Текст книги "На живца"

Роберт Паркер
На живца

Глава 1

Дом Хью Диксона громадой высился на холме в Вестоне – он взирал на низкие холмы Массачусетса с видом старика, знававшего времена, когда и асфальта-то не было. Внушительные стены, сложенные из огромных валунов. Где-то здесь наверняка прячутся богатые винные погреба. Фасад украшен миленьким портиком. Хозяева такого дома вряд ли имеют привычку общения с частными детективами, но никогда не судите о потенциальных работодателях по портику. Я припарковал машину на нижней стоянке, что вполне приличествовало моему статусу, и поднялся по серпантину дорожки, ведущей к дому. Округа звенела птичьими голосами. Где-то рядом невидимка-садовник подстригал живую изгородь, лишь звук ножниц выдавал его присутствие. Когда я нажал на кнопку звонка, внутри дома раздалась стандартная мелодичная трель. Открывать не торопились, и я воспользовался моментом, чтобы изучить свое отражение в высоких стрельчатых окнах, прорезавших стену от пола до потолка с обеих сторон двери. По моему внешнему виду вряд ли скажешь, что на банковском счету у меня всего триста восемьдесят семь долларов. Белая тройка из легкой ткани, голубая в полосочку рубашка, белый шелковый галстук и коричневые мокасины, шнурки которых заканчиваются металлическими наконечниками, – вещь, за которую сам Гуччи продал бы душу. Может, Диксон хочет нанять меня, чтобы я своей импозантной фигурой украшал его дом? Тем более что застегнутый на все пуговицы пиджак надежно скрывает мой пистолет.

Слуга, открывший дверь, оказался выходцем из Юго-Восточной Азии. Я протянул ему свою визитную карточку, после чего он, оставив меня в фойе, удалился куда-то вглубь дома. Пол выстилали плиты полированного камня, а само фойе переходило в двухуровневую залу, второй этаж которой представлял собой балкон, тянувшийся по всему периметру. Прямоугольник потолка украшал белый лепной фриз. В центре залы стоял большой рояль, а над камином висел портрет серьезного пожилого человека.

Вернулся слуга, и я проследовал за ним через ряд комнат к открытой террасе. В инвалидном кресле сидел мужчина с огромным торсом. Легкое серое покрывало укутывало его до талии. Большую голову венчала копна волос цвета соли с перцем, а среди черт его лица особо выделялись мясистый нос и длинные мочки ушей. Слуга произнес: «Мистер Диксон», – и жестом указал в его сторону. Диксон даже не пошевелился, когда я подошел к нему. Его взгляд был устремлен на холмы. Ни книги рядом, ни журнала. Не видно ни рабочих бумаг, ни радио, ни переносного телевизора. Только панорама холмов для созерцания. На коленях у Диксона мирно спал рыжий кот. Я огляделся по сторонам. Терраса оказалась абсолютно пустой. Даже присесть не на что.

Садовые ножницы остались щелкать на другой стороне дома.

Я нарушил молчание:

– Мистер Диксон?

Он повернулся, точнее повернулась его голова, все остальное осталось неподвижным. Его взгляд поймал меня в фокус.

– Меня зовут Спенсер, – сообщил я. – Вы хотели переговорить со мной по поводу работы.

В анфас его лицо выглядело вполне приятно. Самое обычное лицо, лишь нечто застывшее наводило на мысли об умело выполненной, но лишен ной жизни скульптуре. Оно словно окаменело Трудно представить, что по венам еще течет кровь а под шапкой волос роятся мысли. Изображение было точным, детальным, но абсолютно безжизненным.

Разве что глаза. В них одних пульсировали жизнь и надежда или что-то отдаленно напоминающее их. Тогда я еще не мог решить, что именно. Теперь мне это известно.

Я стоял. Он смотрел на меня. Кот спал.

– Насколько вы профессиональны, Спенсер?

– Зависит от того, в какой области я должен проявить себя.

– Вы умеете следовать данным вам указаниям?

– Не совсем, – бросил я. – И это одна из причин, почему я не задержался в полиции.

– А как вы действуете в ситуациях, когда пахнет жареным?

– На десятку по десятибалльной шкале.

– Но если я найму вас для одного дела, где гарантии, что вы не бросите его на середине?

– Гарантий нет. В особенности если вы вздумаете финтить со мной, и я это вдруг выясню. Я могу и огрызнуться.

– На что вы готовы ради двадцати тысяч долларов?

– Мистер Диксон, мы будем играть в викторину из двадцати вопросов, после которых я должен сам угадать, что вы хотите мне предложить?

– Как вы полагаете, сколько я вешу? – спросил Диксон.

– Килограммов девяносто, – предположил я. – Точнее трудно сказать, мешает одеяло.

– Я не вешу и восьмидесяти. Мои ноги напоминают ниточки воздушного шарика.

Я предпочел промолчать.

Достав из-под одеяла фотографию восемь на десять, он протянул ее мне. Кот, разбуженный движением, недовольно спрыгнул на пол. Я взглянул на карточку. На ней были запечатлены красивая сорокалетняя женщина и две девочки, милые и улыбающиеся. Девочкам лет по пятнадцать. Движением головы он остановил меня, когда я попытался было вернуть фото. Поворот налево, поворот направо.

– Не стоит, – сказал он. – Пусть останется у вас.

– Ваша семья?

– Была когда-то. Их разорвало в клочки взрывом бомбы. Это случилось в одном из ресторанов Лондона в прошлом году. Мне запомнилась левая нога моей дочери, которую я увидел, очнувшись после взрыва, – тела не было, одна нога, обутая в босоножку на пробковой подошве. Я купил ей эти туфельки как раз в то утро.

– Простите, у меня нет нужных слов, соответствующих моменту, а дежурные фразы говорить не хочется, – произнес я. – То есть они погибли, а вы оказались в этом кресле?

Он кивнул. Голова вниз, голова вверх.

– Я провалялся в больнице почти год.

Его голос соответствовал выражению лица, такой же бесстрастный, размеренный и лишенный жизни. И только в глазах тлел какой-то огонек.

– Мое дело будет связано с этим?

Он снова кивнул. Раз-два.

– Я хочу, чтобы вы их нашли.

– Террористов?

Кивок.

– Вам известно, кто эти люди?

– Нет. Правда, лондонская полиция предположила, что это могли быть члены организации под названием «Свобода».

– И почему они подложили вам бомбу?

– В ресторанчике мы оказались случайно. Они нас даже не знали, им было на нас наплевать. Видите ли, у них глобальные идеи, и поэтому они превратили мою семью в фарш. Я хочу, чтобы вы нашли их.

– Это все, что вам известно?

– Я могу показать вам фотороботы убийц. Очевидно, они спокойно поели в ресторане, а уходя, просто оставили под стулом бомбу. Такой вывод сделала полиция. Преступники сидели за соседним столиком, некоторых запомнил я, кое-кого вспомнили официанты и другие посетители, которые остались в живых и смогли дать описания.

Из-под одеяла он достал папку и протянул мне.

– Когда мы лежали в больнице, к нам приходили детективы из Скотленд-Ярда и художник. С наших слов им удалось сделать фотороботы.

В папке я обнаружил девять рисунков – восемь мужчин и одна женщина – и десять листов машинописного текста.

– Я сделал себе копии фотороботов, – пояснил он. – Рисунки довольно похожи.

– Мне взять это с собой? – задал я вопрос.

– Да.

– Стало быть, вы хотите, чтобы я занялся розыском этих людей?

– Да. Я заплачу вам по две с половиной тысячи долларов за голову, за всю шайку – двадцать пять тысяч. Плюс текущие расходы.

– Они нужны вам живыми или мертвыми?

– Любыми.

– Я не занимаюсь заказными убийствами.

– А я вас и не прошу убивать. Но, если вам придется кого-нибудь из них отправить на тот свет, я все равно заплачу. В любом случае. Поймайте их.

– Ну поймаю, а дальше что?

– Как что? Они убийцы, значит, поставьте их перед лицом правосудия, пусть их накажут, посадят в тюрьму, казнят. Главное – найдите, прошу вас.

– Откуда мне начать поиски?

– Не знаю. Я рассказал все, что мог. Лично мне кажется, вам следует отправиться в Лондон. Ведь нас там убили.

Думаю, он не ошибся в выборе местоимения. Он и сам больше походил на мертвеца.

– О'кей. Но мне понадобятся деньги.

Из нагрудного кармана рубашки он вынул визитку и протянул мне. На ней я прочел: «Джейсон Кэролл. Юрисконсульт». Классно. Адреса нет, только имя и должность.

– Офис находится на Федерал-стрит, дом номер сто, – пояснил Диксон. – Отправляйтесь туда и скажите ему, сколько вам нужно.

– Если предстоит поездка в Лондон, мне нужно немало.

– Не имеет значения. Цены называете вы. Когда сможете приступить к делу?

– К счастью, у меня сейчас перерыв в работе, – соврал я. – Я могу вылететь в Лондон завтра же.

На что он заметил:

– Я все проверил. Ваш перерыв слишком затянулся. К тому же самая большая сумма, что вам когда-либо предлагали, – двадцать тысяч. Вы всегда были на вторых ролях.

– Если я, по-вашему, неудачник, зачем на меня ставить?

– Вы лучший, кого я смог найти. Вы достаточно круты, не обманете меня и доведете дело до конца. Это согласно рекомендациям моих людей. Также мне известно, что иногда вы любите изображать из себя великого спасителя. Именно поэтому ваша карьера не сложилась. Но мне вы нравитесь. Голодный герой – это то, что мне сейчас нужно.

– Иногда я воображаю себя сытым героем, – заметил я.

– Не имеет значения. Если бы я мог взяться за дело сам, то не колебался бы ни секунды. Но я не могу. Поэтому и нанимаю вас.

– А вы, вероятно, воображаете себя народным мстителем. Теперь, когда наши отношения выяснены, могу сказать: я найду этих людей. Я не просто лучший, я – лучший вообще. Но учтите, вас ждет большое разочарование, если вы думаете, что можете купить меня с потрохами. Я не продаюсь.

– Отлично. Немного эгоизма не помешает. Мне нет дела до ваших поступков или вашей философии, и меня не интересует, хороший вы или плохой. Мне наплевать, писаете ли вы ночью в кровать. Главное – добраться до этой девятки. Они нужны мне. Помните, по две с половиной за штуку. Живыми или мертвыми. Живым я хочу взглянуть в глаза. Если кто-то из них умирает, вы должны представить доказательства его смерти.

– Договорились, – согласился я. Он не протянул мне руки. Я также удержался от пылких прощаний. Его взгляд снова устремился к холмам. Кот с готовностью занял свое место.

– И вы хотите, чтобы я оставил у себя фотографию вашей семьи? – спросил я.

Он даже не обернулся.

– Да. Смотрите на нее каждое утро и помните, что вы охотитесь за людьми, которые превратили их в фарш.

Я кивнул. Он не смотрел в мою сторону. Мне вообще казалось, что он ничего не воспринимает. Кроме холмов. Кот уютно спал на его сером покрывале. Меня никто не провожал.

Глава 2

Секретарша в офисе Джейсона Кэролла выглядела натуральной блондинкой, а ее загар, несомненно, был сплошным. Я размышлял на эту тему все время, пока она вела меня через холл к своему боссу. Синий топ и облегающие белые брюки подчеркивали ее фигуру.

Кэролл поднялся из-за черного с хромированной отделкой стола, чтобы поприветствовать меня. Он был таким же светловолосым и загорелым и выглядел весьма моложаво в своем двубортном синем блейзере и белых брюках. Они смотрелись как танцевальная пара. Джинджер и Фред.

– Рад вас видеть. Спенсер. Проходите. Садитесь. Мистер Диксон сообщил мне, что вы зайдете. – У него было твердое отработанное рукопожатие. На руке блеснуло выпускное кольцо Принстона. Я расположился на черных кожаных подушках шикарного хромированного кресла у окна, из которого открывался живописный вид на большую часть гавани, на железнодорожные пути и депо, что слева от Южного вокзала. Из стереоприемника мягко лилась классическая музыка.

– А мой офис ютится на втором этаже, как раз над табачной лавкой, – заметил я.

– Вам там нравится? – спросил Кэролл.

– Гораздо ближе к уровню моря, – пояснил я. – Здесь для меня слишком изысканно.

На стенах кабинета висели картины, изображающие лошадей.

– Не хотите ли выпить? – поинтересовался Кэролл.

– Хорошо бы пива, – попросил я.

– "Курс" подойдет? Я привожу его с собой всякий раз, когда возвращаюсь с Запада.

– Да, конечно. По-моему, «Курс» – один из лучших сортов нашего пива.

– Еще могу предложить «Хайнекен». Светлое или темное.

– Я пошутил, мистер Кэролл. «Курс» – отличное пиво. Тем более что я практически не отличаю одно пиво от другого. Главное, чтобы оно было холодным.

Он включил селектор и произнес: «Джен, принеси нам два пива „Курс“, пожалуйста». Затем откинулся в своем высоком вращающемся кожаном кресле и, сложив руки на животе, спросил:

– Чем я могу помочь?

Вошла блондиночка с двумя банками пива и двумя охлажденными стаканами на подносе. Перво-наперво она обслужила меня – вероятно, из-за моей улыбки, напоминающей ей о Джеке Николсоне, – затем своего босса, после чего выпорхнула.

– Хью Диксон нанял меня, чтобы я отыскал в Лондоне тех людей, которые убили его жену и дочерей. Для начала мне потребуется пять тысяч баксов. Он сказал, вы обеспечите все необходимое.

– Непременно. – Из среднего ящика стола он достал чековую книжку и выписал нужную сумму. – Этого хватит?

– Пока да. Если возникнут непредвиденные обстоятельства, вы вышлете еще?

– Столько, сколько потребуется.

Я отхлебнул немного пива прямо из банки. Живительная влага чистых горных источников.

– Расскажите немного о Хью Диксоне, – попросил я.

– У него стабильное финансовое положение, – начал он. – Многочисленные экономические интересы по всему миру. И всего этого он достиг собственными силами. Как говорится, он сам себя сделал.

– Я уже понял, что по своим счетам он платит. Меня больше интересует, что он за человек.

– Очень удачлив. Деловит. Настоящий гений в бизнесе и финансовом деле. Хотя, мне кажется, хорошего образования он не получил. Помнится, начинал чуть ли не штукатуром. Потом купил грузовик, затем экскаватор. Но когда ему исполнилось двадцать пять, он уже крепко стоял на ногах.

Как мне показалось, Кэролл не склонен был говорить о Диксоне. Он преклонялся перед его деньгами.

– Как он заработал свой капитал? Каким бизнесом занимался? – Попробуем поговорить о том, что ему хочется услышать.

– Прежде всего – строительство. Затем грузовые перевозки, а сейчас все так переплелось, что трудно отделить одно от другого и назвать главное.

– Это не простая работенка, – согласился я. – Приходится попотеть.

Кэролл выглядел слегка обиженным.

– Не без этого, – согласился он со мной. – Мистер Диксон – очень сильный и энергичный человек.

Кэролл отхлебнул пива. Он пил из стакана. Над его ногтями поработала маникюрша. Его движения были замедленны и элегантны.

"Воспитание, – подумал я. – Только «Лига плюща»[1]1
  Ivy League – интеллектуальная элита.


[Закрыть] может обеспечить вам такое".

– Ужасная трагедия с его семьей... – Кэролл с минуту не мог подобрать подходящие слова, потом просто покачал головой. – Говорили, он тоже не выживет. Мистер Диксон был сильно изувечен. Должен был умереть. Доктора считают, что произошло чудо.

– Мне кажется, на земле его удержал долг, – сказал я. – Он не умер, потому что обязан был отомстить.

– И для этого он нанял вас.

– Ага.

– Я помогу всем, чем смогу, потому что был в Лондоне, когда это... когда он был ранен. Я в курсе, что полиция расследовала дело. В лондонской конторе мистера Диксона есть люди, которые могли бы посодействовать вам на месте. Мне не трудно вас познакомить, ведь я веду все дела мистера Диксона. Или, точнее сказать, большинство из них. Особенно после того несчастного случая.

– Договорились, – сказал я. – Помощь мне пригодится. Назовите имя человека, который ведет дела в Лондоне. Допросите его заказать номер в отеле. Я вылетаю сегодня вечером.

– У вас есть паспорт? – Кэролл взглянул на меня недоверчиво.

– Конечно.

– Я попрошу Джен заказать билет на сегодняшний рейс до Лондона. У вас будут какие-нибудь особые пожелания?

– Не люблю бипланы.

– Мне кажется, это естественно. Если других возражений нет, Джен зарезервирует билет на рейс 55 авиакомпании «Пан-Американ», который вылетает в Лондон в восемь вечера. Конечно, первый класс.

– Просто прекрасно. А вы точно уверены, что места на рейс еще остались?

– Представители компании летают постоянно. У нас что-то вроде особых отношений со всеми авиакомпаниями.

– Это большой плюс.

– Мистер Пол Флендерс встретит вас завтра утром в аэропорту Хитроу. Он работает в лондонской конторе мистера Диксона. В его обязанности входит устроить вас в гостиницу.

– Я полагаю, с мистером Флендерсом у вас особые отношения?

– Откуда такой вывод?

– Вы уверены, что завтра утром он будет свободен.

– Ах это! Видите ли, каждый в компании знает, как строго мистер Диксон относится к делу, поэтому первый долг сотрудников – оказывать максимальное содействие.

Я допил пиво. Кэролл еще немного отпил из своего стакана. Давал понять, что привык к более изысканным и дорогим напиткам. Он улыбнулся мне, сверкнув безупречно белыми зубами, взглянул на часы, где в отсутствии вульгарных цифр царили лишь две стрелки, и произнес:

– Почти полдень. Я полагаю, вам еще нужно собрать вещи.

– Конечно. К тому же придется сделать пару звонков в Госдепартамент.

Он поднял брови.

– Ведь я лечу в Англию не затем, чтобы читать древние манускрипты «Беовульфа» в Британском музее. Я должен провезти оружие. Мне необходимо знать установленные правила.

– О, простите, с этими вещами я мало знаком.

– Именно поэтому еду я, а не вы.

Он снова продемонстрировал мне свои превосходные коронки.

– Билет будет у стойки «Пан-Ам» в аэропорту Логан, – уточнил он. – Надеюсь, полет будет приятным. И... не знаю, что обычно говорят в таких случаях. Удачной охоты, может быть. Только это звучит крайне мелодраматично.

– Только не тогда, когда эти слова произносят киноактеры, – заметил я.

Проходя мимо Джен, я молча выразил ей свое одобрение, подняв вверх большой палец, как в старых фильмах про Королевские ВВС. Думаю, она оскорбилась.

Глава 3

Первое, что я сделал, это позвонил в авиакомпанию. Мне пояснили, что пистолет я могу провезти в разобранном виде, упакованным в чемодане, и с обязательным предъявлением его на таможне. Патроны должны лежать отдельно. Конечно, в салон брать пистолет не разрешается.

– А можно жевать резинку, если у меня закладывает уши? – съязвил я.

– Вне всяких сомнений, сэр.

– Благодарю вас.

Затем позвонил в британское консульство. Там четко ответили, что с провозом охотничьего ружья не существует никаких проблем. Его даже можно пронести с собой. Никаких бумаг не требуется.

– Я говорю не об охотничьем ружье, а о револьвере системы «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра. Тяжелая кобура с ружьем в ней обычно натирает бедро. Да и ходить по Лондону с обрезом кажется мне несколько картинным.

– Действительно. Что касается личного оружия, то правила гласят следующее. Если у вас есть соответствующие документы, то оружие хранится на таможне до тех пор, пока вам не выдадут разрешение шефа полиции того города, где вы намерены остановиться. Вы, кажется, упомянули Лондон?

– Верно.

– Значит, там вы и получите разрешение. Абсолютно исключен провоз в страну пулеметов, автоматов, автоматических винтовок и любого оружия, способного стрелять зарядами с отравляющими газами.

– Вот черт, – закончил я разговор.

После этого я снова перезвонил Кэроллу.

– Не может ли ваш человек в Лондоне решить мои проблемы с полицией? Мне нужно разрешение на ношение оружия. – Я назвал ему серийный номер моей лицензии, выданной в штате Массачусетс, а также номер своего удостоверения частного детектива.

– Могут возникнуть сложности с выдачей документа без вашего присутствия.

– Они легко устранимы. Ведь я буду там уже завтра утром. Возможно, Флендерсу удастся решить наши проблемы. Неужели ваша компания не имеет режима наибольшего благоприятствования у лондонских ищеек?

– Мы сделаем все, что сможем, мистер Спенсер, – сказал он и повесил трубку.

Довольно резко для парня с его воспитанием. Я посмотрел на часы: ровно два. Выглянув на Массачусетс-авеню из окна своей конторы, увидел худого старика с козлиной бородкой. Он прогуливал на поводке маленькую старую собачку. Даже с высоты второго этажа мне было видно, что поводок новый. Блестящие металлические звенья и красная кожаная петля. Старик остановился и стал рыться в мусорной корзине, которая была прикреплена к уличному фонарю. Собака сидела с молчаливым спокойствием, которое присуще только старым псам. Ее короткие лапки слегка подгибались.

Я позвонил Сюзан Сильверман. Никто не ответил. Набрал номер своего автоответчика. Никаких сообщений. Для интересующихся оставил информацию о том, что уезжаю из города по делам. Когда вернусь, не знаю. Аппарат принял мое сообщение бесстрастно.

Я закрыл контору и отправился домой, чтобы собрать вещи. Чемодан, дорожная сумка и мешок для второго костюма. Бросил в чемодан две коробки патронов тридцать восьмого калибра. Потом вынул обойму из револьвера и упаковал их порознь в сумку, туда же сунул кобуру. В три пятнадцать я был готов. Снова позвонил Сюзан Сильверман. Никакого ответа.

В моем родном городе Бостоне живут люди, которые грозятся убить меня. Поэтому я не люблю ходить без оружия. Я взял запасной револьвер и сунул его сзади за ремень. Это был кольт «магнум-357» с четырехдюймовым стволом. Я держал его на тот случай, если на меня нападет кит-полосатик. Ходить с ним было крайне неудобно, но я мужественно отправился получать деньги по чеку, выписанному Кэроллом.

– Мистер Спенсер, вы хотите оформить аккредитив?

– Нет, просто наличные. Я бы взял английской валютой, если у вас есть.

– Извините, нет. Но мы можем заказать к пятнице.

– Спасибо. Давайте зелеными. Обменяю их там.

– Вы что же, пойдете по улице с такой суммой наличных денег?

– Да. Посмотрите на мое мальчишеское лицо. Разве у кого-нибудь может возникнуть желание ограбить меня?

– Вы уже вполне взрослый человек.

– Но все еще очень наивный, – заметил я.

Вернувшись домой без четверти четыре, снова позвонил Сюзан Сильверман. Безответно.

Тогда мне пришлось взять телефонный справочник и набрать телефон деканата летних курсов при Гарварде.

– Я пытаюсь разыскать слушательницу курсов миссис Сильверман. Если не ошибаюсь, она проходит повышение квалификации.

На том конце пошли сетования по поводу того, как трудно найти человека при таком минимуме информации. Потом предложили соединить меня с администрацией курсов.

Администрация заканчивает работу в четыре тридцать, и для них будет не менее трудно найти студентку. Звонил ли я в деканат? Да, звонил. Возможно, мне окажут помощь в отделе управления. Секретарша переключила меня туда. Знаю ли я, как зовут профессора? Нет, не знаю. А номер курса? Нет. Та-ак, будет чрезвычайно трудно.

– А если я заявлюсь к вам лично и надеру зад какому-нибудь вашему профессору?

– Простите, не поняла.

– Посмотрите расписание. Там есть занятия? У вас ведь должно быть расписание. Не буду убеждать вас, что это вопрос жизни и смерти. Представьте, что я собираюсь вручить правительственную премию. Вообразите, что я – Соломон Гугенхейм.

– По-моему, Соломон Гугенхейм уже умер, – предположила собеседница.

– Господи...

– Но я посмотрю, – пообещала она. – Не кладите трубку, пожалуйста. – На другом конце провода слышались стук пишущей машинки и шорохи невидимого движения. Через полминуты секретарша вернулась. – Есть лекция по методике организации консультаций. Читает профессор Мор. Занятие идет с двух часов, а закончится в четыре пятьдесят пять.

– Где это?

Она объяснила. Я повесил трубку и направился в Гарвард-сквер. Было четыре двадцать.

Без двадцати пять я нашел свободное место на Массачусетс-авеню и припарковался напротив пожарного гидранта. На гидрант всегда можно положиться. Мне встретилась молодая женщина в теннисном костюме и кроссовках, у которой я спросил, как пройти к Сивер-Холлу, и в четыре пятьдесят шесть, когда появилась Сюзан, я стоял под деревом напротив выхода. На ней был синий хлопчатобумажный комбинезон с большими золотистыми молниями. Книги она несла в огромной холщовой сумке, висящей на плече. Сюзан спускалась по ступенькам в своей обычной манере. Весь ее вид как бы говорил: здесь все мое, и я отправляюсь обозревать свои владения. Я почувствовал внутри глухой толчок. Вот уже три года я смотрю на Сюзан, но всякий раз, когда встречаю ее, все внутри меня словно обрывается, а тело мое испытывает ощутимый удар. Мускулы плеч и шеи напряглись. Тут Сюзан увидела меня, ее лицо осветилось радостной улыбкой.

Два аспиранта исподтишка поглядывали на нее. Комбинезон очень шел Сюзан. Ее темные волосы блестели на солнце. Когда она подошла поближе, я увидел свое отражение в темных стеклах ее солнцезащитных очков. Моя белая тройка выглядела сногсшибательно.

– Прошу прощения, вы греческий мультимиллионер, нефтяной магнат или просто богатый бездельник? – обратилась она ко мне.

Я в ответ:

– Все вместе. Не соблаговолите ли вы выйти за меня замуж и провести остаток жизни в безумной роскоши на моем личном острове?

Сюзан поддержала игру:

– Охотно, но у меня тут проходной роман с одним чудаком из Бостона, сначала я должна утрясти эту проблему.

– Надеюсь, проблема не в чудаке, а в том, что роман – проходной, – высказал я надежду.

Сюзан подхватила меня под руку и заявила:

– У нас с тобой непреходящий роман, малыш. Пока мы шли по двору, несколько студентов и преподавателей неприкрыто таращились на Сюзан. Я не винил их, но смотрел сурово. Не стоит расслабляться, надо быть начеку.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Сюзан.

– Сегодня в восемь я должен лететь в Англию. Выкроил немного времени, чтобы попрощаться.

– Надолго?

– Не знаю. Возможно, надолго. Может, на несколько месяцев. Не могу сказать.

– Я буду скучать по тебе, – сказала Сюзан.

– Мы оба будем скучать друг без друга.

– Да.

– Я поставил машину на Массачусетс-авеню.

– А моя машина у Эверест-стейшн, я приехала сюда на метро. Мы можем поехать к тебе домой, а потом на твоей машине я отвезу тебя в аэропорт.

– Годится, – ответил я. – Только не командуй. Ты же знаешь, я этого не люблю.

– Я командую?!

– Да.

– Ты уже составил план прощального ужина?

– Да.

– Тогда забудь про него.

– Слушаюсь, шеф.

Она сжала мою руку и улыбнулась. В этой улыбке было что-то магическое, чего я никак не мог уловить. Озорство было бы слишком мягким словом. Коварство – слишком сильным. Но в ее улыбке присутствовало нечто такое, что говорило: «Знаешь, а хорошо бы...»

Я открыл дверцу машины, она проскользнула на сиденье, и комбинезон туго и гладко обхватил ее бедра. Я обошел машину, сел за руль и запустил двигатель.

– Интересно, – начал я. – Если бы под комбинезоном было белье, то оно обязательно было бы заметно. А здесь все признаки отсутствуют.

– Мое дело – знать истину, а твое – докапываться до нее, дружок.

– Отлично, – сказал я. – Надеюсь, наше торжество удастся.