Текст книги "Эмоциональный интеллект человека-оператора. Монография"

Для каждого обследуемого в каждый период тестирования программой производилась запись всех значений расстояния между движущимся объектом и курсором манипулятора – данное расстояние измерялось на каждый такт движения объекта в миллиметрах. Программой также рассчитывались средние значения этого параметра для каждого периода и всего тестирования в целом.

В начале нами оценивалась достоверность различий показателей сенсомоторного компенсаторного слежения между группами женщин-операторов и мужчин-операторов. Нами использовался F-критерий Фишера (α=0,05), поскольку указанные выборки были близки к нормально распределённым, а F-критерий Фишера достаточно устойчив к небольшим отклонениям от нормального распределения. Кроме того, измерение было проведено в интервальной шкале. Вывод о нормальности распределения был сделан на основании того, что асимметрия (A) и эксцесс (E) превышали более, чем втрое свои ошибки репрезентативности (mA и mE, соответственно). Кроме того, в качестве критерия нормальности распределения выборок использовались числа Вестергарда (Сепетдиев Д., 1968): в диапазон M±0,3σ попали около 25% наблюдений, в диапазон M±0,7σ – 50% наблюдений, в диапазон M±1,1σ – 75% наблюдений, в диапазон M±3,0σ – 100% наблюдений. Результаты определения достоверности различий показателей сенсомоторного компенсаторного слежения между группами женщин-операторов и мужчин-операторов приведены в табл. 1.1.

Как следует из табл. 1.1, в группе мужчин-операторов среднее расстояние между движущимся объектом и курсором манипулятора по результатам всех блоков оказались меньше, чем в группе женщин-операторов, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у мужчин. В частности, в группе мужчин результат слежения оказался меньше, чем в группе женщин на 16,7% в 1-м блоке, на 17,2% – во 2-м блоке, на 13,2% – в 3-м блоке и на 12,5% – по среднему значению всех блоков.

Однако статистически достоверные различия были обнаружены для результатов 3-го блока (p=6,75 x 10^—5, F_эмп.> F_кр.) и для среднего значения по результатам всех блоков операторской деятельности (p=0,012, F_эмп.> F_кр.). Таким образом, мужчины-операторы показали достоверно более высокую эффективность сенсомоторного слежения по результатам выполнения заданий высокой сложности и по среднему значению для всех блоков, чем женщины-операторы. Следовательно, в дальнейшем при оценке операторских способностей обследуемых операторов необходимо учитывать их половую принадлежность.

Далее нами оценивалась достоверность различий между группами женщин-операторов и мужчин-операторов по интегрированному показателю реальной операторской деятельности (табл. 1.2).

Как следует из табл. 1.2, по интегрированному показателю операторской деятельности женщины-операторы показали на 16,3% более высокую результативность операторской деятельности по сравнению с мужчинами-операторами, но обнаруженные различия оказались статистически недостоверны.

Для оценки эмоционального интеллекта нами был использован EQ-тест, адаптированный для российских респондентов (Беар Ж.-М. с соавт., 2007). Каждому участнику исследования в течение 35 минут предлагалось прочитать 42 утверждения и определить, в какой степени он их разделяет. Для этого участнику исследования необходимо было выбрать формулировку из четырёх предложенных, которая ему наиболее близка: 1) верно; 2) скорее верно; 3) скорее неверно; 4) неверно. Для получения корректных результатов участникам тестирования рекомендовалось не задумываться подолгу над каждым вопросом, а положиться на интуицию. После выполнения теста анализировались его результаты для каждого участника исследования с оценкой таких показателей эмоционального интеллекта, как общий эмоциональный интеллект, внутренний интеллект (отношение к себе), социальный интеллект (отношение к другим), экзистенциальный интеллект (отношение к жизни). Диапазон оценок для общего эмоционального интеллекта приведён в табл. 1.3.

Традиционно в психологии и психофизиологии, отношение рассматривается как психологическая связь человека с окружающим его миром вещей и людей, движущая сила личности, образующая целостную систему из трёх взаимосвязанных между собой компонентов: 1) отношение к себе; 2) отношение к другим; 3) отношение к предметам и явлениям внешнего мира. В связи с этим нами использовался тест на эмоциональный интеллект (EQ-тест), позволяющий оценить в баллах вышеупомянутые основные компоненты эмоционального интеллекта. Кроме того, в настоящей работе мы опирались на понятие отношения, близкое по содержанию к психологическому отношению, сформулированному В. Н. Мясищевым и Лебединским М. С. (1966): «Отношение – целостная система индивидуальных, избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами действительности, вытекающая из всей истории развития человека, выражающая его личный опыт, внутренне определяя его действия и переживания».

Внутренний EQ (отношение к себе) является проявлением эмоций, направленных на понимание себя. Отношение к себе означает знание того, как человек понимает самого себя и как он взаимодействует с собой. Кроме того, внутренний EQ показывает, насколько у человека зрелая позиция по отношению к себе, насколько адекватны его самоощущение и самооценка, что движет им в работе и в жизни (внутренняя мотивация или внешние стимулы).

Социальный EQ (отношение к другим) является проявлением эмоций, направленных на понимание других людей. Эмоции сильно влияют на взаимоотношения с людьми, что проявляется в умении понимать окружающих (слушать и сочувствовать), а также в способности к взаимодействию и коммуникации. Тем не менее, в первую очередь речь здесь идёт о способности и желании человека слышать и понимать людей, то есть проявлять эмпатию, что означает способность понять, что происходит с другим человеком, причём совсем не обязательно входя в то эмоциональное состояние, в котором находится собеседник. Со способностью к эмпатии связаны такие компетенции, как способность привлекать, удерживать и развивать таланты, умение слышать других людей, понимать их. Сюда же можно отнести умение не формально воспринимать беды, заботы, потребности другого человека.

Экзистенциальный EQ (отношение к жизни) является проявлением эмоций, делающих жизнь человека более гармоничной. То место, которое мы отводим эмоциям в повседневной жизни, несомненно влияет на способ существования человека в этом мире. При этом человек может преследовать различные цели, определять для себя приоритеты, каким-либо образом заботиться о себе, отводить определённое место в своей жизни интуиции, творчеству, непосредственности. В этом смысле эмоциональный интеллект важен как для принятия правильных решений, так и для повышения качества жизни.

В результате анализа полученных результатов было выяснено, что среди обследованных операторов 69,4% обладают средним уровнем EQ (81—120 баллов) и 30,6% – высоким уровнем EQ (121—168 баллов) (рис. 1.1).

Рисунок 1.1. Распределение обследованных операторов по группам эмоционального интеллекта

Все показатели структуры эмоционального интеллекта оказались достоверно выше у представителей группы высокого EQ по сравнению с группой среднего EQ (p <0,05). В частности, уровень внутреннего EQ (отношение к себе) был в среднем на 16,3% выше, уровень социального EQ (отношение к другим) – на 15,2% выше, уровень экзистенциального EQ (отношение к жизни) – на 15,2% выше в группе высокого EQ по сравнению с группой среднего EQ. Следовательно, достоверно более высокие значения общего уровня и основных параметров структуры эмоционального интеллекта в группе высокого EQ свидетельствует об относительно равноценном вкладе этих параметров в более эффективную операторскую деятельность (рис. 1.2).

Рисунок 1.2. Структура эмоционального интеллекта у операторов с различным уровнем EQ

В связи с этим на следующем этапе исследования нами проводилась оценка достоверности различий показателей сенсомоторного слежения у операторов с различным уровнем эмоционального интеллекта.

Поскольку исследуемые выборки являются нормально распределёнными, а измерение было проведено в интервальной шкале, нами использовался F-критерий Фишера (табл. 1.4).

Как следует из табл. 1.4, в группе операторов с высоким эмоциональным интеллектом среднее расстояние между движущимся объектом и курсором манипулятора по результатам всех блоков оказались меньше, чем у операторов со средним эмоциональным интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у лиц с высоким EQ. В частности, в группе операторов с высоким EQ результат слежения оказался лучше, чем в группе операторов со средним EQ на 21,1% в 1-м блоке, на 7,0% – во 2-м блоке, на 7,4% – в 3-м блоке и на 8,3% – по среднему значению всех блоков.

Статистически достоверные различия были обнаружены для 2-го блока операторской деятельности (p=0,0441, F_эмп.> F_кр.), для 3-го блока операторской деятельности (p=2,82 х 10^—5, F_эмп.> F_кр.), а также для среднего значения по результатам всех блоков операторской деятельности (p=0,0047, F_эмп.> F_кр.). Таким образом, операторы с высоким уровнем эмоционального интеллекта показали достоверно более высокую эффективность сенсомоторного слежения по среднему значению практически для всех блоков (за исключением 1-го блока), чем операторы со средним уровнем эмоционального интеллекта.

Далее нами проводилась оценка достоверности различий интегрированного показателя операторской деятельности у операторов с различным уровнем эмоционального интеллекта (табл. 1.5).

Исходя из того, что в исследование были включены операторы различного профиля, в том числе операторы потенциально опасных объектов, для оценки эффективности реальной профессиональной деятельности операторов нами использовалась универсальная методика, основанная на самооценке. Профессиональным операторам предлагалось максимально объективно оценить свои операторские способности по 10-ти балльной шкале. Таким образом, каждый участник исследования оценивал свои способности в качестве оператора в системе «человек-машина» с помощью интегративного показателя в условных единицах, где 1 балл соответствовал минимальным операторским способностям, а 10 баллов – максимальным операторским способностям.

Как следует из табл. 1.5, в группе операторов с высоким эмоциональным интеллектом интегрированный показатель операторской деятельности оказался на 4,9% достоверно выше (p=0,0113, F_эмп.> F_кр.), чем у операторов со средним эмоциональным интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у лиц с высоким EQ. Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых операторов высокий уровень эмоционального интеллекта является фактором, определяющим более высокую эффективность реальной операторской деятельности по сравнению с операторами со средним EQ.

Поскольку между женщинами– и мужчинами-операторами были обнаружены достоверные различия в эффективности сенсомоторного слежения по среднему значению для всех блоков, то при оценке операторских способностей обследуемых необходимо учитывать их половую принадлежность. В связи с этим нами проводилась оценка достоверности различий показателей сенсомоторного слежения у женщин-операторов с различным уровнем эмоционального интеллекта. Поскольку исследуемые выборки является нормально распределёнными, а измерение было проведено в интервальной шкале, нами использовался F-критерий Фишера (табл. 1.6).

Как следует из табл. 1.6, в группе женщин-операторов с высоким эмоциональным интеллектом среднее расстояние между движущимся объектом и курсором манипулятора по результатам практически всех блоков оказалось меньше, чем у женщин-операторов со средним эмоциональным интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у женщин с высоким EQ. В частности, в группе женщин с высоким EQ результат слежения оказался лучше, чем в группе женщин со средним EQ на 10,5% в 1-м блоке, на 3,3% – во 2-м блоке, на 5,7% – в 3-м блоке и на 6,0% – по среднему значению всех блоков. Статистически достоверные различия были обнаружены для результатов 2-го блока (p=0,0429, F_эмп.> F_кр.), результатов 3-го блока (p=6,24 x 10^—6, F_эмп.> F_кр.) и среднего значения по результатам всех блоков операторской деятельности (p=0,0020, F_эмп.> F_кр.).

Таким образом, женщины-операторы с высоким уровнем эмоционального интеллекта показали достоверно более высокую эффективность сенсомоторного слежения по результатам 2-го, 3-го блоков и по среднему значению по результатам всех блоков, чем женщины-операторы со средним уровнем эмоционального интеллекта. Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых женщин-операторов высокий уровень эмоционального интеллекта является фактором, определяющим более высокую эффективность моделируемой операторской деятельности на заданиях средней и высокой сложности по сравнению с женщинами-операторами среднего EQ. Обращает на себя внимание тот факт, что как и для общей группы операторов без учёта половой принадлежности, для женщин-операторов эффективность сенсомоторного слежения при низкой сложности заданий не зависит от уровня эмоционального интеллекта.

Далее нами проводилась оценка достоверности различий женщин-операторов с различным уровнем эмоционального интеллекта по интегрированному показателю операторской деятельности. Поскольку исследуемые выборки является нормально распределёнными, а измерение было проведено в интервальной шкале, нами использовался F-критерий Фишера (табл. 1.7).

Как следует из табл. 1.7, в группе женщин-операторов с высоким эмоциональным интеллектом значение интегрированного показателя операторской деятельности оказалось на 7,9% выше, чем у женщин-операторов со средним эмоциональным интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у женщин с высоким EQ. Однако обнаруженное различие оказалось статистически недостоверным.

Аналогично нами проводилась оценка достоверности различий показателей сенсомоторного слежения у мужчин-операторов с различным уровнем эмоционального интеллекта. Распределение исследуемых выборок, включающих в себя результаты операторской деятельности мужчин со средним и высоким EQ, значительно отличалось от нормального. В связи с этим, нами использовался непараметрический U-критерий Манна-Уитни (табл. 1.8).

Как следует из табл. 1.8, в группе мужчин-операторов с высоким эмоциональным интеллектом среднее расстояние между движущимся объектом и курсором манипулятора по результатам всех блоков оказалось меньше, чем у мужчин-операторов со средним эмоциональным интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у мужчин с высоким EQ. В частности, в группе мужчин с высоким EQ результат слежения оказался лучше, чем в группе мужчин со средним EQ на 62,5% в 1-м блоке, на 28,0% – во 2-м блоке, на 17,5% – в 3-м блоке и на 19,1% – по среднему значению всех блоков. Статистически достоверные различия были обнаружены для результата 3-го блока (p <0,05, U_эмп. <U_кр.). Таким образом, мужчины-операторы с высоким уровнем эмоционального интеллекта показали достоверно более высокую эффективность сенсомоторного слежения по результатам наиболее сложного 3-го блока, чем мужчины-операторы со средним уровнем эмоционального интеллекта. Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых мужчин-операторов высокий уровень эмоционального интеллекта является фактором, определяющим более высокую эффективность моделируемой операторской деятельности на заданиях высокой сложности по сравнению с мужчинами-операторами среднего EQ.

Далее нами проводилась оценка достоверности различий мужчин-операторов с различным уровнем эмоционального интеллекта по интегрированному показателю операторской деятельности. Поскольку распределение исследуемых выборок значительно отличалось от нормального, то нами использовался U-критерий Манна-Уитни (табл. 1.9).

Как следует из табл. 1.9, в группе мужчин-операторов со средним эмоциональным интеллектом значение интегрированного показателя операторской деятельности оказалось на 25,0% выше, чем у мужчин-операторов с высоким эмоциональным интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у мужчин-операторов со средним EQ. Однако обнаруженное различие оказалось статистически недостоверным (p> 0,05, U_эмп.> U_кр.).

На следующем этапе исследования нами проверялась достоверность различий показателей реальной и моделированной операторской деятельности (сенсомоторного слежения) у операторов с различным уровнем психометрического интеллекта.

В настоящем исследовании был использован тест на психометрический интеллект, адаптированный для российских респондентов (Беар Ж.-М. с соавт., 2007). Каждому участнику исследования предлагалось ответить на 45 вопросов за 35 минут (в среднем по 45 секунд на каждый вопрос). Во время выполнения теста участники производили все необходимые вычисления в уме, не прибегая к помощи вычислительной техники, а также не записывая промежуточные результаты на бумаге. После выполнения теста анализировались его результаты для каждого участника исследования с оценкой таких показателей психометрического интеллекта, как общий психометрический интеллект, логический интеллект, вербальный интеллект, математический интеллект. Диапазон оценок для общего психометрического интеллекта приведён в табл. 1.10.

Логический интеллект часто определяют как способность человека оперировать абстрактными понятиями с целью разложить сложную задачу на несколько более простых. Он также отражает то, каким именно образом человек усваивает новую информацию. Логический интеллект проявляется в последовательном решении задачи. В частности, чтобы получить ответ каждому участнику исследования необходимо было поэтапно проанализировать элементы условия и выявить связи между ними. Анализ последовательностей позволяет понять смысл задачи. Как правило, высокий уровень логического интеллекта присущ методичным, организованным личностям, склонных к планированию и предвидению. Этот тип интеллекта характерен для учёных, исследователей и всех тех, кто хочет понять устройство мира. Интеллектом такого типа обладают те, кто ощущает потребность находить во всём смысл.

Вербальный интеллект возникает благодаря языку, который позволяет формулировать и развивать свои мысли. Но в то же время вербальный интеллект – это нечто гораздо большее, чем способность человека высказывать свои мысли. От того, насколько развит вербальный интеллект, зависит получение новых знаний, их запоминание, встраивание их в уже имеющуюся информацию, и последующее извлечение полученных знаний из памяти. Кроме того, вербальный интеллект определяет способность человека обосновывать, аргументировать и защищать свои идеи. От уровня вербального интеллекта зависит не только блеск речей адвоката и политика, но и успех торговца или актёра.

Математический интеллект на конкретном уровне начинает проявляться у человека с раннего детства. Ребёнок начинает классифицировать информацию, делить её на категории, искать общее и различия. Затем происходит овладение цифрами и понимание системы счёта. Постепенно человек начинает осваивать математические операции, затем приобретает способность производить в уме всё более сложные вычисления. Развив своё математическое мышление, людям становится доступным абстрактное мышление и способность строить рассуждения на основании гипотез. Чем более развит математический интеллект, тем сложнее могут быть умозаключения его обладателя. Математический ум позволяет проверять существующие гипотезы и выдвигать новые. Такой тип интеллекта присущ изобретателям, учёным и вообще всем, кто должен манипулировать фактами.

В результате анализа полученных результатов было выяснено, что среди обследованных профессиональных операторов 75,0% обладают средним IQ (85—115 баллов), 22,5% – высоким IQ (116—130 баллов) и 2,5% – сверхвысоким IQ (131 балл и более).

Все показатели структуры психометрического интеллекта оказались достоверно выше в группе высокого IQ, чем в группе среднего IQ: логический интеллект на 26,8%, вербальный – на 26,0%, математический – на 22,1% (p <0,05). Показатели структуры психометрического интеллекта в группе сверхвысокого IQ оказались достоверно выше, чем в группе высокого IQ: логический интеллект на 28,2%, вербальный – на 9,2%, математический – на 15,7% (p <0,05) (рис. 1.3).

Рисунок 1.3. Распределение обследованных операторов по группам психометрического интеллекта

Следовательно, достоверно более высокие значения общего уровня и основных параметров структуры психометрического интеллекта в группе высокого IQ по сравнению с группой среднего IQ, а также в группе сверхвысокого IQ по сравнению с группой высокого IQ свидетельствует об относительно равноценном вкладе этих параметров в более эффективную операторскую деятельность у представителей более высокого уровня IQ (рис. 1.4).

Рисунок 1.4. Структура психометрического интеллекта у операторов с различным уровнем IQ

Вначале нами анализировались группы операторов со средним и высоким уровнем IQ. Поскольку исследуемые выборки были отнесены к выборкам с нормальным распределением, то нами использовался параметрический F-критерий Фишера (табл. 1.11).

Как следует из табл. 1.11, в группе операторов с высоким психометрическим интеллектом среднее расстояние между движущимся объектом и курсором манипулятора по результатам всех блоков оказались меньше, чем у операторов со средним психометрическим интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у лиц с высоким IQ.

В частности, в группе операторов с высоким IQ результат слежения оказался лучше, чем в группе операторов со средним IQ на 35,0% в 1-м блоке, на 22,6% – во 2-м блоке, на 10,0% – в 3-м блоке и на 12,0% – по среднему значению всех блоков. Статистически достоверные различия были обнаружены для результатов всех блоков: для 1-го блока (p=0,0144, F_эмп.> F_кр.), для 2-го блока (p=0,0394, F_эмп.> F_кр.), для 3-го блока (p=3,16 x 10^—11, F_эмп.> F_кр.), для среднего значения всех блоков операторской деятельности (p=5,78 x 10^—6, F_эмп.> F_кр.). Таким образом, операторы с высоким уровнем психометрического интеллекта показали достоверно более высокую эффективность сенсомоторного слежения по результатам всех блоков моделируемой операторской деятельности, чем операторы со средним уровнем IQ. Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых операторов наряду с высоким EQ высокий уровень психометрического интеллекта является фактором, определяющим более высокую эффективность моделируемой операторской деятельности на заданиях любой сложности по сравнению с операторами среднего IQ.

Далее нами проводилась оценка достоверности различий интегрированного показателя операторской деятельности у операторов со средним и высоким уровнем психометрического интеллекта (табл. 1.12).

Как следует из табл. 1.12, в группе операторов с высоким психометрическим интеллектом интегрированный показатель операторской деятельности оказался на 4,8% выше, чем у операторов со средним психометрическим интеллектом, что соответствует более высокой эффективности операторской деятельности у лиц с высоким IQ. Однако обнаруженное различие оказалось статистически недостоверным (p=0,0978, F_эмп.> F_кр.).

Далее нами проверялась достоверность различий показателей сенсомоторного слежения у операторов с высоким и сверхвысоким уровнем психометрического интеллекта. Поскольку распределение исследуемых выборок отличалось от нормального, то нами использовался непараметрический U-критерий Манна-Уитни (табл. 1.13).

Как следует из табл. 1.13, в группе операторов со сверхвысоким психометрическим интеллектом среднее расстояние между движущимся объектом и курсором манипулятора по результатам всех блоков оказались меньше, чем у операторов с высоким психометрическим интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у лиц со сверхвысоким IQ. В частности, в группе операторов со сверхвысоким IQ результат слежения оказался лучше, чем в группе операторов с высоким IQ на 7,7% в 1-м блоке, на 8,3% во 2-м блоке, на 6,3% в 3-м блоке и на 9,1, % – по среднему значению всех блоков. Однако обнаруженные различия оказались статистически недостоверными (p> 0,05; U_эмп.> U_кр.). Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых операторов сверхвысокий уровень психометрического интеллекта не является дифференцирующим фактором, определяющим более высокую эффективность моделируемой операторской деятельности на заданиях любой сложности по сравнению с операторами высокого IQ.

Далее нами проводилась оценка достоверности различий интегрированного показателя операторской деятельности у операторов с высоким и сверхвысоким уровнем психометрического интеллекта. Поскольку распределение исследуемой выборки, относящейся к операторам со сверхвысоким IQ, отличается от нормального, то нами использовался непараметрический U-критерий Манна-Уитни (табл. 1.14).

Как следует из табл. 1.14, в группе операторов со сверхвысоким психометрическим интеллектом интегрированный показатель операторской деятельности оказался на 4,6% выше, чем у операторов с высоким психометрическим интеллектом, что соответствует более высокой эффективности операторской деятельности у лиц со сверхвысоким IQ. Однако обнаруженное различие оказалось статистически недостоверным (p> 0,05, U_эмп.> U_кр.). Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых операторов сверхвысокий уровень психометрического интеллекта не является фактором, определяющим более высокую эффективность реальной операторской деятельности по сравнению с операторами с высоким IQ.

Как уже отмечалось, между женщинами-операторами и мужчинами-операторами были обнаружены достоверные различия в эффективности сенсомоторного слежения по среднему значению для всех блоков. В связи с этим нами проводилась оценка достоверности различий показателей сенсомоторного слежения у женщин-операторов с различным уровнем психометрического интеллекта. В начале анализировались группы женщин-операторов со средним и высоким IQ. Поскольку распределение одной из исследуемых выборок (группа высокого IQ) значительно отличалось от нормального распределения, то нами использовался непараметрический U-критерий Манна-Уитни (табл. 1.15).

Как следует из табл. 1.15, в группе женщин-операторов с высоким психометрическим интеллектом среднее расстояние между движущимся объектом и курсором манипулятора по результатам всех блоков оказалось меньше, чем у женщин-операторов со средним психометрическим интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у женщин с высоким IQ.

В частности, в группе женщин с высоким IQ результат слежения оказался лучше, чем в группе женщин со средним IQ на 25,0% в 1-м блоке, на 18,8% – во 2-м блоке, на 12,5% – в 3-м блоке и на 17,3% – по среднему значению всех по результатам всех блоков. Однако обнаруженные различия оказались статистически недостоверны (p> 0,05, U_эмп.> U_кр.). Таким образом, женщины-операторы с высоким уровнем психометрического интеллекта не показали достоверно более высокую эффективность сенсомоторного слежения, чем женщины-операторы со средним уровнем психометрического интеллекта. Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых женщин-операторов высокий уровень психометрического интеллекта не является фактором, определяющим более высокую эффективность моделируемой операторской деятельности на заданиях различной сложности по сравнению с женщинами-операторами среднего IQ.

Далее нами проводилась оценка достоверности различий интегрированного показателя операторской деятельности у женщин-операторов со средним и высоким уровнем психометрического интеллекта. Поскольку распределение одной из исследуемых выборок (группа высокого IQ) значительно отличалось от нормального распределения, то нами использовался непараметрический U-критерий Манна-Уитни (табл. 1.16).

Как следует из табл. 1.16, в группе женщин-операторов с высоким психометрическим интеллектом интегрированный показатель операторской деятельности оказался на 3,2% выше, чем у женщин-операторов со средним психометрическим интеллектом, что соответствует более высокой эффективности операторской деятельности у лиц с высоким IQ. Однако обнаруженное различие оказалось статистически недостоверным (p> 0,05, U_эмп.> U_кр.). Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых женщин-операторов высокий уровень психометрического интеллекта не является фактором, определяющим более высокую эффективность реальной операторской деятельности по сравнению с женщинами-операторами со средним IQ.

Далее анализировались группы женщин-операторов с высоким и сверхвысоким IQ. Поскольку распределение исследуемых выборок значительно отличается от нормального распределения, нами использовался непараметрический U-критерий Манна-Уитни (табл. 1.17).

Как следует из табл. 1.17, в группе женщин-операторов с высоким психометрическим интеллектом среднее расстояние между движущимся объектом и курсором манипулятора по результатам практически всех блоков (за исключением 2-го блока) оказалось меньше, чем у женщин-операторов со сверхвысоким психометрическим интеллектом, что соответствует более высокой результативности операторской деятельности у женщин с высоким IQ.

В частности, в группе женщин с высоким IQ результат слежения оказался лучше, чем в группе женщин со сверхвысоким IQ на 11,8% в 1-м блоке, на 3,1% – в 3-м блоке и на 6,5% – по среднему значению всех блоков. В то же время результат слежения во 2-м блоке оказался лучше у операторов-женщин со сверхвысоким психометрическим интеллектом на 7,7%. Однако обнаруженные различия оказались статистически недостоверны (p> 0,05, U_эмп.> U_кр.). Следовательно, в профессиональной деятельности обследуемых женщин-операторов сверхвысокий уровень психометрического интеллекта не является фактором, определяющим более высокую эффективность моделируемой операторской деятельности по сравнению с женщинами-операторами сверхвысокого IQ на заданиях любой сложности.

Далее нами проводилась оценка достоверности различий интегрированного показателя операторской деятельности у женщин-операторов с высоким и сверхвысоким уровнем психометрического интеллекта. Поскольку распределение исследуемых выборок значительно отличается от нормального, то нами использовался непараметрический U-критерий Манна-Уитни (табл. 1.18).