Текст книги "Легенда о нефритовом соколе-2: Путь воина"

– Я думаю, что наблюдатели сейчас здорово обеспокоены, – прокомментировала по линии связи Джоанна. – Очень скоро численный перевес будет уже у нас. Если эти парни, что меня атакуют, не добьются своего. Кстати, вы обещали вернуться ко мне, не так ли?

Ничего не ответив, Эйден в два прыжка перенес своего «Разрушителя» к месту, где Джоанна обменивалась выстрелами с «Василиском». «Громовержец» же, известный своей крайней медлительностью, только приближался. Эйден прикинул, что должно пройти еще около двадцати секунд, прежде чем его водитель сможет обрушить на них сильный огонь своего робота.

– Мне непонятно, зачем я вам нужен, Джоанна.

– Только не шутите. Вы знаете, что я не понимаю юмора.

– А я и не шучу.

– Я предлагаю вам отвлечь на себя «Громовержца».

– С радостью, Джоанна.

Двигаясь навстречу «Громовержцу», Эйден запел, на этот раз громче, чем прежде: «Пять роботов сердитых в войну играть пытались, и вот на поле боевом лишь четверо остались».

Встретив «Громовержца» залпом РБД, Эйден заглянул в смотровую щель и увидел, что Тер Рошах попал в серьезную переделку с «Бешеным Псом».

Рошах должен был предвидеть, что произойдет. Водитель «Бешеного Пса» вдруг направил ствол пушки вниз и выстрелил по правой «ступне» «Квазара». Почувствовав, как задрожала правая «нога». Рошах понял – поврежден какой-то важный узел.

«Теперь нет смысла сражаться один на один с этим роботом», – подумал Рошах. Задействовав прыжковые двигатели, он прыгнул почти на пятьдесят метров и оказался теперь ближе к месту, где Эйден с Джоанной вели яростную битву. Приземлился он, однако, на поврежденную «ногу», и «Квазар» потерял равновесие. Он бы упал прямо на «спину», но Рошах, неистово дернув за рычаг управления, сумел добиться того, что робот только опустился на «колено», отставив другую «ногу» в сторону. Снова подняв машину на обе «ноги», он обнаружил, что «Квазар» слегка покачивается, но вполне управляем.

Он просто не мог не быть управляем, потому что к нему медленно, но неуклонно приближался «Бешеный Пес».

Вступив в новую схватку, Эйден продолжал яростно атаковать. Он выпустил оставшиеся РБД-Гром, но водитель «Громовержца» просто направил свою машину в обход образовавшегося минного поля. Эйден понял, что противник – сторонник традиционных методов ведения войны, один из тех, кто упорно сражается и обычно побеждает, проявляя стойкость и решительность. Но это только в том случае, если ему не встречается чересчур смелый или глупый противник. Эйден знал, что он относится к одной из этих категорий, правда, не был точно уверен, к какой.

Чтобы избежать перегрева вооружения, водитель «Громовержца», двигаясь навстречу, стрелял только из двух больших лазеров. Что касается Эйдена, то он тоже не собирался перегревать свои установки, ведя дуэль на большом расстоянии. Принять же ближний бой было бы для него просто самоубийством. Видимо, пришло время еще раз бросить вызов судьбе.

Повернувшись прямо к «Громовержцу», Эйден увеличил скорость робота до максимума. Расстояние между врагами быстро сокращалось. Эйден контролировал его, поглядывая на вспомогательный экран.

600 метров.

400.

Увидев, что Эйден движется прямо на него, водитель «Громовержца» остановился. Было видно, как над «спиной» и «ногами» робота колеблется раскаленный воздух.

350.

200.

«Громовержец» поднял «руки», целясь в атакующий «Разрушитель». Когда восемь лазеров включились на полную мощность, вокруг их стволов возникла сетка статических разрядов.

175.

150.

Импульсы разрушительной энергии понеслись от «Громовержца» спустя несколько мгновений после того, как Эйден нажал на прыжковый переключатель. «Разрушитель» пронесся над волной страшного огня. «Руки» «Громовержца» попытались последовать за оторвавшейся от земли целью, чтобы произвести второй выстрел, но было слишком поздно. Семнадцать тонн чистого веса робота Эйдена обрушились прямо на кабину противника.

Освобождая свой боевой робот от обломков, Эйден продолжал мысленно напевать: «Четыре робота, смеясь, закусывали в поле, один кусок побольше взял, и их осталось трое».

Некоторое время Эйден не мог сообразить, куда ему теперь направиться. Можно было двинуться навстречу «Грифону» или «Разрушителю», пока еще не принимавшим участия в сражении. Может быть, следовало помочь Джоанне, которая сейчас вела бой с «Василиском»? Или Тер Рошаху, робот которого, наполовину выведенный из строя, казалось, оцепенел при виде приближавшегося врага.

«Что хорошего было бы в жизни, если бы она лишала нас еще и права выбора?» – подумал Эйден.

Тер Рошах действительно оцепенел. Он не только был не способен на какие-либо эффективные действия, но, более того, даже не чувствовал своих ног. И дело тут не в ранах – ни один выстрел «Бешеного Пса» пока не задел кабину водителя. Вероятно, они онемели из-за того, что Рошах слишком долго сидел в командирском кресле – сказывался возраст.

Бой потребовал концентрации всех его сил, ему пришлось выложиться до конца. Вероятно, утверждение о том, что старые воины ни на что не способны, истинно. Он никогда не хотел признавать, что уже стар. Но эта проверка показала его непригодность со всей очевидностью. Он стар. И заслуживает смерти. Почему этот «Бешеный Пес» не может сделать выстрела, который прикончил бы его сразу?

Рошах закрыл глаза, ожидая, когда все кончится. Катапультироваться он не собирался. Затем глаза его снова открылись. Так умирать не в обычаях человека Клана и не в правилах хорошего воина. Если ему суждено встретить смерть, то он должен сделать это с открытыми глазами.

Эйден не знал, следует ли ему сейчас взяться за «Бешеного Пса», атакующего Тер Рошаха. «Ноги» робота повреждены после прыжка на «Громовержца». Защита двигателя тоже, кажется, пострадала – он догадывался об этом, поскольку «Разрушитель» не мог двигаться с большой скоростью. Наконец, был израсходован весь боезапас дальнего действия; остались только РБД и пушка.

Атаковав «Бешеного Пса» сбоку, Эйден выстрелил несколько раз из пушки. Он с благодарностью подумал об улучшениях в ее конструкции, позволивших увеличить дальность стрельбы, когда увидел, как замечательно разнес левый борт вражеского робота. В другой ситуации выстрелы из «скорострелки» были бы не страшнее укусов комара, но Рошах уже пробил ряд глубоких дыр в броне своего упорного противника. Вот из одной, словно из огнемета, вырвался язык пламени...

«Бешеный Пес» резко остановился. Водитель, очевидно, решал вопрос, отчего начался пожар. Эйден вдруг понял, что не знает, какие действия он должен предпринять дальше. Вражеский воин сейчас восстановит управление роботом и продолжит бой. Вот-вот сюда доберутся два оставшихся противника. Поединок Джоанны скоро закончится, и неизвестно, победит она или нет. Слишком многое влияло на исход битвы, и еще не было найдено единственно верное решение.

Эйден захотел выругаться, но единственным серьезным ругательством у воинов Клана было «грязный ублюдок», а жизнь с вольнорожденными отучила его употреблять эти слова. Испытание Отказа показалось ему несправедливым. Они – втроем – начали бой с девятью и уже уничтожили пять. Пять – впечатляющая цифра, но на Испытании Отказа можно победить, только уничтожив всех противников. Они уже продвинулись к заветной цели, но все же пока не добились победы.

Кроме того, именно на этом Испытании решалось, сможет ли Эйден принять участие в борьбе за Родовое Имя.

Сжав зубы от ненависти к беспощадной судьбе, Эйден направил машину к «Бешеному Псу». После нескольких серий выстрелов из пушки, к удивлению Эйдена, у «Пса» опустилась правая «рука». Эйден попал в какой-то важный механизм, скорее всего, в правый пучок макросухожилий. И это вывело «руку» из строя. «Бешеный Пес» с диким видом, будто подтверждающим его прозвище, резко развернулся к Эйдену.

– Будьте осторожны, Эйден, – раздался по линии связи голос Джоанны. – Вам сейчас нельзя выходить из игры. Ваш робот выглядит так, будто вот-вот развалится. Сделайте обманный маневр или что-нибудь в этом роде. Я тем временем займусь другим.

– Что случилось с «Василиском»?

– А вы как думаете? Я его прикончила. Теперь нас столько же, сколько и врагов: трое против троих. Разумеется, два из них еще только вступают в битву, и у них совсем не израсходованы энергия и боезапас.

Эйден забыл, что было дальше в детском стишке, который он все время напевал, и легко придумал продолжение: «Один из роботов троих скрипел едва-едва, какой-то винтик подкрутил, и их осталось два». Эх, если бы с такой же легкостью он мог раздобыть оружие! Сочинять дурацкие стишки очень просто, но бой с роботами – это совсем другое дело.

Тер Рошах теперь жалел о том, что вывел из строя аппаратуру связи. Ему отчаянно хотелось узнать координаты места, где сейчас ведется бой, но он не мог этого сделать. Вероятно, сварливость – еще одно свидетельство старости.

С тех пор как его робот упал на «колено», Рощах все видел в непривычном ракурсе. Все предметы, находившиеся снаружи, казались ему наклоненными. Например, два сражающихся робота, которые, как точно он знал, сохраняли вертикальное положение, выглядели накренившимися вправо.

Рошах видел, что «Бешеный Пес» собирается прикончить «Разрушитель». Если бы «Разрушитель» только что вступил в битву, эта попытка была бы, конечно, обречена на провал. «Бешеный Пес» серьезно поврежден – во время боя с Тер Рошахом и поединка с Эйденом. Такой робот, независимо от его типа, можно легко уничтожить.

На вспомогательном экране, который Рошах теперь использовал как обзорный, он видел наступавших противников и робота Джоанны, двигавшегося к ним, хотя между ними еще было довольно большое расстояние.

Повернувшись навстречу «Разрушителю», «Пес» выстрелил из оставшейся в его распоряжении Гауссовой пушки. «Разрушитель» пошатнулся от прямого попадания, и по тому, как осветилась изнутри его кабина, опытный Тер Рошах определил, что в тепловом экране двигателя пробита брешь и часть тепла от ядерного синтеза, питающего БМР энергией, просочилась внутрь. Вероятно, именно поэтому Эйден начал отходить от места боя. Слишком большое число повреждений вместе с перегревом могло привести к взрыву.

Ладно, по крайней мере, «Бешеный Пес» отстал от его «Квазара». Рошах поклялся себе, что никогда больше не сядет в кабину этого робота. Выбор его был ошибкой. Рошаха привлекла маневренность этой машины, но он не учел малую боевую мощь, которая его и подвела. Конечно, тогда он не заботился о победе. Но все равно, для битвы, в которой одному придется сражаться против троих, выбрать «Квазар» – просто самоубийство. Маневренность лишь отдаляла окончательное уничтожение, и в этом не было никакого смысла. Когда «Бешеный Пес» снова обратит на машину Рошаха внимание, достаточно будет одного хорошего залпа, и «Квазар» опрокинется.

Затем Рошаху пришло в голову, что совсем не обязательно бездействовать, стоя на месте. Итак, что у него еще осталось? Все ракеты выпущены. Левый лазер выведен из строя. Действуют только лазеры средней мощности на левой «руке». Ими можно углубить пробоины в поврежденной броне другого робота – вот, пожалуй, и все. Несмотря на скудный боезапас. Рошах решил действовать: настоящий воин всегда сражается, обходясь тем, что у него есть. Рошах включил все шесть средних лазеров и направил четыре из них на различные поврежденные места брони «Бешеного Пса», а оставшиеся два – на пушку Гаусса. «Разрушитель» уже вывел из строя правую «руку» «Пса», и нельзя было не поддаться искушению разрушить левую.

Теперь по «Бешеному» стреляли с двух сторон. Он быстро прицелился в «Квазар» и выстрелил из пушки. Тер Рошах почувствовал, что его робот угрожающе накренился. Еще один меткий выстрел противника – и его мучения кончатся. Но Эйден, отколов большой кусок брони «Бешеного Пса» выстрелом из «скорострелки», снова отвлек на себя внимание вражеского водителя.

На основном экране Рошах увидел, что два свежих робота приблизились на расстояние выстрела. «Грифон» чуть не опрокинул «Разрушитель» Эйдена импульсом из ПИИ повышенной дальности.

Рошах, сделав еще один выстрел по «Бешеному Псу», не дал ему нанести решающий удар. Водителю тяжелого робота пришлось снова на него отвлечься.

Зная, что его машине больше не выдержать. Тер Рошах легонько коснулся рычага катапультирования, хотя и поклялся не использовать его, даже если ему будет грозить опасность живьем сгореть в кабине.

Но вдруг, совершенно неожиданно, «Бешеный Пес» взорвался. В него попала серия ракет, выпущенная кем-то позади Рошаха. Это могла быть только Джоанна. Если воин из «Бешеного Пса» останется в живых, что маловероятно, он, без сомнения, будет жаловаться на то, что его атаковали сразу трое.

Затем робот Рошаха внезапно сдвинулся и опустился ниже. Вероятно, от попадания, которого он не заметил, вторая «нога» согнулась в «колене». Тер Рошах сердито подумал, что на этом Испытании он теперь не сможет сделать почти ничего, что прибавило бы ему чести. И мало того, что сражение теперь должны были вести Эйден и Джоанна, так еще, ко всему прочему, его робот остался стоять посреди поля коленопреклоненным, как будто на молитве. «Как глупо мы с моим „Квазаром“, должно быть, выглядим», – совсем расстроился Рошах.

– Два робота, сойдя с тропы, увидели обрыв, один сломал себе хребет, другой остался жив.

Услышав недовольное ворчание Джоанны, Эйден догадался, что декламирует свои стишки вслух.

– Смотрите, – сообщила Джоанна, – теперь перевес уже на нашей стороне. Нас трое, их двое.

– Джоанна, робот Тер Рошаха не может не то что двигаться, но даже стоять. Сказав, что перевес на нашей стороне, вы этого не учли.

– Возможно. Но Тер Рошах все-таки еще не окончательно выбыл из игры. Я согласна, что достаточно толкнуть его робота пальцем, и он упадет, но, пока сохраняя вертикальное положение, он считается непобежденным. Впрочем, мы достигли равенства, это уж точно.

Кабина Эйдена опять вздрогнула от попадания из ПИИ «Грифона», и даже в его упрямой голове зародилось сомнение в том, что он сможет победить эту большую и грозную машину.

Возможно, ему лучше капитулировать. Объявив свое решение. Совет формально не приговорил их к смертной казни. Возможно, они просто переведут его в низшую касту. Нет, черт возьми, это было бы ничуть не лучше. Более того, это самое худшее, что можно себе представить. Надо продолжать бой. Лучше умереть, чем капитулировать – особенно в ситуации, сложившейся теперь.

Вдруг в робота Джоанны попали ракеты, выпущенные вражеским «Разрушителем». На корпусе ее машины сверкнуло пять разрывов.

– У меня осталось совсем немного боеприпасов, Эйден.

– Я знаю. Можете совсем не отвечать на огонь «Разрушителя». Придет время, и я займусь им. Сейчас наша главная задача – «Грифон», и мы решим ее вместе.

– Я не понимаю, как мы это сделаем.

– У меня, кажется, есть план. Но сейчас нет времени его рассказывать. Капитан Джоанна, атакуйте «Грифона». Используйте все имеющиеся средства, все ракеты, вообще все, что у вас осталось. Главное, отвлеките его внимание от меня.

– Я же сказала, у меня кончается боезапас. Мне не справиться в одиночку с «Грифоном». Тем более что он только что вступил в бой, не получил еще никаких повреждений и не истратил ни одного заряда.

– Не надо никаких логических соображений, Джоанна. Делайте, что я вам говорю.

– Да он же меня просто разорвет в клочья!

– Точно. Держите вашу руку на кнопке катапульты и катапультируйтесь, когда я вам об этом скажу. Давайте.

– Эйден, если это...

– Давайте!

Джоанна, проворчав что-то себе под нос, направила «Бешеного Пса» на грозного «Грифона». В соответствии с приказом она стреляла из всего, из чего еще было можно. Ее руки бешено дергали рычаги управления. Однако только несколько выстрелов попали в цель, и даже они нанесли врагу очень незначительный ущерб. Водитель «Грифона», наверное, подумал, что его атакует воин, спятивший с ума.

Приближаясь к противнику, робот Джоанны получал удар за ударом по «торсу» и конечностям, но это ее не останавливало. Левое «колено» робота разлетелось вдребезги. Джоанне чудом удавалось сохранять вертикальное положение, но она продолжала атаковать. Броня летела с «груди» робота, как перья с линяющей птицы. Двигатель перегрелся до опасного уровня. И все же Джоанна двигалась дальше.

– Эйден, я подошла к нему близко. У меня...

– Ближе.

Джоанна бросила машину дальше, чувствуя, что она качается и может вот-вот развалиться. С робота слетело еще несколько листов брони.

– Эйден, я больше ничего не могу сделать. Все мое оружие...

– Продолжайте наступать. Подойдите еще ближе.

– Черт возьми, я уже и так подошла практически вплотную.

– Еще несколько метров. Совсем чуть-чуть.

Водитель «Грифона» теперь просто играл с ней. Он был уверен в своей победе. У него возникло чувство, которое всегда возникает у воинов, когда противник не может ответить ударом на удар и с каждой секундой теряет последние силы.

– Эйден, двигатель слишком перегрелся. Я уже начинаю плохо себя чувствовать. Мне нужно...

– Еще две секунды. Продолжайте идти. Еще немного. Хорошо. Все, Джоанна, катапультируйтесь!

Ей не нужно было повторять дважды. Спустя мгновение, Джоанна уже летела в кресле катапульты над головой «Грифона».

Одновременно Эйден выпустил шесть РБД. «Бешеный Пес» стал теперь медленно заваливаться вперед. Он находился между «Разрушителем» и «Грифоном» – как раз там, где Эйден и желал его видеть. Если бы «Грифон» имел противоракетную систему, то «Бешеный Пес» все равно заслонил бы его от летящих ракет, но сейчас это не имело значения. Ракеты были нацелены отнюдь не в «Грифона», они летели прямо в спину «Бешеного Пса» Джоанны.

«Пес» взорвался и потонул в кроваво-красном грибовидном облаке, на несколько секунд закрывшем «Грифона».

Ударная волна и разлетевшиеся обломки раскололи кабину «Грифона» и расплющили водителя в лепешку.

«Грифон» и «Бешеный Пес» превратились в одну дымящуюся груду обломков. Техникам пришлось бы провозиться с ней несколько недель, чтобы определить, какому роботу какой обломок принадлежит.

Эйден видел, как в отдалении мягко приземлилось кресло Джоанны. Яростно разорвав стропы опустившегося сверху парашюта, она выбралась из-под него. Было очевидно, что с ней все в порядке. Эйден мог заняться последним оставшимся противником – «Разрушителем».

Робот неподвижно стоял в нескольких сотнях метров от Эйдена. Так как он до сих пор не участвовал в бою, его боезапас был еще совсем не использован, а корпус не поврежден. В предстоящем поединке перевес был явно не на стороне Эйдена.

«Но какое значение имеет теперь перевес?» – подумал Эйден. Они начали втроем против девяти. А теперь все должно решиться в последней драке один на один.

Теперь Эйден совершенно успокоился. Большую часть времени, с тех пор как стал воином, он управлял именно «Разрушителем». Он знал все, на что способны эти машины. Ни один воин на этой планете, а может быть, и во всем скоплении принадлежащих Клану миров не смог бы победить Эйдена на этом роботе.

Приготовившись к смертельной схватке, он направил свой «Разрушитель» навстречу противнику. И если б Эйден был из тех воинов, которые смеются перед тем, как в следующий момент окончательно поразить врага, то он рассмеялся бы прямо сейчас.

Двигаясь навстречу победе, он тихонько напевал себе под нос: «Последний робот, разозлясь, вступил в жестокий бой...»

29

Три победителя собрались в центре поля рядом с роботом Эйдена, между тем ошеломленные воины Клана Кречета медленно бродили вокруг, рассматривая обломки. Они только что играли роль судей и наблюдателей на этом Испытании. Теперь по выражению их лиц можно было догадаться, что они не могут понять, как три опозоривших себя, попавших под суд воина смогли учинить такой разгром. Боевые роботы, разбитые на части, валялись по всему полю, от обугленных обломков поднимался дым, во многих местах занялись небольшие пожары, чувствовалась вонь горящей пластмассы и смазочной жидкости. Оставшиеся в живых участники Испытания сидели подле своих машин и в недоумении озирались по сторонам, пытаясь понять, что же они сделали неверно. Санитары выносили с поля боя трупы погибших.

Рошах присоединился к двум другим победителям последним. Чтобы выбраться из разбитого «Квазара», ему пришлось потрудиться.

Эйден молча посмотрел на Тер Рошаха. Тот выглядел очень усталым. Казалось, что он постарел на несколько лет за два дня, прошедшие после Совета.

В ответ на взгляд Эйдена Рошах сказал:

– Если вы не захотите со мной разговаривать, то я вас вполне пойму.

Некоторое время Эйден продолжал испытующе смотреть на Тер Рошаха, затем проговорил:

– Нет, я вполне могу с вами разговаривать. Тер Рошах. Все же я надеюсь, что это будет случаться не слишком часто.

– Вы хотели стать воином. Я осуществил ваше желание.

– Это так. Но из этого вовсе не следует, что я ваш должник. Я очень дорого заплатил за свое воинское звание.

– Тогда откажитесь от него. Очень многие воины Клана Кречета обрадуются, узнав, что вы покинули их ряды.

– Нет, я заработал свое положение и звание. Давайте оставим этот разговор. Я хочу поблагодарить вас за ваши действия во время боя, без вашей помощи мы бы не победили.

– Это мне нужно вас благодарить. Вы оба сделали недействительным решение суда, а ведь я был главным обвиняемым.

– Нас тоже обвинили, – перебила его Джоанна.

– Тем не менее моя жизнь была бы закончена, и закончена самым позорным образом. Мне, может быть, не удастся восстановить свою честь даже сейчас, но победа на Испытании Отказа – большой шаг ко всеобщей переоценке моих действий.

Затем все трое немного помолчали. Эйден заметил, что несколько воинов, осматривающих поле боя, бросают на него ненавидящие взгляды.

– Ну, командир Эйден, – сказала Джоанна, возвращаясь к официальному стилю обращения, – что же теперь?

– Завтра состоится Мясорубка для выбора тридцать первого участника состязания за Родовое Имя. Я буду в ней участвовать.

Джоанна кивнула:

– Я восхищена вашей готовностью участвовать в сражении, но должна сказать, что на Мясорубке способности человека не играют определяющей роли. Ее победителем обычно бывает совсем не лучший воин из тех, что вышли на поле боя. Здесь основным становится вопрос выживания, а не применение боевых качеств.

– Кажется, у меня есть способности и к выживанию.

Брови Джоанны приподнялись:

– Допустим. Но только помните, что, как бы успешно вы ни вели бой со своим противником, к вам сзади всегда может подкрасться какой-нибудь идиот и уложить вас обоих одним-единственным залпом. И здесь нет никакой логики или просто здравого смысла. На Мясорубке может случиться все что угодно.

– И поэтому она похожа на то, что происходило сегодня, – ответил Эйден, указывая на обломки, разбросанные по полю боя. – Сегодняшний день был для меня хорошей тренировкой.

– Сегодняшний бой вас очень утомил.

– У меня нет выбора. Никто не отложит Мясорубку, чтобы я смог отдохнуть. У меня, кстати, даже нет времени, чтобы выспаться. Мне не выделили техника, который привел бы мой «Разрушитель» в порядок, так что придется делать все самому – чинить, пополнять боезапас, ну и так далее.

– Здесь, на Твердыне, Кочевник. Его руки почти зажили, хотя еще с трудом сгибаются. Он поможет.

Эйден так и застыл с открытым ртом.

– Не думайте, что я делаю это предложение из дружбы, – быстро добавила она. – Я презираю вас и ваши дурацкие затеи ничуть не меньше, чем всегда. Возможно, даже больше, потому что вы строили из себя грязного «вольнягу». Но сегодня вы отлично сражались: вероятно, я вам обязана жизнью. И этот долг я хочу заплатить как можно скорее. Как только найду Кочевника, пошлю его сюда.

Эйден удержался от того, чтобы поблагодарить ее, зная, что всякое проявление благодарности только вызовет у Джоанны раздражение и даже просто оскорбит ее.

– Вы также нуждаетесь в людях, которые помогли бы вам по-другому, – в советниках. Нам необходимо разработать для вас стратегию. Возможно, вам удастся убедить одного-двух человек примкнуть к нам.

– Да, Жеребца. Я бы хотел Жеребца.

– Этого вонючего недоноска?

– Да. Это вам не по душе?

Джоанна хотела было сказать «да», но потом передумала.

– Ладно, если хотите, пусть будет Жеребец. Мое имя все равно покрыто позором. Участие в качестве советника на состязании за Родовое Имя вместе с вольнорожденным не может сильнее его запятнать. В общем, годится.

– Но с этого момента и до тех пор, пока я не достигну своей цели либо не буду убит, вы не должны называть его «вольнягой».

Джоанна усмехнулась:

– Вы странный человек, командир Эйден. Вернорожденный воин, который защищает вольнорожденных. Одного этого вполне достаточно, чтобы испортить вашу карьеру независимо от того, что случится на Испытании Крови. Но я согласна. Я не буду называть воина Жеребца «вольнягой» в его или вашем присутствии. Но как называть его в остальных случаях, это мое дело.

– Хорошо, наши заявки согласованы.

– Кажется, мы не на Споре Благородных, но я понимаю, о чем вы говорите. Итак, кого же мы возьмем третьим советником? Никто больше не приходит мне в голову.

Они оба взглянули на Тер Рошаха, который сразу же отрицательно покачал головой:

– Нет, меня выбирать не надо. Я буду скорее обузой, чем помощником. Лучше найдите кого-нибудь другого.

– Возможно, я могу помочь, – раздался позади них голос, в котором оба немедленно узнали голос Марты – теперь Марты Прайд. Капитана Марты Прайд. Джоанна с Эйденом, так же как и Тер Рощах, мгновенно обернулись и увидели, что она стоит в нескольких шагах от них. Марта, очевидно, наблюдала за ними уже несколько минут.

Эйден не знал, как себя с ней вести, – смутить, бросившись к ней на шею, или же обратиться к ней с той холодной отчужденностью, которую видел в ней последнее время. Но долго раздумывать ему не пришлось, потому что Марта шагнула вперед с протянутой рукой. Ее пальцы были сложены для ритуального рукопожатия. Это сказало Эйдену больше, чем любые объятия.

– Капитан... – начал было он, но Марта перебила:

– В полевых условиях я обхожусь без формальностей и позволяю своим воинам называть меня просто Мартой, что, я уверена, повышает боеспособность подразделения. Если учесть это обстоятельство, то мы, люди когда-то хорошо знавшие друг друга, тоже можем обойтись без формальностей. Вы не согласны, Джоанна?

– Сейчас, Марта, я не уверена ни в чем из того, что когда-то считала истинным. Я буду называть вас Мартой, по крайней мере не на официальных церемониях.

– Хорошо. Так что же вы думаете о моем предложении, Эйден? Я могу быть хорошим советником. В конце концов, моя линия Крови – Дом Прайд. Вот только чего я не могу сделать, так это стать вашим Поручителем. Единственный способ для вас вызвать к себе уважение – это участвовать в Мясорубке. Я как обладательница Имени Прайд уже воспользовалась правом выставить кандидата, но, к несчастью для этой женщины-воина, она была убита во время маневров, и ее противнику не нужно участвовать в состязании тридцати двух. Я же, таким образом, осталась свободна и могу быть вашим советником без какого-либо ущерба для моих остальных обязанностей.

– Но что вы ему можете предложить такого, чего не могли бы предложить другие? – спросила Джоанна.

– Вы умело задаете вопросы, Джоанна. Я могу предложить Эйдену информацию о его противниках: многих из них я знаю. Я как член Дома Прайд уже проанализировала достижения и возможности некоторых кандидатов и могу узнать то же об остальных.

– Но почему, Марта? – спросил Эйден. – Почему вы это делаете? Кажется, у вас нет ни сентиментальных воспоминаний, ни тоски по прошлому.

– Я помню нашу жизнь в сиб-группе гораздо лучше, чем вы это себе представляете. Но в действительности мое поведение не имеет никакого отношения к нездоровой ностальгии. Я внимательно изучила ваше дело, прежде чем полететь на Твердыню для участия в Великом Совете, на котором я присутствовала на всех заседаниях. Я также добилась того, что меня назначили официальным наблюдателем на Испытании Отказа. И я пришла к выводу, что Тер Рошах был прав относительно вас. Вы действительно отличный воин, достойный высшей оценки. Вы заслужили шанс заработать Родовое Имя. Я не знаю, лучший ли вы из тех, кто будет соревноваться за честь носить имя Прайд, но возможно, это так.

– Разве вас не будут критиковать за поддержку воина, который совсем недавно был осужден Советом и который тем не менее пошел на Испытание Отказа?

– Возможно. Но мой собственный кандидат погиб, и я имею право решать, как мне поступить. Вспомните, вы же все-таки победили на Испытании и, вероятно, вызвали к себе в определенных кругах уважение. Но ладно, в любом случае вам сейчас нужно отвести БМР на ремонтную стоянку и готовиться к жестокой драке.

Марта повернулась и пошла прочь. В ее движениях чувствовались грация и сила. Вдруг Эйден бросился за ней бегом и догнал.

– Марта, у вас есть еще какая-нибудь причина мне помогать?

Она спокойно посмотрела на Эйдена.

– Да, в некотором роде да. Я была поражена, когда узнала, что последние несколько лет вы служили воином, в то время как я считала, что вы провалились во время Аттестации. Я была поражена и рада. Между нами есть много... ну, незавершенного. Я хотела снова вас увидеть и за этим прибыла на Твердыню. Вероятно, это связано с сибгруппой... Не знаю. Мы об этом поговорим завтра.

Она снова повернулась и пошла дальше своей пружинистой походкой. К Эйдену подошла Джоанна и встала рядом.

– Все меняется, Эйден. Теперь я меньше верю во все то, во что верила прежде. И мне это совсем не нравится.