Текст книги "World of Warcraft. Ночь Дракона"

Не встретив на пути водной преграды, мощная струя пламени окатила кракена целиком. Морское чудовище разжало хватку и с пронзительным воем рухнуло вниз, в море. Поднятая им волна достигла кончика хвоста Кориалстраза и лишь после пошла на убыль.

Торжествовать победу огромный красный дракон не стал: тут бы сознание не потерять. Невзирая на ужасную слабость, Кориалстраз быстро понесся к цели. Как ни короток был оставшийся путь, он не знал, сумеет ли добраться до суши, прежде чем силы покинут его окончательно. Оставалось одно: лететь.

Лететь и не терять надежды…

Пока исполинский красный дракон улетал, уменьшался вдали, морские воды хранили спокойствие – до тех самых пор, пока над водой, провожая взглядом удаляющегося гиганта, не подняла голову одна из наг.

Раскосые глаза наги, не мигая, взирали вслед Кориалстразу, пока он не превратился в темное пятнышко у самого горизонта. Тут над водой поднялась еще одна голова – голова устрашающего нага. С лица его, справа, у подбородка, была содрана чешуя – одно из самых легких, несерьезных ранений, нанесенных ударом драконьего хвоста. Не обращая на рану никакого внимания, наг устремил пристальный взгляд в ту же сторону.

– Дело сделано, – негромко проскрежетала нага. – Нас пощадят.

Наг, ухмыльнувшись, кивнул. Последовала его примеру и нага, обнажив в улыбке не менее острые, не менее жуткие зубы.

С этим оба снова скрылись в воде.

Глава четвертая

Зловещие земли, поднявшиеся впереди, на горизонте, именовались Каз Моданом. О происхождении этого названия у дренейки, закутанной в плащ, сведений не имелось, но само звучание этих слов заставило ее собрать волю в кулак. Она знала, что в этих краях обитают орки, но, кроме них, здесь жили и дворфы. Обе эти расы дренейке были знакомы. Оставалось только надеяться, что, если дело дойдет до столкновения, встретиться ей доведется с одним из обитателей подземелий, а не с зеленокожими воинами: как-никак, дворфы – все же союзники.

Поначалу островного поселения, куда она стремилась попасть, было не разглядеть, но мало-помалу на далеком берегу показались постройки. Самой заметной из них оказалась прочная каменная стена на дальнем краю Гавани Менетилов, защищавшая (это дренейка выяснила заранее) город от вторжений с суши. Затем в редеющей пелене утреннего тумана проступили очертания зданий повыше и огромных ветвистых деревьев.

Одно из зданий особенно привлекало взгляд. Казалось, возвышающиеся над всем остальным башни крепости Менетилов стоят в карауле, берегут покой поселения, будто суровые стражи – тем более, что конусы их верхушек очень напоминали островерхие шлемы. Меж четырех башен виднелось величавое, точно собор, главное здание – всего этажом ниже, но зато много шире.

В то время как Гавань Менетилов впереди обретала отчетливость форм, одинокая путница поняла, что вскоре и караульные, в свою очередь, заметят ее приближение.

И вправду, спустя всего пару минут, один из кораблей развернулся и пошел ей навстречу. Команда его состояла, в основном, из людей, однако на борту имелась и горстка отчаянных дворфов. Как правило, в море дворфы держались не слишком уверенно, а упав за борт, имели обыкновение камнем идти ко дну, но нынешние времена требовали мужества особого рода.

Едва корабль поравнялся с ней, один из людей, перегнувшись через борт, смерил нежданную гостью изучающим взглядом, и лицо его, обрамленное бородой, вытянулось от удивления.

– Миледи? – пробормотал он. – Нечасто мы видим твой народ в этих землях… а уж такого явления я, определенно, в жизни еще не встречал.

С этими словами он наклонился еще ниже, и дренейка смогла разглядеть на нем потускневшую кирасу, знак офицерского звания. Невзирая на бороду, годами он для такого ранга был молод – вероятно, не старше нее. Недавние кровопролитные войны изрядно сократили число боеспособных воинов-ветеранов с обеих сторон.

– В Гавани Менетилов мне нужно всего лишь сойти на берег, – отвечала дренейка. – Если, конечно, ты этому не воспрепятствуешь.

На берег она так или иначе сойдет, что бы он ни ответил, но упоминать о том вслух жрица не стала.

По счастью, офицер оказался созданием здравомыслящим. Дренеи были союзниками, так отчего бы отказывать одной из них во входе в крепость Альянса?

– На берегу тебе придется ответить на несколько вопросов, а в остальном, миледи, не вижу причин преграждать тебе путь.

Обернувшись, он велел одному из матросов спустить с борта веревочный трап. Заросший щетиной мореход спустился в лодку и взял управление на себя, еще один придержал трап, и дренейка вскарабкалась наверх.

– Приветствую тебя на борту «Дочери бурь», временно укрывшейся в Гавани Менетилов. Я – ее новый капитан, Марк Уиндтерн.

Вблизи предводитель людей выглядел еще моложе. Его ярко-голубые глаза лучились простодушием, но что-то в их взгляде подсказывало: перед дренейкой опытный, закаленный воин, а не юный аристократ, получивший назначение благодаря одной только родословной.

Представился он с учтивым низким поклоном, но глаз от нее не отвел ни на миг. Их взгляд предлагал – нет, даже настаивал, чтоб и она в свою очередь назвала себя. Дренейке мгновенно стало ясно: Марка Уиндтерна, несмотря на все его внешнее простодушие, одурачить непросто.

– Меня зовут Ириди.

Этим коротким ответом офицер остался удовлетворен.

– Итак, миледи Ириди, не ищешь ли ты кого-либо в Гавани Менетилов?

Ее голова едва уловимо качнулась из стороны в сторону.

– Нет. Дела зовут меня дальше, за пределы этого города.

– За пределами города – Болотина, изобилующая опасностями, а больше почти ничего и нет.

– Именно в ту сторону мне и нужно.

На это Марк Уиндтерн только пожал плечами.

– У меня нет причин мешать тебе, и если командующие Гаванью Менетила не рассудят иначе, твоя участь, миледи, – дело твое и только твое.

Поклонившись ей, он принялся отдавать приказания. «Дочь бурь» развернулась и направилась назад, к поселению.

Сторгованную лодку Ириди оставила на попечении капитана Уиндтерна: суденышко сделало свое дело и более ей не требовалось. На берегу ее встретили несколько дворфов с обладателем самой пышной и длинной бороды во главе. И он, и весь его отряд были вооружены прекрасно отточенными боевыми топорами, торчавшими из-за спин воинов.

– Я – Гартин Камнетолк, – пророкотал он после того, как Ириди представилась, и коротко, небрежно поклонился. Этот жест отличался от учтивого поклона капитана-человека, как небо от земли. – Дренеев, леди, у нас тут немного. А ежели точнее, вовсе ни одного.

– Тебе, старый боров, ее опасаться нечего! – жизнерадостно крикнул Марк с борта отходящей от пристани «Дочери бурь».

Дворф грозно рыкнул на человека, однако в его глубоко посаженных карих глазках мелькнули искорки добродушия, свидетельствовавшие, что с капитаном они друзья.

– Как я и говорил, – продолжил Гартин, повернувшись к Ириди, – вовсе ни одного. Что привело тебя в Гавань Менетилов?

– Здесь я надолго не задержусь. Для выполнения задания мне нужно следовать дальше.

– И что же у тебя за задание? Таким, как ты, дальше, в Болотину, ходить не стоит. Там водятся твари похуже ящеров.

Ириди спокойно взглянула ему в глаза.

– Твоя забота весьма похвальна, мастер Гартин Камнетолк, но за меня можешь не опасаться. Я иду туда, куда предначертано судьбой.

– Таких, как ты, я уже видел. Жрица, вот кто ты такова. Вы на короткой ноге с какими-то «нору»…

– Наару.

– Ну да, а я что говорю? – упрямо возразил Гартин, пожимая плечами. – С какими-то загадочными существами, или кто они там… Не выпускать тебя за стены у нас причин нет, но последнее слово – за правящим советом, а их решения придется подождать. До вечера.

Да, род занятий многому научил Ириди в отношении ценности терпения, однако дожидаться чьего-то решения в деле, ею самой давным-давно решенном, ей было вовсе не по душе. Из Гавани Менетилов она двинется дальше, в этом сомнений быть не могло.

Тем не менее, она смиренно склонила голову и ответила:

– Ну что ж, будь по-твоему. Где я смогу найти пропитание?

Дворф понимающе хмыкнул.

– О, рынок я тебе покажу… и компанию составлю, пока совет не решит, как с тобой быть.

Тут Ириди поняла, что дворф не так прост, как показалось ей на первый взгляд. Гартин понимал: предоставленная сама себе, дренейка купит провизии куда больше, чем требуется на один день – достаточно, чтоб продолжать путешествие. Выходит, нравится ей это, или нет, а вечера придется дождаться.

Но, так ли, иначе, а город она покинет до наступления утра.

Гартин оказался куда более приятным спутником, чем Ириди могла ожидать. Охотно объяснив все, с чем дренейке довелось столкнуться на рынке, он намекнул и на беды, постигшие город в недавнее время.

– Нынче у нас тут не только Орда, – заметил дворф, пока Ириди изображала живой интерес к какой-то керамике. – Говорят, там, за Болотиной, еще что-то недоброе зашевелилось. И тени, закрывающие луну, и вопли – будто бы демоны разорались…

Между тем жрица, хоть и не сводила взгляда с товаров купца, слушала его в оба уха.

– Демоны?

– Точно так, хотя своими глазами их никто не видал. Однако немало разведчиков не вернулись оттуда, вот совет и решает, что дальше делать, как бы во всем разобраться. Я слышал, они готовят письмо к королю, – продолжал Гартин, имея в виду, насколько Ириди могла судить, правителя собственного народа. – Но мне так думается: если он до сих пор никого не прислал, то и сейчас никого слать к нам не собирается…

Этого откровения, а затем еще нескольких схожих, оказалось довольно. Ириди окончательно убедилась: она на верном пути. Одних «воплей демонов», о которых упомянул Гартин, с лихвой хватило, чтобы ей отчаянно захотелось продолжить путь… только бы дождаться ответа от городских властей.

Ответа властей она дождалась, но, как и предсказывал Гартин, лишь после заката, к ночи. И, что еще важнее, оказался он не таким, какого ей бы хотелось.

Приняв от одного из своих воинов записку, Гартин прочел ее и проворчал:

– Так вот, леди, никуда ты из города не пойдешь… но ты в этом не одинока. Покидать Гавань Менетилов до поры, до времени не разрешено никому.

Ириди изобразила на лице легкое разочарование, но мысленно сразу же начала строить планы отбытия.

– Тогда мне до поры до времени потребуется где-то остановиться.

– У нас есть таверна, вполне подходящая для твоего рода занятий. Идем, леди, я тебя провожу.

Дренейка склонила голову.

– Ты очень добр ко мне, Гартин Камнетолк.

Дворф понимающе улыбнулся.

– Нет… я просто долг свой выполняю. Ты, леди, останешься в городе, даже если придется за решетку тебя посадить. Приказ есть приказ: за стены никто ни ногой. Ради твоего же собственного блага.

Очевидно, все это говорилось вполне серьезно – и про ее собственное благо, и особенно насчет того, что он в случае надобности не преминет упечь ее за решетку. Поэтому Ириди обдумала ответ со всем тщанием: намерений уйти она, несмотря на предостережения дворфа, отнюдь не оставила.

– Ну что ж, раз так, значит, так тому и быть…

И в этот миг со стены, обращенной к Болотине, заревели рога.

С ловкостью и быстротой, изумившей жрицу до глубины души, Гартин выхватил из-за спины топор.

– Оставайся здесь! Мой тебе приказ!

С этими словами он побежал к стене. Ириди, помедлив всего секунду, последовала за ним.

На стене, под защитой зубцов и покатой кровли, дворфы-караульные продолжали трубить в рога, а другие подняли повыше факелы, стараясь разглядеть происходящее внизу, в укрытых тьмой окрестностях города.

Снаружи, с невидимых окрестных земель, доносился рык и шипение, отчего нервы Ириди, обычно вполне подвластные ее настроению, натянулись, как струны.

Гартин стоял у арки ворот, где еще несколько дворфов готовились выступить в ночь. Более двух десятков бойцов приготовили оружие к бою и по сигналу, поданному одним из товарищей со стены, устремились наружу.

К несчастью, в тот же момент снаружи внутрь ринулся кто-то, намного превосходящий их в размерах.

Едва Ириди успела мельком заметить клыки и когти, дворфы мощными, мерными взмахами топоров оттеснили незваного гостя назад. Над Гаванью Менетилов разнесся страдальческий рев. Однако рев – ревом, а один из дворфов на глазах у Ириди внезапно скрылся из виду, увлеченный кем-то во тьму, и… Таких отчаянных, полных ужаса воплей от дворфов жрица в жизни еще не слышала.

Но, несмотря на этот ужасный крик, Гартин и прочие дворфы ринулись в ночь, а за ними быстро последовали еще не меньше двух дюжин подоспевших к воротам воинов. Памятуя о непоколебимости и силе дворфов, Ириди поняла: угроза очень серьезна.

Невзирая ни на приказы Гартина, ни на опасность за пределами стен, жрица тоже устремилась вперед. На бегу она вскинула руку… и в ладони ее появился из ниоткуда посох – посох, увенчанный длинным остроконечным кристаллом, оправленным в серебро. Кристалл вспыхнул ярким синим огнем. Подкрепленный сиянием точно такого же, только размером поменьше, камня на другом конце посоха, его свет едва ли не ослеплял.

– Эй, куда? А ну, стой! – заорал кто-то из стражей, увидев ее выскальзывающей за ворота, но все впустую.

По ту сторону стены обнаружился широкий мост, ведущий к окутанным промозглым туманом землям Болотины. В дальнем конце моста виднелись смутные силуэты бойцов… и еще каких-то созданий, намного превосходивших дворфов ростом.

Ириди подняла посох и пробормотала слова, в давние-давние времена перенятые ее предшественниками от наару.

Больший из кристаллов засиял ярче прежнего. В уши ударил чудовищный рев пополам с шипением, и Ириди, наконец, разглядела, с кем бьются дворфы.

С виду противники их очень напоминали рептилий, однако передвигались на задних лапах. Передние же заканчивались острыми кривыми когтями, способными легко располосовать и ткань, и плоть, и, может быть, даже латы. Шкуры их оказались красновато-бурыми в желтую полосу, а запястья и шеи украшало нечто вроде браслетов и ожерелий из перьев.

Все они, как один, подались назад: похоже, их узкие горящие глазки не вынесли столь яркого света. Дворфы, бившиеся к кристаллу спиной, немедленно воспользовались этим к собственной выгоде и ринулись на стаю рептилий, вскинув над головой топоры. Тяжелая сталь впилась в чешуйчатые шкуры, из ран брызнула кровь, хлынули наземь внутренности. Трое из устрашающих рептилий упали. С двумя врагами защитники города разделались вмиг, третий же, извиваясь, сумел отползти назад, а дворфы, оставив его без внимания, схватились с теми, кто остался на ногах.

Но, несмотря на неожиданное вмешательство жрицы, отважным воинам приходилось несладко. Кровожадных рептилий Ириди насчитала, самое меньшее, два десятка, и смертоносные топоры не заставили их отступить. Их преимущество заключалось в величине и проворстве… проворстве, весьма изумившем дренейку. Что еще хуже, их быстрота сочеталась с организованностью атаки, как будто они обладали разумом. На глазах жрицы одного дворфа отрезали от остальных, окружили и растерзали в клочья прежде, чем кто-либо успел прийти к нему на помощь.

«Так продолжаться не должно!»

Перехватив посох, словно оружие, Ириди бросилась вперед, вонзила его в брюхо одной из рептилий, а второй удар нанесла ногой – точно в незащищенное место под клыкастой челюстью.

Зверь рухнул на колени, и дренейка толкнула его свободной рукой прямо на одного из соратников.

Но тут ткань плаща затрещала, разошлась под ударом когтей. Если бы не просторный покрой, те же когти разодрали бы и плечо, но, к счастью, плащ всего-навсего оказался зажат в лапе чудища. Рептилия дернула Ириди к себе. От неожиданности жрица выронила посох.

Скрипнув зубами, она потянулась онемевшими пальцами к разинутой пасти противника… но вдруг голова рептилии, отделившись от туловища, скатилась прямо в ее объятия. Тело врага дрогнуло, забилось в предсмертных судорогах, едва не отшвырнув ошеломленную жрицу в сторону, но чьи-то сильные руки удержали ее и помогли освободиться прежде, чем это произошло.

– Да ты в своем ли уме?! – прорычал Гартин. – А ну, назад, в город! Ящеры в клочья тебя разорвут!

– Я только хочу помочь!

– На ужин им угодив?

Вновь зарычав, дворф поволок Ириди к запертым воротам.

Только яростное шипение и предупредило их об опасности, прежде чем припавший к земле, окутанный жуткой вонью хищник прыгнул на них. Могучий хвост ударил Гартина в грудь. Не устояв на ногах, дворф крякнул и чудом не рухнул в воду, текущую под мостом.

Заинтересовавшийся закованным в латы дворфом, дренейку ящер словно бы не замечал. Видимо, он счел Гартина самым опасным и решил вначале прикончить его, а уж после разделаться с более хрупкой, вовсе не такой грозной на вид Ириди.

Но не успела рептилия сделать к Гартину хоть шаг, как жрица бросилась ей наперерез. Обостренное долгими годами прилежной учебы чутье помогло вмиг отыскать все слабые, самые уязвимые места чудовища.

Удар рукой пришелся чуть ниже глаза, парализуя нервную систему. Копыто вонзилось прямо под ребра, выбив из врага дух.

Ящер осел на землю. Оттолкнувшись копытами от поверженной твари, Ириди сделала сальто и прыгнула к Гартину.

Стоило ей помочь ему поднять голову, дворф застонал и устремил взгляд на нее.

– Ступай… внутрь, – потребовал он.

– Позволь, я тебе помогу, – откликнулась жрица, сдерживая досаду.

Оглядевшись вокруг, своего посоха она не нашла, однако увидела рядом топор Гартина и с его помощью помогла дворфу подняться на ноги.

– Дай сюда, – мрачно буркнул он.

Ириди послушно вернула ему оружие, и дворф, вскинув топор над головой, рассек побежденному ящеру горло.

На миг охваченная приступом отвращения, жрица напомнила себе, что творится вокруг. Пожалуй, иного выбора у Гартина попросту не было.

Покончив со зверем, дворф вновь повернулся к ней.

– Возвращайся в город, не то силком утащу!

Однако такой возможности у них более не имелось. Бой сместился к воротам и бушевал на мосту. Путь назад оказался отрезан. Да, очевидно, плавать ящеры не умели, иначе давным-давно проплыли бы на тот берег и бросились на защитников города с тыла, однако и дворфы – тоже. Чего бы ни хотелось Гартину, бросать его и спасаться в одиночку Ириди не собиралась.

Но дворф не позволил себя игнорировать. Крякнув, он ухватил жрицу за руку.

– Сюда!

С этими словами Гартин потащил ее вправо, подальше от бьющихся. Бежал он уверенно, явно зная, куда и зачем.

– А эти рептилии? – окликнула его Ириди на бегу. – Часто такое случается?

– Ты про сегодняшнюю резню? Нет! Но что-то там припекло этих ящериц так, что они бегут со своих земель, стараясь наши занять! Клянусь, они и на корабли бы нацелились, кабы соображали, как судном править!

Жрица поостереглась бы с уверенностью утверждать, будто ящеры на это не способны, но удержала язык за зубами.

– Так, значит, они нападают на вас из страха перед какой-то другой опасностью?

Гартин только хмыкнул, однако веселья в этом междометии не было ни на медяк.

– Повезло же нам, а? Точно так, набеги их начались дня три тому назад. Сперва этак по двое, по трое, потом побольше числом, а нынче вдруг вон какой стаей явились!

– И что же? Гавань Менетилов придется сдать?

Дворф неуступчиво крякнул.

– Сдадим мы ее разве что мертвыми… Ага! Вот он!

Оба остановились перед большим валуном – разглядеть его дренейка сумела только благодаря великолепному ночному зрению. В обхвате он был примерно равен дворфу, но более ничего примечательного Ириди в нем не нашла.

– Поглядывай по сторонам, – велел Гартин.

Едва она встала на стражу, дворф уперся в валун плечом и, напрягая все силы, начал отодвигать его в сторону.

Ириди продолжала следить за боем, в котором никто не мог взять верх, однако и назад, на старания спутника и туман над Болотиной, посматривать не забывала. Мысли ее неслись вскачь, и вскоре она отыскала выход, показавшийся ей наилучшим.

– Вот! – победно возвестил дворф.

Бросив взгляд вниз, жрица увидела под валуном, в земле, яму. Яма была велика и, очевидно, вырыта умелой рукой… рукой дворфа.

Для чего предназначена яма, Ириди поняла сразу же.

– Подземный ход? Ведет в город?

– Точно так: хоть в город, хоть из города – с какой стороны поглядеть! И ни один ящер в него не пролезет, даже если сумеет найти! Как только спустимся туда… вернее, как только ты туда спустишься, его можно закрыть изнутри. Полезай.

Однако решение Ириди уже приняла и легонько коснулась плеча защитника.

– Прости, Гартин.

– За ч…

Оборвав вопрос на полуслове, дворф разом обмяк и качнулся вперед. Прикосновение Ириди, нащупавшей нервный узел на его шее, на время лишило Гартина сознания. Дренейка тут же опустила бесчувственное тело в подземный ход, туда же сунула топор, и, убедившись, что с Гартином все в порядке, внимательно осмотрела камень. Не в пример дворфу, на место она сдвинула его не столько за счет силы мускулов, сколько благодаря чувству равновесия и направления.

Покончив с этим, Ириди снова устремила взгляд на поле боя. Охваченная чувством вины за то, что бросила храбрых дворфов, она двинулась к мосту. Однако из города к бьющимся уже спешила подмога, а со стены в ящеров полетели метко нацеленные стрелы. Ход битвы был переломлен.

Ириди возблагодарила наару за нежданное везение. Посоха ее нигде вокруг видно не было, но волноваться об этом уже не стоило. Посох вернется к ней, когда снова потребуется.

Углубившись в топи Болотины, она принялась искать тропы, которыми ящеры шли сюда с прежних мест обитания. Сомнений не оставалось: пройдя по следу бегущих рептилий, она наверняка найдет то, что ищет.

Или искомое отыщет ее.

Сквозь ночь над землею, над морем, по небу несся огромный крылатый зверь. Летел он с маниакальным упорством, порожденным отнюдь не только важностью взятого на себя дела. Разум его пребывал в смятении: по всему миру, во всех уголках Азерота происходило столько разного, что… В каком-то смысле, сегодняшнее поручение было для него отдыхом, хотя и добавило новых хлопот.

Затянутые тучами небеса зарокотали, грозя сильным штормом. Крылатый гигант немедленно ринулся вверх, стрелой пронзил тучи, поднялся туда, где темнеющий покров облаков озаряла луна.

Усталость уже брала свое, однако он не сдавался. Прежде, чем отдыхать, он должен достичь определенного места, и доберется туда, каких бы это ни стоило сил. Широкие перепончатые крылья заработали усерднее прежнего, одолевая милю за милей, будто миля – ничто, сущий пустяк… впрочем, для этого дракона какая-то миля и вправду ничего особенного собою не представляла.

Внизу пробуждалась к жизни гроза, но здесь, в вышине, не было ничего, кроме луны да дракона. Последний не удостаивал первую даже взглядом, хотя лучи ее исправно освещали путь чешуйчатого исполина, не говоря уж о нем самом.

В этих лучах чешуя дракона сверкала бы почти столь же ярко, как и сама луна… если б луна была синей.