Текст книги "Божье воинство. Новая история Крестовых походов"

Заключение

Даже если мы согласимся, что арабы лучше знали классических авторов, что среди них встречались выдающиеся математики и астрономы, это не изменит того, что они серьезно отставали от Европы в таких жизненно важных технических новшествах, как седла, стремена, подковы, телеги и повозки, тягловые лошади и упряжь, эффективные плуги, арбалеты, греческий огонь, кораблестроение, морское дело, продуктивное земледелие, эффективные доспехи и обученная пехота. Не стоит удивляться, что крестоносцы были способны преодолеть более двадцати пяти сотен миль и, высадившись на чужой берег, разбить врага, сильно превосходящего их числом – и продолжали делать это, пока Европа готова была их поддерживать.

Глава четвертая
Паломничество и преследования

Вход в Церковь Гроба Господня, возведенную, как считается, на месте, где был погребен Иисус Христос. Изначальную церковь построил Константин между 326 и 335 гг., но она была снесена в 1009 году по приказу халифа Египта. Нынешняя церковь возведена на руинах первой; строительство началось в 1037 году

Призывая европейских рыцарей вступать в воинство Божье, папа Урбан II мотивировал это тем, что, после нескольких столетий терпимости, мусульмане начали осквернять христианские святыни в Святой Земле и чинить жестокие обиды христианским паломникам. Это была правда? Или, может быть, папа все выдумал? Чтобы оценить эти его заявления, нам стоит проследить историю христианского паломничества и посмотреть, как изменялась с течением времени реакция на него мусульман.

Первые паломники

В I веке христианских паломников не существовало; да если бы они и были, не очень понятно, куда бы могли ходить. В конце концов, почти все свое служение Иисус провел в Галилее, а Иерусалим ненадолго посещал лишь несколько раз [194]194
  У Иоанна Иисус посещает Иерусалим чаще, чем в других Евангелиях.


[Закрыть]. И тем не менее потенциальные святые места в Галилее не особенно привлекали христиан. Со временем Назарет, Кана и некоторые другие места начали притягивать паломников, в честь произошедших там событий были возведены церкви и монастыри. Но это произошло позже. Главные святыни располагались в Иерусалиме; но этот город был уничтожен римлянами при Тите в 70 году и вновь снесен с лица земли Адрианом в 135 году, после восстания Бар-Кохбы. Так что, хотя ранние христиане, несомненно, разделяли с иудеями особое почитание Иерусалима – о том, когда они начали посещать свои святыни, нам известно очень мало.

Мы знаем, что паломники с Запада всегда составляли лишь «тоненькую струйку» в сравнении с «потоком паломников в Иерусалим с Востока» [195]195
  Gil, 1992, 483.


[Закрыть]. К сожалению, почти все конкретные сведения о византийских паломниках утрачены: о «тоненькой струйке» мы кое-что знаем, но почти ничего не ведаем о толпах, приходивших в Иерусалим из христианских земель на Востоке.

Одним из древних восточных паломников был Мелитон (ум. ок. 180), епископ Сардийский, оставивший нам древнейший известный христианский канон Ветхого Завета. Мелитон посетил Иерусалим и в своем труде «Peri Pasha» («О Пасхе», открыт лишь в 1930-х годах) перечислил основные святыни этого города. Еще одним посетителем стал прославленный александрийский богослов Ориген (ок. 185–254): он путешествовал по Святой Земле и писал о «желании христиан пройти по стопам Христа» [196]196
  Цит. в Runciman, 1969, 69.


[Закрыть]. Но, хотя Палестина и находилась недалеко от крупных византийских городов, у нас нет свидетельств о том, что в древности паломничество в Иерусалим было массовым [197]197
  Hunt, 1982, 4.


[Закрыть].

Все изменилось с обращением Константина. Его мать, императрица Елена, была прославлена во святых после посещения Иерусалима, где обнаружила множество священных реликвий и выяснила, что здесь сохранились предания о расположении различных важных святынь. Важнейшим из них было предание, что гробница Христа скрыта под храмом Венеры, который выстроил на этом месте Адриан, чтобы надругаться над христианами.

За этим последовала одна из первых в истории археологических раскопок, прекрасно описанная церковным историком Евсевием (ок. 263–339) в «Жизни Константина» [198]198
  Евсевий Кесарийский. Жизнь Константина, 3, 26–28. Цитата приведена по рус. изд. (Евсевий Памфил. Жизнь Константина. М.: Лабарум, 1998).


[Закрыть]. Евсевий начинает с замечания, что инженеры Адриана, по всей видимости, «умыслили скрыть» гробницу «от взора людей… Употребив много трудов, они навезли откуда-то земли и завалили ею все то место. Потом, подняв насыпь до некоторой высоты, замостили ее камнем, и под этой высокой насыпью полностью сокрыли священную пещеру». На вершине этой насыпи римляне возвели «мрачное жилище для мертвых идолов».

Константин, – продолжает Евсевий, – «повелел очистить упомянутое место… По силе этого повеления убежище обмана тотчас разрушено сверху донизу, жилище заблуждения со всеми статуями и демонами ниспровергнуто и раскопано… Когда же снимали слой за слоем, вдруг… сверх всякого чаяния, показалось… Честное и Всесвятое Знамение спасительного Воскресения Спасителя… священнейшая пещера… вышла на свет». По всей видимости, рабочие, занимавшиеся раскопками, нашли высеченную в скале гробницу, соответствующую библейскому описанию.

Константин приказал возвести над этим местом Храм Гроба Господня, и Евсевий, тогда епископ Кесарийский, присутствовал при его освящении. Кроме того, Константин выстроил большие церкви в Вифлееме и на Масличной горе. Открытие того, что считалось Гробом Господним, и другие строительные проекты Константина положили начало быстро растущему потоку паломников.

Первый известный нам паломник с Запада был человек из Бордо (Франция), совершивший путешествие в Святую Землю в 333 году, когда Константин заканчивал свои постройки. Его имени мы не знаем, но он оставил подробный путеводитель, дошедший до наших дней. Значительная его часть посвящена маршруту и тому, где можно остановиться по дороге. Путешественник перешел через Альпы в Италию и затем во Фракию, прошел через Византий, пересек Босфор и по побережью дошел до Палестины. По его оценке, он преодолел приблизительно 3250 миль и 360 раз менял лошадей [199]199
  Kollek and Pearlman, 1970, 38.


[Закрыть].

Перейдя к рассказу о Святой Земле, автор описывает церкви Константина и местонахождение различных святынь: «Слева от тебя [если подходить к городу с юга, к Дамасским воротам] холм Голгофский, где был распят Господь, и на расстоянии броска камня оттуда гробница, где лежало его тело и откуда восстал он на третий день. По приказу императора Константина там ныне возведена базилика… а за ней бассейн дивной красоты, и позади него баптистерий, где крестят детей» [200]200
  В Peters, 1993, 33.


[Закрыть].

В 1884 году один итальянский ученый открыл в монастырской библиотеке рукопись – часть письма женщины по имени Эгерия (или Этерия), в период с 381 по 384 года совершившей паломничество в Святую Землю. Хотя некоторые историки считают Эгерию монахиней, кажется гораздо более вероятным, что это была богатая мирянка, рассказавшая о путешествии и о своих впечатлениях подругам, оставшимся дома (возможно, на атлантическом побережье Галлии). Сохранившаяся часть ее письма скопирована в XI веке монахами из Монтекассино. Без сомнения, она была сочтена ценной, поскольку описывала монахов Святой Земли и их богослужебные обычаи. Но, кроме этого, сохранившаяся часть письма Эгерии рассказывает о посещении многочисленных святых мест и о поездках в Египет и на гору Синай.

В 385 году Блаженный Иероним (340–420) возглавил группу римских паломников в Святую Землю. Среди них были епископ Павлин Антиохийский, богатая вдова Павла и ее незамужняя дочь Евстохия, а также подруга Павлы вдова Марцелла. Павла была римская матрона из высшего общества, обладательница огромного состояния, давно принадлежавшая к окружению Иеронима (что даже навлекало на них порочащие слухи). Посетив святые места, Иероним и его спутницы отправились в Египет. Однако в 388 году они вернулись и поселились вблизи Вифлеема, в монастыре, который построила и содержала Павла. Последние тридцать два года жизни Иероним прожил здесь; здесь он и перевел Библию с греческого и еврейского на латынь.

Странно сказать, но Иероним, кажется, вовсе не считал паломничество в Святую Землю важным для каждого, а многие ранние отцы Церкви осуждали или высмеивали эту практику. Блаженный Августин (354–430) осуждал паломничества, святой Иоанн Златоуст (ок. 344–407) над ними насмехался [201]201
  Runciman, 1969, 69–70.


[Закрыть], святой Григорий Нисский (ок. 335–394) указывал, что в Библии нигде не говорится о паломничествах и что Иерусалим сам по себе – город весьма непривлекательный и греховный. Иероним с ним соглашался, отмечая, что Иерусалим «полон блудниц… [и] здесь собирается отребье со всего мира» [202]202
  Цит. в Hunt, 1982, 150.


[Закрыть].

Но публика не обращала на это внимания. В 440 году, когда в Иерусалиме поселилась императрица Евдокия (ок. 401–460), он сделался модным местом; в первых рядах паломников теперь можно было видеть знатных женщин [203]203
  Hunt, 1982, 34.


[Закрыть]. Более того, большинство паломников по-прежнему приезжали с византийского Востока; ехать в Иерусалим с Запада было очень долго и дорого. Даже путь из Константинополя в Иерусалим по римским дорогам составлял более тысячи миль [204]204
  Hunt, 1982, 56.


[Закрыть]. Но число паломников все росло, и к концу V века в одном только Иерусалиме уже более трехсот гостиниц и монастырей предлагали приют паломникам [205]205
  Runciman, 1969, 69.


[Закрыть]. Если предположить, что каждое такое место могло принять двадцать гостей, получится, что Иерусалим мог принять ежедневно шесть тысяч гостей, что наводит мысль о весьма тяжелой судьбе города, количество постоянных жителей которого в то время едва достигало десяти тысяч [206]206
  Russell, 1958, 101.


[Закрыть].

Увеличение притока паломников продолжалось и в VI веке, причем все больше их прибывало с Запада по морю. Среди них был и Антонин Мученик, около 570 года прибывший из Италии на Кипр, а затем на побережье Палестины. В своем рассказе он подробно описывает красоту еврейских женщин, а также первым упоминает о трех церквях на горе Фавор в Нижней Галилее – его рассказ подтверждают дошедшие до нас развалины [207]207
  Kollek and Pearlman, 1970, 51.


[Закрыть]. Храм Гроба Господня он посетил спустя более двухсот лет после его постройки, и, согласно его описанию, этот храм постоянно украшали благочестивые посетители: «Камень, которым была завалена гробница… изукрашен золотом и драгоценными камнями… украшений на нем не счесть. На железные прутья нанизаны обручья, браслеты, цепочки, ожерелья, венцы, пояса, перевязи, императорские короны из золота и драгоценных камней, а также множество украшений, дарованных императрицами. Вся гробница… отделана серебром» [208]208
  Kollek and Pearlman, 1970, 52.


[Закрыть].

Украшение Иерусалима продолжалось и при знаменитом византийском императоре Юстиниане (483–565), который также расширил византийские территории, «вернув» Северную Африку, Сицилию и часть Южной Испании, захваченные различными «варварами». Юстиниан возвел или восстановил столько зданий в самых разных частях империи, что древний историк Прокопий (ок. 500–565), придворный Юстиниана, написал об этих постройках целую книгу [209]209
  Прокопий Кесарийский. О постройках. – В: Прокопий Кесарийский. Война с готами. О постройках. – М.: Арктос, Вика-пресс, 1996.


[Закрыть]. Самой монументальной из них стала Новая церковь Богородицы, обычно называемая просто «Новая церковь», возведенная в Иерусалиме, возможно, для противостояния памяти о Соломоновом Храме. Она была выстроена из огромных каменных блоков; согласно Прокопию, с этим храмом Богородицы «никакой другой сравнить невозможно» [210]210
  Там же, кн. 5, 6, 1.


[Закрыть]. Некоторые современные археологи Святой Земли полагают, что Новая церковь служила прежде всего для хранения сокровищ Храма, похищенных римлянами в 70 году, которые, как говорят, византийцы в эти годы вернули в Иерусалим [211]211
  Taylor, 2008.


[Закрыть]. Так или иначе, огромный комплекс зданий включал приют для паломников и был весьма привлекателен.

Но затем всему этому пришел конец.

Мусульманский Иерусалим

В 636 году в Палестину вошла мусульманская армия, и в 638 году Иерусалим был сдан. Вскоре после триумфального въезда в Иерусалим халиф Омар обратился к населению города с посланием, содержащим заверения:

Вот завет, данный рабом Бога Омаром, вождем верующих, народу Иерусалима: Он дарует безопасность каждому человеку и имуществу его, и церквям их, и крестам их, больным и здоровым, людям всякой веры. Мы не станем размещать в их церквях мусульманских воинов. Мы не будем разрушать церкви или вредить имуществу их, или крестам их, или чему-либо, относящемуся к ним. Мы не будем принуждать народ Иерусалима отречься от веры его и не причиним ему никакого вреда [212]212
  Gil, 1992, 54.


[Закрыть].

Звучит гуманно и разумно, не правда ли? Однако следующая фраза этого послания гласит: «Ни одному иудею не позволим мы жить среди них в Иерусалиме».

Странный запрет – тем более, что, по словам арабских источников, местные евреи в Палестине приветствовали приход мусульман и часто оказывали им помощь [213]213
  Gil, 1992, 58.


[Закрыть]. Некоторые считают, что это просто продолжение византийской политики, запрещавшей евреям жить в Иерусалиме; о том, что евреям «запрещено входить в Иерусалим» [214]214
  Gil, 1992, 69.


[Закрыть], писал еще Блаженный Иероним. Интересно отметить, что и византийцы просто продолжали политику императора Адриана, впервые запретившего евреям селиться в Иерусалиме после подавления мятежа 135 года [215]215
  Peters, 1993, 31.


[Закрыть]. То, что этот запрет подхватили и мусульмане, вполне согласуется с запретом евреям жить в Аравии и с преследованиями евреев в Медине, проведенными Мухаммедом [216]216
  Rodinson, 1980.


[Закрыть]. Во всяком случае, через несколько лет мусульманские правители отменили этот запрет и позволили евреям вернуться в город. Впрочем, однозначно радостным событием это не назовешь: ведь ни христианам, ни иудеям не было позволено жить в Иерусалиме – да и где угодно еще под мусульманским правлением, – если они не принимали подчиненную роль дхимми и не были готовы терпеть презрение и даже иногда преследования, которые предполагала эта роль. «Поколение за поколением христианские авторы описывали те преследования и притеснения, иногда вплоть до разрушений и убийств, которые терпели христиане от рук мусульманских правителей» [217]217
  Gil, 1992, 471.


[Закрыть]. Во многих случаях сообщения – не только из христианских, но и из мусульманских источников – утверждают, что в нападениях на христиан участвовала и иудейская община [218]218
  Gil, 1992, 472.


[Закрыть].

Во всяком случае, массовые убийства христианских монахов и паломников были обычны. Несистематический список, основанный только на огромном труде Моше Хиля «История Палестины 634–1009 гг.», включает следующие события:

• В начале VIII века семьдесят христианских паломников из Малой Азии казнены правителем Кесарии; исключение сделано для семи, согласившихся обратиться в ислам.

• Вскоре после этого шестьдесят паломников, также из Малой Азии, распяты в Иерусалиме.

• В конце VIII века мусульмане напали на монастырь Святого Феодосия близ Вифлеема, вырезали монахов и разрушили две близлежащие церкви.

• В 796 году мусульмане сожгли заживо двадцать монахов из монастыря Мар-Саба.

• В 809 году мусульмане предприняли множество нападений на различные церкви, обители и монастыри в Иерусалиме и его окрестностях, причем было совершено много изнасилований и убийств.

• В 813 году эти нападения возобновились.

• В 923 году, в Вербное воскресенье, разразились новые погромы; мусульмане разрушили несколько церквей и убили множество народу.

Эти события ставят под сомнение утверждения о мусульманской религиозной толерантности.

Со временем Иерусалим приобрел для мусульман большое религиозное значение, но поначалу было иначе. В Коране Иерусалим не упоминается, хотя вначале Мухаммед и учил, что во время молитвы надо обращаться лицом к Иерусалиму; позже, когда иудеи отказались принять его как пророка и этим разочаровали, он предписал молиться лицом к Мекке. Однако постепенно сложившееся уважение мусульман к Иерусалиму как святому городу связано с его центральной ролью в знаменитом «Ночном путешествии» Мухаммеда.

Мусульмане верят, что в 620 году, приблизительно за десять лет до смерти, Мухаммед спал в доме своего двоюродного брата в Мекке, когда его разбудил архангел Гавриил, взял за руку и посадил на крылатого коня, на котором они оба мгновенно перенеслись в Иерусалим. Там Мухаммед познакомился с Адамом, Авраамом, Моисеем и Иисусом, а затем они с Гавриилом взлетели на небеса, где Мухаммед прошел все семь небес, поднялся еще выше и удостоился чести увидеть Аллаха, явившегося ему в виде божественного света. На обратном пути через семь небес Мухаммед обсуждал с Моисеем, сколько раз в день должны молиться мусульмане, причем число молитв постепенно сокращалось с пятидесяти до пяти. Наутро Мухаммед как ни в чем не бывало проснулся в Мекке, в своей постели [219]219
  Salahi, 1995, 170–71.


[Закрыть].

Купол Скалы был возведен в 685–691 годах на месте давно разрушенного иудейского Храма, как символ того, что ислам наследует иудаизму и христианству [220]220
  Grabar, 2006.


[Закрыть]. Впоследствии те, кто желал поощрить паломничество мусульман в Иерусалим, рассказывали, что Купол Скалы выстроен на том самом месте, с которого, как верят мусульмане, Мухаммед и Гавриил взлетели в небеса. Великолепный храм, зримое напоминание об этом священном предании, скоро сделал Иерусалим для мусульман святым городом, хоть и далеко не таким значимым, как для иудеев и христиан. С тех пор святость Иерусалима для всех трех вер постоянно приводила к конфликтам: яркая иллюстрация к этому – арабская надпись на стене Купола Скалы, обращенной к Храму Гроба Господня: «У Бога нет сына». Впрочем, после раскола христианства на Римскую и Греческую Церкви конфликты между христианами в Иерусалиме оказались еще острее.

Перед вторжением мусульман Иерусалим контролировала Византийская Православная Церковь, а римских (латинских) католиков там едва терпели. Господство православных продолжалось и при мусульманах, примерно до 800 года, когда халиф Гарун аль-Рашид согласился позволить Карлу Великому построить и поддерживать в Иерусалиме инфраструктуру для паломников с Запада, включая гостиницы, и оставить их под контролем римо-католиков. Разумеется, православные были этим страшно недовольны [221]221
  Kollek and Pearlman, 1970, 67.


[Закрыть] и после смерти Карла Великого скоро восстановили свою власть, оставив в латинских руках лишь одну церковь и «латинских монахинь, служащих при Святом Гробе» [222]222
  Runciman, 1951, 1:29.


[Закрыть]. (Даже в наше время между католическими и православными монахами, связанными с Гробом Господним, порой доходит до потасовок.) [223]223
  Cohen, 2008.


[Закрыть] В 1056 году папа Виктор II жаловался, что не только византийские чиновники взимают пошлину с каждого западного паломника, проходящего по их территории, но и православные монахи берут с них деньги за право взглянуть на Гроб Господень [224]224
  Runciman, 1969, 77.


[Закрыть].

Как мы уже отмечали, местные мусульманские власти надеялись, что, подчеркнув религиозное значение Иерусалима, смогут привлечь поток паломников-мусульман. Мотив у них был тот же, что и у любого туристического предприятия: привлечь в город побольше людей, готовых тратить здесь деньги. Но мусульманские паломники почти не появлялись. После захвата Иерусалима в ислам, по-видимому, ненадолго обратились и христианские паломники; сперва их было немного, но скоро их число начало расти, и к VIII веку они уже появлялись в значительном количестве, иной раз даже из таких отдаленных земель, как Англия или Скандинавия. Короткий перерыв произошел в IX веке из-за конфликтов за контроль над Сицилией и Южной Италией, но они скоро закончились разгромом мусульманского флота в западном Средиземноморье, и снова паломники потянулись в Иерусалим морем из Генуи или из Бари [225]225
  Все основано на Runciman, 1969.


[Закрыть].

Паломников в Святой Земле встречали с распростертыми объятиями, поскольку «они приносили в страну деньги, и с них можно было взимать пошлины» [226]226
  Runciman, 1969, 73.


[Закрыть]. Так что к X веку поток христианских паломников обратился в настоящий потоп.

Поток кающихся

Паломничество можно определить как «путешествие к святым местам, предпринятое по религиозным мотивам» [227]227
  Kollek and Pearlman, 1970, 1.


[Закрыть]. Среди христиан, особенно на Западе, «религиозные мотивы» постепенно все более понимались как относящиеся к искуплению – с получением прощения за грехи. Те, кто пускался в этот долгий путь, стремились получить прощение за грехи, накопленные в течение жизни; – как правило, не за что-то ужасное. Однако к IX–X векам среди паломников появлялось все больше тех, кому духовник говорил, что единственная их надежда на искупление – совершить паломничество или даже несколько паломничеств в Иерусалим. Например, когда граф Тьерри Трирский в 1059 году убил своего архиепископа, духовник потребовал от него отправиться в паломничество, и тот подчинился [228]228
  Riley-Smith, 1997, 28.


[Закрыть].

Быть может, самым известным паломником такого рода стал Фульк III, граф Анжуйский (972–1040), от которого потребовали совершить четыре паломничества в Святую Землю, в первый раз – за то, что он сжег живьем свою жену в свадебном платье, поскольку она якобы согрешила с козопасом. Учитывая красочную биографию Фулька, возможно, и четырех паломничеств было маловато: ведь он был «грабителем, убийцей, хищником, клятвопреступником, человеком поистине дьявольской жестокости… При всяком, даже малейшем разногласии с соседями он грозой обрушивался на их земли, разорял, грабил, насиловал и убивал; ничто не могло его остановить» [229]229
  Erdoes, 1988, 26.


[Закрыть]. Однако в беседе с духовником Фульк «ответствовал самыми пламенными изъявлениями благочестия» [230]230
  Riley-Smith, 1997, 28.


[Закрыть].

Случай Фулька раскрывает перед нами самый фундаментальный аспект средневекового христианского паломничества. Рыцари и знать христианского мира были люди крайне жестокие, крайне грешные – и при этом крайне религиозные! Как писал Сидни Пейнтер (1902–1960): «Обычный рыцарь был жестоким, безжалостным, похотливым дикарем – и в то же время на свой лад благочестивым» [231]231
  Painter, 1969, 15.


[Закрыть]. Следовательно, рыцари и знать постоянно нуждались в искуплении и были вполне готовы возлагать на себя связанные с этим бремена; существовало широко распространенное убеждение, что тяжкие преступления можно искупить только паломничеством. Возьмем хотя бы выдержки из «Канутовых законов», составленных около 1020 года и приписываемых викингу Кануту, королю Англии и Дании:

39. Если кто убьет священнослужителя у алтаря, да будет он изгоем перед Богом и перед людьми, пока не искупит свой тяжкий грех паломничеством.

…

41. Если священнослужитель станет человекоубийцей или совершит иное тяжкое преступление, пусть оставит он и церковное служение, и родную землю и отправляется в паломничество.

И они шли. К концу Х века многолюдное и энергичное монашеское движение из Клюни (во Франции) построило гостиницы и перевалочные пункты по дороге на восток, чтобы облегчить путь паломников. Не редкостью были партии в тысячи человек, а про одну группу из Германии известно, что в ней исходно было по меньшей мере семь тысяч мужчин (в том числе несколько епископов) и она, вероятно, значительно выросла по дороге из-за вливавшихся в нее более мелких групп [232]232
  Runciman, 1969, 76.


[Закрыть]. Но по дороге туда и обратно на эту партию нападали грабители-бедуины, так что лишь около двух тысяч паломников пережили путешествие и живыми вернулись домой [233]233
  Gil, 1992, 487.


[Закрыть].

К Х веку появилось даже немало паломников из Норвегии, несмотря на то, что большинство их соотечественников пока оставались язычниками [234]234
  Davidson, 1976, chap. 5.


[Закрыть]. «Большинство скандинавских паломников предпочитали «круговой тур»: туда они плыли морем через Гибралтарский пролив, обратно возвращались по суше через Русь» [235]235
  Runciman, 1951, 1:47.


[Закрыть]. Как и франки, норвежские новообращенные были «глубоко преданы Христу, но не его заповедям» [236]236
  Lopez, 1969, 61.


[Закрыть]. Был среди них Торвальд Путешественник, пришедший в Святую Землю из Исландии. Торвальд был известным викингом, обратился в христианство и «в 981 году попробовал проповедовать соотечественникам новую веру» [237]237
  Davidson, 1976, 254.


[Закрыть]. Свое паломничество он предпринял в 990 году в поисках искупления за то, что убил двоих скальдов, насмехавшихся над его верой, и еще одного человека, критиковавшего его проповедь. На обратном пути он занялся проповедью на Руси – и там и умер, будем надеяться, не прикончив перед этим ни одного русского язычника. Еще одним норвежским паломником был Легманн Гудрёдссон, король острова Мэн, искавший искупления за убийство брата. Другой норвежский паломник королевских кровей – Свен Годвинсон. От него потребовали во искупление совершенных им убийств пройти всю дорогу босиком; он умер в горах, не дойдя до Святой Земли.