Текст книги "Криптографические приключения. Таинственные шифры и математические задачи"

Глава 3

Когда мы въезжали в деревню, чувство того, что я был здесь раньше, стало еще сильнее. Но я ощущал и то, что вокруг все немного иное, не совсем совпадающее с моими наведёнными воспоминаниями. То какой-то дом выглядит иначе, то дерево растёт не совсем на том месте. И эти ощущения сопровождали меня все время пребывания в деревне, хотя потом я к ним привык.

С главной площади мы свернули на Конторскую улицу и доехали до дома тётушки Кати.

Папа в свойственной ему манере вошёл прямо в дом и стал звать хозяйку. Она очень удивилась, когда увидела нас и узнала. А у меня в голове произошло какое-то завихрение, потому что по моей памяти мы были с тётей Катей хорошо знакомы, но она впервые встречалась со мной. И она задала все те вопросы, которые я помнил, и мне пришлось заново всё рассказывать. Это было необыкновенно странное ощущение. Отец сочувственно смотрел на меня и улыбался. Негодник…

Оказалось, к тете Кате мы заехали для того, чтобы взять ключи от дома на Красавке. Он уже давно стоит закрытым, и в нём никто не живёт. Папа сказал, что иногда в доме бывает его двоюродный брат Сан Саныч, но сейчас он в Моршанске и вряд ли скоро объявится. Зато мы сможем к нему как-нибудь съездить.

Примерно через час мы поехали домой. Папа загнал машину за забор заднего огорода, и мы пошли расконсервировать дом. Оказалось, что в нем вполне можно жить. В холодильнике даже обнаружились кое-какие консервы. Папа разбирал старые вещи и расставлял то, что мы привезли с собой. Я отнёс свои вещи в дальнюю комнату, но папа сказал, что мы будем спать на «даче», поэтому нет смысла располагаться в доме. В нем мы будем только готовить и есть. Насколько я помнил, дачей назывался небольшой домик, который строился под новую баню, но так ей и не стал.

Отец достал из багажника биотуалет и установил его в подсобном помещении дачи. Старые деревенские обычаи не предполагали централизованной канализации. Но отец знал, что делать, и постепенно облагораживал наше новое место жительства.

Затем он подогнал машину к внешней стене дачи, чтобы стояла сразу под боком, открыл проход со двора на задний огород и запер изнутри основной вход в дом. Теперь мы могли попасть в дом с чёрного входа, а снаружи казалось, что дом нежилой. Так дача стала нашим штабом, где мы и работали, и спали. Я поселился в комнате с печкой, а папа устроился в предбаннике.

Потом мы с отцом занялись обустройством рабочего места у меня в комнате. Поскольку мы приехали на целое лето, а он не мог так просто оставить свою работу, то ему была нужна связь с внешним миром. Это было бы просто, если бы мы остались где-нибудь поближе к городу. Но в этой глуши мобильные телефоны ловили очень плохо, поэтому нам пришлось установить высокую внешнюю антенну. Это заняло весь следующий день после нашего прибытия, зато к вечеру у нас был интернет-канал. Конечно, не такой мощный, чтобы играть, но почту скачать можно. Папа сразу же устроил и беспроводную сеть, которая хоть и медленно, но работала, так что я вполне мог использовать свой планшет.

На следующий день папа сказал, что нам надо ещё немного поработать над обустройством штаба. Из багажника он достал большую коробку, в которой оказались куча проводов, много маленьких видеокамер и других устройств. Всё это он выложил на пол и попросил меня разложить отдельно видеокамеры, датчики движения, лазерные указки и всё остальное. Сам он начал распутывать провода.

Я не мог понять, что он задумал, но спрашивать пока не стал. Когда с сортировкой устройств было закончено, папа взял лист бумаги и набросал план участка вокруг дачи. Он ограничился только задним огородом и улицей, а сад и передний огород рисовать не стал.

Затем папа сказал, что мы будем делать систему безопасности, а начнём с обустройства охранного периметра. Он придвинул ко мне схему и предложил подумать, где расположить видеокамеры и датчики движения, а где устроить контроль рубежа при помощи лазеров.

Я никогда даже не задумывался о таких вещах, а потому спросил:

– Зачем нам система безопасности?

– Ну, знаешь, места здесь дикие. Мало ли что может случиться. Придёт кто-нибудь незваный… Но мы не можем постоянно дежурить, поэтому положимся на технические средства охраны.

Я подумал, что иногда бдительность у отца работает уж очень сильно, но потом решил, что он прав, и лучше быть наготове. Мы тут вдвоём, никто в округе нас не знает. Действительно, мало ли что…

Я начал размышлять над поставленной задачей. Как я понял, видеокамеры нужны, чтобы вести постоянное наблюдение там, где мы сами не можем его обеспечить. Наверное, одну камеру надо повесить около машины, чтобы охранять её. Вторую – около входа в дом, чтобы видеть, кто подходит к нему. Третью я решил расположить в проходе к нашему штабу, а четвёртую – в берёзках.

Папа сказал, что эти видеокамеры старые (списанные с какого-то завода, на котором он когда-то делал систему безопасности), но вполне рабочие. К ним нужно присоединить датчики движения, чтобы включать запись видео по сигналу с этих датчиков. Это позволит сэкономить много электроэнергии. Но сами датчики надо располагать на подходе к зоне действия видеокамеры, чтобы камера успела включиться, когда потенциальный нарушитель приблизится.

Затем я стал думать над размещением лазеров. Они должны проверять, прошёл ли кто-нибудь через линию, и подавать тревожный сигнал, если кто-то ее пересёк. Значит, их надо поставить над длинными границами нашего участка. Я нарисовал четыре линии: поперёк прохода к нашему штабу между домами, вдоль заднего огорода с обеих сторон и в берёзках поперёк огорода.

Со своим чертежом я подошёл к отцу. Он посмотрел, кивнул и добавил только одну видеокамеру, смотрящую на двор нашего дома. Он пояснил, что иначе можно перелезть через забор во двор, и никакое устройство по моей схеме этого не заметит. Я согласился.

И началась работа. Вначале мы смонтировали видеокамеры. Надо было не только найти для них подходящий угол обзора, но и замаскировать. Хорошо, что они были маленькие и их легко было спрятать в листве, между досками и в других укромных местах. Датчики движения располагали так, чтобы фиксировать нарушителя, приближающегося к камере. Папа ещё не показал мне, как камеры и датчики будут работать вместе, но сама идея мне нравилась.

Затем мы провели лазерные лучи по периметру нашего участка. Папа установил датчики примерно на высоте моей груди. Я спросил, почему не на уровне ног, а он ответил, что не хочет получать тревожные сигналы из-за кошек и ежей. С другой стороны от лазеров мы установили фотоэлементы.

Наконец, около каждой группы устройств папа разместил коробочки, которые он называл контроллерами. Один контроллер оказался в терраске дома, второй около деревенского туалета, третий прямо у нас в штабе, а четвёртый в берёзках. Каждый он прикрепил саморезами, а потом ещё и накрыл плёнкой. За этим занятием нас и застал вечер.

Папа отвёл меня к берёзкам и сказал, что здесь должно расти множество лекарственных растений. Дескать, они в детстве специально сажали там самые душистые травы, которые только находили в округе. И хотя прошло почти двадцать пять лет, сейчас он, наверное, обнаружит там хотя бы какие-нибудь экземпляры. И действительно, мы нашли мяту и душицу. Мы сорвали несколько листочков мяты, вечером у нас был травяной чай с собственного огорода. Это было очень приятно.

На следующее утро, пока я ещё спал, папа провёл линии связи от всех устройств до нашего штаба. Он ругался, я слышал это сквозь сон, но не мог понять причины. Оказалось, что ему не хватило длины проводов, и теперь надо искать что-нибудь подходящее. И пришлось установить ещё один контроллер около риги, потому что линия связи от берёзок до штаба оказалась слишком длинной – передаваемый сигнал затухал.

После завтрака мы нашли бобину электрического кабеля в гараже, и он подошел нам по характеристикам. К обеду мы доделали проводку, а на обед решили сходить к тёте Кате. Папа достал из амбара старые велосипеды, и это было круто. Честно говоря, за эти несколько дней я уже немного устал, и стал подумывать, что зря предложил отцу так провести лето. А теперь можно кататься.

Тётя Катя была очень рада нашему визиту. Она даже предложила поселиться у неё: дескать, в амбаре оборудовано отличное место для житья, особенно для молодёжи, и её племянники всегда там жили, когда приезжали на лето. Папа ответил, что мы уже почти оборудовали штаб, так что лучше будем приезжать к ней несколько раз в неделю на обед. Всё были довольны таким решением.

После обеда мы вернулись домой и немного вздремнули. Вообще говоря, это странная привычка отца спать после обеда меня удивляет. Он делает это каждый день в любых условиях. Говорит, что таким образом равномерно чередует периоды труда и отдыха, и это позволяет ему действовать эффективнее. Я-то сам обычно не сплю в это время, занимаюсь своим планшетом, но сегодня меня сморило.

Вечером отец дал мне рацию и отправил к охранным устройствам, которые мы установили. Мы занялись пусконаладкой: каждое устройство надо было подключить к компьютеру и настроить. Папа сидел в штабе и что-то делал в своём ноутбуке, посылая мне по рации сигналы о том, куда повернуть камеру или принимающий фотоэлемент. Дольше всего мы мучились именно с фотоэлементами, ведь надо было настроить приём лазерного луча на большом расстоянии. Самого лазера почти не было видно, так что работа эта была очень сложной. Мы выполняли её вдвоём, причём в тёмных очках, чтобы лазеры не светили в глаза. К концу работы, когда сумерки спустились на наш двор, уже ничего не было видно. Но мы смогли настроить наш периметр безопасности.

Наконец, папа настроил правила реагирования на тревожные сигналы. В любом случае к нему на телефон отправлялось сообщение с кодом тревоги. Он снова отправил меня пройтись в паре мест, чтобы пересечь лучи или отметиться на видеокамере, после чего показал мне полученные сообщения и видеозаписи.

Этой ночью мы спали под охраной нашей новой системы безопасности.

* * *

На следующий день я почему-то впал в уныние. Едва проснувшись, я увидел отца, сидящего за компьютером, а на планшете у меня горела пиктограмма пришедшего электронного письма. Ещё не открывая почтовый клиент, я уже знал, что это письмо от отца, который сидит в паре метров от меня. Это как-то сразу выбило меня из колеи.

За завтраком я сказал, что уже устал в этой странной деревне. Отец ответил:

– Погоди. Во-первых, ты сам предложил. Во-вторых, мы только что приехали. В-третьих, я уже развернул здесь рабочее место, и у тебя также есть возможность выходить во внешний мир. Что не так?

– Тут скучно.

– Ты просто не знаешь, чем себя занять. Понятное дело, у тебя здесь нет знакомых. Но в Москве все тоже обычно разъезжаются на лето…

– По крайней мере, там можно было бы ходить в разные места.

– Хорошо, давай так: возьми велосипед и покатайся. За деревню не выезжай, катайся по улицам. Можешь съездить к тёте Кате. Фотографируй на планшет интересные штуки и выкладывай их в блог. Думаю, что такая экзотика, как у нас, будет интересна твоим друзьям. Ну а я пока подумаю, как нам развлечься, составлю программу, набросаю план.

Вот так у него всё: чуть что, набрасывает план и составляет программу. Я вдохнул, но идеи были интересные. Особенно про фотографирование.

Я взял велосипед и поехал, куда глаза глядят. Настроение было на нуле, я как-то сам запутался в том, что хотел. А сейчас мне хотелось только вернуться домой и заняться своими обычными делами, которыми всегда занимаюсь в городе. К тому же за эти дни я не встретил ни одного подростка своих лет, так что общаться было не с кем. Это тоже меня немного угнетало.

Подумав, я решил поехать на Лунинскую улицу, поскольку на Красавке мы жили, а на Конторской были уже два раза. Я захотел посмотреть, что эта улица собой представляет и как это соотносится с моими наведёнными воспоминаниями.

Я проехал уже несколько домов, и, кажется, был как раз напротив нашего участка, когда увидел у одного крыльца девочку. Она внимательно следила за мной. Я подумал: «Надо же, девчонка. Ещё чего не хватало», – и проехал дальше. Но потом я понял, что пока другой компании все равно нет, развернулся и поехал назад.

Она стояла всё там же и смотрела на меня. Мне стало неловко, но я всё же подъехал и сказал:

– Привет. Ты здесь живёшь?

– Да, в этом доме. А ты где?

– Я с другой улицы. Прямо напротив, если пройти через ручей.

– Какой ручей?

– Ты в первый раз здесь, что ли?

– Да. А ты?

Я снова смутился. Ведь я тоже был здесь впервые, просто всё знал из-за эксперимента отца. Поэтому я ответил:

– Да, я тоже. Но я тут уже всё разузнал.

Она засмеялась и сказала, что я странный. Потом спросила:

– Как тебя зовут?

– Кирилл.

– А меня Катя. Ты в каком классе учишься?

– Закончил пятый класс, перешёл в шестой.

– А я в седьмой.

Вот ведь, ещё и старше меня. Я смутился в третий раз. Тут из дома раздался голос:

– Катя, с кем ты разговариваешь?

На крыльцо вышла старушка. Она строго посмотрела на меня:

– Ты ещё чьих будешь? Хулиган?

Я улыбнулся и назвал фамилию. Старушка сразу смягчилась и сказала:

– Трофима Ивановича хорошо помню, да. Хороший был человек. Он моему мужу покойному даже приходился каким-то братом. То ли двоюродным, то ли троюродным.

– Да, дед Трофим говорил, что у него вся деревня родственников.

– Да тебе сколько лет-то?

Вот ведь. Надо быть очень аккуратным. Я уточнил:

– Это папа мне рассказывал.

– А отца твоего как зовут?

Я назвал, и она поняла, что я прихожусь правнуком деду Трофиму. А отца моего она сама не знает, но много про него слышала. Она махнула рукой и сказала Кате, что со мной дружить можно. Та только рассмеялась.

Мы ещё немного посидели, обменялись телефонами (в наведенных воспоминаниях мы прожили с Марком в деревне всё лето, но номерами обменялись лишь в самом конце). Я пригласил новую знакомую к нам в гости.

Внезапно из рации у меня на поясе раздался строгий голос отца:

– Кирилл, ты куда пропал?

Катя даже вздрогнула от неожиданности. Я объяснил, что здесь мобильные телефоны работают плохо, поэтому мы с папой используем рации. Рация отличается от мобильного телефона тем, что на выбранной частоте разговоры слышат все, кто к ней подключён, а также тем, что можно передавать информацию только в одну сторону: сначала говоришь, потом слушаешь.

Катя осторожно взяла мою рацию, поднесла к губам и сказала: «Алло». Ничего не произошло. Я показал кнопку, которую надо нажимать, чтобы что-то передать в эфир. Она нажала и повторила: «Алло». В ответ раздался недоуменный голос отца:

– Приём, кто засоряет эфир? Приём!

Я сказал, что вместо «алло» по рации принято говорить «приём». Это слово обозначает конец передачи и сигнал к ответу. Тут опять послышался строгий голос отца:

– Кто на связи? Приём!

Катя испугалась и вернула мне прибор. Я нажал на кнопку и сказал, что всё нормально, на связи я, Кирилл, и что я приеду через пятнадцать минут. Из рации донеслось шипение, и отец ответил, что ждёт меня на чай. Моя новая знакомая стояла и улыбалась, а я не знал, что сделать. Иногда, конечно, моего отца пугаются, но не до такой же степени… Я сказал:

– Не бойся, он у меня только кажется строгим.

– Я и не боюсь. Просто я никогда не видела такого способа общения.

– О! Когда я познакомлю тебя с моим папой, ты и не такое увидишь. У тебя есть велосипед?

– Есть.

– Тогда приезжай к нам, часов в шесть вечера.

– Но я не знаю, где вы живёте.

– Хорошо, я за тобой заеду.

На этом мы расстались. Я поехал домой и рассказал папе про новое знакомство. Отец был погружён в свою работу и, похоже, не обратил внимания. Но зато чай мне сделал очень вкусный: он добыл липовый мёд ещё из старых запасов, достал какой-то пахучей травы и настоял её на водяной бане. Напиток получился душистый до безумия.

После обеда отец как обычно прилег немного отдохнуть, а я решил завести дневник на это лето. Как мне не пришло это в голову сразу! Теперь придётся вспоминать и описывать несколько прошедших дней.

Я открыл на планшете блокнот и сделал в нём первую запись: о том, как мы приехали в деревню и познакомились с тётей Катей. Я решил каждый день кратко описывать, что случилось и чему я научился. На сегодня, завтра и послезавтра я запланировал написать не по одной, а по три заметки – этого как раз хватит для того, чтобы догнать текущую дату. Затем я предоставил доступ к блокноту отцу, чтобы тот тоже видел, что я не зря пользуюсь интернетом.

* * *

Катя сидела на скамейке около дома и что-то изучала в своём телефоне. Когда я подъехал, то увидел, что она играет в какую-то логическую игру. Как интересно…

Мы немного посидели, а потом я предложил съездить ко мне и познакомиться с моим отцом. Катя отпросилась у бабушки (вернее, это была её прабабушка). Та строго посмотрела на меня и сказала, что я очень спор. После этого она попросила номер телефона моего отца. Надо же, хоть и прабабушка, а понимает.

Мы сели на велосипеды и вернулись ко мне. Я повёз Катю через задний огород, чтобы не демаскировать вход в дом. Она, конечно, удивилась, но ничего не сказала. Через десять минут мы уже были около штаба. Отец сидел на завалинке и дремал.

Когда мы подъехали, папа открыл глаза, а потом обратился к Кате:

– Здравствуй. Дай-ка угадаю…

Он внимательно посмотрел на неё так, что она покраснела, и сказал:

– Твоя фамилия Калганова, ведь так?

Катя удивленно раскрыла глаза и кивнула, а отец продолжал:

– Твоего отца Николай зовут? Или Сергей?

– Николай.

Тогда отец сказал, что ему всё ясно. Они с Николаем Калгановым – четвероюродные братья, а в детстве несколько раз встречались в этой деревне. Стало быть, мы с Катей приходимся друг другу пятиюродными братом и сестрой. Мы посмотрели друг на друга. Это было так удивительно – обрести нового родственника, про которого никогда не слышал. Я спросил отца:

– А как ты угадал фамилию?

– Я же помню, как Катин отец выглядел в детстве. Потом, дом у них на Лунинской улице. Сопоставил и понял.

– А много здесь у нас ещё родственников?

– Да любого возьми, какая-нибудь родственная связь да обнаружится. И это не только к Раёво относится – все деревни в округе как-то связаны друг с другом. Помнишь Машу? Она сейчас живет в Альдии, и там тоже множество наших родственных связей.

Нам с Катей осталось только удивляться. Но уже смеркалось, и я проводил сестру домой. Там она прямо с порога закричала бабушке, что я оказался её братом, но та лишь повторила, что её муж, Катин прадед был братом моему прадеду Трофиму, так что ничего удивительного в этом нет.

На этом мы и расстались.

Глава 4

Следующий день отец начал с того, что предложил провести линию связи от нашего штаба к дому Кати. Мы уже, конечно, обменялись телефонами, но сотовая связь была здесь очень плохой. И если нам с папой помогала высокая внешняя антенна, то у дома Кати телефон был почти бесполезен.

Отец предложил сделать простейший телеграф, по которому можно было бы передавать один сигнал. В качестве сигнала можно использовать свет лампочки или зуммер, а можно и то и другое одновременно. Обмениваться информацией мы будем при помощи системы кодов.

Он взял лист бумаги и нарисовал на нём простую схему:

Я не очень ее понял, и папа объяснил. Перечёркнутый кружок обозначает лампочку. Рядом с ней располагается зуммер, который звенит, когда на него подаётся ток. Есть источник питания, то есть батарейка или аккумулятор. И есть два ключа-кнопки. При нажатии на ключ включаются обе лампочки и звучат оба зуммера. При этом не важно, какой ключ включён.

Соответственно, один ключ находится у меня, второй у Кати. Лампочки с зуммерами тоже есть и у меня, и у неё. Если кто-то из нас хочет передать сообщение, он должен использовать свой ключ. Одновременно передавать сообщения нельзя, всё перепутается. При этом папа специально нарисовал схему так, что лампочки и зуммеры одновременно работают с обеих сторон. Это для того, чтобы можно было контролировать передачу сообщения.

Я пока только смотрел и лишних вопросов не задавал, но они у меня накапливались. Например, мне было совершенно непонятно, как при помощи этой системы можно что-нибудь передать. Ведь слова состоят из букв, а здесь только лампочка и зуммер. Но я уже понимал, что будет использоваться какая-то система кодирования. Осталось подождать, когда папа расскажет, что он задумал.

Но эта простая схема была только началом. Теперь надо было выполнить задуманное, а для этого многое требовалось найти или добыть. Папа составил список того, что нам нужно: провод, патроны для ламп, сами лампы, зуммеры, выключатели, штепсели, мачты для прокладки провода по воздуху. Из всего этого у нас был только провод и, возможно, самые простые лампочки. Остальное надо было искать.

Мы сходили на обед к тёте Кате, а после завернули на Лунинскую улицу, поскольку папа хотел встретиться с Катиной прабабушкой. Ему казалось, что они уже были знакомы давным-давно.

Когда мы подошли к их дому, Катина прабабушка стояла около двери и что-то строго выговаривала правнучке. Мы подошли и поздоровались. Старушка прищурилась и долго смотрела на отца, а потом воскликнула:

– Как же! Помню. Но тебя совсем не узнать. Возмужал, облысел. Да, вот уж не думала, что через столько лет встречу тебя.

Папа подошёл ближе, и они обнялись. Потом сели на скамейку и завязали беседу про дела минувшие. Я особо не прислушивался, но, похоже, папа рассказывал, кто из его многочисленных родственников где устроился и как поживает.

Мы с Катей решили прогуляться и пошли по Лунинской улице дальше, но ничего интересного здесь не было, только однообразные дома с палисадниками и непременными скамейками. Иногда мы видели людей, в основном стариков. Деревня всё-таки не выглядела такой вымершей, как в моих воспоминаниях.

Когда мы вернулись, папа как раз говорил:

– Мы хотим провести к вам телеграф, чтобы Кирилл и Екатерина могли переписываться и быть на связи. Ну и мне это пригодится, чтобы научить их некоторым интересным вещам. Вы не против?

Старушка не нашла никаких возражений, и тогда папа, взяв нас с собой, отправился на передний огород, чтобы изучить местность. Мы прошли до Раёва, там переправились через ручей и пробрались к нам. Мы дошли до амбара (моего бывшего штаба), и я увидел его воочию. Это была старая покосившаяся постройка, серая от времени. Окружающий сад был в запустении. Никакой пасеки уже не было. Мы пошли дальше и вышли на улицу. Там уже до нашего дома было рукой подать. Папа что-то записывал на листок бумаги, потом ещё раз посмотрел по сторонам и сказал, что ему всё понятно.

После этого папа сел за детальный план работ, а мы пошли назад к Кате. Я взял с собой планшет, мы расположились на скамейке и играли весь вечер. В её смартфоне было намного меньше игр, чем у меня на планшете, и сама она играла только в логические игры, а мои любимые стрелялки и бродилки ей не очень-то нравились. Поэтому мы выбрали промежуточный вариант и поиграли сначала в «Angry Birds», а потом в «Plants vs. Zombies». Вроде как стрелялки, но и логические задачи в них надо решать.

А вообще у Кати на смартфоне было не менее десятка игр, в которых надо было собирать слова из букв, разгребать затор из машин на стоянке, собирать большие фигуры из меньших фигурок, искать всякие предметы и решать огромное количество головоломок. Я бы не удивлялся, если бы обнаружил такой набор у своего отца, но он вообще не был расположен играть в компьютерные игры (хотя в детстве он был очень не прочь поиграть, и даже писал свои собственные игрушки для старых компьютеров).

Когда я вернулся домой, были уже сумерки. Отец раскатал провод с бобины по лужайке перед домом и отмерял его отрезком верёвки. Оказалось, что оставшегося провода хватало только-только. Возможно, что его не хватит до нашего штаба, и тогда радиорубку придётся обустроить в основном доме. Отец скатал весь провод на бобину, убрал его, и мы отправились в штаб укладываться на ночь.

Из дневника Кирилла:

06 июня. Утром после завтрака папа выдал мне ножовку, доску и чертёж. Надо было выпилить по чертежу две основы для размещения кнопки-ключа, патрона с лампочкой и зуммера. Я все это сделал, а потом ещё и ошкурил вырезанные основы.

Папа тем временем уехал в лес искать опоры под проводку. Когда он приехал, из багажника машины торчали жерди. Мы вытаскивали их по одной, очень осторожно. Каждая сверху заканчивалась рогаткой. Я насчитал пятьдесят штук.

Обедали опять у тёти Кати, потому что из-за работы над телеграфом приготовить обед было некогда. После обеда папа забрал у тёти Кати целый пакет, наполненный пакетами. Зачем?

Провод был отмерен и отмотан. После этого папа сделал в вырезанных мной основах с одной стороны бороздки для проводов, а с другой разметил места для патрона, зуммера и кнопки. В качестве кнопки мы решили использовать простой бытовой выключатель. Осталось только всё это найти.

Мы сели в машину и через пятнадцать минут были уже в хозяйственном магазине в соседнем селе Новотомниково. Там мы купили вилку для розетки, два выключателя, два дверных звонка и пять лампочек. Как просто.

Когда мы ехали назад, папе на телефон пришел тревожный сигнал о том, что кто-то пересёк рубеж контроля. Это было интересно, но я сразу заподозрил Катю. Дома мы никого не нашли, но в архиве системы видеонаблюдения было видно, как Катя подъезжала к штабу на велосипеде. Моя догадка оказалась верной. Я взял велосипед и сразу поехал к ней, а папа сел мастерить устройства для приёма и передачи телеграмм.

У Кати всё было как обычно. Она обрадовалась моему приезду, мы поиграли на планшете, а потом пошли изучать её задний огород. Впрочем, изучать там было нечего – такой же луг, как и у всех в этой деревне. Тогда я потащил её дальше, потому что хотел показать Новый пруд.

Он действительно оказался там, где я помнил, но его размеры вновь поразили моё воображение. Огромное водное зеркало, дальний край которого терялся в зарослях тростника. Катя была очень удивлена. Мы посидели на берегу, покидали камушки в воду, а я рассказал, какие пруды здесь ещё есть.

Потом мы пошли ко мне. Папа уже сделал устройства – они выглядели как приборные доски: сверху лампочка и звонок, снизу выключатель, а на обратной стороне были провода. Папа как раз вырезал из фанерки задники, чтобы их скрыть. Через какое-то время всё было готово: два аккуратных блока, из которых выходило по четыре контактных провода. Я даже немного загордился – мы сами сделали очень неплохие устройства.

После этого папа потянул провода к дому Кати. Оказалось, чтобы сделать всё по нарисованной схеме, нужно целых четыре провода. Теперь я понял, почему папа боялся, что бобины может не хватить. Но вроде бы хватило. Папа бросил концы проводов во дворе Катиного дома, и мы начали вкапывать те опоры, которые он привёз из леса. Вот тут и пригодились пакеты тёти Кати: ими папа обматывал те концы жердей, которые опускал в землю. До конца дня мы установили все жерди на переднем огороде Кати.

Весь следующий день мы делали опоры уже с нашей стороны. Теперь провод надо было перекинуть через улицу. Папа решил использовать для этого крыши дома и одной хозяйственной постройки. Ну а по саду и вдоль гаражей мы пустили провода вдоль забора и крыш.

За день мы полностью вымотались, но зато построили линию телеграфной связи. Присоединение панелей управления папа отложил на следующий день. А пока мы втроём обошли нашу новую систему. Вроде бы всё было хорошо. Жерди стояли прямо, наверху в рогатках держались провода. Папа еще укрепил жерди внизу распорками.

Вечером я подошёл к отцу и спросил, почему пришлось тянуть четыре провода, ведь на схеме нет даже двух. Папа немного изменил первоначальный чертёж схемы, добавив пунктирные линии. Но получилось, на первый взгляд, не намного понятней:

Затем я вспомнил, что в каждую приборную панель действительно входит по четыре провода. Однако папа сделал новый чертеж:

Теперь стало всё совершенно понятно. А папа сказал:

– В твоих наведённых воспоминаниях должно быть что-то про топологию, верно?

– Да, ты написал, что это наука о неизменяемых свойствах объектов при их деформации.

– Точно, но только при непрерывной деформации, без разрывов и склеиваний. Так вот, сейчас мы сделали топологическое преобразование схемы – и всё встало на свои места. Ведь правда?

– Да, так намного понятнее.

– Так вот что я хочу сказать. В математике много странных и непонятных на первый взгляд вещей. Топология – это одна из таких вещей, поскольку вне прикладного уровня она очень абстрактная. Иногда даже сложно понять, о чём говорится в топологических теоремах (например, есть теорема о неподвижной точке, теорема о раскраске карт, а есть и о волосатом шаре). Но применять её можно во многих областях жизни…

– Ты призываешь меня стать математиком?

– Я бы хотел, чтобы ты очень старательно изучал математику, поскольку она – базовый язык для любой науки. Будешь понимать математику, значит, сможешь освоить и любую другую область знания.

– Понятно. Но ты же поможешь мне в учёбе?

– Конечно!

* * *

Утром папа собрал нас с Катей и сказал, что готов заниматься с нами всякими интересными задачами. У нас будет этакий летний кружок по изучению того, что вряд ли расскажут в школе. Мы, конечно же, согласились.

И у нас началось первое занятие, посвященное использованию нашего нового телеграфа. Папа сразу ввёл два новых понятия: протокол и кодирование информации. Он задал вопрос:

– Кирилл, представь, что ты хочешь отправить Екатерине сообщение при помощи этого устройства. Как ты это сделаешь?

Новые знания, загруженные мне в голову, конечно же, подсказали ответ:

– Для начала мы договоримся о способе кодирования, а потом я передам сообщение, закодировав его этим способом.

Катя явно не поняла, о чём речь. Тогда папа начал объяснять:

– Смотри, в обычной жизни мы записываем и передаём сообщения при помощи букв и других знаков. Но в сделанном нами телеграфе их нет. Как же передавать сообщения?

– Например, азбукой Морзе.

Папа даже щёлкнул пальцами от удовольствия. Он спросил, откуда Катя знает этот способ, а она сказала, что иногда учитель по математике у нее в школе рассказывает всякие интересные вещи. Отец авторитетно покивал и сказал, чтобы она слушала такого учителя, поскольку он, скорее всего, сможет хорошо преподать математику.

Потом он продолжил:

– Да, азбука Морзе – это один из возможных вариантов, но далеко не лучший. У него, конечно, есть свои преимущества, но давай подумаем еще. У нас есть ключ. Им можно включать и выключать лампочку со звонком. Интересно то, что мы можем подавать сигнал любой длительности: хотим, включим на секунду, хотим – на десять. Фактически это даёт нам неограниченное количество символов. Понятно, что такое «символ»?