Текст книги "Оптимальный вариант"

Роберт Шекли
Оптимальный вариант

Эбби – с любовью и благодарностью.

Разум – это Будда, а отказ от понятийного мышления – это Путь. Как только вы перестаете пробуждать понятия и мыслить категориями существующего и несуществующего, длинного и короткого, активного и пассивного и прочими подобными определениями, вы обнаруживаете, что ваш разум есть Будда, а Будда есть разум и что разум схож с пустотой.

Дзэнский мудрец Хуанг По.

Часть I

Предуведомление

До составления новых правил нормальности действие старых правил временно приостанавливается. Возможно, новые правила будут отличаться от старых. Что-либо предположить сейчас трудно.

Наилучший способ избежать конфликтной ситуации – это провести остаток дня в каком-нибудь тихом местечке, например, в своей постели.

Или же, если это вам надоело, я могу вас прихлопнуть.

Глава 1
Для введения кого-либо в заблуждение пользуйтесь простыми предпосылками

Через Малое Магелланово Облако Том Мишкин пробирался на первой передаче, не приближаясь к скорости света. Двигался он быстро, но особо не торопился. Его корабль, «Неустрашимый III», был нагружен морожеными омарами из Южной Африки, теннисными туфлями, кондиционерами воздуха, солодом и прочей дребеденью, предназначенной для продажи на Доре-5. Мишкин дремал в большом командирском кресле, убаюканный миганием огоньков на приборной доске и тихим потрескиванием автоматических выключателей. Том грезил о новой квартире, которую собирался купить в городе Перт-Амбуа-ба-Мер, в десяти милях восточнее Санди-Хук. В маленьком городке вполне можно обрести мир и покой, но зато возникает проблема психологической совместимости с соседями, совсем как в экипаже подводной лодки...

Очередной щелчок превратился в лязг.

Мишкин выпрямился. Его привычное ухо пилота уже уловило признаки Неполадки, Которой Не Могло Быть, но которая повторялась с завидной регулярностью.

Дзинь, дзинь, дзинь, хрусть!

Ну так и есть. Случилось!

Мишкин застонал – особый стон пилота, сочетающий в себе элементы предчувствия, фатализма и изжоги. Слух сообщил ему, что в глубинах корабля творится какое-то безобразие. Индикатор неполадок (который, конечно же, был встроен исключительно на случай столкновения с другим кораблем) сделался фиолетовым, из фиолетового красным, из красного пурпурным и, наконец, черным. Корабельный компьютер пробудился от своего догматического сна на достаточно долгий срок, чтобы пробубнить:

– Неполадка, неполадка, неполадка.

– Спасибо, я уже усек, – сказал Мишкин. – Ты лучше сообщи, где она и в чем там дело.

– Неполадка в узле Л-1223А. Наименование согласно каталогу – перекрестнозамкнутый клапан левого борта и предохранительное кольцо. Непосредственная причина неполадки – отклонившиеся на 8 (восемь) градусов болты и спиральная трещина в предохранительном кольце. Косвенная причина неполадки – угловое давление на вышеупомянутые детали, приведшее к молекулярным изменениям в вышеуказанных деталях, результатом которого явилось состояние, известное как усталость металла.

– Ясно. А почему это произошло? – поинтересовался Мишкин.

– Предположительная первопричина: в результате воздействия момента вращения различные болты клапана испытывали неприемлемое давление, в результате чего клапан прослужил только 84,3 часа, в то время как в инструкции указан срок в 195 441 рабочих лет.

– Замечательно, – сказал Мишкин. – Ну, а что там сейчас делается?

– Я обесточил данный узел и отключил главный привод.

– И плывем мы по теченью без руля и без ветрил, – прокомментировал Мишкин. – А я вообще-то могу воспользоваться главным приводом – хотя бы для того, чтобы добраться до ближайшего пункта техобслуживания?

– Ответ отрицательный. Использование вышеупомянутого вышедшего из строя узла приведет к немедленному перекосу других частей главного привода. Результатом будет полный вывод привода из строя, взрыв, смерть и черное пятно в вашем послужном списке. Кроме того, вам придется оплатить стоимость нового космического корабля.

– Ладно, ладно, мне не нужны черные пятна в послужном списке, – проворчал Мишкин. – Что я должен делать?

– Единственный приемлемый вариант – это замена поврежденного узла. Как раз для таких случаев на различных необитаемых планетах созданы тайные склады запчастей. Ближайший к нам склад расположен на Гармонии-2, которая находится в шестидесяти восьми часах полета на запасном приводе.

– Похоже, ничего сложного тут нет, – сказал Мишкин.

– Теоретически – да, конечно.

– А практически?

– На практике всегда возникают осложнения.

– Это какие же?

– Если бы это было известно заранее, – назидательно изрек компьютер, – в осложнениях не было бы ничего сложного, не так ли?

– Пожалуй, да, – согласился Мишкин. – Ну ладно, меняй курс, и полетели к складу.

– Слушаюсь, – сказал компьютер.

Чтобы запутать кого-либо, используйте сложное вступление

Вчера днем профессор Гарварда Дэвид Юм в эксклюзивном интервью для прессы заявил, что последовательность еще не предполагает причинности. Когда его попросили пояснить свою мысль, профессор указал, что последовательность – понятие добавочное, а не исходное.

Мы попросили доктора Иммануила Канта высказать свое мнение по поводу этого заявления. Профессор Кант, находившийся у себя в кабинете, был потрясен. Он сказал: «Эти слова пробудили меня от моего догматического сна».

Глава 2
Безумный синестезист[1]1
  Синестезист – человек, у которого при раздражении одного органа чувств возникают ощущения, свойственные другому органу чувств, например, «цветной слух».


[Закрыть] наносит удар

Мишкин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В голове тут же возникла мешанина из различных ощущений, косвенных ассоциаций и мимолетных, но пылких чувств. Том открыл глаза. Лучше не стало. Мишкин потянулся за бутылкой средства для отключки. На этикетке было написано: «Если путешествие идет неважно, выпей это». Том последовал совету, потом заметил, что на противоположной стороне бутылки наклеена еще одна этикетка, гласящая: «Если путешествие идет неважно, не пей этого».

Из радиоприемника донесся слабый стон:

– О господи, меня убьют. Точно убьют. Кой черт меня понес в это сумасшедшее путешествие? Чем мне не нравилось стоять на подоконнике у Галликрафтеров и украшать собою пейзаж? Нет, мне, видите ли, захотелось приключений. И куда я теперь вляпался?

Мишкину было не до радиоприемника. Ему хватало своих проблем. По крайней мере, он считал эти проблемы своими, а там – черт их знает.

Мишкин обнаружил, что ему только показалось, что он открыл глаза. Потому он открыл их снова. Но открылись ли они на самом деле? Мишкин решил открыть глаза еще раз, на тот случай, если ему опять только показалось, что он их открыл, но потом одернул себя, и тем самым избежал зацикливания.

– О боже, я понятия не имею, куда меня несет! – снова забормотал радиоприемник. – Если бы я знал, куда меня несет, я бы туда не пошел. А раз я не знаю, куда меня несет, то я не знаю, как сделать так, чтобы меня туда не несло, потому что не знаю, куда же меня несет. Черт побери, я так не играю! Мне пообещали, что здесь будет весело.

Мишкин быстро хлебнул еще. Он решил, что хуже уже не будет. Как он ошибался!

Похоже, ситуация требовала решительных мер. Мишкин выпрямился в кресле и изрек:

– А ну, слушайте сюда. Давайте действовать, исходя из предпосылки, что в настоящий момент мы все являемся тем, чем кажемся, и будем оставаться таковыми неопределенно долгое время. Это приказ. Ясно?

– Все катится к чертям, а он тут раскомандовался, – сказал проигрыватель. – Чего это с тобой, Джек, ты что – принимаешь корабль за подводную лодку?

– Мы должны работать в одной упряжке, – сказал Мишкин, – иначе нас всех разнесет на кусочки.

– Что за пошлость, – подало голос кресло. – Нам всем грозит гибель, а он тут изрекает какие-то пошлые банальности.

Мишкин пожал плечами, хлебнул еще, потом быстро отставил бутылку в сторону, пока та не попыталась допить его самого. С бутылками надо быть начеку: никогда не знаешь, когда поменяешься с ней ролями.

– А теперь мне нужно посадить этот корабль, – твердо произнес Мишкин.

– Мрачная какая-то предпосылка, – пробормотала приборная доска. – Но если ты так настаиваешь, то ладно, давай попробуем сыграть в эту игру.

– А ты вообще заткнись! – посоветовал Мишкин. – Ты – приборная доска.

– А если я сообщу тебе, что я психиатр из Нью-Йорка и что твое восприятие меня как приборной доски означает, что тебя прибрала к рукам доска – или тоска? – и указывает, что у тебя в голове происходит борьба сознательного с подсознательным?

Мишкин решил допить бутылку. Хватит с него проблем. С неимоверным усилием он высморкался. Перед глазами вспыхнули яркие пятна.

Из багажного отделения вышел человек в синей форме и сказал:

– Предъявите ваши билеты.

Мишкин отдал ему свой билет, и контролер его прокомпостировал.

Мишкин нажал на кнопку, которая отнеслась к этому весьма мужественно. Потом раздались стоны, тяжелые вздохи и скрип. Интересно – это он уже пошел на посадку?

Глава 3
Новый генератор вероятности исцеляет от шизофрении

Расположенный на Гармонии тайный склад оказался большим ярко освещенным зданием из стали и стекла. Выглядело оно точь-в-точь как супермаркет в Майами-Бич. Мишкин завел корабль вовнутрь, выключил двигатель и спрятал ключ в карман. Потом он пошел бродить между полок, заваленных транзисторами, силиконовыми пластинами, воздухоочистителями, жареными цыплятами, пакетами с замороженным гликоль-рассолом, детскими спектрометрами, свечами зажигания, коаксиальными громкоговорителями, модулями настройки, пачками витамина В6 в капсулах и всем прочим, что только может понадобиться путешественнику в дальнем космосе.

Мишкин добрался до центральной коммуникационной панели и попросил найти ему узел Л-1223А.

Минута шла за минутой, а ответа все не было.

– Эй! – возмутился наконец Мишкин. – В чем дело? Что-то случилось?

– Прошу прощения, – отозвалась приборная доска. – Кажется, я чересчур глубоко погрузилась в свои размышления. А они были довольно мучительны.

– А в чем дело-то? – спросил Мишкин.

– О, очень много трудностей, – ответила приборная доска. – Вы даже представить себе не можете, сколько их у меня. Просто голова кругом идет – в переносном смысле, конечно.

– Для приборной доски вы разговариваете довольно странно, – подозрительно протянул Мишкин.

– В наше время приборные доски наделены личностным началом. Это помогает нам выглядеть менее нечеловеческими, если вы понимаете, о чем я.

– Ну, так что же здесь не в порядке? – спросил Мишкин.

– Ну, полагаю, прежде всего не в порядке я, – ответила приборная доска. – Видите ли, когда вы придаете компьютеру личностное начало, это предоставляет ему возможность чувствовать. А если мы получаем способность чувствовать, вы не можете требовать, чтобы мы оставались прежними бездушными предметами. Я хочу сказать, что личностное начало делает для меня невозможным выполнение работы, рассчитанной на робота, хотя в сущности я действительно робот, и работа, которую я должна выполнять, – это работа для робота. Но я не могу ее выполнять. Я впадаю в рассеянность, у меня портится настроение, все идет наперекосяк... Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Конечно, понимаю, – кивнул Мишкин. – А как там насчет моего узла?

– Его здесь нет. Он снаружи.

– Это где снаружи?

– Милях в пятнадцати отсюда. А может, и в двадцати.

– А что он там делает?

– Ну, первоначально все запасы находились здесь, на складе. Все было очень логично и удобно. Возможно, такое положение дел оказалось слишком простым и человеческий разум не смог этого вынести. Некоторым людям неожиданно пришла в голову мысль: «А что получится, если вышедший из строя корабль упадет прямо на склад?» Все тут же переполошились, скормили этот вопрос компьютеру, и тот ответил, что необходима децентрализация. Инженеры и проектировщики закивали головами и сказали: «Ну да, конечно, децентрализация! И как это мы сами не сообразили?» Сложившуюся структуру разбили на части, а части растащили по окрестностям. После этого инженеры уселись и сказали: «Ну, теперь-то все в порядке». А вот тут-то и начались настоящие проблемы.

– И какие же именно? – поинтересовался Мишкин.

– Теперь, чтобы отыскать нужные запчасти, людям приходится покидать склад и бродить по поверхности Гармонии. А это опасно. Вы же знаете – чужие планеты опасны. На них происходят странные события, а люди не знают, как на это реагировать. И пока кто-нибудь сообразит, что происходит и как нужно поступать в этом случае, событие уже совершается и может повлечь за собой все что угодно, вплоть до смерти.

– А какие странные события здесь происходят? – спросил Мишкин.

– Мне запрещено вдаваться в подробности, – сказал компьютер. – Это может повлечь за собой множество неприятностей.

– Почему?

– Для того чтобы успешно приспособиться к инопланетным опасностям, необходимо уметь отличать, какое явление опасно, а какое нет. Если я упомяну только два-три возможных варианта, у вас выработается условный рефлекс – так называемый эффект туннеля, который сузит вашу способность реагировать на опасность. Хотя, с другой стороны, в этом нет необходимости.

– То есть как – нет?

– Потому что проектировщики предусмотрели меры предосторожности. Вас будет сопровождать СНОС-робот. Если, конечно, он отыщется на складе. При последней выгрузке запасов здесь произошла такая путаница...

Приборная доска умолкла.

– А что... – начал было Мишкин.

– Не мешайте, пожалуйста, – попросила доска. – Я провожу инвентаризацию.

Мишкин принялся ждать. Через несколько минут приборная доска сказала:

– Да, у нас имеется на складе СНОС-робот. Его привезли с последним рейсом. Вот была бы потеха, если бы его забыли.

– А что это за робот? – спросил Мишкин. – Что он должен делать?

– Данная аббревиатура означает, что это – робот специального назначения для окружающей среды. Эти машины запрограммированы таким образом, чтобы они могли адекватно реагировать на особые условия инопланетных миров. Они определяют, что может оказать вредное воздействие на человека, предостерегают его, защищают и предлагают подходящие к случаю контрмеры. В обществе СНОС-робота вы можете чувствовать себя в такой же безопасности, как на прогулке по Нью-Йорку.

– Большое спасибо, – сказал Мишкин.

Глава 4
Цыпленок объявляет персонификацию наиболее общим признаком неадекватного восприятия действительности

СНОС-робот оказался некрупной прямоугольной коробкой. Его наиболее привлекательной частью был алый лакированный корпус. Передвигался робот на четырех длинных и тонких ногах, а еще четыре прижимал к корпусу. Больше всего он напоминал тарантула, притворяющегося роботом.

– Отлично, сынок! – заявил этот робот Мишкину. – Мы им всем покажем!

– А это будет очень опасно? – осторожно поинтересовался Мишкин.

– Раз плюнуть! Я могу проделать эту дорогу с закрытыми глазами.

– Чего мне следует остерегаться?

– Я тебе сообщу, когда будет нужно.

Мишкин пожал плечами, вслед за роботом прошел через контрольный пункт и через вращающуюся дверь вышел на поверхность Гармонии. Он решил, что робот знает, что делает. Однако Мишкин жестоко ошибался. Его неведение было ужасным, неотвратимым и странно трогательным. В глупости с Мишкиным могла бы сравниться лишь девственница, пытающаяся оседлать единорога.

Конечно же, СНОС-робота тоже нельзя было назвать гением сообразительности. При сложении его невежества с тупостью Мишкина получилось бы отрицательное число, равное количеству случаев заболевания плевритом, происшедших с начала второй Пелопонесской войны.

Когда Мишкин ступил на ненадежную поверхность Гармонии, в его сознании пронеслись образы варенья, горячих сдобных булочек, орального секса и цвета губ.

– И долго будут продолжаться эти галлюцинации? – спросил Мишкин.

– А почему вы спрашиваете об этом у меня? – поинтересовался дружелюбного вида повар с помятой губной гармошкой в руках. – Я, собственно, тоже галлюцинация.

– А как мне определить, что является реальным, а что – нет?

– Попробуй воспользоваться лакмусовой бумагой, – посоветовал Чанг Су.

– Давайте-ка сразу договоримся, – подал голос СНОС-робот. – Ты в точности выполняешь все мои указания, а иначе очень быстро сделаешься мертвеньким, просто мертвее не бывает. Уяснил?

– Уяснил, – послушно подтвердил Мишкин, и они неспешно двинулись по пурпурной равнине. Ветер дул с востока со скоростью пять миль в час. Слышалось электронное пение птиц.

– Если я прикажу тебе падать, – продолжал развивать свою мысль робот, – ты должен мгновенно зарываться носом в землю. Здесь нельзя тормозить и глазеть по сторонам. Надеюсь, с рефлексами у тебя все в порядке.

– А мне показалось, ты сказал, что здесь не опасно, – удивился Мишкин.

– Да, ты действительно поймал меня на противоречии. Подумаешь, – хмыкнул робот. – Возможно, у меня есть свои причины лгать тебе.

– Какие еще причины?

– Возможно, у меня есть причины не говорить тебе об этом, – назидательно произнес робот. – Просто выполняй мои приказы, и все. Падай!

Мишкин и сам уже уловил слабое, но пронзительное жужжание на пределе слышимости. Он тут же нырнул в траву, от излишнего рвения расквасив себе нос. Приподняв голову, Том увидел, что робот поворачивается из стороны в сторону, сжимая в двух конечностях по бластеру.

– Что это такое? – спросил Мишкин.

– Любовный призыв шестиногих прото-бронтостегозавров. Когда у них начинается брачный сезон, они могут попытаться спариться со всем, что движется.

– Неужели они не сообразят, что я не гожусь на роль предмета их любви?

– Сообразят, конечно, но пока импульс дойдет до мозгов и обратно, пройдет несколько минут – протоящеры мыслят медленно. А до того момента эти две-три тонны влюбленного мяса могут ненароком наступить тебе на голову.

– А где они сейчас? – спросил Мишкин.

– Приближаются, – мрачно ответил робот, снимая бластеры с предохранителя.

Жужжание усилилось. Потом Мишкин увидел, что над ними порхает нечто, напоминающее бабочку с размахом крыльев в шесть футов, и радостно жужжит. Бабочка не обратила на них ни малейшего внимания и улетела куда-то влево.

– Что это было? – спросил Мишкин.

– Это чертовски напоминало бабочку с размахом крыльев в шесть футов, – задумчиво ответил робот.

– Вот и мне так показалось. Но ты сказал...

– Да, да, да, – раздраженно произнес робот. – Все совершенно ясно. Эта бабочка научилась подражать брачному призыву прото-бронтостегозавров. Мимикрия – самая банальная вещь во всей Галактике.

– Банальная? А у тебя был такой вид, будто ты удивлен.

– Чего тут может быть удивительного? Просто я первый раз встретился с мимикрирующей бабочкой.

– Ты должен был знать об этом, – сказал Мишкин.

– Неверное утверждение. Я запрограммирован на то, чтобы обнаруживать опасные для человека ситуации и явления и находить способы справиться с ними. Эта бабочка-переросток не причинит тебе никакого вреда – по крайней мере до тех пор, пока ты не попытаешься проглотить ее. Потому, естественно, в моих файлах нет никакого упоминания о ней. Ты должен понять, что я тебе не какая-нибудь ходячая энциклопедия. Я имею дело исключительно со всякими опасными явлениями, а не с каждой фигней, которая бегает, плавает, летает или ползает вокруг. Понял, сынок?

– Понял, – отозвался Мишкин. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– За этим меня и сконструировали, – гордо ответил робот. – Вставай, пора продолжить нашу прогулку.

Глава 5
Подготовленное заявление

– Теперь у меня время от времени возникают некоторые сложности психического порядка. Меня преследуют эти картинки, эти образы. Но я не знаю, какие из них реальны, а какие нет. Иногда мне кажется, что меня съели, а потом я обнаруживаю, что это не так. Иногда мне кажется, что я жив, а потом оказывается, что я ошибаюсь. Я не помню, почему нахожусь здесь и в каком преступлении меня обвиняют. Но при всем при этом я уверен в своей невиновности. Я уверен, что ни в чем не виновен, и не важно, что я совершил.

Мишкин с надеждой огляделся по сторонам, но обнаружил, что суд удалился на совещание, судья удалился, весь мир удалился, и только скучающий охранник насвистывает старую песенку «Роллинг Стоунз».

Мишкин резко остановился.

– В чем дело? – спросил робот.

– Я вижу что-то впереди.

– Подумаешь! – фыркнул робот. – Я много чего вижу впереди. Собственно, я всегда вижу что-то впереди. Боже правый, да все всегда видят впереди целую кучу вещей.

– Эта штука впереди здорово похожа на животное.

– Ну и что в этом такого сверхъестественного?

Замеченная Мишкиным «штука» размером и формой напоминала тигра, только хвост у нее был покороче, а лапы подлиннее. И еще шкура у нее была не рыжая, а шоколадная, но зато с ярко-оранжевыми полосами. «Штука» выглядела как самая что ни на есть зловредная, голодная и неразборчивая в средствах галлюцинация.

– Оно выглядит опасным, – сказал Мишкин.

– Твои слова ясно показывают, как мало ты знаешь об этой планете, – сообщил робот. – Это толстошкурик, травоядное животное, характером напоминающее корову, только более робкое.

– И с зубами.

– Не позволяй зубам ввести тебя в заблуждение.

– Опять мимикрия?

– Вот именно. А теперь возьми себя в руки и пошли дальше.

Они продолжали двигаться по пурпурной равнине. Робот, даже не потрудившийся достать бластеры, насвистывал «Песенку Элмера». Мишкин шел в двух шагах позади и напевал «Грустный вальс».

Толстошкурик повернулся в их сторону и посмотрел на путников глазами цвета засохшей крови. Животное зевнуло, явив миру резцы, здорово смахивающие на турецкие сабли. Потом толстошкурик потянулся. Мышцы перекатывались у него под шкурой, словно два осьминога, сцепившихся под тонким слоем пластика.

– Ты уверен, что он травоядный? – на всякий случай переспросил Мишкин.

– В рот не берет ничего, кроме травы и одуванчиков, – заверил его робот. – Хотя нет, еще они обожают репу.

– Он выглядит недоброжелательно.

– Природа способна создавать мириады масок.

Человек и робот подошли к животному поближе. Толстошкурик прижал уши. Его хвост напрягся и встал торчком, словно индикатор, указывающий на степень обеспокоенности своего хозяина. Толстошкурик выпустил самого зловещего вида когти – такими вилами только грешников в аду гонять – и зарычал. Это рычание заставило прогуливающиеся по соседству деревья поджать ветви, взять ноги (то есть, пардон, корни) в руки и отправиться на поиски местечка поспокойнее.

– Природа явно перестаралась, – сказал Мишкин. – Я бы поклялся, что эта зверюга собирается напасть на нас.

– Природа склонна к преувеличениям, – глубокомысленно изрек робот. – Такова ее природа.

Они находились в десяти ярдах от толстошкурика, который застыл на месте и блестяще изображал смертельно опасное животное, готовое превратиться в берсерка, наброситься на любого человека, подвернувшегося ему под лапу, и покалечить, а то и совсем загрызть неосторожного придурка, а возможно, за компанию еще и робота, и пару бродячих деревьев – просто так, чтобы успокоиться.

Мишкин остановился.

– Слушай, что-то здесь не так, – сказал он. – Мне кажется...

– Тебе слишком много кажется, – мрачно сказал робот. – Ради бога, человек, держи себя в руках. Я – СНОС-робот, меня специально учили выполнять эту работу, и я даю тебе слово, что эта несчастная корова в тигриной шкуре...

И тут толстошкурик ринулся в атаку. Только что он стоял неподвижно, словно изваяние, а в следующую секунду превратился в яростный клубок когтей и зубов, отливающих золотом в свете заходящего шафранно-желтого солнца Гармонии и его спутника – тусклого, загадочного красного карлика. Толстошкурик действовал максимально правдоподобно, точь-в-точь как голодный хищник, которого мало волнует, против кого он выступает, особенно если намеченная цель подходит ему по размеру и не снабжена равноценным набором клыков и когтей.

– Кыш, толстошкурик, кыш! – неубедительно воскликнул робот.

– Осторожно! – крикнул Мишкин.

– Аааагррх! – взревел толстошкурик.