Текст книги "Корпорация «Бессмертие» (сборник)"

Роберт Шекли
Корпорация «Бессмертие» (сборник)

Корпорация «Бессмертие»

Часть первая

Глава 1

Уже потом Томас Блейн, размышляя о своей смерти, жалел, что она не была более эффектной. Почему он не погиб под сокрушительным натиском тайфуна, или в схватке с тигром, или карабкаясь по отвесному горному склону, овеваемому ледяными ветрами? Почему на его долю выпала такая пресная, банальная, бесславная смерть?

И тут же он понял, что любая необычная, любая неординарная смерть не соответствовала бы его характеру. Нет никаких сомнений в том, что ему было суждено умереть быстрой, заурядной, кровавой и безболезненной смертью – в точности так, как это и произошло. Должно быть, его конец был сформирован и предопределен всей предшествующей жизнью – смутные детские ощущения стали более ясными в молодости и превратились в абсолютную уверенность к тридцати двум годам.

И все-таки какой бы банальной ни была смерть, она остается самым интересным событием в жизни человека. Блейн думал об этом со страстным любопытством. Ему так хотелось побольше узнать о тех минутах, о тех последних драгоценных секундах, когда смерть поджидала его на темном шоссе в Нью-Джерси. А не упустил ли он какой-то знак, предзнаменование? Что сделал – или не сделал? О чем думал?

Эти последние секунды были так важны для него. Как же все-таки он погиб?

…Блейн ехал по прямому пустынному шоссе, свет фар высвечивал перед ним белый коридор, а темнота все отступала и отступала. Стрелка спидометра указывала семьдесят пять миль в час. Странно. Ему казалось, что скорость не превышает сорока. Где-то очень далеко мелькнул свет фар встречного автомобиля, первого за несколько часов…

Блейн возвращался в Нью-Йорк после недельного отпуска, проведенного в загородном коттедже на берегу Чесапикского залива. Там он ловил рыбу, купался и дремал под солнечными лучами на неотесанных досках причала. Как-то раз он отправился на своей парусной лодке в Оксфорд и остался танцевать в яхт-клубе до ночи. Там он встретил какую-то глупую девчонку со вздернутым носом, одетую в синее платье, которая сказала ему, что он похож на искателя приключений из южных морей – такой же загорелый и высокий. На следующее утро Блейн вернулся обратно в свой коттедж. Там он снова нежился на солнце и думал о том, как хорошо было бы бросить все, нагрузить парусную лодку запасом пресной воды, консервами и отправиться на Таити. О, Раиатеа, горы Муреа, свежие пассаты…

Однако между ним и Таити лежали целый континент, океан и масса других препятствий. Мечты о далеких островах захватили его только на час, и никаких действий он уж точно не собирался предпринимать. И теперь Блейн возвращался в Нью-Йорк, чтобы снова заняться проектированием яхт в знаменитой старой фирме «Мэттисон и Питерс», где работал младшим дизайнером.

…Свет фар встречного автомобиля приближался. Блейн сбавил скорость до шестидесяти миль…

Несмотря на то что он считался дизайнером, Блейну почти не приходилось заниматься проектированием. Обычными крейсерскими яхтами занимался старый Том Мэттисон, а его брат Рольф, талантливый специалист по прозвищу Волшебник морских парусов, создал себе международную известность, проектируя океанские гоночные яхты и стремительные парусные суда, конструкции которых никогда не повторялись. И что оставалось на долю младшего дизайнера?

Блейну приходилось заниматься чертежами, палубными планами, а также рекламой и публикацией объявлений. Такая работа тоже была важной и приносила некоторое удовлетворение, но все же не могла сравниться с проектированием.

Он понимал, что следует создать собственное дело, однако дизайнеров было так много, а спрос на яхты так невелик. Однажды он сказал Лауре, что это все равно что создавать арбалеты и катапульты: работа интересная, творческая – но кто все это будет покупать?

– Ты мог бы найти покупателей для своих яхт, – заявила девушка с резкой прямотой. – Почему бы не попытаться?

На лице Блейна появилась обаятельная мальчишеская улыбка.

– Я не человек действия. Моей сильной стороной являются размышления – и последующие сожаления.

– Короче говоря, ты просто ленив.

– Отнюдь нет. Это все равно что говорить, будто ястреб не умеет как следует скакать галопом, а лошадь плохо летает. Нельзя сравнивать разные вещи. У меня отсутствует предприимчивость. Мечты, размышления, замыслы и планы, возникающие в моем уме, – вот мой талант. Их осуществление я отдаю другим.

– Не люблю, когда ты так говоришь, – вздохнула девушка.

Вообще-то Блейн и впрямь преувеличивал, но суть от этого не менялась. У него хорошая работа, приличное жалованье, положение в обществе. Он имел удобную квартиру в Гринвич-Виллидж с отличной стереосистемой и массой пластинок. Ему принадлежали небольшой коттедж у Чесапикского залива, автомобиль, парусная лодка, а также привязанность Лауры… и нескольких других девушек. Может быть, как выразилась Лаура, повторив эту избитую фразу, он действительно попал в водоворот, тогда как главное в жизни проходит мимо?.. Ну и что? Из плавного медленного водоворота интереснее наблюдать за тем, что тебя окружает…

Ослепительные фары встречного автомобиля были уже близко. С изумлением Блейн заметил, что незаметно для себя увеличил скорость до восьмидесяти миль в час, и отпустил педаль газа. И тут его автомобиль неожиданно резко повернул навстречу приближающимся фарам.

Что случилось? Лопнула шина? Или вышло из строя рулевое управление? Он резко повернул руль, вернее, пытался повернуть. Руль не поворачивался, словно его заклинило. Колеса автомобиля наткнулись на бетонный разделительный бордюр между северной и южной полосами шоссе, и машина подпрыгнула высоко в воздух. Руль под руками Блейна свободно повернулся, и двигатель заревел, работая вразнос.

Автомобиль, несущийся навстречу, попытался отвернуть, но было поздно. Сейчас они столкнутся лоб в лоб.

«Да, – промелькнула мысль в голове Блейна, – я один из них, один из этих глупых кретинов, о которых пишут в газетах, чьи автомобили теряют управление и убивают невинных людей. Боже милосердный! Современные автомобили, современные дороги, высокие скорости – и все же замедленные рефлексы…»

Внезапно, по какой-то необъяснимой причине, руль снова заработал – спасение, избавление от смерти в последнюю долю секунды. Но Блейн не обратил на это внимания. В то мгновение, когда ослепительный свет фар встречного автомобиля ударил ему в ветровое стекло, его отчаяние внезапно сменилось ликованием. Он жаждал столкновения, стремился к нему, приветствовал боль, разрушение, мучение и смерть.

И тут два автомобиля врезались друг в друга. Чувство эйфории исчезло с той же молниеносной быстротой, как и появилось. Блейна охватило острое сожаление о том, что не успел сделать, о морях, по которым ему так и не довелось проплыть, о фильмах, которые он уже не увидит, о книгах, оставшихся непрочитанными, о девушках, которых он никогда больше не обнимет. Машины столкнулись, его бросило вперед, и руль сломался у него в руках. Колонка руля пронзила грудь, сломала позвоночник, а голова пробила триплекс ветрового стекла.

В это самое мгновение он понял, что умирает.

Еще миг – и наступила смерть, заурядная, нелепая и безболезненная.

Глава 2

Он очнулся на белой кровати в белой комнате.

– Смотрите, он пришел в себя, – послышался чей-то голос.

Блейн открыл глаза. Над его кроватью склонились двое мужчин в белых халатах – по-видимому, врачи. Один – бородатый маленький старик, другой – мужчина лет пятидесяти с неприятным багровым лицом.

– Как вас зовут? – резко спросил старик.

– Томас Блейн.

– Возраст?

– Тридцать два года. Но…

– Семейное положение?

– Холост. В чем…

– Видите? – произнес старик, поворачиваясь к своему багроволицему коллеге. – Он в полном сознании, без сомнения.

– Вот никогда бы не поверил, – покачал головой багроволицый.

– А я не вижу в этом ничего странного. Травма смерти преувеличена, сильно преувеличена. Это будет отражено в моей будущей книге.

– Гм-м… Однако депрессия при новом рождении…

– Чепуха, – решительно оборвал его старик. – Блейн, вы себя хорошо чувствуете?

– Да. Но мне хотелось бы узнать…

– Видите?! – торжествующе заявил старый врач. – Он снова живой и в полном рассудке. Вы согласны подписать отчет вместе со мной?

– Пожалуй, у меня нет иного выхода, – согласился багроволицый.

Врачи вышли. Блейн посмотрел им вслед, не понимая, о чем они говорили.

Приветливо улыбаясь, к нему подошла толстая медсестра.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

– Превосходно, – произнес Блейн. – Однако я не понимаю…

– Извините, – перебила его медсестра, – пока никаких вопросов. Так распорядился врач. Выпейте вот это лекарство, оно взбодрит вас… Вот и молодец. Не беспокойтесь, все будет в порядке.

Женщина вышла. Ее ободряющие слова напугали Блейна. Что она имела в виду, заявив, что все будет в порядке? Значит, что-то было не в порядке? Что же, что не в порядке? И как он оказался в больнице? Что случилось?

Бородатый врач вернулся, на этот раз в сопровождении молодой женщины.

– С ним все в порядке, доктор? – спросила она.

– Он здоров и рассуждает здраво, – ответил старик. – Я бы назвал это очень успешным переходом.

– Значит, можно начинать интервью?

– Разумеется. Хотя я не могу гарантировать его поведение. Травма, вызванная смертью, хоть и крайне преувеличена, но все-таки способна…

– Да-да, понимаю.

Девушка подошла к кровати и склонилась над Блейном. «Хорошенькая», – заметил он. Точеные черты лица, свежая, словно светящаяся, кожа. У девушки были длинные блестящие каштановые волосы, гладко зачесанные назад, от нее едва уловимо пахло духами. Она могла бы быть прелестной, но ее портила неподвижность черт, какая-то нарочитая напряженность тела. Трудно было представить ее смеющейся или плачущей, и уж совсем невозможно – вообразить рядом с собой в постели. В ней было что-то фанатичное, нечто преданно революционное. Впрочем, Блейну показалось, что причина таится в ней самой.

– Здравствуйте, мистер Блейн, – сказала она. – Меня зовут Мэри Торн.

– Здравствуйте, – приветливо улыбнулся Блейн.

– Мистер Блейн, как по-вашему, где вы сейчас находитесь?

– Похоже на больницу. Полагаю…

Он замолчал, заметив у нее в руке маленький микрофон.

– Итак, что вы полагаете?

Она сделала едва заметный жест. В палату вошли мужчины и стали расставлять вокруг кровати какое-то громоздкое оборудование.

– Продолжайте, – сказала Мэри Торн. – Скажите нам, что вы полагаете.

– Убирайтесь к черту, – мрачно проворчал Блейн, глядя на мужчин, устанавливающих рядом с ним какие-то сложные приборы. – Что все это значит? Что здесь происходит?

– Мы хотим помочь вам, – объяснила Мэри Торн. – Разве не в ваших интересах оказать нам содействие?

Блейн кивнул. Ему захотелось, чтобы она улыбнулась. Внезапно он почувствовал какую-то тревогу. Выходит, с ним что-то случилось?

– Вы помните, что с вами произошел несчастный случай? – спросила она.

– Какой несчастный случай?

– Разве вы не помните об аварии?

Блейн вздрогнул, вспомнив ослепительные фары, летящие навстречу, ревущий двигатель, удар – и смерть.

– Да. У меня в руках сломался руль. Затем рулевая колонка пронзила мне грудь, и я ударился головой.

– Посмотрите на свою грудь, – тихо сказала девушка.

Блейн расстегнул пижаму. На груди не было никаких следов.

– Но этого не может быть! – воскликнул он.

Его голос звучал глухо, словно доносился издалека. Блейн заметил, что люди вокруг кровати о чем-то разговаривали, склонившись над своими приборами; они казались ему похожими на тени, плоские и прозрачные. Их тонкие голоса напоминали жужжание мух у оконного стекла.

«Прекрасная первая реакция!»

«Действительно».

– Вы ничуть не пострадали, – заметила Мэри Торн, обращаясь к Блейну.

Он взглянул на свое здоровое тело – и вспомнил об аварии.

– Я не верю этому! – выкрикнул он.

«Идеальное поведение».

«Превосходное сочетание неуверенности и осознания реальности».

– Потише, пожалуйста, – обратилась к ним Мэри Торн. – Продолжайте, мистер Блейн.

– Я помню катастрофу, – медленно произнес Блейн. – Помню, как мы врезались друг в друга. И помню, что… умер.

«Ты только послушай, черт возьми! Это настоящее представление».

«Совершенно спонтанная сцена».

«Фантастика! Да все они сойдут с ума!»

– Не так громко, прошу вас, – снова попросила девушка. – Мистер Блейн, вы действительно помните, что умерли?

– Да-да, я умер!

«Посмотри на его лицо!»

«Нелепое выражение только усиливает убедительность происходящего».

«Будем надеяться, что и Рейли придерживается такой же точки зрения».

– Внимательно посмотрите на себя, мистер Блейн. Вот зеркало. Взгляните на свое лицо, – произнесла Мэри Торн.

Блейн взглянул в зеркало и задрожал как в лихорадке. Он коснулся стекла, затем дрожащими пальцами провел по лицу.

– Но это не мое лицо! Где мое лицо? Куда вы дели мое тело и мое лицо?

Это был ночной кошмар, и он никак не мог проснуться. Его окружали неосязаемые люди-тени с голосами, как у мух, бьющихся в оконное стекло, которые склонились над своими картонными машинами; от них исходила какая-то смутная угроза, и в то же время они были к нему странно равнодушны, почти его не замечали.

Мэри Торн наклонилась над кроватью, приблизив к Блейну прелестное бесстрастное лицо. Красные губы маленького рта выговаривали тихие слова, наполнявшие Блейна непередаваемым ужасом.

– Ваше тело мертво, мистер Блейн, оно погибло во время автомобильной катастрофы. Вы помните, как умирали. Однако нам удалось спасти самую важную часть вашего существа. Мы спасли ваш разум, мистер Блейн, и поместили его в новое тело.

Блейн открыл рот, чтобы закричать, но сумел овладеть собой.

– Я не верю этому, – тихо произнес он.

Жужжание мух возобновилось:

«Сдержанное высказывание».

«Да, конечно. Маниакальное состояние не может продолжаться вечно».

«Я думал, что он будет более выразителен».

«Напрасно. Его высказывание еще более усугубляет затруднительное положение, в котором он пребывает».

«Может быть, если исходить из чисто внешних проявлений. Однако взгляните на проблему реалистично. Бедняга только что узнал, что погиб во время автомобильной катастрофы и возродился в другом теле. Каковы же его первые слова? Он говорит: „Я не верю этому“. Черт возьми, он реагирует на шок недостаточно остро!»

«Вы ошибаетесь, потому что пытаетесь домысливать за него».

– Тише, пожалуйста! – снова попросила девушка. – Продолжайте, мистер Блейн.

Блейн, погруженный в глубину своего кошмара, не замечал тихих жужжащих голосов.

– Я действительно умер? – спросил он.

Девушка кивнула.

– И меня воскресили, но в теле другого человека?

Она снова кивнула, ожидая, что будет дальше.

Блейн посмотрел на нее и на тени, суетившиеся у своих картонных машин. Почему им понадобился именно он? Разве они не могли выбрать какого-нибудь другого мертвеца? Труп нельзя заставить отвечать на вопросы. Смерть – это древняя привилегия человека, его вечный пакт, заключенный с жизнью, дарованный как рабу, так и аристократу. Смерть – утешение человека и его право. Но, может быть, это право отменили, и теперь нельзя ускользнуть от ответственности даже после смерти.

Все ждали, когда он снова заговорит. А Блейн размышлял, не спятил ли он. Ну что ж, это легко выяснить.

Однако безумие достается не всякому. Самообладание вернулось к Блейну. Он посмотрел на Мэри Торн.

– Мне трудно описать свои чувства, – медленно произнес он. – Я умер и теперь обдумываю создавшееся положение. Не думаю, что есть люди, полностью верящие в свою смерть. В глубине души они считают себя бессмертными. Смерть может настичь других, но никогда не коснется тебя самого. Это все равно что…

«Выключайте запись. Он принялся рассуждать».

– Пожалуй, вы правы, – согласилась Мэри Торн. – Я очень вам благодарна, мистер Блейн.

Мужчины, внезапно обретшие плоть, ставшие теперь самыми обычными, стали выкатывать из больничной палаты оборудование.

– Подождите, – сказал Блейн.

– Не беспокойтесь, – успокоила его девушка. – Все остальное мы запишем позже. В данный момент нам хотелось зарегистрировать только вашу спонтанную реакцию на происшедшее.

«Ладно, этого хватит».

«Мечта коллекционера!»

– Подождите! – крикнул Блейн. – Я ничего не понимаю. Где я? Что произошло? Как…

– Я все объясню завтра утром, – сказала Мэри Торн. – Извините меня, мистер Блейн, но сейчас нужно как можно скорее подготовить этот материал для мистера Рейли.

Техники с аппаратурой уже исчезли. Мэри Торн ободряюще улыбнулась и поспешила за ними.

Блейн с удивлением почувствовал, что готов заплакать. Он быстро заморгал, и в этот момент в палату вошла толстая медсестра.

– Выпейте вот это, – произнесла она. – Это поможет вам заснуть… Вот и хорошо, молодец. А теперь успокойтесь. У вас был трудный день – подумать только, вы успели умереть, возродиться и все такое.

Две большие слезы скатились по щекам Блейна.

– Боже мой, – спохватилась медсестра, – как жаль, что здесь нет камеры! Это самые искренние слезы, которые мне приходилось когда-либо видеть. Много трагических и неожиданных сцен довелось мне видеть в этой больнице, и, уж поверьте мне, я могла бы порассказать этим заносчивым молокососам с их записывающими приборами, что такое настоящие эмоции. И они еще думают, что знакомы со всеми тайнами человеческой души!

– Где я? – пробормотал Блейн сонным голосом. – Куда я попал?

– Вы, наверное, назвали бы это будущим, – ответила медсестра.

– А-а, – прошептал Блейн и уснул.

Глава 3

Через несколько часов он проснулся свежим и отдохнувшим, оглянулся вокруг, увидел белую постель, белую комнату и вспомнил…

Он погиб во время автомобильной катастрофы и заново родился в будущем. Здесь был врач, по мнению которого последствия травмы, полученной в момент смерти, явно преувеличены, и люди, которые записывали его спонтанные реакции и пришли к выводу, что все это мечта коллекционера, а также хорошенькая девушка, черты которой являли прискорбное отсутствие эмоций.

Блейн зевнул и потянулся. Итак, он мертв. Умер в тридцать два года.

Как жаль, подумал он, что его молодая жизнь угасла в самом расцвете. Вообще-то Блейн был неплохим парнем, и перед ним открывались неплохие перспективы…

Ему не понравилось свое легкомысленное отношение к столь важному предмету. Не следует себя так вести. Он попытался вспомнить потрясение, которое, по его мнению, следовало испытывать.

«Итак, – твердо напомнил он себе, – еще вчера я был дизайнером яхт, возвращающимся домой из Мэриленда. А сегодня превратился в человека, заново рожденного в будущем. В будущем! Заново рожденного!»

Бесполезно, слова не оказывали на него должного воздействия. Он успел привыкнуть к этой мысли. Человек привыкает к чему угодно, даже к собственной смерти. Можно, наверное, рубить человеку голову три раза в день на протяжении двадцати лет, и он привыкнет к этому, причем привыкнет настолько, что будет плакать как ребенок, если этот процесс прекратится…

Ему не понравились подобные рассуждения, и он выбрал другую тему.

Он стал думать о Лауре. Станет ли она оплакивать его? А может, напьется с горя? Или всего лишь почувствует себя подавленной и примет успокоительную таблетку? Как воспримут сообщение о его смерти Джейн и Мириам? Да и узнают ли они о катастрофе вообще? Вряд ли. Пройдут месяцы, прежде чем они задумаются, почему он перестал звонить.

Хватит. Все это осталось в прошлом. Теперь он в будущем.

Но все, что он увидел в будущем, – это лишь белая постель в белой палате, врачи и медсестра, техники со своей записывающей аппаратурой и хорошенькая девушка. Пока особых отличий от времени, в котором он жил раньше, не было. Однако они существуют, в этом не приходится сомневаться.

Он вспомнил журнальные статьи и книги о будущем, которые читал. Сегодня, возможно, существует бесплатная атомная энергия, подводные фермы, всеобщий мир, международный контроль за рождаемостью, межпланетные путешествия, свободная любовь, полная десегрегация, лекарства от всех болезней, плановое общество, в котором люди глубоко дышат воздухом свободы.

Да, именно так и должно быть, подумал Блейн. Однако существовали и менее приятные возможности развития. Может быть, жестокий олигарх стиснул Землю железной хваткой, тогда как маленькое, но сплоченное подполье бьется за свободу. Или человеческую расу поработили маленькие студенистые инопланетяне с труднопроизносимыми именами. Возможно, новая ужасная болезнь пронеслась по планете, или Земля, опустошенная в результате термоядерной войны, с трудом пытается восстановить технологический уровень прежней цивилизации, пока по разрушенным городам бродят жестокие банды отчаявшихся людей, или человечество постигли другие катастрофы.

Однако, подумал Блейн, население Земли на протяжении тысячелетий проявляло поразительную способность избегать крайностей как в несчастьях, так и в полном блаженстве. Сколько раз предсказывали хаос и предрекали утопию – однако ни то, ни другое не наступило.

В конце концов Блейн пришел к выводу, что и в этом будущем следует ожидать определенного улучшения по сравнению с прошлым, но предположил, что не обойдется и без новых проблем; кое-какие старые исчезнут, но их место займут другие.

«Короче говоря, – сказал себе Блейн, – вероятно, это будущее будет таким же, каковыми были все будущие времена по сравнению с их прошлым. Это не очень определенно, но я не предсказатель и не провидец».

Его размышления прервала Мэри Торн, которая быстро вошла в палату.

– Доброе утро, – поздоровалась она. – Как вы себя чувствуете?

– Словно заново родился, – ответил Блейн совершенно серьезно.

– Отлично. Подпишите вот это, пожалуйста.

Девушка протянула ему заполненный бланк и ручку.

– Вы удивительно расторопны, – заметил он. – Что мне надо подписать?

– Прочтите, – велела Мэри Торн. – Это документ, освобождающий нас от всякой юридической ответственности, связанной с вашим спасением.

– Вы действительно спасли мне жизнь?

– Разумеется. Иначе каким образом вы оказались бы здесь?

– Я об этом не подумал, – признался Блейн.

– Мы спасли вас. Однако закон запрещает спасать людей без предварительного письменного согласия потенциальной жертвы. Юристы «Рекс Корпорейшн» не сумели заранее получить ваше согласие, поэтому нам хотелось бы защитить себя теперь.

– А что это за «Рекс Корпорейшн»?

Девушка посмотрела на Блейна с раздражением.

– Неужели вы ничего еще не знаете? Вы находитесь в штаб-квартире нашей корпорации. «Рекс Корпорейшн» сейчас так же знаменита, как компания «Флайер Тиэсс» в ваше время.

– А что такое «Флайер Тиэсс»?

– Неужели не знаете? Ну тогда, скажем, «Форд».

– «Форд»? Понятно. Итак, «Рекс Корпорейшн» пользуется такой же известностью, как «Форд». И что же она производит?

– Энергетические установки, – объяснила девушка, – которые обеспечивают энергией космические корабли, аппаратуру переселения душ, потустороннюю жизнь и тому подобное. С помощью энергетической установки «Рекс» вас выхватили из автомобиля через мгновение после смерти и перенесли в будущее.

– Путешествие во времени, – кивнул Блейн. – Но как?

– Боюсь, объяснить это непросто, – ответила она. – У вас нет необходимой научной подготовки. Но я все-таки попытаюсь. Вы знаете, что время и пространство суть одно и то же, различные аспекты одного явления?

– Вот как?

– Да. Нечто вроде энергии и массы. Уже в ваше время ученые поняли, что энергия и масса взаимозаменяемы, они сумели понять процессы распада и синтеза материи, происходящие внутри звезд. Однако воспроизвести данный процесс в то время им оказалось не под силу: для этого требовалось колоссальное количество энергии. Лишь после того как ученые овладели необходимыми знаниями и получили в свое распоряжение мощные источники энергии, они смогли расщеплять атомы при помощи деления и создавать новые в результате ядерного синтеза.

– Мне это известно, – произнес Блейн. – А путешествие во времени?

– Оно происходит аналогичным образом. В течение длительного времени мы знали, что пространство и время представляют собой стороны одного и того же, что и пространство, и время могут быть разложены на составные элементы и превращены одно в другое при помощи энергии. Нам удалось проследить за процессом искажения космического времени вблизи сверхновой звезды; мы смогли наблюдать исчезновение звезды класса Вульф-Райет при ускорении превращения времени. Однако понадобилось узнать еще очень многое. Кроме того, потребовался новый источник энергии, на много порядков более мощный, чем тот, которым вы пользовались для ядерного синтеза. Когда все это оказалось в нашем распоряжении, мы смогли заменять пространственные элементы временными и наоборот, – то есть расстояния в пространстве на расстояния во времени. После этого мы получили возможность пройти расстояние, скажем, в сто лет вместо соответствующего расстояния в сотню парсеков.

– Я начинаю понимать в общих чертах, – кивнул Блейн. – Вы не могли бы повторить, только помедленнее?

– Только не сейчас, – ответила девушка, – потом. А сейчас подпишите, пожалуйста.

В документе говорилось, что он, Томас Блейн, обязуется не предъявлять никаких претензий к «Рекс Корпорейшн» и не обращаться в суд с жалобой на то, что в 1958 году его спасли без предварительного согласия и перенесли спасенную таким образом жизнь в 2110 год.

Блейн расписался.

– А теперь, – начал он, – мне хотелось бы узнать…

Он умолк. В палату вошел юноша с большим плакатом.

– Извините меня, мисс Торн, – сказал он, – но художественный отдел спрашивает, одобряете ли вы этот эскиз?

Юноша развернул плакат. На нем был изображен автомобиль в момент столкновения. С неба к нему тянулась гигантская стилизованная рука, выхватывающая водителя из пылающего остова. Крупные буквы кричали: «РЕКС СПАС ЕГО!»

– Ну что ж, неплохо, – задумчиво произнесла Мэри Торн. – Передай художникам, пусть усилят красные тона.

В палату все заходили люди, и Блейн потерял самообладание.

– Что происходит? – просил он.

– Потом объясню, – ответила девушка. – А-а, миссис Вэнесс! Как вы считаете, годится ли такой плакат для начала кампании?

В палате собралось уже человек двенадцать, и подходили новые. Не обращая никакого внимания на Блейна, они собрались вокруг Мэри Торн и плаката. Один мужчина, увлеченный разговором с какой-то седой женщиной, даже сел на край его постели. У Блейна лопнуло терпение.

– Сейчас же прекратите! – крикнул он. – Мне надоела эта непонятная суета. Неужели вы не можете вести себя по-человечески? Убирайтесь отсюда!

– Боже мой! – вздохнула Мэри Торн, закрывая глаза. – Темперамент должен был проявиться. Эд, поговори с ним.

Плотный мужчина с влажным от пота лицом подошел к Блейну.

– Мистер Блейн, разве мы не спасли вашу жизнь?

– Ну спасли… – раздраженно проворчал Блейн.

– А ведь могли этого и не делать. Потребовалось много времени, денег и энергии, чтобы спасти вас. Однако мы все-таки пошли на такой шаг. Разве мы не вправе получить что-то взамен – широкую рекламу, например?

– Рекламу?

– Разумеется. Вас спасла от смерти энергетическая система «Рекс Корпорейшн».

Блейн кивнул. Теперь он понимал, почему его спасение и новое рождение в будущем было принято окружающими, как само собой разумеющееся. Они действительно потратили массу времени, сил и денег, несомненно обсудили все аспекты и теперь старались извлечь из всего этого максимальную пользу для корпорации.

– Понятно, – согласился Блейн. – Вы спасли меня для того, чтобы использовать для рекламной кампании, правда?

На лице Эда появилось недовольное выражение.

– Стоит ли так упрощать? Ваша жизнь находилась в смертельной опасности, а рекламу продукции, производимой нашей компанией, требовалось как-то оживить. Таким образом мы решили обе проблемы, и в выигрыше оказались как вы, так и «Рекс Корпорейшн». Конечно, мы не руководствовались чистым альтруизмом, но ведь и вы вряд ли пожелали бы остаться мертвым, верно?

Блейн покачал головой.

– Нет, конечно, – продолжал Эд. – Вы цените свою жизнь. Уж лучше быть живым сегодня, чем мертвым вчера, правда? Отлично. Тогда почему вы отказываетесь помочь нам хотя бы из чувства элементарной благодарности?

– Я не отказываюсь, – произнес Блейн, – но события развиваются слишком быстро, и я не поспеваю за ними.

– Понимаю и сочувствую вам, – заметил Эд. – Но рекламное дело, мистер Блейн, не терпит промедления. На счету каждая минута. Сегодня ваше появление в двадцать втором веке – сенсация, а уже завтра это никого не заинтересует. Мы должны использовать ваш феномен немедленно – куй железо, пока горячо. В противном случае сенсация скончается, не получив дальнейшего развития, и не принесет нам никакой пользы.

– Я благодарен за спасение, хоть вы и не руководствовались одним альтруизмом, – сказал Блейн, – и готов оказать всяческое содействие.

– Спасибо, мистер Блейн, – облегченно вздохнул Эд. – И пока не задавайте, пожалуйста, никаких вопросов. По мере развития событий вы все поймете. Мисс Торн, беритесь за дело.

– Спасибо, Эд, – ответила Мэри Торн. – Теперь хочу сообщить вам, что мы получили предварительное согласие мистера Рейли, так что продолжим в соответствии с планом. Билли, придумай что-нибудь для утренних газет. Ну, скажем, «Человек из прошлого».

– Это уже было.

– Ну и что? Ведь это всегда новость, не так ли?

– Пожалуй, можно воспользоваться этим заголовком еще раз. Итак, человека выхватили из разбившегося автомобиля в 1988 году…

– Извините, в 1958-м, – поправил Блейн.

– Ладно, в 1958-м – спустя мгновение после смерти и переместили в другое тело. Краткие сведения о том, кому принадлежало тело. Затем мы сообщим, что энергетические системы «Рекс» осуществили трансплантацию через сто пятьдесят два года, сообщаем, сколько эргов энергии было сожжено для достижения этого успеха – или что там мы сожгли? Правильность технических терминов я проверю у кого-нибудь из инженеров. Ну как, годится?

– Не забудь сказать, что такое не под силу никакой другой энергетической системе, – заметил Джо. – И упомяни о новой калибровочной системе, сделавшей это возможным.

– Пресса не сможет использовать всю эту информацию.

– А вдруг сможет? – сказала Мэри Торн. – Теперь с вами, миссис Вэнесс. Нам понадобится очерк о том, что испытывал Блейн, когда энергетические системы «Рекс» спасли его от смерти. Постарайтесь дать побольше эмоций. Опишите его первые ощущения в удивительном мире будущего. Объем – примерно пять тысяч слов. О размещении очерка мы позаботимся.

Седая миссис Вэнесс кивнула.

– Понятно. Я могу приступить к интервью прямо сейчас?

– Нет времени, – покачала головой девушка. – Сочините сами. Напишите о его волнении, испуге, изумлении, восхищении новым миром, всеми переменами, происшедшими за эти годы. Стремительный прогресс науки. Хочет побывать на Марсе. Не одобряет новые моды. Считает, что в его время люди чувствовали себя более счастливыми, когда было не так много техники и больше свободного времени. Блейн согласится. Верно, Блейн?