Автор книги: Роман Марс
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Неоновые огни
Днем панораму красивого центра города Окленд в Калифорнии формируют различные небоскребы, но ночью один из них сияет намного ярче остальных. Высокая и узкая башня Трибьюн-Тауэр сложена из кирпича и увенчана мансардной крышей, покрытой медью. Но по-настоящему отличает эту башню от других построек сияющий неон. На каждой из ее четырех сторон яркими красными буквами написано слово TRIBUNE. Кроме того, четверо часов показывают время с помощью светящихся чисел и стрелок. Хорошо заметные неоновые элементы сейчас привлекают внимание не только своей яркостью, но и тем, что в современном строительстве они применяются редко. Но когда-то неон был обыденностью: его мерцание освещало города по всему миру, а следы этих времен сохранились до нынешних дней.
Неон открыли в 1898 году сэр Уильям Рамзай и Моррис Траверс. Свое имя газ получил от греческого слова νέος («неос») – новый, и вскоре это открытие стало широко применяться в новых технологиях. Пионером в использовании неона в вывесках стал французский изобретатель Жорж Клод, который в начале XIX века создал вывеску одной из парикмахерских в Париже. В 1920-е годы его компания Claude Neon представила неоновую рекламу в США. К 1930-м годам неон распространился по всему миру: только на Манхэттене и в Бруклине было 20 тысяч неоновых вывесок, большинство из которых изготовила Claude Neon.
Компоненты неоновой вывески просты: стекло, электроэнергия и газы, большая часть которых взята из воздуха, которым мы дышим. В вывесках популярен красный цвет – в частности, потому, что это естественный цвет светящегося неона. Синий цвет тоже популярен, но он достигается за счет использования аргона с добавлением ртути, так что формально это не «неоновая вывеска». Другие цвета получают, смешивая другие газы или добавляя люминесцирующее порошковое покрытие на внутреннюю поверхность стеклянных трубок.
Изначально неон использовался для декорирования элитных заведений и модных ресторанов, но по мере его распространения культурные интерпретации менялись. Спустя десятилетия, по мере расширения пригородов и упадка центров, неон все больше становится признаком второсортных заведений и мерцающей метафорой городского одиночества. Крикливая яркость над сомнительным ночным клубом или потрескивающие лампы на стене закусочной ассоциируются с пороком и упадком. На снимках 1950-х годов Маркет-стрит в Сан-Франциско выглядит такой же яркой, как Лас-Вегас-Стрип. Затем, в 1960-х, стремление очистить и украсить этот район привело к тому, что большинство неоновых трубок убрали. То же самое происходило и в других городах, в том числе в Нью-Йорке, который раньше тоже был неоновым мегаполисом. В некоторых местах – например, в Гонконге – свой вклад в постепенное удаление и замену многих неоновых вывесок внесли ограничительные законы.
В то же время многие историки, сторонники сохранения памятников старины, художники и другие творческие личности продолжают защищать неон на исторических и эстетических основаниях. «Ничто не сравнится с неоном», – размышляет Джон Винсент Ло, который много лет занимается изготовлением неоновых вывесок в Окленде и помимо прочего обслуживает вывески на Трибьюн-Тауэр. Он утверждает: «Другие источники света не дают такого расплывчатого потустороннего зрелища, как неон». Но он понимает и критиков неона, признавая, что некоторые люди «считали его безвкусным и уродливым представителем того умирающего коммерческого духа, который им так неприятен».
Несмотря на современный процветающий рынок светодиодов, неон переживает определенное возрождение. «Трубогибам» – мастерам, которые вручную нагревают и изгибают прямые стеклянные трубки, превращая их в буквы и иные формы, – пока еще есть чем заняться. Эти специалисты, как правило, получают от производителей трубки четырехфутовой длины (примерно 120 сантиметров), а затем рисуют схему, по которой будут их изгибать, как правило, двигаясь от центра буквы или другой формы наружу. Затем они нагревают трубки, удаляют из них примеси, наполняют газом и подсоединяют к источнику тока. Это трудная и дорогостоящая работа, и отчасти именно поэтому сломанные неоновые вывески обычно заменяют светодиодами.
Большинство крупных неоновых знаков на улицах городов изготовляются кропотливо, по одной букве, и, как правило, местными трубогибами. Даже вывескам, которые в массовом порядке производятся в Китае, по большей части придают форму вручную. Когда они ломаются, обращаться за ремонтом или заменой дорого, поэтому неработающие неоновые знаки можно увидеть чаще, чем работающие. Даже знаменитая башня Трибьюн-Тауэр годами стояла темной. В конце концов новые владельцы отремонтировали и восстановили циферблаты часов, а для поддержания неоновых огней, сияющих путеводной звездой в центре Окленда, был приглашен Джон Ло.
Небесные танцорыНадувные фигуры
Они танцуют как безумные по улицам и тротуарам – у автосалонов, бензоколонок и торговых центров, возвещая грандиозные распродажи и торжественные открытия. Игнорировать этих анимированных рекламщиков, то взлетающих, то размахивающих руками, то опадающих, почти невозможно. У них разные имена и разные формы, но обычно такие надувные фигуры-аэромены с тонкими руками и нарисованным лицом представляют собой колонну из винила, установленную на вентиляторе. В зависимости от чьих-то вкусовых предпочтений они могут быть и красочными, и совершенно невзрачными. В одних городах их множество, а другие – например, Хьюстон – вообще запретили их. Как гласит местный указ 2008 года, они «создают визуальный шум в городе, что неблагоприятно сказывается на эстетической среде».
Можно подумать, что эти фигуры придумал какой-нибудь торговец подержанными автомобилями, который в попытке стимулировать свой бизнес развлекался с воздуходувкой для листьев и пластиковыми пакетами. Но их реальная история куда дольше, богаче и страннее. Все началось с Питера Миншалла, известного карибского художника, родившегося в 1941 году. Миншалл прославился, создав кукол больше человеческого роста, которые танцевали на улицах под оркестр из стальных барабанов. Его работы были представлены в книге «Карибские фестивальные искусства», один экземпляр которой попал в руки кого-то из руководителей комитета, занимавшегося организацией Олимпиад.
Для церемонии открытия Олимпийских игр в Барселоне в 1992 году Миншалл разработал впечатляющие костюмы и представления, в которых участвовали такие гигантские куклы. Через несколько лет он оказался в Соединенных Штатах, где вместе с другими художниками трудился над церемонией открытия Олимпийских игр в Атланте в 1996 году. Именно тогда к нему пришла идея фигур из надувных труб, которые под воздействием воздуха из вентиляторов могли бы танцевать, как жители его родной страны Тринидад и Тобаго. Но чтобы заставить этих «высоких мальчиков» (первоначальное название, которое Миншалл дал своему изобретению) работать, ему понадобилась помощь.
Питер обратился к Дорону Газиту – израильскому художнику, который работал на предыдущих Олимпиадах. Газит давно занимался надувными фигурами, начав с изготовления и продаж животных из воздушных шаров на улицах Иерусалима. В результате дуэт разработал дизайн, который был очень похож на те фигурки из труб, что вы видите сегодня по всему миру, только они были двуногими и намного большего размера. Олимпийские церемонии и представления 1996 года прошли, а фигуры остались.
После Игр Дорон Газит получил патент на «летучих парней» (именно так он назвал свое изобретение) и начал продавать права на их изготовление и продажу в коммерческих целях. Сегодня в мире есть не только «высокие мальчики» и «летучие парни». Есть также «воздушные танцоры» и «воздушные рейнджеры» (последние похожи на пугала, предназначенные для того, чтобы животные не забирались на фермы и не поедали урожай). Вместо улыбок у них злобные лица и острые зубы. Компания LookOurWay объясняет, что «динамические хаотичные танцующие движения раз за разом отпугивают птиц». Но различные аспекты такой коммерциализации стали предметом споров.
По словам Питера Миншалла, ему позвонил один из коллег и сообщил, что Дорон Газит продает разные вариации фигур, дизайн которых они разработали вместе. Сам Газит утверждает, что, по мнению его юристов, взять патент и продавать такие фигуры – вполне легально, поскольку в глазах закона Питер Миншалл не является их изобретателем. И Питер Миншалл, и Дорон Газит согласны, что танцующие надувные фигуры – это идея Миншалла, и оба они соглашаются, что идею в реальность превратил Газит. Но их мнения расходятся в вопросе, было ли со стороны Газита этичным получать патент, ничего не сообщив Миншаллу, который хотел бы, чтобы с ним предварительно проконсультировались. Тем не менее в целом Миншаллу приятно видеть эти фигуры, несущие традиционный танцевальный стиль Тринидада и Тобаго на улицы городов всего мира. За хаотичными движениями этих цветастых надувных человечков, рекламирующих низкие-низкие цены, скрывается культурное явление, воспевающее ритмы нации.
Выдающиеся указателиУказатели мест киносъемок
Одна из разновидностей знаков Лос-Анджелеса, прикрепленных к оградам, к светофорам или дорожным конусам, для местных жителей сливается с остальными, зато бросается в глаза приезжим. Эти яркие желтые указатели помогают многим жителям города, работающим в индустрии развлечений, ежедневно перемещаться по городу: они показывают актерам и съемочным группам место съемок эпизодов того или иного фильма. Как и официальные знаки объезда, такие указатели обычно размещают так, чтобы любой человек мог добраться до нужного ему места, не прибегая к другой помощи. Поскольку в год создается больше десяти тысяч таких указателей, гости города могут ошибочно счесть их частью официальной системы знаков, но это не так – во всяком случае, формально. Город, как правило, просто игнорирует их, поскольку они служат киноиндустрии – движущей силе местной экономики.
Формат этих знаков со временем менялся, становясь все более формализованным. Когда-то работники просто небрежно царапали слова и стрелки на материалах, которые оказывались под рукой. Сегодня типичный указатель – это загадочное слово, фраза или аббревиатура, написанные черным цветом выше и ниже черной стрелки, указывающей направление; все это изображается на желтом фоне. Буквы над стрелкой написаны как обычно, а буквы под стрелкой – вверх ногами. Если поразмыслить, то этот дизайн весьма разумен: такой знак можно использовать вне зависимости от того, в какую сторону нужно указать направление движения – налево или направо. При любой ориентации один из двух вариантов текста легко читается – по крайней мере, настолько легко, насколько это допускает размер знака 18 на 24 дюйма (примерно 45 на 60 сантиметров).
Текст на таком указателе – это обычно кодовое наименование, которое ничего не говорит постороннему человеку. Настоящие названия фильмов привлекали бы к хранящимся в секрете местам съемок внимание фанатов и прессы; впрочем, иногда хитроумные энтузиасты взламывают этот код. Для указания мест съемок новой версии «Звездного пути» использовались слова CORPORATE HEADQUARTERS, но поклонники разгадали эту надпись, и пришлось печатать новые указатели с кодовыми словами WALTER LACE. Иногда эти названия содержат какие-то внутренние отсылки, которые могут уловить люди, работающие над сериалом или фильмом, а порой дешифровать код сложнее. Люди, знакомые с классическим персонажем комиксов по имени Капитан Америка, могут догадаться, что FREEZER BURN – это тонкий намек на этого вымышленного героя Второй мировой войны, который провел в замороженном состоянии несколько десятилетий, прежде чем возродиться в наше время[30]30
Freezer Burn (англ.) – обморожение. (Прим. пер.)
[Закрыть]. Такие вымышленные названия должны выделяться, чтобы выполнять свою функцию, но не быть слишком смешными: когда указатели чересчур странные или забавные, их нередко крадут. Эти знаки стали частью культурной ткани Лос-Анджелеса и даже выступили главными героями музыкального клипа. Группа Yacht сняла клип на песню «L.A. Plays Itself», где зритель проезжает мимо разбросанных по Лос-Анджелесу черно-желтых указателей, на которых написаны слова песни.
В современном мире цифровых карт такие указатели могут показаться излишними, но Джим Моррис, совладелец компании JCL Traffic Services – основного производителя этих знаков, – говорит, что они популярны как никогда. Моррис объясняет, что они выполняют крайне важные функции в мире киносъемок. Люди, работающие над фильмом, получают извещения о вызове на съемку с указанием места и времени накануне вечером. Проблема в том, что эти места съемок не всегда можно вбить в систему GPS на мобильных устройствах, а смотреть на бумажную карту или читать указания в распечатанном виде во время езды небезопасно. Ситуация осложняется тем, что некоторые локации непонятны, не числятся в списках или занимают очень большую территорию. Поэтому так важны эти желтые знаки, которые говорят людям, куда им нужно ехать – особенно если за день нужно посетить сразу несколько мест.
Может показаться, что заметность и наглядность этих указателей противоречит самой цели скрывать места съемок, чтобы дать людям спокойно работать. Но, как указывает Моррис, эту проблему решает то, что в Лос-Анджелесе происходит огромное количество съемок. Мало кому интересно следовать по маршруту с неясной кодировкой, когда какие-нибудь съемки происходят практически повсюду. Моррис также отмечает, что настоящие фанатики, как правило, все равно так или иначе находят интересующее их место, так что отсутствие знаков их в любом случае не остановит.
Нет никаких писаных правил, регламентирующих, какими должны быть эти указатели, но отход от стандартного желтого дизайна, как правило, создает проблемы для актеров и съемочных групп, вечно колесящих по Городу ангелов на своих автомобилях. Моррис вспоминает, как один заказчик попросил его сделать синие знаки с белыми буквами: «Мы сделали примерно три сотни таких, и через три дня их нам вернули». Клиент потребовал сделать новые и жаловался: «С этими знаками все едут прямо. Их просто не видят! Все выискивают желтые знаки».
Забота о городеУбрать рекламу
Как и многие другие города, Сан-Паулу когда-то был завален рекламой. Но в отличие от многих других городов, здесь нашелся мэр, у которого был смелый план – решить эту проблему. В 2006 году Жилберту Кассаб предложил радикальный закон о чистом городе, который должен был снизить уровень визуального шума и избавиться от избыточной коммерческой рекламной графики. «Лей Сидаде Лимпа»[31]31
Lei Cidade Limpa (порт.) – закон о чистом городе. (Прим. пер.)
[Закрыть] нацелился на десять тысяч рекламных щитов и сотни тысяч коммерческих вывесок, висевших над улицами и тротуарами и конкурировавших за внимание горожан. Закон запрещал рекламу в автобусах и такси и делал незаконной даже раздачу рекламных листовок. Принятие этого закона не просто изменило внешний облик города, но и пролило свет на мрачную действительность, которая скрывалась под яркой внешней маской Сан-Паулу.
Когда об этом было объявлено, закон получил значительную поддержку общественности: люди были недовольны тем, что частные компании заполонили общественные места. Но, как и следовало ожидать, крупные бизнесмены, заинтересованные в рекламном пространстве, стали сопротивляться. Лоббисты корпораций утверждали, что такой запрет нанесет вред экономике и снизит стоимость недвижимости. Также они пытались обратиться напрямую к гражданам: дескать, вам придется платить налоги для удаления старых стоек, держащих билборды. Прозвучал даже аргумент, что подсвеченная реклама помогает людям ориентироваться на городских улицах ночью. Clear Channel Outdoor – одна из крупнейших компаний в мире, занимающихся наружной рекламой, – подала на город в суд, утверждая, что такой запрет является неконституционным.
В конце концов рекламщики проиграли и закон был принят. Коммерческим предприятиям дали срок в девяносто дней – либо подчиниться требованиям, либо получить штраф. Удаление рекламы преобразило весь облик города, явив миру красивые старые здания и интересные архитектурные детали. Местный журналист Винисиус Гальвао в интервью американской радиопередаче On the Media описывал свою родину как «вертикально ориентированный город», но заметил, что до этого закона нельзя было даже увидеть архитектуру, поскольку все здания были покрыты рекламными щитами, логотипами и пропагандой. Многие владельцы компаний, вынужденные привлекать клиентов и заказчиков без этих огромных знаков, перекрасили свои здания в яркие цвета. Улицы, некогда забитые вывесками, нависавшими над выцветшими фасадами, стали выглядеть совершенно иначе.
Город и так славился своими муралами и граффити, а исчезновение рекламы со стен зданий предоставило в распоряжение уличных художников новые холсты. Но полные энтузиазма муниципальные служащие иногда проявляли чрезмерное усердие при реализации закона о чистом городе. Они стерли некоторые городские муралы, включая официально разрешенные. Частичное уничтожение одной работы длиной в 600 метров вызвало возмущение местных жителей и привлекло внимание мировой прессы. В конце концов город при общественной поддержке создал официальный реестр для защиты важных произведений уличного искусства, которые теперь оказались на виду больше, чем когда-либо.
Помимо влияния на эстетику и искусство, закон имел и более существенные последствия: выяснилось, что реклама скрывала некоторые серьезные проблемы. Когда вдоль основных дорог убрали огромные рекламные щиты, за ними обнаружились нищие фавелы. Люди долгое время проезжали по трущобам, не замечая их, поскольку эти районы были отгорожены рекламой. Снятие билбордов заставило людей увидеть острое имущественное неравенство. Кроме фавел на виду оказались незаметные ранее окна фабрик с ужасными условиями труда, где люди не только работали, но и жили, поскольку не могли позволить себе иметь дом. Иными словами, отсутствие красочной рекламы помогло выявить проблемы и – при оптимистичном взгляде – возможности сделать город лучше.
Сан-Паулу не одинок в своих мерах по уменьшению количества рекламы в общественных местах, хотя городов, принявших такие запрещающие законы, мало. В некоторых местах введены ограничения на формат рекламы или ее содержание. Несколько штатов США полностью запретили билборды; в их числе Аляска, Гавайи, Мэн и Вермонт. Мэр Пекина запретил публичную рекламу роскошного жилья, считая, что это поощряет эгоистичный и расточительный образ жизни. Против крупной визуальной рекламы выступил Париж. Несколько лет назад часть рекламы в Тегеране заменили произведениями искусства; этот процесс давно идет и в других городах, хотя и не всегда с согласия властей.
Между тем в Сан-Паулу часть рекламы вернули, но на этот раз город действует медленно и осторожно. На некоторых автобусных остановках рекламу встроили в интерактивные поисковые машины, помогающие жителям узнать погодные условия в городах, куда они едут. Задумка была в том, что компании, желающие дать рекламу, должны были приносить пользу обществу. Кроме того, рекламодатели должны помогать в обслуживании таких остановок. Аналогичные идеи приобретали и более крупные масштабы: например, было предложение установить 32 больших светодиодных рекламных щита, каждый из которых будет связан с каким-нибудь крупным мостом Сан-Паулу; предполагается, что по условиям сделки рекламодатели отремонтируют их и будут поддерживать в исправности. Возможно, это прозвучит слишком оптимистично и наивно – да и вообще об этом пока рано говорить, – но есть некое очарование в том, что реклама, когда-то скрывавшая городские проблемы, теперь будет использоваться для их решения. Впрочем, эта постепенная приватизация городской инфраструктуры может создать и новые проблемы.
Глава 3
Инфраструктура
Самая важная материальная часть любой цивилизации – это ее инфраструктура: дороги, мосты, плотины и так далее. Обычно больше всего внимания привлекают внушительные объекты, открытие которых сопровождается специальной церемонией (когда люди в официальных костюмах большими ножницами разрезают ленточки). Но есть не менее важные, просто не такие приметные виды инфраструктуры, которые заслуживают изучения: например, системы, дающие нам чистую воду и удаляющие отходы. Эти сложные и важные задачи требуют тщательной координации, планирования и больших вложений; во многом именно для этого и существуют власти, и одна из немногих вещей, в которых сходятся люди самых разных политических убеждений – то, что именно властям и следует этим заниматься. Когда инфраструктура работает, она представляет собой материальное воплощение того, чего мы можем достичь, если будем действовать сообща. Когда инфраструктура не действует, нам становятся видны недостатки системы, которые можно исправить.
Река Чикаго, обращенная вспять в рамках программы управления отходами
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?