Текст книги "Заказное проклятие"

– А сам-то ты кто, Анатолий?

– Сантехник. По фамилии Кожемяка. Паспорт предъявить?

– И отчего же ты, сантехник Кожемяка, до сих пор не женат? Или женат? А девушке голову морочишь?

– Был женат. И не надо дальше вопросов, лады? Я же не спрашиваю, отчего ты не замужем.

– А я замужем, Анатолий. И не спрашивай, как зовут моего супруга и в каком он звании. А телефон мой… Вот, держи.

Марианна извлекла из сумочки черно-белую визитку и вручила новому знакомцу. Вытащила смартфон и распорядилась:

– Говори свой номер. И еще… Не рассказывай тут никому, кто я. Оправдай доверие.

Сердито и сконфуженно сантехник Кожемяка надиктовал Марьяне цифры своего телефона, заодно сообщив, в какой квартире проживает, и, сухо распрощавшись, направился было на собачью площадку, но притормозил, увидев приближающуюся долговязую фигуру старика, который катил перед собой детскую прогулочную коляску.

– Марийка, ты только глянь на идиота, – зашелся он сиплым смехом и даже закашлялся. – Ты знаешь, кто у него там сидит? В корыте?

Марианна всмотрелась. Действительно, в коляске имелся тазик, но достаточно глубокий, так что увидеть его содержимое издалека не получалось.

Старик шел не спеша, с журавлиным достоинством переставляя ноги, коляска с раскрытым над ней тентом поскрипывала, вода в тазике слегка поплескивала, однако через край не проливалась.

Возраст старика приближался к семидесяти, но он был худощав и оттого моложав. Копна седых волос, доходящих до воротника, и белоснежная борода, более длинная, чем теперь носят, и тщательно расчесанная, придавали его внешности многозначительность.

На этом шик кончался. Вопреки погодным условиям и здравому смыслу старик был облачен в классический костюм в серую «елочку» из полушерстяной ткани. Судя по засаленному блеску швов и «пузырям» на коленях, костюм был изрядно ношен. Обут дед был в остроносые туфли когда-то бежевого цвета, которые от длительной носки приобрели банановидную форму.

Старик поровнялся с трибуной, мельком посмотрел на Кожемяку, скользнул взглядом по Марьяне, зашагал дальше. Взгляд его блекло-голубых глаз ей не понравился, они выражали…

Она не успела определить для себя, что выражали глаза прохожего, потому что наконец увидела, кого он выгуливает.

В тазике с водой лениво дрейфовало чудище, похожее на черепаху. Но было ли оно ею? Из продолговатого и, кажется, изломанного, размером с десертную тарелку, панциря серо-коричневого цвета высовывалась воронкообразная голова на непропорционально длинной и тонкой шее. Рыльце неприятно-страшненькое, с хоботком. Морщинистые конечности, неспешно перебирающие воду, перепончаты и когтисты. Под тяжелыми веками недобро блестящие крошечные глазки.

– Теперь поняла, кто тут у нас вселяет ужас? – вовсю острил ее новый знакомый. – Да что ты на старого прыща смотришь? Кого он напугать может своими пассами? Его любимца боись. Вот кто служитель ада.

Голова старика дернулась, он косо из-за плеча посмотрел на Анатолия и зашагал дальше.

Марианна сумела перехватить этот взгляд, однако ничего интересного в глазах колдуна не увидела – только мстительная злоба и, пожалуй, презрение.

– И отчего ты так пузыришься? – глядя в спину удаляющемуся магистру, спросила она Кожемяку. – Завидуешь его популярности? Или все же боишься?

– То есть ты не впечатлилась?

– Отвагой твоей? Не-а.

– А я старался, – хмыкнул он и добавил прощаясь: – Но ты все же позвони мне как-нибудь. Пообщаемся.

В пустой и просторной квартире Алинкиных друзей воздух был спертый, но прохладный.

Марианна первым делом пооткрывала настежь окна во всех комнатах, отворила дверь на балкон, где тоже распахнула оконные створки, и, дождавшись приятного сквознячка, счастливо улыбнулась.

В ванной комнате имелась не только собственно ванна, но и кабинка, а душевая лейка была размером с большую сковороду. Марьяна вообразила себе, с каким невероятным наслаждением подставит тело обильным струям, как горячая вода будет стекать по волосам, по лбу, щекам, спине и груди, омывая и возвращая жизненную силу настрадавшемуся от зноя организму.

Но случится это не раньше, чем она съездит домой за полотенцами и феном.

Беглый осмотр квартиры показал, что жилище вполне пригодно для кратковременного пребывания. Новые хозяева разрешили ей загрузить холодильник, уже завезенный вместе с посудомойкой и стиралкой. Последние не были пока подключены, но для Марианны этот аспект был неважен. Она и насчет холодильника-то не знала, будет ли его задействовать. Спать она намеревалась на узком кухонном диванчике, оставленном предыдущими владельцами в качестве бонуса новым хозяевам. Таким образом, быт ей представлялся вполне обустроенным.

А пока можно было перекусить. Для ленча она предусмотрела бутылочку питьевого йогурта и булку с яблочным джемом, которые купила по дороге, – все, что поместилось в ридикюль.

После перекуса она нанесет визит к колдуну, или «старому пню», как обозвал его Кожемяка.

Сидя на диване со смартфоном в одной руке и йогуртом в другой, Марианна открыла мессенджер. Убедилась, что приглашение от админа домового чата получено – Алинкина подруга успела с ним списаться и уведомить, что абонент с мобильным номером таким-то тоже будет проживать в их квартире, поэтому нельзя ли его принять в беседу.

Просмотр местных сплетен поможет Марьяне дополнить картину происходящего. Нужна информация, почерпнутая из разных источников, поскольку сведения, полученные от Риты Анисимовой и из заявления потерпевшей гражданки, сильно отличаются от мнения сантехника Кожемяки.

Личного контакта с жильцами чат не заменит, опрашивать их все же придется, посетив выборочно несколько квартир или устроив отлов граждан во дворе возле дома, но время будет отчасти сэкономлено.

А после этого можно решать, стоит ли опираться на официальную жалобу Кулагиной и инициировать уголовное дело, не рискуя вызвать ураганный хохот на всех этажах Управления.

Пенсионер Ягин не произвел на нее впечатления психопата, но Марианна не эксперт. Тем не менее, допустим, пенсионер нормален. В таком случае что означают его ненормальные объявления, обрывки одного из которых Марианна собирается приобщить к делу?

Означать это может, например, что Ягин – хороший психолог, который, будучи вместе с тем и шарлатаном, при помощи одиозного пиара манипулирует сознанием простых граждан, вызывая у них болезненный интерес и привлекая клиентов-лохов.

Марианна решила остановиться на этой версии как на рабочей.

На ознакомление с чатом она отвела себе полчаса и поначалу ничего полезного не обнаружила. Узнала, что Трофим Иванович, жилец из квартиры 28, предлагает даром книжный шкаф от чешского гарнитура, лишь бы пришли и забрали. Дама из квартиры 115 по имени Лариса Львовна является дипломированным мануальщиком и делает оздоровительный массаж на дому, а пенсионерка Шишова Ольга Павловна из квартиры 92 жалуется на шум от соседей этажом выше, грозит заявить участковому. И все остальное в том же духе.

Кроме, пожалуй, диалога, инициированного некоей Любовью Тихоновной из квартиры 117, которая с непонятным злорадством написала: «Из сорок шестой понесли первого. А я говорила. А мне не верили. Ждите, когда второго потянут. Дурачье. Так и наша очередь дойдет, а мы сидим сложа руки».

«И что вы предлагаете?» – задал ей вопрос Кирилл Семин из 236-й квартиры.

«Сжечь ведьмака, пока не поздно. Вместе с его мерзкой тварью. Или он всех на тот свет отправит».

«Это уголовка», – испугался Семин.

«Весь этаж подпалить хотите?! – возмутилась Анастасия Карлова из 62-й. – А затем и подъезд? С ума посходили?!»

«Можно на улице подстеречь, – не унималась Любовь Тихоновна. – Неужто мужиков у нас для этого дела не найдется?»

Вера Петровна, жиличка из 78-й, написала: «Угомонись, Люба. Пока ты канистру подтащишь, он тебя десять раз проклянет».

«Почему – я?»

Смайлики от Кирилла Семина, Веры Петровны и от полудюжины жильцов, в диалоге явно не участвовавших.

«И что теперь? Съезжать?»

«Дурку не гнать! – встрял Паша Соколик из 185-й квартиры. – Из совпадений выводы не делать! Вы его рекламируете, а он и рад пальцы топорщить! Если бы не ваши истерики, то на его тухлые листочки никто бы внимания не обратил. А наше бабье бурю в стакане воды устроило».

И еще несколько реплик в том же духе.

Со скептиками все предельно ясно – их точку зрения выразили здравомыслящие товарищи Кожемяка и Паша Соколик. Посему с ними говорить необходимости нет.

Зато есть смысл пообщаться с «бабьем». Начать следует с Любови Тихоновны из 117-й квартиры, затем посетить Веру Петровну, далее – по обстановке.

Расспрашиваем, выслушиваем, ответы фильтруем. Все как обычно.

Если окажется, что тетеньки вздор несут, то перевесит точка зрения скептиков. В этом случае из всех мероприятий Марианне останется лишь посетить магистра для воспитательной беседы. Взять обещание впредь рекламных текстов у подъездов не развешивать, пригрозить административной карой в случае повторных нарушений. Лучше даже чем-нибудь более серьезным напугать, как Алинка советовала.

Кстати, поинтересоваться, что за зверь у него в тазу. Страшненькая тварюга.

Каковы будут ее действия, если здешние дамы все-таки предъявят аргументы в пользу своего взгляда на ситуацию, Марианна не решила. Авось не предъявят.

– Гражданка Кулагина Валентина Павловна? – сухо, официальным тоном поинтересовался Саша Пастухов у пышной и гладкой, словно сдобная булочка, сорокапятилетней брюнетки с ярким макияжем. – Мы договаривались о встрече. Капитан Пастухов.

Саша привычным движением извлек из нагрудного кармана рубашки служебное удостоверение и в развернутом виде продемонстрировал гражданке.

Та проговорила томным сопрано, поведя ладошкой в протестующем жесте:

– Ну что вы… Не надо… Я вам верю. Подождите минуточку, я попрошу, чтобы меня подменили.

Покачивая бедрами, Кулагина удалилась в глубь мерно гудящего цеха химчистки-прачечной и вскоре вернулась с сухощавой дамой за пятьдесят, занявшей место у стойки, с противоположной стороны которой уже собралась небольшая очередь из желающих почистить или простирнуть свои зимне-весенние вещи.

– Кира Анатольевна, я не на гулянку отпросилась, – сказала она недовольной подменщице, ставя точку в их препирательствах, начавшихся в кулуарах. – Государственное дело, должны понимать.

После чего с трогательной улыбкой на устах подошла к Пастухову и проговорила голосом ласковым и приятным:

– Господин капитан, пройдемте в скверик, это рядом.

Она уселась на скамейку возле газона с дурманящими маргаритками, аккуратно оправила юбку, чтобы не морщинилась на бедрах и прикрывала колени в нужную меру, проговорила, лучась глазами:

– Простите, я так разволновалась, когда вы пришли…

Не обратила внимания на ваше имя в документе. Не могли бы вы…

«Ах ты, растение хищное! – возмутился про себя Пастухов. – Не на того напала, поперхнешься».

– Капитан Пастухов.

– А… А как правильно к вам обращаться: товарищ капитан или господин капитан?

– Да по хре… Короче, по-любому можно.

С Валентиной Павловной приключилась заминка, но она справилась с замешательством и продолжила речь с мягким жаром в голосе:

– Господин капитан, я вам очень, очень благодарна за то, что вы откликнулись на мой призыв. Я слабая, беззащитная женщина, особенно сейчас, когда с моим Кирюшей приключилось такое несчастье, настоящая беда… Я даже посоветоваться с ним сейчас не могу, а мне это так необходимо. Пришлось рассуждать своим глупым умом, но ведь вы простите меня за это? Вы ведь свою жену не корили бы? Да? Простили бы жену-то?

«Ловка, шельма», – подумал Саша, вовремя прикусивший язык, чтобы не ляпнуть, что не женат.

– Не надо меня благодарить. Я приказ командира выполняю.

При воспоминании о командире взгляд Пастухова потеплел, и он поспешил спрятать глаза, уткнувшись в раскрытую папку с бумагами. Найдя нужную и не выпуская из рук листок с синим рукописным текстом, поинтересовался:

– Ваше заявление? Про колдуна Ягина, который предоставил вам некачественную услугу?

– Мое, – томно выдохнула Кулагина и потупилась, прижав в красивом жесте руки к груди.

– Вы хоть понимаете, о чем вы в письменной форме заявили прокурору, гражданочка? Вы признались, что наняли киллера. Чтобы тот убрал с дороги жену любовника. За соучастие пойдете.

– Он не киллер! Он колдун! – вскинулась Валентина Павловна, заменив томные нотки скандальными. – И не убивает он, а лишь проклятие шлет на смерть. Нет орудия убийства, значит, нет и преступления. Разве я не права?

– Что вы в таком случае от правоохранительных органов хотите? Если, с вашей точки зрения, все в рамках закона?

– Чтобы оградили, хочу! Потому что он предупредил: за неуплату ждет наказание. Известно же какое… Ему человека проклясть – раз плюнуть.

– Вы проживаете в другом районе. Как вы на него вышли? На вашем доме тоже его объявления расклеены?

– Вы пришли помочь мне или допрос учинить? – надула губки Валентина Павловна.

– Пока это беседа без протокола. Хотите, повесткой пригласим? Пообщаемся через стол с включенной настольной лампой в двести ватт.

– Мне подруга посоветовала. Ягин помог ей свекровь… проводить.

– На каком году жизни свекровь проводилась? Причина смерти?

– Ей восемьдесят два вроде было. А причиной назвали остановку сердца.

– С каким диагнозом ваш приятель в больничку попал?

– Инсульт, – еле слышно проговорила Валентина Павловна и прерывисто вздохнула. – Ишемический инсульт с частичной парализацией.

– Где работал? Сколько полных лет?

– Сорок восемь. А работал водителем маршрутки. На своей машине людей возил.

– У вашего приятеля нервная работа, а в его возрасте и без того риск подобных заболеваний высок. Уход подругиной свекрови вообще обсуждать не вижу смысла. С чего вы взяли, что к ее смерти причастен колдун? Не отвечайте, сам угадаю. Вам очень хотелось убрать с дороги соперницу, и вы с готовностью поверили, что есть способ это безнаказанно проделать. Так сказать, без шуму и пыли. И что в результате вы получили?

– Что? – растерянно спросила замороченная Валентина Павловна.

– Выставили себя заказчицей убийства. Нехорошо это, гражданка Кулагина, даже очень для вас плохо. А подруга как на него вышла?

– Она не говорила об этом, – промямлила Валентина Павловна.

– Жаль. Адрес и телефон подруги диктуйте.

– Я вспомнила! Ее сориентировала парикмахерша из салона красоты. Они разговорились, когда Наташка у нее стриглась. Наташка ей на свекровь пожаловалась, парикмахерша тут же посоветовала специалиста. Сказала, что работает он чисто, не придерешься. Скинула Наташке на мобильник его номер, а пароль сказала устно. В тот день он был «корова на снегу». Попросила ни с кем не делиться, где и от кого узнала про колдуна. А новых клиентов ему приводить можно, только про предыдущее звено никому рассказывать нельзя. Поэтому самой Наташке тоже нужно шифроваться. Если она приведет клиента, то из гонорара мага ей будет положено пять процентов.

– Зачем пароль?

– Так ведь должен же маг понять, что это клиент звонит, правда? Если пароль называешь, значит, тебя кто-то из агентов направил. Мне Наташка уже другой называла: «гробовые раскаты». Дала мне его мобильный, я позвонила, проговорила на автоответчик этот бред. Он перезвонил и назначил, когда к нему прийти.

– Каков пароль сегодня?

– Я не знаю! – испугалась Кулагина. – Откуда мне знать? Если бы не прокатил меня этот шарлатан, я, может быть, и вступила бы в их бизнес, а он прокатил. До несчастья мою судьбу довел. А кошке облезлой хоть бы хны.

– Какой кошке? Законной супруге вашего любовника?

– Да что вы все время: любовник, любовник!.. Он мой любимый человек! А баба эта, представьте, в тот день, как ее проклял шарлатан, с острой диспепсией в больницу угодила, с поносом и резью в животе, иными словами. Криво он проклятие наслал, в Кирюшку оно срикошетило, потому что от диареи не помирают. Она небось черешней обожралась, вот и загремела по неотложке с подозрением на дизентерию. Кирюша – человек долга, он, как приличия велят, сопроводил ее до приемного покоя, вернулся домой, а у подъезда его и шарахнуло. Сейчас в палате интенсивной терапии под капельницей. И что мне делать прикажете? Денег аферисту я платить не собираюсь, он не выполнил, на что подрядился, а только все испортил. Из-за его косяка мне с близким мужчиной распрощаться придется, поскольку зачем мне неполноценный?.. Утку из-под него доставать?.. Пускай кошка облезлая с ним возится, коли такая живучая.

– Любимый человек, говорите?

– Да что вы все мне мораль читаете? Сейчас каждый устраивается как может.

– Как вы узнали, что он в больнице? Разве он мог позвонить?

– Да какой там позвонить, шутите?! Все на моих глазах произошло. Я на скамеечке возле подъезда его поджидала. Мы соседи по дому, даже – по подъезду. Эти буржуи в двушке обосновались, на четвертом. А у меня однушка на пятом, по диагонали от них, окнами во двор. Я увидела с балкона, что его бабу в машину «Скорой помощи» сажают. Обрадовалась, идиотка. Ну, думаю, сработало, не подвел колдун. В четырех стенах не усидела, вышла на улицу ждать хороших новостей. И тут, блин. Таких новостей хороших дождалась, что хоть вой. Мужика лишилась и деньги потерять могу, если родная полиция не заступится. Я ж не дура, упираться. Если не ушлете колдуна этого проклятущего на Колыму, придется платить по тарифу.

– И каков тариф?

– Сто тысяч. Рублей, конечно.

– Совсем немного за убийство. Это я вам как знающий человек говорю.

– Да не заказывала я убийство!

– А тут написано, что заказали, – сурово произнес Пастухов, потрясая листком с заявлением. – И кто вас надоумил к прокурору обратиться? Тоже подруга Наташка?

– Моя мама говорила, что прокуратурой всегда нужно стращать, иначе не испугаются. Заявлять сразу, без лишних звеньев.

– Вот и заявили. Короче. Гражданин Ягин, или колдун, как вы его называете, обычный шарлатан. Возможно, психически невменяемый. А вот вы по статье привлечетесь. Сейчас мы для начала подписочку о невыезде оформим, а потом и домашний арест у прокурора выправим. А потом уж и…

– Погодите, погодите, гражданин капитан! Вы это серьезно? – хватая Сашу за руки и одновременно пытаясь вырвать у него заявление, взволнованно заговорила Валентина Павловна.

– Я на службе. Мне не до шуточек.

– Погодите же! А давайте я обратно его заберу, а? Ну, как будто я ничего не заявляла, так можно? Ну, глупость сделала, с кем не бывает? Своей жене вы простили бы глупость? Ну простили бы? – развернувшись всем корпусом к Пастухову, вцепившись ему пятернями в плечи и проникновенно заглядывая в глаза, затараторила гражданка.

– Руки убрала, – процедил Саша, и та их отдернула, будто обожглась. Глаза забегали, пальцы принялись нервно оправлять воротник форменной тужурки, бортики, подол.

– Значит, нельзя? – наконец выдавила она.

– Пишите расписку. Я, такая-то и такая, паспортные данные, адрес, по доброй воле и без давления со стороны сотрудника полиции капитана Пастухова А. М. забираю свое заявление, зарегистрированное прокурорской службой под входящим… Номер вот отсюда спишите. В связи с утратой актуальности жалобы. Число, подпись, расшифровка подписи.

– Спасибо, – выдохнула Валентина Павловна. – Вы такой… такой… Можно я вас поцелую?

– Угомонитесь, девушка, – процедил Пастухов. – Нам, может, еще придется вызвать вас повесткой для дачи показаний, так что рано целоваться.

– А по какому делу? Я ничего уже не понимаю! Вы меня запутали совсем!

– По делу шарлатана Ягина. Если он, конечно, шарлатан. Кстати, а почему вы вообще распереживались насчет оплаты? В его объявлениях четко обозначено, что успех дела составляет 50 процентов. Или при встрече он вам иные условия озвучил?

– Он был уверен, что в моем случае проклятие догонит разлучницу. Сначала вопросы про нее задавал. Поинтересовался возрастом и кто она такая по профессии, имеется ли у нее личный автомобиль, смартфон у нее или кнопочный телефон и даже какую обувь предпочитает. На некоторые вопросы я ответить не смогла, например, про профессию, поэтому он сразу за дело не взялся, хотя мог бы. Он не по фотографии работает и не по личной вещи, а по номеру мобильника, кого нужно проклясть. Меня об этом Наташка сразу предупредила, поэтому я была готова. Я, конечно, у Кирюши ее номер напрямую спрашивать не стала, а в его смартфоне покопалась, пока он под душем ополаскивался. Про ее профессию у него спросила как бы мимоходом, он ответил. Оказывается, она рекламным агентом работает в какой-то газетенке. Второй раз мне приезжать к Ягину не потребовалось, я ему эсэмэс с информацией скинула. Он ответил «ок, ждите». Вот и дождалась.

– Что значит, работает по номеру? Напишет цифры на бумажке и совершает над ними пассы?

– Все проще. Звонит и проклинает.

– И вы это слышали? Вас же не было рядом?

– Он просветил меня на этот счет. Объяснил, что ни с какими потусторонними силами он не связывается, а собственной волей на человека воздействует. Типа, внушает помереть. И еще сказал, что ему никогда заранее не известно, какую смерть вызовет его проклятие. Он так спокойно говорил про смерть, что меня холод пробрал. Была рада убраться.

– Холод пробрал, надо же. Однако заказ не отменили. Может, у него просто кондиционер на полную мощь работал?

Валентина Павловна посмотрела на капитана обиженно, встала, выхватила у него из рук листок с заявлением и, задрав подбородок, твердыми шагами удалилась к двухэтажному строению химчистки.

Только успела Марианна, прикончив йогурт, пожалеть, что не может следом чаю попить, как в дверь позвонили, и в квартиру Алинкиных друзей ввалился Пастухов в мотоциклетном шлеме с громоздкой пластиковой сумкой в одной руке и с шестилитровой бутылью питьевой воды в другой. Из бокового кармана брюк выглядывал букетик васильков.

– Ты как в дом проник? Домофон неисправен? – сведя брови к переносице, спросила Марьяна, впуская визитера.

– С местными вошел. Они, кстати, этаж подсказали, а то я у вас спросить позабыл.

Пройдя в кухню, он разместил кладь на подоконнике и неодобрительно покачал головой, не увидев иных предметов мебели, кроме узкого углового дивана. Снял шлем, покрутил головой, ища, куда пристроить. Повесил за ремешок на дверную ручку.

В сумке у Пастухова оказался электрический чайник, а также наборы одноразовых тарелок, стаканов, вилок, ложек, упаковка пакетированного чая и коробка быстрорастворимого сахара.

Молча откупорил бутыль, наполнил чайник водой, убедился, что шнур с подоконника до розетки не дотягивается, опустил базу с чайником на пол, включил. Извлек из упаковки два стаканчика, водрузил на подоконник и, распечатав пачку цейлонского, поместил в каждый по чайному пакетику.

– Марианна Вадимовна, вам сколько сахара положить? Три? Четыре? – пробурчал он.

– Двух достаточно, – ответила начальница, оторопь которой начала проходить. – Ты что раскомандовался, Пастухов? Что вообще происходит?

– Раскомандовался? И не думал. Даже наоборот. Это все, – он махнул рукой в сторону принесенной снеди, – послужит доказательством, что проявление здоровой инициативы не есть узурпация власти. Кстати, это вам. Для украшения интерьера.

Он извлек из кармана васильки, уже несколько поникшие, протянул в сторону Марианны и, не дождавшись, когда начальница их у него примет, уложил цветы сбоку на подоконник. Вытащил из упаковки еще один стакан. Наполнил водой до половины, сунул букетик в одноразовую вазочку, бережно расправив стебельки.

Марианна посмотрела на подчиненного внимательно и озадаченно, пытаясь уразуметь услышанное, а заодно понять мотив всех Сашиных действий. Спросила:

– Что за инициатива? Ты имеешь в виду припасы, которые притащил? Всего-навсего?

– Кулагина заявление забрала. Расписку я с нее взял. Если вы сочтете по итогам сегодняшнего дня, что группе тут делать нечего, то можете смело командовать отбой – основание для начала следствия ушло вместе с ее заявлением. Если решите задержаться, то вот вам припасы.

– Как – забрала? Как ты вообще позволил ей это сделать?!

– Я ее убедил.

– Ты? Бред. Но зачем? – недоумевала Марианна.

– Чтобы увеличить степень вашей свободы, – кряхтя, проговорил Пастухов, наклоняясь за чайником, который закипел.

– Ничего не поняла. Какой еще свободы? И зачем увеличивать ее степень?

– Затем, что наличие душа не компенсирует отсутствия всего остального. Извините, Марианна Вадимовна, но ваше решение здесь обосноваться принято было… – он подумал, подбирая выражение, – сгоряча.

– Иными словами, ты решил, что мне будет неловко съехать из этой квартиры, пока у нас имеется официальное заявление гражданки? Чтобы кто-то не обвинил меня… В чем? В чем этот кто-то может меня обвинить, а, Саша Михалыч? В невыполнении служебного долга? Или, может, в глупости?

– Да никто. Не съедете отсюда по гордости. А иначе сами себя загрызете. Извиняюсь, конечно.

Марианна давно не чувствовала себя настолько растерянной.

Хотя нет, она просто забыла. Час назад ее пригласил на свидание сантехник Кожемяка. Это тоже было несколько неожиданно.

И как ей реагировать на прямодушно-прямолинейную заботу подчиненного, от которого она ничего подобного не ожидала?

С другой стороны, было пару раз, когда Саша Михалыч вел себя по отношению к ней как-то криво.

Если, конечно, не считать общего фона: он упрямо не желал обращаться к командиру на «ты», несмотря на то что предложено было. Привыкшую к краткости и простоте Марианну он утомлял своей церемонностью, а Леву Скоморохова неизменно смешил.

Первый случай не вполне адекватного Сашиного поведения произошел вскоре после того, как он был зачислен в их группу, то есть немного более года назад. Пастухов в процессе дознания чуть было не пришиб фигуранта лишь за то, что тот назвал Марианну симпатичной киской и ухватил за руку, намереваясь усадить себе на колени.

Путято тогда предположила, что Саша Михалыч спонтанно взял на себя роль «плохого» мента, и подыграла ему, изобразив мента «хорошего», хоть таковое амплуа не было ее коньком.

Предположить-то предположила, но по завершении дела уточнять у него почему-то не стала, постаравшись вымести из памяти смутивший ее эпизод.

Как только что выяснилось – не вымела.

Второй подобный случай произошел в начале зимы. Они с Пастуховым возвращались на служебной машине из Зеленограда. Сейчас Марианна не взялась бы с уверенностью сказать, по какому делу их туда занесло. Рассчитывали быстро обернуться, но задержались, проголодались и решили перекусить в ТЦ возле Кольцевой.

Это воспоминание Марианна не любила. Каждый раз от него происходил укол в сердце, тягучий, безнадежный, и причины она распознать не сумела, как не смогла изгнать из памяти сам эпизод.

Она изучала меню у стойки вьетнамской закусочной. Раньше она не пробовала эту кухню, а тут вдруг захотела. Стоявший перед ней фактурный мужик совершал незамысловатую покупку банки пива. Саша был поодаль и сзади.

Мужик развернулся и, толкнув Марианну плечом, нацелился к своему столику, на котором уже имелась какая-то снедь. Марианна слегка пошатнулась, но не придала значения бытовому пустяку. Хам он и есть хам, пускай чешет дальше. Однако тот больше не сделал ни шагу. Саша схватил его за плечо и сильно дернул, развернув лицом к себе. Это продолжалось секунду, может – две. Оба замерли, уставившись друг на друга – мужик с недоумением, Саша, играя желваками и сведя брови к переносице, с яростью.

Бугай с пивом посмотрел на Марианну, затем снова на Сашу. Проговорил с раскаянием: «Извини, пацан, я не нарочно». Пастухов скривился в улыбке и руку с его плеча убрал. И отвернулся, отпуская.

Марьяна, помнится, подумала растерянно: «Ну, надо же. Толкнули меня, а «извини» – Пастухову».

– Я час назад познакомилась с местным сантехником, – проговорила она с непонятным отчаянием.

– И что сантехник? – спросил Пастухов, рассматривая вид из окна.

– Он… Он считает, что все это лажа.

– То есть колдун – не колдун?

– Да. Именно так. А Кулагина рассказала вам… тебе что-нибудь интересное?

Пастухов кивнул, размешивая пластмассовой чайной ложкой сахар в пластмассовом стакане, который держал в руке.

– Чего не докладываешь в таком случае?

– Вам размешать? Или справитесь?

Путято поднялась с дивана и отвесила ему звонкую оплеуху.

Горячий чай выплеснулся Саше на руку.

– Инициатива наказуема, если с ней не знать меры, – проговорила Марианна сквозь зубы и удалилась из кухни.

«Он даже не пошевельнулся! Почему? Он успевал!»

«Зачем она… Я ее так бешу?»

«Мне стало больно. Я среагировала. И я не знаю, отчего мне стало больно! И что теперь делать, я не знаю!»

«Она права. Вел себя нагло. Что на меня нашло?!»

– Ты почему руку не перехватил? Форму теряешь! – рявкнула начальница, появляясь в дверном проеме.

– Никак нет. Не теряю.

– В чем дело тогда?

На Пастухова нашло снова:

– Ну, ежели барыня изволит назначить побои, то холопу надлежит покорно терпеть и благодарить за науку.

– Да не хотела я… побои тебе назначать! Была уверена, что блок поставишь или увернешься! Ты меня подвел, Пастухов! Ты меня очень подвел! Что мне теперь прикажешь делать?

– Обратить в шутку?

И с этими словами Саша Михалыч принялся раскатисто хохотать, грозя начальнице пальцем и приговаривая: «Ну и приколы у вас, Марианна Вадимовна, ну и приколы, просто зашибись!»

Она недовольно хмыкнула, адресуя недовольство целиком и полностью в свой адрес. Проговорила:

– Спасибо, Саш, выручил. Адрес любовника этой гражданки узнал?

– Да, – отсмеявшись, коротко ответил Пастухов, настроение у которого стремительно падало.

Вполне понятная реакция после пощечины, которую он выхлопотал у Анки.

– Отлично, – избегая смотреть на подчиненного, проговорила Марьяна. – Первым делом мы сейчас Скоморохова сориентируем, а потом ты мне подробненько все изложишь. А после в контору направляйся, на телефоне подежурь, почту проверь. Возражения есть? Вот и ладненько.

– Прибылова Римма Борисовна? – уточнил ласковым голосом молодой человек с улыбчивым лицом.

Уточнил исключительно с целью как-то начать разговор, поскольку ему было хорошо известно, что, кроме отворившей дверь хозяйки, сухопарой и неженственной блондинки под сорок, пренебрегающей маникюром и укладкой сухих, как пакля, волос, в квартире никого нет. Дождавшись ее угрюмого кивка, он продолжил:

– Я звонил вам, и вы разрешили подъехать. Капитан полиции Скоморохов. Вот мое удостоверение. Извините, только из моих рук. Да, так полагается, ничего не поделаешь. Можно войти? Куда скажете. Могу и на кухню. Как самочувствие ваше, Римма Борисовна? Оправились после отравления?

– Вы и про отравление знаете? – вяло удивилась хозяйка. – Да, сейчас полегче. Завтра на работу выхожу. Деньги нужны.

– Ну, деньги, они всегда и всем нужны. Не торопились бы вы лучше. Вы дама замужняя, пускай супруг о заработке позаботится. Я, когда в больницу загремел с сальмонеллезом, долго потом сильную слабость чувствовал, прямо хоть вой. Но у меня служба, а у вас…