Текст книги "Иллюзии ''Скорпионов''"

– Деньги меня не слишком беспокоят, – сказала Амайя, – я могу завтра вернуться в банк и получить их. Меня тревожит другое: американцы, англичане и французы знают о том, что я нахожусь на островах!

– Конечно, знают, Анни! Мне ведь было известно о твоем приезде, и как ты думаешь откуда?

– Я предполагала, что от финансистов из долины Бекаа.

– А разве я не говорил тебе о Втором бюро, МИ-6 и даже об американцах?

– Простите меня, падроне, но в вас часто говорит кинозвезда, склонная к преувеличениям.

– Великолепно! – рассмеялся инвалид, заливаясь на все лады. – Но это не совсем верно. Американцы у меня на содержании, и они проинформировали меня о поступившем к ним сообщении, что ты находишься здесь. Но в каком месте, на каком острове? Это им неизвестно. Никто не знает, как ты выглядишь, а я должен признать, что ты мастерски меняешь внешность. Так в чем же здесь опасность?

– Вы помните человека по фамилии Хоторн?

– О да, конечно. Выгнанный со службы офицер военно-морской разведки США. Помнится, он был женат на женщине, которая служила и американцам и русским. Ты выяснила, кто он такой, и подстроила знакомство с ним, а потом развлекалась с ним несколько месяцев, когда приходила в себя после ранения. Ты думала, что сможешь что-то почерпнуть из его опыта.

– Я мало чему ценному научилась у него, но сейчас он снова в деле и охотится за Бажарат. Я встретила его сегодня и провела с ним несколько часов.

– Как это удивительно, дочь моя, – произнес падроне, внимательно разглядывая лицо Бажарат. – Какая радость для тебя. Ты была очень счастливой женщиной в те месяцы, о которых я упоминал.

– Надо максимально пользоваться подвернувшимися удовольствиями, отец мой. Он был для меня незнакомым инструментом, в котором было что-то, что могло мне пригодиться.

– Инструментом, который разбудил в тебе музыку, так ведь?

– Вздор!

– Но ты тогда пела и прыгала, как ребенок, которым никогда не была.

– Ваша кинематографическая память все преувеличивает. Просто у меня заживали раны, вот и все... Он здесь, понимаете? Он отправится на Сабу и будет искать меня там!

– О да, я вспомнил. Воображаемый старый дядюшка из Франции, да?

– Его нужно убить, падроне!

– А почему ты сегодня сама не убила его?

– У меня не было возможности, меня видели с ним и могли схватить.

– Еще более удивительно, – тихо произнес старый итальянец. – Обычно Бажарат всегда сама создавала такие возможности.

– Остановите его, мой единственный отец! Убейте его!

– Очень хорошо, дочь моя. Сердце не всегда может быть каменным... Ты говоришь, Саба? Меньше часа хода для нашей лодки. – Падроне поднял голову. – Скоцци! – крикнул он, призывая одного из своих охранников.

Яхты, совершавшие рейсы с туристами, обычно не заходили на Сабу, но Хоторн несколько раз бывал там. На всех островах радушно встречали капитанов чартерных линий, и Тайрел рассчитывал на это.

Он нанял гидроплан, на котором прилетел в самую тихую гавань острова. Хоторну хотелось получить всю возможную информацию, и ему охотно сообщали ее, но все это было не то.

Никто из моряков не знал старика-француза, проживающего вместе со служанкой, и никто не встречал женщину, похожую по описанию на Доминик. Но как они могли не знать ее! Высокая, эффектная белокурая женщина, которая так часто приезжает сюда навестить своего дядю? Это было очень странно, ведь портовые мальчишки обычно знали все, что происходит на острове, особенно в районе порта. Сюда приходили лодки с провизией, которую доставляли местным жителям. Торговцы традиционно знали все дороги, ведущие к домам покупателей, особенно на таком острове, как Саба. Но, с другой стороны, Доминик называла дядю «ужасным отшельником», а на острове была взлетная полоса и несколько скромных магазинчиков; их могли снабжать продуктами по воздуху. Может быть, для старика и служанки этого было вполне достаточно.

Тайрел отправился в почтовое отделение, где заносчивый служащий ответил ему: «Ты несешь чушь, парень! У нас нет почтового ящика для старика или женщины, говорящих по-французски».

Эта информация была еще более странной, чем та, которую он получил в порту. Тогда, давно, Доминик рассказывала ему, что дядя получает «приличную пенсию» от своей бывшей фирмы, которая перечисляется ему ежемесячно. Единственным объяснением здесь опять же могла быть взлетная полоса. Почта на островах работала нерегулярно, и вполне возможно, что Париж отправлял своему бывшему адвокату пенсию по воздуху с Мартиники. Это было бы проще и надежнее.

Тайрел быстро выяснил у клерка на почте, где можно взять напрокат мопед – самое популярное средство передвижения на острове Саба. Все решалось довольно просто. У клерка в задней комнате стояло несколько мопедов, которые он давал напрокат. Он заставил Тайрела оставить большой гало? и водительские права, а также подписать бумагу, снимавшую с него ответственность за ремонт мопеда по вине арендатора.

Почти три часа Хоторн колесил по дорогам и холмам от дома к дому, от коттеджа к коттеджу, от хижины к хижине, где его неизменно встречали хмурые жители с оружием или собаками. Исключение составила последняя встреча – с бывшим англиканским священником. Тайрелу сразу было предложено выпить рома, умыться и почистить запылившуюся одежду. Тайрел поблагодарил его, но отказался, сославшись на спешку, и принялся расспрашивать старика.

– Мне очень жаль, молодой человек, но на этом острове нет таких людей.

– Это точно?

– Да-да – уверенно ответил священник. – У меня есть слабость: в моменты просветления я испытываю потребность в служении Господу, что и делаю. Как апостол Петр, я хожу от дома к дому, неся людям слово Божье. Понимаю, что ко мне вполне справедливо относятся как к выжившему из ума старику, но в эти моменты я чувствую очищение и могу заверить вас, что нахожусь в полном разуме. За последние два года, с тех пор как я живу здесь, я посетил каждый дом, богатых и бедных, черных и белых, по одному, по два, а то и по три раза. На Сабе нет людей, которых вы описали. Вы уверены, что не хотите рому? Это все, что я могу предложить, все, что могу себе позволить. Я выращиваю лаймы и манго, их сок хорошо смешивать с ромом.

– Нет, благодарю вас, святой отец, я очень спешу.

– Я думаю; что вам совсем не хочется благодарить меня. Я разочаровал вас? Это чувствуется по вашему напряженному голосу.

– Простите, я просто расстроен.

– А кто из нас не расстроен, молодой человек?

Хоторн вернул мопед на почту, получив назад свои права и половину залога, и отправился в гавань, где оставил гидроплан.

Самолета там не было.

Тайрел ускорил шаг, перейдя, в конце концов, на бег. Ему надо было вернуться на Горду... Где же этот чертов гидроплан? Он ведь был привязан к причалу, летчик и портовые мальчишки заверили его, что самолет будет ожидать его возвращения.

Потом он заметил прибитую к стойке записку, написанную местами с ошибками: «ОСТОРОЖНО. Идет ремонт опоры. Нельзя причаливать до устранения повреждения».

Боже мой, но ведь было уже около шести вечера, темнело, а под водой видимость вообще была как ночью. В таких условиях никто не занимается ремонтом опоры. Пирс может рухнуть и похоронить под собой водолаза, а с помощью фонарей предупредить его будет невозможно, потому что он не увидит света. Тайрел побежал к мастерской, расположенной справа от пирса. Конвейерный подъемник и тяжелые лебедки были спущены к воде, но возле них никого не было. Сумасшествие! Неужели люди в это время работают под водой без страховки, без медицинского и кислородного оборудования? А вдруг несчастный случай? Выбежав из мастерской, Тайрел спустился к ступенькам пирса. Взглянув на небо, он увидел, что солнце закрыли тучи. Как можно работать в это время? Ему приходилось ремонтировать корпуса яхт примерно в таких же условиях, но только со страховкой, он был обвязан тросом, его готовы были вытащить при малейшей опасности. Тайрел поднялся по ступеньках и осторожно пошел по пирсу. Солнце окончательно затянули облака, теперь уже темные, дождевые.

Его первым побуждением было поднять водолазов на поверхность, со всей строгостью бывшего военного отругать их за глупость и разогнать по домам.

Однако с каждый шагом его решимость таяла, не видно было ни шлангов, ни пузырей на поверхности темной воды. Никого не было ни на пирсе, ни под ним.

Внезапно на вышках вспыхнули прожектора и замигали маяки, и в этот самый момент Тайрел почувствовал обжигающий удар в левое плечо и одновременно услышал громкий звук выстрела. Он зажал рану и бросился с пирса в воду, и уже погружаясь, услышал дробную автоматную очередь. Сам не зная почему, Тайрел позволил страху управлять своими действиями. Он проплыл под водой, насколько хватило дыхания, держа курс к стоявшей в отдалении яхте. Дважды он всплывал на поверхность, чтобы выдохнуть и снова набрать в легкие воздуха. Вдруг его руки коснулись деревянного корпуса яхты. Тайрел снова набрал воздуха, нырнул и поплыл под яхтой. Подтянувшись на планшир противоположного борта, он бросил взгляд на пирс, полуосвещенный светом прожекторов. Убийцы присели на корточки в конце пирса, внимательно вглядываясь в воду.

– Вон его кровь! – воскликнул один.

– Ты уверен? Нет! – отозвался другой, спустился в моторную лодку, запустил двигатель и крикнул напарнику, чтобы тот отвязал конец, забрался в лодку и приготовил лупару. Лодка начала обшаривать маленькую гавань, а убийцы, держа наготове автомат АК-47 и лупару, внимательно смотрела по сторонам.

Хоторн перевалился через планшир яхты и среди нейлоновых тросов рядом с рыбным бункером нашел то, что и ожидал найти, – обыкновенный нож для потрошения рыбы. Он снова соскользнул в воду, сбросил ботинки в брюки, пытаясь запомнить место, чтобы потом их можно было найти. Затем он стянул куртку, машинально подумав о том, что Джеффри Куку придется заплатить за утерянные деньги, документы и одежду. Тайрел поплыл, но вдруг заметил, что у бандита, сидевшего за рулем моторной лодки, в руках появился мощный фонарь. Он глубоко нырнул, прислушиваясь к шуму двигателя лодки, проходившей над ним.

Рассчитав время, Хоторн вынырнул прямо позади лодки и ухватился руками за металлический кожух мотора. Наклонив голову и держась в тени, Тайрел схватил руль, мешая ему поворачиваться. Удивленный и разозленный тем, что лодка не слушается руля, сидевший на корме бандит наклонился и посмотрел вниз. Глаза у него вылезли из орбит, когда он увидел руки Тайрела, ему показалось, что из глубины моря всплыло чудовище. Не успел он вскрикнуть, как Хоторн всадил ему в горло нож, зажав левой рукой бандиту рот. Тайрел сбросил труп с кормы в воду. Осторожно переместил руль в положение правого поворота и забрался на место убитого. Второй бандит, сидевший впереди, был занят тем, что светил фонариком в разные стороны по ходу лодки. Хоторн взял автомат и заговорил громко и четко:

– Сейчас большие волны, да и мотор работает достаточно громко. Предлагаю тебе бросить оружие или присоединяться к своему приятелю. Ты тоже станешь хорошим лакомством для акул. Они довольно добродушные существа и предпочитают есть уже мертвых.

– Что? Нет!

– Вот об этом мы с тобой и поговорим, – сказал Тайрел, направляя лодку в море.

Глава 5

Стемнело. Море было спокойным, луна едва пробивалась сквозь облака. Лодка легонько покачивалась на волнах. Перепутанный убийца сидел на узенькой скамейке на носу моторки с поднятыми руками, щурясь от света мощного фонаря, бившего ему в лицо.

– Опусти руки, – приказал Хоторн.

– Фонарь меня слепит. Уберете его!

– На самом деле это было бы величайшим благом для тебя. Ослепнуть, я имею в виду. Бела ты только не вынудишь меня пристрелить тебя, прежде чем я выброшу тебя за борт.

– Что?

– Всем нам придется умереть. Иногда я думаю, что смерть – это совеем обычное явление.

– О чем вы говорите, синьор?..

– Ты скажешь мне то, что меня интересует, или войдешь на корм акулам. Бели бы ты ослеп, то не увидел бы ряды громадных белых зубов, прежде чем они перекусят тебя пополам. Большие рыбы светятся, ты ведь знаешь это, их хорошо видно в темной воде. Посмотри! Вон видишь спинной плавник? Она, пожалуй, футов восемнадцать, а то и побольше. Сейчас как раз сезон, ты ведь понимаешь это; да? Как ты думаешь, почему именно в это время на островах проводятся соревнования по охоте на акул?

– Откуда мне знать об этом!

– Значит, ты не читаешь местных газет. Да и зачем тебе их читать? В них ведь не пишут о новостях на Сицилии.

– На Сицилии?

– Как бы там ни было, тебе далеко до папского нунция, они, наверное, стреляют лучше... Ладно, деревенщика, возвращайся в реальный мир. Или отправляйся в воду, а из плеча у тебя, как и у меня, будет течь кровь. Порезвишься с большими рыбками, у которых челюсти занимают больше трети туловища.

Бандит мотал головой из стороны в сторону, моргая и пытаясь прикрыть глаза руками от света фонаря.

– Я ничего не вижу!

– Она как раз позади тебя, повернись и увидишь.

– Ради Бога, не делайте этого!

– Почему вы хотели убить меня?

– Нам приказали!

– Кто? – Убийца молчал. – Тебе умирать, а не мне, – сказал Тайрел, поднимая АК-47. – Я прострелю тебе левое плечо, так кровь быстрее распространится в воде. Вообще-то белые акулы любят сначала погрызть немного, так сказать, слегка закусить перед обедом. – Хоторн нажал на спусковой крючок, и, разорвав ночную тишину, пули вспороли воду справа от бандита.

– Нет! Ради Бога, не надо!

– Ох, как же быстро вы вспоминаете о Господе. – Хоторн снова выстрелил, выпустив очередь, и несколько пуль оцарапали плечо бандита.

– Пожалуйста, умоляю вас!

– Моя подруга там внизу голодна. Зачем мне разочаровывать ее?

– Вы... вы слышали о долине?.. – запинаясь, произнес бандит, вспоминая в панике слова, которые слышал раньше. – Про ту, что за морем!

– Я слышал о долине Бекаа, – равнодушно ответил Тайрел. – Она находится за Средиземным морем. Ну и что?

– Вот оттуда и поступают приказы, синьор.

– А от кого? Кто отдает эти приказы?

– Они приходят из Майами, что я могу вам еще сказать? Я не знаю хозяев.

– А почему приказано убить именно меня?

– Не знаю, синьор.

– Бажарат! – крикнул Тайрел и увидел в расширившихся глазах бандита то, что и ожидал увидеть. – Это Бажарат, так?

– Да, да. Я слышал это имя, но больше ничего не знаю.

– Значит, говоришь, из долины Бекаа?

– Пожалуйста, синьор! Мне просто дали задание, что вы хотите от меня?

– Как вы нашли меня? Вы следили за женщиной по имени Доминик Монтень?

– Нет, мне незнакомо это имя.

– Врешь! – Тайрел снова дал очередь, но он больше же целился в плечо бандиту, а просто хотел нагнать на него страху.

– Клянусь вам! – вскричал перепуганный бандит. – За вами велась слежка.

Потому что и они знали, что я разыскиваю Бажарат?

– Не знаю как, но они вышли на вас, синьор.

– Понятно, – сказал Тайрел, разворачивая лодку.

– Вы не убьете меня?.. – Хоторн отвел луч фонаря от лица незадачливого убийцы, и тот закатил глаза в молитве. – Вы не скормите меня акулам?

– Ты умеешь плавать? – спросил Тай, не удостоив его ответом.

– Конечно, – ответил бандит, – но не в этих водах, тем более что я ранен.

– Ты хороший пловец?

– Я сицилиец, из Мессины. Мальчишкой нырял за монетками, которые туристы бросали с кораблей.

– Это хорошо, потому что я собираюсь высадить тебя в полумиле от берега. Дальше тебе придется добираться вплавь.

– В обществе акул?

– В этих водах уже двадцать лет нет акул. Их отпугивает запах кораллов.

Убийца с Сицилии лгал, и Хоторн понимал это. Тот, кто подстроил покушение на его жизнь, заплатил за то, чтобы закрыть целую гавань. Люди из долины Бекаа не могли сделать этого, скорее всего, здесь действовала мафия. Здесь был кто-то, кто хорошо знал острова и знал, на какие нажимать кнопки. Но кто бы это ни был, он защищал Бажарат. Хоторн нашел в мастерской запачканный комбинезон и натянул его, а потек, стоя за углом мастерской, наблюдал, как измученный бандит выбрался на берег и рухнул на песок, переводя дыхание. Пиджак и ботинки он сбросил, но оттопыривающийся карман брюк говорил о том, что он переложил туда то, что посчитал необходимым иметь при себе. На это Тайрел и рассчитывал, потому что почтовый голубь без капсулы был просто бесполезной птицей.

Прошло две минуты, освещенный прожекторами бандит поднял голову. Медленно, морщась от боли, он поднялся на ноги, огляделся по сторонам, явно пытаясь сориентироваться на местности. Взгляд бандита остановился на мастерской. Именно там они с приятелем начинали эту операцию. Там находился рубильник, включающий прожектора, а еще на верстаке там стоял телефон... Вспоминая ловушки, которые ему приходилось устраивать в Амстердаме, Брюсселе и Мюнхене, Тайрел подумал, что в таких ситуациях объект ведет себя как запрограммированный робот. Он должен подчиниться своему инстинкту самосохранения, и бандит именно так и поступил.

Сицилиец пробежал через пляж к ступенькам, ведущим в мастерскую. Держась за перила, он начал вскарабкиваться по лестнице, зажимая рукой свою пустяковую рану и морщась от боли. Тайрел улыбнулся: его собственную рану промыло морской водой, и кровь едва сочилась. Конечно, им обоим не помешала бы перевязка, но уж больно сицилиец драматизировал ситуацию.

Бандит добрался до мастерской, распахнул ударом дверь и ворвался внутрь. Через несколько секунд прожектора погасли, и в мастерской загорелся свет. Хоторн подобрался к открытой двери мастерской, прислушиваясь к разговору бандита с оператором телефонной станции.

– Да-да, это в Майами, номер... номер... – Сицилиец дважды повторил номер телефона, который твердо запечатлелся в памяти Тайрела. – Чрезвычайная ситуация! – закричал бандит, когда его соединили с Майами. – Соедините меня с падроне через спутник! Быстрее! – Прошло некоторое время, бандит вроде бы успокоился, но вдруг снова закричал:

– Падроне, случилось невероятное! Скоццци мертв! Это дьявол из преисподней!

Тайрел понимал не все, что кричал по-итальянски в трубку сицилиец, но он и так выяснил достаточно. У него был номер телефона в Майами, и еще он знал теперь, что существует какой-то падроне, с которым связываются через спутниковую связь. Наверняка этот человек был где-то здесь, на островах, а он помогал и действовал заодно с террористкой Бажарат.

– Я понял! Нью-Йорк. Отлично!

Бандит повесил трубку и решительно направился к двери. Тайрел подумал, что последние его слова понять было нетрудно. Ему приказала сматываться в Нью-Йорк, где он мог затаиться до поры. Хоторн поднял один из старых заржавевших якорей, лежавших возле стены мастерской, и, когда убийца показался в дверях, швырнул якорь в ноги бандиту, разбив ему оба колена.

Бандит заорал, рухнул на деревянный настил и потерял сознание.

– Чао, – сказал Хоторн, перевернул тело, сунул руку в карман брюк бандита и вытащил все, что там было. Взглянув с отвращением на владельца вещей, Тайрел принялся рассматривать их: толстый черный молитвенник на итальянском языке, четки, кошелек, в котором лежало девятьсот французских франков – примерно сто восемьдесят долларов. Ни бумажника, ни документов – «омерта», закон молчания, закон тайны.

Тайрел забрал деньги, поднялся и пошел. Ему каким-то образом надо было раздобыть самолет и пилота.

Из дверей кабинета в отделанный мрамором зал, где ожидала Бажарат, выехала немощная фигура в инвалидном кресле.

– Баж, тебе следует немедленно исчезнуть отсюда, – резко сказал падроне. – Прямо сейчас. Самолет будет здесь в течение часа. Из Майами мне в помощь высланы два человека.

– Вы сошли с ума, падроне! По вашему указанию я наладила связи, через три дня люди прилетят сюда для встречи со мной. Мой счет в банке Сен-Бартельми вполне надежен, по бумагам ничего проследить нельзя.

– У них может появиться другой след, дочь моя. Скоцци мертв, его убил твой Хоторн. Маджио в панике звонил с Сабы, кричал, что твой любовник просто дьявол из преисподней!

– Он обычный человек, – холодно ответила Бажарат. – Почему они не убили его?

– Я тоже хотел бы это знать. Но тебе надо уезжать. Немедленно!

– Падроне, ну как вы могли подумать, что Хоторн когда-нибудь сможет связать вас со мной или, что еще более невероятно, связать Доминик Монтень с Бажарат? Ведь только в полдень мы с ним любили друг друга, и он уверен, что я уехала в Париж! Этот глупец без ума от меня!

– А что, если он умнее, чем мы предполагаем?

– Исключено! Он просто раненое животное, нуждающееся в убежище.

– А как насчет тебя, моя единственная дочь? Я хорошо помню, как несколько лет назад ты тут распевала песни от счастья. Ты очень тревожилась за этого человека.

– Не смешите меня! Несколько часов назад я была готова убить его, но вспомнила, что портье знал о моем присутствии в номере... Вы одобрили мое решение, падроне, и даже похвалили за осторожность. Ну что еще вам сказать?

– Тебе не надо ничего говорить, Баж. Говорить буду я. Завтра утром самолет доставит тебя на Сен-Бартельми, ты получишь деньги, а потом тебя отвезут в Майами или в любое другое место по твоему выбору.

– А как же мои контакты? Они надеются найти меня здесь.

– Я позабочусь об этом. Я дам тебе номер телефона, и, пока с тобой не свяжутся высшие руководители, эти люди будут выполнять твои распоряжения... Ты ведь все-таки моя единственная дочь, Анни.

– Падроне, телефон! Я знаю, что надо делать.

– Надеюсь, что ты сначала расскажешь мне об этом.

– У нас с вами есть друзья в Париже?

– Конечно.

– Отлично!

Хоторну очень нужно было найти самолет и пилота, но у него было и еще более важное дело: презренный предатель капитан Генри Стивенс из военно-морской разведки США. Призрак Амстердама внезапно восстал, как волшебная птица Феникс из пепла несбывшихся надежд. События на острове и исчезновение Доминик очень напоминали те ужасные события, которые привели к смерти его жены. Если Стивенс имел хоть отдаленное отношение в теперешнем событиям, Тайрелу необходимо было знать это! Он дал сто франков и назвал свое имя в бывшее звание оператору диспетчерской вышки на аэродроме. Вышкой это сооружение можно было назвать, но вот диспетчерской вряд ли, потому что от оператора требовалось одно – зажигать свет на взлетной полосе. Диспетчер позволил Тайрелу воспользоваться телефоном. Держа в памяти номер в Майами, Хоторн позвонил в Вашингтон.

– Министерство военно-морского флота, – ответил голос за много миль к северу от острова Саба.

– Первый дивизион, управление разведки, пожалуйста. Код допуска четыре ноль.

– У вас срочное дело, сэр?

– Да.

– Первый дивизион, – послышался второй голос через несколько секунд. – Я правильно понял, что код четыре ноль?

– Правильно.

– Что у, вас за вопрос?

– Об этом я могу сообщить только лично капитану Стивенсу. Пригласите его. Прямо сейчас.

– У него срочная работа на другом этаже. А кто вы?

– "Амстердам", так и передайте. Он будет рад, если вы поспешите.

– Посмотрим. – Офицеру разведки действительно пришлось убедиться, что дело срочное, потому что уже через несколько секунд в трубке звучал голос Стивенса.

– Хоторн?

– Я так и подумал, что ты уловишь связь между Амстердамом и мной, сукин сын.

– Что это значит?

– Черт побери, ты прекрасно знаешь, что его значат. Твои пешки разыскали меня, а так как твое подленькое "я" не может пережить того, что МИ-6 завербовала меня, ты на всякий случай схватил ее, потому что знаешь, что тебе я ничего не скажу! Я отволоку тебя в трибунал, Генри.

– Вот те раз! Да я понятия не имею ни о твоих делах, ни о том, кто такая «она». Я вчера провел два часа у директора ЦРУ, пытаясь хоть что-то выяснить у него, потому что ты даже не пожелал говорить со мной. А теперь ты несешь что-то о том, что тебя разыскали черт знает где и похитили женщину, о которой мы даже никогда не слышали. Прекрати молоть чушь!

– Ты проклятый лжец. Ты обманул меня в Амстердаме.

– У меня были доказательства, и ты их видел.

– Ты их сфабриковал.

– Я ничего не фабриковал, Хоторн, мне их подсунули уже сфабрикованными.

– А сейчас все повторяется точно так же, как и в случае с Ингрид?

– Чушь! Я повторяю тебе, у нас нет на островах никого, кто знал бы что-нибудь о тебе или об этой женщине!

– Вот ты действительно несешь чушь! Мне сюда звонила куча твоих клоунов, пытаясь поведать мне сказку о панике в Вашингтоне. Они знали, где я нахожусь, а остальное уже было просто, даже для них.

– Значит, они знают то, чего не знаю я! Сегодня утром у меня совещание с моими клоунами, как ты их назвал, и, может быть, они мне все расскажут.

– Они, наверное, проследили меня до Сен-Бартельми, увидели ее со мной и схватили, когда она ушла.

– Тай, ты не прав! Я признаюсь, конечно, что мы чертовски старались заполучить тебя обратно. Почему бы и нет? Ты живешь в этом районе, у тебя там все схвачено, и мы были бы дураками, если бы не попытались воспользоваться этим. Но нам это не удалось. Англичанам и французам удалось, а нам нет! И у нас там нет никого, кто знал бы тебя как... как ты обычно говорил в таких случаях?.. Ах да – как облупленного.

– Меня совсем не трудно, найти, я ведь даже даю рекламные объявлениям газетах.

– Но, учитывая тот факт, что мы нуждаемся в твоей помощи, мы уж никак не стали бы похищать твою женщину, чтобы допросить ее. Это уж слишком глупо... Тай, ты снова пьешь?

– Редко, и это не имеет отношения к делу.

– Возможно, что имеет.

– Не имеет. Если бы я пил, то не мог бы плавать, и ты знаешь об этом.

– Но сейчас у тебя есть причина.

– Да, есть, – тихо ответил Хоторн. – Сегодня она возвращается в Париж, а оттуда в Ниццу. Она не хотела уезжать.

– Может быть, она просто не хотела, чтобы ваше расставание затянулось.

– Я не могу поверить в это, просто не хочу.

– А может быть, виной всему все-таки твои выпивки?

– Ты понимаешь, – в голосе Хоторна уже не было агрессивности, – один раз она уже поступала так. Просто исчезла, и все.

– Готов поспорить на свою пенсию, что и в этот раз она поступила так же. Позвони ей вечером в Париж, думаю, что ты найдешь ее там.

– Я не могу, не знаю фамилии ее мужа.

– У меня нет слов, коммандер.

– Ты не понимаешь...

– А я и не стараюсь понять.

– Мы возвращаемся на четыре... пять лет назад.

– Но сейчас я действительно ни при чем. Ты ведь тогда ушел от нас.

– Да, я ушел. Ушел, потому что почуял что-то нечистое там, в Амстердаме, и это чувство будет преследовать меня до конца жизни.

– Здесь я тебе ничем помочь не могу, – сказал глава военно-морской разведки после нескольких секунд молчания.

– Я и не ожидал от тебя этого. – Снова наступило молчание.

– Ты добился каких-нибудь успехов, работая с МИ-6 и Вторым бюро? – спросил наконец Стивенс.

– Да, не далее как час назад.

– По предложению директора ЦРУ Джиллетта я разговаривал с Лондоном и Парижем. Понимаю, что тебе нужны подтверждения, но поскольку я ближе всех к тебе, то мне поручено снабжать тебя всем необходимым.

– Подтверждения мне не нужны. Ты затянешь себе петлю на шее, если будешь лгать в ситуации, неподконтрольной тебе. На это ты не пойдешь.

– Знаешь что, Хоторн, – спокойно сказал Стивенс, – ты зашел слишком далеко, и мне надоело выслушивать твою чепуху.

– Ты будешь слушать все, что я говорю, Генри, "давай сразу уясним это! Ты просто винтик в системе, а я независимый человек, заключивший контракт, и не забывай об этом! Я буду отдавать тебе приказы, а ты мне не будешь, питому что, если попытаешься, я просто все брошу. Ты понял?

В их разговоре возникла третья по счету продолжительная пауза, потом шеф военно-морской разведки нарушил молчание.

– Ты хочешь мне что-нибудь сообщить?

– Ты прав, черт побери, и я хочу, чтобы вы немедленно начали действовать. У меня есть номер телефона в Майами, по которому осуществляется связь через спутник с телефоном где-то здесь, на островах. Мне нужно, чтобы вы как можно быстрее установили его местонахождение.

– Бажарат?

– Похоже. Записывай номер телефона. – Тайрел назвал номер, заставил Генри для надежности повторить его, потом продиктовал номер телефона вышки на аэродроме Сабы. Он уже собирался положить трубку, как Стивенс остановил его.

– Тайрел! Несмотря на наши разногласия... я имею в виду, что... ты не мог бы мне рассказать в чем дело?

– Нет.

– Но почему? Я теперь официально осуществляю связь между вами, у меня есть допуск и полномочия от всех правительств. Ты ведь очень хорошо знаешь, что такое «винтик». Меня постоянно будут теребить, требуя объяснений.

– А это значит, что секретные доклады будут гулять туда-сюда, так?

– С соблюдением максимальной конфиденциальности. Это обычная процедура, ты ведь знаешь.

– Тогда я категорично заявляю – нет. Пусть люди долины Бекаа вынюхивают то, что знаешь ты, но только не то, что знаю я. Я видел их чертовы щупальцы, протянутые от Ливана до Бахрейна... от Женевы до Марселя... от Штутгарта до Локерби. Задание ты получил, Генри, но знать ты о нем ничего не будешь. Если что-то быстро выяснишь, звони мне на Сабу, а если позже, то в яхт-клуб на Верджин-Горду.

В течение следующих полутора часов на аэродроме острова Саба приземлились три частных самолета, но никто из пилотов, несмотря на просьбы, угрозы и денежные посулы Хоторна, не согласился лететь с ним на Горду. По сведениям диспетчера, четвертый, и последний, самолет должен был прибыть примерно через тридцать пять минут. После его прилета полоса закрывалась на ночь.

– А он будет связываться с вами перед посадкой?

– Конечно, сейчас ведь уже темно. А если поднимется ветер, мне надо будет сообщить ему направление и скорость.

– Когда пилот выйдет на связь, мне бы хотелось поговорить с ним.

– Хорошо, если этого требуют правительственные интересы.

Примерно через сорок минут заговорило радио в диспетчерской:

– Саба, я FO 465, лечу из Ораньестада, захожу на посадку. Условия нормальные?

– Еще десять минут, и у вас вообще не было бы никаких условий. У нас строгие правила. Вы опаздываете.

– Успокойся, парень, у меня щедрые пассажиры.

– Что-то я не знаю ваш самолет...

– Мы только начали летать. Я вижу огни. Повторите, все нормально? Совсем недавно была чертовски плохая погода.

– Все в порядке, только с вами хочет переброситься парой слов один человек.

– Черт побери, да ты знаешь, с кем говоришь...

– Я коммандер Хоторн, ВМС США, – сообщил Тайрел, беря в руки микрофон. – У нас здесь, на Сабе, чрезвычайная ситуация, и я хотел бы, чтобы ваш самолет отвез меня на Верджин-Горду. Летный план будет утвержден, а потеря времени и неудобства будут компенсированы. Как у вас с топливом? Мы подгоним заправщик, если требуется.

– А-а, морячок! – раздался в ответ возбужденней крик из громкоговорителя. Хоторн посмотрел в большое, до потолка, окно, выходящее на взлетную полосу, и, к своему изумлению, увидел, что огни снижающегося самолета пошли вверх, потом свернули направо, и самолет с максимальной скоростью стал удаляться от острова.