Текст книги "Человек-радар"

Он поскреб бороду.

– Тоже, что ли, кофейку хряпнуть…

– Хряпни.

– Да я, вроде как, отказываюсь от этого. Ты знал, что кофеин плохо влияет на выработку тестостерона?

– Тебе-то что? Один хрен целыми днями за компьютером. На какой сайт тестостерон растрачивать будешь?

– Ох, какие у нас шутки смешные, – поморщился Женя. – Прямиком из казармы. А главное, не бородатые ни разу.

– Где-то я уже это сегодня слышал…

Подошла официантка. Женя заказал имбирный чай и яблочный штрудель.

– Короче! – Он хлопнул ладонью по столу и включил айпад. – Я кое-что нарыл, напарник. Я правильно сказал: «нарыл»?

– Так в кино говорят нью-йоркские копы.

– Мне просто нравится, как звучит! – с воодушевлением пояснил товарищ. – Брутально прям.

– Ясно…

– В общем, слушай. Дружище из налоговой проверил финансовую подноготную «Гретель».

– Кто спонсор Саяры?

– А никто! Нет у нее спонсора.

– Особняк сдается в аренду?

– Тоже мимо. Они выкупили дом год назад. Заплатили разом всю сумму.

Я развел руками:

– Откуда такое бабло у сотрудника музея?

– Строго говоря, в учредителях числится не только Бетреддинова. Судя по документам, братья Шеллины находятся с ней в равных долях.

– Кем эти двое работали до «Гретель»?

Женя довольно улыбнулся.

– А вот тут начинается самое интересное.

Он провел пальцем по планшетнику, активируя экран. Вновь пришла официантка, поставила мой заказ и столовые приборы. После ее ухода товарищ начал делиться открытиями.

– Если верить документам, огромными финансами братья Шеллины не располагали никогда. В начале «нулевых» занимались кто во что горазд: таксовали, вагоны разгружали, мухлевали с валютой. В новом десятилетии они наконец-то нашли истинное призвание: Макс и Борис подались в черные копатели.

Я покачал головой, принимаясь за обед.

– Они неплохо подзаработали на поисках ржавых касок. Излазили не только Серпейский район, но и всю нашу область, а также Тульскую, Калужскую и Брянскую. Обросли связями. Изредка брались за посредничество, если кому-то хотелось вывести на рынок какую-нибудь вещицу. Нужных людей они знали. Короче, подозрительные личности. Странный выбор на роль соучредителей учебного заведения.

– На самом деле нет, – сказал я. – Мне сегодня довелось побывать на прежнем месте работы Бетреддиновой и пообщаться с ее боссом.

– Гольденштейн?

– Знаешь ее?

– Весь город знает. Специфичная дама, да?

– Есть немного. Но разговорить ее несложно. В общем, она сказала: у Саяры был своеобразный бзик – городская легенда, на которой та помешалась.

Женёк задумался, а я отправил в рот очередной кусок бифштекса.

– Подземные катакомбы? – догадался товарищ.

– Именно.

– Какая банальщина!

– Но все сходится. Саяра основательно изучила документы по архитектуре города. Даже собственный архив завела. Со слов Гольденштейн, в нем содержалась полноценная архитектурная летопись Серпейска. Все, что когда-либо возводилось в городе, все подземные коммуникации, отмеченные в официальных документах, попали Саяре на карандаш.

– Ты видел эту подборку?

– Нет. В одну из «Ночей в музее» кто-то из посетителей отбился от группы, решил сделать перекур, да не затушил окурок. Случился пожар. Архив, собранный Саярой, полностью сгорел. Узнав об этом, Бетреддинова пришла в бешенство, закатила истерику и уволилась из музея.

– Я ее понимаю! – кивнул Женя. – Если бы мои статьи…

– Расслабься, чувачок, – усмехнулся я. – Не было никакого экскурсанта с папироской. Саяра сама устроила поджог.

Женька наморщил лоб.

– Ты же сказал, документы много для нее значили!

– Во-первых, нет оснований полагать, что сгоревшие бумаги – это на самом деле картотека Бетреддиновой. Она вполне могла подменить их старыми газетами, а подлинники спрятать понадежней. А во-вторых, записи требовались ей, чтобы выяснить лишь одну вещь.

– Где располагаются подземные переходы?

– Где спрятаны сокровища серпейских монахов. Допустим, этот пробел она заполнила, тогда потребность в документах автоматически отпадает.

Женя задумчиво сложил руки на груди, глубоко задумавшись. Официантка принесла имбирный чай и яблочный штрудель. После ее ухода я продолжил:

– Саяра не случайно знакома с черными копателями. Она много лет посвятила поискам клада. Изучила расположение всех скрытых ходов-выходов подземного города. Но ею руководили не амбиции историка, а вполне меркантильный интерес. Видимо, в определенный момент Бетреддинова уверовала, что наконец нашла искомое. Не желая делиться находкой с кем-то из коллег, она уничтожила записи. Ведь в наработках больше нет нужды. Но вот чего ей не хватало, так это навыков поисковых работ.

Я замолчал, доедая мясо.

– И она нанимает Шеллиных, – подхватил Женя.

– Братья – опытные копатели. Со связями. Знают, к кому можно податься с кладом в обход государства. Троица исчезает на время, реализуя навар, а потом они выскакивают как черт из табакерки и выкупают особняк. Открывают школу, запускают рекламу… Это большие деньги. А спонсоров не заявлено – ты сам проверил.

Я видел, что Женя не особо верит в мою догадку.

– Думаешь, они реально нашли сокровища? Может, и призраков убитых монахов?!

– И жителей «полой Земли».

– Нет, серьезно, есть такая легенда. Люди продолжают лезть в катакомбы, а затем многие из них умирают от тяжелых болезней. По легенде, их убивают призраки, стерегущие монастырские сокровища. Хотя, конечно, фишка не в призраках.

– Да неужели?

– Под землей выявлена сильная концентрация радона. Очень опасный газ.

Я отставил пустую тарелку, пододвинул чашку кофе.

– А ты много знаешь, я смотрю. Тоже грезил мечтами о кладе?

– Пару лет назад писал большой пост для «Подслушано». Про катакомбы и другие странности города. Кое-что отложилось в памяти.

Я пожал плечами.

– Просвети меня, пока кофе пью.

Женя почесал стильную бороду.

– Да не сказать, чтобы я многое помнил… Как ты знаешь, Серпейск был основан в середине четырнадцатого века. Город всегда считался пограничным и служил аванпостом в периодических стычках с татаро-монгольскими завоевателями. Естественно, монастыри выполняли функции крепостей. К концу пятнадцатого века их было уже три: Серпейский кремль на Красной горе, Высоцкий мужской и Владычный монастыри. Между собой их связывали подземные коммуникации. Так возникла система «Засов» – город-дублер на двадцатиметровой глубине. Согласно летописям, воеводы пользовались «Засовом» для скрытого перемещения войск, хранения еды и прочего. Поскольку имелись выходы к речке Каре, во время осады можно было пополнить запасы воды.

Я почесал бровь, обдумывая полученную информацию.

– Какова протяженность переходов?

– Не знаю. Надо копаться в документах. Но, по идее, рукава опоясывали весь Серпейск и имели десятки потайных комнат. Говорят, даже под устьем Кары имеется коридор. Этакий местечковый Ла-Манш.

– Много у монахов было богатств?

– Скажем так, когда сто лет назад большевики приняли решение о повсеместной секуляризации, монахи попрятали в катакомбы не только монастырские иконы, но и вещички зажиточных горожан. Тех, кто не хотел делиться с народом своими кровными. Поэтому, помимо старинных фресок, мы ведем речь и о предметах искусства, коллекционных монетах, аксессуарах и так далее. Сейчас это стоило бы целое состояние!

– Что-то пошло не по плану?

– Ребята из ВЧК. Они прочесали ходы, выволокли все, что смогли отыскать, а потом просто взорвали катакомбы.

– Думаешь, все заначки выгребли?

– Сложно сказать. Да и какая разница, если ходы завалены.

Я усмехнулся:

– Получается, не все, раз Саяра с Шеллиными клад нашли.

– Мы не знаем этого наверняка.

– У тебя есть альтернативное объяснение их богатству?

– Нет, но я же только по поверхности прошелся. Думаю, если копнуть глубже, вскроется иной источник доходов.

Я сделал неторопливый глоток кофе и спросил:

– А ты сможешь объяснить, почему они до сих пор держатся друг друга? Допустим, Бетреддинова дала точные координаты, а копатели Шеллины подняли клад. Почему они не разделили куш поровну и не разбежались, а открыли частную школу? Дело это не шибко прибыльное. Скорее всего, они лишь недавно вышли в ноль – и то не факт, учитывая стоимость особняка. В чем выгода-то?

Женя развел руками.

– Деньги отмывают?

– Или используют школу в качестве прикрытия для других махинаций. Я был там сегодня. Подозрительное место, скажу тебе. Повсюду датчики, будто сейф с золотом стерегут.

– Погоди-погоди… – поднял руку Женя. – Ты был сегодня в «Гретель»?!

– Совсем недавно.

– И ничего мне не сказал?!

Я сделал невинное лицо.

– Ох, прости… Вылетело из головы.

– Вылетело из головы?! Ты отправился в логово зверя, и это у тебя «вылетело из головы»?

– Да все получилось экспромтом. Эльвира поджидала меня возле музея. Сказала, что ее мать очень хочет со мной познакомиться. Ну а кто я такой, чтобы отказывать даме?!

Женя откинулся на спинку стула. По его застывшему в остолбенении лицу я понял, что новость о моем визите в «Гретель» произвела на блогера куда большее впечатление, чем наши разговоры о подземельях, сокровищах и призраках.

– Так, погоди, – сказал он. – Как вообще Саяра прознала про тебя?

– Борис Шеллин рассказал, как спалил нас на площади. Она сложила это с пересказом дочери о встрече на квартире Насти и сделала соответствующий вывод.

– То есть Бетреддинова знает, кто ты такой?

– Понятия не имеет.

– Тогда как тебя нашли в целом городе?

– Дело нехитрое, когда твой ребенок экстрасенс. Ты был прав насчет Эльвиры – девчушка видит ауры.

Товарищ вспыхнул победным фейерверком.

– А я тебе говорил: с ней что-то не так!

– Как я понял, мой оттенок отпечатался у нее в памяти, и теперь младшая Бетреддинова может в любой момент отсканировать меня в радиусе километра.

– То есть она такой же биолокатор, как ты?

– Не совсем. Ее дар устроен по-другому.

Женя нетерпеливо тряхнул головой.

– Начинаю чувствовать себя Алисой в Стране чудес. Дальше что?

– Приехали мы в «Гретель», – продолжил я. – Там меня дожидались Саяра Ринатовна и Макс Шеллин. Стремный мужичок, надо заметить. Ни слова не сказал, все время держался у Бетреддиновой за спиной. Я даже подумал, он выискивает момент, чтобы мне выкидуху под ребро сунуть…

– А Саяра как?

– Крутая баба. Она там всех в кулаке держит. Наверное, вздумай Шеллины свинтить, она бы их никуда не отпустила.

– Чего от тебя хотела?

– Ты не поверишь: познакомиться. Даже экскурсию устроила.

– Зачем ей с тобой знакомиться?

– Она одержима идеей дружной супергеройской семьи и считает меня духовным родственником своей дочери-телепата.

Поднимавшаяся из-за соседнего столика девушка уловила последнюю фразу. Волна негодования пробежала по ее симпатичному личику, в глазах мелькнула мысль, не вызвать ли «скорую». Я постарался улыбнуться ей максимально обаятельно.

– Сюжет для книги обсуждаем.

Девушка никак не отреагировала, лишь подхватила сумочку и поспешила ретироваться.

Женька сморщился, как от зубной боли.

– Духовный родственник? Ты?!

– Эльвира разыскивает и рекрутирует детишек с задатками телепатов. Видимо, аура экстриков, как она нас называет, светится по-другому. У Саяры же есть теория, согласно которой предрасположенность к экстрасенсорике можно прокачивать изучением гуманитарных наук и искусств. Всему этому в «Гретель» обучают приглашенные специалисты, но, помимо заявленной программы, видимо, идет наработка ментальных способностей.

– Зачем это Саяре?

Я пожал плечами:

– Она уверяет, что действует исключительно из альтруистических побуждений.

– Тогда другой вопрос…

– Зачем это черным копателям Шеллиным?

Женя кивнул. Я вновь дернул плечами:

– Без понятия. Может, и впрямь деньги отмывают.

Женя молчал, переваривая услышанное. Затем оживил айпад, открыл какое-то приложение, подвинул планшет ко мне.

– Повтори еще раз, – попросил он.

– На диктофон?

– Ага…

– Э нет, брат, не обессудь. – Я отодвинул гаджет подальше. – Писать меня не надо.

– Издеваешься? Академия экстрасенсов здесь, в Серпейске! Я такую статью накатаю!

Я предостерегающе поднял руку.

– Сейчас ты ничего накатывать не будешь. Саяра попыталась улыбнуться, но за улыбкой я увидел оскал. В «Гретель» что-то нечисто, и нужно продолжать копать.

– Только больше не оставляй меня за бортом, ладно? А то я прям чувствую, как сегодня жизнь мимо прошла.

– Не бойся, не оставлю. Мне не улыбается спускаться под землю в одиночестве.

Женёк не донес кусок штруделя до рта.

– Спускаться под землю?

Я кивнул.

– Хочешь сказать, что собрался…

– Исследовать катакомбы? Так точно!

– Тогда напомню: у Бетреддиновой, если допустить, что она нашла вход, ушли годы на поиски!

– Спорим на обед, мне хватит пяти минут. Я же биологический локатор! Если лазейка существует – я ее найду.

Женя посмотрел на меня как на буйнопомешанного. Затем все же закинул в рот штрудель. Прожевал, запил чаем. Затем сказал:

– Там привидения.

– Привидений не бывает.

– А концентрация радона? Это научный факт.

– У меня дома найдется пара противогазов.

– Думаешь, поможет? Радон радиоактивен.

– Выпьешь водочки опосля.

– Я не сторонник такой банальщины.

– Не занудствуй. Сомневаюсь, что там какие-то запредельные значения радиоактивности. Тем более что нам не обязательно лезть на самое дно. Обгрызем пирог с краев – и вернемся на поверхность.

Женя молчал. Он размышлял, принимая решение. Подобный выход из зоны комфорта казался ему опасностью, а не приключением. Строчить заметки для паблика куда проще, чем следовать им на практике.

– Слушай… – Я подался вперед. – Если не хочешь, я могу и один слазать. Только потом не говори, что жизнь проходит мимо.

– Нет там никаких секретных лазеек…

– Может, и нет… Но если есть… Как же твоя история, что должна рвануть погромче «прецедента»?

Женя поднял глаза. Вот он – интерес!

– Опять же – блог… – продолжал я гнусно манипулировать товарищем. – Ты станешь первым, кому удалось отыскать подземный город и сделать об этом репортаж.

Женя побарабанил пальцами по столику, пристукнул кулаком.

– А давай! В конце концов, будет чем впечатлить Настю!

– Правильно мыслишь, писака. Только ей вовсе не твои истории нужны.

– А что же?

– Решительность. Завтра приезжай ко мне домой часам к десяти. Заодно увидишь, как работает биолок на практике.

– Договорились, друже!

Одним махом я допил кофе.

– Ладно, пора мчать! Ты же заплатишь за мой обед?

– Что?!

Я похлопал парня по плечу.

– Тут недорого вышло. К тому же можешь считать это вложением в общее дело!

Я оставил Женю в компании со штруделем, чаем и моим счетом за обед и выскочил на улицу. Бодрость и энергия переполняли меня.

Глава 4. Липучка для мух

Я вернулся к зданию школы «Гретель» ближе к полуночи. Сидел в машине и слушал, как барабанит по крыше дождь. Глухую улицу тускло освещали фонари, горевшие через один. Окна большинства домов были темны.

Сегодняшний поход в школу абсолютно не удовлетворил моего любопытства, а наоборот – многократно его разжег. Я немного разбираюсь в системах сигнализации и должен вас заверить: в «Гретель» установлена, может, и не лучшая, но чертовски хорошая. Посему, едва покинув стены школы для экстрасенсов днем, я твердо вознамерился вернуться сюда ночью. Но уже по собственной инициативе.

Я сделал глубокий вдох и продолжительный выдох, отбрасывая ненужные мысли, способные заглушить биолок.

С экстрасенсорикой всегда так: важно научиться отделять восприятие от эмоций. Идея тривиальна, но за ней скрывается основополагающая истина. Частенько люди принимают переживания за провидение. Отсюда вытекает ошибочность толкования. «Ах, я же чувствовала! А все вышло совсем иначе…»

Ни хрена ты не чувствовала. Переживала – да. А в это время возбужденный эмоциональный фон вчистую гасил сигнал твоего биологического локатора. Того самого внутреннего голоса, к которому лучше бы прислушиваться. Но, к сожалению, люди охотнее доверяет знакомым чувствам и переживаниям.

Я же давно научился отделять зерна от плевел. Биолок ни с чем не спутаешь. Шестое чувство, если довериться ему, зазвучит куда громче, чем остальные виды восприятия.

Я расширил диапазон биологического локатора, охватывая всю улицу.

Кто-нибудь следит за мной прямо сейчас?

Биолок отозвался равнодушным ощущением пустоты в области солнечного сплетения:

«НЕГАТИВ».

Прекрасно, свидетелей нет. Можно действовать.

Я вылез под дождь и пошел вниз по дороге. На мне был комбез черного цвета, облегченные берцы и штурмовые перчатки. На талии – тактический ремень, укомплектованный различными спецсредствами. Голову покрывала вязаная шапочка, при необходимости раскатывающаяся в маску.

Мои намерения были крайне просты: я собирался вломиться в здание школы. Мероприятие отнюдь не благородное и глубоко противозаконное, но что поделать… Я подозревал, что Саяра Бетреддинова со товарищи либо промывают мозги своим ученикам, либо используют «Гретель» в качестве ширмы для иных темных делишек. Я не верил в благородство троицы, но и прямых доказательств их незаконной деятельности не имел. Вот только второе, в отличие от первого, всегда можно отыскать.

Я остановился перед забором, за которым возвышался особняк из красного кирпича.

Пахло сыростью. Небо наглухо затянули тучи. Дирижабля правительства поблизости не наблюдалось. Я вновь сосредоточился на биолоке, послав ментальный запрос:

Есть ли кто-нибудь в доме?

«НЕГАТИВ».

Включена ли сигнализация?

«ПОЗИТИВ».

Что ж, они не для красоты оборудовали помещения системой безопасности. К счастью, для экстрасенса это не должно стать препятствием.

Быстрым движением я раскатал шапочку – черная маска скрыла лицо. Разбежавшись, запрыгнул на забор. Ухватился за верх, подтянулся, легко перемахнул на ту сторону. Приземлился в размякшую от дождя почву. Вот и все… Я совершил проникновение в частные владения.

Одинокий фонарь под навесом слабенько освещал фиолетовый минивэн «фольксваген». «Мерседеса» не было. Я взбежал на крыльцо, замер перед входной дверью. Справа располагалась уже знакомая мне кнопочная панель сигнализации. Стандартная модель. Отключение осуществляется путем ввода четырехзначного кода, которого я не знал. К сожалению, продвинутым хакером я тоже не был. По правде говоря, для меня даже обычное включение компьютера может обернуться головной болью.

Но когда ты являешься счастливым обладателем биологического локатора, возможно все.

Максимально собравшись, я задал внутреннюю установку: определить значение первой цифры кода. Скользнул глазами по верхнему ряду клавиш, от единицы до тройки. Биолок молчал. Я сместил фокус внимания на следующий ряд. На клавише «номер четыре» мой внутренний радар ожил, мягкой кошачьей лапкой погладив нервную систему.

«ПОЗИТИВ».

Ага, значит «четверка»! Я ввел значение и продолжил пеленгацию следующей цифры. Снова пробежал глазами по нижнему ряду клавиш.

Приятная дрожь в области затылка проявилась на восьмерке. Нажал соответствующую кнопку, продолжил юзать шестое чувство. Через полминуты у меня был полный код: 4891. Абсолютно не терзаясь сомнениями, вдавил клавишу ENTER.

Небольшой дисплей моргнул тусклым зеленым светом. Из крошечного динамика донесся писк, известивший об отключении сигнализации. Путь в дом был практически свободен. Из кармашка на тактическом ремне я достал небольшой футляр с набором отмычек, подобрал подходящую пару, вставил в замочную скважину. Интуитивное восприятие помогло подобрать верное расположение зацепов, так что возня с замком не отняла много времени.

Ей-богу, временами кажется, что, будь я чуток мелочней и беспринципней, сделал бы удачную карьеру домушника. Но я же за добро, да?

Радуясь очередной локальной победе, я вошел в прихожую. Во всем доме царила темнота. Я достал компактный фонарик, переместился в актовый зал, далее по винтовой лестнице взбежал на второй этаж и сразу же на третий, где мне не довелось побывать сегодня днем.

Луч фонаря осветил лишь две двери. Не мудрствуя лукаво, я толкнул ближайшую. Заперта. Я вновь вытащил отмычки, задрал маску, зажал фонарик в зубах.

Дверной замок оказался не особенно изощренным. Подобные механизмы за пару минут вскрываются заколкой вашей бабушки. А когда ты располагаешь шикарными отмычками, жизнь превращается в сказку. Мне хватило минуты, чтобы победить замок. Оказавшись в помещении, я прикрыл дверь и осмотрелся.

Самый заурядный рабочий кабинет, абсолютно ничего не говорящий о личности его хозяина. Наверняка он принадлежал Саяре Бетреддиновой…

На своей прежней службе я делил кабинет еще с тремя интересными молодыми людьми. Мы постоянно пили кофе. Очень много кофе. Жили на кофеине. Разумеется, у каждого была своя кружка, которая давала некоторое представление о хозяине.

Шкафообразный капитан Толян потягивал кофеек из огромной, больше напоминавшей кубок кружки с принтом летучей мыши над земным шаром; подвижный старлей Олег, помешанный на автогонках, прихлебывал из сосуда с логотипом «Феррари»; на моей красовалась эмблема Супермена.

А был еще капитан Руслан. Так вот его кружка сообщала минимально возможную информацию о владельце. Без принтов и инкрустаций. Самая обычная, стандартная посуда из нержавейки. Донельзя практичная, как и сам хозяин. Руслан носил неприметную, но функциональную одежду, а вся его жизнь протекала в строго упорядоченной последовательности.

Та же история с Саярой. Ее рабочее место оказалось обставлено ровно таким количеством оргтехники и аксессуаров, которое требовалось для обеспечения деятельности директора частного учебного заведения. Ни больше, ни меньше. Угнетающе безликий кабинет – столь же стандартный, как замок на двери.

Я принялся самозабвенно рыскать по столу. Заглянул в выдвижные ящики, в шкаф. Ничего особенного. Парочка журналов учета посещений, тетрадки с подростковыми каракулями. Создавалось впечатление, что Бетреддинова заходит сюда раз в неделю, выполняет обязательную бумажную работу, а затем забывает про помещение на очередные шесть дней.

Если и мог я наткнуться на темные секреты школы «Гретель», то явно не здесь. И не на втором этаже, где кабинеты отведены исключительно под нужды образовательного процесса. И не на первом – там лишь просторный пустой зал да маленькая сцена.

Тогда где, черт возьми?!

Я вспомнил про вторую дверь и поспешил к ней. Еще минута возни с отмычками – и вот очередная вершина покорилась мастерству медвежатника.

Я очутился в помещении, абсолютно идентичном предыдущему. Принялся водить фонариком из стороны в сторону. Что я надеялся найти? Не знаю. Стопки личных дел детей с промытыми мозгами? Карты с отметками мест проведения ритуальных жертвоприношений? Сатанинскую символику, в конце концов? Мои чаяния разбились о нудную тривиальность бытия…

Голые стены, покосившийся стеллаж да кучка непонятной утвари – вот все, чем могла похвастать комната. Вряд ли здесь получится отыскать доказательства противоправной деятельности. А ведь это последнее из неисследованных помещений. Хотя…

Я приблизился к стеллажу, направляя луч фонаря на утварь. Фрески с ликами неизвестных мне, но, несомненно, святых. Возможно, они и на чудотворство претендуют. Пара старинных чаш. В одной из них – горсть золотых монет. Да не может быть… Я что, наткнулся на те самые сокровища из подземных катакомб?

Я не испытывал удивления от факта, что Саяра хранила неучтенные предметы старины у всех на виду. Жизнь куда скучней и прозаичней детективных киносюжетов. Отрицательные персонажи моей истории не удосужились закопать клад позади своего дома. Или снять ячейку на вокзале. Или отправить себе по почте до востребования. Или как там еще скрывают грязные делишки плохиши из книг.

Нет, они просто положили сокровища у всех под носом.

Я продолжал внимательно изучать остатки роскоши серпейских монахов.

А потом кто-то включил свет.

Загудели флуоресцентные лампы. Я непроизвольно зажмурился, повернувшись лицом к входу. Когда глаза привыкли к яркому свету, я разглядел того, кто пресек незаконное вторжение в частную собственность.

В дверях стоял Макс. Как и днем, он был одет в черный костюм и белую рубашку с галстуком. На треугольной физиономии все та же ехидная ухмылочка.

– Так виднее? – поинтересовался он. Голос его оказался, как я и думал, довольно низким и скрипучим, с хриплыми урковатыми нотками.

Я погасил фонарик, равнодушно убрал его в гнездо на ремне. Ну и как, скажите на милость, этот хрен меня спалил? Биолок совершенно точно определил отсутствие кого-либо в особняке. У меня в распоряжении была едва ли не вся ночь. Даже если я накосячил с отключением сигнализации, то каким образом прихвостень Саяры очутился тут так быстро?

– Ты, наверное, думаешь: «И как он узнал о проникновении, ведь я же отключил сигнализацию?!» – озвучил мои мысли Макс. – Ты влез не в тот дом, дружок. Он под охраной высших сил, да.

Я молчал. Мое лицо надежно скрывала маска, и опознать меня Шеллин пока не имел возможности. Но если вступить в диалог, Макс, конечно, вспомнит мой голос.

– Полицию вызывать не будем. – Его улыбка вдруг сделалась хищной. – Нам ведь не нужны свидетели, да?

Я завел руку за спину, из гнезда на тактическом ремне достал телескопическую дубинку. Хлестким движением кистью выщелкнул металлический прут.

Для справки: я не робкого десятка. Великим бойцом не назовусь, но кое-чему научен. Например, отличать пустые слова от подкрепленных внутренней правдой. Так вот, Макс, кем бы он ни оказался на самом деле, был готов убивать. Он совершенно точно относился к людям, которым в драке никакие моральные принципы не помешали бы лишить оппонента жизни. А такие люди – самые опасные противники.

Макс действительно не стал вызывать полицию. Он собирался убить грабителя, а труп закопать где-нибудь на заднем дворе. Желал он этого отнюдь не от распиравшего его стремления вершить правосудие во имя Луны. Чокнутый сукин сын просто хотел лишить кого-нибудь жизни, и моя кандидатура показалась ему подходящей.

Увидев оружие, Макс засиял от счастья. Для него игра стала еще интереснее. Я поднял руки, готовый к драке.

Макс сделал шаг, затем другой, дернулся в сторону и… размазался. Последнее, что я успел разглядеть, – нечеткий силуэт, ускользающий из поля зрения.

– Я здесь, – раздался насмешливый голос за спиной.

Резко развернувшись, я наотмашь ударил дубинкой. Металлический прут со свистом рассек воздух. На секунду Макс промелькнул прямо передо мной, мощнейший пинок в грудину выбил из меня дух, отбросил назад.

Я вылетел в коридор, попутно ударившись локтем о дверной косяк и выронив дубинку. Хреновый расклад. Другого подходящего оружия при себе не имелось. Конечно, в машине валялся старый добрый травмат, а на ремне висел шокер. Но что-то мне подсказывало: невообразимо быстрый противник не даст возможности до них добраться.

Голова плыла, перед глазами плясали темные пятна. Я едва мог вдохнуть. Макс стоял посреди комнаты – вполне себе видимый и материальный. Ухмылялся, падла. Хотелось вдарить по заостренной морде, лишив мерзавца парочки зубов, но включившийся в процесс биолок настоятельно рекомендовал уносить ноги.

И я побежал. Вдоль коридора – к лестнице, что оказалось делом непростым, учитывая сбитое дыхание. Я бежал так быстро, как только мог. Мне казалось, что достаточно быстро. Но я ошибался. Уже перед самыми перилами возле уха прозвучал насмешливый голос Макса:

– Не слишком-то ты проворен…

И толчок в спину.

Я потерял равновесие, кубарем покатился по ступеням. Больно ударился головой, спиной, коленями. Случись подобное в повседневной жизни, я бы наверняка вырубился. Или просто валялся в ожидании помощи. Но адреналин в крови делал свое дело.

Достигнув конечной точки падения, то есть второго этажа, я вполне бодренько вскочил на ноги, дернулся к винтовой лестнице, но не тут-то было. Боковым зрением я уловил движение справа, затем на пути возник Макс.

В ту же секунду обостренное восприятие выручило меня, буквально впрыснув в сознание сигнал об атаке:

«УДАР НОГОЙ В ГРУДЬ».

Биолок совершенно точно предсказал следующее действие оппонента. Я поднял руки к груди, опережая самого быстрого бойца на планете. Правая стопа Макса налетела на выставленные вперед предплечья. Нет сомнений: оплошай я с защитой, второй удар по грудной клетке привел бы к еще более печальным для меня последствиям. И так-то ничего хорошего, судя по затрудненному дыханию. А уж сейчас грудина разлетелась бы в труху, ведь удар оказался столь мощным, что меня оторвало от пола.

Я устремился спиной вперед и налетел на одну из дверей. Хрустнул косяк, что-то с лязгом упало на пол. Я нелепо шлепнулся на задницу и покатился по тонкому ковру. Руки ниже локтя онемели.

Кое-как мне удалось подняться и быстренько осмотреться. Класс искусств. Я был здесь сегодня днем. Инструменты вдоль стен, творческий беспорядок. Все как и несколько часов назад.

Я метнулся к ближайшему стенду, схватил увесистую на вид, увы, только на вид флейту и принял боевую стойку, стараясь не думать о том, как по-идиотски выгляжу.

Макс не спеша вошел в помещение. Он улыбался. Я видел его мерзкую самодовольную ухмылку в свете уличного фонаря. Сукин сын никуда не торопился.

– Котенок уже убегает? – поинтересовался он. – Слишком рано.

На самом деле любителем убегать я не был, да и бурливший в крови адреналин требовал активных действий. В этот момент мне больше всего на свете хотелось размозжить ублюдку голову.

Как и в прошлый раз, я атаковал первым. Макс уже привычно растворился в вихре своих перемещений. Флейта рассекла воздух. За этим последовал очень болезненный укол в локоть. Я вскрикнул, выронил необычное оружие.

Макс ухватил меня за грудки, дернул в сторону, выводя из равновесия. Он вовлекал меня в свое движение. Это было что-то невероятное. Центробежная сила полностью завладела мной, ноги лишились опоры, и внезапно я понял, что пребываю в состоянии свободного полета.

В тяжелом, нелепом кульбите я плечом проломил стеклопакет и вывалился через оконный проем в объятия холодного осеннего ветра.

Запах сырости. Вероятно, на микросекунду я потерял сознание. Точно не знаю. Просто падение вдруг начало казаться неприлично затянувшимся. Хотя падал-то я всего ничего – до крыши «фольксвагена».

Когда я грохнулся на спину, внутри что-то хрустнуло, а подо мной разбилось стекло. Наверное, лопнули окна минивэна. Думаю, упал я некрасиво. Неправильно упал…

Я скатился с вогнутой крыши, мешком с костями рухнул на парковочную площадку. Запас бодрости и оптимизма иссякал до обидного быстро. Так случается, когда не можешь встать и знаешь, что к тебе приближается маньяк-убийца.

Маска намокала – то ли от дождя, то ли от крови. Дышать стало совсем невозможно. Катастрофически не хватало кислорода. Силы покидали меня.

В фокусе зрения появился Макс. На фоне ночного неба его ухмылка выглядела особенно удручающе. Гребаный Джокер… Он наклонился, приблизившись к моему лицу. Я видел неистовое безумие в суетливых черненьких глазках.