Текст книги "Комары"

Роман Шабанов
Комары
Трагикомедия в трех действиях

Действующие лица

Он.

Она.

Сын.

Сосед.

Первый, Второй, Третий, Четвертый.

Действие первое

Начало

Метро, час пик. В вагон поезда вбегают четверо парней. Они садятся, при этом отпугнув сидящих пассажиров, которые с возмущением отходят в сторону.

Первый (запыхавшись). У меня сердце так стучало! До сих пор стучит.

Второй (перекрикивая). Что сердце? Мои ноги гудят, как двигатель у самолета.

Третий (удрученно). Вы бы в мою голову заглянули. Там хаос.

Четвертый (спокойно). А я люблю хаос.

Первый. И осы его любят.

Четвертый. Что?

Первый (смеется). Осы любят. Ха-ос.

Четвертый (не реагирует). Не понимаю.

Первый. Ну как же не понимаешь? Осы и ха-ос. Разве непонятно?

Четвертый. Непонятно. Вот они где, осы, и вот он где, хаос.

Второй (достает платок). На меня странно косится тот старик с лыжными палками. Как маньяк, ей-богу. У всех маньяков обязательно какое-нибудь орудие с собой. Но убивают они не тем орудием, что обычно на виду, а другим, которое скрыто.

Третий (хихикает). Ты что думаешь, что этот тщедушный старичок обернул вокруг себя пару кило тротила и ждет наплыва людей на кольцевой станции?

Второй (дрожащим голосом). Наверняка. Не будет же он всех косить своими палками. Это неудобно. Ну, двоих-троих он, может быть, еще положит, столько же оставит без глаз, одного без мужского достоинства, но остальные да как-нибудь среагируют. Скрутят этого психа. Хотя у него такие кулаки, да еще эта татуировка выдает. Ко-ма-… а, комбат! Средство против насекомых.

Первый (отнимает у Второго платок). Дурак. Это командир батальона. У меня дед был комбат. Всех строил.

Второй. Поэтому у тебя такая образцово-показательная семья. Отец – трансфузиолог, мать – маниолог. От слова мани. Денежки.

Первый. Это не так. Она у меня пылесосами занимается.

Третий (смешливо). Скажите, зачем миру нужны пылесосы? Говорят на каждую пылинку в мире уже по три пылесоса. А один пылесос выделяет столько вредных веществ, в том числе и пыли. То есть получается что?

Четвертый. Что?

Третий. То, что заводы, производя на свет эту технику, производят пыль. (Громко смеется). Заводы по производству пылесосов можно обозвать заводами по производству пыли.

Второй. Что можно сказать о человеке, который на протяжении года меняет вторую машину?

Четвертый (серьезно). Точно, вторая в этом. В том году их было три. Не понимаю. Почти как одежду. Не успевает привыкнуть к салону, коробке передач, бортовому компьютеру – как адью, и в новое седло. Что можно сказать? Поиск идеала. Но разве он есть? И что такое идеал сегодня? Трудно представить.

Первый. Что можно сказать о человеке, которому мнится в пенсионере террорист?

Четвертый. Наверное, то, что он сам нечист на руку.

Второй (вытирая пот). Он действительно на меня смотрит. Не просто как человек, который стоит напротив меня и едет по своим делам, а тут другое – он сознательно ощупывает меня, с ног до головы. Особенно сильно примял плечи. Как будто он несется с горы, а я нахожусь внизу и его не вижу. А он едет и при этом не издает ни единого звука. И вот, когда до меня остается метра два, он кричит. Я не успеваю отскочить, лишь холодная дрожь с переходом в холодный снег. Хотя внутри все горит.

Третий (твердо). Это твоя совесть.

Второй. Инвалид с лыжными палками?

Третий. Могла быть, дама в норковом манто орехового цвета, но перед тобой дед, что тоже ничего. Скажи спасибо, что не пес с капающей слюной. Этот хоть не так опасен.

Второй. Ага. Особенно его взгляд. Он мне уже сотню вопросов задал, а я делаю вид, что не понимаю, и строю каменные стены.

Четвертый. Знаешь, почему твои стены неэффективны?

Второй. Ну?

Четвертый. Он в них не верит.

Второй. И что? Я верю, и мне этого достаточно. Я построю частокол вокруг себя и не позволю всякой старческой шушере со стеклянными шариками вместо глаз пялиться на меня из праздного любопытства.

Первый. Я хочу выйти.

Третий. Стой. Ты же еще не доехал.

Первый. Не люблю метро. Всегда не любил. Но продолжал ездить. Экономит время. Но отсасывает от нашей жизни кусок. Солидный кусок.

Четвертый. Да ладно. А школа? Эти бесполезные часы, в ходе которых мы узнаем о том, что тех, кто хорошо учится, кладут рядом с Лениным. Да хоть пришпилят к верхушке ГУМа или Спасской башни. Мне все равно. Главное, что время уходит, а мы пришпилены к нему болтом с контргайкой. И никуда нам не деться.

Первый. Неужели так трудно просто выйти из метро, сесть в автобус и поехать на нем?

Третий. Трудно.

Первый. Да ладно. Просто вышел…

Третий. Да не просто выйти. Все здесь. Под землей. Часа два в день. Как живые мертвецы. На одном уровне с ними. Особенно когда проезжаешь Красную Пресню, так ясно чувствуешь шепот. Два часа в шепоте мертвецов. И он звучит как притягательная мелодия, которую хочется снова и снова слышать. Поэтому когда тебе нужно попасть в «Художественный» или «Библио-глобус», ты спускаешься вниз, не обращая внимания на наземный транспорт.

Первый. Я выйду.

Четвертый. Я бы тоже, но не сделаю этого, потому что мы все хороним себя на время. Поэтому здесь умирать не так страшно. Моя бабаня ушла из жизни, и никто не плакал на похоронах. Говорят, она была готова. Всю жизнь работала в метро, в пластмассовых будках у эскалатора. Вот и привыкла. К жизни на уровне пятидесяти, да и того больше метров под землей.

Второй. Он цокнул зубами.

Третий. Кто?

Второй. Дед. Он сделал так.

Четвертый. И что?

Второй. Это вызов. Дед топнул ногой, да еще палки подкинул, как будто зарядил их. Он сейчас что-то сделает. У меня предчувствие. Я не должен ждать. Мне нужно его опередить.

Третий. Да ты что. Ему никто не уступает, вот он и переминается с ноги на ногу.

Второй. Не надо. Хитер он, но я-то знаю, как ведут себя террористы.

Четвертый. Откуда? У тебя что, родственники увлекаются этим? Наверное, твой старший брат собирает коллекцию отрезанных пальцев похищенных солдат.

Второй (вполголоса). У них в глазах появляется семечко. Сперва маленькое такое, крошечное. Потом увеличивается. И как только зерно раскрывается, они делают это. То, что должны делать.

Четвертый (испуганно). Не надо.

Второй (нервно). Как же иначе? Или вы тоже? Мне не нравятся твои глаза. Тебе только лыжных палок не хватает.

Третий (грубо). Перестаньте.

Первый (медленно). Мне нужно на воздух.

Открывает окна во всем вагоне. Поднимается ураган.

Затемнение.

Сцена 1

Комната в благоустроенной квартире. Зал. Налево дверь, ведущая в комнату сына. Направо – дверь, ведущая в спальню. В центре занавеска со складками, за которой находится прихожая. Вечер. Приглушенный свет. Две свечи. Розы, бутылка шампанского, два фужера, фрукты. В кресле сидит Он. Видно, что нервничает, так как чистит апельсины один за другим. При этом их не ест, а складывает в одну сторону, а кожуру в другую. Раздается залп за окном. Он резко смотрит на бутылку, затем подбегает к окну и присаживается на подоконник. Щелкнул замок. Мужчина сгребает мусор, кидает его за диван, затягивает галстук и приглаживает волосы, поправляет цветы. Входит Она.

Он (берет ее за руку, провожает к дивану). На улице стало так опасно ходить. Только что прозвучал грохот. То ли колесо, то ли человек. И не факт, что в новостях скажут.

Она (садится). Снова свет отключили?

Он. Нет.

Она. А почему свечи горят?

Он. Я подумал, что сегодня мы можем посидеть в темноте…

Она (встает). Не понимаю.

Он (берет ее за руки и возвращает на место). Свечи, шампанское, ты и я, Рахманинов и…

Она (раздраженно). Я устала и не думаю, что твои фантазии уместны в пятницу вечером. У меня сегодня было три совещания, я устраивала головомойку двум персонам и даже не успела отобедать, а ты мне суешь дешевое шампанское из экономного супермаркета для низших слоев населения. Горбатого только могила… ты должен для себя уяснить, что мы уже давно не принадлежим тому, позавчерашнему слою.

Он (улыбнувшись). Да какая разница? Совершенно идентичная бутылка, и содержимое до миллиграмма совпадает с содержанием дорогущей бутылки из центрального фирменного.

Она (резко). Большая. Все начинается с малого. Сперва ты купил сигареты в киоске, потом чебурек в метро. Недалеко больница и фото в газете.

Он (равнодушно). Да мне-то что? Чего мне бояться? Ну, появлюсь я на страницах нашей глубокоуважаемой прессы, и что?

Она (встает и начинает ходить по комнате). Пока ты мой муж, ты будешь ходить по тем магазинам, что я тебе скажу. У меня есть список…

Он (пытается ее поймать, но Она ловко уворачивается). Я хотел с тобой поговорить.

Она (останавливается около окна). Не перебивай меня. У меня сегодня был трудный день. И если ты попытаешься еще раз…

Он. Нет. (Встряхивая бутылку, с нарастанием.) Не буду…

Она (приседая на диван). Хочешь мне отомстить?

Он. Нет.

Она. Тогда что? У меня был трудный… (пробка выскакивает) дурак! Послал мне бог тебя в наказание. За что, спрашивается?

Он. Приляг.

Она. Не трогай меня. (Встает и отходит к окну).

Он (разливает шампанское). Но почему? Мы так давно не были вместе. (Подходит с наполненными бокалами.) Такое ощущение, что после нашего последнего раза родился мальчик. А потом все как-то блекло. Ни одного отчетливого раза.

Она (отталкивает его). Ах, вот оно в чем дело! Ты снова со своими заказами. Знаешь, дорогой, я тебе не интернет-магазин. Хочешь детей? Пожалуйста, только не от меня. А где наш Крепыш?

Он (игриво). Не знаю.

Она. Хорош отец. (Выпивает залпом бокал.) Его сын ходит, где, не известно, а он устраивает здесь пиротехнические фокусы. Может, преступление совершает, а он детей еще захотел. Одного родил, другого отпустил. Родил, отпустил. Молодец, отец. Ты ему деньги дал?

Он (удивленно). Какие деньги?

Она (снимает пиджак). Ты еще скажи, что проигнорировал его просьбу.

Он (подставляет ей стул, чтобы Она смогла повесить пиджак). Я его всегда внимательно слушаю. Только он так бегло говорит. Современная молодежь все время старается говорить быстро, словно у них очень мало времени для того, чтобы сказать. Может быть, я что-то и пропустил.

Она (задувает свечи). Ну конечно. Ты знаешь, что он работает по субботам на стройке. (Включает свет).

Он (растерянно). Нет.

Она. А то, что у него в этом самом не все в порядке?

Он. В чем?

Она (берет телефон). В этом.

Он. Не понял. В чем – в этом?

Она. Болван. (Дает в руки аппарат, а трубку подсовывает под ухо.) Звони.

(Она набирает номер).

Он. Гудок… гудок… гудок-гудок… Не понимаю. Сбросил. Еще раз. Гудок… гудок… гудок-гудок. Сбросил. (Возвращает аппарат ей).

Она (берет и набирает сама). Кто бы сомневался. (Ставит аппарат на место.) Действительно, игнорирует.

Он (обнимает ее). Наверное, в метро едет. Вот и сбросил. Перезвонит, как только сможет. У него переходный возраст, такое бывает. Мы же о другом.

Она (бьет его по рукам, Он отходит). Переходный возраст у тебя. Еще не начался. Поэтому он тебя и не уважает. То, что ты ведешь себя не как взрослый мужчина, а как ребенок. Разве это правильно? Ты же отец.

Он (садится за стол). Ты все время переводишь разговор. Мне кажется, что ты меня не слышишь. Я дух или что?

Она (наклоняется к нему через стол). Ты дух всех моих отрицательных желаний.

Он (выпивает). У нас на станции утечка.

Она. И на вас сантехников не хватает. (Скидывает туфли.)

Он. Я не о том. У нас стала пропадать кровь. И ведь не мало. По литру, по два в день. Охрана ничего не знает. Никто не знает. Словно испаряется она. Может, кровь нынче такая пошла? Испаряется. Тогда и жизнь может неожиданно. (Наливает.)

Она. Если кровь, которую откачали из человека, вылить на ковер, то потребуется всего пять минут, чтобы вернуть ворсистой поверхности былую первозданность.

Он (выпивает). И что странно – пропадает кровь одной группы и резус-фактора.

Она. А воришка-то гурман. Предпочитает кровь одного сорта.

Он. Ты же знаешь, я не люблю говорить о работе. (Наливает.)

Она. Я это заметила.

Он (выпивает). Я случайно. Обратил внимание на твою брошь, подумал, какая там может быть острая булавка, и что ей можно уколоться, и как капли крови алой жидкости с брызгами падают на паркет, и не смог удержаться. За десять часов можно такого наслушаться. Например, вчера мы говорили о вампирах и их любовных утехах. Нам стало интересно, получают ли они удовольствие, когда занимаются любовью. Сегодня – разговоры о клыках и их преимуществе, завтра наверняка исчезнет очередная порция крови, и вся станция будет голосить суетливыми репортерами, на ходу задающими вопросы, одновременно в одной руке держа микрофон, а другой зажимая нос.

Она (задумчиво). А я люблю. У нас, например, появилась новая партия пылесосов. Вместо шума – играет музыка. Есть три варианта. Рок, поп и джаз.

Он. А классики нет?

Она. Классики нет. Спрос рождает предложение. А его нет. Завтра мне понадобится…

Он. Я не смогу.

Она. Отпросишься.

Он (нервно). Я не могу. У тебя каждую неделю новая модель. Какие неуемные изобретатели.

Она (наливает ему). Правильно. Все болезни от пыли. И чем меньше у нас ее будет…

Он (выпивает). А я думал, что все болезни от нервов. И у меня они не в порядке, как только ты начинаешь говорить. (Включает телевизор.)

Голос из телевизора. Редкое явление на востоке. Популяция насекомых этим летом значительно превышает допустимую норму. Говорят, что этот бум связан с нагревом земной коры, а последнее связано с психологической нормой планеты, которая находится в кашляющем состоянии.

Он. Давай попробуем.

Она (кокетливо). Нет. Это слишком опасно. Да и не время.

Он встает и подходит к комнате Сына.

Он. Понимаешь, у нас есть сын. Он растет, и все хорошо, но мне кажется, что я стал ему не нужен. Но это нормально, он вырос. И нам нужен другой. Понимаешь, мы должны вдохнуть жизнь в другое существо.

Она. Существо?

Он. Понимаешь, я старею. И пусть мне предлагают повышение, я отказываюсь. Так как не хочу в конце жизни управлять потоками крови. Эту группу на одну полку, а эту на другую. А потом падать в обморок от одного пореза и бояться заражения. (Подходит к столу и выливает остатки шампанского).

Она. Дурак. Какой же ты… Все без толку. Все. Сколько ни учи. Уйти что ли от тебя?

Он (выпивает). Что?

Она. А что? Наверное, уйду. Потерплю еще пару месяцев до летнего сезона и уйду.

Он (испуганно). Хочешь, я тебя на руках буду носить? До первого этажа и обратно. Ну что ты хочешь?

Пауза.

Она. Хочу, чтобы ты завтра остался дома и встретил человека с новой партией. Хорошо?

Он (пытаясь ее обнять). Хорошо.

Она (встает, и он плюхается на ее место). Что у нас на ужин?

Он. Твой любимый греческий. Сейчас принесу. Я добавил больше сыра, но меньше оливок.

Он уходит и через мгновение возвращается с большой миской, на ходу помешивая содержимое.

Она (шепотом). Кто-то стучится.

Он (ставит салат на стол и тоже шепотом). Тебе показалось.

Она. А я этот скрип из тысячи узнаю. Это наш скрип. Этот звук пришел подшофе и наверняка не один.

Он. Да тебе показалось.

В комнату входит Сын, бросает ключи на стол, и связка попадает в салат.

Сын. Черт, кто этот стол накрыл? На нем деда хоронили, а вы…

Она. Здравствуй сынок.

Он. Сын.

Сын. Виделись. Кто поможет мне извлечь из салата ключи, того поцелую. Или какая валюта еще нынче в моде?

Он (машинально). Кровь.

Сын (вздрогнул). Что?

Он. Кровь как валюта…

Сын (смеется). А, ты уже помешался. Мне кажется, наступит день, когда мы будем ходить с друзьями в дурку и наблюдать за папаней, как за выхухолем в зоопарке.

Она (строго). Сынок.

Сын. Что?

Она. У тебя кровь.

Сын. Вы что с папой, сговорились?

Она. На самом деле. Она течет.

Затемнение.

Сцена 2

Комната сына. В центре небольшая кровать, огромный портрет Че Гевары на всю стену. Справа шкаф, слева маленькое окошко, на котором стоит аквариум без воды. На кровати лежит Сын. Он смотрит в потолок и ловит комаров. Их нет, но он их ловит.

Сын. Еще один. Попался. Кровосос. (Кидает подушкой.) Получил, получил. Так, так.

Входит Он.

Сын. Осторожно двери закрываются. Следующая станция – Достоевская. Щелк, закрылась.

Он. Я войду?

Сын (монотонно). Один пассажир пострадал при попытке войти в закрытую дверь. Его помяло.

Он. Я в порядке.

Сын. Он говорит, что он в порядке, но рентген не обманешь. Пара косточек раздроблена, грудная клетка напоминает новогодний серпантин.

Он (подходит к кровати). У тебя все в порядке?

Сын (очень бегло). Поезд урчит, машинист объявляет еще одну станцию, затем еще одну, сминая одного за другим раззяв, ломая их здоровые тела и сбивая их положительный настрой.

Он (садится на край кровати). Мне всегда хотелось тебя спросить, почему ты не заводишь щенка?

Сын (приподнимается и садится на спинку). Собаки кусают, даже если не кусают сейчас. Вот если им все зубы подчистую, ни одного не оставить, и эти грубые когти срезать. А этот постоянно мотающийся из стороны в сторону хвост? Подрезать – вот мои условия.

Он. Но это же бесчеловечно.

Сын (смеется). Правильно, они же собаки. Зачем с ними по-человечьи? Вся беда человечества в том, что они со всеми пытаются вести себя по-человечьи. Разве можно с медведем на охоте вести себя малахольно, подставлять шею, надеяться своим русским поразить его мощную стать? С ним надо по-животному. Нахрапом, чтобы не успел сообразить. А если ты с ним попытаешься руссиш, тогда он тебе кукиш с отправкой на тот свет.

Он (задумчиво). У меня была в детстве собака. Она…

Сын (равнодушно). Знаю, у нее было трое щенят и она была любимицей всего двора.

Он (заламывает руки). Я правда рассказывал?

Сын. Она участвовала в трех олимпиадах, есть запись. Последний раз смотрели год назад, параллельно с женским керлингом.

Он (пытается приблизиться к Сыну). Я всегда хотел домашних животных. Мне казалось, что их у меня должно быть много.

Сын (вскакивает с кровати). Так в чем дело? Вперед, в зоомагазин, выбирай и помещай в нашу нездоровую среду.

Он. Зачем? Я как-то привык так. Да и, знаешь, не время.

Сын. Отчего же?

Он. Я хотел с тобой поговорить.

Сын (громко, с пафосом). Говорит попугай попугаю: «Я тебя, попугай, попугаю!» Отвечает попугаю попугай: «Попугай, попугай, попугай!»

Он (достает фляжку). У мамы все времени нет, я и подумал, что мы с тобой могли бы отлично поговорить…

Сын (открывает окно). Слушай, батя. Ты мне помешал. Есть личное пространство, и ты в него запустил ногу, да и часть руки. Плюс краешек носа.

Он (отпивает). Я не думал тебе мешать, просто хотелось побыть рядом. Мы же одна семья. А родным принято хоть время от времени быть рядом и общаться на разные темы.

Сын (садится на подоконник и смотрит в окно). Давай общаться.

Он. Как дела в школе? (Роняет крышку от фляжки.)

Сын. Никак.

Он (опускается на колени). Какие отметки получаешь?

Сын. Никакие.

Он (залезает под кровать). У тебя есть друзья?

Сын. Нет.

Он. А девушка?

Сын. Вот еще.

Он (вылезает из-под кровати, в зубах крышка). А… почему?

Сын. Не знаю. Смешной вопрос. Говорят из-за плохого воспитания, но я в это не верю. Говорю, что мой батя меня воспитывает, только редко. В первый раз, когда назвал дебильным именем, пророча успешную карьеру. Второй раз, когда замахнулся на мать, но попал в меня.

Он (подходит к Сыну на коленях). Я же извинился.

Сын. Да? А как ты изменился? Отрастил бороду, стал бить мать тогда, когда меня нет дома.

Он (взволнованно). Да что ты несешь? Я не…

Сын (спокойно). Бил. Она и работу поменяла. От училки до продавца.

Он (отпивает). Я тоже с этим не согласен. Но маме нравится.

Сын (строго). Маме нравится потому, что она не хочет быть долго дома. Здесь же кошмар. Уйти, что ли?

Он. Куда?

Сын спускается с подоконника, забирается на кровать.

Сын. У меня много вариантов. Это у тебя их всего два. Либо… либо. А передо мной весь мир. Расстелился и приглашает сперва заглянуть в одну чащу, под одни кустики, забраться на высокую гору и в глубокую пещеру. И жить, как Че Гевара.

Он. А кто это?

Сын. Человек, который не слушал в детстве родителей.

Он. И что с ним произошло?

Сын. Стал всемирно известным вождем.

Он. Он же плохо кончил?

Сын. Да какая разница? Главное, кто ты при жизни, пусть жизнь и коротка. По мне – пусть я доживу до двадцати, но совершу поступок, чем буду влачить жалкое существование.

Он (делает большой глоток). Наш дед был долгожителем.

Сын. Дед был долгожителем и… еще кем?

Он. Он работал на фабрике, сворачивал папиросы. Был первым. Он умудрялся за десять секунд набить и свернуть папиросу так, как надо.

Сын. И это подвиг?

Он. У него трое детей. Он умел говорить на особом языке, с помощью которого все его понимали. Все народы, все люди.

Сын (равнодушно). Я любил деда, но он, согласись, был серой личностью. Да и ты, твои родители не представляют из себя ничего особенного. Мать, правда, пыталась выбраться, да ее так засосало, что уже назад пути нет.

Он (приподнимается, но это у него получается неуклюже, и Он снова садится). Я не считаю себя…

Сын. Достаточно и меня. Мне хочется стать, как он. Сперва врач, после команданте Кубинской революции. Сперва школьник, затем…

Он. Это все не совсем правильно. Тебе нужно найти хобби. Плавание, борьба, шахматы.

Сын. Эти попытки мы с тобой уже сделали. Плавали, но едва не утонули, боролись так, что отбили почки, играли в шахматы до помутнения.

Он. Неужели ничего не подходит? Значит, мы плохо искали. Есть еще и стрельба из лука, бег с препятствиями.

Сын. Нет.

Он. Тогда надо совершить поход в кино, потом в кафе. Мы давно никуда не ходили вместе. Тебе надо намекнуть маме, чтобы она пошла с нами.

Пауза. Сын смеется.

Сын. Папаня, ты, что пытаешься вернуть былые отношения? Если да, то ничего не получится.

Он. Ты уверен?

Сын. Да. Ты мой отец, и хоть ты для меня пустое место, я тебе желаю добра. Ну я ничего не могу с собой поделать. Уважение – это слишком серьезно для меня. Я бы рад тебя уважить, но врать не привык. Поступок может совершить только честный.

Он. Ты, главное, не говори, что так ко мне относишься, при маме. Она не должна этого знать.

Сын. Будь спокоен. Ты хоть из низшего слоя, но мы игроки с одного поля. Иногда мне хочется с тобой чем-нибудь поделиться.

Он. Спасибо. (Приподнимается и делает шаг к двери.)

Сын. Чего заходил?

Он (останавливается). Ну как же? Увидеться, поговорить…

Сын. Меня не обманешь. Я родился позже, и, соответственно, все старые попытки на меня не действуют…

Он (бегло). Понимаешь, я очень хочу ребенка. Еще одного. Твоя мама против. Я хочу, чтобы ты на нее повлиял.

Сын. Я? Но как?

Он (подходит на цыпочках). Сказал бы, что был бы рад, чтобы в нашей семье появилось крохотное существо, которое ты бы любил и называл Тимошей.

Сын. Ничего более глупого не слышал.

Он. Я прошу. С меня подарок. Или что?

Сын. Хорошо. Только не надо этого сопливого тона. Он меня раздражает.

Он. Значит, договорились? (Идет к двери.)

Сын. Стой. Так не договариваются.

Он (останавливается). Да? А как?

Сын. Мне тоже кое-что нужно.

Он. Да, а что это?

Сын. Пара монет.

Он. Без проблем. Пара сотен? (Копается в карманах.) Вот у меня есть пятьсот. (Протягивает деньги.) Бери. Развлекись.

Сын. Нет, батяня. Мне нужно больше.

Он. Ну, знаешь. Я же не зарабатываю, как этот Билл, он же Гейтс.

Сын (шепотом). Мне нужно пять тысяч. Сегодня.

Затемнение.