Текст книги "Ограбление ''Зеленого Орла''"

Глава 3

– Стен, – сказал Фуско, – это тот человек, о котором я тебе говорил. Паркер, Стен Деверс.

Был вечер. В Нью-Йорке моросил дождь, в аэропорту было холодно и сыро. Миллион миль отделяли город от пуэрто-риканской жары. Люди с озабоченным видом торопливо проталкивались через толпу, везли на тележках багаж. В середине ярко освещенного зала Паркер, Фуско и Деверс образовали круг, потокам пассажиров каким-то образом удавалось, даже не глядя, аккуратно огибать их.

Деверс протянул руку.

– Я много слышал о вас, мистер Паркер. Деверс оказался симпатичным пляжным мальчиком, мускулистым, улыбающимся, самоуверенным, с хорошо вылепленным подбородком и светлыми вьющимися волосами. Пожатие было неловким, но крепким. На нем была штатская одежда, сшитая из ткани, несколько дороговатой для человека, живущего на одну армейскую зарплату. Он напоминал Паркеру страхового агента, предлагающего свои полисы на площадке для игры в гольф, только он был еще слишком молод для этого.

– Я на машине, – сказал Деверс. Фуско объяснил Паркеру, что из Нью-Йорка до Монеквуа лучше всего добираться на машине. Местная воздушная линия слишком ненадежна. Поэтому он позвонил Деверсу и попросил встретить их в аэропорту Кеннеди.

Они стали пробираться к выходу; Деверс, пробиваясь сквозь толпу, шел впереди. Обернувшись, он сказал:

– Дорога займет около пяти часов, поэтому, если вам что-либо нужно, можно сделать это сейчас.

– Остановимся по дороге, – ответил Паркер.

– Хорошо.

Перед ними раскрылись двери, и они вышли на холодный влажный воздух. Даже под навесом было противно и сыро. Один за другим приходили автобусы; у стоянки такси медленно продвигались машины, привозившие и увозившие пассажиров.

Деверс в нарушение правил припарковал свою машину – новенький темно-бордовый «понтиак» – в погрузочной зоне справа от выхода. Открыв багажник, он уложил вещи. Фуско собрался было занять место рядом с ним, но Паркер сказал:

– Сядьте назад. Я хочу потолковать с вашим парнем.

– Ради Бога.

На лице Деверса мелькнуло удивление, когда рядом с собой он увидел Паркера, но сказал он другое:

– Не так-то быстро удастся выбраться из этого проклятого города. – Он завел двигатель, подсек какое-то такси, и по пандусу они выкатили под дождь.

Деверс хорошо вел машину, хотя, пожалуй, чересчур самоуверенно и лихо. Огибая аэропорт Кеннеди, чтобы попасть на автостраду Ван-Уайк, он обогнал большую часть машин, следовавших по тому же маршруту, а по автостраде ехал со скоростью, на семь-восемь миль превышавшей установленный предел.

Было уже за полночь; чем дальше они удалялись от аэропорта, тем меньше становился поток машин. Деверс выбирал все время кратчайший путь, и поэтому, несмотря на дождь, они вскоре оказались в получасе езды от начала Трувей, что на линии Нью-Йорк-Сити. Выехав на нее, машина взяла курс на север.

Жалобно скрипели покрышки на мокром бетоне, мерно постукивали стеклоочистители. Паркер, до сих пор хранивший молчание, спросил:

– Сколько вы выплачиваете за такую машину?

Вопрос явно озадачил Деверса. Посмотрев на Паркера, он, видимо, собрался спросить, зачем ему это надо знать, но пожал плечами и, глядя на шоссе, ответил:

– Я заплатил сразу, наличными. Паркер, кивнув, стал смотреть в окно. Минуту спустя Деверс спросил его, не возражает ли он против музыки, и, услышав в ответ, что не возражает, нашел волну, по которой передавали рок-н-ролл, уменьшил громкость и сместил тембр в сторону низких частот – получилось не так уж и плохо. Ритм музыки скрадывал мерное постукивание стеклоочистителей.

Они остановились у станции обслуживания недалеко от Слотсберга и поужинали.

Сидя за столиком кафе рядом со Стеном, Паркер заметил:

– На вас хороший костюм. Он вам идет. Деверс расплылся в улыбке:

– Нравится?

– Где вы его купили? Наверняка не в Монеквуа.

– Конечно нет. В Нью-Йорке, «Лорд энд Тейлор». – Деверс сказал это тоном человека, у которого есть все основания гордиться тем, что он является клиентом этого роскошного магазина.

– Вы часто там делаете покупки? – поинтересовался Паркер.

– У меня там открытый счет, – ответил Деверс. – И еще в «Меси», в этих двух магазинах я нахожу все, что мне нужно.

– Не сомневаюсь, – сказал Паркер, вернувшись к еде.

Когда они снова вышли к машине, дождь кончился. В свете ресторанных огней «понтиак» казался черным. Паркер предложил Фуско сесть рядом с Деверсом, а сам сел сзади. Деверс вывел машину на уже почти пустынную автостраду и поехал со скоростью свыше семидесяти миль. Он снова включил радио. Станция была другая, но музыка прежняя.

Все молчали. На щитке управления горели зеленые лампочки, ночную темноту изредка прорезывал свет фар встречных машин. Паркер заметил, что время от времени Деверс поглядывает на него через зеркало заднего вида: мальчик изучал его – с любопытством, уважением и некоторым замешательством.

Паркер закрыл глаза, и его окутала тишина ночи, нарушаемая лишь шуршанием покрышек.

Глава 4

Паркер открыл дверь, и в комнату хлынул яркий солнечный свет. Он знаком пригласил Фуско войти.

– Вы уже позавтракали? – спросил тот.

– Да. – Паркер прикрыл дверь. – Садитесь.

Они находились в мотеле Малона, расположенного примерно в пятнадцати-двадцати милях от Монеквуа. Это был типичный для маленьких городков мотель – со стенами из бетонных плит, выкрашенными в зеленый цвет, с современной мебелью, имитирующей датскую, с упругими бежевыми ковровыми дорожками, с вечной нехваткой полотенец. Паркер давно придерживался правила не останавливаться там, где собираешься работать, и рассчитывал жить здесь до тех пор, пока либо не закончит работу, либо не решит, что за нее не стоит браться. Фуско же после выхода из тюрьмы жил в Монеквуа уже несколько месяцев, и с этим придется смириться. Прошлой ночью, высадив Паркера, они с Деверсом поехали дальше, договорившись, что Фуско вернется за ним завтра утром на машине Деверса.

Сев на единственный стул, Фуско сказал:

– Вы хотели поговорить о Стене.

– Он или слишком хорош, или слишком плох, – ответил Паркер. – Я хочу знать, каков он на самом деле.

– Он хорош, Паркер. Что заставляет вас думать иначе?

– Как давно он ворует на своей службе?

– Ворует? – удивился Фуско.

– Да бросьте! Он явно нашел способ надувать свое начальство, и несколько сот в месяц, если не больше, навару у него есть.

– Паркер, он никогда не говорил мне ни о чем подобном, клянусь.

– Разве он обязан говорить вам это? Подумайте сами, он покупает костюм в фирменном магазине «Лорд энд Тейлор», где у него счет. Как по-вашему, сколько стоит такой костюм?

Фуско развел руками.

– Вот уж над чем не задумывался! Я никогда не думаю о человеке плохо, я привык верить на слово.

– Вы приехали сюда на его машине? Фуско, нахмурившись, потер подбородок костяшками пальцев.

– Машина у него замечательная, это верно. Мне и в голову такое не приходило. Так вы действительно думаете, что он ворует на службе?

– Он ничего вам не говорил, – сказал Паркер. – Это хорошо. Покупать машину за наличные – большая глупость, но раз он об этом не болтал, то, может быть, он не так уж и плох. Какие у вас отношения с вашей бывшей женой, забыл, как ее зовут?

– Элен. Она по-прежнему называет себя Элен Фуско.

– Так вы с ней в хороших отношениях?

– Конечно, в хороших.

– Настолько хороших, чтобы расспросить ее о Деверсе?

Фуско покачал головой.

– Не знаю, Паркер, честное слово, не знаю. А что вас интересует?

– Я хочу знать, говорил ли он ей об этих своих делах.

– Вы хотите узнать, как он это делает?

– Я хочу знать, насколько он откровенен с ней.

– Ясно, – кивнул Фуско. – Я попытаюсь кое-что выяснить. Но не в лоб, вы понимаете, что я имею в виду?

– Мне все равно, как вы это сделаете. – Паркер зажег сигарету и подошел к ночному столику, чтобы положить спичку в стоящую на нем пепельницу. Потом снова обратил взгляд на Фуско. – Помните, в Сан-Хуане я сказал, что можно обойтись и без Деверса, если он окажется ненадежным. Вам это не понравилось.

– Потому что он надежен, я знаю.

– А я не знаю, – сказал Паркер. – Выждав секунду, он спросил: – Насколько Деверс важен для вас?

– Важен? – Фуско смутился. – Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать: что, если Деверс явится препятствием? Если я решу, что работа хороша, а Деверс плох? Если я предложу после окончания работы убить его? Будем мы продолжать дело или забудем о нем?

Фуско развел руками, лишившись дара речи. Затем сказал:

– Паркер, этот вопрос не возникнет, я уверен.

– Тем не менее, я ставлю его сейчас.

Фуско покачал головой, снова развел руками, посмотрел на них и отвернулся к окну со спущенными жалюзи, в узкие щели которых пробивался солнечный свет. Наконец, не глядя на Паркера, сказал:

– Я объясню вам, Паркер, в чем проблема. Проблема в Элен, я не хочу, чтобы она... чтобы она подумала, что это из-за нее. Что я все это придумал только для того, чтобы устранить Стена. А она наверняка так подумает.

– Какая разница, что она подумает? Фуско пожал плечами, по-прежнему глядя в окно.

– Она захочет со мной расквитаться и выдаст меня полиции.

– Значит, по-вашему, они оба ненадежны. – Паркер стряхнул пепел в пепельницу. – Но мы можем поступить с ней так же, как с ним.

Фуско обратил на Паркера глаза, полные ужаса.

– Ради Бога, Паркер! Она мать моего ребенка, я же вам говорил! Вы... вы не должны даже думать...

Паркер направился к двери.

– Это я и хотел знать, – сказал он. – Знать границы.

Фуско заговорил быстро и бессвязно:

– Паркер, мы ведь не собираемся...

– Конечно, нет. Но я должен был знать, где следует остановиться. Теперь знаю, необходимо убедиться в надежности Деверса, в противном случае операция отменяется.

Фуско смотрел на него.

Паркер затряс головой.

– Да не собираюсь я убивать мать вашего ребенка? Мне надо лишь знать, что мы можем делать и чего не можем. – Он открыл дверь, и комната наполнилась солнечным светом. – Пошли.

– Вы напугали меня до смерти, – сказал Фуско, вставая и слабо улыбаясь. – Я уже ждал, когда вы скажете, что нужно убить и ребенка.

– Никак не предполагал, что вы додумаетесь до этого, – ответил Паркер.

Глава 5

– Элен, – сказал Фуско, – это Паркер. Паркер, это моя бывшая жена.

– Как вы? – спросила Элен Фуско.

– Хорошо, – ответил Паркер.

Элен Фуско оказалась совсем не такой, какой ее представлял себе Паркер. Маленького роста, худощавая, юная, ее можно было бы назвать красивой, если бы не глубокие вертикальные морщины на лбу и манера смотреть на окружающее так, как если бы оно не заслуживало ничего, кроме высокомерного презрения. Она словно шла по жизни в постоянной оборонительной стойке или уперев руки в боки.

И дом ее носил на себе отпечаток воинственности. Хотя он был ветхим, внутри все сверкало чистотой и порядком; ни пошлых безделушек, ни легкомысленных картинок. Мебель, от продавленной софы до старомодного телевизора на передвижном столике, была стандартной, однако книжных полок было, пожалуй, несколько больше, чем обычно бывает в гостиных, да и книги на них стояли серьезные: Сартр и де Бовуар, братья Джеймс, Уве Джонсон, Эдмунд Уилсон.

Одета она была с нарочитой простотой – черные слаксы, серый, с короткими рукавами пуловер, коричневые мокасины на босу ногу. Черные волосы, длинные и прямые, были перехвачены сзади у шеи резинкой. Ни макияжа, ни маникюра. По-видимому, имидж, который она создавала себе, занимал промежуточное место между имиджем богемной девицы с Гринвич-Виллидж и имиджем фермерской жены из штата Небраска.

Фуско спросил у нее:

– Стен уже здесь?

– Он в ванной.

Паркер посмотрел на часы. Десять сорок.

– Хотите кофе? – спросила Элен.

– Не откажусь, – ответил Фуско. – А вы, Паркер? – Заметно было, что он несколько возбужден и нервничает, не зная, как себя вести – то ли хозяином, то ли гостем. Ведь он был когда-то женат на этой женщине, он привел Паркера в этот дом, однако в ванной теперь другой мужчина.

– Черный, – сказал Паркер, обращаясь к Элен.

– Устраивайтесь, – ответила она, проходя через арочный дверной проем в тесную кухоньку, стены которой были выкрашены в желтоватый цвет. Из гостиной они могли наблюдать, как она готовила кофе.

Паркер сел на стул у двери. Оглянувшись, Фуско сказал:

– Наверное, Пема гуляет во дворе. Моя дочка.

Он вскинул глаза на Паркера, словно хотел прибавить что-то еще, но, видно, сообразил, что сейчас не время и не место, да и Паркер не тот человек, которого можно пригласить выйти во двор посмотреть на свою трехлетнюю дочь; вместо этого он резко повернулся и сел на середину софы. Так они и сидели молча. Фуско – ерзая и бросая беспокойные взгляды по сторонам, Паркер – неподвижно глядя перед собой.

Элен с кофе вошла в гостиную одновременно с Деверсом, который вышел из другой двери; на нем были домашнего вида брюки и тенниска, он был босиком и выглядел сонным. Увидев кофе, спросил:

– Один для меня?

– Сделаешь себе сам, – ответила Элен.

Он покраснел и застыл с обиженной улыбкой на лице, не найдя, что сказать. Элен поставила одну чашку кофе перед Паркером, другую – перед Фуско. И сразу же вышла из гостиной в дверь, из которой появился Деверс.

Деверс, с той же обиженно-глуповатой улыбкой, сказал, обращаясь к Паркеру:

– Домашние игры. Вот так мы развлекаемся.

Паркер молча посмотрел на него, и Деверс, не дождавшись ответа, пожал плечами, погасил улыбку и сел на софу рядом с Фуско. Взяв его чашку, он сделал несколько глотков и скривился:

– Я люблю с сахаром, – сказал он, поставил чашку на столик и взглянул на Паркера: – Вы хотите посмотреть базу сегодня, верно?

–Да.

– Сейчас поедем. Не возражаете, если я сначала позавтракаю?

Паркер пожал плечами.

– Я не тороплюсь. Мне еще нужно кое-что у вас выяснить.

– Что?

– Как давно вы здесь работаете?

– Одиннадцать месяцев.

– И все время в финансовом отделе?

–Да.

– Вы РА или ЮС? Деверс сдвинул брови.

– Что это?

– Может быть, сейчас что-то изменилось, – объяснил Паркер. – Раньше буквы РА в личном номере означали, что вы добровольно поступили на военную службу, а ЮС – что вы призваны.

– А... Но это в сухопутных войсках. В ВВС нет призывников.

– Значит, вы сами завербовались? – Фуско отказывался в это верить. Деверс улыбнулся.

– Но я же служу не там, где могут застрелить, не правда ли?

– На какой срок вы заключили контракт?

– На четыре года.

– Сколько вам осталось служить?

– Семь месяцев. До этой базы я год служил на Алеутских островах.

– Вы хотите остаться здесь до конца контракта?

– Я считаю, что так будет лучше. Если бросить работу, это покажется странным. Возникнут подозрения.

Паркер кивнул. Верно, он просто хотел убедиться, что Деверс это понимает.

– Но подозрения, – продолжил Паркер, – могут возникнуть и сейчас. Вам же осталось всего семь месяцев.

– В нашем отделе работают два человека, которым осталось еще меньше. Одному три недели, другому – два месяца.

– Поэтому полиция сначала обратит внимание на них, а уже потом на вас.

– Думаю, что так.

– Но в конце концов они возьмутся и за вас.

Деверс кивнул:

– Я понимаю.

– Как вам удалось украсть деньги?

– Какие деньги?

– На которые вы купили «понтиак».

Деверс улыбнулся.

– Я накопил их за время службы на Алеутских островах.

– И сможете подтвердить это банковскими документами?

– Это необходимо?

– Да.

– Но я не хранил деньги в банке.

– Где же вы их хранили?

Деверс тщетно боролся с раздражением, улыбка постепенно сходила с его лица.

– К чему этот разговор? Мы же собирались говорить об ограблении, а не о моих расходах.

– Полиция, – сказал Паркер, – будет трясти в вашем отделе всех подряд. Они подумают: «У молодого человека денежные счета в Нью-Йорке, он носит дорогие костюмы, ездит на дорогой машине. И все это на жалованье, получаемое в ВВС?» Они будут проверять каждый ваш шаг.

Деверс, нахмурившись, прикусил костяшки пальцев и задумался. Наконец, скорее вопрошая, нежели утверждая, сказал:

– Но мог же я держать их у моей бабушки?

– Бабушки? Почему бабушки?

– Я всегда с ней хорошо ладил, – сказал Деверс. – Мои родители разошлись, матери я не доверил бы даже школьного приза. И поэтому отдал деньги на хранение бабушке, а когда вернулся в ВЗ, взял их у нее.

– Вернулись куда? – спросил Фуско. – В Штаты, – объяснил Деверс. – ВЗ – внутренняя зона страны.

– С ума сойти, – сказал Фуско.

– Ваша бабушка не станет этого отрицать?

Деверс улыбнулся.

– Гарантирую. Она умерла в апреле.

– А если полиция свяжется с вашей матерью? – спросил Паркер.

– Мать будет говорить иное, просто чтобы мне насолить.

– Вот как?

Деверс растерянно молчал.

– Черт возьми, с кем я говорю? С Паркером или полицией?

– Так ли уж это важно?

– Вы правы. Но я сказал вам правду.

– У вас с собой чековая книжка?

– Конечно.

– Разрешите взглянуть.

– О, – сказал Деверс, – понимаю, о чем вы думаете.

– Так о чем?

– О моих депозитах. Допустим, я положил на прошлой неделе сто тридцать тысяч, вопрос – откуда они взялись?

– Откуда же они взялись?

– Минутку, я подумаю, – сказал Деверс.

Паркер подождал немного и, видя, что Деверс все еще напряженно думает, сказал:

– Вы слишком легкая мишень. Деверс. У вас нет никакого прикрытия. В два счета вас выведут на чистую воду.

– Но у них нет причин проверять мои счета.

– А если в вашем отделе кто-нибудь еще занимается тем же, что и вы, но только топорно и грубо, и это обнаружится? Начнется повальная проверка, а вы торчите, как какой-нибудь небоскреб вроде Эмпайр-Стейт-Билдинг.

– Черт побери! – Деверс потер ладонью щеку. – Должно же быть какое-то прикрытие!

– Во всяком случае, не добрая старая карточная игра. Иначе вам пришлось бы указать полдюжины людей, которые бы подтвердили: «Да, мы играли с ним в карты и проиграли ему уйму денег». Где вы найдете столько людей?

– Понимаю. Да я и не собираюсь выдвигать эту версию. Постараюсь придумать что-нибудь за завтраком.

Паркер допил свой кофе.

– Мы вернемся к двенадцати.

– Ладно.

Паркер встал, за ним торопливо вскочил Фуско. Они вышли на улицу и сели в «понтиак» Деверса.

– Куда поедем? – спросил Фуско.

– На заправочную станцию. Нам нужны бензин и карта дорог.

– Хорошо.

По дороге Фуско сказал:

– Вы были правы. Он действительно жульничал.

– Вопрос в том, – ответил Паркер, – сумеет ли он придумать себе прикрытие.

– Он парень смекалистый.

– Возможно.

Пока заправляли машину, Фуско, зайдя в контору, купил карту. Обведя участок вокруг Монеквуа, он протянул ее Паркеру.

Они находились сейчас в самом северном районе штата Нью-Йорк, вблизи канадской границы, примерно в пятнадцати милях от Малона, к северу от 11-й трассы. Ближайший городок, Массина, лежал к западу от них; там, по-видимому, был коммерческий аэропорт. От границы их отделяло миль двадцать. Ближайшая тюрьма штата была в Даннеморе, в сорока милях к востоку.

Пока Фуско расплачивался за бензин, Паркер разглядывал карту. Когда они отъехали, он распорядился:

– Поезжайте на север, к границе. Фуско удивленно посмотрел на него.

– Мы же не собираемся пересекать границу, Паркер.

– Конечно нет. Но нас могут вынудить это сделать, поэтому стоит посмотреть, какие там дороги.

Пожав плечами, Фуско повел машину дальше.

Монеквуа был маленьким городком, и база ВВС, расположенная на его окраине, почти целиком поглотила его. На базе было больше служащих, чем в городке жителей, и потому ее влияние ощущалось во всем – в названиях ресторанов и мотелей, и большом количестве баров и кинотеатров, в том, что толпа на улицах состояла в основном из людей в голубых униформах. Если бы большая их часть жила там постоянно, город вообще исчез бы, теперь же он больше напоминал военный лагерь.

Проехав город, они по 95-й трассе направились к базе. Вокруг поднимались холмы, поросшие кустарником и густым лесом. Настоящих гор не было. С дороги база едва просматривалась; лишь иногда сквозь деревья мелькали грязновато-серые дома с покатыми крышами; вдруг на открытом пространстве, залитом солнцем, показались главные ворота, чем-то напоминающие театральные декорации; на одной их стороне висела темно-синяя доска, на которой золотыми буквами была выведена непонятная аббревиатура, обозначающая название военной организации.

Около Бомбея Фуско свернул на не имеющую номера дорогу, идущую до форта Ковингтон. Это была узкая и мало используемая дорога; обычно машины, направлявшиеся в Канаду, следовали по трассе до Массины или пересекали мост через Сен-Лоуренс, выходя на шоссе, ведущее к Корнвуллу уже на канадской стороне.

Они миновали форт Ковингтон и через минуту остановились недалеко от границы. Паркер сказал:

– Хорошо, едем обратно.

Но ничего хорошего не было. Главное, не было места, в котором можно было бы в случае необходимости укрыться. Правда, между небольшими городками рос густой лес, но там были люди, посты, следившие за тем, чтобы никто не охотился, а в разрешенных для охоты местах охотники попадались на каждом шагу. Вряд ли удастся, завершив дело, укрыться где-нибудь вблизи границы.

Конечно, он еще не принял окончательного решения. Ведь если Деверс ничего не придумает, операция отменяется. Но даже если Деверс выйдет из положения, следует сначала внимательно осмотреть базу. Что толку думать об убежище, когда все может сорваться из-за чего-нибудь, связанного с самой базой.

На обратном пути Фуско спросил:

– А что, если он ничего не придумает?

– Вы сами давно ответили на этот вопрос, – сказал Паркер. – Если Деверс ненадежен, операция не состоится.

Фуско нахмурился. По тому, как он вел машину, Паркер чувствовал, с каким нетерпением ждет он ответа Деверса.