Текст книги "Наваждение босса"

Глава 12

Герман

Я широко улыбнулся, пристально глядя на Елену Вениаминовну. Потрясён тем, что между Ритой и её мамой так мало сходства. У мамы Лены глаза точь – в – точь как у Льва Быстрова – серо – голубые. Смотрит доброжелательно. Разговаривает мягко. На губах играет очаровательная улыбка.

Милая уютная домашняя женщина.

Рита со мной не говорит так никогда! А какая у неё улыбка остаётся только догадываться. Она всегда насторожена, будто ждёт от меня подвоха. Словно защищается.

Боится влюбиться? Ухмыляюсь я. Хотя вряд ли. Тут что – то другое…

Перевожу взгляд на отца Риты. Вот в кого пошла наша девочка! Такой же пристальный зелёный взгляд. Испытующе смотрит на меня.

Но и у отца, в отличие от дочери, более доброжелательный взгляд.

В голове что – то переключается. Почему-то очень хочу стать своим у этих людей – родителей Риты.

Не знаю, зачем мне это нужно?

Чувствую на себе негодующий испепеляющий взгляд Риты. Это заводит меня сильнее. Может, я пытаюсь разжечь в её душе огонь такой же, какой бушует во мне? Но ничего не выходит, даже не тлеет ничего. Она злится. Ей очень не нравится то, что она бессильна изменить.

Рита что – то говорит. Обижается, не находя поддержки родных. Уходит. Я провожаю её взглядом. Она идёт своей обычной восхитительной походкой, будто весь мир создан ради неё одной.

Потрясающая красивая женщина!

Она всегда напрягается от моего напора. Нервничает. Злится. Если б только знала она, как хочу я целовать её пухлые покрытые помадой губы. Скользить руками, а не только натыкаться взглядом на её твёрдую тройку. Сжимать в своих руках тонкую талию. Гладить округлые бёдра. А её безумно длинные красивые ноги – они просто сводят меня с ума!

Встряхиваюсь. Прихожу в себя.

Уймись, Герман! Она не та девушка, с которой можно закрутить короткую интрижку. Держи свои руки подальше от этой малышки!

***

Рита

Стоило войти в гостиную, как меня тут же бросает в жар от царящей здесь атмосферы. Герман, не теряя времени, обрабатывает моего папу. Судя по тому, как увлеченно они беседуют, я понимаю, что Громов преуспел. Папа профессор термодинамики в городском университете, и удивить его можно, разве что высоким интеллектом.

Интересно, чем смог удивить Громов? Та ещё загадка.

– Рита, мы ждем только тебя. Давайте ужинать, – говорит мама.

Ошеломлённо я взираю на то, как моя мама, словно ворон, кружит по гостиной. Какое – то наваждение. Да что с ними такое?

Громов в своём амплуа. Он продолжает покорять моих родителей – любезничает. Безупречен. Сама галантность и интеллигентность. Меня нервирует его представление, но я молчу, уткнувшись в свою тарелку.

С мамой все понятно. Но папа? Как мог он повестить на этого пижона? Неужели боялся последующих упреков мамы, что не интересуется будущим своей дочери? И не уделяет должного внимания потенциальным кавалерам.

Почему я не вижу в Громове того, что видят в нём мои родители? Может там что – то всё–таки есть? Правда, если оно и есть, то запрятано глубоко внутри.

Сомнительная, конечно, версия. Мягко говоря, подтянутая за уши. Что в нем может быть такого? Кроме властности снобизма и самолюбования!

Еле дождалась конца ужина, настолько он был безвозвратно испорчен. Впрочем, удивляться не приходилось. Ведь я это предвидела. Поэтому и не хотела брать его с собой. Увязался на мою голову! Правда, мама тоже хороша!

Мне ещё предстоит обсудить с ней, что это было?..

– Марго, повезло тебе с родителями! – непринуждённо произнёс Громов, садясь в машину.

Интересно, он сам понимает, как бесит меня?! Или он делает это нарочно, чтобы позлить?

– Послушай, Герман, ты случайно не заметил, что здесь их нет? Спектакль окончен! Можешь выходить из образа, – стараясь казаться равнодушной, пожимаю я плечами.

– Ты что ревнуешь? – смеётся он, запрокидывая голову. Потом медленно поворачивается и окидывает меня серым искрящимся взглядом.

На секундочку я теряюсь. Странное несоответствие между его словами и взглядом. И совсем уж не разгадать, что у него на уме.

– Да пошел ты! – лихорадочно выдыхаю я, отворачиваясь к окну.

Он усмехается. Проворачивает ключ в замке зажигания и топит педаль газа в пол. Я вжимаюсь в сиденье от резкого старта машины.

Глава 13

Рита

В «Вираже» щурюсь от яркого света. Осматриваюсь. Всё вокруг безупречно стильно дорого. Герман решает вопросы привычным для него способом. Сначала на входе, теперь с охранником, который блокирует нам вход в служебный коридор.

– Четвертая дверь налево, – басит рослый широкоплечий парень – охранник, медленно убираясь с дороги, едва зелёные купюры из рук Громова перекочёвывают в его карман.

Громов широко открывает дверь и уверенно шагает в крохотную комнату. Я за ним следом. В гримёрке нас встречают две полуголые девицы. Ну, как встречают. Они сидят перед огромными зеркалами, наносят грим на лица, бурно обсуждая что -то между собой. Услышав, что кто – то вошёл, девушки синхронно оборачиваются и замирают на полуслове.

– В чем дело? – испуганно выдавливает из себя одна из девушек.

– Кто из вас Маша? – перебивает недовольно Громов.

– Я, – еле слышно отзывается та же девушка.

– Тебя! – убедительно говорит Громов второй девушке, настойчиво барабаня пальцами по столешнице. – Прошу выйти отсюда. Нам надо поговорить с Маней наедине.

Я разглядываю Машу. Большие серые глаза, нежное лицо, длинные ноги, тонкая талия, волосы длинные блонд. На вид лет двадцать, не больше.

– Вы из ментовки? – голос её дрожит.

– Ну, что ты, Машенька, – вкрадчиво произносит Громов. – Мы друзья Кирилла.

Выражение его лица становится мягче. Но Маша всё равно не верит. Она боится нас. Возможно, сейчас она боится всех. У нее трясутся руки. Девушка пытается их чем-нибудь занять, но у нее ничего не выходит.

Громов видит состояние Марии, хмурит брови.

– Машенька, мы рассчитываем на твою помощь, – твёрдо произносит он, оседлав свободный стул.

– Чем же я могу вам помочь? – всхлипывает Маша. Слезы градом катятся по ее лицу.

Девчонка действительно так перепугана? Или это её защитная реакция? Не понимаю. Но Громову надо отдать должное, трансформируется на ходу. Кстати, любопытная деталь. Ещё один повод не доверять ему, его поступкам и словам.

– Ну, что ты милая успокойся, – нежно говорит он Маше. В его голосе звучит такая неподдельная забота, что даже я верю в его искренность.

Но как можно верить ему, ведь здесь и сейчас он преследует вполне конкретную цель, – получить ценную информации от возлюбленной Полонского.

Ошеломлённо я смотрю на то, как Громов соскакивает со своего стула, приседает на корточки перед Машей и вытирает слёзы на её лице. Я стою возле стены, опираясь об неё спиной. Если бы не эта опора, я бы точно не удержалась на ногах от шокирующей сцены.

– Маша, расскажи нам о его друзьях, врагах, – доносится до меня как сквозь вату его убаюкивающий голос.

– Я ничего не знаю, – со страхом шепчет девушка.

Я молча наблюдаю за тем, как Громов уговаривает Марию вспомнить детали общения Полонского с другими людьми.

– Маруся, девочка моя…, – Держит он нежно её руку. Смотрит на неё своим пронзительным серым взглядом.

Точно так же, как смотрит частенько на меня. Значит, он смотрит так на всех, когда ему что– то от них нужно.

Интересно. И что же тебе нужно, Громов, от меня?

Я пристально смотрю на мило беседующую парочку. Результат тактики напарника не заставляет себя долго ждать. Машуня ведётся на его уловки. И что – то бойко начинает рассказывать…

Я плохо слушаю, но не потому, что мне неинтересно, а потому, что ошеломлена тем, что вижу другого Громова. Такого, какого ещё не знала.

И дело даже не в интонации его голоса, не в манере изложения, а в том, какой смысл он вкладывает в слова. Я потрясена, потому что нежность в нём граничит с жестокостью, ум с коварством. Вот почему он вызывает во мне такие смешанные чувства. В нём сочетаются несовместимые качества. Я смотрю внимательно на его лицо, словно запоминаю. Он улыбается Маше так, будто подставляет лёгкому ветерку лицо, что невольно вызывает расположение и доверие собеседника.

Вот ты какой, господин Громов.

Эй, Рита, будь осторожней с этим парнем!

Глава 14

Рита

– Только зря теряем время! – с досадой произношу я, прислушиваясь, как дождь барабанит по крыше автомобиля. Смотрю на разводы, которые он оставляет на лобовом стекле. Щётки не успевают стирать подтекающие струйки воды. Кажется, дождь всесилен.

В отчаянье прикрываю глаза. В горле ком, ничего не хочу говорить.

В салоне повисает тишина. Она, словно наэлектризована. Достаточно искры, чтобы разгорелось пламя.

– Марго! – взрывает тишину повелительный голос Громова. До меня он долетает словно взрывной волной. Я не отзываюсь, мне не нравится его тон.

На моё плечо ложится тяжёлая ладонь. Крепко сжимает.

Похоже, я вывела – таки парня из себя. Судорожно выдохнув, открываю глаза. Медленно разворачиваюсь в его сторону. Смотрю на него из-под опущенных ресниц.

На дне его холодных стальных глаз что – то шевелится. Он еле сдерживает себя. Прерывисто дышит. Я погружаюсь в пучину его взгляда. Ощущаю странную вибрацию во всём теле. Странно, но я чувствую в себе отклик на посылаемые им импульсы. Но это не злость, не гнев…

Герман вдруг протягивает руку и убирает выбившуюся прядь волос с моего лица. Словно случайно касается подушечками пальцев лба, соскальзывает и проводит по овалу лица.

Я цепенею и невольно отстраняюсь. Во мне поднимается волна эмоций. Теперь уже я еле сдерживаюсь. И морщусь, словно от зубной боли.

Он делает вид, что ничего не произошло.

– Аудит подтвердил хищения в фирме, – спокойно чеканит он. – Есть и имя человека, провернувшего всё это.

– Удиви меня, – кто это? – небрежно бросаю я, пытаясь покрыться бронёй, отгородиться от этого человека, сидящего рядом.

– Кирилл Полонский.

– Почему – то я не удивлена, – отстранённо произношу я.

– Я тоже, – хмуро бросает Герман.

Приехав в офис, я категорически отказываюсь идти к дяде Леве. Громов идёт в кабинет Быстрова один. Я направляюсь в кафешку бизнес – центра, переждать непогоду во всех смыслах этого слова. Вряд ли дядя будет доволен результатами. Думаю, особенно его взбесит собственная оплошность, что кротом – крысой в фирме оказался его собственный протеже Полонский.

Не хотела бы я сейчас оказаться на месте Громова.

Я располагаюсь за столиком возле окна. Пью кофе и умиротворённо наблюдаю за тем, как дождь барабанит по стёклам. Погружаюсь в вакуум, отстраняясь от шума дождя и суеты вокруг.

– Какие люди и без охраны! – слышу знакомый голос с хрипотцой.

– И я рада тебя видеть, Альберт, – натужно улыбаюсь я.

– Марго, где же твой ангел-хранитель? – поднимает удивлённо он одну бровь.

– Как всегда рядом,– отшучиваюсь я.

– И где же он? – настойчиво продолжал выяснять Альберт, располагаясь напротив меня.

– Тебе не хватает девушек, дорогой? Не замечала, чтобы ты интересовался мужчинами. Или я что-то пропустила? У тебя изменились вкусы? – язвлю я.

– Не меня интересуют мужики, а его! – цедит зло Никонов в ответ.

– С чего ты взял? – ошеломлённо интересуюсь я.

– От дела отстранил. Всю дорогу косится. Достал уже козел! – бурчит он.

– Да брось, Алик! Мнительный ты стал. Герман занят своим аудитом. Расслабься и получай удовольствие от жизни… Пока, – поспешно удаляюсь.

– Пока, – разочарованно бросает он мне вслед.

Не хватало ещё встревать между этими двумя упёртыми!

***

Вернувшись вечером домой, слышу вибрацию мобильника. На дисплее -«Валет». Быстро иду в ванную. Впрочем, как всегда в последнее время.

– Валет, добрый вечер, – вполголоса произношу я в трепетном ожидании.

– Рита, не могу сказать тебе то же самое, – хрипит он мне в ответ.

– Что случилось? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Плохие новости. Сегодня мои бойцы упустили красотку.

– Как упустили? – обессиленная опускаюсь я на край ванны.

– Ты меня прости, если что. Но складывается такое ощущение, что девочка, почувствовав за собой хвост, решила от них избавиться.

– Это исключено! Я поставила её в известность, – осипшим голосом от волнения шепчу я.

– Мои парни говорят вела она себя странно. Мягко говоря, неадекватно. Зашла в торговом центре в бутик. Что – то там мерила, меняла, суетилась. А потом просто исчезла у ребят на глазах.

Оказалось, из этого отдела можно было напрямую выбраться на другую сторону. И, спустившись по лестнице, выйти через другой выход из здания.

В голове стучит набатом: Ольгу похитили прямо на глазах его бойцов! От этой мысли становится тяжело дышать. Я открываю рот и судорожно пытаюсь сделать глоток воздуха. У меня закружилась голова…

В голове взрываются тысячи фейерверков, словно пытаются мучительно уничтожить меня изнутри. Я держусь из последних сил. С каждым мгновением они тают. Хочется кричать от бессилия, но вместо этого дрожащими руками я скольжу по смартфону, набирая знакомый Ольгин номер.

Абонент вне зоны действия сети… Что это значит?

Моя жизнь определённо вошла в чёрную полосу. И, похоже, не собирается менять свой цвет. Чего только стоит предательство Баринова. Прошлой наивной доверчивой влюблённой девчонки больше не существует. Он уничтожил меня.

Расстрелял, убил прямо накануне свадьбы.

Я машинально отмахиваюсь от всплывающей перед глазами картинки… Словно пытаюсь защитить себя от рецидива приступов боли. Но перед глазами навязчиво мелькают немые кадры сплетённых голых тел жгучей яркой брюнетки и моего жениха… бывшего.

Качнулась от захлестнувшего микса эмоций. Едва не опрокинулась назад. Встряхнулась. Понимаю, что сижу на краю ванны.

Зачем я возвращаюсь назад? Я должна жить дальше. Идти вперёд. Но и здесь меня ждёт безумная кошмарная действительность.

Ольгу похитили. Мою близкую подругу. Остался малыш. Сын Ваня. Без мамы Ванюша сирота! – бьёт в висок, словно удар молота.

Чувствую себя потерянной раздавленной одинокой. Но я не могу позволить себе страдать, жалеть себя, закатывать истерики. Я должна что – то делать. Действовать. Искать Ольгу.

Я оборачиваюсь. Вода льётся с шумом из крана. Брызги летят во все стороны. К чёрту, конспирацию. К чёрту всё! С ненавистью закрываю кран.

Набираю номер Колывановой. Руки дрожат. Голос тоже.

– Ляль, ты когда в последний раз видела Ольгу? – сдавленно спрашиваю я.

– Вчера. А в чем дело? – ей передаётся моё волнение.

– Она пропала.

– Как пропала?! – голос её срывается..

– Я не знаю.

– Господи! Может, её тоже как Полонского? – стонет Лялька.

– Завтра с утра подай заявление в полицию о ее пропаже, – отрешённо произношу я и нажимаю отбой.

Захожу на кухню и замираю на пороге. Яростно тру лоб и виски. Облегчения это не приносит. Я даже не могу успокоить себя фразой: «Всё будет хорошо». Потому что уже очевидно, что хорошо не будет. Чем дальше, тем только хуже.

Глава 15

Герман

Моя жизнь разделилась на «до» и «после». Какого чёрта, я поддался на уговоры отца и приехал сюда разруливать дела его старого друга Льва Быстрова?

Я обеспеченный человек. Есть свой бизнес. Давно могу позволить себе жить на побережье Средиземного моря. Тем более, бизнес уже не требует ежедневного участия и пристального внимания с моей стороны. Слаженная команда управленцев стоит в его главе. Я всем доволен.

Но праздная жизнь не по мне.

Мне хватает недели где – нибудь на побережье Адриатики, чтобы насладится и понежиться сполна. Больше я себе не позволяю. Не люблю замедлять свои мозговые процессы. Люблю жить на полную катушку, ощущая непрерывный приток адреналина.

Поэтому у меня есть странное, на первый взгляд, хобби. Распутывать запутанные дела. Находить и наказывать преступников. Моя жизнь напоминает адскую карусель. Но она меня устраивает.

Живу, как хочу, получая от жизни кайф. Я молод богат успешен. И не знаком со словом «нет» со стороны женщин. Меня вполне устраивает жизнь холостяка.

Но эта внеплановая командировка выбила меня из привычной колеи. Я уже сто раз пожалел, что согласился. У меня были свои планы. Но отец настоял. И я поехал сюда.

Смотрю в окно. Чужой пейзаж. Чужой город. Я морщусь, как от зубной боли. Но вид из окна тут не при чём. Притяжение к дерзкой зеленоглазой девчонке сводит меня с ума. Создаёт мне настоящие проблемы.

Раньше меня всегда спасал секс и тренировки. Но сейчас я не хочу никого, кроме одной. Той, которая плещется сейчас в ванной. И, похоже, не торопится выходить. Но девочка эта для меня под запретом. Она племянница друга моего отца. Не подходит для скоротечного романа. А другим он и быть не может. Ведь после окончания дела я уеду.

Зачем мне это?

Услышав за собой едва уловимое движение, небрежно бросаю через плечо:

– Марго, я начал уже волноваться, не потеряла ли ты сознание в ванной? Хотел идти вызволять тебя из водного плена.

Улыбаясь, я поворачиваюсь к ней всем корпусом. Рита стоит бледная онемевшая потерянная. Смотрит куда – то сквозь меня потухшим взглядом.

– Что случилось? – отрывисто спрашиваю я.

Невероятно раздражает, почему она молчит?

Вероятность провести тихий уютный вечер после очередного сумасшедшего дня тает прямо на глазах.

Чёрт! Какого… послушал отца? Ведь как чувствовал… не хотел ехать в эту дыру! Конечно, сейчас я мог проигнорировать настроение этой зеленоглазой бестии. Морщусь. Знаю, что не получится. С некоторых пор меня сильно волнует, что думает, делает и чувствует эта девочка. К слову, совершенно чужая девочка. Не моя.

Рита стоит отрешенная, опираясь о косяк двери. Складывается впечатление, что оторвись она от него, тут же рухнет на пол.

– Да что с тобой такое? – делаю очередную попытку.

– Похитили Ольгу… Курбатову, – говорит упавшим голосом.

Она выглядит и ведёт себя так, будто рухнул весь мир, погребая нас под своими обломками.

Наверное, нужно выяснить все обстоятельства.

– Может, она просто зависла… у мужчины? Не все же женщины монашки, – двусмысленно произношу я.

– Ты спятил? – От возмущения она стискивает зубы и сжимает кулаки. – Нет у нее никакого мужчины!

– Сомневаюсь, – небрежно бросаю я. Рита стреляет в меня глазами, будто я тугодум и не понимаю её слов.

Я не ведусь на её провокацию. Невозмутимо смотрю ей прямо в глаза.

– Был, – неохотно соглашается она.

Всё – таки был. Впрочем, я в этом и не сомневался.

– Его убили, – отрешённо произносит она.

Я пока мало что понимаю. Но мне показалось, что озвучив последнюю фразу, она облегчённо вздохнула.

Так… Это что ещё за новости?

– С этого места, Марго, давай поподробнее, – с нажимом произношу я, не сводя с неё глаз. – Кого убили? Кто? А главное, когда?

Бешенные зелёные глаза неосмысленно бегают по моему лицу и замирают, встречаясь с моими глазами. Зрачки у неё такие расширенные, что радужки кажутся чёрными.

– Кирилл Полонский отец её сына, – выдыхает она.

Я не ослышался? Она сказала: Полонский. Похоже, пришла в себя девочка. Это точно лучше предыдущей её версии. Когда она стояла вся такая невменяемая. Вызывала жалость и оторопь.

Между нами повисла напряжённая наэлектризованная пауза.

– Понятно, – наконец, проговорил я. – Ну, а теперь выкладывай все как есть.

Рита, наконец, отлепляется от стены. И не очень твёрдой походкой добирается до ближайшего стула. Падает на него. Я стою, широко расставив ноги, засунув руки в карманы. Готов слушать её исповедь. Что – то мне подсказывает, что сейчас девочка будет каяться.

Она рассказала про короткий роман Полонского с её подругой. Про их сына Ваню. И про слежку за ней.

Что– то меня смущало в этой истории. Сам не знаю почему.

***

Рита

– Быстров уверен, что убийство Полонского – дело рук Власова, – доходит до меня как сквозь вату хрипловатый голос Громова.

Какое мне до этого дело? У меня пропала близкая подруга. А он всё о своём. Мне хочется реветь. Я переживаю леденящий ужас, замешанный на панике.

– Но если это похищение с целью шантажа, то какой в этом смысл, когда Полонский мёртв? – ловлю обрывки его фраз.

Он что всё это время разговаривал сам с собой? Наверное, нужно ему объяснить.

– Им нужен наследник… Ваня. И наследник может интересовать только одного человека – вдову. Нам нужно срочно ознакомиться с завещанием Полонского.

– Это невозможно. Нотариус Полонского – Евгений Маркелов тоже исчез. А при отсутствии завещания законные наследники – только члены его семьи. Зачем тогда вдове кого – то похищать?

– А Власову зачем? – вскидываю глаза на Громова. Мы обмениваемся с ним горящими взглядами.

Что происходит? Люди пропадают средь бела дня. Куда полиция только смотрит?

– Слушай, Марго, ты говорила, что Курбатова журналистка. Может, она подставилась под серьезных людей? С этой братией так бывает.

– Это полный бред! Она не такая, – отрывисто говорю я.

Громов удивлённо вглядывается в меня.

– А какая?– усмехается. – Ты сама сказала, что общаясь с ней столько лет, даже не подозревала, что у нее есть ребенок.

– Герман! Ты…,– хотелось сказать что-то злое обидное. Задеть его так, как и он меня. Вместо этого, я глубоко вдыхаю и произношу: – Ванечка очень сильно похож на своего отца. Просто маленький клон. В городе каждый узнал бы без лишних слов,– чей он сын. Полонский не хотел огласки и ставил свои условия. Ольга была вынуждена подчиняться.

Громов насытился ситуацией. Он тяжело вздыхает.

– Марго, успокойся. Я не хотел обидеть ни тебя, ни твою подругу. Просто строил свои предположения. Ты считаешь, будет лучше, если мы оба сейчас будем биться в истерике? Или всё – таки кто – то из нас сохранит холодный рассудок?

Неужели, так заметно? Что я нервничаю, впадаю в панику, теряюсь.

Наверное, да. Заметно. Но мне плевать. Если дела так пойдут и дальше, то от непрерывного стресса, я точно впаду в паранойю.

– Ты прав. Герман. От всех этих событий голова идет кругом. Мне нужно поспать.

Вдох, выдох… Делать – то что?

– Ничего не выйдет, дорогая. Я тебя ждал, – голос Громова звучит где-то вдалеке, словно фон. Я ничего не понимаю.

Прикрываю глаза.

В голове путаница. Мысли расползаются во все стороны, словно чернильные кляксы на промокашке. В висках стучит кровь. Начинаю массировать виски. Напрягаюсь, чтобы услышать, понять, что ему нужно от меня?

– Лева считает, что основная причина всех случившихся бед кроется в «Левобережье».

Я встряхиваюсь. Что – то вывело меня из оцепенения. В голове отдаётся, словно эхо – Левобережье…

– При чём тут «Левобережье»? – выдавливаю из себя. – Это же частный сектор.

– Был частный сектор, – нетерпеливо произносит Громов. – Да только расположен он слишком уж удачно. В самом центре города. Многих лишил покоя. Многие хотели скупить там землю. И Быстров хотел. Только хозяева наотрез отказывались. Угадай с одного раза, кто занимался этим проектом? – он сделал короткую паузу.

Я растерянно округлила глаза. Довольный произведённым эффектом, он ухмыльнулся.

– Правильно догадалась, Полонский. Дядя твой забил на проект. А вот Полонский – нет. И начался там форменный беспредел. Целые кварталы выгорали дотла…

Выслушав его, поднимаюсь с места. Но еле стою на ногах. Качаюсь. Молча разворачиваюсь и ухожу к себе.