Электронная библиотека » Рекс Стаут » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Игра в пятнашки"


  • Текст добавлен: 30 августа 2021, 18:56


Автор книги: Рекс Стаут


Жанр: Классические детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Рекс Стаут
Игра в пятнашки

Rex Stout

PRISONER’S BASE

Copyright © 1952 by Rex Stout

This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK

and The Van Lear Agency

All rights reserved



Серия «Иностранная литература. Классика детектива»

Перевод с английского Дениса Попова

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Ильи Кучмы

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».


© Д. В. Попов, перевод, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство Иностранка®

* * *

Глава 1

В тот июньский понедельник атмосфера в старом особняке из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице царила напряженная. Я упоминаю об этом не для того, чтобы посетовать на дурной нрав Вулфа, а потому, что это важно. Именно напряженной атмосфере мы были обязаны появлением квартирантки.

А началось все с замечания, сделанного Вулфом тремя днями ранее. Каждое утро в пятницу в одиннадцать часов, спустившись из оранжереи на крыше в кабинет на первом этаже, он подписывает чеки на жалованье Фрицу, Теодору и мне. Свой я получаю тут же, а два других он придерживает, поскольку любит вручать их лично. Так вот, в то утро, проходя мимо моего стола к своему, он сказал:

– Благодарю, что дождался.

Мои брови поползли вверх.

– Что такое? Тля на орхидеях?

– Нет. Но я заметил в прихожей твою сумку и вижу, что ты принарядился. Тебе явно не терпится поскорее уехать. С твоей стороны весьма великодушно дождаться этих жалких грошей, этого скудного воздаяния за все непомерные труды близящейся к завершению недели. В особенности если учесть, что остаток на нашем счете в банке низок как никогда за последние два года.

Мне удалось сохранить самообладание.

– Ваша тирада заслуживает ответа, и вы его получите. Да, я принарядился, потому что отправляюсь на уик-энд за город. Что касается нетерпения, тут вы ошиблись. – Я бросил взгляд на запястье. – У меня еще куча времени, чтобы поймать такси и по пути подхватить мисс Роуэн на Шестьдесят третьей улице. Насчет жалких грошей спорить не стану. А своими непомерными трудами я обязан исключительно тому, что вы отвергли четыре предложения клиентов подряд. Вот мне и приходится протирать штаны в офисе. Говоря о том, что рабочая неделя близится к завершению, вы намекали, что она еще не закончилась, а я уже ударяюсь в загул. О моих планах на уик-энд вы знали месяц назад, и никакое дело как будто не удерживает меня здесь. По поводу банковского счета вы абсолютно правы, признаю. Мне ли этого не знать? Ведь именно я веду наши счета. Готов поправить положение. Все равно вы платите мне жалкие гроши, так какого черта?!

С этими словами я порвал свой чек пополам, сложил половинки и порвал снова, бросил клочки в мусорную корзину и зашагал к двери. Сзади раздался его рев:

– Арчи!

Я повернулся и с вызовом посмотрел на него. Он тоже уставился на меня.

– Пф! – наконец произнес Вулф.

– Как бы не так! – ответил я и вышел из кабинета.

Таким вот образом атмосфера и сгустилась. Когда я вернулся из загородной поездки поздно вечером в воскресенье, Вулф уже удалился к себе. К утру понедельника обстановка могла бы и разрядиться, если бы не порванный чек. Мы оба прекрасно знали: достаточно аннулировать его корешок и выписать новый. Однако Вулф не собирался отдавать мне такой приказ, пока я сам не попрошу, а я и не думал делать это без его указания. Никто не настроен был уступать, и оттого утренняя натянутость продлилась до ланча и далее.

Около 16:30, когда я сидел за столом и корпел над записями о прорастании семян, в дверь позвонили. Обычно, если не было иных указаний, на звонок выходил Фриц. Однако в тот день моим ногам явно не мешала разминка, и открывать отправился я. Распахнув дверь, я с первого взгляда пришел к приятному заключению.

Конечно же, в чемодане и шляпной коробке могли храниться и образцы товаров, однако девушка в светлом персиковом платье и сшитом на заказ жакете вряд ли принадлежала к назойливому племени коммивояжеров. Судя по багажу, передо мной почти наверняка стояла иногородняя клиентка, нагрянувшая к нам прямо с вокзала или из аэропорта ввиду крайней спешности ее дела. Таким мы всегда рады.

Не выпуская шляпную коробку из рук, она решительно переступила порог, прошмыгнула мимо меня и объявила:

– Вы Арчи Гудвин. Не занесете мой чемодан? Будьте так добры.

Я исполнил просьбу, закрыл дверь и поставил чемодан у стены. Она опустила коробку рядом, выпрямилась и затараторила:

– Я хочу повидаться с Ниро Вулфом. Но конечно, с четырех до шести он всегда наверху, в оранжерее. Я нарочно выбрала такое время для визита. Мне надо сначала поговорить с вами. – Она огляделась. – Эта дверь ведет в гостиную. – Взгляд ее обежал прихожую. – Там лестница, справа дверь в столовую, а слева – в кабинет. Прихожая пошире, чем я ожидала. Может, пройдем в кабинет?

Никогда прежде не видел таких глаз. Непонятного цвета – то ли коричневато-серые с коричневато-желтыми крапинками, то ли наоборот, – глубоко посаженные и широко расставленные, они не знали покоя.

– Что не так? – поинтересовалась она.

Притворство чистой воды. Она, несомненно, давно привыкла, что люди, впервые увидев ее глаза, не могут оторвать от них взгляда. И наверняка этого ожидала. Я заверил, что все в порядке, отвел ее в кабинет, поставил ей кресло, уселся за свой стол и заметил:

– Значит, вы бывали у нас раньше.

Девушка покачала головой:

– Давным-давно здесь побывала одна моя подруга. Ну и конечно же, я читала о доме. – Она осмотрелась, сначала бросив взгляд направо, потом налево. – Ни за что бы не пришла сюда, не разузнав хорошенько о Ниро Вулфе и вас. – Тут взгляд ее обратился на меня, и я, решив, что случайно его не поймать, принял вызов, а она продолжила: – Я подумала, лучше будет сначала рассказать обо всем вам. Я не совсем уверена, как стоит подать это Ниро Вулфу. Понимаете, я пытаюсь кое-что уладить. Интересно… Знаете, чего бы мне хотелось прямо сейчас?

– Нет. И чего же?

– Коки с ромом, долькой лайма и кучей льда. Полагаю, лимона Мейера[1]1
  Лимон Мейера – гибрид лимона и мандарина (или апельсина).


[Закрыть]
у вас нет?

Она, пожалуй, несколько опережает события, подумал я, но тем не менее ответил, что у нас, конечно же, все это есть, поднялся и, подойдя к столу Вулфа, вызвал звонком Фрица. Изложив ему пожелания гостьи, я вернулся на свое место, а девица опять сделала замечание:

– А Фриц выглядит моложе, чем я ожидала.

Я откинулся на спинку кресла, сцепил руки на затылке и объявил:

– Можете пить что угодно, даже коку с ромом. Я не прочь с вами поболтать, но если вы хотите, чтобы я надоумил вас, как преподнести ваше дело мистеру Вулфу, то, пожалуй, лучше приступить к рассказу.

– Только после того, как выпью, – отрезала эта особа.

Она не только выпила, но и устроилась как дома. Когда Фриц принес коктейль, она сделала пару глотков, пробормотала что-то насчет жары, сняла жакет и бросила на спинку красного кожаного кресла. Дальше – больше. Она стащила с головы соломенную шляпку, пригладила рукой волосы, извлекла из сумочки зеркальце и с пристрастием оглядела себя. Затем, со стаканом в руке, периодически из него потягивая, переместилась к моему столу, сунула нос в учетные карточки, подошла к большому глобусу и легонько крутанула его, наконец, изучила названия книг на полках. Когда стакан опустел, она поставила его на стол, вернулась к своему креслу, уселась и посмотрела на меня.

– Я вот-вот возьму себя в руки, – пообещала она.

– Чудесно. Не спешите.

– Не буду. Я не торопыга. Я весьма осмотрительная девушка… Поверьте, так оно и есть. Поспешила только раз в жизни, но и этого оказалось достаточно. Кажется, я все еще не успокоилась. Быть может, мне следует еще выпить?

На этот раз я не пошел ей навстречу. Конечно, кока с ромом оказала на нее благотворное действие: она зарумянилась и стала еще прелестнее. Однако время было рабочее, и мне хотелось выяснить, насколько она перспективна как клиентка. Поэтому я решил ей отказать, но не успел облечь отказ в вежливую форму, как она спросила:

– А ваша Южная комната на третьем этаже запирается изнутри на засов?

Я нахмурился. У меня появилось подозрение, что заработать она нам не даст. Должно быть, пишет для какого-нибудь журнала и явилась сюда в надежде собрать материал для статьи о доме известного детектива. Но даже если так, ее не выведешь за ухо на крыльцо и не спустишь с него на тротуар. И потом, эти глаза… Почему бы и не отнестись снисходительно к ее вывертам? До разумных пределов.

– Нет, – ответил я. – А что, вы считаете, там нужен засов?

– Может, и не нужен, – признала она. – Просто я подумала, что с ним мне было бы спокойнее. Понимаете, там-то я и хочу ночевать.

– Ах вот как? И долго ли?

– Неделю. Быть может, и чуточку дольше, но неделю точно. Я предпочла бы Южную комнату, а не ту, что на втором этаже, потому что при Южной есть ванная. Мне известно, как Ниро Вулф относится к женщинам. Потому-то я и решила сначала поговорить с вами.

– Разумно, – согласился я. – Розыгрыши я люблю и уверен, этот просто великолепен. И в чем же соль?

– Это не розыгрыш. – Она не вспылила, сохраняя простодушное спокойствие. – По некоторой причине мне потребовалось… потребовалось сбежать. Уехать куда-нибудь до тридцатого июня… Туда, где меня не найдут. Отель я отмела сразу и еще подумала… В общем, я как следует все обдумала и пришла к выводу: лучшим местом будет дом Ниро Вулфа. Никто не знает, что я сюда приехала. За мной никто не следил, в этом я уверена. – Девушка встала и подошла к красному кожаному креслу за сумочкой, которую оставила в нем вместе с жакетом; вернувшись назад, она раскрыла сумочку, достала портмоне и вновь устремила взгляд на меня. – Вы можете прояснить мне вопрос с оплатой, – заявила она так, будто я только того и жду. – Мне известно, сколько требует Вулф лишь за то, чтобы пошевелить пальцем. Как будет лучше: оговорить плату с ним или внести ее прямо сейчас вам? Пятидесяти долларов в день будет достаточно? Я заплачу́, сколько скажете. Наличными, а не чеком. Тогда вам не придется платить с этих денег подоходный налог. И потом, на чеке стояло бы мое имя, а я не хочу, чтобы вы его знали. Я отдам вам деньги сейчас же. Только назовите сумму.

– Так не пойдет, – возразил я. – Во всех отелях и пансионах постояльцы обязаны называть свое имя при заселении. Мы можем придумать вам какое-нибудь. Как насчет Лиззи Борден?[2]2
  Лиззи [Эндрю] Борден (1860–1927) – американка, в 1892 г. представшая перед судом по обвинению в убийстве отца и мачехи из-за наследства, но оправданная за недостатком прямых улик. Споры о ее виновности не утихли по сей день.


[Закрыть]

Она отреагировала на эту шутку, как на коку с ромом, – чуть зарделась.

– Полагаете, это смешно? – поинтересовалась она.

Я сохранял непреклонность.

– Пока, – заметил я, – все в целом выглядит комично. Так вы не собираетесь назвать нам свое имя?

– Нет.

– И сообщить, где живете? Вообще ничего?

– Нет.

– Вы преступница или соучастница преступления? Скрываетесь от правосудия?

– Нет.

– Докажите.

– Это глупо! Я не должна ничего доказывать!

– Должны, если рассчитываете на пансион. Мы весьма привередливы. В Южной комнате и без того уже ночевало четверо убийц… Последней была миссис Флойд Уиттен[3]3
  Отсылка к повести Рекса Стаута «Цветов не посылать».


[Закрыть]
, года три назад. И меня это волнует больше всех прочих, поскольку моя комната находится на том же этаже. – Я сокрушенно покачал головой. – При подобных обстоятельствах продолжать разговор бессмысленно, и это весьма прискорбно. Заняться мне особо нечем, а вы отнюдь не пугало. Но пока вы склонны сохранять инкогнито… – Я осекся. Мне вдруг пришло в голову, что есть выход получше, чем просто выгнать ее. Даже если клиент она никакой, для моих целей все равно сгодится. Я взглянул на нее и произнес с сомнением: – Не знаю. Назовите ваше имя.

– Нет! – категорично ответила она.

– Почему нет?

– Потому что… Что оно вам даст, если вы поверите мне на слово? Откуда вам знать, что это мое настоящее имя? А мне не хочется, чтобы вы начали наводить справки. Ни у кого не должно появиться и малейшей догадки о том, где я пропадаю целую неделю – до тридцатого июня.

– А что произойдет тридцатого июня?

Она покачала головой и улыбнулась:

– Вопросы задавать вы горазды. Это мне известно. Потому-то я и не собираюсь отвечать. Не хочу, чтобы вы пытались что-то выяснять. Так же как и Ниро Вулф. Просто позвольте мне пожить у вас неделю. В Южной комнате. И столоваться там. Думаю, я и без того наговорила слишком много. Наверное, мне стоило сказать… Нет, пожалуй, это не сработало бы. – Она издала короткий смешок, такое тихое журчание. – Скажи я, что потеряла голову, прочитав о вас и увидев ваше фото, и решила провести рядом с вами хотя бы одну чудесную неделю, вы бы поняли, что я вру.

– Совсем не обязательно. Подобные чувства испытывают миллионы женщин. Только они не в состоянии платить пятьдесят долларов в день.

– Я сказала, что заплачу и больше. Сколько запросите.

– Да, я понял. Давайте уладим этот вопрос. Значит, вы собираетесь сохранять инкогнито?

– Именно так.

– Тогда вам лучше предоставить мистера Вулфа мне. Он спустится через три четверти часа, – сообщил я, бросив взгляд на наручные часы, и поднялся с кресла. – Я провожу вас наверх и оставлю там, а когда он явится, попытаюсь его обработать. Скорее всего, это безнадежно. Вряд ли удастся подсунуть ему товар без этикеток. Но вдруг я сумею уломать его хотя бы выслушать вас? – Взяв с кресла ее жакет, я повернулся к ней. – Возможно, его смягчит вид наличных. Порой созерцание купюр производит на людей самое благотворное действие. Скажем, трехсот пятидесяти долларов, по вашей ставке. Но вы, конечно же, должны понимать: без одобрения мистера Вулфа сделка не возымеет силы.

Быстрыми и точными движениями она отсчитала семь пятидесятидолларовых банкнот из пачки, лежавшей в портмоне. Оставалось там вполне достаточно. Я сунул плату за пансион в карман, сходил в прихожую за чемоданом и шляпной коробкой и повел гостью вверх по лестнице на третий этаж. Дверь в Южную комнату была распахнута. Я поставил на пол багаж, поднял жалюзи и открыл окно.

Она тем временем осматривалась по сторонам.

– Большая комната, – одобрила девушка, подняла было руку, словно намереваясь коснуться моего рукава, но тут же ее опустила. – Весьма признательна вам, мистер Гудвин.

Я хмыкнул, поскольку не был готов к романтическим отношениям с ней. Водрузив чемодан на стойку у изножья одной из двух кроватей, а коробку – на стул, я объявил:

– А теперь я должен проследить, как вы их распакуете.

Ее глаза округлились.

– Проследить за мной? Зачем?

– Да так, потехи ради. – Меня охватило раздражение. – В этом городе и его окрестностях не меньше тысячи человек полагают, что Ниро Вулф зажился на этом свете. Возможно, кое-кто из них решил, что пора вмешаться. Комната Вулфа, как вам, несомненно, известно, располагается прямо под этой. И я не удивлюсь, если у вас в чемодане лежит коловорот и бур, а в шляпной коробке – щитомордник или гремучая змея. Они заперты?

Девушка вытаращилась на меня: уж не шучу ли я? Убедившись, что не шучу, подошла и открыла чемодан. Я тут же оказался рядом. Сверху лежал синий шелковый пеньюар. Она взяла его и положила на кровать.

– Ну и потеха! – негодующе процедила она.

– Поверьте, мне это доставляет еще меньше удовольствия, чем вам, – уверил я. – Просто притворитесь, будто меня здесь нет.

Я отнюдь не искушенный ценитель дамского белья, хотя определенные предпочтения у меня все-таки имеются, а у нее оказалась целая коллекция. Даже какое-то просторное одеяние в складку, прозрачное, словно паутина, с самыми мелкими ячейками, какие мне только доводилось видеть. Когда она разложила его на кровати, я вежливо поинтересовался:

– Это блузка?

– Нет. Пижама.

– О! Превосходно для жары.

Когда чемодан опустел, я простучал его и прощупал со всех сторон, снаружи и внутри. Подобные предосторожности, поверьте, были отнюдь не лишни. Каких только смертоносных даров не приносили в наш дом! Среди них копьеголовую змею, цилиндр со слезоточивым газом и баллон с цианом[4]4
  Отсылка к романам Рекса Стаута «Острие копья», «Даже в лучших домах» и к повести «Черные орхидеи».


[Закрыть]
. Однако ни двойного дна, ни прочих тайников в чемодане не обнаружилось, равно как и в шляпной коробке. Что до их содержимого, то более приятной и изысканной подборки вещей, удовлетворяющих потребности девушки, которая вознамерилась провести тихо и невинно неделю в уединенной комнате дома частного детектива, и желать было нельзя.

– Полагаю, достаточно, – заявил я удовлетворенно. – Я не осмотрел вашу сумочку и не обыскал вас, поэтому, надеюсь, вы не станете возражать, если я запру дверь. Видите ли, какое дело: если вы, прокравшись в спальню мистера Вулфа, подбросите ему таблетку цианистого калия в пузырек с аспирином, а он ее примет, я лишусь работы.

– Естественно, – прошипела она. – Заприте хорошенько. Я такие номера откалываю ежедневно.

– Тогда за вами необходимо присматривать, что я и делаю. Как насчет выпивки?

– Если это не сильно вас затруднит.

Я заверил, что ничуть, и запер комнату на ключ, который прихватил в кабинете. Внизу, заглянув на кухню, чтобы попросить Фрица отнести коктейль в Южную комнату, где у нас заперта гостья, и передать ему ключ, я прошел в кабинет, достал из кармана семь банкнот, развернул их веером и положил на стол Вулфа под пресс-папье.

Глава 2

В одну минуту седьмого я услышал шум лифта, в котором спускался Вулф, но был уже настолько погружен в дела, что не смог оторваться даже на секунду, чтобы повернуть голову и наблюдать за его появлением в кабинете. Я следил за ним на слух. Вот он приближается к столу, усаживается в кресле, рассчитанном на его вес четыре тысячи унций, устраивается поудобнее и нажимает на звонок. Вот с кряхтеньем тянется за книгой, которую читал и оставил двумя часами ранее, заложив ее фальшивой десяткой с автографом прежнего министра финансов, расписавшегося на ней красными чернилами в знак признательности за оказанные услуги. Затем я услышал, как Вулф обращается к Фрицу, когда тот принес пиво:

– Фриц, это ты оставил здесь деньги?

Естественно, тут уж я вынужден был вмешаться и оторвался от своих трудов:

– Нет, сэр, это я.

– Вот как? Благодарю, Фриц.

Вулф достал из ящика восемнадцатикаратную золотую открывашку, откупорил бутылку и налил пиво в стакан. Фриц удалился. Вулф дал немного осесть пене, но не до конца, и сделал два солидных глотка. Поставив пиво, он постучал пальцем по новеньким – не поддельным – купюрам, по-прежнему лежавшим веером под пресс-папье, и спросил:

– Ну? Что за вздор?

– Никак нет, сэр.

– А что же тогда?

И тут я с пылкой искренностью произнес:

– Я признаю, сэр, всю справедливость слов, сказанных вами в пятницу. Ну, относительно моих непомерных трудов и остатка на счете… Мне и вправду горько. У меня такое чувство, что я не вношу своего вклада в общее дело, в то время как вы по четыре часа в день обливаетесь по́том наверху, в оранжерее. Вот я сидел здесь и обдумывал все это… Нечасто на мою долю выпадают такие тягостные раздумья… И вдруг звонок в дверь. – На мое вступление Вулф отреагировал вполне предсказуемым образом: принялся читать, обратившись к отмеченному месту, но я продолжил: – На пороге стояла человеческая особь женского пола на третьем десятке, с потрясающими глазами, прекрасной фигурой, лакированными кожаными чемоданом и шляпной коробкой. Она громко заявила о своем знакомстве с домом, вами и мной, обнаружив завидную начитанность. Я привел ее сюда, и мы мило поболтали. Она не назвала своего имени – не сообщила о себе вообще ничего. Ей не нужен ни совет, ни информация, ни услуги детектива – решительно ничего. Все, что ей требуется, – это стол и кров на неделю. Причем столоваться она желает у себя в комнате. Ей приглянулась Южная, которая, как вам известно, располагается на одном этаже с моей. – Я слегка махнул рукой, изображая скромность, однако видеть этого Вулф не мог, поскольку не отрывал глаз от книги. – Вы, с вашим опытом и умом, наверняка уже вывели из моих слов, что я вынужден был согласиться. Она не только прочла обо мне, но и видела мою фотографию. Бедняжке хочется побыть рядом со мной. Как она выразилась, одну чудесную неделю. К счастью, деньжат у нее в избытке. Она заплатила за неделю вперед, по пятьдесят баксов за день. Вот откуда взялись эти деньги. Правда, я ничего ей не обещал, сказал, необходимо получить ваше согласие, и отвел ее в Южную комнату, где помог разобрать вещи, а потом запер. Там она сейчас и находится.

Он повернулся в кресле поближе к свету, практически спиной ко мне, я же невозмутимо продолжал:

– Она толковала о том, что ей надо где-нибудь перекантоваться до тридцатого июня. Там, где ее никто не найдет. Конечно, могла бы придумать объяснение получше. Никаких обязательств я на себя не брал, но готов пожертвовать временем и удобствами, если у меня будут привычные восемь часов сна. Похоже, девушка она образованная и утонченная. Возможно, захочет, чтобы я почитал ей вслух. Тогда придется позаимствовать у вас кое-какие книжки. Скажем, «Путешествие Пилигрима» и «Очерки Элии»[5]5
  «Путешествие Пилигрима [в Небесную Страну]» – религиозное сочинение английского писателя и баптистского проповедника Джона Баньяна (1628–1688), первая часть которого увидела свет в 1678 г., а вторая – в 1684-м. «Очерки Элии» (1820) – сборник очерков и эссе английского поэта, публициста и критика Чарлза Лэма (1775–1834).


[Закрыть]
. Еще она кажется очаровательной и невинной. У нее чудные ножки. Если она нам понравится и мы с ней поладим, один из нас вполне мог бы на ней жениться. Но сейчас важнее другое: раз уж я таким ловким манером внес в наш бюджет свой вклад наличными, вы можете подписать мне новый чек взамен того, который я порвал в пятницу.

Я извлек новый чек из ящика, где он уже лежал наготове, встал и положил его Вулфу на стол. Тот отложил книгу, взял ручку с подставки, подписал чек и пихнул его ко мне. Затем обратил на меня взгляд, в котором читалась дружеская признательность.

– Арчи, – начал он, – представление получилось весьма впечатляющим. В пятницу я сгоряча не то сказал, а ты не то сделал, а fait accompli[6]6
  Свершившийся факт (фр.).


[Закрыть]
в виде этого порванного чека загнал нас в тупик. Положение создалось щекотливое, но ты разрешил его восхитительно. Прибегнув к одной из характерных для тебя фантастически легкомысленных выдумок, ты обнажил всю абсурдность проблемы и таким образом снял ее. Превосходно и удовлетворительно.

Он достал банкноты из-под пресс-папье, сложил их в аккуратную пачку и протянул мне, заметив:

– Я и не знал, что в нашем неприкосновенном запасе есть пятидесятидолларовые банкноты. Убери-ка их лучше назад. Не люблю, когда разбрасываются деньгами.

Деньги я не взял:

– Не спешите. Нам светит заработок.

– Заработок?

– Да, сэр. Они не из сейфа. Они от посетительницы, как я и рассказал. В данный момент она находится наверху, в Южной комнате. Никаких фантастически легкомысленных и характерных выдумок. Она поживет у нас с неделю, если вы позволите. Привести ее сюда, чтобы вы определились?

– Еще не хватало! – возмущенно произнес Вулф и снова потянулся за книгой.

– Ладно, пойду приведу ее.

Я двинулся к двери, ожидая, что он остановит меня воплем, однако такового не последовало. Значит, он уверен, что это розыгрыш. Тогда я пошел на компромисс: заглянул на кухню и попросил Фрица зайти на минутку к нам в кабинет. Вулф даже не оторвался от чтения.

– Тут вот какая история, – обратился я к Фрицу. – Мистер Вулф полагает, будто я преувеличиваю. Наша гостья, которой ты относил коктейль в Южную комнату наверху… Она что, старая, изможденная, ущербная, страшная и кривобокая?

– Ну что ты, Арчи, – упрекнул меня Фриц. – Как раз напротив. С точностью до наоборот!

– Верно. Так ты запер ее там?

– Конечно. Я же отдал тебе ключ. И ты сказал, она, вероятно, будет обедать…

– Да-да, мы сообщим тебе. Ладно, на этом все.

Фриц метнул взгляд на Вулфа и, не дождавшись от него ни слова, вышел. Вулф выждал, пока не раздастся звук закрываемой кухонной двери, отложил книгу и процедил:

– Так это правда? – Судя по его тону, я ни больше ни меньше как напустил полную оранжерею насекомых-вредителей. – Ты действительно поселил женщину в моем доме?

– Вообще-то, не поселил, – запротестовал я. – Это слишком сильно сказано. И подразумевает, будто я преследую личные…

– Где ты ее взял?

– Я не взял. Говорил же вам: она сама пришла. Я ничего не выдумывал. Просто отчитывался.

– Выкладывай все снова. Только голые факты.

Сделать это было легче легкого. И не такие указания выполнять доводилось. Я в точности описал ему все случившееся, начиная с того, как открыл дверь и впустил девушку, и заканчивая тем, как запер гостью в Южной комнате. Вулф слушал меня, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, как и всегда во время подробных отчетов. Вопроса не задал ни одного – просто открыл глаза и рявкнул:

– Отправляйся наверх и верни ей деньги! – Потом посмотрел на настенные часы. – Обед через двадцать минут. Выпроводи ее из дому через десять. Помоги собрать чемодан.

Тут я заартачился. Оглядываясь назад, я признаю, что самым естественным было бы, как обычно, исполнить его распоряжение. В конце концов, я добился своего, достигнув сразу двух целей: влепил ему хорошенько за чертову привередливость при выборе работы и клиентов и к тому же получил новый чек взамен порванного. Девица сыграла уготованную ей роль. Так почему бы и не выгнать ее взашей? Но должно быть, что-то в ней, возможно то, как она укладывала вещи в чемодан, меня тронуло, так как я вдруг занял жесткую позицию.

Действуя в качестве его доверенного лица, заявил я Вулфу, я пообещал посетительнице, что он ее примет. Вулф только хмыкнул на это. Тогда я предположил, быть может, он сумеет разговорить ее, убедит отбросить таинственность, назваться и рассказать о своих неприятностях. Тогда нам светит гонорар, который позволит еще целый год выплачивать мне жалованье. Он снова хмыкнул.

– Ладно, – сдался я, – попробует бакаляу в другом месте. Возможно, в Восточном Гарлеме – там ведь полно португальцев. Не надо было мне заикаться об этом.

– Бакаляу? – переспросил он.

– Ага. Я случайно обмолвился, какое блюдо будет у нас на обед. Она спросила, что это такое, и я объяснил. Так она заявила, мол, соленую треску есть невозможно, как бы ее ни приготовили, пускай даже и по усовершенствованному вами и Фрицем португальскому рецепту. – Я пожал плечами. – Ладно. Все равно она может оказаться убийцей. Какая разница, если мы нарушим собственные правила, выставив ее из дому голодной до обеда? Ну, уломал я ее попробовать соленую треску, а теперь, выходит, должен выгонять ненакормленной? Кто я такой? – Я встал, взял семь пятидесятидолларовых банкнот со стола Вулфа и печально произнес: – Итак, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Деньги ей придется вернуть. Значит, наш банковский счет я не пополнил и положение с моим чеком возвращается к прошлой пятнице. Выбора у меня нет.

Я потянулся к своему столу за чеком, который Вулф совсем недавно подписал, схватил его посередине большим и указательным пальцем за верхний край…

– Арчи! – взревел Вулф. – Не рви его!

До сих пор представления не имею, что́ ожидало бы квартирантку, останься решение за нами. Нежелание выгонять квартирантку из дому голодной, инстинктивная реакция на вызов, заключенный в утверждении о несъедобности соленой трески, и угроза порвать еще один чек возымели свое действие: девушку не выгнали до обеда. Более того, Вулф лично проинспектировал поднос, приготовленный для нее Фрицем.

При всем том никакого окончательного решения Вулф не озвучил, а мой вопрос оставил без внимания. Мы с ним обедали, как обычно, в столовой. Бакаляу с гарниром и овощами оказалась столь хороша, что на телятину меня уже не хватило, но орехового пудинга я все же отведал.

Когда было покончено с кофе и я последовал за Вулфом в кабинет, мне представлялось, что первым пунктом в повестке дня будет мисс или миссис Икс. Но Вулф даже не потрудился открыть заседание. После обильной еды – а обед у нас всегда такой – Вулфу требуется минуты четыре, а то и пять, чтобы удобно устроиться в кресле. Покончив с этим в тот вечер понедельника, он раскрыл книгу и принялся за чтение.

Жаловаться мне было не на что, хотя решение оставалось за ним. Девушка сидела наверху взаперти, уже накормленная, и он это знал. Вулф мог позволить ей остаться – вещь немыслимая, – или пригласить для беседы, или выгнать – а я, в свою очередь, мог посодействовать ему, но мог и отказаться.

Как бы то ни было, в мои намерения не входило оставлять первый шаг за ним. И когда он уткнулся в книгу, я лишь пару минут сидел молча, разглядывая его, потом встал и направился к двери.

Сзади донесся его возглас:

– Ты ведь не собираешься на прогулку?

Я повернулся и вкрадчиво поинтересовался:

– А почему бы и нет?

– Та женщина, которую ты протащил сюда тайком… Был уговор, ты избавишься от нее после обеда.

Бесстыдная ложь! Никакого уговора не было, и Вулф это знал. Однако он, несомненно, принял боевую стойку и сделал ложный выпад. Настал мой черед. Вероятно, приказ о выдворении квартирантки был бы отдан незамедлительно и бесповоротно, если бы нас не прервали. Раздался звонок в дверь. До прихожей мне оставалось всего два шага, и я их сделал.

После наступления темноты я никогда не открываю входную дверь, не включив предварительно на крыльце свет и не посмотрев через одностороннюю стеклянную панель. На этот раз оказалось достаточно беглого взгляда. Он был один, примерно вдвое меня старше, высокий и костлявый, с выступающей квадратной челюстью, в плотно сидящей темно-серой фетровой шляпе и с портфелем под мышкой. Я открыл дверь и поздоровался. Проигнорировав мое приветствие, он сообщил, что его зовут Перри Хелмар и ему необходимо срочно повидаться с Ниро Вулфом. Обычно, если Вулф находится в кабинете и является незнакомец, я оставляю пришедшего на крыльце, а сам иду доложить о нем. Однако на этот раз, пользуясь шансом уколоть Вулфа и оттянуть решающий поединок до отхода ко сну, я впустил визитера и, водрузив его шляпу на вешалку, повел в кабинет.

Какую-то секунду я полагал, что Вулф, взбеленившись, встанет и молча выйдет. На моей памяти он проделывал это не единожды, если приходил к выводу, что кто-то – необязательно я – совершенно невыносим. Подобная мысль действительно пришла ему на ум – такой вот его взгляд я знаю слишком хорошо, – однако уступила нежеланию покидать удобное кресло. Вулф сидел и, возмущенно насупившись, смотрел на посетителя.

– Должен объяснить, – начал посетитель хриплым ораторским баритоном, таким же строгим и сухим, как и он сам, – что явился к вам без предупреждения, поскольку мне известна ваша деловая репутация и я знаю мнение о вас моего друга Дика Уильямсона – Ричарда Э. Уильямсона, хлопкового брокера. Он говорит, однажды вы сотворили для него подлинное чудо. – Хелмар вежливо замолчал, предоставив Вулфу возможность отозваться на сие льстивое вступление, и Вулф наклонил голову на одну восьмую дюйма. – Я не прошу о чуде, но мне все же необходимы быстрота, энергичность и проницательность. – Он сидел в красном кожаном кресле, положив портфель на стоявший рядом столик. – И осмотрительность… Это важно. Вам они свойственны, как мне известно. Теперь два слова обо мне. Я являюсь старшим партнером уважаемой адвокатской фирмы. Наш офис располагается на Уолл-стрит, сорок. Исчезла девушка, за которую я несу ответственность. Есть основания опасаться, что она совершит какую-нибудь глупость и, возможно, даже подвергнет себя опасности. Ее необходимо найти как можно скорее.


Страницы книги >> 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации