Текст книги "Пленники Манитори"

Роберт Шекли
Пленники Манитори

1

Я уже выходил из пояса астероидов, когда на экране радара возник новый объект. Судя по характеру сигнала, это была населенная малая планета, хотя в Реестре космической собственности, приведенном на последней странице лоции, она не значилась. Я задумался. Небольшое изменение курса, и через несколько часов я буду там. Кто заметит двухдневное опоздание, если перелет занимает несколько месяцев? А на населенных астероидах обычно рады гостям.

Я изменил курс.

Судя по всему, это чье-то частное владение. Вряд ли планета принадлежит какой-нибудь из великих держав. Вообще-то все они имели представительства в космосе, просто чтобы поддержать престиж. Австро-Венгрия держит большое посольство на Луне и маленькое на Церере. Китай посылал своих представителей на Луну, Цереру и Ио, равно как Англия и Франция. Практической пользы от этих посольств никакой, но нельзя же отставать от других.

Некоторые из самых богатых людей Земли построили себе в космосе роскошные виллы. Это достаточно просто, ведь внеземные перевозки дешевы, а квалифицированная рабочая сила еще дешевле. Кто не знает о Валгалле, астероиде семьи Круппов, или, скажем, о Кловисе, резиденции Ротшильдов.

Маленький мир на обзорном экране постепенно увеличивался в размерах. Вскоре я уже мог разглядеть единственное на планете большое здание. Место обычного для астероидов сборного домика занимал изящный особняк в колониальном стиле, с белыми колоннами и балконами. Вокруг росли кипарисы и плакучие ивы. Похоже, дом перенесли сюда прямо со старого Юга. Вокруг простирались поля и сады, рядом был бассейн и даже маленькая речка, а за ней – зеленые, поросшие соснами холмы, усеянные яркими пятнышками цветов. Наверное, это стоило владельцу уйму денег – одна только гравитация и освещение наверняка влетели в копеечку.

Игрушка для богача, подумал я. Владелец этой планетки – явно человек не моего круга. Ну и черт с ним. Я запросил по радио разрешение на посадку и немедленно получил его. С виду все было так просто… Я и не представлял себе, чем окончится мое приключение.

2

Кстати, меня зовут Нед Флетчер. Я космический пилот Южной Горнодобывающей Компании, рудники которой разбросаны по всей Солнечной системе. Вполне приличная работа, хотя и не первый класс, конечно. Я – что-то вроде водителя грузовика, разница лишь в том, что грузовик водить интереснее, чем космический корабль. На дороге всегда можно остановиться, зайти в кафе, выпить чашечку кофе и поболтать. Да нет, я не жалуюсь. Сейчас, во времена великой депрессии, человек счастлив, если у него есть хоть какая-то работа.

Когда я был маленьким и жил в Ист-Оранже, в штате Нью-Джерси, я часто видел по телевизору экстренные выпуски, посвященные космосу и космонавтам, и думал, что, когда вырасту, буду жить в мире, где огромные космические лайнеры открывают новые, чудесные миры, населенные экзотического вида разумными существами. Но исследователи не нашли в космосе никаких разумных существ. Вскоре люди обнаружили, что жить на Луне или на Венере совсем не так здорово, как им раньше казалось. Все интересное было на Земле. И когда я наконец вырос, в космосе жили лишь послы супердержав, эксцентричные миллионеры и шоферюги вроде меня.

Мне повезло, что я стал членом Союза Космических Водителей. Отец мой был скромным адвокатом, честным, а значит, и бедным. В наследство мне достались только его друзья, большие шишки нью-джерсийской политики. Один из этих друзей нажал на какие-то рычаги и помог мне стать космическим водителем.

Название «космический водитель» звучит эффектно, но по сути наша работа мало чем отличается от работы обычного шофера. Мы проводим в одиночестве долгие месяцы, гоняя корабли между шахтами и складами на Луне и в поясе астероидов. Мы забираем руду из горнодобывающих автоматов и грузим ее на корабль при помощи автопогрузчиков. Людей на шахтах просто нет. Одно время поговаривали о том, чтобы ввести экипажи из двух и более человек. Провели даже несколько экспериментов, но все они окончились плачевно. Если пилотов было двое, они постоянно ссорились, а если трое, то к концу полета двое обязательно объединялись против одного. Была еще идея семейных экипажей, но тут решительно воспротивились профсоюзы, поскольку в этом случае за бортом оставались все холостяки. Кроме того, возникал вопрос, как поступать с младенцами. Ведь в семьях могли быть дети, а куда их девать в космосе? Так что идея, конечно, интересная, однако практически неосуществимая, особенно в наше время, когда безработица среди взрослых мужчин достигает двадцати пяти процентов.

Идею космических перевозок предложил Даймлер в 1929 году в Бранденбурге. Канцлером Австро-Венгрии был тогда Дольфус, а президентом Колониальных Штатов Америки – Джон Энтони Граймс. Для тринадцати Колониальных Штатов настали тяжелые времена. Со всех сторон нас окружали враждебные силы. К югу от Штатов находились Французская Флорида и Французская Луизиана. Граница Мексики тянулась от Техасской Республики до самого Сан-Франциско. В довершение ко всему постоянно бурлили Британская Канада, Французская Канада и русский штат Сибирь-Аляска.

Колониальные Штаты Америки – маленькая страна. Большинство американцев считало, что судьба отвернулась от нас. Кто бы мог подумать, что мексиканская экспедиция Першинга приведет к бесконечным ужасам мексикано-индейских вторжений? И это в то время, когда нам по горло хватало одних только французов, которые в любой момент могли отодвинуть границу Луизианы в глубь Индейских Территорий. А сепаратистские штаты, такие как Мормонская Теократическая Республика Морони? Плюс ко всему постоянные мелкие конфликты на границе с Команчерией, Апачерией и прочими индейскими государствами.

В Северной Америке слишком много стран, которые постоянно ссорятся друг с другом. Кое-кто говорит, что нам следовало объединиться с самого начала, тем самым мы бы избежали кучи неприятностей. Но такое даже представить себе трудно, особенно если учесть, насколько сильны индейцы и мексиканцы и насколько упорны европейцы. Наша последняя надежда угасла с гибелью Джорджа Вашингтона. Жаль, что мы тогда проиграли.

Через несколько лет Англия предоставила нам независимость, хотя договор предписывал нашей стране оставаться в пределах существующих границ. Другие государства уже заявили свои права на дикие территории, и правительство Колониальных Штатов не в состоянии было вышвырнуть их оттуда.

Увы, не только историческая, но и экономическая ситуация складывалась не в нашу пользу. В 1914 году, когда нависшая над Европой угроза войны чудесным образом отступила в результате убийства наследного принца Рудольфа в Сараеве, наступил период эйфории, закончившийся в 1929 году всеобщим крахом. После этого началась великая депрессия, которая и длится с тех самых пор вот уже семьдесят лет.

Сначала мы думали, что космические полеты и внеземная торговля изменят мировую ситуацию и принесут нам, американцам, процветание. Но космос оказался крайне неинтересным местом как в экономическом, так и в эстетическом плане. Несмотря ни на что, все лучшее оставалось на Земле. Никогда еще королевские дворы Европы не блистали такой пышностью и великолепием. Никогда консерватизм не был столь силен. Если сначала космические полеты смотрелись романтическим новшеством, то теперь их было принято считать никому не нужным сумасбродством. И европейцы предоставили все космические исследования нам, американцам.

Мы построили шахты на Луне и в поясе астероидов. Низкая цена космических перевозок позволила осуществить этот проект без привлечения европейского или восточного капитала. Получаемые от продажи руды прибыли несколько увеличили наш национальный доход, но не изменили ситуации в целом. Экономически мы все еще зависели от европейцев и продолжали снабжать их рудой и продуктами питания.

Прямо скажем, мучительная ситуация. Поэтому многие из нас мечтали вырваться, избрать себе иную, славную и героическую судьбу. Америка все еще оставалась страной великих надежд.

3

Я загнал корабль в док, прошел через шлюз и оказался в большой комнате с металлическими стенами, очевидно, служившей здесь приемной. Меня встретил бородатый мужчина лет тридцати пяти в синей матросской робе, черных клешах и черной бескозырке.

– Добро пожаловать на Манитори. Меня зовут Хенк. Пожалуйста, следуйте за мной.

Мы прошли по коридору, поднялись по лестнице, миновали еще один коридор. Наконец Хенк остановился около какой-то двери и распахнул ее.

– Одежда для вас уже приготовлена. К обеду у нас принято переодеваться. Губернатор будет ждать в столовой.

И Хенк ушел.

Я остался один в большой роскошно обставленной комнате. На огромной низкой кровати лежала одежда – белая куртка и белые же спортивные брюки. Рядом со спальней находилась ванная. Стены ее были покрыты белоснежным кафелем, а сама ванна скорее напоминала небольшой бассейн. Ничего подобного на наших кораблях не встретишь. Я с наслаждением соскреб с себя грязь, побрился как следует и надел приготовленный костюм. Вскоре вернулся Хенк и проводил меня в столовую.

Столовую эту следовало бы назвать банкетным залом. Одни ореховые панели на стенах стоили уйму денег, не говоря уже о хрустальных люстрах. Огромный стол был накрыт на пять персон. Во главе стола расположился высокий лысый человек с мягкой струящейся бородой. Он, очевидно, и был моим сегодняшним хозяином. Я подошел поближе и протянул руку.

– Меня зовут Нед Флетчер. Спасибо вам большое за любезное разрешение посетить вашу планету.

– Добро пожаловать. Меня зовут Смит, и я хозяин этого астероида. Мы называем его Манитори. Позвольте представить вам моих товарищей, доктора Ханна и капитана Лопеса. А это – моя дочь Вера.

Вера была маленькой симпатичной девушкой лет, наверное, двадцати. Каштановые кудри обрамляли живое интересное личико. Одета она была в бледно-зеленое шифоновое вечернее платье. Позже я узнал, что платье привезено из Парижа, хотя сама Вера никогда там не бывала. Задумчиво улыбаясь, она окинула меня рассеянным взором и тут же отвернулась. Но потом я несколько раз ощущал на себе ее пристальный взгляд.

То, что здесь называли обедом, на самом деле было роскошным пиром. Даже на Земле нечасто встретишь такое, а уж тут, в поясе астероидов, подобное изобилие казалось чем-то сверхъестественным. Изысканные блюда следовали одно за другим. Прислуживали за столом двое – Хенк и еще один человек, тоже в матросском костюме. Оба они были довольно искусны, хотя что-то в их поведении меня настораживало. Потом-то я понял: эти люди вели себя как зомби.

Капитан Лопес оказался изящным оливково-смуглым субъектом с тонкими усиками. Одет он был в свежевыглаженную форму защитного цвета без знаков различия. Капитан почти не разговаривал. Доктор Ханн, напротив, удостоил меня беседы. Уже немолодой, с густой черной шевелюрой и заметно дрожащими руками, доктор сказал мне, что отвечает за здоровье обитателей Манитори, но в основном все его время занято исследованиями. Что это за исследования, он уточнять не стал.

Когда обед подходил к концу, мистер Смит произнес:

– Как все-таки приятно увидеть новое лицо. Особенно, я уверен, это касается Веры. Ей редко удается поговорить с людьми своего возраста. Мистер Флетчер, мы рады вашему обществу и надеемся, что вы побудете у нас немного. Хотя я понимаю: вы, пилоты, связаны жестким расписанием. Комната и все, что вам может понадобиться, – в вашем распоряжении.

– Вы очень добры, сэр, – ответил я. – Безмерно вам благодарен.

– Отлично! Смело гуляйте по всему астероиду. Манитори – чудесный маленький мирок. В нем все продумано до мельчайших деталей. Вера с удовольствием вам его покажет. Но должен вас предупредить о существовании запретной зоны, куда разрешается входить только персоналу. Это сделано ради вашей же безопасности. В запретной зоне находится энергетическая станция.

4

В тот день я рано лег спать, а утром отправился рассматривать астероид. Все, что я увидел, было красивым и очень дорогим. Продуманная асимметрия и даже некоторая грубость ландшафтов создавала впечатление, что все здесь настоящее. Каких же трудов, наверное, стоит поддерживать планету в таком состоянии!

Прошел день, потом еще один, а я все гостил на Манитори. Я просто не мог заставить себя покинуть этот чудесный маленький мирок.

Вера часто сопровождала меня в моих прогулках. Мы бродили среди желтых полей, прогретых солнцем позднего лета. Отец позволил ей устроить для меня грозу с помощью погодной установки. Сначала появились тяжелые свинцовые тучи. Они сталкивались и наползали друг на друга, как огромные мешки с камнями. Потом засверкали молнии, раздались раскаты грома, и начался ливень.

Мы с Верой бросились искать укрытия под деревьями, однако мгновенно промокшая одежда прилипала к телу и мешала бежать. Мы падали, барахтались в лужах, вставали и снова падали, не переставая хохотать.

Под кроной могучего дуба было немного суше, но стихии вокруг продолжали бушевать. Обоих нас била крупная дрожь, и мы прижались друг к другу, чтобы хоть немного согреться. В этот момент я с безумной остротой ощутил, что передо мной привлекательная молодая женщина. Но я приказал себе выбросить это из головы. Смит, несомненно, очень богатый человек. У его дочери блестящее будущее – вряд ли он мечтает выдать ее замуж за космического водителя.

Одного я все же не мог понять. Чтобы поддерживать все это в рабочем состоянии, нужна сложнейшая система управления и множество операторов. Горстка обитателей астероида физически не могла справиться с подобной задачей. Что-то тут было не так. Мне очень захотелось взглянуть на их силовую установку, однако вход на энергетическую станцию был спрятан в склоне небольшого холма и загорожен металлической решеткой.

Вечером, как всегда, пришел Хенк, чтобы принести мне чистую одежду и перестелить белье.

– Хенк, – спросил я его, – что здесь на самом деле происходит? Почему энергетическая станция закрыта для посторонних?

– Мне не разрешается обсуждать этот вопрос, – ответил Хенк.

– Ладно, придется спросить губернатора.

– На вашем месте я бы этого не делал.

– Почему? Что здесь все-таки не так?

Хенк внимательно посмотрел на меня.

– Вы в самом деле хотите узнать?

– Да, хочу.

– Ладно, договорились. Я вам объясню. Но не сейчас.

– А когда?

– Попробуйте незаметно выскользнуть из дома завтра в три часа дня, во время сиесты. Я буду ждать вас около автоматической погодной установки. Это совсем недалеко от входа на энергетическую станцию.

5

Жизнь на астероиде шла по земному расписанию со всеми положенными световыми и температурными эффектами. Каждое утро маленькое искусственное солнце вставало и каждый вечер садилось за горизонт. Сгущались сумерки, выпадала роса. Затем наступала ночь. Днем солнце припекало довольно сильно, и к обеду сухая средиземноморская жара вынуждала искать спасения в прохладной тишине спальни. Но на этот раз я не поддался слабости и отправился на прогулку. Дом будто вымер, в саду тоже никого не было.

Хенк ждал меня в маленькой рощице.

– Вы точно хотите узнать, что тут творится? – спросил он. – Учтите, вам это может не понравиться.

– Вот теперь вы меня действительно заинтриговали, – ответил я.

– Хорошо, мистер Флетчер. Следуйте за мной.

Он открыл маленькую дверцу в склоне холма. Это был вход в помещение энергетической станции.

Каменные ступени вели глубоко вниз, к самому сердцу астероида. Под потолком мерцали и вспыхивали желтые огоньки. Наконец лестница кончилась, и мы оказались в рабочем секторе станции. Хенк провел меня в маленькую комнатку и приоткрыл узкое окошко в стене.

Я заглянул в щелку. В огромном зале стояли длинные ряды столов с мониторами. На скамейках за столами сидели люди в белых майках, черных клешах и черных бескозырках. Взгляды их были прикованы к экранам – казалось, они смотрят кино. Нет, не кино. По экранам ползли какие-то странные узоры. Между рядами, заложив руки за спину, расхаживали люди в форме и поглядывали по сторонам с видом явного превосходства. Очевидно, это были надсмотрщики. Каждый держал в руках тонкий хлыстик. Когда кто-то отвлекался и отрывал взгляд от экрана, надсмотрщик просто подходил к нему и касался хлыстиком плеча. Одного прикосновения было достаточно – судя по всему, провинившийся получал электрический удар.

– Что они делают? – спросил я у Хенка.

– Эти люди у экранов – рабы, – объяснил Хенк. – Именно на них держится система жизнеобеспечения астероида.

– Каким образом?

– Психическая энергия рабов, преобразованная и синхронизированная с помощью машин доктора Ханна, обеспечивает почти все те эффекты, которые вы видели на поверхности. То есть все, что здесь есть, создано разумом рабов в буквальном смысле этого слова.

– Разумом?!

– Доктор Ханн открыл способ использовать возможности телепатии и психокинеза. Он умеет преобразовывать психическую энергию в физическую.

– Вы хотите сказать, в электрическую?

Хенк покачал головой.

– Энергия объединенных разумов не имеет природных аналогов. Ничто не в состоянии сравниться с ней.

Я подумал, что Хенк не в своем уме. Но то, что я видел перед собой, выглядело весьма убедительно и зловеще.

– Чем заняты эти люди? – спросил я, указывая на группу из восьми человек, сидевшую немного в стороне от остальных.

– Поддерживают садовую стену. Все наши стены и даже холмы созданы энергией разума. Мистер Смит чрезвычайно гордится этим достижением.

– Непохоже, чтобы им было весело, – заметил я.

– Посмотрел бы я на вас, окажитесь вы на их месте. Только представьте себе, что вы должны часами неподвижно сидеть перед экраном, думая о каком-то холме или садовой стене.

– А вон те что делают?

– Создают облака в небе. Каждая отдельная группа занята поддержанием конкретного физического объекта.

Лица рабов были хмуры и озабочены.

– Похоже, чертовски трудная работа, – сказал я.

Хенк кивнул.

– Эти адские машины лишают человека воли. Нелегко весь день сидеть перед экраном и думать только о чем положено. И никакой возможности расслабиться. Доктор Ханн нашел способ измерять уровень психической концентрации. А провинившихся жестоко наказывают. Уверяю вас, это совсем, совсем не весело. Лучше нам уйти отсюда, я не могу больше смотреть на это.

6

– Как же вы все сюда попали? – спросил я, когда выбрались на свет.

– Большинство завербовали – Смит подбирал себе людей по всей Америке. Некоторые – жертвы космических кораблекрушений. Поначалу здесь не было так ужасно. Мы отдыхали по воскресеньям, а иногда и по субботам. Нам показывали кино, а время от времени Смит даже приглашал какой-нибудь передвижной космический бордель. Я не сказал бы, что мы жили отлично, но все же хотя бы терпимее. Сейчас стало просто ужасно.

Нам предоставляют всего несколько часов свободного времени в день. Ну и время на сон, конечно, ведь если не давать человеку спать, он попросту умрет. А они не хотят раньше времени убивать своих рабов, по крайней мере, пока нас некому заменить. Зато они придумали наказание, с помощью которого могут заставить нас делать все, что угодно. Это настоящая пытка, причем пытка психическая, и от этого еще более жестокая. Они способны заставить человека думать о том, о чем он думать не хочет, и этот кошмар может длиться неделями, месяцами, годами… Но от этого умирают еще быстрее.

Хенк вздохнул. Его опустошенное лицо стало суровым и жестким.

– Когда-то раньше, когда положение с рабами еще не было таким критическим, мы после работы думали о чем хотели. Или даже ни о чем не думали. Я, например, вспоминал родные места. Я родился в штате Мэн, рядом с квебекской границей. Приятно было вспоминать, как по утрам солнце поднималось над вершинами елей, окрашивая весь мир в зеленые и золотые тона. Думал я и о других вещах. Но потом на это просто не оставалось времени.

– А как вышло, что вы не вместе с остальными?

– Мой мозг совершенно выгорел, вот меня и перевели на эту работу. Они считают, что я совершенно не способен к общению. Но я их надул. Мне удалось сохранить способность разговаривать и даже рассуждать. Увы, всех остальных своих возможностей я лишился. Долгие годы работы с машинами доктора Ханна разрушили нейронные связи моего мозга, и в результате большие куски памяти оказались стерты. Раньше я был неплохим математиком, а теперь помню только формулу площади круга: S = <F128M>p<F255D>r<M^>2<D>, да и то не уверен, что она может мне когда-то пригодиться.

– Послушайте, – сказал я, – по-моему, все это просто ужасно. Как только вернусь на Землю, сообщу властям обо всем, что здесь делается, и постараюсь как-то изменить вашу ситуацию.

– Вы серьезно?

– Конечно!

– А кто вам сказал, что вы вообще вернетесь? Пока, конечно, вы – гость Смита. За первые несколько дней он выдавливает из нового человека то немногое, что может представлять для него хоть какой-нибудь интерес.

– А потом?

Но Хенк не успел ответить. Раздались звуки шагов, и из-за холма, поигрывая щегольской тросточкой, появился капитан Лопес в своей защитного цвета форме.

– Мистер Флетчер, вас же просили не заходить в помещение энергетической станции. Хенк, вероятно, забыл о системе скрытых камер, а, Хенк?

Хенк съежился и ничего не ответил.

– Ну что ж, – продолжал Лопес, – теперь вы увидели то, чего вам видеть не следовало. Пройдемте со мной, мистер Флетчер.

Я отступил на шаг и рефлекторно сжал кулаки. Лопес расхохотался. Руку он держал на кобуре и глядел на меня так, будто спрашивал: «Ну что, успеешь ты сбить меня с ног раньше, чем я выстрелю?» Судя по его виду, он был более чем уверен в себе – вероятно, не без оснований. Я поднял руки, показывая, что сдаюсь.

– Очень разумно с вашей стороны, мистер Флетчер. Давайте вернемся в помещение энергетической станции.

Я подчинился. Лопес отвел меня в маленькую комнатку без окон, но зато со стоящим у стены стулом.

– Что вы собираетесь со мной делать? – спросил я.

– Пока ничего. Вы просто подождете здесь, а я посоветуюсь с доктором Ханном и губернатором.

Когда Лопес ушел, заперев дверь, я уселся на стул и стал ждать решения своей судьбы.