Текст книги "Детективы-футболисты. Тайна призрачного вратаря"

11

В ту ночь Футбольнейшие встретились на старой кирпичной фабрике Севильи ла Чики. Фабрика закрылась четыре года назад и стояла заброшенная. Родители не разрешают нам сюда ходить, говорят, здесь могут быть бомжи и наркоманы. Хотя я здесь никогда никого не видел. В ту ночь на фабрике не было ничего, кроме разбитого стекла, старых кирпичных стен и бьющего в нос запаха.

– А воняет-то как, – с отвращением сказал Тони. – Кто выбрал этот гадюшник?

Мы все посмотрели на Камуньяса.

– Мой брат сказал, что это самое секретное место в городе, – сказал он извиняющимся тоном.

– Если твой брат знает о нём, оно уже не секретное, – сказал Восьмой.

– Ты рассказал брату о Футбольнейших? Это же секретный пакт! – возмутилась Мэрилин.

– Нет, я ему ничего не рассказывал. Я только объяснил, что нам с друзьями нужно обсудить кое-что важное, – ответил Камуньяс. – Давайте лучше сконцентрируемся на проблеме. Нам правда есть, что обсудить.

– Надо что-то придумать. Новенькие слишком хороши, нас выгонят из команды, – сказал Томео.

– Футбольнейшие находятся под угрозой исчезновения, – добавил Камуньяс.

– У меня нет шансов, я сам выйду из команды, – сказал Грустный, глядя на Камуньяса. – И вам стоит поступить так же.

– Почему они должны занимать наши места? – запротестовал Восьмой.

– Каждый имеет право попробовать. Ничего страшного не происходит, надо быть великодушными, – сказала Алёна.

– Они что-то особым великодушием не отличаются, – протянул Грустный. – Я уверен, что они займут наши места.

– Сначала им придётся приложить усилия и познакомиться с нами, – сказала Алёна.

– Мне они не показались такими уж ужасными.

Мы до сих пор не знаем их, например, тех братьев, которые похожи на роботов, – сказал я.

Камуньяс бросил на меня убийственный взгляд.

– Мы обещали друг другу: что бы ни случилось, всегда будем играть вместе, – напомнил Грустный. – Если кому-то нужно уйти… Например, мне…

– В этом как раз всё и дело. Никто не будет уходить, потому что нам надо помогать друг другу… Надо сделать жизнь новичков невыносимой, – предложил Камуньяс.

– Не знаю, не знаю, – сказала Алёна. – Одно дело – помочь себе стать лучшими футболистами, и совсем другое – бойкотировать новичков.

– То, что ты говоришь, мне тоже не кажется правильным, Камуньяс, – сказала Мэрилин.

– А ты что скажешь, Пакет? – Камуньяс посмотрел на меня в упор.

– Я… я хочу, чтобы мы остались вместе. Но… если кто-то выйдет из команды, будет ли дальше действовать договор Футбольнейших?

– Это вопрос, – согласился Томео. – Если кого-то выгнали из футбольной команды, значит ли это, что он должен уйти из Футбольнейших тоже?

Наступила тишина, после чего я услышал какой-то шорох и обернулся.

– Думаю, там кто-то есть, – сказал я, подходя к окну.

– Ой, ой, ой! – закричал Грустный. – Наверное, мама была права, и в этом доме правда водятся призраки и бродяги!

Мы одновременно сделали ему «шшшш», и я выглянул в одно из разбитых окон в сторону того места, откуда доносился шум.

Там никого не было.

– Я думаю, это у тебя в голове шумит, Пакет, – сказал Тони, смеясь. – Никого тут нет.

– Ну что, продолжим собрание? Уже поздно, – предложила Мэрилин.

Снова наступило молчание, а затем Камуньяс сказал то, что изменило всё.

– Мы должны преподать им урок, – сказал он.

– Кому? – испуганно спросила Анита.

– Новичкам? – спросил Восьмой.

Камуньяс смотрел на нас, ничего не говоря. Вид у него был хитрый.

– Китайцам, – сказал он, наконец.

– Почему именно им? – спросил Томео.

– Ну, потому что они крадут у нас работу, – сказал Камуньяс, – и пока мы будем продолжать в том же духе, они присвоят себе всё… А теперь ещё они для полного счастья хотят выгнать нас из команды.

– Вао – хороший игрок, – сказала Анита.

– Невероятно, что ты это говоришь, – возмутился Камуньяс.

– Почему?

– Ну, потому что ты запасной вратарь, и если Вао останется в команде, первой, кого вышвырнут, станешь ты, – сказал Камуньяс.

Это была правда.

Камуньяса могли сделать запасным голкипером. А Аниту исключить. Никто не хотел, чтобы нас выгоняли из команды.

– Ну и что вы предлагаете? – спросил Томео.

– Всё очень просто, – серьёзно сказал Камуньяс. – Предлагаю забросать камнями витрину туристического агентства сегодня ночью.

– Круто, – кивнул Тони.

– Вы оба совсем что ли с катушек съехали? – возмутилась Алёна.

– Мне это тоже кажется неплохой идеей, – заметил Грустный. – По крайней мере, если рассуждать теоретически.

– Если нас поймают, мы отправимся в тюрьму, – сказала Мэрилин.

– Может быть, тогда лучше не надо, – быстро поправился Грустный.

– Не знаю, как вообще можно рассуждать о таких вещах, – вставил Томео.

– Очень даже можно. Согласись, мы все хотим, чтобы они убрались из города и из нашей команды. Но только я осмеливаюсь говорить об этом вслух.

Камуньяс казался очень уверенным в том, что говорил.

– Ты что, всерьёз думаешь, что мы сможем напугать их настолько, что они уберутся из дома? – спросила Анита.

– Э… Может быть, да. Может, нет. В любом случае надо попробовать!

– Я лично не хочу, чтобы они уезжали из города! – сказал я.

– А, нет? – сказал Камуньяс с таким лицом, как будто я только что его предал.

– Нет, – повторил я, – мне вообще кажется, что мы говорим о гадких вещах.

– Конечно, ты, значит, всегда прекрасные вещи предлагаешь. Когда втягиваешь нас в опасные дела, заставляешь шпионить за старшими и красть вещи, – начал горячиться Камуньяс, с каждой минутой распаляясь всё больше. – Тебе, значит, можно. А стоит предложить мне, так сразу «гадкие вещи».

– Думаю, надо объявить голосование, – предложил Тони.

– Вы сошли с ума. Совершенно сбрендили, – вмешалась Мэрилин.

– Я тоже думаю, что мы должны проголосовать, – вставил Восьмой.

– Простите, а за что именно мы будем голосовать? – осторожно спросил Грустный.

– Как за что? – удивился Камуньяс. – Атаковать туристическое агентство или нет. За это, конечно.

Все замолчали. Камуньяс добавил:

– Чтоб китайцы испугались и перестали лезть, куда их не просят.

– Мы поняли, – сказала Алёна.

– Ну, хорошо.

– Ладно.

Итак, мы начали голосовать:

– Да, – сказал Камуньяс.

– Да, – поднял руку Тони.

– Нет, – проголосовал Томео.

– Да, – сказала Анита.

– Нет, – сказала Мэрилин.

– Конечно, нет, – закачала головой Алёна.

– Да, – сказал Восьмой.

И, наконец, Грустный с перепуганным лицом, словно спрашивая нас, тихонько выдал:

– …Нет?

– Пакет? – позвал Тони, глядя на меня.

Оставался только я.

Голоса разделились: четыре «за» и четыре «против». Мой голос должен был решить всё. Все смотрели на меня. Глаза Алёны казались ещё больше, чем обычно. Тони, скрестив руки на груди, принял своё коронное выпендрёжное выражение лица. Мэрилин смотрела странно. Я никогда её такой не видел. И, конечно же, Камуньяс, мой лучший друг, тоже глядел на меня.

Все ждали. Наконец я ответил. Я попытался сделать голос ровным, но, кажется, он всё равно немного дрожал.

– Нет, – сказал я.

Алёна улыбнулась.

– Молодец, Пакет, – сказала Мэрилин.

Я посмотрел на Камуньяса. Его глаза были широко раскрыты, и он смотрел на меня так, как будто мы с ним вообще не были знакомы.

– Футбольнейшие должны помогать друг другу и играть вместе в футбол. Нападать на окружающих мы не договаривались! – попытался я объяснить свою позицию.

– Может, пора уже положить конец этой чепухе с Футбольнейшими, – сказал Камуньяс.

С этими словами он сел на велосипед и уехал прочь.

12

Когда утром я сел завтракать, то всё ещё думал о Камуньясе. Но было ещё кое-что, что никак не выходило у меня из головы.

Первым уроком у нас была математика. И это был первый раз, когда я должен был всё занятие просидеть за одной партой с Мэрилин. Благодаря Слепню нам теперь год придётся делить с ней парту. И вот я сидел и думал. А почему всё-таки я поцеловал её? Из-за спора, это понятно… Но почему именно Мэрилин?

Я мог бы поцеловать Алёну, которая… ну… не то что мне нравится, но если бы мне когда-нибудь кто-нибудь понравился… Если бы мне пришлось выбирать одну девочку из всех девочек мире… это была бы Алёна-не-путать-с-Еленой и никто другой.

К тому же мы уже целовались. И все об этом знали. Так почему тогда я поцеловал Мэрилин? Думаю, я сделал это, потому что мне нечего было терять. Не знаю, понятно ли я объясняю. Дело в том, что мне никогда не нравилась Мэрилин. Так что один поцелуй не испортил бы картины. Ничего бы не изменил. По крайней мере, я так думал.

Но теперь я уже не был так уверен. Всё так запуталось. Мне нужно было посоветоваться с опытным человеком. Со знатоком девушек. В общем, за завтраком я решил рассказать обо всём своему брату Виктору, который учится в старшей школе и всегда хвастается, что у него куча девчонок.

Взяв в руки бутерброд, я сказал, стараясь казаться непринуждённым:

– Тут с одним моим другом история случилась. Он узнал, что нравится одной девочке. Но сама она ему не нравится. И вот ему приходится теперь много времени с ней проводить, и он не знает, что ему делать. Что бы ты мне… то есть, ему посоветовал?

– А девочка красивая?

Я на мгновенье задумался. Мэрилин не была красивой, но и страшненькой её тоже трудно было бы назвать. Я её вообще раньше особо не замечал. Она смуглая, у неё большие чёрные глаза. Не такие огромные, как у Алёны, но тоже ничего.

– Не знаю… Ну, то есть мой друг не знает.

Я собрался намазать масло на тост, но брат выхватил у меня маслёнку.

– Тебе нравится эта девочка? – прямо спросил он.

– В том-то и дело, что мой друг не знает, поэтому я и спрашиваю тебя.

– Твой друг вообще ничего не знает.

– Вот именно поэтому я тебя и спрашиваю.

– Слушай, гномик, ты не знаешь, нравится тебе девочка или нет, не знаешь, красивая она или нет, не знаешь, что ты хочешь сделать. Чем тогда я могу тебе помочь? Ничем.

– Нет-нет, она мне не нравится, то есть моему другу она не нравится… Просто… он её поцеловал, – сказал я.

– Поцеловал? – с улыбкой переспросил Виктор.

– Да, но это вышло случайно… Там были два поцелуя.

– Я всё понял. Шуруй к своему другу.

– Но ты собираешься мне помогать или нет?

Мой брат на мгновение задумался. А потом сказал:

– Скажи другу, чтобы он ничего не делал.

– И всё?

– Всё намного сложнее, чем кажется, – сказал брат таким тоном, как если бы он был мудрецом. – В некоторых ситуациях лучше вести себя как ни в чём не бывало. Но это как раз самое трудное.

Я пожал плечами.

– Спасибо, – сказал я.

– С тебя должок, гномик, – сказал он и выбежал из кухни.

По дороге Виктор столкнулся с моим отцом, который разговаривал по телефону и шёл по направлению к выходу из дома.

– Что, даже завтракать не будешь? – крикнула ему мама сверху.

Иногда мне кажется, что у моей матери подключены по всему дому камеры наблюдения, и она видит всё, что мы делаем. Потому что как тогда она узнаёт о том, что происходит в другой комнате?

– Мне нужно идти, Хуана. Случилось кое-что грандиозное, – сказал отец, который заметно нервничал.

Севилья ла Чика не очень-то богата на происшествия. Тем более, на грандиозные. По правде говоря, мы тут сильно скучаем по происшествиям.

– Что случилось, папа? – спросил я.

Отец очень серьёзно посмотрел на меня.

– Туристическое агентство Дэнов подверглось нападению, – сказал он.

13

Стекло витрины было разбито, а на металлической двери кто-то нарисовал красной краской: «КИТАЙЦЫ, ВОН!»

Дэн Вао помогал родителям подметать: осколки были повсюду. Лица у всех были очень серьёзные. Мой отец тоже был здесь. Папа был одет в полицейскую форму, в руках он держал несколько старых кирпичей и осматривал их с таким видом, будто он криминалист ФБР.

– Перед тем как разбить стекло, они бросили сначала эти два кирпича, но они отскочили. Затем они закинули эти три камня внутрь. Уверен, что хулиганы действовали осознанно, – сказал мой отец.

Атака на агентство. Кирпичи. Слишком много совпадений.

– Слишком много совпадений, – сказала Алёна, которая тоже появилась на месте преступления.

Мы посмотрели друг на друга.

– Думаешь, это был Камуньяс? Или Тони? – спросил я.

– Не знаю. Прошлой ночью они казались полными решимости.

– Но голоса были не в их пользу, – возразил я.

– Мне кажется, они не обратили на это внимания, – сказала Алёна. – Как думаешь, нам стоит рассказать всё твоему отцу?

– Нет, нет, – поспешил остановить её я. – Давай сначала сами с ними поговорим.

В этот момент мой отец обернулся и увидел нас.

– Эй, вы что тут делаете? На занятия опоздаете! – сказал он сердито.

– Э… Да мы… Мы просто пришли за Вао, чтобы отправиться вместе в школу. Не хотим, чтобы он чувствовал себя одиноко в такой день, – отреагировал я.

– А, тогда хорошо, конечно, – улыбнулся мой отец. – Какие вы замечательные товарищи.

– Они правда товарищ. Идти за мной, – сказал Вао.

И как ни в чём не бывало вышел из магазина.

Мы с Алёной удивлённо переглянулись.

– А вы чего стоите? Идите, а то опоздаете, – сказал мой отец.

По дороге в школу все молчали. Наконец Алёна нарушила тягостную тишину и сказала:

– Неприятно, что происходят такие вещи.

Вао пожал плечами.

– У нас в городке встречаются плохие люди, как и везде, – сказала Алёна. – Но большинство жителей хорошие.

– Спасибо, – сказал Вао. – Я бы предпочесть говорить о другом.

– Конечно, конечно, – сказал я. – Мы можем поговорить… о футболе…

Вао пожал плечами.

– Вы встречаться? – спросил он вдруг ни с того ни с сего.

Мы с Алёной молчали.

– Из вас получиться хорошая пара, – настаивал китаец.

– Нет-нет, мы просто друзья… и соседи, – сказал я.

Алёна рассмеялась. Видимо, комментарий Вао показался ей смешным.

– Но вы, ребята, целоваться, – сказал Вао. – Много раз.

– Не много раз, – поправила его Алёна.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросил я Вао.

– Кое-что знаю, – сказал он.

Мы с Алёной переглянулись. Откуда китаец знал столько всего?

14

Камуньяс со мной не разговаривал. Он проигнорировал меня, когда я подошёл поздороваться с ним у входа в колледж. Не глядя на меня, он сказал:

– Я знаю, что случилось с туристическим агентством. Все знают об этом. И отлично, я очень рад! Да, чуть не забыл: я не разговариваю с предателями.

С этими словами Камуньяс повернулся, чтобы войти в школу, но Алёна преградила ему дорогу.

– Слишком много совпадний, тебе не кажется? – спросила она.

– Ты о чём? – Камуньяс принял непонимающий вид.

– Ты прекрасно знаешь, о чём, – серьёзно сказала Алёна. – Это были вы?

– Нет, это был не я. Хотя я бы очень хотел это сделать, – ответил Камуньяс и прибавил шагу, оставив нас позади.

Он сказал правду?

Камуньяс сел за одну парту с Вао. С ним он, как и со мной, тоже не собирался разговаривать. Китайцу это, впрочем, кажется, было безразлично. Каждый раз, когда к нему кто-то обращался, он радостно улыбался.

Последней в класс зашла моя соседка по парте, Мэрилин. Я сдержанно поприветствовал её, думая, что она всё ещё сердится.

– Привет, – сказал я.

С этого момента я собирался делать то, что советовал мне мой брат. То есть вести себя так, будто ничего не случилось.

– Погода-то какая хорошая, – сказал я.

Тони, который пил сок по соседству, чуть не подавился от смеха. Мэрилин посмотрела на меня, как на идиота. Надо было срочно исправить ситуацию.

– Мама сказала, что ты собираешься давать мне уроки математики, – вспомнил я.

– Вроде да, – ответила она, не глядя на меня.

Надо было сказать ещё что-то, но я не знал, что.

– Я очень рад, что ты будешь делать это. Звучит неплохо, – сказал я, подумав несколько секунд.

Тут она обернулась, и мне показалось, что её лицо немного изменилось.

– Ты правда рад? – спросила она.

Похоже, схема брата действительно работала, поэтому я немного оживился.

– Конечно, рад. По-моему, это здорово, – сказал я с улыбкой, но не очень убедительно.

В этот момент позади нас послышалось «ззззз-ззззз». Мы обернулись и увидели Слепня, который только что вошёл в класс. В этот самый момент я вдруг отчётливо понял, что просто нам с ней не будет. И что ничем хорошим всё это не закончится.

Оставшуюся часть урока мы молчали, но я заметил, что Мэрилин то и дело поглядывает на меня краем глаза. Я изо всех сил старался не прикасаться к ней, потому что каждый раз, когда я приближался или ненароком задевал её, она подпрыгивала на кресле, как будто там лежала кнопка.

Наконец урок закончился. Чтобы как-то вырваться из этой ужасной атмосферы, я пошёл в туалет. В коридоре я неожиданно столкнулся с Алёной.

– Ну что, как твоя новая соседка? – спросила она.

– Да нормально, – ответил я, стараясь не смотреть ей в глаза.

После этого я улыбнулся как идиот. А затем добавил:

– Что именно ты имеешь в виду?

Она посмотрела на меня. А когда Алёна смотрит на тебя своими огромными глазами, кажется, она читает твои мысли.

– А ты как думаешь? – спросила она.

Я сглотнул.

– Не думай, что для меня это всё так просто, – сказал я.

Алёна засмеялась.

– Ты покраснел, – сказала она.

– А, – сказал я, не понимая толком, что мне сделать.

– Увидимся на тренировке, Пакет.

И Алёна ушла, оставив меня посреди школьного коридора. Из учительской доносились какие-то крики.

Тут дверь открылась, и на пороге появилась Алисия. Она выглядела ужасно рассерженной.

– Я увольняюсь, слышите, увольняюсь! – кричала она.

Позади неё стоял Эстебан, директор школы. Он молчал.

– Вот, значит, что вы себе позволяете! – сказала Алисия и, не оставив директору шанса ответить, зашагала прочь.

Эстебан повернулся и покачал головой. Тут он заметил меня.

– У тебя что-то случилось? – спросил он.

– Нет, – ответил я.

– Ну, тогда марш в класс, – сказал он.

И я вернулся в класс.

15

Алисия очень быстро шла по школьному двору. Фелипе, который прибыл вместе с нами на тренировку, шёл позади неё, пытаясь успокоить.

– Алисия, можно узнать, что происходит? Не заставляй меня бежать за тобой посреди двора, пожалуйста. Это лишает меня авторитета перед детьми!

Увидев наши встревоженные и удивлённые лица, Алисия обернулась.

– Ребята, мы должны вам кое-что сказать, – объявила она.

Опять?!

– Это насчёт новеньких? – обеспокоенно спросил Томео.

Братья Пачеко посмотрели на него как на врага.

– Нет, нет, – сказала Алисия. – Это не имеет отношения ни к новеньким, ни к стареньким… Точнее, это касается всех, но…

Когда Алисия начинает говорить загадками, это значит, что всё серьёзно. Мы собрались вокруг неё: старый и новый состав команды. Алисия посмотрела на нас. Лицо у неё было озабоченное.

– Сложную задачку они перед нами поставили, – сказала она. – Очень, очень непростую, скажу я вам.

– Но что всё-таки случилось? – встревоженно спросил Фелипе.

Мы в нетерпении смотрели на тренера.

– Думаю, пусть лучше директор сам всё расскажет, – предложила Алисия и махнула рукой куда-то за наши спины.

Оттуда как по мановению волшебной палочки появился Эстебан. Восемнадцать пар глаз одновременно уставились на директора. Прежде чем начать говорить, тот сглотнул.

– Колледж Сото Альто столкнулся в этом году с серьёзным вызовом, ребята. Но я уверен, что вы справитесь, – сказал он.

– Ближе к делу, Эстебан, пожалуйста, – попросила Алисия.

– Я пока ничего не понимаю, – сказал Фелипе.

– Вам предстоит сыграть в отборочном турнире с Ибиссом, – сказал Эстебан.

– С этой новой пижонской школой? – спросил Камуньяс.

– Я прошу не использовать этого слова, – сказал Эстебан.

Ибисс была новой двуязычной школой, которая находилась на окраине города, в районе Эль Сьело.

– Та, которая похожа на Хогвартс, с башнями и садами? – спросила Пили, как обычно, улыбаясь.

– Та самая, – сказал Эстебан.

– Я слышала, у них новая лаборатория, – заметила Мэрилин.

– Да, – сказал Эстебан, который, кажется, начинал чувствовать себя неловко.

– А правда, что у них футбольное поле с трибунами, как в Кальдероне? – спросила Андреа.

– Да, – ответил Эстебан раздражённо.

– Ещё говорят, у них форма стоит столько, сколько мой отец получает в месяц, – сказала Мэрилин.

– А столовой у них заведует настоящий шеф, поэтому они всегда едят самое лучшее, а не макароны с сосисками, как здесь, – добавил Томео.

– Правда, что там каждому ученику в начале года дают новый ноутбук и планшет, а в каждом классе висит телевизор? – спросил Тони.

– И в раздевалках есть джакузи? – перебил Грустный.

Фелипе и Алисия не вмешивались в обсуждение.

Может, они хотели посмотреть, к чему всё это приведёт.

– Ну, хватит! Да, это Ибисс, – сказал Эстебан. – И вы будете играть против них.

– Но они же в Лиге Интерсентрос! – воскликнула Алёна.

– Это что-то вроде товарищеского матча перед началом сезона? – спросил я.

– Что-то в этом роде, – кивнул Эстебан.

Алисия издала звук, который мы все хорошо знали.

– Хммм!!! – сказала она.

Обычно она так делает во время матчей, когда мы проигрываем или просто играем плохо. Или когда кто-то говорит, что больше не может делать упражнения на пресс, потому что потянул мышцы на тренировке, а она знает, что это неправда.

Но на этот раз она издала такой звук, когда услышала Эстебана. Директор посмотрел на неё, пожал плечами и взглянул на нас.

– Короче говоря, – сказал он, – у нас в городе появилась новая школа. Теперь нас двое. А в Лиге Интерсентрос есть только по одному месту на каждый населённый пункт. В итоге мне предложили договориться с Ибиссом и представлять с ними одну команду.

– Они собираются смешать нас с Ибиссом? – спросила Алёна обескураженно.

Этого ещё не хватало.

– Не совсем. Мы с директором Ибисса пришли к… соглашению.

Мы все смотрели на него, не понимая, в чём дело.

– Расскажите, в чём заключается «соглашение», Эстебан, пожалуйста, – потребовала Алисия.

Мы стояли, скрестив руки, ничего не понимая и ожидая объяснений. Эстебан посмотрел на нас так, как я смотрю на маму, когда проваливаю математику. Андреа подошла к Мэрилин и тихонько спросила:

– Ваш директор немного странный, да? Он всегда такой?

Мэрилин пожала плечами.

Наконец, Эстебан собрался с силами и сказал:

– Договорённость заключается в том, что мы сыграем отборочный турнир против Ибисса, и победитель будет представлять Севилью ла Чику в Лиге Интерсентрос.

– А проигравший? – спросил Фелипе.

– Проигравший остаётся вне Лиги, – сказал Эстебан. – Разве это не захватывающе?

– Но если у нас уже есть место в Лиге, с какой стати нам сейчас играть против Ибисса? – спросила Мэрилин, не понимая.

– Это какое-то пари? – уточнил я.

Алисия закивала. Эстебан фыркнул и сказал:

– Ну, пари… Что-то в роде. По правде говоря…

Мы испуганно переглянулись. Эстебан повернулся к Фелипе и Алисии. Алисия раздражённо сопела. Фелипе стоял с открытым ртом, ничего не понимая.

– Вы должны меня понять, – сказал Эстебан. – Директор Ибисса и я оговаривали маршрут школьного автобуса, мы обсуждали разные темы, денежные вопросы, другие взрослые проблемы, о которых я не буду вам рассказывать… Слово за слово… Я разгорячился. Поймите, он задел гордость Сото Альто… Я не мог этого так оставить. А кроме того, чего вы боитесь? Вы же сильная команда… Тем более в этом году у нас подобрался отличный состав, да вы сделаете их влёгкую!

– Сначала, значит, нас вышвырнут из команды. А потом и из Лиги, – сказал Грустный.

– Выше нос, ребята, – сказал Эстебан.

Алисия развела руками.

– Понимаешь теперь, почему я так злилась, – сказала она Фелипе.

Фелипе повернулся к Эстебану и сказал:

– Фелипе, вы меня, конечно, извините, но это полный бред.

Эстебан был нашим директором. Он принимал решения. Но то, что он сделал, было… абсолютной чепухой.

Эстебан поставил на кон наше место в Лиге, не посоветовавшись ни с кем: ни с тренерами, ни с родительским комитетом, ни с федерацией, ни со школьным советом.

Когда мы закончили, наконец, кричать и возмущаться, Эстебан всё ещё стоял перед нами и смотрел на нас как ни в чём не бывало.

– Ну-ну, где тот дух, который вам прививали в Сото Альто? Где достоинство Севильи ла Чики? Где ваше мужество, отвага? – убеждал нас директор. – Перед вами стоит интереснейшая задача, вызов всей вашей жизни. Сразитесь же за свой город, тем более что по правилам, по нормам всеобщего образования…

Тут Алисия прервала его и повторила:

– Нам предстоит сыграть турнир из двух этапов. Тот, кто выиграет, останется в Лиге. Проигравший останется вне её.

– Я просто не могу этого понять, – продолжала возмущаться Алёна. – Зачем вы это сделали? Место уже было нашим!

– Особенно учитывая то, как много нам пришлось пережить в прошлом году, чтобы сохранить место в Лиге, – сказала Мэрилин.

– Затем, что меня всё время тыкали в нос этой школой! Что у них лучший спортивный план и подготовка, и как жаль, что они не участвуют в Лиге, а такая маленькая и ничего не стоящая команда, как наша, участвует… В конце я уже просто не выдержал, – заорал Эстебан.

– Но если мы проиграем, мы выйдем из Лиги, – напомнил я.

– Да, да, мы уже трижды это обсудили, – неохотно отозвался директор.

– А что, если мы выиграем? – спросила Анита.

– Что ж, тогда мы выиграем Лигу, – ответил Эстебан.

– То есть получается: в случае проигрыша мы выходим из Лиги, а в случае победы – остаёмся там же, где мы и были до этого. Хороша ставка, – сказал я.

– Что есть, то есть, – твёрдо сказал Эстебан.

– Ребята, вы обязательно выиграете. Я не сомневаюсь в этом ни секунды. Я верю в вас, – продолжал директор.

И прежде чем повернуться и уйти, он сказал ещё одну вещь, после которой мы поняли, что тут уже совсем не до шуток.

– Первая игра в субботу.

Итак, у нас оставалось четыре дня на подготовку к самому важному матчу в истории Сото Альто. Притом, что половина команды была новой. Мы рисковали потерять место в Лиге и не сыграть ни одной игры в сезоне.

Алёна тихонько сказала:

– Срочное собрание Футбольнейших сегодня днём.

Опять?!