Текст книги "Микро"

Глава 1

Дивинити-авеню, Кембридж.

18 октября, 13:00

На втором этаже, в биологической лаборатории, Питер Дженсен, двадцати трех лет, медленно опускал в небольшой стеклянный террариум металлические щипцы. Потом, прицелившись чуть позади капюшона кобры, он быстрым движением прижал ее голову к днищу. Змея злобно шипела, но Дженсен дотянулся до нее, крепко ухватил за шею и поднес к стаканчику для сбора яда. Протер мембрану спиртом, погрузил в нее змеиные зубы и стал смотреть, как желтоватая жидкость сползает по стеклянной стенке.

Пока удалось нацедить лишь несколько жалких миллилитров. Чтобы собрать достаточное для исследований количество яда, Дженсену требовалось, как минимум, с полдюжины кобр, но в лаборатории попросту не нашлось бы для них места. Большая змеиная ферма имелась в Оллстоне, но ее обитатели часто болели. Питеру хотелось иметь змей под боком, чтобы можно было регулярно следить за их состоянием.

Змеиный яд очень легко загрязняется бактериями – отсюда и протирка спиртом, и поддон со льдом, на котором всегда стоял лабораторный стаканчик. Исследование Дженсена касалось биологической активности определенных полипептидов, которые содержит яд кобры. Эта работа была лишь частью куда более обширного исследования змей, лягушек и пауков, способных производить нейроактивные токсины. Благодаря большому опыту работы со змеями Питер стал и большим специалистом по змеиным укусам, и время от времени его даже вызывали в больницы в качестве консультанта, особенно, если укус был из категории экзотических. У прочих студентов, работающих в лаборатории по собственным программам магистратуры, это вызывало определенную зависть. Как и в любой группе, каждый стремился хоть в чем-нибудь обойти остальных, так что если кто-то вдруг начинал получать знаки внимания из внешнего мира, это сразу вызывало соответствующую реакцию. На сей раз общее мнение было таково, что кобра слишком опасна, чтобы держать ее в лаборатории, и что ей тут вообще не место. Самым мягким определением занятий Дженсена со стороны коллег было «возня с ядовитыми гадами».

Но Питера это нисколько не огорчало. Человек он был приветливый, незлобивый и беспристрастный. Вырос он в ученой семье и укусы коллег не принимал близко к сердцу. Его родителей уже не было в живых – разбились в катастрофе легкого самолета где-то в горах Северной Калифорнии. Отец был профессором геологии Калифорнийского университета в Дейвисе, мать преподавала на медицинском факультете в Сан-Франциско, а старший брат был физиком.

Едва Питер успел вернуть кобру обратно в террариум, как рядом возник Рик Хаттер. Этноботаник, двадцати четырех лет. В последнее время он занимался анальгетиками, обнаруженными в коре некоторых тропических деревьев. Как обычно, на Рике были линялые джинсы, джинсовая же рубашка и тяжелые ботинки. А еще его отличали ухоженная бородка и вечно недовольный взгляд.

– Я смотрю, ты без перчаток, – заметил он.

– Без, – подтвердил Дженсен. – Я уже столько раз возился с этими…

– На моей полевой работе ты бы без перчаток не обошелся, – перебил его Хаттер, который никогда не упускал возможности напомнить прочим коллегам, что ему действительно приходилось работать «в поле». Подавалось это так, будто он годами не вылезал откуда-то с истоков Амазонки. На самом же деле эти полевые исследования, всего лишь четырехмесячные, имели место в одном из национальных парков Коста-Рики.

– Один из носильщиков у нас в группе отказывался надевать перчатки и как-то решил перевернуть камень, руку под него уже подсунул. И хрясь! Торсиопело – это ямкоголовая гадюка по-испански, чтоб ты знал – тут же вонзила в него зубы. Под два метра тварь! Пришлось ему руку ампутировать. Повезло еще, что вообще жив остался.

– Угу, – отсутствующе отозвался Питер, втайне надеясь, что Рик, наконец, отвяжется. Вообще-то против Хаттера он ничего не имел, но больно уже тот любил читать нотации абсолютно по любому поводу.

А вот кто в лаборатории Рика действительно недолюбливал, так это Карен Кинг. Карен, высокая молодая женщина с темными волосами и квадратными плечами, занималась изучением паутины и паучьего яда. Когда она услышала, как Хаттер в очередной раз вещает Питеру насчет опасности змеиных укусов в джунглях, то просто не смогла сдержаться. Отвернувшись от рабочего стола, девушка язвительно бросила через плечо:

– Рик! На Коста-Рике ты вроде жил на турбазе. Не забыл?

– Чушь! – запротестовал Хаттер. – Мы встали лагерем прямо посреди джунглей, где…

– На целых двое суток, – перебила его Кинг, – пока москиты не выгнали тебя обратно на турбазу.

Рик смерил Карен гневным взглядом. Покраснел лицом, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в итоге промолчал. Потому что отвечать было нечего. Так все и было: это не москиты были, а настоящие звери. Тогда он боялся, что заработает из-за них малярию – ну, или там геморрагическую лихорадку денге, вот и предпочел вернуться в более цивильные условия.

Вместо того чтобы что-то доказывать Карен, Рик опять повернулся к Питеру:

– Да, кстати. До меня дошел слух, будто сегодня приезжает твой братец. Он ведь у тебя вроде нежданно разбогател? Какой-то там новомодный стартап пошел в гору, так ведь?

– Да вроде, он в подробности не вдавался, – ответил Дженсен.

– Ну, на деньгах свет клином не сошелся. Лично я в жизни не стал бы работать в частном секторе. Это интеллектуальная пустыня. Лучшие умы остаются в университетах, где им не приходится торговать собой.

Питер вовсе не собирался вступать в дискуссию с Риком, суждения которого по любому вопросу отличались полной безапелляционностью. Но тут вмешалась Эрика Молл, энтомолог, недавно приехавшая из Мюнхена:

– По-моему, это косный и узколобый подход. Лично я нисколько не прочь поработать в частной компании.

Хаттер театрально воздел руки:

– Видали? Она ничуть не прочь поторговать собой!

Эрика успела переспать с кучей парней с биофака, и ей вроде как было абсолютно плевать, кому про это известно. В ответ она лишь показала оппоненту средний палец.

– Исчезни, Рик.

– Я смотрю, ты быстро усвоила американскую манеру общения, – отозвался тот. – Помимо всего прочего.

– Насчет прочего не знаю, – сказала Молл. – А уж ты – тем более.

Она повернулась к Питеру:

– Я и вправду не вижу ничего плохого в частных фирмах.

– А что это за компания, кстати? – тихо спросил кто-то. Обернувшись, Дженсен увидел Амара Сингха, главного специалиста по растительным гормонам. От всех прочих коллег Амар отличался наиболее практическим подходом к жизни.

– В смысле, чем эта компания занимается, что так быстро добилась финансового успеха? Чем-то, связанным с биологией? Но ведь твой брат разве не физик? Как это все сочетается?

В тот же момент с противоположного конца лаборатории до Питера донесся голос Дженни Линн:

– Ого, вы только посмотрите!

Высунувшись из окна, она рассматривала улицу внизу. Послышался глухой рокот мощных автомобильных моторов. Дженни продолжала:

– Ну-ка, Питер, глянь… Это случайно не твой брат?

Все дружно бросились к окнам.

Дженсен и в самом деле увидел на улице своего брата – сияет, как ребенок, машет им рукой. И стоит рядом с ярко-желтым «Феррари», приобняв красивую молодую блондинку. За ними остановился еще один «Феррари», только глянцево-черный.

– Целых два «Феррари»! – восхищенно выдохнул кто-то. – Там внизу полмиллиона баксов!

Тяжелый гул мощных моторов на холостом ходу эхом метался по всем научным лабораториям, выстроившимся вдоль Дивинити-авеню.

Из черного «Феррари» выбрался какой-то мужчина. С отличной крепкой фигурой, одет дорого, но намеренно небрежно.

– Это Вин Дрейк, – произнесла Карен Кинг, не отрывая взгляда от окна.

– С чего ты взяла? – поинтересовался Рик Хаттер, перегибаясь через подоконник рядом с ней.

– Разве ты не знаешь? – удивилась Карен. – Винсент Дрейк, наверное, самый успешный спец про инвестициям во всем Бостоне!

– А по-моему, это просто жлобство, – буркнул Рик. – Такие автомобили давно следовало бы просто запретить.

Но никто его не слушал. Все дружно бросились к лестнице, на улицу.

– Что за кутерьма? – удивился Хаттер.

– Ты что, не слышал? – бросил ему на бегу Амар. – Они приехали набирать штат! Предлагают работу!

– Работу? Кому?

– Всем, кто отлично разбирается в тех областях, к которым мы испытываем интерес, – объяснил Вин Дрейк столпившимся вокруг него студентам. – Микробиология, энтомология, химическая экология, этноботаника, фитопатология – другими словами, нас интересуют любые области, связанные с исследованиями живой природы на микро– или наноуровне. Это как раз то, чем мы занимаемся, и нам нужны кадры. Ученые степени не требуются. Нас это не волнует: если у вас есть талант, можете при случае написать диссертацию специально для нас. Но придется переехать на Гавайи, поскольку все лаборатории как раз там.

Отойдя в сторону, Питер обнялся с братом и спросил:

– Это правда, Эрик? Вы набираете людей?

Вместо Эрика ответила приехавшая с ним блондинка:

– Да, это правда.

Протянув ему руку, она представилась: Элисон Бендер, финансовый директор компании. А пожатие у нее хорошее, крепкое и решительное, подумал Питер. На ней был бежевый деловой костюм, на шее – нитка натурального жемчуга.

– До конца года нам понадобится, как минимум, сотня первоклассных специалистов, – сказала она. – А найти их не так-то легко, хотя мы обещаем такое техническое обеспечение научных исследований, какого не знала еще вся история нынешней науки.

– Ого! И какое же? – спросил Питер. Заявление было более чем громкое.

– Все именно так, – подтвердил его брат. – Вин потом все объяснит.

Младший Дженсен повернулся к его машине.

– Не возражаешь?.. – Он просто не мог удержаться. – Можно просто посидеть? Хотя бы минутку?

– Да конечно, валяй!

Питер скользнул за руль и захлопнул дверцу. Ковшеобразное сиденье, богато пахнущее кожей, туго ухватило его за бока. Циферблаты приборов большие и строгие, руль маленький, с необычными красными кнопками. На желтых лаковых поверхностях играет солнце. Все тут было такое шикарное, что студент даже почувствовал себя немного неловко – и не взялся бы сказать, нравится ему это чувство или нет. Он еще раз поерзал на сиденье и вдруг ощутил где-то под бедром что-то твердое. Пошарив внизу рукой, молодой человек вытащил из-под себя какой-то крошечный белый предмет, похожий на зернышко попкорна. И такой же легкий, как зернышко. Нет, это, скорее, был камешек, твердый. Как бы он не поцарапал дорогущую кожаную обивку! С этой мыслью Дженсен бросил камешек в карман и выбрался из машины.

С другой стороны от нее Рик Хаттер хмуро таращился на черный «Феррари», которым открыто восхищалась Дженни Линн.

– Ну как ты не понимаешь, Дженни, – зудел Рик, – такая тачка расходует столько ресурсов, что это просто преступление против всей матушки-природы!

– Да ну? – ухмыльнулась девушка. – Это она сама тебе сказала? – и она нежно провела пальцами по сверкающему крылу. – Ну просто красавица!

С улицы решили перейти в полуподвальное помещение, где стояли простенький пластиковый стол и кофемашина. Первым за стол уселся Вин Дрейк, а Эрик Дженсен и Элисон Бендер на правах приближенных руководителя «Наниджен» устроились по бокам от него. Студенты, которым не хватило места за столом, просто подпирали стены.

– Все вы – молодые ученые, и все у вас впереди, – начал Дрейк. – И всем еще только предстоит оценить, какую позицию занимает избранная вами область знаний. В глубоком тылу – или же на самом переднем крае науки? И почему на этот передний край все так стремятся? Да потому, что самые ценные награды и всеобщее признание можно заработать только в новых областях. Тридцать лет назад, когда молекулярная биология еще только делала свои первые шаги, сколько там было нобелевских лауреатов, сколько громких открытий! Но со временем открытия в этой области становились все менее фундаментальными, все менее революционными. Молекулярная биология потеряла свою новизну. Поэтому лучшие умы переключились на генетику, протеомику[2]2
  Изучение белков.


[Закрыть], на изучение более узких предметов: функций мозга, феноменов человеческого сознания, клеточную дифференциацию – словом, ушли туда, где требующих решения научных проблем больше всего. Хорошая стратегия? Не совсем, поскольку большинство таких проблем так и не нашло своего решения. Выходит, одной только новизны какой-либо области недостаточно. Должны быть еще и новые инструменты. Телескоп Галилея – и вот вам сразу новое видение Вселенной. Микроскоп Левенгука – новое видение жизни как таковой. И так вплоть до наших дней. Радиотелескопы буквально взорвали науку астрономию. Автономные космические зонды вынуждают переписывать даже недавние постулаты, касающиеся Солнечной системы. Электронный микроскоп в корне изменил подход к клеточной биологии. И так далее и тому подобное. Новые инструменты – это гарантированный прорыв в любой области знаний. И вам, молодым исследователям, стоит сразу задаться вопросом: а у кого же есть эти новые инструменты?

На миг наступила тишина.

– Ладно, рискну, – послышался чей-то голос. – Так у кого есть эти новые инструменты?

– У нас, – торжественно объявил Вин. – У «Наниджен Майкротекнолоджиз». Технические средства, которыми располагает наша компания, будут задавать абсолютно новый уровень научных исследований еще как минимум всю первую половину двадцать первого века. Я не шучу. И не преувеличиваю. Все это полная правда.

– Не слишком ли громкое заявление? – произнес Рик Хаттер, который подпирал стену, скрестив руки на груди и крепко сжимая бумажный стаканчик с кофе.

Дрейк холодно посмотрел на него.

– Ничем не подкрепленных заявлений у нас делать не принято.

– И что это в точности за инструменты? – не отставал Рик.

– Это коммерческая тайна, – ответил Винсент. – Желаете узнать подробности – подписывайте документ о неразглашении, отправляйтесь на Гавайи и все увидите собственными глазами. Перелет мы оплачиваем.

– Когда?

– Как только будете готовы. Хоть завтра.

Вин Дрейк явно спешил. С презентацией покончили быстро, и все гурьбой вывалили из полуподвала на Дивинити-авеню, где гостей дожидались оба «Феррари». Там было довольно зябко – все-таки октябрь, деревья полыхали осенним багрянцем и золотом. Отсюда, из Массачусетса, Гавайи представлялись чем-то недостижимо далеким.

Питер обратил внимание, что на собрании его брат Эрик словно витал в облаках. Вот и сейчас, приобняв Элисон и машинально улыбаясь направо и налево, мыслями он явно был в каком-то другом месте.

– Не возражаете, если мы чуток по-семейному пообщаемся? – обратился Дженсен-младший к Бендер, а затем, ухватив брата за рукав, увлек его вдоль по улице подальше от остальных.

Питер был на пять лет моложе Эрика. Братом он всегда восхищался, втайне завидуя его способности без видимых усилий добиваться в жизни всего, чего угодно – начиная от внимания девушек и успехов в спорте и заканчивая научными достижениями. Эрика никогда ничего не напрягало, Питер ни разу не видел, чтобы тот вдруг излишне волновался или переживал по любому жизненному поводу. Будь то хоккейный матч или защита докторской – Эрик каждый раз прекрасно знал, как управиться с ситуацией. Всегда уверен в себе, всегда спокоен и выдержан.

– А эта Элисон симпатичная, – сказал его младший брат. – Давно встречаетесь?

– С пару месяцев, – отозвался старший Дженсен. – Да, симпатичная.

Особого энтузиазма у него в голосе почему-то не ощущалось.

– Что, есть какие-то «но»?

Эрик пожал плечами:

– Да нет, просто жизненная данность. У нее ученая степень по деловому администрированию, один бизнес на уме, и палец ей в рот не клади. Знаешь, как говорят: «Папа хотел сына…»

– Вообще-то, Эрик, для мальчика она слишком уж красивая.

– Ну да.

Опять тот же тон.

Питер решил сменить тему:

– Ну а как у тебя с Вином складывается?

По правде сказать, репутация у Винсента Дрейка была не из лучших. Его уже дважды привлекали за всякие махинации на федеральном уровне, и оба раза ему успешно удавалось отбиться от обвинений, хотя никто в точности не знал, каким образом. Все держали Дрейка за жесткого, ловкого, не особо разборчивого в средствах, но при этом и весьма успешного дельца. В свое время Питера крайне удивило, что его брат вообще с ним связался.

– Вин умеет делать деньги, как никто другой, – сказал Эрик. – Блестяще подает товар лицом. Запросто может и на елку влезть, и зад не обколоть, как говорится. – Он пожал плечами. – Я прекрасно знаю все его недостатки, знаю, что ради успешной сделки он с три короба может людям нагрузить. Но в последнее время он стал, ну… аккуратней, что ли. Или осторожней. Взвешенней. Как и подобает настоящему президенту солидной компании.

– Выходит, он президент, Элисон – финдиректор, ну а ты?..

– Вице-президент по технологическим вопросам, – ответил Эрик.

– Ну и как?

– Классно. Всегда мечтал заниматься технологиями. – Старший брат улыбнулся. – И раскатывать на «Феррари».

– Ну а эти «Феррари»? – спросил Питер, поскольку они уже подходили к машинам. – На что они вам?

– Поедем на них на Восточное побережье, – отозвался Эрик. – По пути будем заглядывать во все основные биологические лаборатории и исполнять такие же пляски с бубнами для привлечения новых кандидатов. Потом в Балтиморе сдадим.

– Сдадите?

– Они взяты напрокат, – пояснил Дженсен-старший. – Чисто чтоб привлечь внимание.

Питер оглядел собравшуюся вокруг автомобилей толпу.

– Работает!

– Ну да, на то и расчет.

– Так вы действительно набираете людей?

– Действительно набираем.

И опять младший брат заметил в голосе старшего явный недостаток энтузиазма.

– Что-то не так, братишка?

– Нет, все нормально.

– Да ладно, колись, Эрик!

– Да вправду нормально. Компания на подъеме, мы уже здорово продвинулись, технологии просто супер. Все классно.

Питер промолчал. Они прошли еще немного, не произнося ни слова. Эрик сунул руки в карманы.

– Все отлично. Правда.

– Ладно.

– Нет, действительно.

– Верю.

Дойдя до конца улицы, они развернулись и двинулись обратно к группе, собравшейся вокруг машин.

– Вот что, – заговорил, наконец, Эрик. – Скажи-ка лучше, с какой из девиц в вашей лаборатории ты сейчас встречаешься?

– Я-то? Ни с какой.

– Тогда с кем?

– В данный момент ни с кем, – ответил младший из братьев несколько упавшим голосом. У Эрика всегда отбою не было от девчонок, а вот у Питера личная жизнь всегда отличалась беспорядочностью, непредсказуемостью и особой радости не доставляла. Недавно вот тоже была одна девица… антрополог, в музее Пибоди работала, на этой самой улице. Но заявился вдруг из Лондона какой-то заезжий профессор – и где, спрашивается, теперь та девица?

– Вон та азиаточка очень даже миленькая, – заметил старший Дженсен.

– Дженни? Ну да, миленькая. Только она не по части мужиков.

– Какая жалость! Ну а блондинка? – мотнул подбородком Эрик.

– Эрика Молл, – сказал Питер. – Из Мюнхена. Постоянные отношения – это не для нее.

– И все же…

– Забыли, Эрик.

– Но если ты…

– Я уже.

– Уже так уже. А вон та высокая, с темными волосами?

– Это Карен Кинг, – сказал Питер. – Арахнолог. Изучает паучью паутину. И еще пишет учебник «Живые системы». И попробуй про это забыть – живо напомнит.

– Нос задирает?

– Есть маленько.

– Здоровая, – заметил Эрик, по-прежнему не сводя глаз с Карен.

– Повернута на фитнесе. Единоборства, качалка.

Наконец, братья подошли к остальным. Элисон помахала Эрику.

– Ну что, готов, сладенький?

Старший Дженсен кивнул. Обнял Питера, пожал ему руку.

– Куда теперь, братишка? – спросил тот.

– Недалеко, в Техноложку. У нас там встреча. Потом в универ, и на сегодня все. Уезжаем.

Он шутливо пихнул брата кулаком.

– Не пропадай! Прилетай повидаться!

– Хорошо, – пообещал Питер.

– И своих с собой бери. Обещаю, и не только тебе – не пожалеете.

Глава 2

Здание биофака.

18 октября, 15:00

По возвращении в лабораторию знакомая обстановка сразу показалась всем какой-то совсем уж обыденной, скучной и старомодной. Вдобавок тут давно тихо кипели всякие внутренние страсти, накапливая взаимное напряжение: Рик Хаттер и Карен Кинг в открытую презирали друг друга с самого момента своего появления здесь, Эрика Молл шокировала коллектив бесконечной вереницей своих хахалей и так далее. Кроме того, подобно большинству прочих студентов магистратуры, занимающихся научной работой, все без исключения обитатели лаборатории рассматривали остальных исключительно как соперников. Да и сама по себе научная работа всех уже порядком утомила. Судя по всему, все чувствовали примерно одно и то же, и когда студенты опять устроились за своими столами, без особой охоты возвращаясь к прерванным занятиям, в лаборатории надолго воцарилась гнетущая тишина. Питер поднял со льда стаканчик для сбора яда, пометил его и отнес на свою полку в холодильнике. Сунул руку в карман, бездумно погремел мелочью. Ба, да тут что-то еще! На свет появился тот самый крошечный предмет, который он нашел в прокатном «Феррари» брата. Дженсен щелчком запустил его по столу. Предмет некоторое время покрутился и замер.

Амар Сингх, специалист по растениям, как раз смотрел в его сторону.

– А это еще что?

– А, да так. От машины брата отвалилось, – ответил Питер. – Какая-то деталь. Я подумал, не поцарапал бы обивку.

– Можно взглянуть?

– Конечно!

Предмет был чуть больше ногтя на большом пальце.

– Держи, – сказал Дженсен, особо к нему не присматриваясь.

Амар положил его на ладонь и пригляделся.

– На деталь от машины не похоже.

– Нет?

– Нет. Я бы сказал, больше похоже на какой-то самолетик.

Питер напряг зрение. Предмет был такой маленький, что деталей особо не разобрать, но при пристальном рассмотрении штуковина действительно очень напоминала крошечный самолет. Как из модельного набора, у него были такие в детстве. Вроде реактивных истребителей, которые приклеивают на палубу модели авианосца. Но даже если так, то ни на какой настоящий реактивный истребитель моделька не походила. Тупой нос, открытая кабина без фонаря, угловатый хвост с какими-то торчащими огрызками – не то гребни, не то плавники… Но всяко не крылья.

– Не возражаешь?..

Амар уже направлялся к большому увеличительному стеклу на своем столе. Подсунув предмет под стекло, он аккуратно повертел им туда-сюда. И выдохнул.

– Просто фантастика!

Питер тоже сунулся к стеклу. При сильном увеличении самолетик – или что это там было – оказался невероятно красивой и проработанной до мельчайших деталей вещицей. В кабине – на удивление замысловатые органы управления и приборы. В голове не укладывается, как такие крошечные детальки вообще можно сделать! Каким образом? Чем они вырезаны? Сингху, судя по всему, пришла в голову та же мысль.

– Наверное, лазерная литография, – предположил он. – Так делают компьютерные чипы.

– Так что, это действительно самолетик?

– Сомневаюсь. Непонятно, что тут за движитель. Ни винта, ни турбины… Не знаю. Может, это нечто вроде модели.

– Модели? – переспросил Питер.

– Наверное, тебе лучше у брата спросить, – сказал Амар, возвращаясь к своим занятиям.

Питер поймал Эрика по мобильнику. На заднем плане слышались чьи-то громкие голоса.

– Где ты? – спросил Питер.

– На Мемориал-драйв. В Техноложке полный успех, они в нас буквально влюбились. Сразу просекли, к чему мы клоним.

Младший брат описал ему найденный в машине маленький предмет.

– Вообще-то тебе нельзя его у себя держать, – сказал старший. – Он секретный. Промышленная тайна.

– Но что это такое?

– Вроде как тестовый образец, – отозвался Эрик. – Один из первых по отработке новой технологии. Это робот.

– Там что-то вроде кабины с сиденьем и приборами, словно туда можно кого-то посадить, и…

– Нет-нет, то, что ты видишь, это всего лишь слот для подключения питания и управляющего чипа. Это чтобы можно было управлять им по радио. Короче, Питер, это бот. Одно из первых доказательств того, что в области миниатюризации для нас действительно нет границ. Такого еще не знали. Было бы время, я сам бы тебе показал, но… Слушай, мне бы хотелось, чтобы ты подержал эту штуку у себя и никому не показывал – по крайней мере, пока.

– Ладно, как скажешь.

Наверное, не было смысла рассказывать сейчас про Амара.

– Возьми ее с собой, когда полетишь к нам, – закончил Эрик. – На Гавайи.

Совсем некстати в лаборатории вдруг появился ее руководитель Рей Хау, который до конца дня проторчал в своем кабинете, копаясь в бумагах. По общему соглашению, обсуждать предложения какой-либо сторонней работы в присутствии профессора Хау было не принято, так что около четырех дня все подтянулись в закусочную «У Люси» на Масс-авеню. Едва только студенты сдвинули вместе пару маленьких столиков и расселись, как тут же открылась оживленная дискуссия. Рик Хаттер продолжал доказывать, что университет – это единственное место, достойное любых научных исследований. Но никто его не слушал – всех больше всего заботили громкие заявления, которыми ошарашил их Вин Дрейк.

– Он молодец, – говорила Дженни Линн, – но все равно это больше похоже на рекламное лечилово.

– Согласен, – отозвался Амар Сингх, – но, по крайней мере, хоть в чем-то он и в самом деле прав. Особенно насчет того, что новые открытия следуют за появлением новых инструментов. Если у этих ребят есть что-нибудь вроде микроскопа нового типа или принципиально новой технологии анализа ДНК, то в самое ближайшее время они наоткрывают много чего интересного.

– А что вы думаете насчет лучшей в мире технической базы для исследовательской работы? Не перебор ли? – спросила Дженни Линн.

– Это мы можем сами проверить, – отозвалась Эрика Молл. – Они сказали, что оплатят перелет.

– Интересно, какая погодка на Гавайях в это время года? – мечтательно произнесла Дженни.

– Просто не могу поверить, что вы, ребята, на все это купились, – пробурчал Рик.

– Там всегда здорово, – сказала Карен Кинг. – У меня были сборы по тхэквондо в Коне. Было просто чудесно.

Карен, сама не своя до всяких единоборств, успела переодеться в спортивный костюм, готовая к вечерней тренировке.

– Я вроде как слышала от их финдиректора, будто до конца года им нужно набрать, как минимум, сто человек, – сказала Эрика Молл, пытаясь увести разговор от препирательств Карен и Рика.

– Тебя это пугает или, наоборот, приманивает? – поинтересовался кто-то из студентов.

– Или и то и другое? – добавил Амар.

– У кого-нибудь есть какие-нибудь мысли, что это за новая технология, которая у них якобы есть? – спросила Эрика. – Может, хоть ты в курсе, Питер?

– С точки зрения будущей карьеры, – опять встрял Рик Хаттер, – крайне глупо не получить для начала ученую степень.

– Не, совсем не в курсе, – отозвался Дженсен, бросая взгляд на Сингха, который только молча кивнул.

– Честно говоря, очень хочется взглянуть, что у них там за предприятие, – проговорила Дженни.

– Мне тоже, – кивнул Амар.

– Я тут залезла к ним на сайт, – сказала Кинг. – В смысле, «Наниджен Майкротек». Там говорится, что они производят специализированных роботов микро– и наномасштаба. А это от считаных миллиметров до тысячных долей миллиметра. У них там есть эскизы роботов всего в четыре или пять миллиметров длиной – от силы в четверть дюйма. И даже вдвое меньше, где-то миллиметра в два. Причем с кучей всяких мелких прибамбасов. И никаких объяснений, как они это делают.

Сингх неотрывно смотрел на Питера. Тот промолчал.

– А брат с тобой на этот счет не говорил? – спросила Дженни.

– Нет, секретничает, – ответил Дженсен.

– В общем, – продолжала Карен Кинг, – тогда уж и не знаю, что у них понимается под нанороботами. Это же меньше толщины человеческого волоса! Кто таких способен производить? Это же придется собирать их буквально атом за атомом – такое еще не научились делать.

– Но они-то говорят, что научились? – процедил Рик. – Корпоративная брехня.

– Тачки-то у них настоящие.

– Тачки у них прокатные!

– Ладно, мне пора на занятия, – сказала Карен, поднимаясь из-за стола. – Хотя вот что вам скажу. «Наниджен» пока вроде не высовывается, тихарится, но кое-какие упоминания о них были. На финансовых сайтах, где-то с год назад. Так вот: в него влили уже почти миллиард долларов, и сделал это некий инвестиционный консорциум под названием «Даврос», который…

– Миллиард?!

– Угу. И входят в этот консорциум, в основном, международные фармацевтические фирмы.

– Фармацевтические? – нахмурилась Дженни Линн. – Им-то зачем все эти микроботы?

– Заговор зреет, – зловеще произнес Рик. – Таблеточники точат свой кинжал.

– Может, им нужны новые системы доставки? – предположил Амар.

– Не, такие уже есть. Наносферы. В это не стоит миллиард вбухивать. Должно быть, они рассчитывают на создание новых лекарств.

– Но как… – не договорив, Эрика недоуменно покачала головой.

– На этих сайтах, – сказал Карен Кинг, – есть и еще кое-что. Вскоре после получения этого финансирования «Наниджен» обвинили в том, что они попросту пудрят инвесторам головы, что все их презентации фальшивые и что их единственная цель – просто нарубить бабла. Обвинила компания под названием «Пало Алто», они тоже разрабатывали микроскопических роботов.

– Так-так…

– И что дальше?

– Иск забрали назад. «Пало Алто» объявила о своем банкротстве. Этим все и кончилось, если не считать того, что, если верить цитатам, глава этой фирмы публично признал наличие у «Наниджен» той самой технологии, под которую она собирает деньги.

– И ты думаешь, все это так и есть? – спросил Рик.

– Я думаю, что уже опаздываю на занятия, – ответила Карен.

– По-моему, похоже на правду, – сказала Дженни Линн. – И я собираюсь слетать на Гавайи, чтобы самой в этом убедиться.

– Я тоже, – подхватил Амар.

– Просто не могу в это поверить! – воскликнул Рик Хаттер.

Питер и Карен Кинг шли по Масс-авеню в сторону Сентрал-сквер. Дело было к вечеру, но солнце пригревало еще вполне ощутимо. В одной руке Карен несла спортивную сумку, другая оставалась свободной.

– Рик меня уже окончательно достал, – жаловалась она. – Ведет себя так, будто он один у нас праведник, хотя он просто обыкновенный лентяй.

– В каком это смысле? – не понял ее спутник.

– А в том, что оставаться в университете проще всего, – заявила девушка. – Тихо, спокойно, все знаешь наперед… Только он никогда в этом не признается. Слушай, сделай доброе дело, – неожиданно попросила она, – перейди на другую сторону, хорошо?

Питер послушно перешел на левую сторону от Карен.

– А зачем это?

– Чтоб рука была свободна.

Дженсен перевел взгляд на правую руку студентки. В кулаке она зажала ключ от машины – так, что он торчал между пальцев, словно лезвие ножа. Вдобавок возле запястья у нее болтался прицепленный к ключам перцовый баллончик.

Питер не мог не улыбнуться.

– Думаешь, мы тут чем-нибудь рискуем?

– Наш мир – это очень опасное место.