Текст книги "Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта"

После Олимпиады авторитет Борисевича был как никогда высок, но он умудрился нажить себе врагов в Олимпийском комитете США. Жена Оховица Шейла Янг работала в правлении Федерации велоспорта и неоднократно просила Борисевича сделать ее брата тренером мужской сборной. Борисевич раз за разом отказывал. Шейла задумала выжить Борисевича с его поста, и казалось, желание ее вот-вот исполнится. В феврале 1985 года журнал Rolling Stone опубликовал статью о переливаниях крови в сборной страны по велоспорту. В статье упоминался Борисевич, который заподозрил в предательстве Шейлу. Он был в ярости, но ничего не мог доказать.

После разгоревшегося скандала некоторые представители управляющих структур велоспорта – а именно той самой организации, которая инициировала программу, – выступили с публичным заявлением, в котором называли подобные методы неэтичными. Но Борисевич, имевший мало общего с ними, раскаиваться отказался. Он сказал, что мораль в спорте – понятие размытое. «Если мы накачиваем шины гелием, носим новые [аэродинамические] шлемы, используем новые [дисковые] колеса, вы назовете нас бессовестными только потому, что у других их нет?» – спрашивал он.

Целый месяц решалась его судьба. И хотя ничто не мешало оставить Борисевича в должности олимпийского тренера, его отстранили. Работать так же независимо, как раньше, он больше не мог.

Команду Оховица скандал обошел стороной, несмотря на то что некоторые спортсмены участвовали в переливаниях крови. К тому времени эта команда уже стала культовой, и в съемках фильма о велосипедистах American Flyers компании Warner Bros. film с Кевином Костнером в главной роли использовалась именно их форма. В этом фильме Костнер и Дэвид Маршал Грант сыграли двух братьев, разлученных судьбой, которые встретились вновь на многодневной гонке. Велоспорт становился модным в глазах американского зрителя.

Вскоре после скандала на калифорнийском ранчо Борисевича раздался звонок. Звонил Майк Фрайс. Он хотел, чтобы Борисевич взял к себе в ученики бывалого спортсмена, банкира Тома Визеля, которому было в то время немного за сорок. Борисевич вспылил: «Да за кого ты меня принимаешь?» «Бывалыми» называли спортсменов под сорок, выступающих в своей возрастной группе. Так в спортивной среде вежливо говорили о «ветеранах спорта», или попросту о стариках.

«Послушай, Эдди, он крупный инвестор Олимпийского комитета США, – говорил Фрайс. – Если ты ему поможешь, он поможет нашему общему делу». Такой аргумент убедил Эдди Би, ведь он знал, что деньги решают все, и согласился.

Через несколько минут после разговора с Фрайсом позвонил сам Визель. «Когда начнем?» – рявкнул он в трубку своим командным басом.

Визель был богатым инвестором Силиконовой долины, который, победив в борьбе за власть, взял под контроль Montgomery Securities – первую компанию, инвестировавшую в технологии. Он рос в Милуоки, был прилежным учеником, увлекался конькобежным спортом, но плохо уживался со своим строгим отцом – видным хирургом, который воспитывал Тома и его младшего брата в большой строгости и даже держал специальную палку для наказаний. Визель был парнем спортивным, играл нападающим в школьной команде по футболу и прекрасно знал уличную жизнь провинциального города, которая ему не нравилась. После школы поступил в Стэнфордский университет в Калифорнии. Мечтая попасть на зимнюю Олимпиаду 1960 года, вскоре после поступления Визель взял академический отпуск, чтобы спокойно подготовиться. Тренировок оказалось недостаточно, он плохо выступил в отборочном туре, проиграл и сильно переживал свое поражение.

Получив диплом, Визель поступил в Гарвардскую школу бизнеса, где подружился со своим одногруппником Майклом Блумбергом. После выпуска вернулся на Западное побережье и работал аналитиком-исследователем. В 1971 году устроился в инвестиционный банк Robertson, Colman & Siebel в Сан-Франциско. В середине 1970-х фирма сделала несколько, в том числе крупных, венчурных предприятий публичными. Посоветовавшись со своим другом Блумбергом, Визель, который в то время руководил нью-йоркским отделом торговли акциями в Salomon Brothers, открыл отдел прибыльной торговли. Когда разразился кризис инвестиционных банков, прибыль компании резко возросла, и Визель, самый молодой и агрессивный из партнеров, начал за нее бороться. В 1978 году он стал CEO компании, а остальные партнеры вышли из ее состава. Визель изменил имя фирмы на Montgomery Securities, взяв за основу название одной из центральных улиц Сан-Франциско. Будучи сравнительно молодой, компания начала соперничать с инвестиционными гигантами Нью-Йорка, поэтому Визель считал особенно важным развивать корпоративный дух своей команды. Себя он считал «несостоявшимся спортсменом» и предпочитал брать на работу тех, кто тоже любил спорт. Когда он увлекся бегом, то сразу привел своего тренера к начальнику отдела кадров. Совместными усилиями они собрали команду, которая на протяжении десятилетия выигрывала чемпионаты страны. Объявления о поиске новых сотрудниц в отдел финансов размещали в магазинах спорттоваров, чтобы собрать женскую команду для участия в первенствах среди организаций. Одна из откликнувшихся на объявление женщин стала второй женой Визеля. Он твердо верил, что успех в спорте ведет за собой успех в бизнесе и личной жизни.

В середине 1980-х Визель получил травму колена и не мог больше бегать на длинные дистанции. Вдохновившись примером Эрика Хайдена, Визель решил попробовать свои силы в велоспорте. Он купил экипировку и начал понемногу ездить. Но сильная жажда соперничества в итоге одержала над ним верх.

На первую встречу с Борисевичем в Сан-Диего Визель прилетел на личном двухмоторном самолете, а оттуда они вместе отправились в Бальбоа-парк на велодром. Он находился в ужасном состоянии: выбоины да кочки. Зато был очень живописным: велосипедная дорожка находилась на возвышении, и с нее открывался вид на пустынный каньон, где росли эвкалипты.

Когда Эдди Би впервые встретился с Визелем, он увидел перед собой седого мужчину с немного обветренным лицом. Он щурил глаза, над которыми нависали густые седые брови, и в целом имел бесстрастный вид. Он выглядел подтянутым, но широкие плечи и накачанный торс сильно отличали его от худощавых велосипедистов. Визель рассказал, что любит бегать и что больше двадцати лет назад пытался попасть в олимпийскую сборную. Еще он рассказал о своих успехах в инвестиционном бизнесе и о страсти к лыжам, ради которой они с Блумбергом купили дом в городе Сноуберд, Юта, а потом приобрели землю недалеко от горнолыжного курорта в Айдахо, чтобы там тренироваться. Кроме этого, он входил в состав руководства сборной США по лыжному спорту, способствовал некоторым преобразованиям в структуре и нашел новые источники финансирования. Но из-за проблем с коленями занятия лыжным спортом ему пришлось прекратить.

Эдди наблюдал, как Визель ездит по треку. Он (как, впрочем, и все остальные ученики Эдди) «никуда не годился». Про себя Борисевич сравнивал его с ишаком, залезшим на велосипед, однако бывало и хуже. Этот по крайней мере был решительным. Эдди составил тренировочный план, и они стали встречаться каждый месяц в Сан-Диего.

Визель тренировался вместе с чемпионами Олимпиады 1984 года Стивом Хеггом и Марком Горски, которые поделились с ним своими хитростями на треке.

Однажды вечером Визель пригласил Борисевича на ужин и командным тоном предложил: «Ты делаешь из меня чемпиона страны, я делаю тебя миллионером». Это была не шутка. Он мог грамотно вложить деньги в биржу и в технические IPO[3]3
  Initial Public Offering – первичное публичное размещение акций.


[Закрыть], а взамен просил, чтобы Борисевич превратил его, инвестиционного банкира средних лет, в чемпиона своей возрастной группы.

К концу сезона 1987 года Визель усовершенствовал технику и усвоил стратегию велотрековых гонок. В том году он победил в спринте на чемпионате страны среди ветеранов спорта в Хьюстоне. Эдди выполнил свою часть соглашения. Настала очередь Визеля делать своего тренера миллионером.

Вдохновленный победой, Визель пришел к Эдди с новым предложением. Он намеревался собрать команду высококвалифицированных велосипедистов для участия в гонке «Тур де Франс». Он хотел видеть в этой команде перспективных молодых гонщиков, которые стали бы впоследствии профессионалами. Параллельно с этим он собирал команду возрастных любителей велоспорта, таких как сам.

Команда Montgomery Securities стала новым явлением в велоспорте. До того момента существовали либо велоклубы для любителей в возрасте, либо профессиональные команды вроде 7-Eleven, а также множество европейских команд, в которых средний возраст спортсменов был около двадцати пяти лет. Никому в голову не приходило объединить два вида команд. Это как если бы начальник Малой бейсбольной лиги разрешил своим взрослым друзьям в ней поиграть.

Визель создал компанию Montgomery Sports на базе Montgomery Securities, открыл офис в Transamerica Pyramid – самом высоком здании Сан-Франциско и стал ее президентом. Главной тренировочной базой Эдди назначил свое ранчо в Рамоне. Местность идеально подходила для тренировок: вдали от города, с умеренным климатом, вокруг дороги хорошего качества, по которым почти никто не ездил. Рядом возвышались огромные горы, в том числе известная своей обсерваторией гора Паломар, к которой вела длинная извилистая дорога.

Эдди селил у себя на ранчо спортсменов в возрасте вместе с молодыми перспективными профессионалами. Жарким летом 1987 года Том Визель ехал с Эдди Борисевичем на своей старенькой «хонде», сопровождая спортсменов, которые взбирались на гору Паломар. Том повернулся и сказал без тени сомнений: «Из этого может получиться нечто крутое. Однажды эта команда выиграет “Тур де Франс”».

Эдди засмеялся: «Это как если бы французская бейсбольная команда попыталась выиграть Мировую серию. Ты это представляешь?»

«Прекрасно представляю! – сказал Визель. – Именно поэтому я и хочу это сделать».

{Примечания к Главе 2}4
  Карьера Борисевича в Польше. Интервью с Борисевичем и Майком Фрайсом.
  Тренировочные методы Борисевича. Интервью с Борисевичем и Майком Фрайсом.
  Лемонд и бойкот Олимпиады. Интервью с Грегом Лемондом.
  Допинг у русских. Мнение о том, что русские принимали допинг до Олимпиады 1980 года и готовились пользоваться теми же методами в 1984 году, было широко распространено среди американцев, имеющих отношение к олимпийскому велоспорту. Однако были и те, кто утверждал, что это просто слухи.
  Оборудование советских спортсменов. Интервью с Фрайсом и Борисевичем.
  Начало пути команды 7-Eleven. Интервью с Джимом Оховицем и Эриком Хайденом.
  Соперничество Эдди Би и Оховица. Несмотря на то что команда 7-Eleven была профессиональной, в нее были допущены велогонщики-любители, готовившиеся к Олимпиаде. Так как зарплаты спортсменов были низкие, никто не переходил в статус профессионалов.
  Мнение Эда Бурка о переливаниях крови. В записи, датированной 30 сентября 1983 года, говорится: «Переливание крови; Олимпийские игры». Бурк написал: «Это допинг или незаконно. Мое личное мнение – нет».
  Заявления Брента Эмери о допинге в Восточной Германии. Интервью с Эмери.
  Леонард Харви Нитц об Олимпиаде 1984 года. В статье «Велогонщик заявил, что переливания крови рекомендуются для гонок» от 26 февраля 1985 года, опубликованной в Bulletin, Нитц пишет: «Я был полон сил пять дней вместо обычных трех».
  Публикация в Rolling Stone. В своих интервью Борисевич и Фрайс сказали, что подозревают Шейлу Юнг Оховиц в разглашении информации журналу Rolling Stone. Но, как следует из статей в Milwaukee Journal «Политики замешаны в спортивном скандале» от 20 февраля 1985 года и «Расследование о переливаниях крови никого не удовлетворили» от 2 февраля 1985 года, многие в то время обвиняли Роба Леа, президента Федерации велоспорта. Журналист газеты Milwaukee Journal Гари ван Сикл написал, к примеру, что «критики» Джима и Шейлы Оховиц «говорят о том, что Леа просто выполняет их приказания и что они пытаются контролировать Федерацию, чтобы занять руководящие посты вместе с Роджером Юнгом, братом Шейлы и тренером команды 7-Eleven». Джим ответил, что эти заявления «смешны»; сам Леа отрицал, что сотрудничал с Джимом или Шейлой. Шейла в то время работала в соревновательном комитете Федерации велоспорта. Ван Сикл упоминал о конфликте между Джимом Оховицем и Борисевичем, назвав их «врагами».
  Знакомство Тома Визеля с Эдди Би в 1985 году. Интервью с Фрайсом, Борисевичем, Визелем.
  Детство Тома Визеля и карьера в конькобежном спорте. Интервью с Визелем; книга «Инстинкт капитала», Р. Брент и Т. Визель (Capital Instincts, R. Brandt and T. Weisel).


[Закрыть]

Глава 3
Жажда победы

Тринадцатилетний Лэнс Армстронг проделал путь до большого хьюстонского парка развлечений не для того, чтобы прокатиться на колесе обозрения или американских горках. Они с отчимом Терри пришли туда на детские соревнования по триатлону IronKids. Гонка включала в себя три этапа: заплыв на 270 метров, заезд на велосипедах на 12,8 километра и забег на 3,2 километра. Первые шесть финишировавших получали полностью оплачиваемую путевку на детский чемпионат мира по триатлону в Диснейленд Орландо.

Для Лэнса это были вторые соревнования по триатлону. Тем же летом он уже участвовал в гонке в Далласе, где блестяще прошел трассу и разгромил своих соперников. Но организаторы недоработали систему хронометража. Дети стартовали группами в разное время, и точно определить победителя было невозможно. Терри был очень зол. Он видел, как Лэнс лидировал, и не сомневался в его победе. Он потребовал, чтобы их отправили на следующие соревнования в Хьюстон, где Лэнс попытался бы обойти всех еще раз – официально. И вот тот сентябрьский день наступил. Температура воздуха поднимается выше 30 °С, они готовятся к старту.

Детей поделили на две группы по возрастам. Лэнсу через месяц исполнялось четырнадцать, и он попал в «старшую группу», в которой сражались за победу дети от одиннадцати до четырнадцати лет. Как только был дан старт, Лэнс плюхнулся в бассейн и, плывя вольным стилем, начал вырываться в лидеры. Выскочив из воды, сел на велосипед и помчался вперед. Тринадцать километров промелькнули как один. Затем надел кроссовки и быстро побежал в лидерах группы. На финишном километре он спринтовал и пересек финишную черту раньше всех. Так Лэнс заслужил путевку на детский чемпионат страны в Диснейленд. Терри ликовал.

В октябре они отправились на гонку в Орландо. Терри любил соперничество и даже поспорил с другим отцом на пятьсот долларов, что Лэнс победит его сына. Спор он выиграл: Лэнс действительно опередил мальчика, и Терри был счастлив. Да только саму гонку Лэнс проиграл, придя вторым, и не видел в этом повода для радости. Наоборот, был ужасно зол. Второго места ему всегда было мало.

Лэнс не был похож на других детей в его родном городе Плано в Техасе, где все увлекались футболом и бейсболом. Лэнсу не хватало то ли ловкости, то ли интереса. Худощавый, невысокого роста, он не подходил на роль футболиста и плохо кидал мяч. К тому же командные виды спорта казались ему скучными. В них приходилось терпеть то, что он ненавидел с самого раннего детства, – ошибки других. Ему нравилось плавать, бегать и ездить на велосипеде. Первый велосипед Лэнсу подарил на пятилетие дедушка по маминой линии. Через год мама Лэнса Линда выложила триста долларов, чтобы купить сыну велосипед BMX. Велосипед на маленьких колесах был предназначен для езды по пересеченной местности, по грунтовке, и с того времени Терри начал возить сына по детским соревнованиям.

Мама Лэнса Линда Мунигам росла в неблагополучном пригороде Далласа с отцом-алкоголиком. В семнадцать лет она забеременела и ушла из школы. Родителям до нее не было никакого дела. Сначала она пыталась воспитывать сына, названного в честь известного игрока футбольной команды Dallas Cowboys («Далласские ковбои»), с его биологическим отцом – красавчиком Эдди Чарльзом Гундерсоном, с которым училась в одной школе. Они поженились на ее семнадцатый день рождения и жили впроголодь в неблагополучном пригороде Далласа. Линда работала в ресторане быстрого питания, а Эдди – менеджером автопарка в издательстве газеты The Dallas Morning News. Вскоре они разошлись. Отец Линды образумился, и они с Лэнсом переехали жить к нему. Линда переходила с работы на работу, одно время работала на почте в отделе невостребованных писем. Гундерсон должен был выплачивать алименты на ребенка по двадцать долларов в неделю, но делал это нерегулярно. Когда Лэнсу было три года, Линда начала встречаться с Терри Армстронгом, который работал в компании, поставляющей хот-доги и мясо в школьные столовые.

Терри Кит Армстронг вырос в семье священника, в раннем возрасте его отправили учиться в военную школу, где, по всей видимости, и сформировалась его приверженность строгой дисциплине. Когда Лэнс был маленьким, Терри использовал для наказаний «ритуальное весло» неформальных студенческих обществ[4]4
  Общественные организации студентов высших учебных заведений в США, или иначе «организации греческих букв», имеющие свои традиции, тайны, ритуалы.


[Закрыть]. В спорт своего пасынка он привлекал суровыми дедовскими методами. Каким бы спортом ни занимался Лэнс, Терри учил его быть настоящим спортсменом, как сам это понимал. На одной из своих первых кросс-кантри-велогонок Лэнс упал и расплакался. Отчим подошел к нему и сказал, что, если он не прекратит рыдания, они пойдут домой. Тогда Лэнс поднялся и продолжил борьбу. Терри был сторонником железной дисциплины, слово «мужественность» употреблял в самом строгом, исконном его смысле. Терри искренне заботился о Лэнсе, ждал от него успехов, особенно в спорте. Но с самого раннего возраста мальчик его отвергал, и Терри часто слышал в свой адрес: «Ты не мой папа!»

Биологический отец Лэнса Эдди потерял связь с сыном, когда Линда с Терри переехали – сначала в квартиру в Ричардсоне, пригороде Далласа, потом в дом в Плано. Последний раз он видел своего сына, когда Лэнсу исполнилось три года. С течением лет Эдди забыл о ребенке, как забыл всю свою прежнюю жизнь, да и сам Лэнс не горел желанием встречаться с папой. Он знал, что Эдди их бросил и что еще раньше маму бросили родители, потому что дедушка пил. В Далласе их считали неблагополучными. Он увлекся спортом, чтобы вырваться из дома.

Нельзя с уверенностью утверждать, что Лэнс был спортивно одарен от природы, но он много работал над собой. Бросив в средних классах футбол, он с приятелями начал ходить в бассейн. Когда впервые в возрасте двенадцати лет Лэнс пришел в городской бассейн Плано, то плюхнулся в воду и начал изо всех сил дрыгать ногами и руками. Его отправили в группу девятилетних. Тренер назначил ему дополнительные тренировки каждый день в шесть утра и еще после школы. За месяц он так преуспел, что его перевели в группу тринадцатилетних. А через год он занял четвертое место в региональном заплыве на полтора километра вольным стилем. Благодаря плаванию он укрепил плечевые и шейные мышцы.

В том же возрасте Терри повез Лэнса в Сан-Антонио на первенство штата Техас по плаванию. Его мама тогда находилась в больнице. После операции по удалению матки у нее развились осложнения, и ей пришлось остаться в больнице на несколько дней. Лэнс злился. Он ждал поддержки, но поддержка Терри ему была не нужна. С ним он даже не разговаривал. На обратном пути в аэропорту Лэнс заметил, как отчим что-то пишет у себя в блокноте. Он быстро набросал пару строчек, тут же вырвал страницу, смял листок и выбросил в урну. Лэнсу стало интересно, и, когда объявили посадку, он сказал, что отойдет в туалет и потом сам поднимется на борт. Когда Терри отвернулся, Лэнс достал скомканный листок и спрятал в сумку. Записка оказалась черновиком любовной записки, адресованной другой женщине. Лэнс сохранил ее, но матери ничего не сказал.

Шел 1985 год. Однажды в местном магазине велотоваров Richardson Bike Mart Лэнс увидел объявление о соревнованиях по триатлону IronKids, в которых участники состязались в трех дисциплинах: плавании, велогонке и беге. Терри и Линда хотели, чтобы их сын принял участие в старте, и купили ему новый велосипед, на котором он и одержал победу в Хьюстоне. В то время триатлон, который зародился на Гавайях, находился в стадии становления. Большинство американцев, и тем более техасцев, понятия не имели, что значило это слово. Участников было очень мало – в основном фанатики тренажерных залов, в 1980-е годы страстно увлеченные культуризмом и аэробикой. Не было ни единых правил проведения гонки, ни последовательности в технике спортсменов; экипировку собирали из того, что попалось под руку.

Лэнс и два его лучших друга организовали некое подобие команды триатлетов и ездили по Техасу, участвуя во всех крупных соревнованиях. Они вместе тренировались – бегали и плавали, но больше всего любили ездить на велосипедах и все свободное время проводили тоже вместе, проказничая и ища себе приключения. Лэнс считал себя бунтарем, отвергающим традиционные командные виды спорта. Он сам создал свою команду, в которой мог найти желанную поддержку, но при этом ни от кого не зависеть в своих победах и поражениях. Победы были только его победами, а именно этого он и хотел.

В июне 1986 года Лэнс на тренировке в бассейне познакомился с Риком Кроуфордом – двадцатишестилетним профессиональным триатлетом. «Я хочу зарабатывать деньги и побеждать. Что мне для этого нужно?» – спросил у него Лэнс. Рик стал бесплатно тренировать Лэнса. Он ездил с ним на соревнования и следил за выполнением его тренировочного плана: 11 километров плавание, 500 километров езда на велосипеде, 50 километров бег – всего 25 часов тяжелых тренировок в неделю. Рик пригласил Лэнса принять участие в дуатлоне, в котором соревновалось не больше 30 человек. Соревнования проводились на территории шикарного оздоровительного центра на крыше торгового центра. Участники проплыли 300 метров в очень холодной воде бассейна и затем пробежали 3,5 километра по искусственному газону. Лэнсу было четырнадцать лет, и он выиграл те соревнования. За первое место его наградили парой кроссовок Avia.

Скотт Эдер, двадцативосьмилетний представитель компании Avia, жил в Далласе и пришел домой к Армстронгу, чтобы вручить приз. Терри и Линда знали, что Эдер тоже занимается триатлоном, и надеялись, что он окажет хорошее влияние на Лэнса, который планировал выходить на новый уровень и выступать во взрослых гонках. Они попросили его дать несколько советов по тренировкам и взять Лэнса под присмотр. Эдер с удовольствием согласился помочь. Он посчитал это благородным делом, так как видел в Лэнсе потенциального профессионального спортсмена. Брал Лэнса с собой в бассейн и на соревнования, несколько раз в неделю они даже вместе ужинали. Они убедили потенциальных спонсоров подарить Лэнсу кроссовки, велосипед и другую экипировку и добились поддержки того самого магазина Richardson Bike Mart, который предоставил ему велосипед и выплачивал ежемесячную стипендию в 400 долларов.

То, что владелец магазина Джим Хойт согласился поддерживать мальчика, было удивительно. Уже тогда Лэнс показывал характер, и его подростковые выходки однажды так вывели из себя Хойта, что он запретил Лэнсу даже появляться на пороге своего магазина.

Тем не менее Хойт видел серьезные намерения Лэнса и пригласил его в группу велосипедистов-любителей, которые катались вокруг Плано. Там Лэнс познакомился с базовыми понятиями велоспорта: пелотон, драфтинг и грегари[5]5
  Пелотон – основная группа гонщиков в спортивной гонке; драфтинг – техника группового передвижения, при которой за лидером вплотную движется следующий участник группы, снижая собственные энергозатраты на преодоление сопротивления среды; грегари – шоссейный велогонщик, работающий на свою команду или ее лидера. Прим. ред.


[Закрыть]. Лэнс стал выступать за команду магазина в так называемых вторничных вечерних заездах. Это были шоссейные гонки, которые проводились в несколько кругов в небольшой промзоне. Обычно длина одного круга в таких гонках составляет около 1,5 километра, а в общей сложности нужно проехать 20, а то и 40 кругов. Длина круга на этих соревнованиях составляла чуть больше одного километра, а на трассе было несколько крутых поворотов, отмеченных оранжевыми конусами.

Все, кто участвовал в официальных соревнованиях, должны были быть аккредитованы государственным комитетом по велоспорту. Спортсмены, впервые принимающие участие в соревнованиях, имели низшую – четвертую – категорию. Для того чтобы повысить ее, нужно было принимать участие в гонках и зарабатывать очки. Процесс длился месяцы, если не годы.

Это означало, что Лэнс, технически считавшийся новичком, получал четвертую категорию и должен был соревноваться с самыми медленными и неопытными спортсменами. Хойт был одним из организаторов гонки и прекрасно понимал, что Лэнсу под силу выступать на смешанных стартах со спортсменами из первой, второй и третьей категорий. Поэтому он разрешил Лэнсу соревноваться уровнем выше, но с одним условием: он не должен побеждать, иначе обман раскроется и официальные лица уличат их в нарушении правил.

Лэнс сразу рванул, обогнал группу из сорока гонщиков, оставив их далеко позади, и только один спортсмен оставался у него «на колесе». На последнем круге Лэнс по-прежнему ехал в лидерах. Он понимал, что его победа никому не нужна, но что-то мешало ему остановиться. Он выиграл. Как Хойт и предупреждал, официальные лица, побагровев от злости, узнали о положенной Лэнсу категории. Хойту пришлось все улаживать, и в жизни ему еще не раз предстояло отдуваться за Армстронга, но, черт его дери, он же просто летает на велосипеде!

Кроуфорд и Эдер стали неофициальными менеджерами Лэнса и в триатлонном сезоне 1986 года возили его по Техасу и Оклахоме, где он участвовал в небольших соревнованиях на относительно короткие дистанции, набираясь опыта. В четырнадцать лет его все еще не допускали к участию в некоторых стартах. По требованиям страховых компаний, обслуживающих гонки, участники должны были быть старше пятнадцати лет. Проблему решили быстро: Линда взяла корректор и черную ручку и исправила год в свидетельстве о рождении Лэнса. Как минимум один человек догадался о подделке – это был организатор «Президентской гонки» в Далласе Джим Вудман, который, помимо прочего, выпускал журнал Florida Sports, но все равно допустил мальчика к участию. Лэнсу был важен любой опыт, и он показывал всё лучшие и лучшие результаты. На одном старте в Техасе Лэнс в майке и плавках с логотипом магазина Richardson Bike Mart вырвался так далеко вперед, что спортсмен, следующий за ним, даже не видел, как Лэнс пересек финишную черту, и думал, что победил.

Армстронг быстро сделал себе имя, начал получать поддержку спонсоров и заводить важные знакомства, которые очень ему пригодились в дальнейшей жизни. Вудман даже поместил его фотографию на обложке своего журнала. Своенравный Лэнс не слушал ничьих советов и продолжал работать над техникой и стратегией. Летом 1986 года он дважды уступал лидерство из-за обезвоживания. Он еще не понимал, как важно все время восполнять потери жидкости на дистанции, даже если не хочется пить. На крупной гонке в Далласе он, к своему стыду, был оштрафован за драфтинг, то есть он ехал слишком близко за другим спортсменом в так называемом «воздушном кармане». В профессиональном велоспорте драфтинг считается частью стратегии, потому что помогает гонщику сэкономить силы, но в триатлоне он, как правило, запрещен. Лэнс понял, что мало быть сильным спортсменом – нужно быть еще и хитрым. Он был полон решимости учиться на своем опыте.

В 1987 году он уже был взрослым юношей, которого лучшие триатлеты мира, старше его на десять лет, воспринимали как серьезного соперника. Он быстро набирался сил, росла его выносливость. Летом того же года он показал выдающийся результат на «Президентском триатлоне», на котором годом ранее участвовал полузаконно, не подходя по возрасту. Двадцатидевятилетний профессиональный триатлет Марк Аллен два года подряд выигрывал эту гонку. Старт проходил в респектабельном пригороде Ирвина. Аллен зашел в озеро и ждал стартового сигнала. Когда по окончании этапа он вышел из воды, то был очень удивлен, увидев впереди себя Лэнса, который после плавания шел на третьем месте в общем зачете. Аллен не знал Лэнса и думал, что тот серьезно занимается плаванием, а триатлон для него не больше чем развлечение. Проехав несколько километров велоэтапа, Аллен был поражен, что Лэнс все еще держится рядом с ним. Он не отставал всю дорогу. Лэнс бегал слабо, поэтому финишировал шестым в общем зачете – неплохой результат для пятнадцатилетнего парня.

После такого успеха Лэнса начали приглашать на старты по всей стране и за ее пределы, например в Каракас. Он попал на международное первенство на Бермудских островах, на котором разыгрывалось 100 тысяч долларов призового фонда. Там он на равных соперничал с профессионалами со всего мира и финишировал одиннадцатым.

Всего за время учебы в старших классах Лэнс принял участие почти в тридцати триатлонных гонках. Перелеты, проживание, стартовые взносы чаще всего оплачивали спонсоры. Так, например, его четырехдневное пребывание на Бермудах полностью оплатил владелец одного отеля. У Эдера был друг, который работал в далласском рекламном агентстве, сотрудничавшем с корпорацией «Макдоналдс». Он договорился с ней о годовой стипендии для Лэнса в размере десяти тысяч долларов. В шлеме Лэнса были золотистые вставки, он носил желто-красную форму. «Макдоналдс» оплачивала некоторые его поездки.

Спортивный талант Лэнса и умение себя преподнести проявились в нем рано, как и норов. Лэнс бесплатно получил от спонсоров велосипед Kestrel. Это был один из самых первых карбоновых сверхлегких шоссейных велосипедов. Он отъездил на нем несколько стартов, но ему пришлось расторгнуть договор с Kestrel вскоре после того, как операторы американского спортивного канала ESPN засняли, как он швыряет велосипед в канаву через четыре автомобильных ряда из-за прокола шины.

Джим Вудман, ставший одним из наставников Лэнса, видел, что он подвержен резким перепадам настроения: в одно мгновение радость у него сменялась яростью. На тренировочных заездах вокруг Майами Вудман не раз становился свидетелем неистового бешенства, в которое приходил Лэнс, если водитель ему сигналил или подрезал. Он ехал за машиной до светофора, стучал в окно и выкрикивал оскорбления: «Да пошел ты, сука!» Вудману становилось страшно, он просил Лэнса успокоиться. «Они когда-нибудь нас убьют, – говорил он. – Тут у каждого второго есть оружие».

Лэнс был высокомерным. На одной из тренировок Вудман перестроился и поехал сразу позади него, чтобы укрыться от ветра. Другой возможности успевать за несущимся изо всех сил Армстронгом, который готовился к большому старту во Флориде, у него не было. «Сука, думаешь, тебе все можно?» – закричал Лэнс, обернувшись назад.

«Говори ногами, а не ртом, – дал ему в тот день совет Вудман. – Никому не интересно слушать твою подростковую матерщину».

Кроуфорд вспоминает, что однажды рассвирепел, случайно услышав, как Лэнс задирает своего главного соперника Чена Макрея перед стартом: «Что ты здесь делаешь? Ты никто. Вали домой».

От Лэнса доставалось и Терри. «Да пошел ты!» – привычно огрызался Лэнс на любые просьбы помочь по дому. Терри много работал, чтобы обеспечивать семью, он подарил Лэнсу на пятнадцатилетие подержанный спортивный Fiat, но тот все равно считал его ничтожеством и подлым материалистичным козлом. Еще он считал Терри несдержанным и не мог простить ему однажды сказанное: «Это мой дом, и ты будешь делать то, что я тебе скажу». Лэнс видел в этом признание, что он и Линда были для отчима в тягость. Кроуфорд понимал, что у Лэнса было тяжелое детство, но такого отношения Терри явно не заслуживал.

– Потише! Это же твой отец. Нельзя так с ним разговаривать, – говорил Кроуфорд.

– Он лох, ненавижу его, – отвечал Лэнс.

Поведение Лэнса сказывалось на отношениях Линды и Терри. Линда понимала, что уйти от Терри она не может: как она будет одна воспитывать сына, не имея даже образования? Она боялась, что не сможет содержать себя и сына. В возрасте шестнадцати лет Лэнс уже зарабатывал по тысяче долларов в месяц, выступая на соревнованиях по триатлону, и Линда наконец решилась уйти от Терри. Лэнс с восторгом принял ее решение. «Боже, она это смогла сделать, значит, у нас все получится. Значит, у меня все получится», – думал он. Спустя несколько лет Терри позвонил Рику с вопросом: «За что Лэнс так ненавидит меня?» Рик не нашелся с ответом.

Лэнс испытывал живой интерес к спортивной науке и психологии. Он любил просчитывать все до мелочей и в плавании, и в велогонке, и в беге. Эдер узнал, что в Далласе на базе исследовательского института проводится контролируемое испытание спортсменов. В ходе теста планировалось изучить влияние охлаждающего жилета на спортсменов, дважды измерив температуру их тела: после ношения жилета и после часового забега. В качестве бонуса участники исследования проходили тест на максимальное потребление кислорода (МПК), который показывал, насколько эффективно человек потребляет кислород. Каждый из спортсменов вставал на беговую дорожку со специальной маской на лице. Из маски шла трубка, которая соединялась с аппаратом, измеряющим объем и состав выходящего из легких спортсмена газа.

Через неделю после теста Эдеру позвонил начальник исследовательского проекта: «Я не знаю, кого вы мне привели, но у мальчика второй максимальный результат из всех, что мы когда-либо наблюдали». Тест подтвердил то, о чем сам Армстронг всем постоянно твердил: его возможности были безграничны. В том же месяце журнал Triathlete написал статью о Лэнсе, в которой назвал его показатель МПК, равный 79,5, потрясающим.