Текст книги "Власть Веры"

Масло моментально впиталось в горячие поры очередного блина, – он получился особенно удачным по текстуре, наверно, я лучше промешала тесто. Когда вернулась в зал со вторым подносом, настроение мое было уже не столь радостным как вначале, однако следовало сохранять хороший тон.

– Позвольте спросить, вы в Динаве по работе? – обратилась я к старшему.

Эколог торопливо вытер подбородок с прилипшей кожицей баклажана и пояснил:

– Наша компания занимается изучением рисков при прокладке трубопровода в Венгрию.

– Нефть? – обреченно кивнула я.

– Нет, газовый трубопровод в семи километрах от Динавы. Строительные работы ведутся все лето, вы разве не слышали?

Второй темноволосый мужчина вдруг заявил:

– Мы будем приезжать на обеды только в «Малинку». Здесь прекрасно кормят. Как вы сказали называются эти блины – «Кремлевские»? Обязательно похвастаюсь боссу, у него выгодный контракт с российским холдингом.

– Приятно слышать! – я собрала на поднос пустые тарелки и со вздохом посмотрела в окно. Было неловко даже упоминать о деньгах.

– Сколько мы вам должны? – Эколог открыл бумажник и приподнял брови, ожидая ответа.

– Увы! – призналась я. – Мы еще не проводили калькуляцию блюд, я приготовила обед лишь для сотрудников.

– Надеюсь, десяти евро хватит? – любезно спросил Эколог.

– Наверно, даже много…

– Вы предпочтете местную валюту? Я знаю, здесь по-старинке любят наличные. Мы все предусмотрели.

– Просто чудесно! – призналась я, подвигая на себя поднос с яркими купюрами на краю. – Приезжайте к нам еще, всегда будем рады и постараемся расширить меню.

Глава 9. В грозу через луг

Семен подхватил простуду. Сумасшедший русский! Вздумал купаться в холодной реке, а сейчас лежит в своей комнате с высокой температурой. Я нашла в кухонном шкафчике банку засахаренного варенья из вишни, развела водой и прокипятила напиток, а под конец бросила щепотку специй для глинтвейна – гвоздика, палочка корицы и кардамон. Семен сказал, что это божественное зелье не хуже саксонского пива, только гораздо слаще, но жар не спадал, а к обеду даже усилился.

Мы запаниковали. Бах поехал за доктором в динавский медпункт, а я через луг побежала к Магде. У некоторых пожилых дам на дому хранится целая аптека. Признаюсь, мне было немножко страшно. Небо потемнело, усилился ветер, цветы клонились к земле, а мелкие птахи оглашали округу тревожными криками, ведь я нарушила их привычный покой.

Определенно будет гроза с ливнем. «Мои кроссовки промокнут, я застужу ноги, до отъезда слягу в постель – и никаких больше сытых гостей. Папа на бутербродах проживет…»

Впереди раздался зловещий свист, ослепительно ярко сверкнула молния – под высоким деревом показался силуэт высокого мужчины. Я хотела обойти его, – белая хижина Магды уже виднелась в просвете ветвей боярышника, но Хозар быстрым шагом ринулся мне наперерез.

– Что там у вас случилось? На тебе лица нет.

– Студент из Москвы серьезно болен. Весь горит, – запыхавшись, доложила я.

– Надеешься его вылечить, бегая под дождем? Может, есть такое заклинание? – насмешливо спросил Альго.

– Уверена, вы лучше меня разбираетесь в магии, господин Хозар. Я просто хотела взять у Магды градусник и «Нимулид».

– Магда презирает официальную медицину. У нее свои методы, – важно сказал Альго.

Мне показалось, он нарочно хочет меня задержать. И что забыл богач в кустах на краю села? Любовался будущей недвижимостью, наверно. Но дом Анны формально пока не принадлежит никому. Пусть Хозар еще три месяца облизывается.

– Простите, я очень спешу…

– Пойдем! – твердо говорит он и пытается взять меня за руку.

– Куда?

Альго издал раздраженное восклицание, подозрительно напомнившее бранное ругательство на другом языке.

– Ты же хотела зайти к Магде! У тебя в голове солома вместо мозгов?

– Оставьте мою голову в покое и отпустите руку! – закричала я. – То, что выдали мне кредит на товары в местных лавочках, не дает вам право грубить. Со дня знакомства я слышу одни оскорбления – жабы… солома… Вас воспитывали в криминальном сообществе или армейской казарме?

– Я успел побывать и там и там, но уже в зрелом возрасте и вертушек с наивными глазками на дух не выношу! Признайся, что любишь быть в центре внимания, окружила себя компанией голодных мужиков и надеешься очаровать каждого…

– Тогда зачем заговорили со мной сейчас: «Что случилось? Какие проблемы?» – передразнила я и неожиданно сама для себя всхлипнула, вытирая с носа первые дождевые капли.

Альго бесцеремонно тряхнул меня за плечи, пристально заглянул в глаза.

– Может, ты тоже больна? Успела подхватить заразу от постояльца. Я предупреждал! А все ваша малиновская жадность…

У меня не было сил сопротивляться, только тихо возразила:

– Жадность тут не причем, не надо всех по себе мерить. Я просто хотела помочь людям. Семен приехал сюда, чтобы увидеть вас, как местную легенду. Аксель Бах из Германии каждый год надеется побывать на месте гибели деда. А вам жалко каменных стен и трех минут разговора. А-апчхи!

Жестом фокусника Альго вынул из внутреннего кармана пиджака носовой платок и вытер мне лицо. При свете молнии я совсем близко увидела его глаза – все такие же холодные и сердитые. Почему-то Альго смотрел на мои губы, словно ждал, что изо рта у меня может появиться лягушонок или монетка. Альго не был уверен…

Я немного ободрилась и уже спокойно сказала:

– Послушайте, вы же продаете лекарства, у вас должен храниться запас самых необходимых… Юношу надо спасать. И меня тоже. Если бесславно окончу здесь молодую жизнь, буду приходить к вам во сне.

– Я не против, – загадочно пробурчал Альго. – Но возиться с твоим погребением не хочу, значит, будем лечиться и начнем с трав, продолжим сушеными заячьими хрящами и порошком из когтей совы.

– Звучит вдохновляюще! – одобрила я.

Хотя солнца и в помине не было, Магда Струмески приставила смуглую ладонь ко лбу и смотрела на нас с острым любопытством, будто из колючих кустов на нее в обнимку шли лев и козленок. Альго без разрешения обхватил меня правой рукой, защищая от дождя и ветра. Я пыталась спрятать волосы под капюшон и никак не могла приладиться к быстрому шагу спутника.

– Старая история, – проскрипела Магда, впуская нас под укрытие своего низенького жилища, – Малиновичи из Хозаров снова веревки вьют.

Я плохо разглядела обстановку в домике, никто не потрудился включить свет. Помню только пучки трав на стенах и ряды полок, заставленные стеклянными баночками, не хватало только ступы с помелом для полного антуража ведьминой пещеры. Волнующе пахло скошенной травой и старым деревом.

Альго усадил меня на лавку, прикрытую лоскутным ковриком, и обратился к Магде.

– Дай нам средство от простуды и глупости.

Я нарочно громко кашлянула, демонстрируя свое отношение к ехидной реплике, и довольно жестко сказала:

– У меня мало времени, болен один из постояльцев. Будем благодарны вам за совет.

Магда загремела кастрюльками, не поворачиваясь ко мне, буркнула:

– Сиди, раз пришла, никто тебя не съест.

– Хотелось бы верить!

На улице зазвенел колокольчик, раздалось тревожное блеяние козы, – скоро в дом вошел плечистый старик в мохнатом жилете и суконной шапочке. Поклонился мне, вымыл руки и сел за стол, наверно, хозяин. Магда бросила ему несколько фраз на своем языке, старик пригладил усы и посмотрел на меня с интересом, потом широко улыбнулся и довольно поцокал языком, подперев седую голову ладонью.

Я отвела взгляд, было неловко. Что я здесь делаю? Бах, конечно, уже вернулся с доктором, тот назначил Семену лечение. А сколько времени Магда будет готовить целебный отвар?

Альго с невозмутимым видом застыл у стены напротив меня, делал вид, что изучает погоду за круглым окошком. Я нетерпеливо поерзала на лавке и спросила:

– Тетенька Магда, вы часто приходили к Анне?

В ответ раздалось сердитое сопение.

– Мы каждое лето ругались из-за покоса. Она и шагу не давала ступить на луг, а мне надо коз кормить. Зачем навещать сварливую бабу? В доме Анны и без меня чертовщины хватало.

На электрическую плитку с грохотом опустился металлический ковш, выплеснувшись через край, зашипела вода – по комнатушке разнесся терпкий запах ромашки.

– Тише! – строго сказал Альго, подавшись вперед, а я призадумалась.

Не все в округе считали бабушку образцом добродетелей. Но тут, скорее всего, дело в характере Магды. Вдруг ее козы лазили Анне в огород, грызли капусту, топтали грядки. Мало ли споров бывает между соседями из-за земли. Зато теперь некому луг охранять…

Старик похлопал ладонью по столу и поманил меня корявым пальцем, приглашая сесть рядом с собой. Я улыбнулась и отрицательно покрутила головой. Круглый половичок в углу приподнялся, из подпола показалась голова знакомого кота. Вот где питается местный аристократ! Пока следила за котом, под носом у меня оказалась горячая кружка, замотанная в старикову шапку.

– Пей, Малинович, пусть простуда идет лесом и долом, в воде утонет, в болоте сгинет.

Я осторожно пригубила парящий отвар и невольно зажмурилась от едкой горечи.

– Что это?

– Горечавка, ромашка и барбарис, – процедила Магда.

– Я просила лекарства для Семена…

– На двоих хватит, – заверил Альго, скрестив руки на груди.

Макушкой он едва не касался притолоки. Я храбро сделала новый глоток, а про себя подумала с тоской, что поступаю действительно глупо.

Магда только что призналась в неприязни к бабушке, сам Альго давно зол на Малиновичей, зачем-то исчеркал лист моим именем, и вот теперь я пью у них в гостях непонятный напиток лишь потому, что не умею отказывать, боюсь показаться бестактной. Вся в отца-простофилю, сказала бы мама.

От горячего зелья на глазах выступили слезы, Альго наклонился, взял кружку из моих рук и поднес ко рту, а шумно отхлебнув содержимое, поделился ощущениями:

– Словно струю солнца плеснули в кровь. Хорошо!

– Проводите меня до дома? – глухо спросила я.

Алго молча кивнул, старик добродушно усмехнулся в усы, а Магда шикнула на него, разливая отвар по склянкам.

– Будешь давать своему парню по ложке каждые три часа. Сойдет сто потов, а к утру должно полегчать.

– Спасибо! Правда, он не мой парень.

– Ваше дело молодое, недолго слюбиться с тем, кто трется под боком.

– У меня в городе жених! – отрезала я и поднялась с лавки, выражая желание покинуть домишко.

На дворе я закинула голову к небу и сделала жадный вдох, – ветер с лесистых холмов принес запахи далекого побережья. Вот бы распахнуть крылья и унестись туда, где клокочет соленый прибой, и надрывно горланят чайки.

Дождевая туча рассеялась, гроза миновала. Альго ушел вперед, мне пришлось догонять, прижимая к груди баночку с отваром. И вновь пронзило странное чувство, что все уже повторялось на этом месте, только в другое время. Прежняя Малинович носила длинные платья и узорную шаль, а Хозар был одет в сюртук и высокие сапоги.

Может, я вспомнила сцену из готического романа или кадры из костюмированного фильма…

– Осторожнее, Вера!

Пока рылась в архиве сюжетов, чуть не налетела на своего провожатого. И чтобы сгладить неловкость, выпалила вопрос:

– Все-таки, что вы делали на краю луга до нашей встречи?

– Пешие прогулки полезны.

– Вы родились здесь и никогда не уезжали далеко от Крыловца?

– Мне довелось немало путешествовать. А ты где успела побывать?

– О, мы с мамой летали в Италию, Францию и Египет, отец возил меня в Польшу… После фестиваля мультфильмов я мечтала увидеть Японию. Меня привлекает восточное мировоззрение и культура, но завораживает история Европы – архитектура, живопись… я читала письма Ван-Гога и стала иначе видеть его работы. Я бы хотела повесить репродукцию «Ирисов» в нашей гостиной, в доме Анны имею в виду. Или «Подсолнухи»… А что вам нравится в интерьере? Вы любите картины?

На бледном лице Альго не отразилось ни одной эмоции. Наверно, хочет скорее отделаться от меня. Так бы и сказал сразу. Я быстро зашагала вперед и уже на лугу заслышала за спиной отрывистые фразы:

– Все репродукции гораздо слабее оригинала, они не покажут души мастера, его переживаний и страстей. Но я не поклонник музеев – там слишком много праздных зевак, даже шедевры засаливаются от взглядов, а толпа меня раздражает, куда интереснее наблюдать, как творит человек в тиши мастерской.

– Некоторые получают признание после кончины! – тихо сказала я, не заботясь быть услышанной.

– Ты выражаешься, как барышня прошлого века.

– Это плохо? Вы сами не слишком вписываетесь в образ современного бизнесмена.

– Нет городского лоска? – казалось, мои слова его задели.

– Вы больше похожи на смотрителя замка с привидениями, чем на владельца аптеки. Впрочем, для вашей второй специальности…

– Ну, хватит меня обсуждать!

Я с вызовом огляделась вокруг, встала в осуждающую позу.

– Понимаю, почему Анну возмущали соседские козы. Теперь некому их гонять, вот и цветы вытоптаны, вся полянка в черных катышках. Фи…

– Зато твои дорогие цветы пошли на изготовление молока. Так природой задумано. Скот щиплет траву и кормит хозяев. Но в споре с Магдой я всегда был на стороне Анны.

– Неужели? – искренне удивилась я. – Видно, пытались сохранить ее дружбу. Я хотела спросить о некоторых вещах из дома…

– Анна еще при жизни отдала их мне на добрую память, – отчеканил Альго.

– Вы даже не знаете о чем речь!

– Догадываюсь. И больше не будем об этом. Достаточно с вас и дома, хотя я предлагал заранее совершить сделку, чтобы твоему отцу отослали деньги.

– С Анной вы так же общались – сухо, резко, свысока?

– Я уважал и ценил Анну, она учила меня… – он замолчал, будто жалея, что сболтнул лишнее, тяжело вздохнул и замедлил шаг. – Учила проще ко всему относиться. Стойко переживать невзгоды, помнить о вечности, для которой все мы не более, чем песчинки.

Черной громадой в зарослях акации показался предмет мечтаний Хозара, – крыша мокрая от дождя, с веток свисают капли. Под ногами захлюпала раскисшая земля.

– Что за чудеса! – воскликнула я. – Вы заметили? Здесь прошел настоящий ливень, а у Магды словно из лейки побрызгало.

– Она умеет договариваться с погодой, ничего сложного, – ворчливо заметил Альго.

– А кое-кто верит, что вы свободно разговариваете с духами, – поддела я.

– Кое-кому надо бы прикусить длинный язык и улепетывать в свой третий Рим на семи холмах.

– А вы бывали в Москве?

– И тебе не советую. Или русский уже приглашал?

Глаза Альго холодно блеснули, верхняя губа дернулась в недоброй усмешке, меня охватило чувство близкой опасности, словно через незримую стену со мной находился беспощадный хищник, едва сдерживающий природную жажду крови.

Мой ответ звучал вежливо-неопределенно:

– До конца года я не планирую дальних поездок. Признаюсь, хотела бы дольше задержаться в Динаве. Отец пишет новую книгу, здесь прекрасные условия для творчества. Даже отсутствие интернета помогает лучше сосредоточиться на работе.

– А ты при отце в роли кухарки и секретаря? – бросил Альго. – Не нашла другого применения в жизни?

Это было обидно и в настоящее время не так далеко от истины, но я собралась с духом и попыталась вернуть удар.

– А вам удалось реализовать природные задатки на благо общества или вы всегда мечтали быть затворником-эгоистом? Семьи нет, друзей нет, гостей не жалуете. Даже меценат из вас никудышный – дороги в Динаве скверные, домишки топят дровами и углем, хотя край богат природным газом. И какая перспектива? Умереть в родовом замке под вздохи летучих мышей? Интересно, кому богатства свои оставите… Пока не пришла одинокая старость, пора задуматься.

– Вот болтушка!

Он вдруг рассмеялся, как ребенок, запрокинув голову к пасмурному небу. И с трудом сохранял серьезность, снова глядя на меня. На левой щеке появилась ямочка от скрытой улыбки. А глаза будто увлажнились, казались почти зелеными.

– Летучих мышей в Плашине, и правда, хватает. Непритязательные соседи. Давно к ним привык.

– Все по канонам жанра, – авторитетно заметила я, чувствуя странное смущение.

– Можно задать вам один вопрос, господин Хозар? Только обещайте ответить честно.

Он задумчиво свел брови, благосклонно наклонил голову.

– Я попробую. Спрашивай.

– Вы очень расстроитесь, если мы с отцом пропустим пятничный автобус и останемся в Динаве еще на недельку?

Альго на мгновенье закрыл глаза, словно прислушиваясь к голосу внутри себя, а потом тихо сказал:

– Нет, совсем нет. Я почти смирился. Доброй ночи, Вера!

Он развернулся и знакомым быстрым шагом стал удаляться в сторону дороги. Я представила, как Альго сядет в машину, умчится в свой пустой мрачный замок, войдет в комнаты, переделанные из княжеских конюшен, подогреет ужин или выпьет бокал вина. Совсем один.

«И дождь будет хлестать в мутные окна, и призраки прошлого столпятся у изголовья, нагоняя отравленную тоску…».

Что-то болезненно сдвинулось у меня в сердце, я рванулась за ним и крикнула:

– Стойте! Может, вы… может, завтра мы… или вы к нам…

В два широких шага, похожих на прыжки, Альго миновал разделявшую нас поляну и стиснул ладонями мое лицо, – я даже испугаться не успела.

– Больше никогда ни о чем не проси меня! Если пообещаешь, так и быть – покажу тебе Плашину и мышей… летучих. Согласна? Ну, говори же быстрее!

– Не могу быстрее, вы постоянно велите мне молчать, – жалобно пропищала я.

– И что толку? У тебя все равно рот не закрывается! То одно то другое подавай!

– Я – человек, а не коза и не мышь. Я думаю словами…

Не успела закончить глупую фразу, потому что Альго поцеловал меня прямо в губы, не смогла увернуться. У меня уши горели под его пальцами, и баночка с зельем Магды впечаталась в грудь, наверно, от ее жара сердце колотилось, как бешеное.

Альго обнял меня и зарылся носом в волосы у меня на макушке. Голос его звучал угрожающе глухо:

– Если в ближайшие дни не покинешь Динаву – увезу и спрячу. Никто не найдет!

– Зачем? – тихо спросила я, поражаясь тому, что не испытываю не малейшего страха.

– Ты – мое проклятье и радость одновременно. Схожу по тебе с ума.

– Я не виновата.

– Знаю. Но с этим придется что-то делать, Вера! Я предупреждал Николауса – не стоило тебе приезжать.

– Ты жалеешь? – кажется, когда-то я уже говорила ему «ты», не помню – может, это было в прошлой жизни.

– Первые дни места себе не находил, хотел убраться подальше, и не смог тебя оставить. Думал, тебе в любой момент нужна будет моя помощь, а потом эти чужие мужчины в доме…

– Они хорошие люди, не беспокойся.

– Ты слишком доверчивая.

– Мне надо узнать, что сказал русскому врач. Завтра увидимся? Обещаю ничего не просить. Я поняла, для тебя это очень важно.

В голосе моем звучал легкий упрек и надежда.

– Ничего ты не поняла, – горько усмехнулся Альго, – заеду за тобой ближе к вечеру.

– Хорошо.

Он коснулся губами моей переносицы, потом левой брови и со вздохом разомкнул руки. Ушел не оглядываясь, скрылся за колючими кустами у дороги, а я смотрела вслед и мысленно задавала себе лишь один вопрос:

«Что это было? Что это было? Что это было?»

Глава 10. Сказки на ночь

Жгучая вина за оставленного больного заставила меня мчаться домой со скоростью раненой лани. Состояние Семена не изменилось, однако врач, привезенный Бахом, обнадежил нас и не выписал никакого лекарства кроме обильного питья и постельного режима.

Я развела в теплой воде ложку отвара Магды и убедила Семена в его целительных свойствах.

– Завтра приготовлю тебе куриный бульончик, и к вечеру будешь совсем здоров. Сможешь снова отправляться на реку – писать репортаж о местных русалках для своего блога. Ты же именно за ними полез в холодную воду?

– Ты здесь главная волшебница, – прохрипел Семен. – В случае печального исхода завещаю тебе мой рюкзак, а ноут прошу передать Елене Горшковой. Только я забыл стереть с диска порнушку… Черт! Придется выздоравливать и самому убирать, там такая жесть. Ленка будет в шоке.

– Отдыхай уже, извращенец! – рассеянно пожурила я.

Хотелось поскорее вернуться в свою прикухонную комнатку и прокрутить в голове недавние события на лугу. «Я схожу по тебе с ума…» Может, мне послышалось.

– Единственный извращенец в округе – это Хозар, – убежденно сказал Семен, – я наводил справки. Его никогда не видели с молодой женщиной. И на парней он не западает. При этом водил тесную дружбу с Анной, часто приезжал к ней. Они надолго закрывались в комнате.

– На что намекаешь? – возмутилась я. – Даже не смей подозревать их в подобной связи.

– Прости, что задел твои родственные чувства, но нельзя исключать и такую версию. Хозар со странностями – видно с первого взгляда, что у него едет крыша, – рассуждал Семен. – Представляю, как он бесился, что Анна оставил дом твоему отцу, надеялся сам получить выгоду. У нас в шоубизнесе есть примеры…

– Прекрати лезть в дела нашей семьи или мы поссоримся! – повысила голос я.

– Прости, я переборщил. Бабушку трогать не будем, царство ей небесное и вечная память… Но согласись, Хозар просто урод.

– Только потому что не захотел устроить тебе сеанс связи с Достоевским? Послал подальше в ответ на «некроманта»? – я была вне себя от злости, даже отодвинула с носа медицинскую маску, чтобы голос звучал предельно четко.

Семен натянул одеяло до подбородка, огорченно сморщился.

– Я думал, мы заодно, думал, ты тоже его не выносишь. Самодовольный индюк! Бледная немочь…

– Прекрати! Больше слушать не желаю. Я устала тебя лечить, у меня и другие дела найдутся.

– Ага, поменялось мнение о Хозаре! Ты что, снова виделась с ним? Когда? Не боишься, что околдует и заберет дом? Он – страшный человек, Вера. Я кое-что еще про него слышал, он тебе не Родя Раскольников… каяться не будет. Хозар вообще ни во что не верит, он душу продал и теперь шагает налегке.

– Какая нелепая чушь!

С грохотом захлопнула двери и сорвала маску с лица. Медленно спускалась в гостиную залу, чтобы успокоиться. Внизу раздавались басовитые мужские голоса. Пахло дымом. Так и есть, Бах затопил камин, и на огонек заглянули гости – Лука Балан с пожилым отцом и еще один местный старичок. Все сидят на лавках у маленького стола, закусывают какой-то стряпней, потягивают прозрачный напиток из толстой бутыли и чинно беседуют.

Я заметила возле отца стопку мятых листов, неужели зачитывал черновик своей новой книги? Попытаюсь незаметно прошмыгнуть в кухню. Не получилось. Отец привстал с места, протянул ко мне руки:

– Веруша, посидишь с нами? Мы обсуждаем сказки. Аксель назвал Вильгельма Гауфа, помнишь «Холодное сердце»? Я в детстве тебе читал. Ты сильно переживала за Петера…

– Да, конечно, ведь он продал сердце колдуну в обмен на исполнение желаний, – натянуто улыбнулась я. – Вам что-нибудь еще принести? У нас осталось несколько жареных рыбин и тушеные овощи.

Спустя несколько минут я водрузила на стол у камина графин с морсом из варенья и специй – в холодном виде вкус напитка казался особенно пряным. Я еще подумала, что на этой основе можно приготовить прекрасное плодовое вино.

Лука Балан предложил мне попробовать домашнюю закуску из баклажанов и ржаной хлеб из печи. Аксель Бах продолжал вспоминать немецкие сказки, и я присела поближе к огню, чтобы послушать.

– Эту историю впервые рассказывали у нас в Нижней Саксонии, а уж потом братья Гримм включили в свои записи. Так вот, один рыбак поймал в море камбалу и она попросилась на волю человеческим голосом. Рыбак ее отпустил, но дома его отругала жена и пришлось старику возвращаться на берег.

– Знакомый сюжет, – закивал головой отец, и я его поддержала, сказав, что читала подобную сказку в стихах у русского поэта Александра Пушкина.

– И потом жадная старуха попросила новый богатый дом и кучу слуг?

– Все так и было, – прищурился Бах, тяжело облокотившись на стол.

«Думаю, ему сейчас очень не хватает удобного кресла…»

– А дальше? Хочу сравнить финал, – торопила я.

– Дальше старуха пожелала стать императрицей, потом папой римским…

– Ого!

– И наконец, самим Господом Богом! – важно закончил Бах. – Тут ей и конец… то есть, вернулась она в свой обветшавший домишко к убогой утвари.

– У Пушкина еще упоминалось разбитое корыто, – с улыбкой вздохнула я.

Лука Балан негромко переводил наши разговоры незнакомому старичку с морщинистым, дочерна загорелым лицом. Поняв, о чем идет речь тот добавил пару фраз по-румынски и покачал головой, хмуро поглядывая на меня. И снова четко послышалась наша фамилия.

– Что он сказал? – шепотом спросила я у Луки Балана.

Он заметно смутился, нервно пощипал усы и махнул рукой, мол, не стоит обращать внимания.

– Прошу вас, это же очень интересно! – настаивала я и даже вскочила с места, чтобы подлить мужчинам на другом конце стола вишневый напиток.

Лука сдался и поманил меня пальцем, заставив склониться ниже.

– Старый Янош считает, что в сказке про волшебную рыбу есть хороший урок для девиц из рода Малинович.

– Почему? – еле слышно спросила я.

– Чтобы поймав удачу за хвост, слишком многого не просили, но и не упускали из рук, – неуверенно пробормотал Лука и вдруг начал объяснять:

– Это для всех женщин урок, я так думаю. Взять хотя бы мою жену или племянницу. Каждое лето брат из города отправляет Эрику к нам – помочь с заготовками, так она с делами быстро управится и скучает. Как не понять… В Динаве не работает интернет и парни молодые разъехались, чем заняться пятнадцатилетней егозе? Если к вам пришлю, найдете работу по дому? Помыть-постирать, овощи нарезать – наша Эрика все умеет, и платить можно совсем немного. Заодно подтянет язык. После учебы Эрика хочет перебраться в Англию, будто там легче работу найти. Ну, как мы порешим?

Вопрос Луки меня озадачил, он что же – предлагает свою племянницу официанткой в кафе нанять или судомойкой?

«Так у меня появится больше свободного времени на разные встречи и прогулки… Завтра свидание с Альго. Неужели отвезет в замок? О чем мы будем говорить… а вдруг он задумал какую-то ловушку, Семен не советует ему верить, но у меня своя голова на плечах».

Лука вертел в руках пустой стакан, и, спохватившись, что молчу слишком долго, я ответила:

– Да, спасибо! Пока справляюсь, но мы планируем задержаться в Динаве до конца лета. Правда, пап? И тогда, возможно, мне понадобится помощница для уборки дома. Конечно, надо сначала обсудить плату. Пусть Эрика завтра до обеда придет, хорошо?

Довольный Лука поднял стакан за мое здоровье, а отец с озабоченным видом начал выравнивать свои листочки и вдруг с размаху ударил бумажной стопкой по столу.

– Второй день не складываются фразы! Хочу создать яркий женский образ, но краски расплываются перед глазами, лицо и фигура будто в тумане. Как я могу писать, если не вижу ее?

– Ты говоришь о героине нового романа? – осторожно спросила я, зная, как щепетильно относится отец к литературному процессу.

– Она незримо присутствует в книге уже восемнадцать глав, сначала я представлял ее чопорной пожилой дамой, потом знойной брюнеткой слегка за тридцать, но с каждым днем проведенным здесь моя Ви-ви молодела и приближалась, и вот осталось всего несколько шагов, как я уперся тупик! Ослеп и утратил речь…

– Женщину в вашей книге зовут Ви? – уточнил Аксель Бах, стараясь сохранять серьезность, но мне показалось, он скептически относится к творческим мукам отца.

– В том-то и дело – я даже не могу подобрать имени, но уверен, что оно должно начинаться с буквы «V», я даже придумал вензель, который украсит ее родовой герб. Виола… Вивиан… Вероника… Веста…

– О! Может, Ванесса? – воскликнула я, вспомнив слово, выгравированное на серебряной подвеске, и тут же подсказала, что на гербе можно изобразить ажурные веточки плюща полукругом или крест на крест.

– Ва-не-сса… – медленно, словно смакуя каждый звук, повторил отец. – Я согласен. В этом имени определенно течет древняя кельтская кровь. Простите, я должен оставить вас! Мне пора в кабинет. Веруша… спасибо, дорогая, ты мой ангел-хранитель.

– Всегда рада помочь! Осторожнее на лестнице, пап, ну куда ты бежишь?! Уф-ф…

Лука Балан всмотрелся в круглые часы на стене и тоже собрался уходить, но я присела к нему на лавку и обратилась без предисловий:

– Расскажите, что связывает Малиновичей с Хозарами. Почему Альго с предубеждением относится к нам?

Старики за столом переглянулись и задумчиво поскребли небритые подбородки, остро поглядывали на меня исподтишка, будто поняли суть вопроса. Аксель Бах дремал над тарелкой с баклажанами, подперев лоб мозолистой ладонью честного труженика.

«А за окном расплескалась чернильная темнота и только порывы ветра тревожили покой одинокого жилища…».

– То, что я слышал, больше походит на сказку, – не спеша, словно ощупывая словами дорогу, начал Лука, – будто бы в нашей Динаве однажды появилась девушка – сирота. Откуда она взялась, никто не знает, может, спасалась от турок, потеряла семью или сбежала от навязанного замужества.

– Ее звали Мария? – не сдержалась я.

– Э-э-э… должно быть, Мария – да! Она была кроткой, добросердечной и немножечко такой…

Лука покрутил в воздухе растопыренной пятерней.

– Странной она была – говорила с цветами, утверждала, что пауки помогают ей пряжу прясть, а птицы подсказывают, где искать овец, отбившихся от стада. Священник подозревал, что она ведьма – заставил читать Евангелие и целовать крест. Едва Мария коснулась распятия, как на нем выступила позолота, и незримые арфы заиграли вокруг. У нас тут стояла маленькая часовня у кладбища, во время налета все разбомбили в сороковых…

– Да-да, я слышала. И что случилось с девушкой?

– Не занималась она колдовством, – убежденно сказал Лука, для верности покрутив головой, – Мария была очень богобоязненной, когда она пела псалмы ангелы спускались послушать с небес. Так говорили старые люди. А потом наш князь увидел такую красавицу и захотел, и чтобы она спела ему наедине. Обычное дело по тем временам! Он увез ее в Плашину, а на другой день Мария вернулась в свою хижину на отшибе и снова нанималась пасти овец и прясть лен.

– Князь обидел ее? – спросила я.

Лука не успел ответить, в окно залы вдруг сильно ударил ветер, над полом пронесся сквозняк, и рог над камином загудел сам собой, покачиваясь на кожаном ремне. Я схватилась за край стола и с испугом уставилась на Баха, который сонно моргал, выше подворачивая рукава теплой рубашки.

– Где-то открыли двери? Непогода за окнами… Пойду посмотрю, что с машиной.

Старики тоже засобирались домой, и Лука торопливо досказал мне историю бедной Марии.

– Хозар бросал к ее ногам драгоценные ткани и украшения, исполнял все невинные просьбы, умолял стать его женой, но не смел даже коснуться руки. Вот так-то! В народе верили, что ангелы окутали Марию невидимым покрывалом от всякого лиха.

– А дальше-дальше? – настойчиво шептала я у самой двери.

– Она сбежала от Хозара в город и вернулась через несколько лет с маленькой Илонкой без гроша в кошеле и уже не такая милая на вид. Жизнь ее здорово потрепала. К тому времени Хозар тоже успел обзавестись сыном, но жену себе так и не взял. Узнав, что Мария с дочкой голодают, князь предложил им поселиться в замке и в этот раз отказа не получил. А потом дети выросли, война началась… Плашину заняли немцы, за своего убитого офицера хотели всю деревню расстрелять, да по слезной мольбе Марии ангелы с неба сошли и защитили земляков.