вела к потрясающе красивому дому, выглядевшему так, будто он вырос из самого ландшафта.

Фасад дома из белого камня был отделан светлым деревом.

Трейс объехал дом и подвел машину к боковому входу. Вдали Кесси заметила прямоугольник плавательного бассейна. Безукоризненно подстриженные зеленые лужайки оттеняли воду, которая была такой голубой, как в глубине морского грота.

У Кесси перехватило дыхание от простора и красоты дома Трейса Рамсея, находившегося всего в нескольких минутах езды от центра города. Она никогда не видела ничего подобного. Все свои двадцать пять лет она провела в Сан-Франциско, где жила с рано овдовевшей матерью и сестрой в квартире на первом этаже дома в викторианском стиле. Кесси не помнила отца – он умер, когда она была совсем маленькой.

Пока она вынимала Джейсона из его сиденья, Трейс обошел машину, открыл дверцу и помог им выйти. Воздух был наполнен ароматами пустыни и был гораздо чище, чем в центре Финикса. Сейчас было не больше двадцати – двадцати пяти градусов. Отличная погода для начала декабря, как раз такая, какую она любит.

– Войдем? – Он вроде бы не ожидал ответа и помог ей подняться по ступенькам в просторный холл, держа в другой руке сумку с вещами малыша. Он не пытался снова забрать своего сына, видимо опасаясь повторения шума, устроенного маленьким скандалистом. Но Кесси чувствовала, как ему не терпится подержать мальчика на руках.

Джейсон зачарованно прислушивался к цоканью ее высоких каблуков по мексиканским изразцам пола и без конца вертел головой, пытаясь найти источник звука. Ей приходилось бороться с ним, чтобы удержать на руках и не дать вывернуться. Кесси любовалась красотой, окружавшей ее. Они прошли галерею, увитую буйными зелеными растениями и украшенную художественными поделками местных индейцев. Галерея выходила к плавательному бассейну, над частью которого нависала крыша.

– Нетти? Я дома и привез к ленчу гостя. Где вы? – крикнул Трейс, когда они спускались по небольшой лестнице в патио.

– Джастин помогает мне поливать цветы. Я не ожидала, что вы приедете к ленчу. Но не беспокойтесь, скоро все будет готово.

Они вошли в сказочный патио, напоминающий старинный мексиканский внутренний дворик, с обилием зелени и ярких цветов. Но Кесси едва ли заметила кованую мебель для отдыха или удалявшуюся спину экономки с золотившимися на солнце волосами. Она не могла оторвать глаз от малыша в детском манеже, услышавшего голос отца и визжавшего от восторга.

Худощавый ребенок, одетый в желтый комбинезон без рукавов, стоял в манеже, чего крепыш Джейсон еще не умел, и, вцепившись пальцами в сетку, раскачивался, не спуская глаз с приближающегося отца.

Круглые зеленые глаза сияли от прилива восторга, прямые золотистые волосы, будто нимбом, обрамляли лицо. Все свое внимание он сосредоточил на Трейсе.

Кесси подошла и замерла на месте. Она испытывала удивительное чувство, немного схожее с тем, когда наконец головоломка решена, последняя деталь найдена. Строением фигуры малыш напоминал Тэда, но цвет лица у него Сьюзен. Разрез глаз как у Тэда, а цвет – как у Сьюзен. Волосы тонкие, как у Тэда, но цвет опять же как у Сьюзен. Прямой нос и высокие скулы – Тэда, но улыбка…

Глаза Кесси наполнились слезами. Она боготворила сестру, умершую всего восемь недель назад после тщетной и мучительной борьбы с пневмонией. И теперь для Кесси сестра ожила в ослепительной улыбке сына.

– Ох, Сьюзен! – Кесси громко выдохнула имя сестры и спрятала лицо на груди у Джейсона. Ее переполняли эмоции, она была не в силах дольше сдерживать их.

Джейсон взволнованно тер ей голову, похлопывая двумя руками по волосам. Кесси изо всех сил старалась взять себя в руки и через несколько секунд подняла мокрое от слез лицо и встретила сердитый взгляд голубых глаз, выражавших не только молчаливое осуждение, но и презрение.

– Что случилось? – прошептала она, пытаясь вытереть слезы. – Сначала в машине и теперь здесь. Почему вы так на меня смотрите?