Текст книги "Охота"

Схлопотав несколько пуль, многотонная тварь взревела и… тут же оказалась вовсе не монстром, а обычным слоном. Откуда он здесь взялся и как дожил до сегодняшнего дня? Наверное, сбежал из зоопарка, цирка или какого-нибудь частного зверинца, какие еще не эвакуировались из города. К несчастью, обретенная слоном свобода оказалась куда суровее неволи. Отыскать пищу в Дубае, где все газоны были занесены песком, а от пальм остались лишь голые, ободранные стволы, стало для крупного травоядного животного чрезвычайно трудно. Но раз оно было еще живо, значит, ему повезло наткнуться на уцелевшую теплицу или остекленный садик. Где в конце концов тоже закончилась зелень, и слон отправился дальше бродить по улицам в поисках пропитания, пока не очутился здесь…

Стерегущие мегамолл от мародеров хозяева тоже не разглядели во мгле, что за громадина к ним приближается. Не став дожидаться, когда та проломит ворота, они устроили ей горячую встречу еще на подходе. Но когда слон затрубил, даже перепуганные китайцы сообразили, что они воюют с земной, а не с адской тварью. И сразу прекратили стрельбу, решив поберечь патроны.

Продолжая трубить, раненый слон бросился прочь отсюда. Выскочив на шоссе, он припустил в том же направлении, куда двигались мы, и вскоре скрылся за пеленой бури. Еще пару минут до нас долетали его рев и топот, после чего стихли и они. Было лишь слышно, как галдят на крыше обсуждающие инцидент, взбудораженные китайцы. Но вскоре им надоело торчать на пронизывающем ветру, и они убрались под крышу магазина.

«Общий сбор – третья точка!» – передал я сообщение своим людям, после чего я, Бледный, Крупье и Захаб, не снимая накидок, переместились назад, к тыловой группе. Проклятые китайцы слегка нарушили наши планы. Засечь нас здесь они не могли – на этой стене здания окна отсутствовали. Но если мы продолжим двигаться дальше, нам придется пройти мимо главного входа, что явно не останется незамеченным охранниками мегамолла.

– Гребаный песок и гребаные слоны! – проворчал Бледный. – Пускай русский с китайцем и братья навек, но местный китаец с дробовиком нам явно не брат… Куда теперь?

– Перебираемся на другую сторону шоссе и идем прежним порядком до транспортной развязки, – распорядился я. – Крупье, сколько еще до главной цели?

– До района Лагуны осталось без малого пять километров, – доложил электронщик, сверившись с картой. – Особых препятствий на маршруте быть не должно. До ближайшей транспортной развязки – километр и восемьсот метров. Следующая – сразу перед Лагунами, но мы можем обойти ее с севера. Это как раз на границе глаза бури…

– … И уже на территории, где охотится Безликий, – добавил Сквозняк. – Полковник, у вас есть идеи, как мы будем «мотыжить поле»?

– Есть, – ответил я и посмотрел на Зельму, которая мигом сообразила, что речь сейчас пойдет о ней и насторожилась. – Пора бы кое-кому из новичков начать доказывать мне свою гениальность. Согласен, что женщина в команде – это прекрасно и поэтично! Но мы приютили у себя фройляйн Дорф не за красивые сиськи… Вернее, не только за красивые сиськи, но и за все остальное, включая мозги, которыми, как нас уверяет Сквозняк, она тоже не обижена. Вот пусть и потрясет ими, потому что все остальное у нее пока трясется без особой пользы.

– Это есть сексизм и половой дискриминирунг, герр оберст! – заметила Зельма, криво ухмыльнувшись. Как и у нас, у нее тоже имелся опыт работы на Ближнем Востоке, и потому по-арабски она говорила значительно лучше, чем по-русски.

– Ну разумеется! – подтвердил я. – Он самый – сексизм, оголтелый, неприкрытый и бесстыжий, как твои прелести, какими ты пыталась недавно соблазнить меня в душевой. Однако не думаю, что перед вылетом в Эмираты твой «русиш фикер» Сквозняк забыл предупредить тебя о том, с каким ублюдочным боссом тебе придется иметь дело.

– Он предупредить, – кивнула фройляйн Дорф и не удержалась от ответной шпильки: – Но раньше я иметь работа с ваша мафия и знать, чего ждать от русский уголовник.

– Ух ты, зараза! Удар ниже пояса! – осклабился Бледный и компанейски толкнул в плечо Гробика, сметающего ветошью песок с «Милки». – А ну-ка пробейте ей за это трехочковый штрафной, босс!

– У полковника стальные яйца, – пробурчал Гробик, не отрываясь от работы. И уточнил в назидание: – Нельзя бить его ниже пояса – так и руку сломать недолго.

– Отставить трехочковые, – отмахнулся я. – Если фройляйн докажет, что Сквозняк говорил о ее талантах сущую правду, пусть называет меня как ей угодно: хоть уголовником, хоть римским папой.

– Постойте, полковник! – запротестовал Сквозняк. – Вы что, намерены использовать Зельму в качестве приманки? Но если догадка шейха верна и возле «следа Иблиса» действительно охотится Безликий, ему совершенно без разницы, кому пускать кровь. Вы ведь отлично знаете таких людей. Если у них в приказе не оговорено, кого можно убивать, а кого нет, они убивают всех без разбору. Давайте лучше я отправлюсь в глаз бури. Так или иначе, у меня будет куда больше шансов удрать от Безликого.

– Никаких «тебя»! Ты думать, я тут и правда только сиськи трясти и задница вертеть?! – возмутилась Зельма, хотя ее приятель рвался ей на замену из самых лучших побуждений. – Что вы предлагать, герр оберст?

– Сквозняк сказал, что ты окончила актерскую школу. Это так? – спросил я.

– Это так, – подтвердила фройляйн Дорф. – Легко доказать. Могу сейчас пускать вам слеза или читать монолог Джульетта.

– Только и всего? – нахмурился я. – Да тут у нас любой, даже Гробик, может заплакать, если понадобится. Не обольщайся: у меня для тебя припасена роль покруче. И если не отыграешь ее как положено, с первого выхода на сцену, переигрывать будет уже поздно…

Наша спутниковая карта была сделана до того, как на Дубай обрушилась буря, и потому устарела, но нас она еще не подводила. Кроме песчаных наносов, других преград на шоссе Аль-Авир мы так и не встретили. По городу колесили мародеры на грузовых вездеходах и армейские патрули, хотя нам они пока не попадались. Зато попалось кое-что более удивительное. Вот только находка эта была не из тех, что могли бы нас обрадовать.

Перейдя шоссе, теперь мы двигались вдоль его северной стороны. Не по обочине, а на таком расстоянии от нее, чтобы не терять из виду растущие вдоль дороги ободранные кусты и пальмы. А также – дорожные знаки, рекламные щиты и брошенные хозяевами неисправные автомобили. Лишь эти ориентиры позволяли нам не сбиться с маршрута при такой отвратительной видимости и отсутствии связи с внешним миром.

До глаза бури оставалось около полутора километров, когда Захаб передал мне и тыловой группе сигнал «Внимание! Все сюда!». На что такое любопытное он мог наткнуться, непонятно. Но раз сигнал тревоги не прозвучал, значит, нам пока ничего не угрожает.

Притаившись за съехавшим с обочины бесхозным джипом, араб-проводник указывал в сторону шоссе, на котором лежала непонятная серая куча. Мы могли принять ее за груз, упавший с какого-нибудь самосвала или тягача. И все же было в ее очертаниях нечто такое, что заставляло усомниться в правильности этой догадки. Вот и Захаб, увидев странную кучу, не прошел мимо, а задержался, дабы обратить на нее наше внимание.

– Доннерветтер! Китайский сторож убить элефант! – Зельма первая озвучила осенившую всех нас догадку.

– Не понимаю, разве можно из трех дробовиков вот так запросто уложить взрослого слона? – недоуменно полюбопытствовал Крупье. – Даже если стрелять, не картечью, а пулей?

– Можно, если умеючи, – ответил Гробик.

– Вот именно: «умеючи», – подчеркнул Крупье. – Но мы-то слышали, какие из тех узкоглазых придурков умельцы. Хорошо, если они со страху вообще попали в слона. Насколько я помню, раненый слон всегда бросается в бой, а убегает он только, когда сильно напуган.

– А напуганный слон очень даже мог умереть от разрыва сердца, – заметил Сквозняк. – Особенно, если перед этим долго жил впроголодь, а потом схлопотал в задницу пару-тройку пуль. Для животного из зоопарка это огромный стресс.

– Ну, мать вашу, собрались ветеринары на консилиум! – покачал головой Бледный. – Раз вы такие умные, тогда ответьте на вопрос, может ли у скончавшегося от инфаркта слона оторваться голова?

– Чего-чего? – Крупье, а за ним и остальные вытянули шеи, присматриваясь к валяющейся на дороге туше.

Я тоже только сейчас заметил, что ее силуэт выглядит как-то неправильно. Ноги лежащего на правом боку, мертвого животного были обращены к югу. Хоботу, по идее, следовало быть нацеленным туда же. В крайнем случае – на запад, если голова бегущего слона в падении развернулась вперед. Однако слоновья морда и, соответственно, хобот были направлены прямо на нас. Я, конечно, не был зоологом, но подозревал, что короткая, практически отсутствующая шея этого животного не может изгибаться под столь немыслимым углом. По крайней мере сама. А, значит, кто-то ей в этом помог.

Но у кого могло хватить сил сломать хребет исполину, ведь сам он явно не сумел бы сделать это, когда споткнулся и рухнул на асфальт? Разве только тут постарался какой-нибудь водитель грузовика, что врезался в слона на полной скорости, когда он внезапно выскочил ему навстречу из песчаной завесы. Любопытно, куда потом делся этот разбитый грузовик. Мимо нас он точно не проезжал.

– Захаб, Зельма, Сквозняк и Крупье остаются здесь, остальные – за мной! – скомандовал я и, выйдя из-за укрытия, пошагал к дороге. Бледный и Гробик, держа оружие наготове и оглядываясь по сторонам, двинули за мной. Вряд ли это была приманка – мы могли с тем же успехом плюнуть на многотонного мертвеца и пройти, не задерживаясь, мимо. Но раз мы все-таки задержались, нам не помешает потратить пару минут и выяснить, что погубило слона, ведь скрывшийся грузовик ехал как раз оттуда, куда мы направлялись.

Бледный оказался глазастее меня. Он еще издали определил, что у слона не просто свернута шея, а именно оторвана голова. Слоновья глотка была вскрыта от уха до уха настолько глубоко, что из раны торчал обломок позвоночника, а неповрежденными остались лишь задние шейные мышцы. Только они и не позволяли голове животного окончательно отделиться от тела.

Это была, пожалуй, самая огромная рана, какие мне доводилось видеть в жизни. Но кроме нее имелись и другие. Левый бок слона был разрублен с такой силой, что удар не просто проломил ребра, а рассек их напополам. Так, словно тут поработал не бампер грузовика, а огромный острый топор. Третья рана находилась возле крестца и была сделана явно тем же оружием. Оно перерубило хребет и еще на добрый метр вонзилось в тушу, отчего заднюю ее часть можно было теперь при желании отрезать обычным ножом. Слон лежал в луже собственной крови, уже запорошенной песком, поэтому издали мы ее и не заметили. Крови было так много, что мы даже не стали приближаться к трупу – побоялись испачкать ботинки и приманить потом к нашему следу стаю одичавших голодных собак.

– М-да, грузовик тут явно ни при чем, – озадаченно проговорил я, рассматривая зверски убитого зверя.

– И Безликий тоже, – добавил Гробик, отвернувшись от слона и всматриваясь в песчаную завесу, не возвращается ли убийца.

– Кто бы это ни натворил, думаю, нам надо проваливать отсюда, босс, пока охотник не вернулся и не привел себе на подмогу приятелей, – предложил Бледный.

Мысль была здравая и своевременная, и я немедля приказал возвращаться обратно. Мы увидели все что нам хотелось, а обсуждать это прямо здесь было чересчур опасно. Аккуратность слоновьих ран говорила о том, что их нанесли одиночными ударами тяжелым, острым предметом.

И я даже представить себе не мог, какой живодер способен размахивать тесаком весом в полтонны. Зато отлично знал, что встреча с ним не сулит нам абсолютно ничего хорошего. У нас еще оставался шанс, что слоновий палач проигнорирует нас, сочтя людишек не заслуживающей внимания мелюзгой, так же, как мы не обращали внимания на встречающихся нам по пути крыс. Правда, надежда на это была слабой, ведь крысы не пользовались огнестрельным оружием. Мы же могли оказать неведомому живодеру сопротивление куда более яростное, чем убитый им слон. Да и не мы одни. По Дубаю разгуливало достаточно вооруженных до зубов мародеров и солдат, готовых стрелять без предупреждения во все, что движется.

Что ж, похоже, помимо Безликого у нас появился еще один потенциальный противник, с которым не стоило искать встречи. И то, что шейх не упоминал о подобной угрозе, еще ни о чем не говорит. Демир аль-Наджиб мог попросту не знать о ней так же, как климатологи не знают причин обрушившейся на Дубай бури.

В деле, где замешана аномальная хренотень, нет и не может быть точных прогнозов. Кроме, пожалуй, одного: обычным людям рекомендуется держаться отсюда подальше. Выжить здесь могут лишь жадные охотники за чужим добром да законченные адреналиновые наркоманы. Иными словами все те, кто не дорожит ни собственной жизнью, ни чужой, и потому готов без раздумий швырнуть на кон первую и отнять вторую…

Глава 2

Безликий знал, что кроме него в центре Дубая охотится еще один хищник. Знал ли хищник о существовании Безликого? Возможно, что да – оба они к этому дню успели порядком «намусорить», оставив за собой немало присыпанных песком трупов. А вот следов своего конкурента Безликий до сих пор не находил – мешала проклятая буря, что за считанные минуты заметала любые отпечатки.

Одно Безликий определил совершенно точно: хищником был явно не человек. Но и не зверь, потому что таких зверей на Земле попросту не существует…

Безликий не знал, как его называть, и потому дал ему имя Танат. В честь древнегреческого божества смерти. Безликий предпочитал называть вещи своими именами. Там, где появлялся Танат, смерть пировала на широкую ногу, оставляя после себя растерзанные тела и раскуроченную технику…

В отличие от рыбаков, которые, согласно присказке, видят друг друга издалека, про охотников никто так не говорит. А особенно про охотников на людей, которые, наоборот, прилагают все усилия, чтобы на них не обращали внимания. Ничего не попишешь – профессиональный инстинкт, ведь каждый охотник… нет, не желает знать, где сидит фазан. Каждый из них уже знает, что в любой момент и он может стать жертвой другого охотника за головами. Поэтому лишь круглосуточная бдительность, скрытность и обостренное чутье помогают ему самому не превратиться в чей-нибудь трофей.

Безликий вернулся к старой работе после долгого перерыва и больше всего беспокоился за остроту своего чутья. Мирная жизнь, какую он вел в последние годы, ослабила его инстинкты, но все же не настолько, чтобы он потерял нюх и форму. Вдобавок вместо утраченного им на прежней службе предплечья левой руки теперь у Безликого стоял высокотехнологичный протез, намного превосходящий в удобстве даже живую руку. Это была специальная модель, разработанная для спортсменов-скалолазов, которые, получив тяжкое увечье, не желают бросать любимое занятие. Живя в начале двадцать первого века, инвалид Безликий мог лишь мечтать о таком многофункциональном гаджете. Перенесшись в конец двадцать второго века, он смог позволить себе этот имплантат, по сравнению с которым его старый протез выглядел все равно что пассатижи рядом с манипулятором японского автосборочного конвейера.

Охотничьи навыки никуда не исчезли – для этого Безликому потребовался бы гораздо более длительный отпуск. Его чутье всего-навсего дремало и пробудилось сразу же, как только он нырнул в котел бури, услышал первые выстрелы и увидел изрешеченные пулями трупы.

В городе оставалось еще достаточно жителей. Сумев запастись водой, продуктами и оружием, они забаррикадировались в домах, магазинах, офисах и иных зданиях, не желая отдавать их на разграбление мародерам. В государственных учреждениях и банках дежурила полиция и армия. Но рассредоточившихся по городу блюстителей порядка было слишком мало, а мародеры прибывали в Дубай со всего света и были практически неуловимы. Сегодня некоторые из них и вовсе обнаглели настолько, что отваживались брать штурмом даже охраняемые объекты.

Впрочем, вся эта публика и ее дела Безликого не интересовали. Ему поручили следить лишь за одной категорией людей – за теми, кто будет прочесывать с металлоискателями территорию, попавшую в глаз аномального циклона. Следить и при первой же возможности их устранять. Желательно еще до того, как эти люди достигнут своей цели.

«Они не должны найти то, что ищут, и вынести это за границы бури, – пояснил Безликому Инструктор. – Случись подобное, и глобальная катастрофа станет неизбежна. К сожалению, мы не знаем, за чем именно охотятся эти искатели. Но тебе наверняка удастся выяснить это на месте, ведь ты умеешь выбивать из противника нужную информацию, не так ли?»

Да, Безликий это умел. И сегодня, после того, как он пробыл здесь два месяца и оставил за собой достаточно трупов, он имел представление, что за «реликвии» ему поручили оберегать.

Из захваченного живьем арабского наемника удалось выбить немного, но для начала хватило и этого. Наемник не знал, кто подрядил его на эту работу – сделка заключалась через посредника, – лишь трепался о каких-то металлических пластинках величиной с ладонь. И о картинках, что на них выбиты. Большего он, к сожалению, не знал. Но прежде чем отправиться в объятья райских гурий, он оказал своему палачу еще одну услугу: подарил современный (для начала двадцать первого века, естественно) компактный металлоискатель, которого прежде у Безликого не было.

Сканнер трофейного прибора фиксировал любые металлические объекты в радиусе полусотни метров. Настроив его на обнаружение предметов нужного размера и формы, Безликий, однако, не бросился тотчас же на их розыски. Все его время уходило на подготовку ко встрече очередного противника, поэтому он просто носил включенный металлоискатель с собой. И периодически проверял, какие тот наносит отметки на вшитую ему в память карту Дубая. А поскольку охотник постоянно перемещался по всему глазу бури, отметки на карте с каждым днем прибавлялись. Ему оставалось лишь осматривать мимоходом нужные места, но пока все сигналы оказывались ложными.

Прежде чем Безликий заполучил-таки первую пластинку, произошли два важных события: он узнал об этих вещицах новую полезную информацию и впервые едва не столкнулся лицом к лицу с охотником-конкурентом.

Очередных искателей было немного – всего пятеро. Зато они высадились в глаз бури с вертолета и, в отличие от наемников-арабов, привезли с собой целую полевую лабораторию. Вертолет не стал приземляться – спокойная зона в центре циклона не внушала пилоту доверия. Спустив по фалам людей и груз, он тут же улетел, а десантники оперативно разбили неподалеку от черной аномальной «кляксы» лагерь. И, распаковав технику, приступили было к работе, но тут один из них заметил в окне ближайшего здания снайпера и поднял тревогу.

Видимость в безветренном центре циклона была нормальная и здесь, в отличие от других районов Дубая, фокусы Безликого с «куклами» срабатывали. Труп наемника со снайперской винтовкой, который он уложил в том окне неделю назад, уже начал гнить, но в итоге все-таки принес своему убийце пользу: позволил определить, с какими противниками он на сей раз имеет дело. Трое из пяти мгновенно среагировали на сигнал тревоги и шустро рассредоточились за укрытиями, заняв выгодные огневые позиции. Двое других гостей замешкались. Ненамного, но укрывшимся товарищам все равно пришлось подгонять их криками. После чего оба нерасторопных просто попадали за ящики с оборудованием, хотя те явно не выглядели пуленепробиваемыми.

Отделив зерна от плевел – сиречь, охранников от их клиентов, – Безликий сделал вывод, что профессионализм первых выше, чем у предыдущих гостей-арабов. Практически сразу один из вояк взялся переползать с места на место, делая вид, что меняет позицию. А второй в это время без суеты улегся поудобнее, взял наизготовку винтовку с глушителем и, резко выкатившись из-за укрытия, произвел единственный выстрел. После чего моментально перекатился обратно, пробыв на линии снайперского огня от силы три секунды.

Он мог бы и не спешить, потому что уже через полторы секунды голова мертвого снайпера разлетелась гнилыми ошметками, а его винтовка вывалилась из окна и упала на газон перед домом. И тут же самопроизвольно выстрелила. Разумеется, не случайно. Безликий заранее положил ее так, чтобы она выскользнула из рук мертвеца, когда в него угодит чья-нибудь пуля. А также покопался в винтовочном механизме, лишив его парочки деталей и заставив срабатывать даже от легкого случайного толчка.

Безликий был педант в своем специфическом ремесле. Он знал, насколько важно уделять внимание подобным мелочам, когда охотишься в одиночку на опасного, хорошо подготовленного противника. К такому близко не подберешься и по-тихому его не устранишь. Но, если постараться, ему тоже можно запудрить мозги, пока он не раскусил, что почем.

На винтовке мертвого снайпера глушителя не было, и эхо выстрела разлетелось по округе. А когда он стих, гости с удивлением обнаружили, что прикончивший вражеского снайпера их стрелок не радуется победе, а тоже лежит за своим укрытием с простреленной головой.

Как бы тихо ни стрелял оснащенный глушителем «штейр» Безликого, такой выстрел все равно мог выдать его месторасположение. Тем более когда вокруг не гремела канонада и гости прислушивались к каждому подозрительному шороху. Но учиненный охотником, отвлекающий грохот позволил ему спустить под шумок курок и устранить самого опасного противника.

Теперь нужно срочно покинуть позицию. Эти головорезы – не дураки. Глянув, в какую сторону вылетели мозги товарища, они быстро сообразят, откуда в него стреляли. После чего откроют по вероятным позициям второго снайпера беглый огонь, бросят для прикрытия пару дымовых шашек и станут отступать к ближайшему зданию. Там, за бетонными стенами и под крышей, им будет гораздо проще держать оборону, чем на открытой местности.

Прекрасный район Лагуны – современный, светлый, просторный. Повсюду искусственные водоемы – те самые лагуны, в честь которых он назван. По меркам конца двадцать второго века – ничего необычного, но сегодня даже для богатого Дубая обстановка тут просто роскошная. В домах – множество широких окон, балконов и террас… Настолько много, что даже воюй Безликий с ротой врагов, они не смогли бы занять здесь глухую оборону, перекрыв все до единого входы и выходы. Что же тогда говорить о четырех противниках, два из которых и вовсе едва умели держать в руках оружие.

Не угодив при отступлении под ответный шквальный огонь, гости убедились, что на них охотится не отряд убийц, а всего один, максимум два стрелка. Это должно было немного их успокоить. Задымление продержится достаточно долго, чтобы они успели обустроить себе убежище. Однако завеса играла на руку не только им, но и Безликому. Он не видел отстреливающихся наугад противников, но ведь и они не видели его! Определив по шуму, когда они вломились в подъезд, охотник, отринув конспирацию, нырнул в растекшееся по двору густое облако. И не желая нарваться на шальную пулю, стал перемещаться между теми же укрытиями, что и враг, только припадал к ним с другой стороны.

Противники воевали со снайпером, понятия не имея, насколько близко он к ним подобрался в их же собственной дымовой завесе. В подъезде дыма уже не было, и Безликий не стал входить туда сразу.

Вместо этого он присел у двери и обратился в слух, стараясь определить, когда беглецы найдут себе подходящее убежище и обустроятся в нем.

Разумеется, они предпочли пентхауз, откуда просматривались крыши, террасы и окна верхних этажей близлежащих зданий. Дома в Лагунах невысокие – в среднем по девять этажей, – и подняться на их крыши можно быстро и не запыхавшись. В пентхаузах имеются и верхние уровни – открытые террасы, – но гости побоятся соваться туда, где они опять превратятся в отличные мишени. Нет, теперь они станут осторожнее и покинут свою крепость, лишь убедившись, что им больше ничего не угрожает.

Дождавшись, когда противники оккупировали пентхауз, рассредоточились по позициям и доносящийся оттуда шум затих, охотник осторожно двинулся наверх. Вряд ли он переоценил этих парней. А значит, они наверняка успели обезопасить подступы и заминировали подъезд. По крайней мере Безликий на их месте именно так и поступил бы.

И верно! На лестничной площадке между шестым и седьмым этажом валялась маленькая куклапупс. Ее открытые глаза таращились на Безликого, который при виде нее тут же застыл на месте. Вот она, замаскированная под детскую игрушку, «умная» мина с датчиком движения, реагирующим на крупные объекты. Идеальное оружие для устройства смертоносной ловушки при ведении городских боев. Собака и кошка пробегут мимо такой без проблем, а вот на человека или автомобиль мина сразу же среагирует. Сейчас Безликий стоял от нее в нескольких шагах, и тут ему ничего не грозило, но стоит подойти поближе – и тогда…

Конечно, это могла быть и взаправдашняя кукла, только зачем Безликому рисковать? Он умел обезвреживать многие модели мин, но не такие. Этого не позволяла их полностью закрытая конструкция. Оставался один выход: подорвать «пупса» прямо на месте. Что, разумеется, сразу переполошит противника.

Охотнику это надо?

Надо!

Безликий не заслужил бы свою одиозную репутацию, если бы мыслил и действовал стандартно. Его отправили охотиться не на уток или кабанов, а на хищников, столь же умных, как он сам. И у него в арсенале тоже хватало средств, способных преподнести врагу неприятный сюрприз.

Безликий присмотрелся: стены на лестничной площадке отделаны мраморными панелями – то что надо! Потом зарядил в «глок» патрон с уменьшенной порцией пороха, отступил на этажный коридор и, высунувшись из-за угла, навел на куклу светящееся перекрестье коллиматорного прицела. Ослабленный патрон (идеальный боеприпас, если вам не нужно, чтобы ваши пули прошивали противника насквозь и выпускали из него лужи крови) и пистолетный глушитель сделают выстрел максимально тихим. Так что наверху вряд ли определят, что за шаркающий звук раздался за долю секунды до взрыва мины… Если, конечно, охотник не ошибся и это действительно была она.

Охотник не ошибся: рвануло на совесть. Окажись на ближайших лестничных пролетах враги, такой взрыв прикончил или вывел бы из строя их всех. Ну а так вся его ярость ушла на разгром настенной облицовки и вышибание стекол. Спрятавшийся за углом Безликий отделался лишь заложенными ушами. Что, естественно, не помешало ему закончить начатую работу. И закончить ее нужно было чрезвычайно быстро. Не успело еще эхо взрыва разнестись по этажам, а охотник уже мчался к месту взрыва, держа в руках… Нет, уже не пистолет и не «штейр», а кое-что другое…

Как бы гости ни боялись неведомого снайпера, им следовало проверить, кого это угораздило подорваться на их мине. Оставив «клиентов» наверху, оба охранника осторожно спускались вниз, готовые открыть огонь при малейшем подозрительном движении. Фрагментов чьего-либо тела – или тел – на месте взрыва не обнаружилось. Что еще ничего не значило – труп врага могло отбросить в коридор шестого этажа. Чтобы убедиться в этом, минерам нужно было сойти на раскуроченную взрывом площадку. Молча обменявшись условными знаками, они так и сделали. Спускаться еще ниже им было необязательно. Если вражеского тела нет в коридоре за лестницей, значит, никакого вторжения и не было, а мина сработала по ошибке.

Держа пальцы на спусковых крючках, а автоматы – наведенными на двери квартир, головорезы сошли на площадку, засыпанную обломками мраморной облицовки…

… И исчезли во вспышке нового, столь же мощного взрыва!

Оставленная Безликим под куском облицовочной плиты мина работала по тому же принципу.

Только выглядела обычно – плоский кругляш, удобный для того, чтобы прятать его в любом подножном мусоре. На сей раз у охотника нашлось время, чтобы заткнуть уши, поэтому он пережил грохот без болезненных последствий. Чего нельзя сказать о его жертвах. Которые тоже вряд ли почувствовали боль – не успели, поскольку взрыв растерзал их практически мгновенно.

Два оставшихся наверху противника были не столь опасными, но Безликий все равно не намеревался переть на рожон. И, перепрыгнув через трупы, начал подниматься по лестнице столь же осторожно, как до этого его враги спускались вниз.

– Капитан Нагибин! Лейтенант Холмогоров! – раздались сверху обеспокоенные крики на русском языке. – Как вы там?! С вами все в порядке?! Что случилось?!

– Эй вы, оба!.. Хватайте аптечку и… живо ко мне! – отозвался Безликий тоже на русском, симулируя надсадный кашель. – Холмогоров… ранен!.. Быстрее, черт вас дери!

Кто были эти типы по профессии, охотник не знал. Но вновь убедился, что прежде им не доводилось бывать в подобных передрягах. Их научили мало-мальски стрелять и прятаться за укрытия, но не избавили от легковерия – дурной привычки, что губит немало хороших людей и на войне, и в мирной жизни.

Никаких проверочных вопросов, на которые Безликий все равно не ответил бы, не последовало. Услыхав, что кто-то из их команды ранен, два этих типа схватили аптечку и без раздумий бросились ему на подмогу. Что было весьма благородно с их стороны. Жаль только, что те, кто мог бы это оценить, уже умерли, а Безликому на их самоотверженность было начхать.

Впрочем, он охотился не только за людьми, но и за информацией. А эти двое знали о железных пластинках явно побольше наемников-арабов. А поскольку от мертвецов как от информаторов проку нет, Безликому пришлось выбирать, кто из гореспасателей умрет сразу, а кто – немного попозже.

Выбор решился простейшим образом. В руках первого выскочившего на лестницу типа был автомат. В руках второго – контейнер полевой медицинской помощи. Оба они не ведали, что коварный враг уже держит двери пентхауза на мушке. И потому спустя мгновение доктор остался в одиночестве, а во лбу его товарища появилась аккуратная дырка – симптом смертельной болезни, против которой медицина была бессильна.

Опешивший доктор застыл на месте, даже не подумав схватить упавший неподалеку от него автомат погибшего соратника.

– На пол! Лицом вниз, руки за голову! – скомандовал быстро излечившийся от кашля, ложный капитан Нагибин.

Повторять не пришлось. Пленник беспрекословно подчинился и плюхнулся на лестничную площадку. Подойдя к нему, охотник оттолкнул ногой оружие, до которого тот мог дотянуться, упер глушитель «штейра» ему между лопаток и продолжил:

– Не вздумай открывать рот, пока я не задам тебе вопрос. Одно лишнее слово, и я выстрелю. Ответишь правильно на все вопросы – останешься жить. Соврешь – я выстрелю. Тебе понятно?.. Эй, это был первый вопрос!