Текст книги "Код карибской авантюры, или Смертоносный вояж"

И беглецу пришлось сообщить ему свой фантастический план.

– Да, чудеса, – почти пропел дедок. – Видно, что ты со сказками в ладах. Вот и я думаю, а будет ли этот самый коммунизм через двадцать лет, как на съезде-то объявили. Ну да, да, тебе сейчас только до него, до светлого энтого, – поёрничал старик. – В прошлом-то я уже всех потерял. Всё тоже строили, строили, да и война эта прожорливая… Благо хоть одна сестра младшая осталась. Так что мне хоть повеселее, чем тебе-то. Ну да ладно, времени у нас с тобой немного. И путь я тебе укажу покороче к городу. Повезло тебе, парень, там живёт один морячок, старпом уже, в загранки ходит. Должник он мой. Всё грозился вернуть его, должок этот. Давно это было, от нар я его спас, когда он, напившись на свадьбе, Кольку патлатого из другого села ножичком подрезал. Правда, на самом деле он не очень-то был виноват, патлатый первый начал, вытащив перо. Вот Толян у него и перехватил его. Да, а вырос-то он здесь, на моих глазах. В итоге отмазал я его через нашего участкового, хотя отмазывать-то особо нечем было, а вот самогон был. Вот и пришлось того аж два месяца им поить, – укладывая какую-то снедь в небольшой вещмешок, излагал дедуля. – Зато, вишь, тот случай на пользу ему пошёл. Завязал он с «горькой» полностью да и в люди выбился. Семья, детей двое. Мотоцикл с коляской прикупил. Только ты не ищи его в порту, а иди прямо к нему домой попозже вечерком, Победы, 38. Запомнил? Скажешь, мол, от Трофимыча. Да, а по батюшке он Семёныч. И про должок напомнишь, ежели вдруг в чего не въедет.

– Большое спасибо вам, дедушка!

– Да что там! Даже намекать не буду, мол, сочтёмся. Это уже мои последние дела на земле, а тебе жить да жить. Короче, нам надо поторапливаться. Кто их знает, они лисы-то хитрые. На-ка, возьми, – старик подал Сергею вещмешок и вышел с ним на крыльцо.

В этот момент вновь послышался шум двигателя.

– Ну вот, накликал, – поворачиваясь к Сергею, с раздражением на самого себя просипел старик.

– Как намазанные, видать, всё же водички захотелось отведать, а больше и негде. А можа, кто и навёл? Главное, теперь в Новороссийск сразу не суйся, не показывай, что он тебя интересует. Направляйся сначала в другую сторону, в Геленджик. И беги сейчас вон в тот лесок, а за ним по высоковольтной линии. А я их задержу, скажу, мол, ты в кукурузе скрылся.

С этими словами дед бросился навстречу уже знакомому ЗИЛу, а Сергей, пригибаясь, – в сторону леса. Но, достигнув его густых кустов, споткнулся о корягу и, падая, вдруг каким-то шестым чувством осознал, заползая в них, что надо остаться понаблюдать.

– Сюда, сюда, соколики! – уже истошно вопил дед. – Только что этот парень был здесь.

– И где он, куда делся?! – выпрыгивая из кабины, крикнул старшой. – Вот туда, вон туда, в кукурузу сиганул, пострел, – указывая вглубь огорода, продолжал дедок.

В тот же момент из кузова повыскакивали ещё трое, выхватывая на ходу пистолеты и передёргивая затворы. Да и водитель не усидел за баранкой.

– Будем окружать со всех сторон, – бросил старлей и указал каждому направление движения.

После чего вся их группа рассыпалась вдоль кукурузного поля, а сам он, ломая кукурузные стебли, пошёл напрямик, не переставая кричать устрашающие призывы сдаться по-хорошему. Увидев, что водитель грузовика не отказал себе в удовольствии поохотиться на безоружного солдатика и, вытаскивая пистолет ТТ, соскочил на землю, присоединившись к компании, Сергей выждал, пока те не удалятся подальше, кинулся к грузовику и запрыгнул в кабину. На его счастье, ключ торчал в замке зажигания. Взревев, машина двинулась в сторону просёлочной дороги. Он только успел махнуть старику, крестящему его. В тот же момент преследователи, услышав шум отъезжающей машины, рванули со всех сторон назад, сделав несколько выстрелов по удаляющемуся грузовику.

– Ну, старый, мы ещё вернёмся, и, если ты нас объегорил, пойдешь под расстрельную! – злобно отбарабанил главарь, пробегая мимо.

– Да что вы, соколики? Господь с вами, я же как лучше хотел. Он же в кукурузу рванул, ей-богу! – кричал дед вслед бегущей рысцой группе.

Когда последние исчезли из виду, дед, чертыхаясь в сторону убойной группы, бормотал себе под нос:

– Ну-ну. И не такие расстреливали и не один раз. Мало мы, что ли, попартизанили тут. Теперь вот только и гадай, как парнишка-то выкрутится из этой истории…

Тем временем, когда грузовик выезжал с просёлочной дороги на шоссе, случилось непредвиденное: он вдруг клюнул носом вправо и чуть не завалился в кювет. Тут-то Сергей и обратил внимание, что справа от него лежит брезентовая куртка, приподняв которую, он обнаружил автомат. Ещё подумал, выскакивая из машины: «Лучше, чтоб не понадобился». И тут же с досадой увидел, что пробит передний баллон.

Видно, одна из пуль всё же попала в цель. Бросать машину было ну никак нельзя – куда он сможет добраться пешим ходом? Прикинул, сколько времени у него есть в запасе, пока те доберутся до дороги, и, вычислил, что это минут тридцать – не так много, но деваться было некуда. Ужасаясь тому, что делает, он всё же схватил АКМ и, передёрнув затвор, закинул его назад в кабину После этого бросился к ящику с инструментами, достал домкрат, забрался под машину, подставил под ось и принялся за работу. За то время, пока он занимался ремонтом, мимо проехало несколько машин – как грузовых, так и легковых. Но ему было не до них, да и проситься к ним он не хотел, понимая, что может получить отказ и только потеряет время. Уже опуская ЗИЛ на новое колесо, беглец краем глаза увидел бегущих с просёлочной дороги людей. Медлить нельзя было ни секунды, и он, бросив баллонный ключ, запрыгнул в кабину, буквально сдёрнул грузовик с домкрата, вдавив до пола педаль акселератора. Преследователи, что-то крича, стали отставать, на ходу пытаясь стрелять по машине. Одна из пуль пробила кабину справа от него и впилась в приборную доску. Бросив туда взгляд и отметив про себя, что ничто важное не задето, он продолжал упорно гнать к грузовому железнодорожному узлу. ЗИЛ трясло, это явно недотянутые гайки заставляли колесо выделывать восьмёрки.

А в это время, когда вся группа оказалась вне поля его зрения, старлей с компанией, увидав приближающийся к ним грузовой ГАЗ-151, вышел на середину дороги, поднял вверх руку с раскрытой корочкой, а в другой зажал пистолет. Водитель попытался не подчиниться, и старлей выстрелил в воздух, демонстрируя серьёзность своих намерений. Парню в кабине не оставалось ничего другого, как резко затормозить.

– Ты что, не видишь?! – показывая удостоверение, прокричал старшой, буквально вытаскивая бедолагу из кабины, на место которого тут же вскочил один из его подчинённых.

– Мы тут государственного преступника ловим, а ты нам помогать не хочешь! Так что гуляй пока, – усаживаясь рядом с водителем, злобно вещал он в сторону ошарашенного бедняги, по инерции идущего за набирающим обороты грузовиком.

Всего этого Сергей наблюдать не мог, но постоянно посматривал в боковое зеркало, понимая, что такой вариант возможен и преследователи могут поймать попутку. Проехав порядка пяти километров, он заметил приближающийся переезд и обходчицу, закрывающую шлагбаум и поднявшую флажок. Пришлось, притормаживая на медленных оборотах, подтягиваться к переезду и в конце концов остановиться. Тут-то он и вспомнил об одной мирной функции автомата, которую ему ещё в учебке продемонстрировали умудрённые опытом старослужащие. Ведь баллонный ключ он в спешке бросил. Схватив АКМ, он выскочил из машины, откинул предназначенный для ВДВ приклад в сторону, а затем, сжимая его назад и вперёд таким образом, чтобы гайки оказывались зажатыми, как пассатижами, быстро подтянул их.

И только успел снова запрыгнуть в кабину, как позади показался агрессивно надвигающийся трёхтонник с узнаваемыми людьми, выглядывающими с его борта. Медлить было нельзя. Врубив изо всех сил педаль газа, ломая шлагбаум, не обращая внимания на судорожные взмахи флажком и крики женщины, он бросил машину вперёд. Однако и его преследователи уже буквально перед самым носом паровоза сумели проскочить за ним. С этого момента началась погоня с попытками обгона его ЗИЛа и лавированием то влево, то вправо. Хотя стрелять они не решались: приближался населённый пункт и на дороге становилось всё больше машин. В какой-то момент грузовики поравнялись бортами, и один из команды сумел перепрыгнуть с борта на борт его машины. В следующий момент он, уже переваливаясь через передний правый угол кузова, оказался на её подножке, пытаясь открыть дверцу. Видя это, Сергей резко ударил по тормозам. Того бросило сначала вперёд, а затем назад и будто сдуло в придорожную канаву. Но вот «газон», следовавший за ним по пятам, за эти несколько мгновений, увернувшись, оказался впереди и, резко затормозив, встал бортом поперёк дороги. Не раздумывая ни секунды, беглец направил тяжёлый трёхосник прямо в сторону кабины преследователей. И хотя удар был значительной силы, их машину только повело в сторону. В ту же минуту он увидел направленные в его сторону стволы – как с борта, так и из кабины. Пригнувшись, он схватил автомат и, не разгибаясь, дал снизу очередь поверх голов преследователей. Они, как подрубленные, свалились в кузов грузовика, и, чтобы освободить проезд, Сергей, выставив в окно ствол, снова вдавил акселератор в пол до отказа. Натужно ревя, выпуская из-под колес чёрный столб грязной пыли, его мощный ЗИЛ-157 на надрывных оборотах всё же сдвинул в сторону более лёгкого собрата. Воспользовавшись замешательством и страхом команды заполучить кусок свинца, беглец стал снова разгонять машину. Понимая, что ограничение в скорости у обеих машин составляет не более 70 километров, что не позволяло оторваться далеко вперёд, но хорошо зная местные дороги, он надеялся только на одно из дорожных разветвлений. И когда впереди показалась такая возможность, он немного сбросил скорость, давая сидящим у него на хвосте вновь дотянуться до него. И в тот момент, когда те поравнялись с его ЗИЛом, резко бросил свою машину в сторону их грузовика. Расчёт оказался верным: уходящая влево в сторону под большим уклоном просёлочная дорога буквально поглотила движущуюся, почти неуправляемую трёхтонку. И та, перелетая через колдобины, рытвины и ямы, смогла остановиться только метров через пятьдесят. Фора минут в десять, пока они разворачивались и медленно поднимались вверх на гору, позволила Сергею оторваться от преследователей на несколько километров.

Лена

А в это время Лена, первым делом отыскав кусок марли, сделала в нём надрезы и разорвала на несколько частей. Затем, подумав, сняла со стола клеёнку и проделала с ней то же самое. После чего, перепеленав девочку, подстелила под неё кусок клеёнки, успокоила и убаюкала её. Затем спустилась в погреб и принесла оттуда кувшин с молоком. Нашла бутылку, налила в неё немного молока, поставила в ковшик с водой и подогрела на примусе. Вспомнив о резиновых медицинских перчатках, доставшихся ей при срочной операции в отсутствие сестры-ассистентки, отрезала от них один пальчик, проделала в нём иголкой небольшую дырочку и, натянув на горлышко бутылки с молоком, придерживая пальцами, приступила к кормлению ребёнка, лихорадочно думая, что ей предпринять дальше. Не зная и не понимая, что произошло, но догадываясь, что случилось нечто запредельное, выходящее за рамки разумного, она пыталась найти выход из свалившейся на неё ситуации, при этом чётко осознавая, что никак не может обнародовать скоропалительное появление у неё ребёнка. Улучив момент, когда девочка, угомонившись, уснула, Лена быстро собралась и добежала до части. Она вошла в комнату, где в этот воскресный день дежурили вольнонаёмные, такие же, как и она сама. Они о чём-то горячо спорили, но при виде Лены в комнате наступила звенящая тишина. На всех лицах, обращённых к ней, застыл вопрос. Но и она, хоть и обладала кое-какой информацией, обведя всех взглядом, поинтересовалась:

– Да что, собственно, случилось-то?

– Вот и мы хотели у тебя об этом спросить. Не мы же трудились у твоего начальника, – ответила Зинаида, самая старшая из компании.

– Так он же мне ещё вчера выходной дал. Да что такое, скажите уже! – в сердцах воскликнула она.

– В общем, предателем Родины оказался твой учёный, передавал секретные сведения за границу нашим врагам, говорят, даже прямо через того самого Пеньковского, ну которого недавно расстреляли за шпионаж. Так вот, когда к нему с обыском пришли, а в доме ещё и его жена Олька была, так они там круговую оборону организовали, у них там, оказывается, целый арсенал оружия был. А ты что, не примечала ничего? – с подозрением посматривая на Лену, спросила Зина.

– Нет их больше, – вставила Марина, самая младшая из компании, и отвела взгляд в сторону.

От услышанного у Лены подкосились ноги, и она буквально завалилась на пол. Когда её привели в чувство, побрызгав в лицо водой, и помогли усесться на стул, она, уставившись в одну точку, только и могла повторять:

– Какой ужас, не может быть, какой арсенал? Он же ещё и близоруким был! – через силу шептала она, веря и не веря тому, что было озвучено. То, что Сергей передал ей девочку, вроде вязалось с тем, что могло произойти, но вот почему он явно удирал с места событий, это никак не соответствовало тому, что она услышала и что могло реально случиться. Но поделиться своими сомнениями с сослуживицами она не могла. Ещё какое-то время ей пришлось отвечать на их назойливые вопросы о том, что она видела и слышала, будучи помощницей по дому. Но Лена только и могла сказать, что в последнее время учёный был какой-то напряжённый и словно не в себе. И ещё, что собирался лететь в субботу в Москву.

– А ты, Лен, чего заходила-то? Ты ведь выходная сегодня.

На что она с полным безразличием, только махнув рукой, отвечала, мол, теперь это не имеет значения. И на ходу придумав, что должна идти домой, так как там её дожидается тётка, которая якобы заехала к ней накоротке, Лена поднялась и, еле передвигая отяжелевшими ногами, направилась было уже к выходу, как вдруг остановилась, сообщив для достоверности, что вспомнила:

– Так ведь я же за спицами для неё приходила, которые ты мне, Наташ, на время дала, чтобы она мне кофту связала, – обратилась она к одной из девушек, уже подходя к своему столу. Выдвинув верхний ящик, Лена вынула спицы.

Выйдя за ворота воинской части и взяв себя в руки, она изо всех сил припустила бегом в село, на ходу думая о том, что ей и действительно надо бы навестить тётку. Она бедовая и толковая, может, чего вместе и придумают. Она быстро собралась и запеленала ребёнка. Никем не замеченной ей удалось дойти до автобусной остановки.

Добравшись до посёлка, где проживала её тётя, на его окраине она увидела двух сельчанок, сидящих на скамеечке у одной из хат.

– Ленк, ты, что ль? – поинтересовалась одна из них. – Ты же вроде как месяца три назад здесь была, и ничего такого, – она сделала паузу и продолжила: – А теперь вот с ребёночком. Может, поделишься секретом скороспелости? Мы-то всё по старинке да по старинке – по девять месяцев таскаемся, – не злобно, под подхихикивание подружки вещала она.

– Да я же тогда в пальто была, ну и сглазить боялась, – постаралась как можно спокойнее парировать Лена, присаживаясь рядом с ними на скамейку.

– А он-то кто? Мы вроде и не слышали, чтобы ты за кого выходила, – настаивала та же, правда, получив толчок в бок от второй.

– А что, уж и спросить нельзя? – с раздражением отреагировала она, пытаясь взглянуть на ребёнка.

– Да ничего, всё нормально, – стараясь выглядеть беззаботной, сказала Лена, приоткрывая личико девочки. – Это офицер из нашего подразделения, просто его в одночасье в другой район перевели, и мы не успели оформить наши отношения. Вот теперь жду вызова к нему.

– А… Ну тогда понятно, – с оттенком некоторого сомнения согласилась та.

– Ой, хорошенькая-то какая, правда, смугленькая. Не в отца ли? Уж не из соседней ли республики джигит? – не унимались обе, рассматривая ребёнка.

– Возможно, – подхватив их игривый тон, уклончиво ответила Лена, прикрыла девочку, поднялась и направилась в сторону тёткиного дома.

– А рецепт скороспелости я вам потом спишу, – бросила она через плечо, пытаясь отшутиться под хохоток соседок.

Дойдя до дома, Лена прошла через сени и постучала в дверь, сообщив, что это она. И, услышав тёткин голос: «Там не заперто, заходи», вошла внутрь помещения, продолжая слушать, что та говорит из-за занавески.

– Ой, Ленок, ты прям зачастила, молодец. Раньше-то, пока мать твоя жива была, навещали меня почаще. А теперь вот и… – она остановилась на полуслове, услышав писк проснувшейся девочки, резко отдёрнула занавеску и вышла полуодетая.

От неожиданности тётка присела на табуретку.

– Ой, Лен, а с кем это ты? – с тревогой спросила она.

– Да я сама толком не знаю, – думая больше о своём, отвечала та. И, уже положив ребёнка на кровать, разрыдалась, дав волю накопившимся за это время эмоциям, и бросилась на шею тётке. После чего, размазывая по щекам слёзы, всхлипывая и заикаясь, поведала то, что ей было известно.

– Ну дела, – поглаживая и успокаивая Лену, только и смогла вымолвить тётя. И, поднимаясь, продолжила: – Вот что, для начала ребёнка надо искупать. Я сейчас воды нагрею, а ты возьми пока тазик там, в прихожей.

Распеленав девочку, видя вопрошающий взгляд тёти, Лена сообщила:

– Ну да, тёть Ань, папа-то у нас заокеанский, с Кубы, они у нас на стажировке были.

– Вот тебе и на! Похоже, удачно постажировались, – горько пошутила тётя. —

Искупав и накормив ребёнка, присаживаясь к столу, чтобы выпить чаю с вареньем и поесть домашнего творога, тётя, призадумавшись, резюмировала:

– А знаешь, Лен, я вот о чём подумала, ведь, действительно, ни ты, ни я не можем оставить у себя дитятко, даже если бы сильно этого хотели. Ну как мы объясним, откуда оно у нас образовалось. Да понимаю я всё, и как у тебя глаза загораются, когда ты о нём, о Сергее этом, говоришь. Небось, что-то промеж вас было. И не надо передо мной ответствовать, понимаю, что было, – видя, как племянница отводит взгляд в сторону, подытожила тётка. – Ясно только одно: мы не знаем всего, что там произошло на самом деле, но можем предположить, что опасность оставаться там была не только для него, но и для ребёночка. И вот что я думаю: нам нужно отвезти её в город, найти детский дом и подбросить её туда.

– Тёть Ань, – с мольбой в голосе попыталась воспрепятствовать этому приговору Лена, – но он же мне не простит этого.

– Простит, Лена, это не твоя вина, и, если уж действительно так прикипел к ней когда-то, как сможет, заберёт её оттуда. А нам ещё надо подумать, как это сделать, чтоб не попасться. И вот что, вскипяти-ка ещё молочка, пока я буду собираться, авось не прокиснет в пути.

Сергей

Уже подъезжая к посёлку, Сергей заметил рядом у дороги продуктовый магазинчик. Рядом с ним стояли пара легковушек и грузовик, капот которого был направлен в сторону, откуда прибыл Сергей. Это было ему на руку – сменить направление движения как раз в сторону Новороссийска, куда ему и нужно было попасть. Решение пришло молниеносно: он отогнал машину во двор бараков, располагавшихся неподалёку, чтобы её не было видно с трассы, и, бегом вернувшись, встал на заднее колесо и заглянул под брезент в кузов грузовичка с противоположного борта от окон магазина.

Тот был основательно набит матрасами, железными сетками и спинками от кроватей. Что подошло ему как нельзя кстати. Быстро перебравшись через бортик машины, Сергей сумел втиснуться туда, предполагая, что всё это, вероятно, было предназначено для какого-то пионерлагеря или санатория. Вскоре из магазина вышел шофёр, неся сетку с продуктами, сел за баранку, и машина тронулась. Из своего укрытия, немного приподняв над бортиком брезент, Сергей мог наблюдать бегущую навстречу дорогу. И уже буквально через пару километров увидел тот самый ГАЗ, который он благополучно подтолкнул в крутизну и который теперь двигался им навстречу в другом направлении. Последней мыслью Сергея было: «Только бы не уснуть». В ту же секунду он провалился в глубокий сон.

Разбудил его чей-то громкий голос и хохот нескольких мужичков, столпившихся у машины, стоящей с опущенным бортом и поднятым брезентом.

– Ну что, парень, считай ты аккурат к началу смены приехал. Ты, случаем, не из пионервожатых-стахановцев будешь? Нам такие позарез как нужны!

Сергей хлопал глазами и никак не мог понять, где он и что с ним.

– Да я просто… к морю вот хотел попасть побыстрее, – высвобождая руку и ногу из-под спрессованных матов, что и спасло его от падения, спускаясь на землю и стягивая за собой вещмешок, пытался оправдаться он.

– А, ну да, – протянул один из них, постарше, – поэтому пренебрёг всеми нормами социалистической морали и общественным транспортом, видно, зайцем проще, на попутках, – не очень злобно под ухмылки своих дружков назидательно вещал он.

– Ну, в общем, да, – смущённо ответил Сергей.

– Мог бы и попроситься, Петрович у нас добряк, всех подбирает, – сказал самый низкорослый из компании.

– Да ладно уж, всех… Так ведь и автобусы у нас в час по чайной… да и то не всегда, как будто не в курсе! – с нажимом парировал он.

– Так ты к нам как, дикарём, значит, или к кому-то конкретно?

– И без вещей чего-то. И вообще, из каких краев-то будешь?

– Из Перми я, а срочную здесь недалеко, в Краснодаре, служил, – выдумал он с ходу. – Вот сейчас дембельнулся и решил мечту свою детскую осуществить – море увидеть. Неделю разгружал вагоны, спал где придётся, зато вот денег поднакопил, одежду цивильную в комиссионке прикупил и приехал сюда. А чемодан у меня вместе с формой на вокзале украли, пока я в очереди за пирожками стоял, – самозабвенно сочинял беглец, удивляясь самому себе.

– И адресок у меня есть. Мне мой сослуживец подсказал. У него там родственники живут. Сказал, что помогут.

– Не на Фрунзе, случайно?

– Нет, на Победы, 38.

– Ну, повезло тебе, парень, уже во второй раз, – съехидничал теперь водитель, включаясь в соревнование по подкалыванию.

– Это почему же во второй? – притворно поинтересовался беглец.

– А потому что в первый раз, – под хохот мужиков, – ты попал к нам в самый раз – на разгрузку. – А во второй – потому что живу я там, на соседней улице. Так что довезу тебя аккурат к самому дому, – сообщил он, подмигнув, а закончил уже серьёзно: – А там уже ты, как у нас говорят, с чистой совестью и на свободу.

Два часа пролетели незаметно, и, когда последняя кровать отправилась в школьный спортзал, всю команду пригласили в школьную столовку. Сергей, с трудом сдерживая дрожь в руках, взялся за ложку. Он даже не заметил, как опустошил тарелку с супом. Уже вечерело, когда они подъехали к дому старпома. Ни он, ни Лена, между прочим, даже и не подозревали, что находятся в одном городе. Она же, после того как с тётей, которая осуществляла внешний надзор, с третьей попытки всё же смогла оставить ребёнка у детского дома, после всех стрессов этого длинного дня, сев в автобус, моментально уснула, положив голову на плечо родственницы.