Текст книги "Одинокий эльф"

Глава 3
КОСТИ И КАМНИ

Обальд Многострельный сразу понял, насколько опасны вести, просочившиеся к нему с восточных гор. С большим трудом он удержался и не размозжил голову гонцу-орку, принесшему это известие. Обальд сжал кулак и подпер им подбородок – он всегда принимал такую позу, пытаясь подавить ярость и что-либо обдумать. Правда, подобная внутренняя смута была его обычным состоянием.

Война пока шла успешно, несмотря на не очень удачный разгром Низин, когда отряд отвратительных дворфов обманом проник на поле боя, воспользовавшись деревянным идолом. Зато благодаря распространившемуся известию о гибели короля Бренора на сторону Обальда встали десятки орочьих племен, и даже Герти Орельсдоттр и ее заносчивые гиганты притихли. А его сын Ульгрен, если верить донесениям, обратил дворфов в бегство и прогнал их почти до самого Мифрил Халла.

И сейчас вдруг Обальд узнает, что здесь, в тылу, появился некий неведомый враг, который разгромил лагерь орков. Многих он перебил, остальные же бежали восвояси и теперь вряд ли вылезут из своих нор. Обальд прекрасно знал характер своих соплеменников и понимал, что нужен очень серьезный повод, чтобы удержать их вместе. Численностью орки намного превосходили всех своих врагов, включая людей, дворфов и даже эльфов. Но они не умели действовать сообща, не доверяли друг другу и потому проигрывали. Силой и убеждением можно было сгладить этот недостаток, однако известия, подобные тому, что он только что получил, могли вселить страх в его сородичей и заставить очень многих навсегда вернуться домой, в спокойствие и тишину горных пещер.

Для подобных новостей трудно было выбрать более неподходящий момент. Вот-вот должны были собраться шаманы нескольких больших племен, и, если весть об истреблении отряда распространится, многие покинут войско еще до начала настоящего наступления. Даже если Обальд сохранит авторитет, он может лишиться большой части своей армии.

«Ладно, надо решать задачи по мере их возникновения», – мысленно одернул себя орк и вновь сосредоточился на полученном донесении. Нужно быстренько выяснить, что там происходит. По счастью, у него есть кое-кто способный помочь.

Отослав всех, Обальд направился в другой конец большого лагеря, где виднелась одиноко стоящая фигура.

– Привет тебе, Донния Сольду, – поздоровался он с женщиной-дроу.

Она обернулась – хотя уже давно почувствовала его приближение – и, зловеще усмехнувшись, сверкнула из-под низко надвинутого капюшона пивафви красными глазами.

– Слышала, у тебя грандиозные замыслы? – осведомилась она.

Загадочная и непредсказуемая, как всегда.

– То ли еще будет, – уверенно ответил Обальд. – Ульгрен загонит дворфов обратно в их нору, и тогда защищать города станет некому.

– Довольствуешься малыми победами. А я думала, ты более честолюбив.

– Мы не можем навалиться на Мифрил Халл всем скопом, – возразил Обальд. – Они нас перебьют. Твой народ попытался это сделать, и чем все закончилось?

Донния только рассмеялась – эта колкость не могла ее задеть. То не был «ее» народ, это дроу из Мензоберранзана хотели завоевать королевство дворфов, и затея окончилась для них весьма плачевно. Однако Донния не имела никакого отношения к Городу Пауков и никогда его не любила.

– Ты слышала о бойне, устроенной в лагере племени Зубастых? – спросил орк.

– Да, им попался великолепный противник, а может, и не один, – ответила она. – Ад'нон уже отправился на место.

– Отведи меня туда, – неожиданно приказал Обальд. – Я хочу сам все увидеть.

– Если ты приведешь туда хотя бы несколько воинов, весть об избиении распространится как лесной пожар, – предупредила Донния. – Тебе это нужно?

– Мы пойдем вдвоем, – пояснил орк. – Больше никого не будет.

– А если эти неведомые истребители Зубастых окажутся поблизости? Сильно рискуешь.

– Это они слишком рискуют, если, оказавшись поблизости, осмелятся напасть на меня! – рявкнул Обальд, и Донния усмехнулась, блеснув белоснежными зубами, ярко выделявшимися на чернокожем лице.

– Ну что ж, прекрасно, – уступила она. – Тогда пошли, посмотрим, что нам удастся разузнать об этом таинственном враге.

Место гибели орков оказалось недалеко, и, когда пару часов спустя Донния и Обальд добрались туда, там уже находились, кроме Ад'нона Кариза, Каэр'лик Суун Уэтт и Тос'уна Армго. Все дроу внимательно изучали следы на месте происшествия.

– Их было двое, едва ли больше, – сразу объявил Ад'нон, – Мы слышали, что тут в окрестностях видели пару эльфов на крылатых конях, возможно, это их рук дело.

При этом пальцы его на тайном языке жестов (который прекрасно понимала Донния, но совершенно не знал орк) говорили совсем иное:

Это сделал темный эльф.

Доннии больше ничего не требовалось объяснять. И она, и остальные дроу знали, что король Бренор водил дружбу с совершенно необычным темным эльфом, который когда-то бежал из Подземья, предав Паучью Королеву и свой народ. Похоже, что Дзирту До'Урдену и впрямь удалось ускользнуть из Низин (что они и так уже подозревали, выслушав рассказ гигантов Герти), но, видимо, в Мифрил Халл он пока не вернулся.

– Эльфы! – с отвращением повторил Обальд и глухо зарычал, стискивая кулаки.

– Если они все еще где-то здесь, их будет не так уж сложно найти, – попробовала успокоить его Донния Сольду.

Вожак орков что-то глухо бормотал, обводя налитыми кровью глазами округу, будто надеялся прямо сейчас разглядеть там всадников на летающих конях.

– Поручи это другим командирам, – посоветовал Ад'нон. – А мы с Доннией позаботимся, чтобы Герти в это не вмешивалась.

– Нужно превратить их страх в рвение, – присовокупила Донния. – Назначь большую награду за головы этих загадочных убийц. Уже одним этим ты привлечешь к себе те племена орков, что еще не присоединились к твоему войску.

– А главное, они не представляют большой опасности для твоих воинов, раз их всего горстка и действуют они из засады, – продолжал Ад'нон. – Погибшие орки утратили бдительность, вот их и перебили. Так всегда и бывает, согласен?

Поддаваясь уговорам, Обальд немного успокоился, неохотно кивнул и пошел осмотреть лагерь и трупы орков. Дроу двинулись за ним.

Это не наземные эльфы, — знаками сообщил товарищам Ад'нон. Каэр'лик Суун Уэтт между тем отделилась от них и двинулась по периметру лагеря. – Для эльфов характерны колющие удары, а здесь почти все режущие и наотмашь. Ни одного выстрела из лука, а ведь те эльфы, что встретили гигантов севернее Низин, были лучниками.

Тос'ун Армго склонился над трупами, изучая характер ранений.

– Дзирт До’Урден, – прошептал он и подтвердил языком жестов, поскольку Обальд возвращался к ним: – Это сделал Дзирт До'Урден.

Вслед за орком вернулась и Каэр'лик, на ходу показывая пухлыми пальцами:

Следы большой кошки по периметру.

Дзирт До'Урден, — убежденно повторил Тос'ун.

С северо-восточного отрога Ульгрен Троекулачный наблюдал, как темная масса орков ползет вверх по склону. Он прижал ненавистных дворфов к скале и теперь хотел одного – уничтожить их всех. Он хорошо знал их стойкость и упорство в труде, чтобы понимать: чем дольше он будет тянуть, тем более надежные оборонительные сооружения они создадут и лучше укрепятся. Однако его войско пока не было готово к решительному удару – гиганты еще не подошли, а добрая часть орков – новички и не умеют сражаться организованно и подчиняться командирам. Нужно время, пока подтянется подкрепление. И оружия надо больше. Но зато и дворфы крепче окопаются на этой своей скале.

И Ульгрен, которого все еще передергивало при воспоминании о неудаче под Низинами, взвесив все, решил послать войско вперед. По крайней мере, рассудил он, необходимость обороняться не даст дворфам возможности строить укрепления.

Но когда первая волна орков начала штурмовать высоту, Ульгрен невольно нахмурился, видя, как дворфы громят его войско. Со скалы сыпались не только огромные каменные обломки, но и смертоносные серебряные стрелы, которые принесли столько бед его отрядам тогда, у Низин. Орки гибли десятками. Тех, кто уцелел во время первого натиска, постепенно охватывала паника, и дворфы, воспользовавшись этим, понемногу вклинивались в их ряды.

Передовые отряды стали отступать, внося беспорядок в подходившее снизу подкрепление, чем еще больше помогали дворфам.

Сверху продолжали лететь серебряные стрелы, а рядом с неведомым лучником стоял какой-то верзила и безжалостно плющил орочью массу огромным боевым молотом.

– Что нам делать? – вскрикивал тощий орк, беспокойно кружа возле Ульгрена. – Что делать?

Прибежал еще один оркский вожак и повторил:

– Что делать?

Потом третий:

– Что нам делать?

Ульгрен не отводил глаз от побоища. Дворфы тоже гибли, но их тела падали на горы орочьих трупов. На склоне была сплошная каша: орки так и не смогли создать хотя бы подобие боевого порядка, тогда как дворфы быстро выстроились клином, края которого защищали два заградительных ряда щитоносцев, и врезались во вражескую орду.

Ульгрен зачарованно наблюдал за слаженными и четкими действиями противника – такой дисциплины им с отцом никогда не добиться от своих воинов. Его настолько захватило это зрелище, что он совсем забыл о своих командирах, по-прежнему суетившихся рядом и истерично тявкающих: «Что делать? Что делать?»

Наконец он вернулся к действительности и понял, что теперь дворфы определяют ход сражения.

– Отступаем! – приказал Ульгрен. – Отзовите войска! Пусть уходят, пока не подоспеют гиганты Герти!

Приказ передали, и Ульгрен, наблюдая, как поспешно подчиняются ему орки, молча отметил, что в бегстве его солдаты куда сильнее, чем в наступлении.

Многих они оставили на обагренном кровью склоне. Десятки раненых и умирающих орков лежали на камнях, крича и стеная, пока наступающие дворфы не заставляли их замолчать навсегда.

Но орки никогда не считались со своими потерями. К тому же среди погибших были и дворфы, и уже одним этим Ульгрен был доволен. Его войско будет расти и расти, а он станет беспрерывно посылать своих бойцов вперед до тех пор, пока все эти дворфы не перемрут от изнеможения, если уж орки не могут с ними справиться в бою. Ведь всем известно, что за спиной у дворфов обрыв.

Он загнал их в угол. А это значит, что либо Мифрил Халл пришлет с востока или запада подмогу этим, что засели на скале, или же им придется слезть со скалы и попытаться прорваться самим. В любом случае положение у них незавидное, и Ульгрен добился того, чего хотел от него отец.

Таким образом, его положение в глазах бесчисленных орочьих племен несравнимо упрочилось.

– Мы знаем, что это дело рук Дзирта До'Урдена, а Обальду сказали, что это наземные эльфы, – обратился к товарищам Тос'ун Армго, когда они вернулись в пещеру, чтобы обсудить свое открытие.

– Да, потому что это подстегнет его ненависть к ним, – ответила Донния, широко ухмыльнувшись и отводя от лица пряди белых волос.

– Его надо лишь слегка подтолкнуть в правильном направлении, – поддержала ее Каэр'лик.

– А главное, чем дольше Обальд не будет знать, что есть темные эльфы, сражающиеся против него, тем лучше, – заметил Ад'нон Кариз.

– Но он кое-что знает о Дзирте, – возразила Каэр'лик.

– Да, но, быть может, нам удастся уладить вопрос с отступником, пока он еще не натворил столько дел, чтобы Обальд разъярился и на нас, – предположил Ад'нон, – Он склонен судить по отдельным личностям о народе в целом.

– Как и Герти, – подхватила Каэр'лик. – Да и мы тоже.

– Да, наверное, только Дзирт и эти его друзья думают иначе, – подытожил Тос'ун, и внезапное осознание такой очевидной вещи совершенно поразило их.

Четверо дроу некоторое время лишь молча переглядывались, как будто на них вдруг снизошло озарение, некая философская истина, но они довольно скоро отмели это неприятное впечатление и занялись более насущными вопросами.

– Ты считаешь, нам следует побеспокоиться о том, чтобы предотвратить возможные неприятности со стороны Дзирта? – обратилась Каэр'лик к Ад'нону. – Думаешь, следует им заняться?

– Я думаю, что в скором будущем нам придется им заняться, – уточнил Ад'нон. – Если мы его уберем, нам от этого только лучше будет.

– В Мензоберранзане тоже так думали, – напомнил Тос'ун Армго. – И до сих пор расхлебывают последствия.

– Мензоберранзан не просто боролся с Дзиртом До'Урденом, – возразила Донния. – Разве не сама Владычица Ллос желала его смерти?

И вместе с Тос'уном и Ад'ноном она вопросительно посмотрела на Каэр'лик, которая была главной жрицей в их маленьком отряде. Та в ответ покачала головой:

– Дзирт До'Урден – не наша забота, лучше держаться от него подальше. Владычица Ллос ожидает от нас рассудительности. Мне так же не хочется попасться под руку Дзирту, как и пустить Обальда в Мифрил Халл. Не к тому мы подстрекали орков. Надеюсь, вы не забыли, какая у нас цель? И я не хочу, чтобы клинок Дзирта положил всему конец.

– А если он станет нас искать? – спросила Донния.

– Если не будет ничего о нас знать, то не станет, – ответила Каэр'лик, – Так лучше всего. Я предпочитаю ту войну, за которой можно наблюдать издалека.

Донния с кислым видом поглядела на Ад'нона. На его лице тоже отразилось разочарование.

Но на сторону Каэр'лик с жаром встал Тос'ун.

– Я согласен, – заявил он. – Еще живя в Мензоберранзане, Дзирт приносил одни лишь неприятности, причем для некоторых они оказывались последними неприятностями в жизни. После поражения в Мифрил Халле я странствовал в верхнем Подземье, и до меня доходили разные слухи. Говорили, будто Дзирт возвращался в Мензоберранзан, был схвачен Домом Бэнр и заключен в башню.

Товарищи смотрели на него изумленно, потому что о силе и коварстве Дома Бэнр знало все Подземье.

– И тем не менее он сумел вернуться к своим друзьям, – продолжал Тос'ун. – Я думаю, что он просто жестокая шутка Владычицы Ллос, орудие хаоса в обличье отступника. Многие в Мензоберранзане высказывались в том духе, что Паучья Королева сама, мол, ради забавы направляет изгнанника.

– Твои слова можно было бы счесть кощунством, если бы мы служили другой богине, – сказала Каэр'лик со смешком.

– Но нельзя же верить… – начала Донния.

– Я и не должен верить, – перебил Тос'ун, – Либо Дзирт До'Урден более силен и сообразителен, чем мы можем себе представить, либо он удачлив сверх всякой меры, либо им руководят свыше. В любом случае у меня нет желания с ним связываться.

– Согласна, – поддержала Каэр'лик. Донния с Ад'ноном переглянулись, но лишь пожали плечами.

– Да, прекрасная битва! – обратился Банак к стоявшему рядом Камнепопу. – Только для многих она стала последней.

– Но больше для орков, чем для дворфов, – подчеркнул жрец.

– Слишком много наших, эти твари не стоят такого. Ты только посмотри: ребята бьются так, словно это предначертано им судьбой, рискуют своей жизнью и не жалуются на боль.

– Но они же воины, дворфы. Этим все сказано.

– Конечно.

– Благодаря твоему плану мы обратили орков в бегство, – заметил Камнепоп.

– Это не мой план, – возразил командир. – Его придумал Валуноплечий – я имею в виду, конечно, того, который не сумасшедший, – вместе с Торгаром из Мирабара. По-моему, мы приобрели отличных друзей.

Камнепоп кивнул, не отводя взгляда от развертывавшегося на склоне зрелища: дворфы, сохранявшие строй в виде клина с двумя рядами щитоносцев, гнали перед собой вниз по склону волну орков.

– Через несколько веков, быть может, потомок их народа или нашего придет на этот склон, – проговорил вдруг после долгого молчания Банак. Он больше не следил за ходом битвы, а смотрел на тела, усеявшие землю. – И увидит побелевшие кости тех, кто дрался за этот ничтожный клочок земли. Наверное, сперва он решит, что это камни, но, приглядевшись, поймет, что когда-то здесь шел великий бой. И будет ли знать этот далекий потомок, что мы здесь делали и зачем? Узнает ли он, за что мы сражались и насколько наша цель отличалась от целей захватчиков-орков?

Камнепоп долго, молча, смотрел на Банака. В клане Боевых Топоров его все знали, Банак был особенным, хотя сам избегал излишнего внимания, предпочитая не выделяться, и редко вмешивался в ход баталий, если только Бренор, Дагнаббит или другие военачальники очень настаивали. Среди своего народа он выделялся тем, что иначе воспринимал мир.

На все происходящее он словно бы смотрел из далекого грядущего.

Кто-то пронзительно вскрикнул неподалеку, и оба дворфа повернули головы. Вульфгар и Кэтги-бри уверенно отражали все нападения. Орки бросались на них без всякого порядка и падали один за другим под бесконечным дождем волшебных стрел. Те же, кому удавалось уклониться, получали удар Клыком Защитника, который в свое время создал сам Бренор Боевой Топор. В тот момент, когда Банак с Камнепопом посмотрели в их сторону, могучий варвар так треснул одного из орков по черепу, что его самого обдало брызгами крови и мозгов.

В тот же миг просвистела серебряная стрела – один орк упал, новый взмах Клыка Защитника сбил с ног еще двоих. Кэтти-бри снова выстрелила, а Вульфгар опять нанес смертельный удар молотом.

– Легенды об этой парочке еще долгие века будут передаваться из уст в уста, – заметил жрец.

– Да, конечно, – согласился Банак. – А потом о них забудут.

Камнепоп удивленно посмотрел на него.

– Возвращаясь домой, – продолжал Банак, – король Бренор одолел Разрушенный Перевал.

Камнепоп кивнул – он сам был в том походе.

– Видел там кости? – спросил командующий.

– Без счету.

– И что, подумал ли ты, что кто-то из павших в той давней битве был храбрее или сильнее остальных?

Камнепоп задумался, потом пожал плечами.

– Известны ли тебе их имена? – продолжал спрашивать Банак. – Знаешь ли ты, кем они были и к чему стремились? Знаешь, сколько орков и других тварей они уничтожили в том бою? И сколько их осталось, чтобы до последнего мгновения поддерживать умиравших друзей?

Камнепоп не знал, что сказать. Он глянул вниз, где дворфы продолжали гнать орков по склону.

– Прекратить преследование! – скомандовал Банак.

– Но мы их напугали до безумия, – негромко возразил жрец.

– Они и так безумны, – сказал командир. – Они отвлекли нас от работы. А работа не может задать, пока мы будем носиться по горам вслед за этой бандой. Надо отозвать всех ребят и снова приниматься за дело. Это всего лишь первая стычка. Настоящее сражение – впереди.

И Банак оглянулся через плечо в сторону обрыва, где, как он надеялся, мастера продолжали делать свое дело.

– Только стычка, – тихо повторил он, следя, как дворфы поднимаются вверх по склону, сохраняя строгий боевой порядок.

Он видел, сколько тел валяется среди политых кровью камней. И думал о том, что скоро здесь будет лежать только бесчисленное множество костей.

Глава 4
ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ ИЗБРАННОГО

Он всегда невольно возвращался сюда. Созерцание безжизненных руин города как будто вливало в него новые силы, не давало Охотнику уснуть, не давало иссякнуть его жажде крови и мести. Он подолгу бродил среди развалин, смотрел на рухнувшую башню, но никак не мог решиться пройти мимо поверженного одноглазого идола орочьего божества. За ним находилась южная часть города. Дзирт несколько дней собирался с духом, чтобы осмотреть ее, а когда наконец попал туда, то не нашел ни единого следа, указывавшего на то, что кому-то удалось спастись.

Однако со временем Дзирт стал приходить сюда с определенной целью – обнаружить здесь орков-мародеров. Ему казалось, что было бы правильно убить нескольких мерзавцев на этих разрушенных улицах в память о жителях города.

Похоже, в этот день темному эльфу повезло. Гвенвивар у его ноги напряглась – верный знак того, что эти твари поблизости. Дзирт осторожно пошел в обход по северному краю долины, в которой стоял город, – именно отсюда гиганты обстреливали крепость перед началом штурма. Он присматривался к фигурам, двигавшимся среди руин.

Но вскоре Дзирт понял, что сегодня сражаться ему не придется. В Низинах действительно были орки, но их были тысячи. Несколько племен собрались вместе вокруг разбитого деревянного истукана у разрушенной южной стены города.

Гвенвивар прижала уши к голове и глухо зарычала. Дроу, впервые за очень долгое время, улыбнулся.

– Знаю, знаю, Гвен, – сказал он, почесав ее за ухом. – Потерпи. Наше время еще придет.

Гвенвивар понимающе поглядела на него, жмурясь от удовольствия, слегка наклонила голову и перестала рычать. Дзирт, продолжая улыбаться и гладить ее по голове, смотрел на развалины города и толпу орков. Он снова и снова воскрешал в памяти картины того страшного дня, они проходили перед ним словно наяву: вот Бренор падает вместе с разрушенной башней; вот гиганты кидают громадные валуны на город, где находятся его друзья; вот орды орков захватывают Низины.

Дроу твердо решил, что все они заплатят за это. Заплатят сполна.

– Известно ли царю Обальду об этом подлоге? – выпучив безумные глаза, взвизгнул Аргант Ррык, шаман племени с таким же названием.

Среди десятка шаманов, собравшихся вокруг статуи Груумша, он был самым заметным: голову его венчал убор из разноцветных перьев, а на шее болталось ожерелье из зубов разных зверей, свисавшее ниже пояса. Его пронзительный высокий голос, похожий на птичий крик, был слышнее остальных.

– Известно? Известно? Известно? – повторял он почти без передышки, перескакивая от одного шамана к другому. – Наверное, нет! Нет, нет, потому что он не понимает, насколько ужасно это кощунство! Отмщение важнее, чем все завоевания!

– Если только завоевания не совершаются во имя Груумша, – перебила его шаманка Ахтель Кривопалая, и Аргант внезапно остановился.

Ахтель была не столь колоритной, но одета не менее ярко: она носила цветной дорожный плащ с капюшоном и желтую перевязь, спускавшуюся с плеча на пояс и охватывавшую талию. В руке у нее был посох с навершием в виде черепа; ходили слухи, что он заговоренный, а значит, и сам по себе мог служить грозным оружием. Но эта жрица с грязными темными волосами имела вес и по другой причине: ее племя было одним из самых многочисленных, и сейчас неподалеку расположилось около шестисот воинов, во всем подчинявшихся ей.

Шаман смотрел на нее в упор, но это ее нимало не смущало.

– А именно это он и делает, – веско проговорил Аргант.

– Мы воюем во славу Груумша, – поддержал другой шаман. – Гибель дворфов желанна Одноглазому!

Все поддержали его одобрительными криками, и лишь Аргант молча и пристально смотрел в глаза Ахтель. В конце концов все взгляды оказались прикованы к ним.

– Нет, не только, – не уступала Ахтель. – Царь Обальд Многострельный воюет во славу Обальда Многострельного.

Многие от изумления открыли рты.

– Но мы же всегда так воюем, – поспешно добавил Аргант, понимая, что упорство шаманки становится опасным. – И это хорошо. Но теперь, когда так бесстыдно поруган образ нашего бота, стремления Обальда и Груумша станут едины! И слава будет велика!

Приветственных криков больше не было. Все напряженно следили за поединком двух шаманов.

– Для каждого племени? – нерешительно начал один из них, покачивая головой.

Хотя орочьи племена шли на призыв Обальда, причем делали это с особой готовностью после известия о смерти короля Бренора, которого они все ненавидели, войско все же не было единым. Оно состояло из отдельных племен, и для большинства из них свое племя было гораздо важнее общих целей.

Аргант Ррык кинулся к говорившему и так сильно выпучил глаза с желтыми белками, что казалось, они выскочат из орбит.

– Все, хватит! – заорал он, совершая невероятные прыжки и поочередно заглядывая в лица остальным шаманам. – Все! Племя теперь на втором месте! На первом – Груумш!

– Груумш! – поддержало его несколько голосов.

– А Груумш – значит Обальд? – спокойно поинтересовалась Ахтель, взвешивая каждое слово, – она, похоже, единственная из всех сохраняла способность трезво мыслить.

– Груумш есть Обальд! – провозгласил Аргант. – Да, скоро так и будет!

И он пустился в дикую пляску вокруг поверженной статуи, размахивая руками, подпрыгивая и сотрясаясь всем телом. Коварные дворфы не дали оркам насладиться полной победой в Низинах, но для дюжины собравшихся на развалинах шаманов было более непереносимо то, что для этого они использовали образ орочьего божества, а значит, надругались над ним.

– Груумш есть Обальд! – стал ритмично напевать Аргант, кружась в полубезумном танце, остальные шаманы подхватили вскоре этот клич и пустились в пляс вслед за ним.

Только Ахтель осталась в стороне, скептически наблюдая за диким танцем сородичей. Все понимали, что ее мучают сомнения и она никак не может решить, нужно ли убеждать вождя племени вывести их многочисленный род из удобных пещер и послать на войну с могущественными дворфами. Но никто не осмеливался на нее давить.

– Ты должен поправиться, – склонившись над отцом, прошептала Кэтти-бри ему на ухо. Она почему-то верила, что он ее слышит, хотя вот уже много дней Бренор оставался абсолютно неподвижным и безучастным. – Орки думают, что убили тебя, неужели ты хочешь доставить им такую радость?

Она говорила со страстью, надеясь зажечь боевой дух поверженного короля, и в порыве чувств сильно сжала его руку. Вдруг она почувствовала слабое ответное пожатие. Но в следующее мгновение поняла, что это ей только показалось. Кэтти-бри тяжело вздохнула и посмотрела на свой лук, прислоненный к стене. В комнате мерцали свечи. Пора было уходить, потому что наверху скоро снова начнется битва.

– Мне кажется, он тебя слышит, – проговорил кто-то сзади. Она сразу узнала голос и с улыбкой повернулась к маленькому хафлингу.

Реджис был похож на опытного ветерана – одна рука обмотана бинтами и прижата к груди. Хафлинг пострадал, заслонившись от пасти огромного ворга.

Кэтти-бри подошла к коротышке и обняла его.

– Жрецы еще не вылечили тебя? – спросила она.

– Кое-что они сделали, – бодро ответил Реджис и даже пошевелил синеватыми пальцами. – Они бы уже давно привели меня в порядок, но есть очень много раненых, которые гораздо больше нуждаются в их заклинаниях и уходе. Все не так плохо.

– Ты всем нам спас жизнь. Пузан, – тепло проговорила Кэтти-бри, называя его прозвищем, которое Бренор придумал для упитанного хафлинга, – Если бы ты не привел Пуэнта и его бойцов, нам всем пришел бы конец.

Реджис пожал плечами и слегка порозовел.

– Как дела у нас на скале? – спросил он.

– Неплохо, – ответила Кэтти-бри. – Орки гнались за нашими до самого верха, некоторых мы загнали в ловушку, а когда они стали наступать толпой, мы заставили их отступить. Жаль, ты не видел, какие прекрасные стратеги Банак Браунавил, Айвэн Валуноплечий и Торгар Молотобоец из Мирабара. Под их руководством наши дворфы выступили так слаженно, что орки и опомниться не успели, как им пришлось повернуть назад.

Реджис радостно улыбнулся и даже хихикнул, но сразу смолк, бросив взгляд на неподвижного Бренора.

– Как он сегодня?

Оглянувшись на отца, Кэтти-бри только покачала головой.

– Жрецы думают, что он не очнется, – промолвил Реджис.

Девушка кивнула – ей тоже это говорили.

– Но я думаю, он выкарабкается, – продолжал хафлинг. – Хотя времени уйдет много и он, наверное, долго будет еще без сознания.

– Он вернется, он снова будет с нами, – заверила его Кэтти-бри.

– Он нам нужен, – прошептал Реджис. – Миф-рил Халлу нужен король Бренор.

– Эй, нечего киснуть в такое трудное время! – прогремел голос в коридоре, и в комнату вошел грязный старый дворф.

Это был генерал Дагна, один из старших командиров Бренора и отец Дагнаббита, погибшего при Низинах. Кэтти-бри с Реджисом хотели выразить ему соболезнования, но старый дворф мотнул головой и сказал:

– Он умер хорошей смертью. Любой дворф был бы рад погибнуть так, как он.

– Да, твой сын был великолепен, – согласилась Кэтти-бри. – Он бесстрашно противостоял не только оркам, но и гигантам. Даже не сосчитать, скольких он убил или ранил, прежде чем пал сам.

Дагна с достоинством наклонил голову.

– Как дела наверху, у Банака? – помолчав немного, осведомился он, меняя тему.

– Неплохо, – ответила девушка. – Ему здорово помогли дворфы из Мирабара и братья Валуноплечие из храма Парящего Духа, это в Снежных Хлопьях.

Дагна покивал, бормоча: «Хорошо, хорошо».

– Мы будем держаться, – добавила Кэтти-бри.

– Молодцы! – сказал Дагна. – У меня в туннелях народу больше чем достаточно. Если враги надеются, отвлекая наше внимание действиями на поверхности, проникнуть в город через Подземье, то пусть не рассчитывают – мы их не пропустим.

Кэтги-бри взглянула на Реджиса в поисках поддержки. Она ожидала чего-то в этом роде. Когда гонцы Банака прибыли в Мифрил Халл с просьбой выслать подкрепление, их встретили довольно прохладно. Похоже, назревало противостояние внутри командования. Не было единого мнения, как лучше поступить: вернуться в Мифрил Халл и охранять дворфский оплот или же встретить натиск орков на поверхности.

– А веревочные лестницы для спуска в долину продолжают укреплять? – спросил Дагна.

– Несколько спусков уже наладили, – отозвалась девушка, – и Банак приказал крепить еще и еще. Мастера Торгара трудятся без передышки. Но Банак не собирается сразу отступать. Если он будет уверен, что отряды внизу смогут удержать долину, то останется на скале, пока орки его оттуда не вытеснят.

Дагна проворчал что-то невразумительное, и Кэтти-бри с Реджисом, хотя и не разобрали слов, отлично поняли, что его не радует такая перспектива.

– У нас там три отличных командира, – заверила генерала девушка.

– Твоя правда, – согласился тот. – Банака Браунавила я направил туда самолично, он лучший в клане.

– Тогда дай ему необходимое подкрепление, чтобы удержать позиции.

Дагна долго, молча, смотрел на Кэтти-бри, потом покачал головой.

– Решать не мне, – наконец произнес он. – Жрецы попросили меня обеспечить защиту туннелей, и я это сделал. Не я же замещаю Бренора. – И он поглядел на Реджиса, который почему-то смутился.

– Ну-ка, говори! – негромко велела девушка хафлингу.

– Я… я говорил им, что надо бы тебя назначить, – запинаясь, ответил он, – Или Вульфгара…

Кэтти-бри, не понимая, в чем дело, переводила взгляд с Реджиса на генерала.

– Так ты что же, сам?.. – наконец догадалась она. – Хочешь сказать, тебя попросили править Мифрил Халлом?

– Да, попросили, – ответил за хафлинга Дагна. – Я сам предложил Реджиса. При всем уважении к тебе и твоему названому брату, госпожа, никто не знал Бренора лучше, чем Реджис.

Кэтти-бри обернулась к хафлингу с веселым блеском в глазах и попыталась заглянуть ему за ворот рубашки. Реджис всегда носил на шее знаменитую рубиновую подвеску, обладавшую гипнотическим действием. Ей даже не надо было спрашивать, не воспользовался ли хафлинг рубином, чтобы «уговорить» дворфов избрать его старшим на время болезни Бренора, – ответ был написан на физиономии коротышки. Реджис судорожно повел шеей.