Текст книги "Траурный поезд имени Джона Уилкса Бута/Уорнер Бразерс/MGM/NBC"

Рэй Брэдбери
Траурный поезд имени Джона Уилкса Бута/Уорнер бразерс/MGM/NBC

Я как раз устраивался, чтобы хорошенько вздремнуть после обеда, когда в мой кабинет ворвался Марти Фелбер.

– Боже мой! – кричал он. – Вы непременно должны это увидеть!

Я лениво откинулся на спинку кресла.

– Увидеть что? – спросил я.

Казалось, Марти вот-вот начнет рвать на себе волосы.

– Вы что, не слышали? Туда, на станцию, прибыл специальный поезд из Вашингтона. Это настоящий паровоз, черт возьми, с настоящим котлом, который вращает колеса. Мы не видели здесь паровоза пятьдесят лет!

– Но я-то видел паровозы.

– Нет, нет, этот особенный. Весь черный, с траурными лентами.

– С траурными лентами? А ну-ка, черт возьми, выйдем посмотрим.

И мы, черт возьми, вышли.

На станции мы принялись всматриваться в пустынный рельсовый путь. Где-то вдали послышался скорбный плач, а над горизонтом показалось облако розового пара, уносимого прочь под заунывные звуки.

Черный поезд выскользнул из сумеречной пелены холодного моросящего дождя.

– В нем есть пассажиры? – спросил я.

– Слышишь, плачут?

– Господи, да. Отойди.

Черный поезд, словно мрачная туча, плыл, окутанный развевающимся позади шлейфом дождя и призрачного пара.

Из локомотива продолжали вырываться клубы дыма, в то время как паровоз тащил за собой печальную вереницу вагонов угольно-черного цвета, украшенных пучками траурных ленточек вдоль крыш, из-под которых слышался шепот белесого пара, а из окон доносился непрерывный плач.

На стенке одного из вагонов было написано: «MGM».

На другом я прочел: «Уорнер бразерс».

На третьем и четвертом – «Парамаунт» и «RKO».

На пятом – «NBC».

Я похолодел с головы до пят. И обмер.

Наконец мы с Марти двинулись вдоль проходящих мимо вагонов.

Шуршали траурные ленты на крышах, а окна каждого вагона, казалось, были омыты дождем.

Пока мы неслись вдоль поезда, из паровоза снова и снова доносился до нас скорбный плач, и из окон непрестанно слышались печальные стоны.

Наконец мы дошли до последнего, самого мрачного вагона и остановились, завороженно глядя сквозь закапанное дождем большое окно.

Внутри покоился длинный, черный как ночь гроб в окружении белых цветов.

Я стоял, будто сраженный молнией, сердце сжалось, словно стиснутое в неумолимый кулак.

– Боже! – вскричал я. – Ужас! У моей бабушки в большой книге с картинками был точно такой поезд, только без надписей по бокам вроде «MGM» или «Парамаунт».

Дальше я не мог говорить, у меня перехватило дыхание.

– Господи, – изумленно прошептал я. – Гроб в окне. Он там, в гробу. Боже мой, да, это он!

Я закрыл глаза.

– Это траурный поезд Авраама Линкольна!

Откуда-то с другого конца черного как смоль поезда донесся еще один тихий вскрик. Траурные ленты всколыхнулись.

По платформе вприпрыжку бежал какой-то человек, это был мой старый приятель, Элмер Грин, пресс-агент киностудии. Он с размаху налетел на меня и прокричал мне в лицо:

– Эй, ну что, попался на удочку? Я тебе сейчас все покажу. Пойдем.

Но я словно прирос к земле.

– Что-то не так? – спросил Грин.

– Что все это значит?

– Ты не плачешь? – сказал он. – Ну и не надо. Пойдем.

Он снова помчался вдоль черных вагонов, мы с Марти поспешили за ним. Я шел спотыкаясь, не видя ничего от слез.

Наконец он остановился и сказал:

– Видите вон тот большой красный пульмановский вагон? Который не похож на все остальные? Загляните-ка. Среднее окно.

– Четыре типа в деловых костюмах, в карты играют, курят сигары. А вот этот толстяк, постой-ка, это же…

– Кто?

– Луис Берт Майер, киномагнат из «MGM». Луи-Лев! Что он здесь делает? Он же умер!

– Не совсем, насколько ты видишь. Ладно. Тогда, в тридцатом, Луис со своими подручными сели в этот огромный красный вагон, поезд отправился от студий «MGM» по специальной железной дороге в Глендейл на предпремьерные показы. Потом они снова забрались в этот супернавороченный игрушечный поезд и покатили назад, приветствуя ликованием благожелательные анонсы и разрывая на мелкие кусочки плохие.

– И что же? – уныло спросил я.

– А то, что, когда все поезда такие, и вдруг кто-то появляется вот на таком, поневоле обратишь внимание. А теперь залезай в вагон и посмотри на Луиса Майера, ожившего христиано-иудейского араба, сидящего, как пойманная бабочка, в этой огромной машине времени.

Невидящими глазами я уставился на свои ноги.

– Ну надо же! – произнес Грин. – Помоги-ка мне забросить его в вагон.

Марти подхватил меня под локоть с одной стороны, Грин – с другой, и вместе они рывком закинули меня в поезд.

Мы, спотыкаясь, пошли через наполненные дымом вагоны, в которых множество людей тасовали и перетасовывали карты.

– Боже мой! – воскликнул я. – Неужели это Дэррил Занук, глава компании «Двадцатый век Фокс»? А там Гарри Кон, гроза Гауэр-стрит? Какого черта они затесались в этот кошмар?

– Как я уже сказал, они попались в Сеть для Бабочек, которая поворачивает время вспять. Самый гигантский в истории сачок выудил их из могил, сделав им предложение, от которого они не могли отказаться: участок в шесть футов или билет на Вечный Экспресс имени Джона Уилкса Бута.

– Господи, твоя воля!

– Нет, это все Элмо Уиллс, – прокричал Грин. – На базе студии «MGM» в Лас-Вегасе он

...

конец ознакомительного фрагмента