Текст книги "Свидание с доктором Лоскутиком"

– Кого?

Хильда развернула шарообразной формы подвесной телевизор, который покачивался рядом с обеденным столом.

– Эту любовь нашего Президента, Фенси Донтридер.

«…шоу, в центре которого была Фенси, самая популярная звезда шоу-бизнеса, собрало гораздо большее число людей, нежели обычное теле-шоу. Да, именно из-за Фенси, которой отведена роль самой красивой, самой высокой звезды и сплетницы во всем западном мире. А сейчас мы транслируем прямую передачу прямо из ее великолепного дома в Нью-Беверли-Хилл, итак перед вами… Фенси Донтридер».

– Ну-ну, – пробормотала Хильда.

Перед ней на телеэкране появился будуар, украшенный чрезмерным количеством кружев. На кровати, сделанной в форме большого круга и покрытой розовыми простынями, полулежала длинная загорелая девушка с волосами цвета только что выпавшего снега. Она выглядела сногсшибательно. Если бы она чуть-чуть не гнусавила, то ее томный и соблазнительный вид был бы абсолютно подавляющим.

– Привет вам, – сказала Фенси Донтридер, продолжая рассеянно поглаживать левое бедро, которое отчетливо проступало сквозь тонкий черного цвета пеньюар. – Для вас, фанатов шоу-бизнеса, у меня полным-полно всяческой грязи…

– Ей не следовало бы именно сейчас держать во рту эту детскую жвачку, – заметила Хильда. – Это определенно портит ее.

– А это не жвачка, – сказал Джейк, глядя на экран из-за своего сканнера. – Это пластиковый транквилизатор.

– Откуда ты знаешь?

– Я стараюсь идти в ногу с шоу-бизнесом.

Хильда подтащила поближе стул, чтобы присесть.

– …сегодня ночью Фенси Донтридер посылает, – продолжала тем временем говорить с экрана длинная красавица, – большой букет красных-красных роз Сентиментальному Сиду, чьи электронные баллады свели всех с ума здесь, во Фриско. Ему предрекали быстрый конец, но я здесь и прямо сейчас говорю вам, он вновь поднимается на ноги. И сейчас Сид, хотя ему уже почти двадцать восемь, в любой момент может выпустить золотой диск. Запомните все, что я никогда не оттолкну Сентиментального Сида, даже если у него откажут тормоза, и он будет валяться в сточной канаве или на грязных улицах Блек Окланда, находясь под действием пластиковых транквилизаторов…

– Неплохо для Сида, – заметила Хильда.

– И ты, – спросил ее муж, – собираешься просмотреть целиком всю передачу?

– Я – да. Я чувствую, что сейчас просто обязана идти в ногу с шоу-бизнесом.

– …это заставит вас зарыдать, люди. Так уже было со мной, а вы знаете, что Фенси Донтридер очень крутая девчонка. Так или иначе, но я только что получила известия, что не стало еще одной звезды в мире эстрады. Да, прежде великий Рафлес Танни ушел от нас. Взгляните на этот фильм-клип, посвященный Рафлесу и снятый в лучшие дни, когда этот бедный простак был еще жив и наслаждался жизнью…

– Откуда она смогла узнать про Рафлеса? – вслух спросила Хильда. – Ведь Гюнтер сказал нам, что они не обнародуют эту новость по крайней мере до завтра.

– Фенси Донтридер, так же как и мы, имеет свои источники, – сказал Джейк, отодвигая в сторону свой сканнер. – Но есть кое-что еще, – проворчал он, поднимаясь на ноги.

– Извини, что ты сказал?

Джейк сделал широкий круг, обходя свой стул.

– Никак не могу ухватиться за это, но здесь явно что-то есть, касающееся Фенси Донтридер и Рафлеса Танни, – сказал он, продолжая хмуриться. – И оно все время ускользает от меня.

– Что-то важное?

– Возможно, да, а возможно и нет. – Вновь усевшись на стул, он вернулся к сканнеру и информации.

– … Нам всем будет не хватать тебя, Рафлес, – доносился тем временем голос Фенси Донтридер из Южной Калифорнии.

Глава четвертая

– Это не лучший способ готовить «Берд Леди», – сказал Джейк, обращаясь к девушке-бартендеру.

– Разве? – Прелестная блондинка, стоявшая за стойкой бара в салоне класса люкс воздушного лайнера, заволновалась и тут же залилась краской.

– Этот коктейль готовится так: берется две нитки бурых водорослей, полторы унции белого рома и немного минеральной воды, – пояснил он. – И, разумеется, никакого сушеного аниса.

Краска, заливавшая лицо девушки, стала еще гуще, прежде чем начала спадать.

– Ведь я все объяснила им, в этом бюро по найму, что я совершенно не гожусь для этой работы, – доверительно объяснила ему красавица-барменша, стоявшая за подвесной стойкой бара, отделанного под слоновую кость. – Вообще не подхожу. Я хочу сказать, что это не просто боязнь высоты, хотя и богу известно, что прорыв сквозь небо на таком огромном самолете никак не способствует поднятию духа. Нет, скорее это потому, что я просто настоящая ветреница, и не могу удержать в своей голове все эти многочисленные рецепты. А эти болваны из «Транс-Ам» запрещают нам использовать заранее приготовленные смеси.

– Будем надеяться, что так и есть.

– Правда? Сразу видно, что вы человек с развитым вкусом. У меня же, например, ужасно дурацкий вкус. Для меня любая выпивка – всего лишь выпивка, и на вкус я их не различаю. – Она слегка оперлась локтями на поверхность из поддельной слоновой кости и, еще больше понизив голос, заговорила еще более доверительным тоном. – Вы не поверите, но всего лишь несколько минут назад я не могла вспомнить, как смешивают мартини. Я едва до смерти не напугала трех японских бизнесменов, сидящих вон там, бросив в стаканы по вишне. – Она покачала головой и безнадежно улыбнулась.

Джейк чуть сдвинул вправо свой стакан с неудачно составленным коктейлем.

– Но вы можете утешить себя тем, что имеете совершенно потрясающий вкус к духам, – заметил он, не сводя с нее глаз и продолжая улыбаться.

Фантастически неотразимая красавица вновь покраснела.

– Я не использую духи.

Слегка почесав нос, Джейк, как он частенько делал это, ухмыльнулся, обнажая зубы.

– А как же в таком случае следует понимать этот слабый, но тем не менее вполне ощутимый аромат, исходящий от вас? Это и было тем самым противоречием, которое я уловил с самого начала. – После этого он с небрежным видом покинул свой стул рядом с пустой стойкой бара.

А тем временем красавица-блондинка, стоявшая за стойкой, не сводила глаз с трех японских бизнесменов, сидевших за ближайшим к бару столом. В стоящих перед каждым из них стаканов с мартини плавала ярко-красная вишня. Отвернувшись от широкого иллюминатора, за которым проносились скопления облаков, заполнивших пространство между Манхеттеном и Новым Орлеаном, они одновременно поднялись из-за стола.

– Можно вас на одну минуту, господин с Запада? – спросил самый маленький из них, обращаясь к Джейку.

Джейк лишь нечленораздельно хмыкнул в ответ.

– А вы, парни, тоже из этой компании? – При этом он сделал вид, что потирает рукой собственную шею. Еще в тот момент, когда он начал понимать, кем на самом деле является девушка, стоявшая за стойкой бара, он очень ловко спрятал небольшой, свободно умещающийся в ладони деактиватор за воротник своего дорожного костюма. И когда его рука вновь опустилась вниз, аппарат незаметно перекочевал в его ладонь. – Ваши хозяева скорее всего не знают, что все андроиды нового типа выделяют очень слабый, но тем не менее вполне уловимый запах.

– Весьма неучтиво для жителя запада, уважаемый сэр, лишний раз напоминать о том, как пахнет мужчина.

– Как я понял, фирма Кёль-Джерн Индастри в Дании просто упустила из вида запах и текстуру вашей синтезированной кожи. – Джейк очень медленно и осторожно попятился к винтовой лестнице, которая вела назад, в пассажирский салон огромного лайнера. – Интересно, по какой программе все вы должны действовать? Еще одна попытка заурядного убийства?

– Этот дядя загораживает мне дорогу, – раздался слабый жалобный голосок за спиной Джейка. – Вот этот дядя мешает мне. Теперь все пропало.

– Тише, тише, Байрон. Все, что тебе нужно сделать, так это попросить этого красивого молодого мужчину немного посторониться.

Бросив короткий взгляд назад, Джейк увидел маленького мальчика, одетого в обтягивающий костюм-двойку, в сопровождении седоволосой женщины. Они стояли на лестнице почти на целый фут выше Джейка, пытаясь обойти его, чтобы пройти в зал для коктейлей.

– Но он даже и не собирается двинуться с места, Грэм. Он будет стоять и стоять здесь целую вечность. И значит, мне так и не удастся получить две мои порции пепси. – В раздражении он даже взмахнул маленьким детским пистолетом.

– Одну, Байрон. Грэмми обещала тебе только одну порцию.

– Нет, ты…

Бам-м!

Джейк внезапно повернулся и почти присел. Одновременно он приложил конец деактивирующего устройства почти к самому детскому затылку.

Ребенок, как и положено андроиду, больше не смог ничего сделать, кроме как прекратить дальнейшее функционирование. В таком состоянии он должен был бы оставаться несколько часов. Все андроиды, разработанные на Кёль-Джерн Индастри, имели свою ахиллесову пяту в месте соединения головы с позвоночником.

Пробираясь мимо бабушки, Джейк повторил операцию со своим прибором и над ней, и только после этого со всех ног бросился вверх по извивающимся ступеням.

– Шесть андроидов, – говорил он самому себе. – Это должно требовать кое-каких денег. – На самых верхних ступенях его уже поджидала черная красавица-стюардесса, от одного вида которой перехватывало дыханье. Одну руку она держала за спиной. – Сэр, может ли «Транс-Ам» чем-нибудь помочь вам?

Не тратя времени даже на то, чтобы как-то выразить свое отношение к этому, он тут же успокоил ее с помощью все того же устройства.

– На самом деле, сэр, вы…

Пам-м!

– Семь. – Джейк обошел ее и направился вдоль короткого коридора, который вел в салон класса люкс. Остановившись вблизи находившегося в конце коридора занавеса, расшитого искусственным бисером, он несколько раз глубоко вдохнул через нос. – А ты все-таки прозевал подделку, старина Джейк, – поругал он сам себя.

Запах, выделяемый андроидами нового поколения и обычно не воспринимаемый нетренированным носом, теперь совершенно отчетливо доходил до него. Он просидел в этом салоне почти полчаса, прежде чем спуститься в коктейль-бар, и тем не менее никак не смог обнаружить то обстоятельство, что все пассажиры, заполнявшие салон, были андроидами.

Приложив глаза к щели между занавесом и стенкой коридора, он оглядел присутствовавших в салоне.

– Пятнадцать, плюс еще один, сидящий за пианино. Боже мой, денег у них гораздо больше, чем у нас.

Салон-люкс был оформлен в стиле домика для отдыха лыжников, со всеми подробностями, так характерными для прошлого века. Здесь стояли очень комфортабельные кожаные и просто деревянные стулья, огромный, неимоверных размеров камин и пианино, за которым сидел золотозубый негр, наигрывающий регтайм.

– Андроиды, оставшиеся в баре не спешат преследовать меня, – продолжал рассуждать Джейк. – Поэтому возможно, что эти тем более не будут интересоваться мной. Это всего лишь отвлекающий маневр.

Он отошел от занавеса и как можно тише побежал в обратную сторону по коридору, на ходу доставая из бокового кармана еще одно небольшое приспособление. Присоединив его к деактиватору, он поднялся по лестнице в самый верхний салон лайнера.

– Сэр, сюда, где сейчас работают наши самые опытные пилоты, нельзя подниматься даже особо уважаемым пассажирам салона-люкс. Это произнес громадный, с широкими плечами стюард, встретивший Джейка в коридоре, ведущем в кабину пилотов.

Джейк, почесывая голову, согнул руку таким образом, чтобы «выстрелить» в андроида из деактиватора.

В кабине пилотов находилось трое. Штурман, сидевший за узким столом, пилот, человек средней комплекции, который неуклюже согнулся в кресле, лениво рассматривая панель управления автопилотом, и второй пилот, красивая девушка-китаянка, по всей видимости дремавшая в мягком кресле.

– Сэр, сюда запрещен вход, – сказал штурман, растягивая слова, как типичный южанин.

– Ого, отработали даже диалект, – заметил Джейк. – Это стоит еще дороже, если учесть, что Кёль-Джерн неимоверно завышает цены на свою продукцию за малейшие дополнительные усовершенствования такого рода.

– А теперь получи, обезьяна, все, что тебе…

Бам-м!

– Все лайнеры, используемые «Транс-Ам», защищены от ударов, если они не относятся к разновидности…

Бом-м!

– Что за чертовщина? – Китаянка приподнялась в кресле. – Вы не имеете права…

Бим-м!

Джейк локтем вытолкал деактивированного пилота с его кресла.

– И это тоже облегченная модель. Весьма впечатляет. Он занял место пилота, одновременно проверяя панель управления. – Да мы вообще и не собирались лететь в Новый Орлеан. Если я правильно понял показания этих приборов, то место нашего назначения… да, всего лишь небольшой остров на Карибах. Вероятнее всего, Сан Норберто.

Он несколько раз качнулся в кресле, а затем нагнулся, чтобы присоединить маленький, размером не больше шведского блина, серебристый диск, ко лбу пилота-андроида.

Робот тут же ожил, начал издавать стоны и даже открыл глаза.

– Я к вашим услугам, мой умнейший и знаменитейший хозяин. Хотя я и не знаю, какой именно прибор вы подключили к моей так достоверно изготовленной голове, в глубине души я чувствую, что должен подчиниться…

– Ну, хорошо, – прервал его Джейк. – Сейчас к тебе подключено небольшое устройство-паразит для локального управления. В его основе лежит широко распространенная стандартная модель, которую я немного модернизировал.

– О, разумеется, ваши таланты удивительны, дорогой сэр. Мозг этого смиренного слуги преклоняется перед одним лишь фактом того, что…

– Кто придумал все это?

– Сколько я не пытаюсь правдиво ответить вам, о, мой хозяин, я, тем не менее, должен со страхом признаться, что никак не пойму вашего вопроса.

– Мы все находимся на лайнере, который является всего лишь подделкой под реактивный самолет компании «Транс-Ам», – пояснил Джейк выведенному из строя роботу. – Кто-то устроил эту подмену в Аэропорту-3 Манхеттена. Эти же люди перенаправили в другое место всех других пассажиров, кроме меня. Они же снабдили его персоналом и заполнили людьми, что потребовало больше сотни дорогостоящих андроидов. Я хотел бы знать, почему?

– Это потому, мой господин, что кто-то хочет поговорить с вами. Кто-то, для кого возможность подхватить те слова-жемчужины, что срываются с вашего прекраснейшего языка, имеет для него большое значение и высокую цену. Даже более того, это…

– Как его имя?

– Бобби Тетчер.

Джейк удовлетворенно кивнул.

– Глава Мафии Непрофессионалов.

– Это, сказали вы, мой хозяин.

Джейк отключил устройство локального управления, и андроид вновь погрузился в выключенное состояние, развалившись на полу кабины.

– Ну, хорошо, если глава МН хочет поговорить со мной, то ничто не запрещает мне с таким же успехом отправиться повидать его.

Убедившись, что все оборудование, включая автопилот, работает надлежащим образом, Джейк перешел на другую сторону и сбросил девушку-андроида, выполнявшую роль второго пилота с кресла, чтобы занять ее место.

Остальная часть полета прошла однообразно спокойно.

Глава пятая

Хильда отложила в сторону скрипку и сошла с оркестровой площадки, чтобы забрать свою одежду.

– Ах, фроляйн Айнфюр, вы просто бесподобны. – Невысокий темноволосый мужчина заспешил через все еще шумное пространство плохо освещенной сцены, казалось, только для того, чтобы подхватить Хильду за голый локоть.

– Благодарю вас за комплимент, герр Шерц. – Хильда, будучи в данный момент совершенно голой, была к тому же перекрашена в блондинку и называла себя Ирма Айнфюр. Ее светлые волосы были заплетены в косы, и она разговаривала на безупречном немецком.

– Это большое дело – прийти к нам на помощь в тот самый момент, когда бедная Урсула растянула лодыжку. – Герр Шерц покачал головой, машинально похлопывая Хильду по голому заду. – Ума не приложу, как могло случиться, что такая живая и подвижная девочка, как Урсула, смогла растянуть ногу.

– Да, это поистине загадочный случай.

– Набросьте вот это, набросьте. Представление заканчивается. – Из-за кулис вышла грузная женщина, протягивая Хильде цветастый халат.

Бросив взгляд назад в сторону остальных девушек, которые составляли квартет нудисток, Хильда с помощью гардеробщицы облачилась в халат из нео-шелка.

– А возможно, как вы недавно весьма тонко заметили, герр Шерц, сама судьба подсказала мне появиться здесь и попросить роль в «Обнаженных Тенях».

– Именно судьба, моя дорогая Ирма, самая счастливая судьба, – согласился Шерц. – И это далеко не просто, могу уверить вас, стать участником единственной на швейцарском телевидении мыльной оперы нудистского плана. Вы увидите, что в своей одежде они выглядят так же прекрасно. Но без нее… ах, честное слово, это совсем другое дело. Возьмем, к примеру, Вебера: он выдающийся актер, но, между нами говоря, мы получили столько жалоб и замечаний по поводу этих прыщей на его спине. Вы заметили их?

– Когда он танцевал около меня, то да.

– Танцует он, без всякого сомнения, прекрасно, особенно при его дородной комплекции, – продолжал Шерц. – Ведь очень важно, для подобного рода мыльных опер, чтобы у танцора не слишком тряслось и подергивалось тело. – Он улыбнулся, глядя на светловолосую Хильду. – Разрешите мне сделать вам комплимент, Ирма, за то, что у вас в этом отношении все в полном порядке.

– Но я думаю, что ничего не будет трястись сколь-нибудь заметно, когда всего лишь играешь Моцарта, – ответила она ему. – А сейчас, с вашего разрешения, я должна бежать в раздевалку, пока окончательно не замерзла.

– Да, да, разумеется. Мы не можем допустить, чтобы новое столь выдающееся прибавление к нашей труппе подхватило грипп. – Директор проводил ее через помещение телевизионной студии и далее по тускло освещенному коридору в меньшую по размерам комнату, где переодевались артисты. – Когда вы вновь украсите одеждой свое очаровательное тело, Ирма, может быть, мы сможем провести время, наслаждаясь чашечкой какао, здесь рядом, в «Занбюрсте Роуз». Есть многое, о чем нам следует поговорить, включая и ваш возможный контракт.

– К сожалению, я уже пообещала встретиться за кофе с одной из участниц квартета, герр Шерц, – сказала Хильда в тот самый момент, когда он уже взялся за ручку двери. – Но, вполне возможно, что я буду свободна в обеденное время.

Директор-коротышка весь засиял.

– Тогда, пожалуйста, давайте пообедаем вместе. Где и в какое время я могу отыскать вас?

– Гейнцвакштрассе, 77, – тут же придумала она.

– Очень приятное местечко.

– Я тоже так считаю. Итак, до семи вечера. – И с этими словами она скрылась в раздевалке.

– Не позволяйте ему уговорить вас на какие бы то ни было дополнительные репетиции, – посоветовала ей блондинка, сидевшая за ближайшим к Хильде туалетным столиком.

– Он не кажется чересчур настойчивым, Грета.

Грета Кеделинг только вздохнула.

– Возможно, что и нет, – сказала она, пристально разглядывая свое красивое личико, отражавшееся в голубоватой поверхности косметического зеркала. – Я допускаю, что на самом деле, все заключается только в моей чрезмерной доверчивости. Я верю буквально каждому.

– Но это может привести к определенным затруднениям. – Хильда принесла свои вещи из платяного шкафа, который был предоставлен ей несколько часов назад.

– Все было точно так же, когда я работала на… да ты сама знаешь, на кого. – И полуодетая девушка сделала несколько выразительных движений, и эта пантомима должна была изображать фокусника. – Было достаточно случаев, когда он уговаривал меня раздеться, а ведь он не был даже директором, заправлявшим вот такой мыльной оперой, с участием нудистов.

– Мы можем поговорить об этом за кофе, – предложила Хильда с очаровательной дружеской улыбкой.

Их обслуживал поблескивающий хромом робот-официант, которого с большой натяжкой можно было причислить к отряду гуманоидов. Его конструкция была доведена до полного совершенства, в его грудь даже было встроено музыкальное устройство, временами срывавшееся на протяжные колыбельные мелодии.

– Два горячих шоколада и два наполеона. Вот вкуснятина. И звучит очень неплохо.

Сидя в отделанной деревом кабине этого весьма уютного кофейного заведения, они могли видеть слегка искривленную, мощеную грубым булыжником улицу, черепичные крыши, безупречно выглядевшие дома белого и розового цвета, а еще дальше – покрытые снегом цепи горных вершин. В этот послеобеденный час небо сияло почти безупречной голубизной.

– С тобой очень легко говорить, – сказала Грета, как только их официант укатил по деревянному, из крепкого дерева, полу выполнять заказ.

– Давай попробуем, – сказала Хильда.

– Ты знаешь, я никогда не доверяла этой бедняжке Урсуле, – заметила девушка. – Хотя мы и играли с ней бок о бок в квартете «Обнаженных Теней» более шести месяцев. И каждый день, когда заканчивалось очередное шоу, мы возвращались в шале, которое снимал Рафлес Танни, чтобы выполнять там роль служанок. Именно таким эвфемизмом он называл это занятие. Временами я задумывалась над тем, а стоит ли вообще заниматься шоу-бизнесом.

– А что ты собираешься делать теперь, когда Рафлес Танни умер?

– Сказать по правде, я не знаю, Ирма. Герр Шерц обещает, что может взять меня на выступления в кабаре, где я должна быть раздета только наполовину. Так или иначе, это может быть, хотя я совершенно не верю ему.

– Ням, ням. – Это вновь появился их официант вместе с двумя чашками шоколада и парой пирожных. При этом одним из своих металлических пальцев он задел лежавший на подносе наполеон, и на обратном пути старательно облизал металл.

– Я не смогу все это съесть, – сказала Грета, хмуро поглядывая на свое пирожное. – Может быть, ты и не обратила внимания, но я начинаю толстеть вот в этом месте. – Она провела рукой вокруг талии.

– После всего, что произошло с тобой, мне кажется, ты должна была только похудеть.

– Нет, только не я. Чем больше неудач сваливается на меня, тем больше растет мой аппетит. Когда умерла моя мать, я прибавила в весе почти на шесть фунтов. А один только вид бедного Рафлеса, пораженного насмерть… у-ух! – Она торопливо прижала палец к губам и чуть опустила голову. – Нельзя даже предположить, что кто-нибудь знает о том, что я была свидетелем его смерти.

Разумеется, никто и не знал этого, как удалось выяснить Хильде в течение первых нескольких часов ее пребывания здесь, в швейцарском местечке Гефюзнек. И местная полиция, и агенты МСП, которые приглядывали за этим кантоном, подозревали, что Грета знала и нечто большее кроме тех сведений, которые она сообщила следствию, однако ничего конкретного они не знали. С тех пор, когда в 1999 году было принято Женевское соглашение по уголовным преступлениям, было запрещено использование специальных препаратов или устройств, позволяющих получить достоверную информацию от свидетелей, за исключением случаев, связанных с угрозой национальной безопасности. А поскольку было очень трудно связать интересы национальной безопасности Швейцарии с убийством с помощью шока фокусника из варьете, то все, что Грета знала по этому поводу, по-прежнему оставалось ее секретом.

Однако «Одд Джобс Инк.» имела хорошего осведомителя как раз в этой части Швейцарии, который при этом обладал определенными возможностями психо-энергетического воздействия на людей. Во всяком случае, его способности позволяли получить весьма убедительное подозрение в том, что одна из «служанок» Рафлеса и на самом деле была свидетелем его убийства. Этот же человек смог оказать Хильде и другую услугу: он отыскал еще одну из участниц музыкальной группы «Обнаженные Тени» и с помощью денег уговорил ее симулировать растяжение лодыжки.

– Должно быть, это ужасно, – сказала Хильда, опуская свою руку на руку девушки.

– Я подумала в тот момент, что он собирается проделать то же самое и со мной. Я была уверена в этом. И как ты думаешь, какова была моя первая реакция? Я ужасно захотела есть.

– Но ведь он, этот убийца, так или иначе, не тронул тебя, – заметила Хильда.

– Всего лишь потому, что меня фактически и не было в той комнате, – сказала Грета. – Но он должен был видеть меня, так как я стояла в дверях спальни. Видишь ли, Рафлес собирался заняться массажем в своей комнате, а я как раз принимала душ наверху, у себя, когда услышала этот… ах, это был такой ужасный звук. Было похоже на то, как будто Рафлес схватился за что-то, неожиданно оказавшееся раскаленным. Он буквально взвыл от боли и от удивления. Вот этот его ужасный крик и заставил меня прибежать туда. И вот еще кое-что обо мне, Ирма: кажется, что я всегда только и делаю, что попадаю в какие-нибудь неприятности.

– А этот человек, он вообще-то хоть видел тебя?

– Я не совсем уверена в этом. Хотя он и повернул свое лицо в мою сторону… но… – Тут ослабевшая девушка затряслась. – У него отсутствовала большая часть лица. – При этом она провела ладонью по своему собственному лицу. – Во всяком случае, у него было нечто, отдаленно напоминающее глаза, и очень странные белые брови. Но далее, под глазами и ниже, не было ничего, ни носа, ни рта.

– Безликий Слим! – чуть не закричала Хильда. – Но ведь он тоже умер.

– Что?

– Ничего, Грета. Просто твое описание напомнило мне кого-то знакомого.

И вновь дрожь охватила ее собеседницу.

– Кто же это захочет знакомиться с такой ужасной личностью?

– И он даже не направил на тебя своего оружия?

– Оружия?

– Ну, ту штуку, с помощью которой он убил Рафлеса.

– Но у него не было ни пистолета, ни чего-то еще в этом роде. – Грета для убедительности даже покачала головой. – Я абсолютно уверена в этом. Все, что связано с этой сценой, по-прежнему сидит у меня в голове. Я не хочу помнить об этом, но оно сидит там против моей воли. У этого безликого человека не было никакого оружия. Когда я оказалась почти на самом пороге, он все еще прикасался к Рафлесу. Он держал бедняжку Рафлеса своей рукой прямо вот так. – Казалось, что сейчас последует шок, когда она, подняв руку, продемонстрировала эту сцену. – И после этого он просто ушел, а Рафлес буквально перекатился через стол, и все его тело стало будто окостеневшим, а его тонкие волосы стали дыбом. Он с ужасающим тяжелым звуком грохнулся об пол, а на его голой спине продолжали играть солнечные блики.

Хильда поднялась и перешла на ту сторону кабины, где сидела девушка. Положив руку на ее плечо, она сказала:

– Ну хорошо, достаточно. Теперь ты больше не должна никому рассказывать об этом.

– Я и не рассказывала никому, до сегодняшнего дня, – сказала Грета. – Я даже не сказала об этом в полиции, потому что единственным моим желанием было убраться отсюда как можно подальше. Быть свидетелем убийства, участвовать в попытках идентификации людей и давать какие-то клятвы – все это было чересчур тяжело для меня. Вся эта история обошлась мне в лишнюю сотню фунтов, которую я прибавила в весе, находясь под давлением всего свалившегося на меня. Поэтому на самом деле я не соврала им, а просто не рассказала до конца всей правды. – Она повернула свою голову к Хильде. – Ты ведь не расскажешь об этом?

– Нет.

Пятнадцать минут спустя обе женщины собрались покинуть кафе. Робот-официант проводил их до дверей, выдавив из себя наилучшие пожелания, сопровождаемые протяжными мелодиями. За первым же углом они расстались, и Хильда направилась назад, к своему отелю.

– Но ведь убийство Рафлеса, совершенное методом, столь характерным для Шокера Фулсона, исключает ситуацию, при которой убийца мог выглядеть как Безликий Слим, – подумала она почти вслух. Что за ключ скрывается здесь? И к какой разгадке? Эти факты ведут нас всего лишь к паре мертвецов. И кажется, что все материалы, которые нам с Джейком удалось просмотреть прошлой ночью, указывают на то, что и другие убийства были совершены с участием очередных мертвых преступников. Если только Гюнтер прав в отношении МН, которая занялась новым, неподдающимся контролю бизнесом по воскрешению из мертвых, то…

Тут Хильда почувствовала, как что-то упало на нее сверху.

Было слишком поздно пытаться остановить тяжелое тело, навалившееся на нее, и отвести сильную руку, обхватившую ее горло. И тем более слишком поздно было останавливать иглу, пронзавшую ее кожу.

Слишком поздно.