Электронная библиотека » Роберт Уоррен » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Свои люди"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 18:50


Автор книги: Роберт Уоррен


Жанр: Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Роберт Пен Уоррен
Свои люди

Он бездумно глядел на высокий серый потолок в давних пятнах сырости, до сих пор погруженный в сумрак, хотя яркие солнечные лучи уже вовсю рвались в комнату сквозь просвет между синими шторами. Маленькие блестящие листья заглядывали в щель, поглаживая оконное стекло.

– Вставай, – без особого дружелюбия произнес рядом голос.

– Голова, – пожаловался он, продолжая глядеть в потолок. Одинокая вялая муха уселась на серую штукатурку прямо над ним, на неё он и смотрел.

– Вчера вечером ты утверждал, что это лучшая кукурузная водка, какую нам довелось пить.

– Неужели? – Он откинул одеяло и спустил ноги на пол, но сам остался лежать, глядя в потолок. – Значит, я ошибся. И сегодня воскресенье.

– Раз я теперь готовлю сама, – сказал голос, – придется тебе помогать.

– Помогу, – сказал он и встал. Постоял в центре большой комнаты, беспомощно оглядел спальню и, не найдя того, что искал, стянул пижаму. Он был невысокий, но плотный. Красноватый шрам пересекал по диагонали мягкий живот со следом резинки от пижамных штанов и терялся в черных курчавых волосах. Он задумчиво провел указательным пальцем по шраму.

– Шов вроде стал получше. По крайней мере, уже не так похож на след дешевой синей копирки.

– Шов-то, может, получше, – на кровати завозились, – а вот брюшко намечается. Смотри, обзаведешься пузом – можешь собирать вещи. Никаких животов в моем доме.

– Это потому что мышцы ещё не завязались, – сказал он, дотрагиваясь до шрама. – Никакой в тебе жалости. – Он подошел к гардеробу и осмотрел себя в зеркале. – Я запросто от него избавлюсь, – сказал он, хлопая по животу.

– Самое простое средство от живота – это докопать в саду то, что начал.

– Сегодня мне не до того. Мне платят в «Адвокате» за то, чтобы я перемывал косточки политикам и выбалтывал сплетни, а не за то, чтобы я махал лопатой. Копать для меня непозволительная роскошь.

– Часок мог бы и покопать, – сказала она.

– Ты только посмотри на мои глаза. – Он наклонился к зеркалу. – Сразу видно, что у меня болит голова.

– Покопаешь – и голова пройдет.

Он нашел в углу большого орехового гардероба пару вельветовых штанов и фуфайку, оделся. С минуту разглядывал ворох постельного белья, из которого выпростались на подушку пряди светлых волос.

– А ты вставать не собираешься? – спросил он. – Я бы не прочь позавтракать.

– Разожги плиту.

Он неторопливо огляделся, стоя посреди комнаты, потом опустился на колени и заглянул под кровать. Случайно дотронулся до голубого платья, которое валялось у кровати, и поднял его. Под ним оказались домашние тапочки.

– Ты мои тапочки накрыла, – сказал он, протягивая ей большой волосатой рукой небесно-голубое платье. – Вечно пилишь меня, когда я вещи не вешаю, а сама на пол бросаешь. На мои тапочки.

– Хм, – сказал голос, – а кто виноват, что я его вчера ночью сбросила?

– Хм, – сказал он, сунул ноги в тапочки и вышел из комнаты.

Когда он вернулся из сада с пучком свежих, влажных листьев салата, она стояла у плиты и бросала на сковороду ломтики ветчины. На ней было зеленое хлопчатобумажное платье. Нечесаные волосы, желтые в свете солнечных лучей, врывающихся в окна кухни, беспорядочно рассыпались по жесткой после крахмала зеленой ткани. На босых ногах – грязные полуботинки из оленьей кожи, за которыми волочились развязанные шнурки. Он нагнулся над раковиной, перемыл один за другим листья и разложил на полотенце сохнуть. Она немного постояла рядом, наблюдая, – худая, даже тощая, ростом почти с него; потом обернулась к плите, держа в руке миску с яйцами.

Когда все было готово, они разложили еду на блюда и отнесли в столовую; из открытых окон лилось яркое солнце, освещая полнейший разгром. Стулья разбрелись по всей комнате, один валялся на боку. На тарелках сохли остатки сандвичей с анчоусами, над ними без особого интереса жужжала муха. Стаканы всех форм и размеров загромождали буфет, каминную полку и шероховатую каменную плиту перед погасшим камином.

– О боже! – выдохнула она, держа в руке блюдо с ветчиной. – Господи, и зачем только люди устраивают вечеринки?

Нервными, угловатыми движениями она опустила блюдо, отодвинула с одного края стола грязную посуду и поставила две тарелки.

Она ела с жадностью, он – медленно, с вялой неохотой. Во время еды она то и дело окидывала комнату обиженным, возмущенным взглядом.

– Больше никаких вечеринок, – наконец произнесла она.

– Я только за, – сказал он.

– Такой бардак наутро.

Он посмотрел вокруг с некоторым удивлением.

– Можно каких-нибудь новых друзей завести. Каких-нибудь благородных леди и джентльменов, которые, хоть и пьют, не станут устраивать бардак. Я мог бы дать объявление в «Адвокат».

– Друг, который мне сегодня нужен, – сказала она, свирепо взглянув на вчерашний сандвич с анчоусами, – это Виола. Боже, ну почему ей приспичило срываться и бросать нас именно сейчас?

– Если у негра портится характер, то это безнадежно. Я тебя предупреждал.

– Наверное, ты прав. Мне осточертели наши с ней любовные размолвки.

– Через неделю она захочет вернуться, – сказал он. Потом, критически оглядывая комнату, добавил: – И ты примешь её с распростертыми объятиями.

– Я ей сказала: если она уйдет, это будет последний раз.

– Не надо было тащить её сюда из Алабамы, – угрюмо сказал он. – Я ведь и тогда тебе говорил.

Он встал из-за стола и подошел к камину. Среди стаканов на каминной полке отыскал трубку и поджег наполовину сгоревший остаток табака. Дым, выпущенный из короткого, мясистого носа, пошел кружить в луче солнца.

Она мрачно взглянула на него.

– Я не встречала негритянки чистоплотней, – сказала она с упреком. – Еще в детстве она отказывалась сидеть на земле, как остальные негритянские дети, и садилась на тарелку.

– В Алабаме она была на своем месте, но в Теннесси она гроша ломаного не стоит. Пусть возвращается в Алабаму и сидит на тарелке.

– Она и собирается домой. Она не может остаться, эта наглая жена Джейка драла с неё по девять долларов в неделю за стол и постель, пока нас не было, а больше ей жить негде. Девять долларов, когда мы платим ей шесть! Господи, я просто в ярость пришла. Так и сказала мальчишке-молочнику, что я в ярости, чтобы он передал это жене Джейка.

– На мне-то зачем зло срывать, – сказал он, глядя, как нервно забегали её пальцы и разгорелись щеки. – Можно подумать, ты на меня злишься.

– Я злюсь на эту стерву, – сказала она, вдруг успокоившись. – Она мечтает выжить Виолу, потому что ревнует к ней своего распрекрасного Джейка. Она её просто не любит. И меня не любит. Виола рассказывала, что она обо мне говорила – жаль, ты не слышал.

Не ответив, он повернулся к открытому окну. За редкой изгородью из жердей, окружавшей двор, за кустами медвежьей ягоды в легкой, ажурной дымке зелени сразу открывалась небольшая долина. Вдоль неё тянулась тропинка, с одного бока окаймленная деревьями; молодые, гладкие листья висели на ветках почти неподвижно.

– Проблема в том, – наконец проговорил он, – что Виола привыкла жить при белых.

– Она стыдится своей негритянской крови, в этом дело.

– В ней течет не так много негритянской крови, чтобы её стыдиться. Могу поспорить, что у неё в роду длинный список пьяных алабамских государственных мужей.

– Она говорит, что негры грязные.

– А разве нет? – спросил он беззлобно.

Она резко поднялась, с отчаянием поглядела на беспорядок, на широкую, почти квадратную спину мужа и сама выпрямилась.

– Какой-нибудь грязный негр был бы мне сейчас очень кстати. – Она взяла в каждую руку по тарелке и пошла к кухне. – Идем, – приказала она, – помогай.

Он забрал две тарелки и поплелся следом.

– Эй, Аннабелла, – крикнул он, – сюда Джейк идет! Гляди-ка, выходной костюм надел.

– Пусть идет.

Было слышно, как на кухне бежит вода. Он стоял у окна, держа тарелки, и смотрел на долину. По тропе медленно поднималась фигура в черном сюртуке, двигаясь с неторопливым достоинством вдоль зеленеющих деревьев. Он смотрел, пока фигура не скрылась из виду, затем прошел к задней двери, ведущей во двор из кухни, где жена склонилась над раковиной в клубах пара.

– Привет, Джейк, – сказал он с верхней ступеньки.

– Доброе утро, мистер Аллен, – сказал негр и подошел к крыльцу неспешной, величавой походкой. Остановившись у подножия лестницы, снял черную фетровую шляпу и степенно улыбнулся. – Могу я поговорить с мис Аллен?

– Сейчас спрошу, – он зашел в дом.

– Что ему надо? – спросила она.

– Сказал, что хочет поговорить с тобой.

– Веди его в столовую.

Он выглянул из кухни и крикнул:

– Джейк, заходи.

Негр прошел через кухню, наклонив голову в дверном проеме, и осторожно ступил на потертый голубой ковер столовой.

– Доброе утро, Джейк, – она села за стол и положила на скатерть худые мокрые руки.

– Доброе утро, мис Аллен, – сказал он.

Она смотрела на негра и ждала продолжения. Он стоял точно посередине между столом и буфетом, учтиво сняв шляпу. Его синие джинсы полиняли от многих стирок, а черный длиннополый сюртук болтался на угловатых плечах. Большая золотая цепь от часов пересекала черный жилет, который был ему широк и коротковат.

– Мис Аллен, – проговорил он с выражением. Потом улыбнулся – все той же степенной, но не виноватой улыбкой. – Мис Аллен, я не вмешиваюсь обычно в дела женщин, но кое-что я должен вам сказать.

– Слушаю, Джейк, – сказала она.

– Я об этой девушке, Виоле. Она сказала неправду обо мне и моей жене. Сказала, что мы брали с неё девять долларов в неделю, пока вы с мистером Алленом были в отъезде и она у нас столовалась.

– Именно так она и говорила, – сказала она устало. – И я её пожалела, заплатила ей лишних три доллара.

– Эта девушка, Виола, она сказала неправду. Никаких девяти долларов моя жена с неё не брала, никогда, – сказал он печально. – Она нам платит семьдесят пять центов в неделю за комнату, мис Аллен, боже упаси требовать с неё больше. И когда она у нас ела, моя жена сказала, что за это тридцати центов в день хватит. – Он терпеливо стоял посреди комнаты, коричневое лицо его с обвислыми шелковистыми усами было почтительным и спокойным.

– Значит, она мне солгала, – помолчав, сказала женщина за столом.

– Да, мэм, – сказал он, – солгала. По-другому никак не назовешь.

– Она хотела, чтобы я дала ей эти три доллара, и я их дала.

– Да, мэм, скорее всего, она хотела эти три доллара. – Джейк помолчал, кашлянул. – Мис Аллен, – он переложил шляпу в д

...

конец ознакомительного фрагмента

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> 1
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации