Текст книги "Осада Тьмы"

Глава 5
Вызов Брошен и Принят

Когда друзья спустились ниже по склону, Дриззт подозвал Гвенвивар к себе. Пантера неподвижно уселась перед ним, ожидая, что ей скажут.

– Тебе стоило бы взять кошку с собой, – посоветовала Кэтти-бри, поняв намерение Дриззта.

Варвары, несмотря на то, что оставили далеко позади свои жилища в тундре и обособленную от всего мира жизнь, по-прежнему настороженно относились к магии. Многие из людей Берктгара побаивались пантеры, да и сам Берктгар чувствовал себя неуютно.

– Довольно с них и того, что я явлюсь в их городок, – ответил Дриззт.

Кэтти-бри нечего было возразить. Для северян зрелище темного эльфа, представителя народа, известного своим коварством и магическими способностями, было еще более неприятным, чем пантера.

– А все-таки Берктгару не повредило бы, если бы пантера ненадолго подмяла его под себя, – не преминула заметить девушка.

Дриззт усмехнулся, представив, как удобно Гвенвивар разлеглась бы на спине гиганта, извивающегося под ней.

– Жители Сеттлстоуна привыкнут к ней, как привыкли и ко мне, – сказал он. – Сама вспомни, сколько лет прошло, прежде чем Бруенор стал относиться к Гвенвивар спокойно.

Пантера негромко заворчала, словно понимала каждое слово.

– Годы здесь ни при чем, – возразила Кэтти-бри. – Это произошло после того, как Гвен несколько раз вызволила моего упрямого папочку из серьезных передряг!

Гвенвивар зарычала снова, и Кэтти-бри с Дзиртом от души посмеялись, вспомнив, как злился Бруенор. Однако веселье прекратилось, когда Дриззт достал статуэтку и помахал пантере на прощание, пообещав, что снова позовет ее на обратном пути в Мифриловый Зал.

Огромная пантера, глухо урча, кругами ходила вокруг статуэтки. Ворчание становилось все тише, и Гвенвивар превратилась в серый туман, который вскоре рассеялся.

Дриззт подхватил статуэтку и взглянул на крыши Сеттлстоуна.

– Ты готова? – обратился он к своей подруге.

– Берктгар – крепкий орешек, – откликнулась девушка.

– Нам лишь нужно, чтобы он понял всю глубину страданий Бруенора, – сказал Дриззт, направляясь к городку.

– Нам лишь нужно, чтобы Берктгар представил, как топор Бруенора вонзится ему между глаз, – пробормотала Кэтти-бри.

Сеттлстоун представлял собой скопление каменных домов, стоявших в скалистой, пронизываемой ветрами долине, с трех сторон защищенной зубчатыми стенами высоких гор, называемых Гребнем Мира. Каменные постройки на фоне отрога громадной горы сотни лет назад были выстроены дварфами, предками Бруенора, и тогда это место называлось Дварфендарроу. Оно служило торговым поселением и было тогда единственным пунктом, где купцы могли поглазеть на диковинки из Мифрилового Зала, поскольку дварфы не желали пускать чужаков в свои тайные рудники.

Даже тот, кто не был знаком с историей, догадался бы, что все здесь возведено бородатым народцем. Только дварфы могли строить из камня такие прочные здания, ведь поселение оставалось необитаемым несколько столетий, и ветры, дувшие с гор, не ослабевали, но все постройки сохранились в целости. Приспосабливая это место для жизни, людям Вулфгара нужно было только укрепить отдельные стены, выгрести тонны камней, в которых были наполовину погребены некоторые дома, да выгнать зверье, облюбовавшее для себя покинутые постройки.

Теперь Дварфендарроу снова было торговым поселением и выглядело примерно так же, как во дни славы Мифрилового Зала, но называлось оно теперь Сеттлстоуном, и жили здесь люди, ставшие посредниками занятых в шахтах дварфов. Соглашение вроде было и разумным, и прибыльным для обеих сторон, но Берктгар, казалось, не сознавал, насколько он усложняет положение. Кэтти-бри и Дриззт хорошо понимали, что если он не прекратит требовать Эйджис-фанг, то Бруенор, скорее всего, прикажет варварам убираться с этой земли.

А гордые варвары, конечно, никогда не подчинятся такому приказу. Ведь земля была им подарена, а не отдана во временное пользование.

Так что возможность войны между спустившимся с гор народом Бруенора и варварами не представлялась такой уж невероятной.

А все из-за Эйджис-фанга!

– Вулфгар бы не обрадовался, узнав, что стало камнем преткновения, – заметила Кэтти-бри, когда они подходили к поселку. – Ведь именно он сплотил их. Жаль, что память о нем может снова внести раскол.

Жаль, согласился про себя Дриззт. Какая ужасная ирония! Он зашагал более решительно; его задача стала казаться ему еще более значимой. Внезапно Дриззт понял, что его ведет в Сеттлстоун нечто большее, чем просто необходимость уладить разногласия между двумя неуступчивыми вождями. Он шел отстоять честь Вулфгара!

Спустившись в долину, они услышали пение – ритмичное торжественное перечисление свершений легендарного воина. Они прошли по пустынным улочкам, мимо распахнутых дверей домов, которые суровые варвары не считали нужным охранять. Оба знали, откуда доносится пение и где сейчас можно найти всех жителей Сеттлстоуна разом: мужчин, женщин и детей.

Единственным зданием, которое варвары возвели в поселке, было большое строение, способное вместить четыреста жителей и такое же количество гостей. Оно называлось Хенгорот – Медовый Дом. Здесь возносили торжественные молитвы, вспоминали славные дела и устраивали совместные пиры.

Хенгорот еще не был закончен. Нижняя часть его длинных стен возводилась из камня, а верх все еще затягивали оленьи шкуры. Дриззту это показалось вещественным олицетворением того, как сильно изменился образ жизни народа Вулфгара. Когда-то они были кочевниками, жили в Долине Ледяного Ветра и следовали за стадами оленей, поэтому их дома были сделаны из кож, чтобы при необходимости племя могло легко собрать их и взять с собой.

Но теперь закаленные северяне осели, их существование больше не зависело от стада. Этот источник был слишком ненадежным, и зачастую из-за оленей и пастбищ разгорались войны между племенами или с населением Десяти Городов, расположенных на трех озерах, где, в отличие от остальной Долины, жили не варвары.

Дриззту было приятно видеть, что жизнь северян стала теперь мирной и спокойной, но сердце щемило при виде незавершенных стен Хенгорота, при виде этих шкур, глядя на которые он вспоминал, скольким пришлось варварам пожертвовать ради спокойствия. Они утратили свой привычный уклад жизни, существовавший тысячи лет. Глядя на незаконченную постройку, бледную тень славных Медовых Домов прошлого, на каменные стены, внутри которых жил теперь этот гордый народ, Дриззт спрашивал себя, действительно ли их нынешняя жизнь была «шагом вперед».

Кэтти-бри также понимала, как много утратили варвары, ведь большую часть своей жизни девушка провела в Долине Ледяного Ветра и слышала бесчисленные рассказы о смелых кочевниках. Придя в Сеттлстоун, они потеряли часть своей свободы и почти совсем лишились корней. Сейчас они стали богаты, намного богаче, чем могли представить себе даже в самых смелых мечтаниях, и жестокие зимы больше не ставили под угрозу их существование. Но что-то нужно было отдать взамен. Например, звезды. Здесь, в горах, они были другими. Они не опускались до самого далекого горизонта, маня душу человека в осыпанные алмазами небеса.

Вздохнув, Кэтти-бри, сама скучавшая по Долине Ледяного Ветра, напомнила себе о нынешних непростых обстоятельствах. Берктгар, конечно, был упрям, но она знала, какое горе причинила ему гибель Вулфгара и как, должно быть, больно ему было оттого, что боевой молот, ставший самым знаменитым оружием в истории его народа, держит под замком дварф.

Неважно, что этот дварф сам же и сковал этот молот; неважно, что человек, совершивший им столько славных подвигов, был ему почти как сын. Кэтти-бри знала, что для Берктгара погибший герой не был сыном Бруенора, он был Вулфгар, сын Беорнегара из Племени Лося, Вулфгаром из Долины Ледяного Ветра, а не из Мифрилового Зала. Вулфгар, в котором самым блестящим образом воплотилось все то, что ценил и уважал северный народ. Поэтому Кэтти-бри была очень взволнована серьезностью стоявшей перед ними задачи.

По обе стороны от закрытого шкурами входа в Медовый Дом стояли два высоченных широкоплечих стражника. Их бороды и дыхание источали сильный запах густого меда. Они сначала насторожились, но быстро признали посетителей. Один из них ринулся к ближнему краю длинного стола, стоящего посреди зала, и громко объявил о прибытии Дриззта и Кэтти-бри, перечислив их наиболее известные подвиги и предков (по крайней мере девушки, поскольку предками Дриззта вряд ли можно было гордиться).

Дриззт и Кэтти-бри терпеливо ждали у входа со вторым стражником, который, пожалуй, был здоровеннее их обоих, вместе взятых. Друзья не сводили глаз с Берктгара, сидевшего во главе стола. Он тоже, слушая доклад стражника, поглядывал на них.

Кэтти-бри называла его глупцом за препирательство с Бруенором, но все же великан варвар каждый раз поражал и ее, и Дриззта. Он был почти такого же роста, как Вулфгар, целых шесть с половиной футов, с широченными плечами и мускулистыми руками, равными по обхвату бедру упитанного дварфа. Растрепанные темные волосы свисали на плечи; он уже начал отращивать бороду на зиму, и густая щетина на щеках и шее придавала его облику еще большую дикость и важность. Вождь Сеттлстоуна всегда избирался после состязания в силе, после жестокого боя, как это диктовал обычай кочевых варваров на протяжении всей их истории. Никто в Сеттлстоуне не мог победить Берктгара – Берктгара Смелого, как его называли, – но его слава затмевалась тенью человека, ставшего легендой.

– Прошу вас, присоединяйтесь к нам! – радушно воскликнул Берктгар, но по выражению его лица понятно было, что он их ждал и приход обоих товарищей не удивил его. Вождь по преимуществу смотрел на Дриззта, и Кэтти-бри прочла в его ярких голубых глазах одновременно ярость и беспокойство.

Дриззту и Кэтти-бри предложили скамьи (и этим Кэтти-бри оказали большую честь, поскольку за столом больше не было женщин, кроме тех, что сидели на коленях у мужчин). В Хенгороте, как и во всем варварском обществе, женщины и дети, за исключением взрослых мальчиков, были на положении слуг. Сейчас они суетились, расставляя кубки с медом перед вновь прибывшими.

И Кэтти-бри, и Дриззт смотрели на мед недоверчиво, поскольку обоим нужна была ясная голова. Но Берктгар поднял свой кубок и произнес тост в их честь, обычай же требовал, чтобы и они в ответ подняли свои. А в Хенгороте не принято было лишь пригубливать!

Оба товарища опустили свои кубки под громогласные приветствия и с отчаянием увидели, что на месте пустых мгновенно появились полные.

Но тут Дриззт неожиданно встал и легко запрыгнул на длинный стол.

– Приветствую вас, жители Сеттлстоуна, люди Берктгара Смелого! – начал он свое обращение, и его голос почти потонул в оглушительном гуле приветственных выкриков в адрес Берктгара, гордости всего племени. Лохматого великана хлопали по спине, но он даже не моргнул и не сводил подозрительного взгляда с темного эльфа.

Кэтти-бри понимала, что происходит. Варвары со временем приняли Дриззта, но неохотно, ведь в их глазах он был всего лишь щуплым эльфом, да еще и темным в придачу! Несоответствие было для них весьма неприятным. Они видели в Дриззте слабое существо – пожалуй, не сильнее женщины своего племени – и при этом знали, что ни один из них не в состоянии одержать над ним верх в битве. И Берктгару было хуже всех, поскольку он догадывался, зачем пришли эти двое, и опасался, что вопрос владения молотом ему придется решать с Дриззтом один на один.

– Мы бесконечно признательны, просто поражены вашим радушием. Ни у кого во всех Королевствах нет более гостеприимного стола.

Снова приветственные возгласы. Дриззт знал, как с ними разговаривать, и не беда, что половина слушателей уже еле стояла на ногах.

– Но мы не можем задерживаться у вас, – продолжал Дриззт, и вдруг его голос зазвучал торжественно. Те, что сидели рядом с дроу, выпрямились, словно внезапно протрезвели, и до них вдруг стал доходить смысл его слов.

Рубин на шее Дриззта поблескивал, и Кэтти-бри поняла, что камень мог соперничать с хорошей чаркой меда, хоть Дриззт и не пользовался им сейчас.

– Над всеми нами навис устрашающий меч войны, – сурово продолжал Дриззт. – Пришло время объедини…

Его речь была прервана Берктгаром, который с размаху грохнул своим кубком по столу, да с такой силой, что тот разлетелся на куски, обдав рядом сидящих густой золотистой жидкостью и осыпав осколками. Не выпуская осколок кубка из кулака, гигант неуверенно вскарабкался на стол и навис над темным эльфом громадой своего могучего тела.

В мгновение ока Хенгорот притих.

– Вы пришли и говорите о единстве, – неторопливо начал вождь варваров. – Вы пришли просить объединения. – Он помолчал и обвел глазами встревоженных присутствующих ради пущего эффекта. – И при этом вы держите под замком оружие, ставшее символом моего народа, оружие, обязанное своей славой Вулфгару, сыну Беорнегара!

Зал взорвался одобрительными воплями, а Кэтти-бри бросила на Дриззта беспомощный взгляд. Она терпеть не могла, когда варвары подчеркивали происхождение Вулфгара, называя его сыном Беорнегара. Для них это было предметом гордости, а для трезвомыслящей девушки гордость сама по себе мало значила.

К тому же никакое перечисление предков не добавило бы блеска тому, что Вулфгар достиг за свою короткую жизнь. Если бы после него остались дети, они могли бы гордиться именно своим отцом.

– Мы – друзья дварфского короля, которому ты служишь, темный эльф, – продолжал Берктгар, и его громовой голос отражался от стен Хенгорота. – И от Бруенора Баттлхаммера, сына Бангора, сына Гарумна, мы ждем того же. Мы будем союзниками, но лишь тогда, когда мне отдадут Эйджис-фанг. Так говорю я – Берктгар! – проорал в заключение вождь варваров.

– Берктгар Смелый! – мгновенно подхватило несколько ближайших к нему людей, затем голоса слились во всеобщий хор славословий, и все кубки поднялись вверх за здоровье вожака Сэттлстоуна.

– Да Бруенор скоро доставит сюда свой топор, – ответил Дриззт, которому изрядно надоели восхваления Берктгара. Дроу понял, что их прихода в Сеттлстоуне давно ожидали и что краткая речь Берктгара, как и реакция людей на нее были не только умело рассчитаны, но даже, наверное, отрепетированы. – И боюсь, тебе не придется по нраву то, как он его доставит, – негромко договорил эльф, когда рев голосов смолк.

Все притихли в ожидании, поскольку слова дроу можно было понять как оскорбление. Глаза Берктгара угрожающе сузились, – очевидно, ему как раз хотелось принять вызов.

– Но Бруенора здесь нет, – спокойно произнес вождь варваров. – Его будет представлять Дриззт До'Урден?

Дриззт расправил плечи, соображая, как лучше выйти из этого положения.

Голова Кэтти-бри тоже лихорадочно работала в поисках выхода. Она почти не сомневалась, что Дриззт примет вызов и одержит верх над Берктгаром. И не надо быть пророком, чтобы угадать, как не понравится жителям Сеттлстоуна такое унижение.

– Вулфгар должен был стать моим мужем! – выкрикнула она, вставая с места как раз в тот момент, когда Дриззт уже собирался ответить, – А я – дочь Бруенора, принцесса Мифрилового Зала по праву. Если кто-нибудь и будет представлять моего отца здесь…

– …то ты сама назовешь его, – закончил за нее Берктгар.

– Это буду я, – хмуро договорила Кэтти-бри. Весь Медовый Дом загудел, и несколько женщин в его дальнем конце захихикали.

Дриззт опешил и бросил на Кэтти-бри почти молящий взгляд, надеясь, что она все уладит, пока обстоятельства еще не стали сильнее их. Он не хотел никаких столкновений. Кэтти-бри тоже, но зал просто впал в буйство, и половина присутствующих подначивала Берктгара: «Сразись с женщиной!» – словно Кэтти-бри уже бросила вызов.

Когда Берктгар посмотрел на нее, в его глазах пламенела ярость.

Она понимала, в каком он замешательстве. Девушка хотела продолжить и сказать, что если кто и может представлять Бруенора, то лишь его дочь, но она пришла не ради того, чтобы сражаться. Но теперь момент был упущен.

– Никогда! – громовым голосом вскричал Берктгар, перекрывая гомон, и зал немного успокоился, пьяные вопли сменились перешептыванием. – Никогда Берктгар не сражался с женщинами!

Дриззт подумал, что великану варвару лучше позабыть о своих принципах, потому что они ему будут здорово мешать, если темные эльфы все же придут в Мифриловый Зал. Женщины-дроу, как правило, лучше владели оружием и магией и были обычно более сильными воинами, чем мужчины.

– Сразись с ней! – выкрикнул кто-то совершенно пьяным голосом и при этом рассмеялся; все остальные тоже захохотали.

Берктгар перевел взгляд с пьяного на Кэтти-бри. Его широченная грудь высоко вздымалась, – очевидно, он глубоко дышал, чтобы умерить свою ярость.

Кэтти-бри поняла, что ему не победить. Если им придется сражаться, он не завоюет победу, даже если одержит над ней верх. Поднявшего меч на женщину сильные мужчины Сеттлстоуна сочтут трусом.

Кэтти-бри забралась на стол и едва заметно кивнула Дриззту, проходя мимо него. Уперев руки в бока и покачивая бедрами, она хитро улыбнулась вожаку варваров и сказала:

– Быть может, не с оружием в руках. Женщина и мужчина могут состязаться и кое в чем другом.

Зал просто взорвался при этих словах. Произносились тосты, и кубки сталкивались с кубками с такой силой, что в них почти не оставалось меда, когда их наконец подносили к широко раскрытым ртам. Кто-то на дальнем конце стола затянул непристойную песню, и при каждом куплете мужчины с хохотом хлопали друг друга по спине.

Дриззт так широко раскрыл глаза, что они, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Взглянув на него, Кэтти-бри испугалась, что дроу сейчас выхватит оружие и расправится со всеми присутствующими. Ей было приятно в этом убедиться, но в следующий миг она расстроилась, что ее друг мог так плохо подумать о ней.

Развернувшись и спрыгнув со стола, она взглядом попыталась выразить ему свое возмущение. Один из мужчин рядом с ней протянул руки, чтобы поймать ее, но она оттолкнула его и решительно пошла к двери.

– Горячая девчонка! – услыхала она за спиной.

– Попотеет Берктгар! – послышался еще один пьяный выкрик.

Все еще сидевший за столом, ошалелый варвар смотрел то на одних, то на других, старательно избегая встречаться взглядом с темным эльфом. Берктгар был совершенно растерян: дочь Бруенора была известна своей любовью к приключениям, но отнюдь не такого сорта. Но его сжигало любопытство. Любой мужчина в Сеттлстоуне посчитал бы Кэтти-бри, принцессу Мифрилового Зала, желанной наградой.

– Эйджис-фанг будет моим! – наконец выкрикнул он, и в поддержку его слов раздался оглушительный рев голосов.

Обернувшись, варвар с облегчением заметил, что Дриззт больше не смотрит на него, – его вообще не было поблизости. Одним прыжком эльф соскочил со стола и теперь уже торопливо шел к двери.

Отойдя от Хенгорота, неподалеку от чьего-то пустого дома, Дриззт взял Кэтти-бри за локоть и повернул к себе. Она думала, что он накричит на нее, может, даже ударит.

Но он лишь рассмеялся.

– Хитрый ход, – одобрил дроу. – Но ты уверена, что сможешь одержать над ним верх?

– А как ты понял, что я не собираюсь делать то, что сказала? – выпалила Кэтти-бри вместо ответа.

– Потому что для этого ты слишком уважаешь себя, – не колеблясь ответил Дриззт.

Именно это девушка и хотела услышать и потому больше не стала ничего спрашивать.

– Но ты сможешь одержать над ним верх? – повторил дроу озабоченно. Кэтти-бри хорошо дралась и с каждым уроком совершенствовалась все больше, но все же Берктгар – великан и при этом необыкновенно силен.

– Он пьян, – ответила Кэтти-бри. – К тому же медлителен, как был Вулфгар, пока ты не научил его сражаться лучше. – Ее глаза глубокого синего цвета, как небо перед самым рассветом, блеснули. – Как и меня.

Дриззт легонько погладил ее по плечу, понимая, что для нее этот поединок будет столь же важен, как и для Берктгара. Варвар выскочил из здания, а за спиной у него хохотали его собратья.

– Не так трудно будет победить, как позволить ему сохранить лицо, – прошептала девушка.

Дриззт снова погладил ее по плечу, отошел, далеко обойдя Берктгара, и вернулся в дом. Кэтти-бри могла постоять за себя, и он должен позволить ей поступать так, как она считала нужным.

Когда дроу вошел в зал, варвары сразу же отпрянули от него, а он демонстративно задернул за собой кожаную завесу у входа, кинув на Кэтти-бри последний взгляд. Она шла вниз по тропинке бок о бок с Берктгаром (со спины он так напоминал великана Вулфгара!).

Дриззту было неприятно видеть это.

* * *

– Ты не удивлен? – спросила Кэтти-бри, вынимая из мешка защитный чехол для меча и натягивая его на острейшее лезвие. При этом у нее появилось какое-то непонятное чувство досады, даже злобы.

– Я ни на секунду не поверил, что ты привела меня сюда ради того, на что намекала, – небрежно ответил Берктгар. – Хотя, если ты….

– Заткнись! – сердито перебила его Кэтти-бри. Берктгар сжал зубы. Он не привык к такому обращению, особенно со стороны женщин.

– Мы в Сеттлстоуне не прячем клинки, когда сражаемся, – с бравадой заявил он.

Кэтти-бри так же тяжело посмотрела на него и сняла чехол с лезвия. Ее вдруг охватил странный восторг. Но, как и секундой раньше, она не поняла, откуда взялось это чувство, поэтому подумала, что, видимо, ее гнев по отношению к варвару был сильнее, чем она признавалась даже самой себе.

Тогда Берктгар ушел к своему дому и вскоре вернулся, самодовольно улыбаясь; за плечами его был меч в ножнах. Девушка увидела над его правым плечом навершие и перекрестье меча, – одно только перекрестье по длине равнялось ее собственному клинку! – а конец ножен едва не касался земли.

Трепеща, пораженная Кэтти-бри мысленно спрашивала себя, во что это она ввязалась, и следила, как Берктгар не торопясь извлекает меч из ножен. Кожаные ножны были надрезаны почти по всей длине, чтобы варвар мог достать невероятной длины клинок.

А он был действительно невероятным! Волнистое лезвие длиной не менее четырех футов, потом восьмидюймовое рикассо между перекрестьем и вторым клинком, поменьше, из обоюдоострой стали.

Мускулы на руке Берктгара напряглись, как стальные тросы, пока он играючи вращал клинок над головой, со свистом рассекая воздух. Потом он воткнул его острием в землю и оперся рукой на перекрестье, которое приходилось шести с половиной футовому великану по плечо.

– Ты собираешься этой штукой драться или резать откормленных коров? – спросила Кэтти-бри, пытаясь хоть как-то сбить спесь с варвара.

– У тебя пока еще есть возможность выбрать другое состязание, – спокойно ответил Берктгар.

Кэтти-бри подняла меч, а сама чуть присела, приготовившись защищаться.

Берктгар гикнул и принял такую же позу, но сразу же выпрямился с растерянным видом.

– Не могу я, – сказал он. – Если я тебя даже слегка задену, сердце короля Бруенора разорвется, а уж твой-то череп точно расколется надвое.

Девушка вдруг сделала быстрый выпад и вспорола меховую куртку на его плече.

Он взглянул на порез, потом медленно перевел взгляд на Кэтти-бри, но не сделал ни малейшего движения.

– Ты просто боишься, потому что знаешь, что не сможешь быстро управляться с этой штукой для забоя коров, – поддела его девушка.

Берктгар закатил глаза, старательно показывая, как ему осточертела эта затея.

– Я покажу тебе каминную полку, на которой лежит Баккенфуэре, – сказал он. – А потом мы ляжем у камина…

– Эта штуковина больше подходит для камина, чем для рукопашной! – огрызнулась она. Его скользкие намеки ее уже утомили. Она рванулась вперед и ударила Берктгара плашмя по щеке, а потом отскочила, тяжело дыша. – Если боишься, так хотя бы признайся!

Берктгар коснулся раны, и его пальцы окрасились кровью. Кэтти-бри вздрогнула – она не хотела ранить его.

Вмешательство Хазид'хи было таким неприметным.

– Мое терпение кончилось, глупая ты женщина! – взревел варвар, и острие Баккенфуэре Северной Ярости взметнулось.

Берктгар, рыча, бросился вперед, ухватившись за эфес обеими руками и размахивая оружием перед собой. Он нападал, стараясь нанести удар плашмя, как и Кэтти-бри, но девушка поняла, что разница вряд ли будет существенной. Любой удар этого чудовищного клинка раздробит ее кости в кашу!

Когда меч Берктгара взмыл в воздух, Кэтти-бри уже отскочила подальше, все еще спрашивая себя, в своем ли она уме. Гигантское лезвие описало дугу слева направо, потом в обратную сторону и книзу. Берктгар повернул оружие быстрее, чем ожидала Кэтти-бри. Лезвие снова пронеслось горизонтально, слева направо, а потом Берктгар взял его на изготовку, держа у могучего плеча.

Представление оказалось красноречивым, и девушка пристально следила за движениями варвара. Теперь она позабыла про свой трепет и заметила несколько промашек в его тактике.

Она понимала, что ей надо будет быть необычайно точной. Малейшая ошибка – и Баккенфуэре изрубит ее на куски.

Берктгар наступал, меч свистел параллельно земле, но это было вполне предсказуемым, потому что существует не так уж много приемов, которые такое массивное оружие позволяет провести. Кэтти-бри отступила на шаг, потом еще на шаг на всякий случай, потом метнулась вперед как раз тогда, когда лезвие просвистело мимо, надеясь ранить варвара в руку. Но Берктгар оказался более проворным, он развернул меч так быстро, что девушка едва избежала удара, и ей пришлось немедленно отступить.

Но все же она подумала, что не без пользы предприняла такую уловку, – теперь она могла точнее рассчитывать атаки. К тому же, заметив капли пота на лбу пьяного варвара и то, что дышит он все тяжелее, она поняла, что с каждой секундой ее шансы увеличиваются.

– Если и все остальное ты делаешь так же, как дерешься, тогда хорошо, что я выбрала это состязание, а не другое, – поддразнила Кэтти-бри, и честолюбивый варвар снова бросился в атаку.

Кэтти-бри уклонялась и увиливала от размашистых, но совершенно бесполезных взмахов оружием. Когда меч снова пронесся мимо нее и очевидно было, что варвар еще не излил свою ярость, девушка прыгнула вперед. Меч развернулся, Берктгар подался вперед, Кэтти-бри отклонилась далеко в сторону, и острие пронеслось у самого ее лица.

– Я тебя вот-вот достану! – заверил ее Берктгар, становясь с девушкой лицом к лицу, снова размахивая мечом перед собой и подняв его к правому плечу.

Кэтти-бри сделала выпад, как только лезвие промелькнуло мимо нее, шагнув вперед правой ногой, чтобы дотянуться мечом до незащищенного бедра Берктгара. Но левой ногой она крепко уперлась и не стала доводить движение до конца. Как только Баккенфуэре пронесся, чтобы отразить удар, Кэтти-бри отскочила назад, крутанулась на левой ноге, клинок миновал ее, и она ранила варвара в правое бедро.

Он взревел и так резко развернулся, что чуть не упал.

Кэтти-бри, пригнувшись, стояла в нескольких шагах от него. Ясно было, что взмахи тяжеленным оружием уже сказываются на вожде варваров, особенно после обильных медовых возлияний.

– Еще немного, – прошептала девушка, стараясь быть терпеливой.

Она продолжала свою игру, и дыхание Берктгара становилось все более тяжелым и шумным.

Каждый раз, нападая, Кэтти-бри оттачивала способ вести бой с этим великаном, несмотря на то что громадное оружие Берктгара и его мощные руки почти полностью заслоняли его от нее.

* * *

Дриззт мучился целых полчаса, выслушивая не совсем пристойные замечания.

– Никогда еще он так долго не возился! – заявил один варвар.

– Он браузен, наш Берктгар! – выкрикнул другой, что значило «выносливый».

– Браузен! – подхватили его буйные соплеменники, чокаясь кубками. Некоторые из женщин в дальнем конце захихикали, но у остальных были невеселые лица.

– Браузен, – шепнул Дриззт себе под нос, решив, что именно так можно назвать его за терпение, с которым он переживал эти невыносимо долгие минуты. Хоть его и злили грязные шуточки насчет Кэтти-бри, он больше боялся, что Берктгар может ранить ее, может даже одержать победу, а потом взять над ней верх уже иначе.

Дриззт старался не давать воли своему воображению. Потому что, несмотря на свое хвастовство, несмотря на хвастовство его людей, Берктгар был все же человеком чести. Но ведь он пьян…

«Я его убью», – решил дроу, и, если бы то, чего он так боялся, случилось, он действительно безжалостно расправился бы с варваром.

Но до этого не дошло. Вскоре Кэтти-бри и Берктгар показались в зале, оба довольно взъерошенные. Клочковатая борода варвара в одном месте была заляпана запекшейся кровью, но в целом он выглядел неплохо.

Проходя мимо дроу, Кэтти-бри слегка подмигнула.

Весь Хенгорот затих, совершенно очевидно, что пьяные варвары ожидали скабрезные подробности подвигов своего вожака.

Берктгар взглянул на Кэтти-бри, но та и бровью не повела.

– Я отказался от Эйджис-фанга, – объявил вождь.

Зал разразился стонами, гиканьем и рассуждением о том, кто же «победил».

Берктгар вспыхнул, и Дриззт испугался, что сейчас будет.

Кэтти-бри вскочила на стол.

– В Сэттлстоуне нет мужчины лучше! – заявила она.

Несколько варваров бросились к столу, готовые принять вызов и доказать обратное.

– Нет мужчины лучше! – рявкнула девушка, и они отшатнулись, пораженные ее яростью.

– Чтя Вулфгара, я отказываюсь от Эйджис-фанга, – пояснил Берктгар. – А также чтя Кэтти-бри.

Остальные непонимающе уставились на него.

– Если я правильно понял дочь короля Бруенора, нашего друга и союзника, – продолжал Берктгар, и Дриззт невольно улыбнулся при этих словах, – то мое собственное оружие, Баккенфуэре, должно стать легендой! – Он высоко поднял свой огромный меч, и толпа зашлась в ликовании.

Дело закончено, союз заключен, и прежде, чем Кэтти-бри спустилась со стола, направляясь к Дриззту, было уже выпито немало меда. Проходя мимо вождя варваров, она приостановилась и бросила на него лукавый взгляд.

– Если ты солжешь… – тихонько прошептала она, убедившись, что их никто не слышит, – если ты солжешь или хотя бы только намекнешь, что переспал со мной, знай, что я вернусь и разобью тебя наголову на глазах всего народа.

Берктгар вроде как протрезвел при этих словах. А глядя на удалявшуюся Кэтти-бри и ее опасного друга, непринужденно стоявшего положив ладони на эфесы сабель, варвар протрезвел окончательно. Берктгар вовсе не хотел больше связываться с Кэтти-бри, но он предпочел бы сто раз сразиться с ней, чем один раз – с дроу.

– Ты пообещала вернуться и разбить его наголову? – когда они уже покидали поселок, переспросил девушку Дриззт, от чьего острого слуха не укрылись ее прощальные слова.

– Да, но мне бы не хотелось выполнять это обещание, – ответила Кэтти-бри, тряхнув головой. – Если бы он так не набрался меда, поединок с ним был бы все равно что прогулка в логово медведя-шатуна.