Текст книги "Уроки семейной мудрости от монаха, который продал свой «феррари»"

– Из твоих слов вытекает, что деловые люди действуют неправильно. Они напрасно гоняются за деньгами?

– Вот именно. Деньги не должны быть основной целью. Они не охотничья добыча, чтобы их преследовать. Деньги – это всего лишь «побочный продукт», который появится в твоей жизни, как только ты изменишь свои приоритеты и поставишь на первое место помощь окружающим. В широком смысле: помогай им жить лучше, воплотить то, о чем они мечтают, и ты разбогатеешь. Как замечательно сказал Виктор Франкл: «Успех, подобно счастью, нельзя добыть или поймать. Он может только прийти сам как следствие чего-то другого. Он не может быть самоцелью, лишь побочным эффектом твоей преданности делу всей твоей жизни, пусть маленькому, но важному». – Джулиан помолчал и добавил: – В Индии, в окружении просветленных, мудрых и человеколюбивых, я осознал, что у каждой жизни есть высшая цель.

– Что, правда?

– Истинно так, сестренка. Все мы пришли в этот мир не просто так, а чтобы совершить подвиги и сделать мир лучше, каждый – по-своему. Недавно мне попалась цитата из Джеймса Дулиттла, генерала ВВС США: «Нас отправили в этот мир не просто так, а с важной миссией. Она состоит в том, чтобы сделать мир лучше. А потому все мы должны быть активными и ответственными членами общества. Если благодаря нашим стараниям Земля станет лучше, чем была до нашего рождения, значит, мы исполнили свое высшее предназначение».

– Тогда почему так мало людей открывают для себя высшее призвание? Почему так много несчастных, не сумевших реализоваться?

– Потому что мы слишком заняты тем, чтобы копить разное барахло, гоняться за заработком, и потому что нам некогда подумать о Подлинно Важном. Знаешь, тут очень кстати будут слова одного дзэнского наставника: «Все стараются получить и накопить побольше, а я каждый день стараюсь жить попроще». Если бы мы только замедлили шаг, нажали кнопку «пауза» и на время прекратили гонку, то смогли бы посмотреть на себя и жизнь со стороны, шире, осознать ее истинный масштаб. Вот тогда мы бы поняли, зачем нас отправили в этот мир и что нам надлежит делать. Я знаю, ты сейчас слышать не можешь о самолетах, но у меня в запасе образное выражение про самолет, так что потерпи – я должен им с тобой поделиться.

– Ты прав, меня трясет от одного упоминания о самолетах, но все равно продолжай.

– Кэти, не волнуйся. Я беседовал с твоим лечащим врачом и с другими врачами из числа моих друзей, лучшими в стране. Они читали твою историю болезни, видели рентгеновские снимки. Все в один голос говорят, что ты поправляешься, что скоро ты будешь на ногах, что процесс выздоровления идет полным ходом. Я знаю, ты пережила настоящую трагедию, и поверь – я здесь, чтобы помочь тебе, а не чтобы мучить. Но все-таки метафора про самолет нужна, уж извини, потому что с ее помощью я хочу тебе кое-что объяснить. Итак, представь, что ты летишь в самолете на высоте 35 000 футов. Если ты посмотришь из иллюминатора, то у тебя будет полная картина земли внизу. А если ты смотришь вокруг, стоя на земле, то иногда за деревьями не видишь леса. Понимаешь? Уловила?

– Да, ясно. Нужно подняться повыше и тогда увидишь картину в целом.

– Умница. Поэтому нужно как можно чаще прекращать гонку, подниматься над суетой и смотреть на жизнь в целом.

– Нужно чаще летать? – в недоумении спросила я.

– Да нет же! Я к тому, что нужно чаще подниматься над суетой, и тогда увидишь целиком всю свою жизнь и поймешь, какое место в ней занимаешь и как жить, и в чем твои приоритеты. Нужно чаще смотреть на себя и жизнь со стороны, с высоты птичьего полета, тогда ты сможешь своевременно исправить дело, если взяла неверный курс. Тогда ты достигнешь цели. А большинство людей никогда не поднимается над суетой и так и мчится неверным курсом, не понимая своих приоритетов. Или поднимается, но слишком редко. Мыслительница Джоанна Смит Берс сказала: «Нам надо определить собственные приоритеты: что для нас самое ценное, важное, дорогое, каковы мечты, которые влекут нас вперед, и строить свою жизнь на этих приоритетах. Это нужно не только для того, чтобы прожить и выдержать очередной день. Каждый день должен становиться ступенькой на пути к какому-то важному достижению, мечте всей нашей жизни. Мы должны отвечать за свои поступки и судьбу и за мир, в котором живем. Тогда мы будем жить в ладу с собой и миром».

– Да… – задумчиво протянула я. Эти слова нашли отклик в моем сердце. Никогда раньше не было афоризма или цитаты, которые бы так задели меня за живое. В голове у меня лихорадочно проносились десятки мыслей: я пересматривала всю свою жизнь и вспоминала о приоритетах, которыми пренебрегала слишком долго и упорно. На первый план выступили мысли о семье. Я тосковала по Портеру и Сарите. Я беспокоилась, как там Джон и чем он занят. Я снова начала обещать себе, что изменю свою жизнь, свой график, чтобы уделять детям и мужу больше внимания, – дайте срок, вот только выпишусь из больницы – и начну все с чистого листа! Затем я взглянула на Джулиана, который сидел передо мной. Брат всегда был выдающимся человеком, но теперь он поднялся на удивительную высоту, не сравнить с ним прежним. Былой Джулиан был обаятельным, хватким, смекалистым. Новый Джулиан был просветленным и умудренным. И таким он мне нравился еще больше.

– На чем ты остановился? Ты рассказывал, как стал просить у наставников высшей мудрости? А что было дальше, Джулиан?

– А дальше я узнал кое-что потрясающее и открыл в себе такие грани, о которых и помыслить не мог, – Джулиан вольготно расположился в кресле для посетителей, вытянув длинные ноги и закинув руки за голову. В глазах у него плясали живые искорки, выражение лица ежесекундно менялось. Я слушала его, как загипнотизированная, и ловила каждое слово как откровение.

– Несколько месяцев я добирался на север Индии. До меня доходили слухи, что где-то на заснеженных вершинах Гималаев живут удивительные монахи. Легенда гласила, что это мудрецы, каких не видывал свет. Их называли «Великие мудрецы Сиваны». «Сивана» на местном наречии означает «оазис просветления». Так вот, эти отшельники будто бы разработали какое-то поразительное учение, которое позволяет достичь небывалых высот владения собой, просветления, самореализации и осознанности. На основе древней мудрости, уходившей корнями в глубь веков, монахи создали практический кодекс – свод правил, по которому они живут, и жизнь их исполнена высшего смысла, душевного покоя и в то же время радости и счастья. Только вот незадача: ни одна живая душа не знала, как отыскать этих отшельников. Поговаривали, что многие страждущие отправлялись на поиски, но погибали на заснеженных склонах суровых Гималаев.

Джулиан налил себе чаю в мою чашку, отхлебнул и продолжал свой рассказ.

– Но ты же меня знаешь, я всегда был рисковым парнем, – улыбнулся он. – Недаром папа говаривал нам: «На закате дней мы будем сильнее всего жалеть о том, что вовремя не рискнули, что струсили и упустили прекрасные возможности». Помни, Кэти, на одной чаше весов лежит страх, но на другой чаше всегда лежит свобода. В общем, я махнул рукой на осторожность, оставил страхи и отправился в Гималаи, исполненный решимости отыскать таинственных монахов, чего бы мне это ни стоило. Я положил себе во что бы то ни стало добраться до источника высшей мудрости. Не найду монахов – значит, умру в поисках, так тому и быть, решил я. По крайней мере, я попытаюсь их найти. Много дней и ночей провел я в пути, карабкаясь по острым неприступным скалам и поднимаясь все выше в горы. Неоднократно я оказывался на краю гибели, терпел страдания и лишения, но не сдавался, потому что там, в Гималаях, встретился с небывалой красототой, какой больше нет нигде в мире. Суровая и простая красота гор проникла мне в самое сердце. В моей душе совершался переворот. Я ощущал себя частью огромного мира, Вселенной, ощущал себя песчинкой. Однако у меня не было ощущения собственного ничтожества или бессилия, и я продолжал путь, несмотря на адскую усталость. Мне придавала сил надежда, что я уцелею и все-таки отыщу мудрых монахов. Ты ведь знаешь, я всегда полагал, что упорство – это качество, которое всякому должно пестовать в себе, чтобы воплотить мечты всей своей жизни. Как сказал Анатоль Франс: «Некоторые добиваются успеха, потому что им так предназначено судьбой, а некоторые – потому что упорно стремятся к этому».

Я шел и шел, поднимаясь все выше и выше, иногда полз, иногда карабкался… Однажды я завидел вдалеке человеческую фигуру в пламенном плаще, увенчанном темно-синим капюшоном. Я глазам своим не поверил: человек, здесь, в горах, один-одинешенек! Каким ветром и зачем его сюда занесло? Я окликнул его, но путник не остановился, а продолжал подъем в гору, да так проворно, что я диву давался. Я снова позвал его во весь голос, и тогда путник побежал со всех ног. Плащ его развевался на ветру, а лицо по-прежнему пряталось под капюшоном.

– Друг мой, постойте! – кричал я. – Остановитесь, помогите мне! Я ищу монахов Сиваны, мудрецов с вершин Гималаев! Но я, кажется, заблудился!

Человек в огненном плаще остановился. Запыхавшись, я нагонял путника, он обернулся и пошел мне навстречу. Луч солнца ударил ему в лицо. Я ахнул. То был, без сомнения, мужчина, но престранного вида.

Ему было под шестьдесят, но загорелое лицо его выглядело моложавым и гладким. Он весь лучился здоровьем и силой – крепкий, стройный, подтянутый. А осанка у него была поистине королевской. Я до сих пор вижу перед собой его глаза, они смотрели так пронизывающе, что тогда я растерялся и вынужден был потупиться. В тот миг я понял, что поиски мои подошли к концу и увенчались успехом, ибо передо мной, без сомнения, стоял один из Великих Мудрецов, отшельников Сиваны. Поэтому я, не таясь, излил ему свое сердце – объяснил, что завело меня в такую даль и глушь, и взмолился о помощи. Я рассказал ему все о своей прошлой жизни и о том, что побудило меня, рискуя собой, отправиться на поиски гималайских мудрецов. Я описал ему, как гонялся за успехом, как разбогател, как стал звездой в адвокатских кругах, как роскошествовал, как пережил страшную трагедию – смерть дочери. «Умоляю, – сказал я, – возьмите меня с собой, отведите в общину гималайских мудрецов и позвольте припасть к источнику вашей мудрости, чтобы я зажил новой, чистой и просветленной, полноценной и осмысленной жизнью».

Монах внимательно и сосредоточенно выслушал Джулиана, но не проронил ни слова. Джулиан не знал даже, понял ли его незнакомец. Но затем монах протянул руку и тронул Джулиана за плечо.

– Если ты и вправду от всего сердца хочешь постигнуть мудрое учение о том, как правильно жить, то мой долг – помочь тебе. Я никогда не отказываю тем, кто приходит за помощью. Помогать страждущим – один из наших священных обетов, особенно дорогой моей душе. Да, ты прав, я и впрямь один из отшельников, которых ты искал так долго и упорно. Ты – первый, кто нашел нас за много лет, потому что проявил настойчивость и упорство. Поздравляю, о чужеземец. Видно, ты действительно был выдающимся юристом в своем краю, – с усмешкой добавил монах.

Он повел Джулиана в потаенную горную обитель, где жили его собратья. Монах сказал, что гостя примут с распростертыми объятиями и научат древней мудрости, познать которую он так горячо стремится. Это учение было передано монахам их предшественниками и насчитывало не одну сотню лет.

– Однако монах сразу же поставил передо мной одно условие, – серьезно сказал Джулиан. – Я до сих пор помню его слова: «Прежде чем я отведу тебя в нашу тайную обитель и поделюсь нашим общим знанием, пообещай мне кое-что исполнить. Хотя мы в нашей тайной горной обители живем уединенно, хранимые магией гор, но мы не отрезаны от мира, и нам ведомо, что творится там, откуда ты прибыл. Мы знаем, что люди разучились жить достойно и по-доброму, разучились любить, разучились ценить то, что по-настоящему важно. Они принесли высший смысл в жертву выгоде и прибыли, они гоняются за деньгами. Семья перестала быть главной ценностью, и потому страдают взрослые и дети. Люди перестали уделять внимание личностному росту, духовному обновлению, им жаль времени на то, чтобы лелеять самые драгоценные из человеческих взаимоотношений – подлинную любовь и дружбу. Забыли они и о маленьких радостях жизни, например о волшебстве детского смеха, о великолепии рассвета, а ведь эти радости и есть самое важное в жизни. Я всей душой чувствую, что люди в том краю, откуда ты прибыл, чужеземец по имени Джулиан, заслуживают достойной, счастливой, осмысленной жизни. Я знаю, что для всех этих людей еще не утрачена надежда изменить себя, и чутье подсказывает мне, что надежду эту принесешь им ты. Сейчас ты поживешь с нами в тайной горной обители и усвоишь нашу премудрость, наш древний кодекс, помогающий стать самому себе властелином. Ты узнаешь много нового о мощи и способностях человеческого духа, который способен стать силой добра в хаосе современной жизни. Ты откроешь для себя, как стать сильнее, здоровее, жизнерадостнее и мудрее, чем был. Ты также начнешь понимать, как важны богатые и глубокие взаимоотношения для полноценной жизни, и освоишь уникальные способы, помогающие вернуть подлинную любовь.

– Любовь? – переспросил Джулиан, пораженный тем, что монах-отшельник говорит о любви.

– Да, ты не ослышался, – откликнулся монах. – Нам всем нужно больше любви в жизни. Кстати, чем больше ее будет, тем лучше станет мир. Но, прежде чем ты впитаешь нашу мудрость и познакомишься с моими собратьями, дай мне слово, что все наши уроки ты передашь людям в твоих краях. Обещай, что понесешь свет нашего учения на Запад, всем твоим страждущим соотечественникам. Передай им наш драгоценный дар, в котором они так остро нуждаются, и они смогут изменить свои жизни к лучшему. Самое важное в жизни не то, что ты от нее получаешь, а то, что ты ей отдаешь. Суть жизни – в помощи людям, в том, чтобы самому стать подарком для этого мира и сделать его лучше, краше, чище. Обещай, что посвятишь всего себя этому древнему, простому и мудрому принципу. Обещаешь?

– Разумеется, я не колеблясь поклялся ему выполнить все, как он сказал, – рассказывал Джулиан. – Мы пустились в путь и через несколько часов очутились посреди невиданного селения. Оно выглядело как порождение фантастического сна и при этом было удивительно красивым. Кэти, я объехал весь мир, но никогда не видел ничего подобного, поверь мне. Все строения, в том числе и храм посреди деревни, были увиты розами.

– Розами? – переспросила я.

– Да, цветущими розами, целыми гирляндами и шпалерами роз. Деревня благоухала. И каждый ее обитатель излучал такую же жизненную силу и благородство, как мой проводник.

Словом, обитель и те, кто там жил, потрясли меня. Я не верил своим глазам и прочим чувствам. Голова шла кругом от аромата роз. Я отыскал это легендарное место с риском для жизни, я долго шел к этой цели, преодолевая препятствия и терпя лишения, и вот я добрался до обители гималайских мудрецов. А теперь мне еще и оказали великую честь – отшельники приняли меня в свои ряды и позволили учиться у них. Я готов был плакать от радости…

Рассказ Джулиана затянулся часа на два, не меньше. Он звучал как приключенческая эпопея, и все же в нем не было ни единого слова неправды. Медсестры на посту почему-то не мешали нам, возможно, почувствовав, что таинственный гость – мой близкий и потому общение с ним поднимет мне настроение и придаст сил. Любопытно, что они подумали о его странном причудливом наряде? Я со смешком решила: пожалуй, они никогда не видели здесь буддийских монахов. Разумеется, мне не терпелось услышать, что же узнал Джулиан в тайной горной обители мудрецов Сиваны. Теперь я поняла, почему он сказал, что прибыл из Индии помочь мне. Джулиан выполнял обещание, данное отшельнику. Джулиан вернулся домой, на Запад, неся свет учения о том, как сделать жизнь счастливой, полноценной и осмысленной. И начать он решил с меня. Я очень надеялась, что Джулиан и правда поможет мне разобраться с моей запутавшейся жизнью, научит, как спасти мой разваливавшийся брак, объяснит, как превратить свой дом в оазис духовности, каким я хотела бы его видеть. Впервые за долгое время я с восторженным трепетом и волнением предвкушала перемены к лучшему. Ощущение пустоты и бессмысленности, которое некогда так терзало меня, растаяло, словно дымка тумана под лучами солнца Джулиан поднялся с кресла.

– Кэтрин, я так рад тебя видеть, – проникновенно сказал он. – Но мне пора. У меня еще есть дела.

– Джулиан, мы так давно не виделись, пожалуйста, не уходи! – взмолилась я.

– Обещаю, я вернусь. Вообще-то я приехал надолго, так что от моего общества ты избавишься еще нескоро, по нраву это тебе или нет. Ты, наверное, уже догадалась, зачем я приехал.

– Выполнить то, что ты обещал отшельникам-мудрецам?

– Совершенно верно. Я знал, что с тобой приключилась беда. Я прочитал в газетах об авиакатастрофе и поспешил к тебе в больницу. Но я и до этого знал, что ты падаешь во тьму. Один из моих бывших коллег рассказал мне, что ты добилась серьезных успехов в бизнесе, но личная жизнь твоя трещит по швам. Твои прелестные детки нуждаются в тебе. Твой моральный долг – научить жить правильно, чтобы они выросли с верной системой ценностей и стали сами себе хозяевами и превратились в мудрых, сильных, полных любви взрослых. Я расскажу тебе, как стать мудрой матерью и получить глубокое моральное удовлетворение от процесса воспитания детей. Я поделюсь с тобой тайнами тибетских отшельников, касающимися взаимоотношений с супругом, и ваша жизнь с Джоном наладится и засияет новыми красками и засверкает новыми гранями. И еще я научу тебя, как упростить ту запутанную жизнь, которую ты ведешь, и достигнуть идеального равновесия и гармонии.

– По-твоему, мне придется отказаться от карьеры? – спросила я.

– Вовсе нет. Я здесь, чтобы научить тебя тому, как получить все радости жизни без ущерба для себя. Поверь, очень даже можно совмещать плодотворную карьеру, где ты делаешь дело всей своей жизни и улучшаешь мир, и семейную жизнь, воспитание детей, общение с мужем, одухотворенный и гармоничный дом. Больше скажу, я обнаружил, что гармоничный и крепкий домашний тыл – это фундамент для успешной карьеры, он подогревает профессиональный пыл.

– Неужели можно преуспевать сразу в обеих сферах жизни? – поразилась я.

– Еще как. – С этими словами Джулиан направился к двери. – Фокус в том, чтобы работать с умом, а не вкалывать, как на каторге. Нужно изменить фокусировку и уяснить, чем ты на самом деле хочешь заниматься, отделив важное от ненужного. Тогда у тебя высвободится время для семьи и для того, чтобы позаботиться о себе, вернуть себе душевную гармонию и радость жизни. Но об этом мы поговорим позже. А сейчас мне пора, у меня назначены разные встречи, – сказал Джулиан с широкой сияющей улыбкой. – Хотел бы я знать, что бы сказали мои былые подружки-модели про мою рясу?

– Ты шутишь?

– Конечно, шучу, Кэти. Я стал человеком, который сам себе хозяин и живет так, как наметил. Мы все должны жить, выполняя свое предназначение. Я теперь живу совсем не так, как тебе помнится по прежним временам. Живу я очень просто, довольствуюсь малым – самым необходимым. Тот повеса и гуляка Джулиан – в прошлом.

– Рада это слышать, братик. Господи, как же я за тебя тревожилась.

– Вот и не тревожься больше. Спасибо, сестричка, ты у меня прелесть. Я тебя обожаю.

На том и простился со мной Джулиан – некогда звезда адвокатских кругов, а ныне просветленный тибетский монах. Он чмокнул меня в лоб и вихрем вылетел за дверь, и шафрановая накидка вилась за ним, как огненный шлейф. Единственным, что теперь напоминало о его посещении, была изящная вещица, которую он оставил у меня на подушке. Золотая бабочка. Я повертела ее в пальцах и увидела, что Джулиан сделал на ней гравировку – такими крошечными буквами, что мне понадобились очки для чтения. Надпись красивым шрифтом гласила: «Кэтрин, твои дети – главная благодать в твоей жизни. Они будут детьми лишь однажды. Пусть они станут для тебя самым важным, и твоя жизнь расцветет. Я рад, что снова дома. Любящий тебя Джулиан».

Первый Секрет Мастерства Лидера
Лидерство в жизни начинается с лидерства в семье

Как жаль, что двадцать пять лет назад не нашлось никого, кто объяснил бы мне: главное в жизни – не преуспеть в профессии, а воспитать детей достойными людьми.

Ребе Гарольд Кушнер

Если бы все дети вырастали согласно тому, какие надежды они подают в детстве, у нас росли бы только гении.

Иоганн Вольфганг Гёте

С тех пор как меня выписали из больницы и я вернулась домой, прошел месяц. К счастью, как и предсказывал Джулиан, я полностью поправилась, ко мне вернулись жизненные силы и энергия, присущая мне в прежние времена. Но в остальном я очень изменилась, а все благодаря моральному потрясению и духовному пробуждению, которое испытала в самолете на высоте в 35 000 футов. Я решила рационализировать свой образ жизни в том, что связано с работой, и обустроила в подвале нашего дома рабочий кабинет. Теперь дорога на работу занимала у меня ровно одну минуту! А ведь раньше приходилось тратить на нее не менее часа. До чего же мне нравилось работать на дому! Ведь я могла проводить деловые совещания или трансатлантические телефонные переговоры прямо в пижаме. Конечно, мои приоритеты сильно изменились, но я по-прежнему обожала свою работу и особенно тот азарт и волнение, которые она мне доставляла. Я была рада, что Джулиан посоветовал мне не бросать ее совсем. Да и лечащий врач поддержал мою идею работать дома, хотя в то же время он настоятельно посоветовал мне заняться спортом и есть здоровую пищу. Так что теперь у меня была новая диета и серьезные спортивные нагрузки. Больше никаких забегаловок, возле которых я тормозила, чтобы перекусить по пути с работы, никакой пиццы и гамбургеров на дом. Поскольку я больше бывала дома, то проводила больше времени с мужем и детьми; я поставила себе цель вернуть то взаимное тепло и приязнь, которые когда-то согревали нашу семью.

В моей жизни произошла и еще одна важная перемена: мой брат Джулиан, некогда владелец одного из роскошнейших особняков в городе, да к тому же ярый приверженец независимости, этот самый Джулиан теперь решил поселиться с нами под одной крышей. Он устроился в маленькой, но светлой и уютной комнатке над гаражом. Как я понимала, Джулиан ни на йоту не отклонялся от собственных принципов, а поскольку он проповедовал скромность в быту и идею «обходись малым», то и придерживался этого правила на практике, в чем я сама убедилась. Правда, порой мне с трудом верилось, что легендарный Джулиан Мэнтл, краса и гордость адвокатуры, потом – странствующий искатель истины, вернулся из своего путешествия по Гималаям, завершил послушничество в монастыре у таинственных мудрецов и теперь тихо и скромно проживает в комнатке над моим гаражом – в стандартной планировке американских домов такую комнатку обычно называют «бабушкиной». Да уж, жизнь щедра на неожиданные повороты, каких не придумает самое буйное воображение!

Должна сказать, что нынешняя жизнь и состояние Джулиана не вызывали у меня печали или жалости. По всему было видно, что ему хорошо. О, разумеется, я печалилась, что в прошлом жизнь нанесла ему столько тяжелых ударов. Шутка ли – потерять в автокатастрофе малютку-дочь. Джулиан не заслужил такого горя. И все же сейчас вид у Джулиана был самый благостный и довольный. Конечно, брат изменился: он больше не шиковал, не носился по городу на сверкающем алом «феррари», продал свой роскошный особняк и преспокойно довольствовался комнаткой, которая по размерам едва превосходила ванную в его бывшем обиталище. Джулиан перестал быть городской знаменитостью, он уже не пировал с молоденькими красотками-моделями по ночам, не якшался с банкирами, для которых слетать на частном самолете в Нассау, чтобы провести вечерок в казино, было раз плюнуть.

У меня сложилось ощущение, что, потеряв, точнее, добровольно расставшись со всеми материальными благами, Джулиан в своей новой жизни приобрел нечто неизмеримо большее. Он излучал здоровье и мальчишеский задор, как в годы юности, но в глазах его светилась мудрость такой глубины, что у меня мурашки бежали по коже. Я бы сказала так: прежнюю сложную жизнь он сменил на самую простую. И это пошло ему впрок, потому что Джулиан больше не страдал от суеты и расстройства, а жил в свое удовольствие и радовался каждой прожитой минуте. Нет, конечно, милость Божья не оставила его. Напротив, он открыл ее для себя и прямо-таки купался в ней.

Как-то раз Джулиан вошел в нашу залитую солнцем кухню и предложил:

– Давай навестим офис «BraveLife.com». – Он только что совершил свою ежеутреннюю пробежку и был полон бодрости и сил. – Я сто лет не был в этом здании, любопытно поглядеть, что новенького в корпоративном мире, – добавил он, имея в виду небоскреб, где располагался офис. Хотя теперь я работала на дому, но все сотрудники фирмы по-прежнему располагались в роскошных кабинетах, которые мы с партнерами арендовали, когда наше начинание стало набирать обороты. Теперь моих партнеров уже не было в живых, но дело их продолжало жить. Мы арендовали два этажа в одном из самых престижных небоскребов города, из окон офиса открывался вид такой красоты и размаха, что дух захватывало. Иногда я наведывалась на работу, но в скором времени обнаружила, что от делового центра города меня с души воротит, и стала по возможности избегать этих поездок.

– Господи, да зачем тебе приспичило туда, Джулиан? – поразилась я. – Ты и с приятелями-коллегами сто лет как не общаешься. Вот уж никогда бы не подумала, что тебя потянет в прежние места, где ты охотился, когда был Мистером Лучшим Адвокатом.

– Вообще-то я уже успел пообщаться кое с кем из приятелей после возвращения с Гималаев, но об этом в другой раз, – загадочно сказал Джулиан. – А сейчас мне нужно в деловой центр.

– Прямо-таки нужно? Зачем? Ты же знаешь, я тебе охотно привезу все, что ни попросишь.

– Да я не ради себя собираюсь в центр. Ради тебя.

– Меня? Но мне там ничего не нужно. Я вообще не люблю там бывать. Мне безумно нравится работать на дому, а в конторе все и без меня прекрасно управляются. И вообще, – спохватилась я, – охрана тебя в таком виде не пропустит, и не мечтай. Да-да, я про твой балахон, который ты упорно напяливаешь каждый день. Он тебе правда так необходим? Соседи вовсю судачат про «монаха, который живет у Крузов». Даже мисс Уильямсон, старушка, которая держит четырнадцать кошек, всегда сидит у себя за шторами и на улицу носа не показывает, и та вчера вышла в садик – я как раз садовничала, – окликнула меня через ограду и спросила: «А что это за монах у вас живет?» По-моему, она на тебя запала, братик, – шутливо прибавила я.

– Она не в моем вкусе, – со смехом парировал Джулиан. – Но в центр мы поедем. Доверься мне, Кэти. Я хочу преподать тебе важный урок, и твоя контора – самое подходящее для этого местечко. Собственно, я хочу преподать тебе пять уроков. Точнее, открыть пять Секретов Мастерства Лидера.

– Что еще за мастерство? Слово какое-то чудное!

– Мастерство – это навык, которым ты мастерски владеешь. Ремесло, искусство или просто какое-то умение. Достигается мастерство упорством, прилежанием и постоянной практикой. В ближайшем будущем я поделюсь с тобой пятью древними и драгоценными секретами мастерства управлять своей жизнью. Можно сказать, что это пять глав философского учения. Они полностью преобразят тебя как мать и сильно изменят твою семейную жизнь к лучшему. Эти пять секретов основаны на учении великих мудрецов Сиваны, моих гималайских наставников. Я прибавил к их премудростям кое-какие свои наработки, – с многозначительной улыбкой растолковал Джулиан. – Сегодня тебе самое время узнать первый секрет мастерства быть лидером в семье.

– А в чем он заключается? – полюбопытствовала я.

– ЛИДЕРСТВО В ЖИЗНИ НАЧИНАЕТСЯ С ЛИДЕРСТВА В СЕМЬЕ, – отчеканил Джулиан.

– Здорово! А дальше как?

– Расскажу, когда доедем до делового центра города, – твердо сказал Джулиан. – Не раньше. Этот секрет можно рассказывать только в идеально подходящей обстановке.

– Уговорил, поедем. Я уже чувствую, что Пять Секретов изменят всю мою жизнь. Интуиция подсказывает. Правда-правда, я всем сердцем чувствую, что премудрость, которой ты готов поделиться со мной так щедро, революционно преобразит мои мысли, слова и поступки. – С этими словами я поспешно схватила ключи от машины. – И, пожалуй, мне пора снова начать рисковать в жизни.

– Молодец, сестренка, меня радует твой боевой дух! Жизнь в том и состоит, чтобы приобретать новые знания и идти на риск, делая высокие ставки, верно? А самый большой риск – это не рисковать.

– Кажется, это изречение Петера Друкера: «Есть риск, на который ты не можешь себе позволить пойти, а бывает риск, на который нельзя не пойти», – вспомнила я.

– Совершенно верно. А задолго до Друкера жил такой античный философ в Древнем Риме, Сенека, так вот он сказал: «Мы не отваживаемся на что-либо не потому, что боимся трудностей. Трудности подстерегают нас потому, что мы недостаточно отважны». Я в своей жизни рискую каждый день, хотя бы и понемногу. Таким образом, я расту и развиваюсь с каждым днем.

– С неделю назад я смотрела фильм «Бездельники», видел его?

– Ой, сестренка, я уже сто лет как кино не смотрел. У нас в гималайском монастыре с кино как-то не очень и видиков негусто, – Джулиан широко улыбнулся. – Но в детстве у меня воздушная кукуруза всегда застревала в зубах, – он разинул рот и показал, где именно, – у него до сих пор была щель между коренными зубами.

– Фу, Джулиан, зачем такие подробности! – пожурила его я. – Ладно, не в том суть. Фильм неплохой. Он как раз о том, как важно время от времени рисковать в разумных пределах, чтобы исполнить свое предназначение в жизни, даже если рисковать нелегко.

– Звучит заманчиво.

– Так говорю же, хороший фильм. По сюжету Паппа Валленда…

– Это знаменитый канатоходец? – уточнил Джулиан с пылким интересом.

– Он самый. Так вот, в фильме приводились его слова: «Жизнь – это минуты, проведенные на проволоке. Все остальное лишь ожидание».

– Прекрасно сказано, честное слово, прекрасно. И сущая правда, Кэти. В жизни все удается тем, кто умеет мечтать с размахом и отважно, кто готов рисковать, чтобы воплотить заветную мечту в жизнь. Такие люди смело глядят в лицо своим страхам, каждый день преодолевают их и храбро сражаются с препятствиями, даже если им очень страшно. Помни: ЛУЧШЕ ОДИН ДЕНЬ БЫТЬ ЛЬВОМ, ЧЕМ ВСЮ ЖИЗНЬ БЕЗОТВЕТНОЙ ОВЦОЙ.