Книга: Смерть речного лоцмана - Ричард Флэнаган

И Ричард Флэнаган в своей «Смерти речного лоцмана» делает это для меня. Рассказывает историю об Австралии. Или ее историю в целом?

Не сочтите название спойлером. Да, она про смерть, но она начинается с жизни. Точнее, с подробного описания рождения главного героя, чьим авторским взглядом мы и будем смотреть на происходящее.

Он в плену у реки, он умирает (?), он смотрит отстранённо и вспоминает всю свою жизнь. Не знаю, близость ли смерти героя или историческое образование автора позволяет взглянуть на все так отстранённо, так полно. Повествование окутывает нас, убаюкивая подобно реке и одновременно путает словно пуповина младенца ( обе метафоры встречаются в книге). Кому-то может она показаться путанной и скучной, кому-то может неочевидным выбранный ритм рассказчика. Но меня вся эта история с местными дикарями ( что и есть истинные, первые хозяева этой земли) , пугающей фауной и странными плавучими тюрьмами затянула и даже заворожила. Все-таки «Букера» не за экзотичность фактуры берут. Это большая литература.

Главный герой романа Ричарда Флэнагана почти немолодой лоцман Аляж Козини. Сплав на плотах по "последней знаменитой дикой реке" Австралии в качестве няньки для туристов становится его последним путешествием в жизни. Или нет? Можно ли считать разрозненные видения, что посещают разум тонущего человека, путешествием? Думаю, можно.

С древних времен вода считалась носителем волшебной силы. Вода могла быть живой или мертвой. В воде пытались разглядеть будущее, у нее спрашивали совета. Так как вода может проникнуть везде, те, кто умел ее слышать, имели неограниченный источник знаний. Отсюда напрашивается вывод, что автор не просто так решил именно "утопить" своего героя. Находясь между жизнью и смертью, то есть по сути между двух миров, Аляж пропускает через себя не только свою жизнь, но и жизни своих предков. Это тоже неслучайно. У каждого из нас есть праотцы, с которыми мы крепко связаны. Это не всегда те люди, на которых нам хотелось бы походить. Не редкость, когда человек стыдиться своего происхождения. Старается скрыть от общества правду своего рождения. В итоге, из поколения в поколение как вирус передается ген стыда. За то, что ты не аристократ, за то, что ты грязный, недостаточно умный, недостаточно способный. Так было в роду Аляжа. До смерти он не знал историю своей семьи. Отдельные кусочки событий - не в счет. Вода же принесла с собой знания о его родословной. Это были важные знания, ведь человек и его семья нерасторжимы. А род нерасторжим со страной. Даже если жить по принципу "моя хата с краю" все равно окажешься под воздействием своего государства и его истории. Таким образом, начиная рассказывать историю отдельного человека, Флэнаган поведал нам историю своей страны, в которую, как и в Америку, иммигрировали каторжники. Интересное явление, вы не находите? Практически одинаковые события, но такие разные последствия.

Роман Флэнагана - это не развлекательная проза. В качестве противопоставления ей я бы выбрала историю "Титаника", которую превратили в представление, чуть ли не в шоу, несмотря на всю трагичность ситуации. Смерть будто перечеркивает все, что было ранее. Жизнь превращается в никому не интересную заезженную пластинку. И спустя некоторое время люди будут вспоминать саму трагедию, но не погибших. "Смерть речного лоцмана" - не спектакль, не развлечение. Хотя тут тоже Аляж Козини как главный герой в итоге уходит на задний план. Но сделано это намеренно, чтобы показать читателю, что каждый отдельно взятый человек это не только человек. Каждый из нас - корабль, загруженный костями предков, картами Родины, хронологией прошедших событий. И когда такой корабль терпит крушение в быстрой реке, то все это наследие по частям вода уносит прочь, пока не остается ничего.

Коктейль "Смерть речного лоцмана". За основу коктейля берется ром, причем как можно более старый и можно даже не вполне качественный (сгодится даже паленый, чтоб наверняка). Добавляем в него ровно две капли чистейшей воды с истока горной реки. Затем аккуратно отсчитываем капельки слез, их количество должно совпадать с возрастом выпивающего, ни больше ни меньше. Немного меда из улья, что стоял под цветущим Парадизским эвкалиптом. Смешиваем и можно подавать. В дополнение к коктейлю обязательно прилагаются сигаретная бумага и табачные листья высшего сорта. Выпивающий должен самостоятельно скрутить сигаретку и в обязательном порядке выкурить ее после "Смерти речного лоцмана". Немного об ингредиентах. Ром - напиток моряков, но если вы решили умереть речной лоцман, то тоже не откажитесь от такой радости. Капли с истока горной реки символизируют рождение, чистое начало, веру в нечто светлое. Они придают напитку смысл и настраивают на философский лад. Слезы придают коктейлю горечи, которая свойственна жизни. Самый сладкий мед в мире (из улья, что стоял под цветущим Парадизским эвкалиптом) должен слегка смягчить горечь. Хотя, скорее всего, если вы прожили долгую жизнь, вы эту сладость и не почувствуете, но хотя бы будете знать, что она в напитке присутствует. Ну и наконец самокрутка. Она нужна для уравновешивания выпитого и, в конце концов, для удовольствия.

Ты с самого начала знаешь, что он умирает и умрет. И в его смерти нет никакого пафоса, как, впрочем, и в его жизни.

Но и без этого лежащего на каждой фразе сумрачного покрова смерти, даже повествуя о жизни, книга просто пропитана трагизмом. Читать ее эмоционально трудно от начала до конца: в ней нет по-настоящему светлых или веселых промежутков, все происходящее окрашено каким-то личным апокалипсисом. Кажется, что герою и вовсе никогда не хотелось жить, и он не видел никаких стимулов к тому, чтобы сделать свое существование лучше или хотя бы приемлемее. Двигаясь от эпизода к эпизоду, ты пропитываешься атмосферой фатальной неизбежности конца, как если бы сплавлялся по Стиксу.

Да, конечно, жизнь бывает трудна, порой невыносима, часто непредсказуема в своих сюрпризах, но ты все равно время от времени переходишь из тени в свет. Здесь же даже трудно сказать, где свет, потому что все это – лишь сумерки чужих экзистенций. На любом из воспоминаний лежит печать бедности, неустроенности. В жизни нескольких поколений семьи, о которых размышляет герой, мало что было счастливым, светлым, радостным и… хоть к чему-то устремленным. Каждый персонаж не просто осознает временность своего существования в мире, но и принимает как факт отсутствие необходимости этого существования: я не нужен миру, как и мир не нужен мне. Каждый из них не жил, а лишь тягостно влачил свое существование, так и не научившись маневрировать в реке жизни, и тупо продирался сквозь достающиеся ему обстоятельства, нанося себе раны, ссадины и царапины. И только в последние мгновения перед смертью вдруг так остро захочется жить… чтобы все это, каким бы оно ни было, длилось, длилось и длилось…

То, что я прочла, это, скорее, книга достойных размышления деталей, а не собственно сюжета, и этим повествование напоминает вечно-бесконечное речное течение – в нем все монотонно, изменения мало заметны и случайны и, как река текла до появления на ней Аляжа, так потечет и дальше - уже без него и… почти не заметив, что он был. Символично. Река-жизнь. Роман-река.

Я уже писала о романе Флэнагана «Узкая дорога на дальний север», за который он получил Букеровскую премию. Это была первая книга этого писателя, которую я прочла. Прочитав вторую, я поняла: это Большая Литература и Большой Писатель, со своим почерком, своей темой, своей мелодией. И неважно, что формально книги рассказывают о совсем разных событиях. «Узкая дорога» - в основном – об австралийских военнопленных в японском плену, «Смерть речного лоцмана» - о печальной судьбе жителя Тасмании, тонущем в бурном речном потоке. Но почерк Флэнагана не спутаешь ни с каким другим, он узнаваем, как узнаваем любой писатель со своим, только ему присущим голосом.

Как и «Узкая дорога», «Смерть речного лоцмана» начинается с конца – тонет главный герой. И, как и положено, в последние мгновения перед ним проходит вся его не такая уж долгая жизнь – те 36 лет, в которых грустного было гораздо больше, чем весёлого, а удач и вовсе кот наплакал. Действие протекает в фирменном стиле Флэнагана, это не линейное течение сюжета, а перескакивание из одного времени в другое, причём не только в период жизни главного героя – Аляжа Кессини, но и в далёкое далёко, аж в начало XIX века. Тонет человек, а перед глазами у него не только своя жизнь предстаёт, но и жизнь всей семьи, родословная вплоть до того самого первого колена, когда начинается не только семейная история, но история и той страны, которую мы знаем как Австралию.

Что мы знаем об Австралии? Ну да, кенгуру и коалы, Большой барьерный риф и акулы, пляжи и эвкалиптовые рощи, пожары и знаменитый оперный театр в Сиднее. Ах да, и Крокодил Данди. Вот, собственно, и всё, если честно. Не проходим мы историю этого на самом деле сурового континента, а о таком месте, как остров Тасмания, и вовсе слышали краем уха. А если вы захотите ПОЧУВСТВОВАТЬ Австралию, расслышать её голос в общем хоре мировой истории, то лучшего автора художественных произведений, чем Ричард Флэнаган, вам не найти. Сколько крови, сколько горя, мук и разочарований, исковерканных судеб и сметённых с лица земли народов! Не меньше, чем на любом другом континенте, кроме Антарктиды, разумеется. А вы говорите: кенгуру. Там этих кенгуру ели, в основном, из них получаются, оказывается, замечательные котлеты. Но это так, к слову.

Тональность романа не менее интересна, чем авторский слог. Несмотря на всю горечь, кровь и грязь, на весьма характерный для Флэнагана натурализм, книга читается как Песнь, Сказание о суровой тасманийской земле, где селились сначала одни каторжники и их охрана («остров ужаса на краю света»), где на голых скалистых берегах царили законы джунглей и не было, казалось бы, места для любви и счастья. Да, радостей было мало, тем ценней они были. Ведь вокруг такая природа! Такие леса, реки, птицы, звери! И пробивается окружающая красота сквозь то страшное, что творили (и продолжают творить) люди со своей жизнью. И вот в наше время тонет человек, проносятся перед ним видения и задаётся он вопросом: «Есть ли противоядие от укуса прошлого?» И нужно ли оно? «Мой разум никогда не был чистой доской, на которой мне, с моим одиночным опытом, предстояло написать собственную историю, при том, что я не ведал, что она – часть множества других историй. Может, потому эти видения предназначены не только для меня, но и для всего мира, идущего туда, где я нахожусь. И ещё дальше: туда, куда идём все мы». Так поздно понять свою связь с этой землёй, которую считал то ли проклятием своей жизни, то ли наказанием за грехи свои. Понять, чтобы унести это понимание с собой. Грустная и одновременно возвышенная, поэтическая история, рассказанная талантливым писателем, любящим свой красивый и одновременно суровый край! Я почти плакала, когда дочитывала роман – не от «чувств» или жалости к герою, а от того состояния красоты, в которое меня погрузил автор. Понятно, что Франзен с его «Безгрешностью» проиграл по всем статьям. Я поняла, что мне глубоко плевать на выдуманные страдания выдуманных людей, живущих в искусственном мире своих иллюзий. И на ту возню, которая выдаётся ими за нечто большое и вечное. Психиатрический случай межконтинентального масштаба – это не моё. И ещё одно. Центральное место для понимания истории Тасмании в романе – в той песне, которую в заштатном баре заштатного городка исполняет заштатная музыкальная группа. Песня называется «Уйдёшь – и больше никогда не будешь ты свободным». Эти несколько страниц, по сути, являются книгой в книге, они имеют собственную ценность и несут особую смысловую нагрузку. Если не прочувствовать этот эпизод, то книга не дастся, что и случилось со многими, кто роман отверг. Что же, каждому своё: кому Флэнаган, а кому Франзен.

Кто-то назвал это книгой-выживанием, а я бы назвала книгой-болотом. Настолько она тягучая и странная. Читая эту книгу словно попадаешь в трясину, и хорошо, если ты сможешь пробраться через нее и все таки дочитать книгу до конца. А если нет, так и останешься тонуть вместе с главным героем, а за одно и Титаником, Британиком и Олимпиком вместе взятыми.

Мне было неинтересно и скучно, но делать нечего и книгу пришлось читать. В который раз убеждаюсь, что тема морских (и не только) путешествий это не мое. Совсем не мое. И мучать себя этим в дальнейшем я не хочу.

Роман «Смерть речного лоцмана» был написан еще в 1997 году задолго до получения автором Букеровской премии. Но это не умаляет явных достоинств книги, соединившей в себе черты приключенческого и реалистического романа с психологично-драматическим напылением. «Смерть речного лоцмана» - книга путешествие в неизведанный край – на остров Тасмания, который разделен с Австралией Бассовым проливом. Остров Тасмания. Что мы о нем знаем? На ум приходят кенгуру и рыжая сухая земля под ногами, бурые скальные породы и пустыня с колючками. Но на самом деле Тасмания зеленый остров с множеством рек, с дождевыми лесами и утесами, покрытыми мхами. Реки играют важную роль в жизни местного населения. Много лет назад по них сплавляли ценные породы древесины, а сейчас на плотах бурными водами рек сплавляются отчаянные туристы из разных уголков мира. Аляж Козини, главный персонаж произведения, – речной лоцман, проводник туристов на реке Франклин. Поработав во многих сферах и достаточно поскитавшись по стране, Аляж соглашается возглавить группу туристов и спуститься вниз по реке, преодолевая речные пороги, колебание уровня воды и стремительное течение. Это отнюдь не безопасное путешествие, исход которого предначертано в самом названии книги.

Отправляясь в десятидневное путешествие, Аляж Козини придается воспоминаниям. Перед нами воспроизводятся картины из жизни предков Аляжа, начиная с девятнадцатого века. Мы узнаем историю знакомства родителей героя в Триесте, их переезд на Тасманию, рисковые предприятия его отца Гарри Льюиса и неимоверную ностальгию его матери Сони Козини по родной Словении. Фамильное древо Аляжа оживает. Дедушки, прадедушки, бабушки и двоюродные бабушки обретаю голоса, и откровенничают с нами. Таким образом, роман Флэнагана приобретает черты семейной саги. Параллельно берет слово автор и рассказывает приключенческую историю сплава туристов бурлящими водами реки Франклин. Роман напоминает жестокую схватку человека с природной стихией. Сначала туристы воспринимают путешествие как приключение, просто наблюдают и фотографируют природу. Но позже, видят страшный оскал этой природы и борются не за красивые кадры, а за свою жизнь.

«Смерть речного лоцмана» - книга-выживание. Ричард Флэнаган изображает человека как маленькую беззащитную букашку в речном потоке, воды которого несут ее сквозь года в неизвестном направлении – в океан человеческого существования. Мы не знаем, что нас ждет в этом океане. Но разве у нас есть выбор? Мы рождаемся без нашего участия либо желания. Нас просто выталкивают в свет – плыви, постарайся научиться плавать. Аляж так и не научился маневрировать в океане жизни. Он плыл по течению, таща за собой окружающих, боясь сбросить балласт семейной истории. Но можно ли опуститься ниже дна? Ответ зашифрован в книге.