Текст книги "Самоубийство"

Росс Макдональд
Самоубийство

Я познакомился с ней в поезде. Или, может быть, она со мной познакомилась. Никогда не знаешь, кто бывает инициатором, даже если ты знакомишься с самыми милыми девушками.

Она была действительно очень милой и очень молоденькой. Вздернутый носик, широко раскрытые голубые глаза. Таких девушек мужчины часто называют невинными. Волосы золотыми локонами ниспадали из-под маленькой синей шляпки. Когда она поворачивалась ко мне от окна, чтобы услышать мои красочные комментарии по поводу пейзажа и погоды, от нее исходил запах весны.

Она смеялась тогда, когда нужно было смеяться, хотя смех ее был несколько деланным. В недолгих паузах глаза ее вдруг мрачнели, губы сжимались, словно девушку постигло какое-то горе или разочарование. Несомненно, что-то ее тревожило. Когда я предложил ей выпить со мной в вагоне-ресторане, она ответила:

– О, нет. Спасибо. Я не могу.

– Почему не можете?

– Во-первых, я несовершеннолетняя. Вы же не хотите способствовать совращению младенцев?

– Мне кажется, неплохо было бы в этом поучаствовать, – пошутил я.

Глаза ее затуманились, и она отвернулась. Мимо окна проплывали зеленые холмы, напоминая гигантских дельфинов на фоне гладкого голубого моря. Вечернее солнце сверкало в ее светлых волосах. Мне очень хотелось верить, что я не обидел девушку.

После некоторого молчания она повернулась ко мне и дотронулась до моей руки своими неуверенными пальцами.

– Поскольку вы так добры, я скажу вам, чего бы мне хотелось. – Она наморщила свой носик, ощущая неловкость. – Мне бы хотелось, чтобы вы угостили меня сандвичем. Это значительно дороже, чем коктейль?

– О'кей. Сандвич так сандвич.

Пока мы шли к вагону-ресторану, все мужчины, которые бодрствовали, смотрели на нее во все глаза. И даже те, которые спали, начали шевелиться, как будто присутствие такой девушки придавало большую правдоподобность их радужным снам. Я же старался не грезить. Она была для меня слишком молодой, слишком невинной. Я внушал себе, что мой интерес к ней – чисто отцовского свойства.

Она попросила заказать ей сандвич с белым мясом индейки и стала постукивать по столу пальчиками, пока ей не принесли его. Она съела его мгновенно. Девушка была очень голодна.

– Еще один?

Она взглянула на меня не то расчетливо, не то вопросительно.

– Вы считаете, я могу?

– А почему бы нет? Вы же голодны.

– Да, это верно. Но… – Она покраснела. – Не в моих правилах о чем-то просить, особенно незнакомых мужчин.

– Вы ничем мне не будете обязаны. Я люблю смотреть на людей, которые едят с аппетитом.

– Вы очень великодушны. А я действительно голодна. Вы уверены, что можете себе позволить купить мне еще один сандвич?

– Деньги у меня есть. Я только что получил тысячу долларов за работу, которую выполнил в Сан-Франциско. Если вы сможете съесть полный обед, скажите.

– О, нет. Я не могу пойти на это. Но признаюсь, я бы съела еще один сандвич.

Я подозвал официанта. Она проглотила второй сандвич так же быстро, как и первый, пока я пил кофе. Она съела сливки и кусочки соленых огурцов тоже.

– Ну что, теперь вам лучше? А то у вас был какой-то осунувшийся вид.

– Значительно лучше. Спасибо. Мне стыдно признаться, но я не ела целый день. И всю неделю до этого тоже почти ничего не ела.

Я посмотрел на нее подчеркнуто внимательно. Ее темно-синий костюм был новый и дорогой. Сумка из прекрасной кожи. Маленькие бриллианты поблескивали на ручных часах белого золота.

– Я знаю, о чем вы думаете, – сказала она. – Вы думаете, что я могла бы заложить что-то из моих вещей. Но я просто не могу этого делать. Я ждала до последней минуты, пока у меня осталось ровно столько денег, чтобы купить билет на поезд.

– А чего вы ждали?

– Ждала какой-нибудь весточки от Этель. Но не будем об этом. – Глаза ее сами собой закрылись, хорошенький ротик утратил свою прелесть. – Это мои заботы.

– Ладно, ладно.

– Я не хочу выглядеть грубой или невежливой. Я полагала, что смогу продержаться до тех пор, пока не приеду в Лос-Анджелес. Но я не продержалась бы, если бы не ваша доброта.

– Забудьте о моей доброте. Надеюсь, в Лос-Анджелесе вас ждет работа? Или муж?

– Нет. – Мысль о муже или, возможно, о работе показалась ей смешной. Она захихикала, как школьница. – Придумайте еще что-нибудь.

– О'кей. Вас исключили из школы, и вы боитесь своих родителей.

– Вы наполовину правы, но я все еще числюсь в Беркли и не собираюсь бросать учебу. С учебой у меня все в порядке.

– А что вы изучаете?

– Психологию и социологию. Хочу стать психиатром-социологом.

– Ваша внешность не подходит для такой работы.

– И тем не менее я буду работать в этой области. – На лице ее появилось упрямое выражение. Я никак не мог под нее подстроиться. Вдруг она стала очень серьезной. – Хочу помогать людям, попавшим в беду. Я видела много горя. В современном мире столько людей нуждаются в помощи.

– Вы совершенно правы.

Она посмотрела на меня своими ясными глазами.

– Вы ведь тоже помогаете людям? Вы кто, врач или юрист?

– Откуда вы это взяли?

– А вы сказали о деньгах, которые получили за работу. Тысячу долларов. Значит, вы профессионал.

– Не знаю, можно ли назвать мою работу профессией. Я – частный детектив, и фамилия моя Арчер.

Ее реакция на мои слова была неожиданной. Она схватилась за край стола, отодвинулась и спросила шепотом:

– Это Эдвард вас нанял? Чтобы следить за мной?

– Конечно. Это вполне естественно. Почему же я назвался детективом? Я ведь очень хитрый. Кто этот Эдвард, черт возьми?

– Эдвард Иллмэн, – она тяжело дышала. – Это точно? Он не нанял вас, чтобы вы нашли меня, связались со мной? Поклянитесь.

Цветной официант подошел к нашему столу, услышав ее взволнованный голос:

– Вы что-нибудь хотите, мисс?

– Нет. Все в порядке, спасибо. Сандвичи были очень вкусные.

Она постаралась улыбнуться ему, и он отошел, несколько раз повернувшись и посмотрев на нас.

– Я решил вам открыться. Эдвард нанял меня, чтобы я скормил вам сандвичи, приправленные наркотиками. Повара в этом ресторане работают на меня. Скоро вы почувствуете, что засыпаете. А потом я увезу вас на вертолете.

– Пожалуйста, не шутите с такими вещами. Он может пойти на это после того, что он сделал с Этель.

– Этель? Кто такая эта Этель?

– Моя сестра, моя старшая сестра. Она просто прелесть. Но Эдвард другого мнения. Он ненавидит ее, ненавидит нас обеих. И я не удивлюсь, если узнаю, что все это его рук дело.

– Что все? Мы говорим, говорим, а толку никакого. У вас явно какие-то неприятности. Вы пытаетесь рассказать мне об этом, а я не могу понять, в чем дело. Теперь глубоко вдохните и начинайте рассказывать все с самого начала. И поверьте, я понятия не имею, кто такие эти люди и что с ними произошло. Я даже вашего имени не знаю.

– Извините. Меня зовут Клер Ларраби. – Она набрала полную грудь воздуха. – Я излагаю свои мысли, как полная идиотка. Но это потому, что очень беспокоюсь об Этель. Вот уже несколько недель, как я ничего о ней не знаю. Не знаю, где она и что с ней произошло. На прошлой неделе, когда я не получила от нее денег, я действительно испугалась и позвонила ей домой, в западный Голливуд. К телефону никто не подошел. Я звонила ей ежедневно, но трубку никто не брал. Тогда я решила забыть о гордости и связалась с Эдвардом. Он сказал, что не видел ее с тех пор, как она уехала в Неваду. Конечно, я не совсем ему доверяю. Он может солгать, а может и сказать правду. Когда решался вопрос о разделе имущества, он дал ложные показания.

– Давайте разберемся с Эдвардом, – сказал я. – Он муж вашей сестры?

– Был мужем. Этель развелась с ним в прошлом месяце. Она избавилась от него, хотя это стоило ей значительной части ее состояния. Эдвард сказал, что он практически нищий. Но я-то знаю лучше. Он очень успешно торгует недвижимостью. Вы, наверно, слышали о такой фирме – «Иллмэн Трэкт».

– Это тот самый Иллмэн?

– Да. Вы его знаете?

– Лично не знаком. Но кое-что читал о нем в газетах. Он настоящий Казанова, не так ли?

– Эдвард ужасный человек. И зачем только Этель вышла за него замуж… Конечно, ей хотелось на кого-то опереться, иметь возможность послать меня учиться в колледж и все такое. Но я с удовольствием пошла бы работать, если бы могла предотвратить этот брак. Я понимала, каким он будет мужем. У него хватило нахальства ухаживать за мной прямо на свадьбе, – она с возмущением скривила рот.

– А сейчас вы полагаете, что он каким-то образом замешан в исчезновении вашей сестры?

– Или это, или она убежала с… Нет, я уверена, что виноват Эдвард. Вчера по телефону он разговаривал со мной таким сладким голосом, как кот, только что проглотивший канарейку. Поверьте мне, этот человек способен на все. Если с Этель что-то случилось, я знаю, кто виновен в этом.

– Возможно, с ней ничего не случилось. Она просто могла ненадолго уехать.

– Вы не знаете Этель. Мы постоянно с ней перезванивались, и она регулярно посылала мне деньги. Она никогда не уехала бы, оставив меня совершенно без денег. Я держалась сколько могла, надеясь, что она свяжется со мной. Когда у меня осталось меньше двадцати долларов, я решила ехать домой.

– В дом Этель в западном Голливуде?

– Да. Это единственный дом, который у меня остался с тех пор, как умер папа. Этель – моя семья. Я не могу ее потерять. – На глазах у нее появились слезы.

– У вас есть деньги на такси?

Она смутилась и отрицательно покачала головой.

– Я довезу вас. Мой дом недалеко от вашего, а машина стоит в гараже на вокзале.

– Вы так добры ко мне. – Она протянула через стол свою руку и положила ее на мою. – Извините меня за то, что я так глупо вела себя, когда сказала, что Эдвард нанял вас.

Я ответил ей, что все в порядке.

* * *

Вечерело. Заходящее солнце вспыхивало в окнах домов на холмах.

Клер забилась в угол машины и сидела там как на иголках. Она не разговаривала со мной. Только показывала, как проехать к дому сестры.

Дом с плоской крышей стоял высоко на холме. Построен, вероятно, недавно, так как стены из красного дерева и стекла еще не успели приобрести налета – патины времени. Я остановил машину на лужайке возле дома и вышел. Гараж на два автомобиля под домом был пуст. Окна, выходящие в сторону долины, плотно закрыты шторами.

Я постучал. Никакого ответа. Тогда я попытался открыть дверь. Она оказалась запертой. Задняя дверь тоже заперта.

Я повернулся к Клер. Она обеими руками держала свою дорожную сумку, лицо ее выглядело расстроенным. И я подумал, что прием, оказанный ей в этом ее единственном родном доме, был довольно холодным.

– Никого нет дома.

– Этого я и боялась. Что же мне теперь делать?

– Вы живете в этом доме вместе с вашей сестрой?

– Да, когда приезжаю на каникулы.

– А дом принадлежит ей?

– Да, после развода.

– Значит, вы имеете право разрешить мне выбить дверь.

– Хорошо. Но, пожалуйста, постарайтесь ничего не ломать, если возможно. Этель очень любит этот дом.

Задняя дверь была закрыта на английский замок. Я достал из бумажника кусочек квадратного пластика и довольно легко открыл дверь.

– Вы действуете, как хороший грабитель, – попыталась она пошутить.

Я ничего не ответил и вошел в дом. Кухня блестела чистотой, но воздух был довольно спертый. Чувствовалось, что комната не проветривалась. Хлеб в хлебнице засох. Холодильник давно не оттаивали. В нем лежала заветрившаяся ветчина и полупустая бутылка скисшего молока.

– Ее не было дома довольно долго, – сказал я. – По меньшей мере неделю. Давайте проверим ее вещи.

– Зачем?

– Она должна была взять с собой какие-то вещи, если собиралась надолго уехать.

Клер провела меня через гостиную, просто и дорого обставленную, в спальню. Огромная квадратная кровать аккуратно застелена и покрыта розовым шелковым покрывалом. Клер старалась не смотреть на кровать, как если бы присутствие мужчины в спальне вызывало у нее чувство вины. Пока она смотрела, какая одежда висит в стенном шкафу, я решил проверить предметы на туалетном столике и в комоде.

Косметические принадлежности отсутствовали. Но в верхнем ящике туалетного стола, среди чулок, я обнаружил сберегательную книжку, выданную отделением Южно-калифорнийского банка в Лас-Вегасе. 14 марта этого года на счету Этель Иллмэн находилось 30 тысяч долларов. 17 марта она сняла 5 тысяч, 20 марта – 6 тысяч, а 22 марта забрала деньги в сумме 18 тысяч 955 долларов. На ее счету, после снятия расходов за услуги, осталось всего 3 доллара 65 центов.

Клер между тем сказала из стенного шкафа приглушенным голосом:

– Здесь нет многих вещей. Нет норковой накидки, хороших костюмов и туфель. Не видно ее красивых летних платьев.

– Значит, она, наверное, уехала отдыхать. – Я старался говорить уверенно. Женщина, путешествующая с 30 тысячами долларов наличными, сильно рискует. Но я решил не волновать Клер и положил сберегательную книжку себе в карман.

– Не сказав ничего мне? Этель не могла так поступить. – Девушка вышла из стенного шкафа и отбросила свои прекрасные светлые волосы со лба. – Вы не можете себе представить, как мы были близки с ней. Мы были ближе, чем обычно бывают сестры. С тех пор, как умер папа…

– Она водит машину?

– Конечно. У нее «бьюик»-кабриолет прошлогоднего выпуска. Ярко-голубой.

– Я думаю, стоит обратиться в полицию.

– Нет, Этель была бы против этого. Она очень гордый и в то же время стеснительный человек. Я знаю, что сделаю. – И она посмотрела на меня своим непостижимым взглядом, где таились одновременно наивный вопрос и холодный расчет.

– Вы хотите втянуть меня в это дело?

– Вот именно. – Ее глаза в полумраке комнаты напоминали крупные бархатистые анютины глазки, фиолетовые или почти черные. – Вы – детектив и, по-видимому, хороший. И вы мужчина. Вы сможете поговорить с Эдвардом, заставить его ответить на все вопросы. Надо мной он просто смеется. Конечно, я не смогу заплатить вам вперед…

– Забудьте про деньги. Но почему вы так уверены, что Иллмэн замешан в этом?

– Просто знаю, что это так. Он угрожал ей у адвоката, когда они делили имущество. Она сама говорила мне об этом. Эдвард сказал, что он все равно возьмет у нее эти деньги обратно, даже если ему придется вывернуть ее наизнанку. И он не шутил. Он избивал ее, и не раз.

– А о какой сумме они договорились?

– Тридцать тысяч долларов, дом и машина. Она могла бы получить гораздо больше, если бы осталась в Калифорнии и подала на него в суд. Но ей очень хотелось избавиться от него. Поэтому она не стала с ним спорить и развелась с ним в штате Невада, где все это можно сделать значительно легче. И даже тогда он не был удовлетворен.

Она обвела глазами опустевшую спальню, пытаясь не плакать. Ее лицо было таким бледным, что, казалось, оно светится в темноте. Она вскрикнула, упала на кровать ничком и зарыдала. Я сказал ее вздрагивающей спине:

– Вы победили. Где я могу найти его?

* * *

Он жил в мотеле, состоявшем из отдельных коттеджей, в пригороде Бел-Эр. Территория мотеля была окружена забором, но ворота широко открыты, и я въехал на территорию. Несколько пар гуляли по дорожкам, усыпанным гравием, между коттеджами, прятавшимися в тени пальм. Они, видимо, пытались несколько отрезветь после принятых коктейлей или же нагулять аппетит перед обедом. Женщины, в основном блондинки, были дорого одеты. Их партнеры все были значительно старше, за исключением одного, совсем юного, гораздо моложе своей дамы. Они не обратили на меня никакого внимания.

Я прошел мимо овального бассейна для плавания и нашел коттедж Эдварда Иллмэна, номер двенадцать. Свет струился из открытых стеклянных дверей, выходивших на уложенную плитками террасу. В шезлонге, поблескивавшем на свету хромом, полулежала молодая женщина в черном вечернем платье. Плечи ее были обнажены, руки свободно свисали вниз. Она напоминала дорогую французскую куклу, которую кто-то нечаянно бросил на стул. Лицо ее было ухоженным и аккуратно накрашенным, но совершенно невыразительным. Настоящее лицо куклы. Однако, услышав мои шаги, она быстро раскрыла глаза.

– Кто там ходит? – спросила она захмелевшим голосом. – Остановитесь и назовите пароль, или я пристрелю вас на месте. – Она нацелилась в меня указательным пальцем. – Пиф-паф. Я знаю вас? У меня очень плохая память на лица.

– Мое лицо очень трудно запомнить. Мистер Иллмэн дома?

– Угу. Он в душе. Он все время принимает душ. Я считаю, что он помешан на чистоте, потому что его мать всегда боялась стиральных машин. – И она засмеялась. Смех ее напоминал лопнувший колокольчик. – Если вы хотите поговорить о делах, можете обратиться ко мне.

– Вы его личный секретарь?

– Была. – Она приподнялась и села, очень довольная собой. – В настоящее время я его невеста.

– Поздравляю.

– Угу. Он здорово поддатый. – Улыбаясь сама себе, она поднялась на ноги. – А вы как, тоже в подпитии?

– Не настолько, чтобы это мешало мне.

Она опять подняла пальчик:

– Пиф-паф. – Засмеявшись, покачивалась на своих высоких каблучках и начала падать лицом вниз. Я подхватил ее. – Очень плохо, – сказала она мне в грудь. – Не считаю, что у вас незапоминающееся лицо. Вы гораздо симпатичнее, чем старый медвежонок.

– Спасибо. Я никогда не забуду этого комплимента.

Я снова усадил ее на стул, но она, откинув голову, крепко вцепилась в мою шею руками, напоминавшими гладких белых змеи. Она цеплялась за меня, как утопающий ребенок. Мне пришлось применить силу, чтобы освободиться.

– В чем дело? – спросила она, удивленно посмотрев на меня снизу вверх. – Вы педик?

В дверях появился мужчина, заслонив собой свет из дома. В своем махровом халате он напоминал белого медведя. А лысая голова была похожа на яйцо страуса.

– Что происходит?

– Ваша невеста несколько перепила.

– Моя невеста? У меня нет невесты. Я все видел. – Двигаясь очень быстро и легко для человека его веса и возраста, он набросился на девушку на стуле и начал трясти ее за плечи. – Сколько раз я тебе говорил, веди себя прилично! Но ты не можешь удержаться, когда видишь кого-то в брюках.

Он так сильно тряс ее, что голова ее болталась, а зубы стучали, как кастаньеты.

Я схватил его за плечо:

– Оставьте ее в покое.

Он повернулся ко мне:

– Кто вы такой, чтобы указывать мне, что я должен делать? Вы знаете, с кем разговариваете?

– Думаю, с Эдвардом Иллмэном.

– А вы кто?

– Моя фамилия Арчер. Я занимаюсь делом об исчезновении вашей жены.

– Я не женат и не собираюсь жениться. Один раз я уже обжегся. – Он покосился на девушку. Она смотрела на него снизу вверх, скрестив руки и потирая плечи.

– Значит, вашей бывшей жены, – поправился я.

– С Этель что-то случилось?

– Я думал, вы можете ответить на этот вопрос…

– Почему это вы так решили? Это Клер вас надоумила?

Я утвердительно кивнул головой.

– Не верьте ей. Она меня ненавидит так же, как и ее сестра. Я имел несчастье жениться на ее сестре, и теперь они обе думают, что могут делать со мной все, что хотят. Я теперь и близко не подойду к ним. Они обокрали меня на шестьдесят тысяч, а что получил я? Только головную боль.

– Я думал, что речь идет о тридцати тысячах.

– Шестьдесят, – повторил он, глаза его алчно блеснули. – Тридцать тысяч наличными и тридцать тысяч стоит дом, даже больше.

Я посмотрел вокруг. Этот коттедж должен был стоить ему не меньше пятидесяти долларов в день.

В небе зажглось несколько первых звезд. Они блестели, как бриллианты, освещая пальмы, окружавшие коттедж.

– У вас еще кое-что осталось.

– Конечно, у меня есть деньги. Но я работаю, чтобы их иметь. Когда я встретился с Этель, у нее ничего не было, только одежда, ну и то, что под ней. Три года я мучился с ней, платя ей при этом не менее двадцати тысяч в год. Как вы думаете, это справедливо?

– Я слышал, вы ей угрожали, что получите с нее все обратно…

– Это опять Клер? Да, я угрожал ей. Но это ничего не значит. Иногда я слишком много болтаю, и у меня плохой характер, я быстро завожусь.

– Вот не подумал бы.

Девушка сказала:

– Ты сделал мне больно, Тедди. Мне нужно выпить. Принеси мне выпить, Тедди.

– Пойди и возьми сама, что тебе нужно.

Она несколько раз обозвала его и пошла внутрь дома, покачиваясь и напоминая заводную куклу.

Он схватил меня за руку:

– Что с Этель? Вы сказали, что она исчезла. Что-то случилось?

Я освободил руку.

– Она просто исчезла. Исчезли и тридцать тысяч. В Лас-Вегасе полно бандитов, готовых убить человека и за одну тысячу.

– А разве она не положила деньги в банк? Она не стала бы брать из банка такое количество денег и носить их с собой. Она ненормальная, но не до такой степени.

– Она положила их в банк 14 марта. Потом в течение недели все деньги взяла обратно. Когда вы послали ей чек?

– Двенадцатого или тринадцатого марта. Так мы с ней договорились. Мы с ней в разводе с одиннадцатого числа.

– И с тех пор вы ее не видели?

– Я не видел. Но Фрида встречалась с ней.

– Фрида?

– Моя секретарша. – Он указал большим пальцем на дом. – На прошлой неделе она ездила в мой бывший дом, чтобы взять мои вещи. Этель была дома. Все было в порядке. Наверно, она нашла себе другого мужчину и уехала с ним.

– А вы знаете, как зовут этого мужчину?

– Не знаю и не хочу знать. Мне наплевать на это.

– А у вас есть фотография Этель?

– Должны были быть где-то ее фотографии. Она блондинка, довольно фигуристая, настоящая блондинка, не крашеная. Она очень похожа на Клер, такой же цвет лица и волос, но на три-четыре года постарше. У Клер тоже должны быть ее фотографии. И раз уж вы этим занимаетесь, скажите ей от моего имени, что она слишком много на себя берет, натравливая на меня полицию. Я всеми уважаемый бизнесмен. – Он выставил вперед свою грудь. Халат приоткрылся. Грудь его поросла темными волосами, начинающими седеть.

– Я не сомневаюсь в этом. Но должен вам сказать, что я не полицейский. Я частный детектив. И фамилия моя Арчер.

– Ах, вот в чем дело? – Его широкое лицо вдруг стало злым. Он сжал свою толстую красную руку в кулак. – Вы пришли сюда, чтобы прощупать меня. Убирайтесь отсюда, или я выброшу вас вон!

– Успокойтесь. У меня достаточно сил, чтобы переломить вас надвое.

Лицо его налилось кровью, глаза выкатились. Он попытался ударить меня со всей силой по голове. Я увернулся и обхватил его.

– Успокойся, старичок. У тебя будет удар. – Я отпихнул его. Он вдруг сел на стул. Фрида смотрела на нас. Она стала так весело смеяться, что разлила свой коктейль.

Иллмэн выглядел старым и очень уставшим. Он тяжело хватал ртом воздух. Встать он даже не пытался.

Фрида подошла ко мне, взяла под руку и повисла на мне. Я чувствовал ее маленькие твердые груди, упирающиеся мне в бок.

– Почему вы не врезали ему? – спросила она шепотом. – Ведь у вас была такая возможность. Он всегда всех бьет. – Потом она громко произнесла: – Этот медвежонок считает, что ему все дозволено, даже убийство.

– Заткни свою глотку, или я сам ее заткну, – сказал ей Иллмэн.

– Сам заткнись. Ты не раз меня бил.

– Ты уволена.

– Я уже у тебя не работаю.

Они были прекрасной парой. Я уже собирался уйти, когда из темноты появился служащий мотеля. В своей форме он напоминал гнома.

– Вас хочет видеть один джентльмен, мистер Иллмэн.

Джентльменом оказался чернокожий полицейский. Держался он довольно смущенно.

– Извините за беспокойство, сэр. Нам позвонили из Сан-Диего и попросили срочно связаться с вами.

Фрида посмотрела сначала на меня, потом на полицейского и направилась в его сторону. Иллмэн тяжело поднялся со стула и встал между ними.

– В чем дело?

Полицейский спросил:

– Вы хозяин синего «бьюика» с открывающимся верхом, модель прошлого года? – И он назвал номер машины.

– Эта машина была моей, – ответил Иллмэн. – Сейчас она принадлежит моей бывшей жене. Она что, забыла ее перерегистрировать?

– Совершенно верно, мистер Иллмэн. И не только это. Она вообще забыла эту машину на стоянке у пляжа в Ла-Джолла. «Бьюик» стоял там всю прошлую неделю. Где я могу найти миссис Иллмэн?

– Не знаю. Я давно ее не видел.

Лицо полицейского вытянулось, он расстроился.

– Вы хотите сказать, что она исчезла из поля зрения?

– Из моего, во всяком случае, да. А в чем дело?

– Мне неприятно это говорить, мистер Иллмэн, но на переднем сиденье машины, как нам сообщили, обнаружена кровь. Они еще не определили, человеческая ли это кровь. Но это подозрительно. Возможно, совершено преступление.

– Боже мой! Именно этого мы и боялись, ведь так, Арчер? – голос его был полон притворства. – Вы и Клер оказались правы.

– Правы в чем, мистер Иллмэн? – удивленно спросил полицейский.

– В отношении бедной Этель, – ответил он. – Мы как раз беседовали сейчас о ее исчезновении с мистером Арчером. Мистер Арчер – частный детектив. И я как раз собирался нанять его, чтобы найти Этель. – Он посмотрел на меня, криво улыбаясь. – Сколько, вы сказали, я должен заплатить вам вперед? Пятьсот долларов?

– Двести. Столько стоят два дня моей работы. Но вы платите мне только за работу и больше ни за что.

– Понимаю вас, мистер Арчер. Я искренне заинтересован найти Этель по целому ряду причин, как вы понимаете.

Старая хитрая лиса. Я чуть не рассмеялся ему прямо в лицо. Но решил ему подыграть. Меня соблазняла возможность использовать его деньги, чтобы доказать его виновность, если возможно, и способствовать тому, чтобы его приговорили к смерти через повешение.

– Да. Все это так трагично для вас.

Он вынул из кармана халата серебряную защепку в форме доллара. Наверное, он не доверял своей сожительнице. Две сотенные перешли из рук в руки. Мы обменялись информацией, и полицейский ушел.

– Да, – сказал Иллмэн, – кажется, дела очень серьезные. Но если вы считаете, что я имею ко всему этому какое-то отношение, вы сумасшедший.

– Кстати, о сумасшествии. Вы говорили, что ваша бывшая жена ненормальная. В каком смысле?

– Я был ее мужем, а не ее психиатром. Откуда я знаю!

– А ей нужен был психиатр?

– Иногда я думал, что нужен. То она была полна планов, как заработать деньги. То вдруг настроение у нее менялось, она становилась раздраженной и говорила о самоубийстве. – Он пожал плечами. – Это у нее наследственное.

– Возможно, все это вы только сейчас придумали.

Он покраснел.

Я повернулся к Фриде. Казалось, новость эта заставила ее отрезветь.

– Кто был тот парень, которого вы видели у Этель дома на прошлой недели?

– Я его не знаю. Она называла его Овен вроде бы. Может быть, это было его имя, а может быть, фамилия. Она нас не познакомила, – заметила она обиженно.

– Опишите его.

– Сейчас. Это был здоровый парень. Больше шести футов ростом. Широкоплечий, с узкими бедрами. Ничего мужик. И молодой к тому же, – добавила она, ехидно взглянув на Иллмэна. – Черноволосый. Задумчивые темные глаза. Черные усики. Я подумала, что он завсегдатай баров в Вегасе, работающий под ковбоя. Но он мог бы быть и кинозвездой, если бы я была продюсером.

– Слава Богу, что ты не продюсер, – заметил Иллмэн.

– А почему вы считаете, что она с ним уехала?

– Я пришла к такому выводу, судя по его поведению. Он вел себя так, будто дом принадлежал ему. Пока я там была, он налил себе выпить. И потом он был без пиджака, в одной рубашке. Одет был прекрасно. Все у него было сделано на заказ.

– Вы очень наблюдательны, – сказал я.

– Когда касается мужчин, это уж точно, – добавил Иллмэн.

– Отстань от меня, – сказала она резко. В голосе у нее не слышалось и тени опьянения. – Представь себе, что я действительно тебя брошу, что тогда с тобой будет?

– Да ничего не будет, останусь там, где есть.

– Это ты так считаешь.

Я прервал их диалог:

– А вы не знаете этого Овена, Иллмэн?

– Никогда о таком не слышал. Возможно, это какой-нибудь придурок, которого она подцепила в Неваде после развода.

– А вы не были недавно в Сан-Диего?

– Я не был там несколько месяцев.

– Это правда, – подтвердила Фрида. – Я внимательно слежу за Тедди. Вынуждена. Кстати, уже поздно, и мне хочется есть. Пойди и оденься, дорогой. Ты лучше выглядишь, когда одет.

– Про тебя я этого не сказал бы, – заметил он, окинув ее плотоядным взглядом.

Я оставил их и поехал обратно в западный Голливуд. На улицах появились шикарно одетые девушки со своими кавалерами. Из дверей ресторанов и баров, которые открывались перед ними, слышались звуки музыки. Но когда я свернул с главной улицы, город показался мне пустым. Все смотрели телевизор.

* * *

В доме красного дерева на холме во всех окнах свет. Я остановился на дороге и постучал в парадную дверь. Шторы на окне рядом с дверью отодвинулись в сторону и снова упали на место.

– Это вы, мистер Арчер? – спросили меня тонким голосом.

Я ответил утвердительно. Клер потихоньку стала открывать дверь. Лицо ее выглядело очень испуганным.

– Я так рада видеть вас.

– А что случилось?

– Какой-то человек следил за этим домом. Он сидел в длинной черной машине, похожей на катафалк. И у нее был номер штата Невада.

– Вы уверены?

– Да. Когда он собрался уезжать и зажег подфарники, стал виден номер. Я смотрела в окно. Он уехал всего несколько минут назад.

– А вы не видели его лица?

– Нет, не видела. Я побоялась выйти из дома. Я была в ужасе. Он светил в окна своим фонарем.

– Успокойтесь. В городе очень много больших черных машин, и у многих из них номера штата Невада. Возможно, он ошибся адресом.

– Нет. Когда я его увидела, меня охватило такое чувство… Я сразу поняла, что он каким-то образом связан с исчезновением Этель. Я ужасно испугалась.

Она прислонилась к двери, тяжело дыша. Выглядела она очень молодой и беззащитной. Я сказал:

– Что мне делать с тобой, девочка? Я не могу оставить тебя здесь одну.

– А вы уходите?

– Я должен идти. Я виделся с Эдвардом. Пока мы с ним беседовали, пришел полицейский из дорожного патруля. Они нашли машину вашей сестры, брошенную недалеко от Сан-Диего.

Я ничего не сказал ей о пятнах крови на сиденье. Она и так была достаточно расстроена.

– Эдвард убил ее! – воскликнула она. – Я уверена!

– Сомневаюсь. К тому же почему она должна быть обязательно убитой? Я поеду в Сан-Диего и разберусь во всем этом.

– Возьмите меня с собой, пожалуйста.

– Это повредит вашей репутации. Кроме того, вы будете мешать мне работать.

– Нет, не буду. Обещаю вам. У меня есть друзья в Сан-Диего. Просто поедем туда вместе на вашей машине, а потом я буду жить у них.

– А вы не придумали этих друзей?

– Нет, честно. У меня есть там друзья. Гретхен Фолк и ее муж. Они хорошие друзья, мои и Этель. Мы какое-то время жили в Сан-Диего, пока Этель не вышла замуж за Эдварда. Они обрадуются, если я приеду к ним.

– Может быть, вы тогда позвоните им заранее?

– Не могу. Наш телефон отключен. Я пробовала звонить.

– А они действительно существуют, эти ваши друзья?

– Конечно, – ответила она уверенно.

Я сдался. Погасил в доме свет, запер двери и положил ее сумку в машину. Клер стояла со мной рядом.

Я стал давать задний ход, и в этот момент черный «линкольн» загородил мне выезд. Я открыл дверцу и вышел из машины.