Текст книги "Золотой шут"

Если мальчик передумал учиться, что мне с ним делать? Я не могу взять его с собой в замок, как и отослать назад, в нашу хижину.

– Нет, я не передумал, – неохотно проворчал он. – Я хочу стать мастером-краснодеревщиком. Но им пора начать учить меня по-настоящему, иначе…

Я ждал, что он скажет, но он замолчал. Нед тоже не знал, что станет делать, если уйдет от Гиндаста. Я решил, что это хороший знак.

– Я рад, что ты не передумал. Постарайся быть скромным, терпеливым, старайся, слушай и учись. Думаю, если ты будешь так себя вести и покажешь, что хорошо соображаешь, тебе станут давать более сложные задания. Я попытаюсь встретиться с тобой сегодня вечером, но не могу обещать наверняка. Лорд Голден постоянно находит для меня дела, и мне было трудно выбрать время, чтобы повидаться с тобой. Ты знаешь таверну «Три паруса»?

– Да, но давай встретимся в «Заколотой свинье», это совсем рядом с Джинной.

– И что? – спросил я, понимая, что есть еще причина, почему он выбрал именно эту таверну.

– И ты сможешь познакомиться со Сваньей. Она живет неподалеку и, если может, приходит в таверну, чтобы повидаться со мной.

– Если ей удается сбежать из дома?

– Ну… что-то вроде того. Ее мать не имеет ничего против, а отец меня ненавидит.

– Не слишком хорошее начало, Нед. Почему он тебя ненавидит? Что ты такого сделал?

– Поцеловал его дочь. – Он беззаботно улыбнулся, и я тоже не смог сдержать улыбки.

– Ладно. Об этом мы тоже поговорим сегодня вечером. Мне кажется, ты еще слишком молод, чтобы встречаться с девушками. Лучше подождать, когда у тебя будет более надежное положение и возможность содержать жену. Тогда ее отец не станет возражать против твоих поцелуев. Если мне удастся сегодня освободиться, встретимся в таверне.

Мне показалось, что Нед немного успокоился, когда, помахав мне рукой, вернулся к своей работе. Однако я уходил от него с тяжелым сердцем. Джинна оказалась права. Жизнь в городе изменила моего мальчика, а я этого не предвидел. У меня сложилось впечатление, что он не слишком внимательно слушал мои советы и уж наверняка не собирается им следовать. Ладно, может быть, сегодня вечером мне удастся поговорить с ним жестче.

Когда я шел через город, с неба начали падать мелкие снежинки, но стоило мне выйти на крутую дорогу, ведущую к замку, как повалил сильный снег. Я несколько раз останавливался, сходил на обочину и оглядывался, но убеждался, что меня никто не преследует. Мне представлялось, что Полукровки ведут себя не слишком разумно, – они пытались меня испугать, а потом вдруг взяли и исчезли. Им следовало либо прикончить меня, либо захватить в плен. Я попытался поставить себя на их место, понять причину, по которой они отпустили свою добычу на свободу. Ничего разумного в голову не приходило. К тому времени, когда я добрался до ворот замка, дорогу укрывал толстый белый ковер, а ветер протяжно выл и метался среди деревьев. Начало темнеть, и я понял, что ночь будет ужасной. Я бы с радостью никуда не ходил и провел ее в тепле замка.

Я стряхнул мокрый снег с сапог у входа в коридор рядом с кухней и комнатой для стражи. Проходя мимо, я почувствовал запах горячего бульона, свежего хлеба и мокрой шерсти и пожалел, что не могу войти и разделить с солдатами простой ужин и грубые шутки. Вместо этого я расправил плечи и начал быстро подниматься по лестнице в апартаменты лорда Голдена. Его не оказалось в комнате, и я вспомнил, что он собирался играть с королевой и ее фаворитами. Я решил, что должен его найти, и направился в свою комнату, чтобы снять мокрый плащ. На моей кровати лежал клочок бумаги: «Наверх».

Через несколько минут я вошел в комнату Чейда в башне. Там оказалось пусто. Но на моем стуле лежали теплая одежда и зеленый, из толстой шерсти плащ с большим капюшоном. На груди я разглядел выдру, незнакомый мне знак. Очень необычный плащ – простой, домашней работы, но голубой с изнанки, как у всех слуг в замке. Рядом с ним я увидел кожаный дорожный мешок с едой и флягу с бренди. Под ним – сложенный футляр для свитков. На самом верху пристроилась записка от Чейда: «Отряд Хеффама сегодня на рассвете выедет из северных ворот патрулировать дорогу. Присоединись к ним, а затем отправляйся дальше по своим делам. Надеюсь, ты не станешь жалеть, что пропустил Праздник Урожая. Возвращайся как можно быстрее. Пожалуйста».

Я фыркнул. Праздник Урожая. С каким же нетерпением я ждал его в детстве. А сейчас даже забыл о том, что это сегодня. Вне всякого сомнения, церемонию помолвки принца Дьютифула назначили так, чтобы за ней шел праздник плодородия. Ну что ж, я пятнадцать лет пропускал его, еще один раз погоды не сделает.

На столе был накрыт обильный ужин: холодное мясо, сыр, хлеб и эль. Я решил, что Чейд что-то придумал, чтобы объяснить мое отсутствие в замке и рядом с лордом Голденом. У меня не было времени его искать, чтобы сообщить о своем отъезде, а записку я оставлять не хотел. Я с сожалением подумал, что моя встреча с Недом снова откладывается. Впрочем, я ведь предупредил его, что так может произойти. А представившаяся возможность действовать самостоятельно несказанно обрадовала меня. Я подозревал, что Полукровки могли обнаружить мою хижину, но не знал наверняка. Однако любое знание лучше неизвестности.

Я поел и переоделся. К тому времени, когда солнце собралось отправиться на покой, я уже сидел на Вороной и двигался в сторону северных ворот. Я закутался в плащ и натянул капюшон, чтобы защититься от пронизывающего ветра и летящего в лицо снега. У ворот собирались другие безымянные всадники в зеленых плащах, многие ворчали, что им выпало патрулировать дорогу, когда в замке празднуют помолвку принца и день сбора урожая. Я подъехал поближе и с сочувствием кивнул пареньку, который оглашал ночь особенно громкими жалобами и стонами. Он завел длинный рассказ о женщине, самой теплой и желанной и готовой на все ради него, и о том, что она будет напрасно ждать его в таверне в Баккипе. Я сидел на своей лошади рядом с ним и слушал. В сгущающихся сумерках и сильном снегопаде виднелись лишь тусклые очертания фигур. Шарфы и темнота скрывали лица.

Солнце село, и наступила ночь, прежде чем появился недовольный Хеффам. Он объявил, что мы быстро доскачем до Первой переправы, сменим там стражу, а утром начнем патрулировать тракт. Мне показалось, что его люди уже не раз выполняли подобные задания. Хеффам выехал вперед, а мы двинулись за ним двумя неровными рядами. Я постарался оказаться в самом конце строя. Мы миновали ворота, и на нас набросились яростный ветер и холодная ночь. Некоторое время дорога довольно сильно шла под уклон, затем мы свернули на тропу вдоль реки Бакк, на восток.

Когда огни замка остались далеко позади, я начал немного придерживать Вороную. Ей совсем не нравились погода и темнота, и она с радостью замедлила шаг. Один раз я и вовсе ее остановил и соскочил на землю, делая вид, что подтягиваю сбрую. Патруль уехал в ночь без меня. Я снова сел в седло и догнал остальных, но теперь был последним в отряде. Я то и дело натягивал поводья, и расстояние между нами и отрядом постоянно увеличивалось. Когда наконец дорога свернула и они скрылись из виду, я снова спрыгнул на землю и принялся возиться с седлом. Я ждал, надеясь, что мое отсутствие останется незамеченным, – непогода разыгралась вовсю. Когда никто не вернулся, чтобы посмотреть, почему я отстал, я вывернул плащ, вскочил в седло и направил лошадь в противоположную сторону.

Памятуя о просьбе Чейда, я спешил, но в пути возникали непредвиденные задержки. Мне пришлось ждать утреннего парома через реку Бакк, а потом ветры, ураган и лед, который покрыл веревки и палубу, замедлили нашу погрузку и переправу. С другой стороны, я обнаружил, что дорога стала шире и находится в лучшем состоянии, чем я помнил. Да и движение теперь было значительно оживленнее. Около тракта вырос маленький, но заметно процветающий торговый городок с тавернами и домами, выстроенными на сваях, вне досягаемости приливов и бурь. К полудню я оставил его далеко позади.

Мое путешествие домой прошло без приключений. Несколько раз я останавливался, чтобы отдохнуть на небольших постоялых дворах, расположившихся вдоль дороги.

Только однажды ночью мне не удалось как следует отдохнуть. Сначала мне снился приятный мирный сон. Тепло камина, семья, которая занимается своими привычными вечерними делами.

Хм. Слезай с колен, девочка. Ты уже слишком большая.

Я никогда не буду слишком большой, чтобы сидеть на коленях у папочки. В голосе слышался смех. Что ты делаешь?

Чиню туфли твоей мамы. Пытаюсь. Вот. Вдень нитку в иголку. Огонь так весело пляшет в камине, что я никак не могу разглядеть ушко. У тебя глаза получше моих.

И тут я проснулся. Меня разбудила волна возмущения из-за того, что папа стал хуже видеть. Я попытался об этом не думать, проваливаясь назад в сон, который окружил защитными стенами.

Казалось, никто не обращал на меня внимания. Я потратил довольно много времени на воспитание Вороной, и мы множество раз проверяли, кто из нас упрямее. Погода по-прежнему была отвратительной, ночью шел мокрый снег. Днем же, когда непогода немного отступала, бледное водянистое солнце растапливало снег, превращая его в слякоть и грязь, а к утру все это замерзало.

Впрочем, это путешествие казалось мне тяжелым не только из-за погоды. Со мной не было моего волка, который отправлялся вперед на разведку, чтобы посмотреть, не поджидают ли нас какие-нибудь неприятности, а потом возвращался проверить, нет ли погони. Теперь я мог рассчитывать лишь на себя и свой меч. Я чувствовал себя обнаженным и неполноценным.

В тот день, когда я выехал на тропу, ведущую к моей хижине, солнце пробилось сквозь облака. Снегопад решил немного отдохнуть, и теплые лучи превратили дорогу почти в непроходимую грязь. То и дело из леса доносились глухие удары – деревья сбрасывали с ветвей тяжелый груз мокрого снега. Я не заметил никаких следов на тропе, если не считать заячьих, и сделал вывод, что вряд ли здесь кто-нибудь побывал с тех пор, как испортилась погода. У меня немного поднялось настроение.

Однако, когда я добрался до своей хижины, мне снова стало не по себе. Я сразу понял, что здесь кто-то был. Дверь в дом была распахнута настежь. Под снегом я разглядел мебель и мои вещи, которые кто-то вышвырнул из дома и свалил в кучу прямо во дворе. Тут и там валялись куски бумаги, присыпанные свежим снегом. Забор вокруг огорода и амулет Джинны превратились в кучу щепок.

Я сидел на лошади, окруженный пронзительной тишиной, и старался отключиться от внешнего мира, пока мои глаза и уши собирали необходимую информацию. Затем я спрыгнул на землю и направился к хижине.

Внутри было пусто, темно и холодно. У меня зашевелились какие-то воспоминания, а потом неприятное ощущение помогло вернуться в прошлое – я вспомнил, как смотрел на дом, в котором побывали «перекованные». В тусклом свете уходящего дня я разглядел на полу следы свиных копыт, – видимо, любопытные животные заглянули внутрь. А еще кто-то в очень грязных сапогах много раз входил и выходил из хижины.

Они взяли то, что представляло хоть какую-то ценность и что можно было унести. Одеяла с кроватей, копченое мясо, висевшее на балках, все мои припасы, горшки и кастрюли для приготовления пищи – все исчезло. Кое-какие из свитков использовали, чтобы растопить очаг. Кто-то здесь вволю попировал нашими с Недом запасами на зиму. В очаге я заметил рыбные кости и понял, кто навестил мою хижину. Помогли и следы свиней.

Рабочий стол продолжал стоять на своем месте; зачем моему неграмотному соседу письменный стол? Впрочем, чернильницы были перевернуты, а свитки раскрыты, но потом отброшены в сторону. Это меня обеспокоило. В таком невероятном беспорядке я не мог определить, каких из них не хватает. И не знал, приходили ли сюда Полукровки после моего соседа, который так сильно любит свиней. Карта Верити криво висела на стене, и я удивился облегчению, которое испытал, обнаружив, что она цела. Я и не знал, что она представляет для меня такую ценность. Я снял ее и свернул в трубочку, а потом, не выпуская из рук, отправился оценить урон, причиненный моему дому. Сначала я заставил себя внимательно изучить все комнаты и курятник и лишь потом принял решение о том, что́ заберу с собой.

Из сарая, где жил пони, унесли запас зерна и все инструменты. Моя мастерская превратилась в руины. Вряд ли это дело рук Полукровок. Теперь я уже не сомневался, что мою хижину навестил весьма неприятный тип, живший по соседству. Он держал свиней и однажды обвинил меня в том, что я украл его поросенка. Когда я в спешке уезжал отсюда, я велел Неду отдать ему наших кур – разумеется, совсем не из благородных побуждений, просто я знал, что он будет их кормить ради яиц, которые они несут. Мне показалось, что так будет для них лучше.

Наверное, он сообразил, что я собираюсь отсутствовать долго. Я стоял, в ярости сжав кулаки, и оглядывал свой маленький сарай. Я знал, что больше сюда не вернусь. Даже если бы все инструменты оказались на месте, вряд ли я забрал бы их с собой. Зачем мне теперь мотыга или тяпка? Однако меня возмутил сам факт кражи. Все мое существо наполнило нестерпимое желание отомстить, хотя я прекрасно понимал, что у меня нет времени и что вор, вероятно, оказал мне услугу, забравшись в мой дом до Полукровок.

Я завел Вороную в сарай и дал ей жалкие остатки сена, которые мне удалось собрать. Потом достал для нее ведро воды из колодца. А затем занялся спасением и уничтожением собственного имущества.

В большой куче под снегом я обнаружил кровать, стол, стулья и несколько полок. Наверное, он собирался вернуться за ними позднее, с телегой. Я решил их сжечь. Я стряхнул с мебели снег, с сожалением посмотрел на атакующего оленя, которого Шут вырезал на столешнице, а затем отправился в дом, чтобы взять что-нибудь на растопку. Набитый соломой матрас с моей кровати отлично сгодился для этой цели, и очень скоро около дома пылал громадный костер.

Я постарался делать все как можно методичнее. Пока было светло, собрал свитки и манускрипты, выброшенные во двор. Часть из них безнадежно пострадала от сырости, другие были порваны и затоптаны грязными копытами, часть превратилась в обрывки. Помня слова Чейда, некоторые я разгладил и свернул, но большинство отправил в огонь. Потом я принялся разгребать ногами снег и прекратил это неблагодарное занятие, только убедившись, что во дворе не осталось ничего.

Начало смеркаться, и я развел в хижине огонь, чтобы немного согреться, да и свет мне не помешал бы. После этого я занялся самим домом. Большая часть моих вещей отправилась прямо в огонь – старая рабочая одежда, письменные принадлежности и все остальное. К вещам Неда я отнесся милосерднее. Он наверняка захотел бы сохранить свой волчок, который так любил в детстве. Из старого плаща я сделал мешок и сложил туда то, что решил взять с собой. Потом уселся у огня и принялся изучать свитки, оставшиеся в доме. Их оказалось гораздо больше, чем я ожидал и чем мог унести в Олений замок.

Сначала я отложил в сторону те, что написал не сам. Разумеется, я не мог оставить здесь карту Верити. Вскоре к ней присоединились манускрипты, приобретенные мной во время странствий или привезенные Старлинг. Кое-какие из них были очень старыми и редкими. Я обрадовался, что с ними ничего не случилось, и дал себе слово сделать копии по возвращении в Олений замок. В остальном я вел себя совершенно безжалостно. Я просмотрел все, что написал. Травники с подробными иллюстрациями отправились в огонь. В них не было никакой необходимости, я все прекрасно помнил и в случае нужды мог легко восстановить. Я решил сохранить лишь один или два.

Вопреки всякому здравому смыслу я все-таки положил в мешок свои записки, посвященные тому времени, что я провел в горах, – в этих бумагах среди прочего содержались и мои размышления о собственной жизни. Когда я просматривал некоторые из них, мне стало стыдно. Приторная, несерьезная, наполненная жалостью к самому себе и рассуждениями о собственной значимости писанина – вот что представляли собой мои труды. Кем же я был, когда писал их?

Мои записи, посвященные Силе и Дару, отправились в мешок, а вслед за ними длинное описание нашего путешествия в горы и королевство Элдерлингов, где Верити стал драконом. Бездарные стихи о Молли пожрал огонь, за ними последовали тетради, в которых я учил Неда писать и считать. И все равно бумаг оказалось очень много. Тогда я просмотрел их во второй раз, подвергнув более суровой критике, и вскоре смог закрыть футляр для свитков.

Тогда я встал и, закрыв глаза, задумался: что я забыл? Может быть, остались еще какие-нибудь записи, о которых я не помню? Вскоре я понял, что это бесполезно. Кое-что мне хватило ума уничтожить через несколько дней после того, как оно было написано. Что-то я отдал Старлинг, чтобы она отвезла Чейду. Понять, пропало ли что-нибудь, я не мог. Попробуйте вспомнить все, что вы написали за пятнадцать лет, – уверен, вряд ли вам это удастся.

Поверял ли я когда-нибудь бумаге историю о времени, проведенном с Черным Рольфом и представителями Древней Крови? Я знал, что писал об этом, но не помнил, в отдельном ли свитке или рассказ о тех нескольких месяцах является частью какого-нибудь другого. Кроме того, мне было неизвестно, какие бумаги использовал мой сосед, чтобы развести огонь. Я вздохнул, понимая, что вынужден сдаться. Я сделал все, что мог. В будущем я обещал себе быть осторожнее.

Я вышел во двор и подтолкнул в костер торчащие в разные стороны куски мебели. Сильный ветер и снег вскоре его погасят, но атакующего оленя уже давно слизало пламя. Остальное не имело для меня значения. Вернувшись в хижину, я снова прошел по комнатам, где прожил столько лет. Я не оставил здесь ничего личного, само мое присутствие теперь в прошлом. Я хотел было сжечь и хижину, но потом решил не делать этого. Она стояла здесь, когда я пришел, пусть стоит и дальше. Может быть, какой-нибудь бесприютный бродяга найдет ее и будет счастлив обрести дом.

Я снова оседлал Вороную и вывел ее на улицу. Потом прикрепил к седлу футляр со свитками и вещи Неда и еще два плотно закрытых горшка – один с молотой эльфийской корой, а другой с карримом. Затем вскочил на Вороную и оставил за спиной эту часть своей жизни. Костер, в котором горело мое прошлое, отбрасывал причудливые тени на дорогу, где металась набирающая силу буря.

VII
Уроки

Вот как создаются лучшие круги магов Силы, где все действуют заодно. Позвольте мастеру Силы самому выбрать учеников. Пусть их будет не менее шести человек, хотя большой круг лучше поддается обучению. Пусть мастер собирает их ежедневно – не только для уроков, но и для совместных трапез и развлечений. Будет неплохо, если они поселятся вместе, при условии, что это не приведет к соперничеству и вражде. Разрешите им проводить друг с другом как можно больше времени, пусть между ними возникнут дружеские связи, и в конце первого года обучения круг организует сам себя. Тех учеников, которые так и не сойдутся с другими, следует отправить к королю, чтобы они служили ему поодиночке.

Некоторым мастерам трудно просто наблюдать, как складывается круг. Велико искушение объединить лучших с лучшими, избавиться от тех, кто слишком медлителен или, напротив, горяч. Но опытные мастера Силы воздерживаются от вмешательства, ведь только сами члены круга знают, как они могут дополнить друг друга. Тот, кто кажется ограниченным и тупым, может обеспечить надежность, помешает кругу принимать необдуманные решения. А излишне темпераментный маг часто оказывается способным на неожиданные озарения. Так пусть каждый круг формируется самостоятельно, выбирая собственного лидера.

Перевод Трикни из рукописи мастера Силы Оклифа «Круг»

– Где ты был? – резко спросил Дьютифул, входя в башню.

Он плотно затворил за собой дверь и остановился на середине комнаты, скрестив на груди руки. Я не торопясь встал с кресла Верити и оторвал взгляд от бесконечной череды бегущих волн. На лице моего принца проступили нетерпение и раздражение. Не самое лучшее начало отношений между учителем и учеником. Я вздохнул. Не стоит подливать масла в огонь. И я заговорил спокойно и доброжелательно:

– Доброе утро, принц Дьютифул.

Подобно молодому жеребчику, он едва не встал на дыбы, но сумел взять себя в руки и, глубоко вздохнув, решил начать заново.

– Доброе утро, Том Баджерлок. Прошло немало времени с нашей последней встречи.

– Важные дела заставили меня на некоторое время покинуть замок. Мне удалось их завершить, и я рассчитываю, что до конца зимы почти полностью буду в вашем распоряжении.

– Благодарю. – Но тут его раздражение прорвалось наружу. – О большем я и просить не могу.

– Почему же, можете. Но едва ли сумеете получить.

Тут на лице юноши появилась улыбка Верити, и он добавил:

– Откуда ты только взялся? Никто не осмеливается так говорить со мной.

Я сделал вид, что неправильно понял вопрос.

– Мне пришлось отправиться в свой старый дом, чтобы разобраться с накопившимися за долгие годы вещами. Не люблю оставлять дела незаконченными. Теперь все в порядке. Я здесь и готов вас учить. Когда начнем?

Вопрос вывел его из равновесия. Он оглядел комнату. Чейд позаботился о том, чтобы в башню доставили новую мебель, – с тех пор как Верити Силой сдерживал отсюда натиск красных кораблей, в башне стало тесновато. Внес свою лепту и я, повесив на стену карту Шести Герцогств, сделанную рукой Верити. В центре комнаты стояли большой стол из тяжелого темного дерева и четыре массивных кресла. Я пожалел людей, которым пришлось затаскивать мебель наверх по узкой винтовой лестнице.

Возле одной из наклонных стен башни стоял высокий стеллаж, забитый свитками. Я не сомневался, что Чейд заявит, будто сложил их в идеальном порядке, но мне не дано было понять логику, следуя которой он рассортировал манускрипты. Кроме того, в комнате находилось несколько закрытых на замки сундуков, где хранились свитки Солисити, мастера Силы. Мы с Чейдом считали, что они слишком опасны, чтобы оставлять их без присмотра. Даже сейчас у входа в башню стоял часовой с приказом никого не впускать в комнату – кроме советника Чейда, принца и королевы. Мы больше не хотели терять контроль над библиотекой.

Много лет назад, когда мастер Солисити умерла, все манускрипты перешли в распоряжении Галена, ее ученика. Он стал мастером Силы, хотя и не закончил обучения. Считалось, что он научил принцев Чивэла и Верити всему, что следовало знать о древней магии Видящих, но мы с Чейдом подозревали, что Гален сознательно сократил курс. С тех пор он не брал учеников, пока король Шрюд не потребовал создать круг Силы. Гален никого не допускал до свитков, а потом и вовсе заявил, что библиотека – всего лишь миф. После его смерти нам не удалось найти даже ее следов.

Каким-то образом свитки оказались в руках Регала Претендента. После его смерти манускрипты вернулись к королеве, которая поручила заботиться о них Чейду. Мы подозревали, что раньше свитков было значительно больше. Чейд предполагал, что лучшие манускрипты о Силе, драконах и Элдерлингах были проданы торговцам с Внешних островов в самом начале войны с красными кораблями. Не вызывало сомнений, что ни Регал, ни Гален не испытывали особой любви к Прибрежным герцогствам, страдавшим от набегов островитян.

Возможно, они не решались напрямую вступить в торговлю с нашими врагами, но, так или иначе, продажа свитков позволила Регалу стать обладателем крупной суммы денег. К тому времени, когда казна Шести Герцогств опустела, Регал не нуждался в деньгах – его придворные купались в роскоши. Так пираты красных кораблей узнали о Силе. Впрочем, сведения об использовании черных монолитов Силы они получили в другом месте. Не исключено, что и о том, как «перековывать» людей, пираты вычитали в одном из манускриптов. Теперь мы с Чейдом уже ничего не можем доказать.

Голос принца вернул меня к действительности.

– Я думал, ты все уже спланировал. С чего начать и прочее…

Неуверенность в голосе мальчика вызвала у меня сострадание. Мне хотелось успокоить его, но я решил быть с ним честным.

– Возьми кресло и присядь рядом со мной, – предложил я, устраиваясь в кресле Верити.

Он удивленно посмотрел на меня, потом пересек комнату, взял одно из тяжелых кресел и подтащил к окну. Я молчал, дожидаясь, когда он сядет. Пока Дьютифул будет моим учеником, я забуду о его титуле и в башне буду обращаться с ним как с обычным мальчишкой, а не как с принцем. В последний момент меня вдруг охватили сомнения: а вдруг откровенность подорвет мой авторитет? Однако я тряхнул головой и заговорил:

– Мой принц, около двух десятков лет назад я сидел здесь, на полу, у ног твоего отца. Он занимал это кресло. Верити смотрел на море и использовал Силу. Верити безжалостно эксплуатировал свой талант, применяя Силу против врагов и не думая о вреде, который наносил своему здоровью. Отсюда силой мысли он устремлялся далеко в море, находил красные корабли еще до того, как они добирались до наших берегов, и вводил в заблуждение моряков, сбивал их с курса или внушал капитанам ложную уверенность, что погода не переменится. И в результате многие красные корабли разбивались о скалы или гибли в шторм.

Уверен, ты слышал о мастере по имени Гален. Ему поручили подготовить круг Силы, группу обученных магов. Предполагалось, что этот круг направит все свои способности на помощь королю Верити в борьбе с красными кораблями. Гален действительно создал круг, но они предали истинного короля и перешли на сторону Регала, честолюбивого младшего брата Верити. Они постоянно мешали твоему отцу. Задерживали сообщения или вовсе их не передавали. В результате твой отец часто выглядел глупо, пошли разговоры о том, что он не справляется со своими обязанностями. Ради того чтобы герцоги отвернулись от Верити, круг Галена помогал пиратам красных кораблей убивать или «перековывать» ни в чем не повинных людей.

Принц ловил каждое мое слово. Я же не мог честно посмотреть ему в глаза. Мой взгляд блуждал по бурному морю за окном. Наконец я собрался с духом и заставил себя пройти по тонкой границе между ужасной правдой и трусливой ложью.

– Я стал одним из учеников Галена. Он презирал меня, из-за того что я рожден вне брака. Я старался изо всех сил, но он оказался жестоким и несправедливым наставником. Гален старался утаить от меня тайны Силы, превращая обучение в сплошные издевательства. Мне удалось постичь лишь основы древней магии, не более. Я не мог развивать свою Силу, поэтому был обречен на поражение. Он изгнал меня вместе с другими учениками, не прошедшими испытаний.

И тогда я снова стал исполнять обязанности слуги. Когда твой отец работал особенно напряженно, еду приносили ему в башню. Обычно это делал я. Однажды мы совершенно случайно обнаружили, что, хотя я сам не могу управлять Силой, Верити удается черпать ее у меня. Позднее, в те редкие часы, когда у него появлялось свободное время, он кое-чему меня научил.

Я замолчал и повернулся к Дьютифулу. Темные глаза принца неотступно наблюдали за мной.

– А когда он отправился на север, ты его сопровождал?

Я покачал головой и честно ответил:

– Нет. Я был слишком молод, и Верити мне не позволил.

– И ты не попытался последовать за ним позднее?

Он не мог мне поверить, в своем воображении Дьютифул уже поставил себя на мое место. Следующие слова дались мне с огромным трудом.

– Никто не знал ни куда отправился Верити, ни какие дороги он выбирал. – И я вновь замолчал, надеясь, что Дьютифул больше не станет задавать вопросы, – мне совсем не хотелось ему лгать.

Принц отвернулся от меня и посмотрел на море. Он не мог скрыть своего разочарования.

– Быть может, если бы ты был рядом с ним, события развивались бы по-другому.

Я часто убеждал себя, что в этом случае королева Кетриккен не пережила бы правления Регала в Оленьем замке. Но я лишь ответил:

– Я и сам часто размышлял об этом, мой принц. Но никому не дано узнать, как все повернулось бы, если бы я последовал за Верити. Возможно, мне удалось бы ему помочь, но, скорее всего, я лишь стал бы ему помехой. В те времена я был слишком юным, нетерпеливым и порывистым. – Вздохнув, я постарался направить разговор в нужном мне направлении. – Я хочу, чтобы ты знал: я не мастер Силы. Мне не удалось изучить все манускрипты… Я читал лишь некоторые из них. В определенном смысле мы оба ученики. Я постараюсь извлечь из свитков как можно больше сведений, одновременно обучая тебя основам, которые мне известны. Нам предстоит долгий и опасный путь. Ты меня понял?

– Понял. А как насчет Дара?

Сегодня я не хотел обсуждать этот вопрос.

– Я научился пользоваться своим Даром самостоятельно – как и ты. Это произошло случайно – я неожиданно оказался связанным со щенком. Только в зрелом возрасте мне довелось встретить человека, который помог привести в порядок мои отрывочные сведения о Даре. И вновь время сыграло против меня. Я многому научился, но далеко не всему… Честно говоря, мои знания о Даре далеки от совершенства. Поэтому и здесь моя помощь будет ограниченна. Твой учитель Дара и сам не слишком сведущ в его тайнах.

– Твоя уверенность в себе не слишком вдохновляет, – мрачно пробормотал Дьютифул и вдруг рассмеялся. – Хорошенькая парочка из нас получится – двое хромых, бредущих в темноте. И когда же мы начнем?

– Боюсь, мой принц, сначала нам придется вернуться назад. Необходимо отказаться от неверных навыков, которыми ты овладел самостоятельно. Тебе известно, что, пытаясь использовать Силу, ты мешаешь ее с Даром?

Дьютифул недоуменно посмотрел на меня.

– Ладно, – вздохнул я. – Первым делом постараемся отделить один вид магии от другого.

Как будто я знал, как это сделать. Честно говоря, я не был уверен, что и сам не путаю два различных вида волшебства.

– Я хочу начать с основ науки Силы. Чтобы избежать путаницы, давай на время забудем о существовании Дара.

– А ты знаешь еще кого-нибудь, кто был бы таким же, как мы?

Я потерял нить разговора.

– О чем ты?

– О людях, которые владеют Силой и Даром одновременно.

Я задумался. Правда или ложь? Я выбрал правду.

– Мне кажется, однажды я встретил такого человека, но тогда этого не понял. Думаю, он и сам не знал, что делает. Я посчитал, что он чрезвычайно одарен. Однако потом нередко задавал себе вопрос, какую часть из моих разговоров с Ночным Волком он понимал. Подозреваю, что он владел Силой и Даром, но полагал, что они едины, и применял одновременно.

– Кто он такой?

Мне не следовало отвечать на его вопросы.

– Это было много лет назад. Именно он помог мне овладеть Даром. А теперь займемся тем, ради чего мы сюда пришли.