Текст книги "И она уступила..."

Роуз Лоуэлл
И она уступила…

Пролог

В хижине, куда их привели много часов назад, не было ни окон, ни даже щелей. Сколько прошло времени с тех пор? День или вечер там, на свободе?

Чувство голода было им хорошо знакомо и привычно, они переносили его спокойно. Мучила жажда. И, судя по тому, как пересохли их рты, мешая говорить друг с другом, делая речь невнятной, прошло уже не меньше суток.

Девушка очнулась от короткого счастливого сна, в котором были ласковое солнце и поле, полное трав и цветов… Она приподняла голову с коленей матери, но та мягко вернула эту черноволосую головку обратно, погладив ее своей легкой и теплой рукой, несущей успокоение.

– Спи, детка. Похоже, еще ночь.

– А ты, мама? Давай поменяемся местами, и ты тоже отдохнешь.

– Я и отдыхаю, – улыбнулась та. – Ты разве не видишь?

Их глаза давно привыкли к темноте, и они действительно могли видеть силуэты друг друга. Мать девушки сидела, удобно прислонившись к плечу ее отца, а он, в свою очередь, опирался спиной на стену хижины, обнимая жену своей большой, надежной рукой. Оба они были невысокие, крепенькие, любящие, неизменно спокойные и жизнерадостные. И даже сейчас, в этот тревожный час, им было хорошо друг с другом.

Девушка слабо улыбнулась, снова опуская голову на колени матери, утыкаясь носом в ее юбку, пахнущую душистыми травами. Но тут же резко села, услышав отдаленные выстрелы.

– Слышите?!

– Вот и хорошо, – спокойно отозвался отец. – Это правительственные войска. Еще полчаса, и мы будем спасены.

Но минут через десять дверь хижины резко распахнулась и внутрь хлынуло слепящее солнце. Резкий голос приказал узникам выходить.

– Надо же, уже утро, – спокойно удивилась мать, вслед за вереницей печальных теней выходя на волю.

– Куда нас ведут? – в страхе спросила девушка.

– Уповай на Господа, доченька, – мягко ответил отец. – Нас еще могут освободить…

Выстрелы слышались совсем близко, и девушка подумала, что уже не раз, оказываясь в тяжелейших ситуациях, родители сохраняли спокойствие и оказывались правы.

Их торопили. Остаток пути изможденные пленники преодолевали почти бегом, страдая от жары и жажды. Они почти обрадовались, когда им позволили остановиться у живой изгороди.

Сияло утреннее солнце, бликами играя на листьях пальм, пели радужные птицы и пряно пахли цветы. Рядом стояли отец и мать, самые любимые на свете люди, с которыми девушка еще никогда не расставалась. Но она смотрела вперед, туда, где блестели дула ружей. Их дьявольские зрачки смотрели ей прямо в лицо.

И грянул залп…

1

Мужчина, сидевший за стойкой бара, был фигурой заметной, и отлично сознавал это. Его яркая ковбойская внешность безотказно действовала практически на всех представительниц прекрасного пола, от которых ему, что называется, не было отбоя. Очевидно, именно поэтому ковбой демонстративно игнорировал знаки внимания со стороны местных девиц. Сейчас его насторожил пристальный взгляд девушки, сидевшей за ближайшим столиком. Красотка была ему незнакома, чего нельзя было сказать о компании, в которой она находилась.

Минувшие шесть месяцев были для него трудными. Он слишком много пил и заводил слишком много мимолетных романов… во всяком случае, так считали члены его семьи. Впрочем, мнение родственников его не слишком волновало. Да и семью-то он перестал с некоторого времени считать своей. Мужчина еще раз посмотрел на привлекшую его внимание девушку. По ее робкому взгляду сразу можно было понять, что она не обладает твердым характером. Но зачем ей твердый характер при такой внешности? Тугая длинная коса цвета вороньего крыла опоясывала аккуратную головку. Тонкий материал блузки соблазнительно обрисовывал твердые груди, Было видно, что у нее тонкая талия и полные бедра. Узкие джинсы подчеркивали стройность и длину ног…

Незнакомка сидела между сводным братом нашего героя Лайоном и невестой брата, которую звали Милли. Скорее всего, именно Милли и пригласила эту свою подругу, которая явно приехала из провинции. Кое-какие разговоры о том, что в их небольшом городке появилось новое лицо, он слышал. В Пейетте каждый новый человек вызывал приступ любопытства местной общественности.

Сделав очередной глоток виски, мужчина задумчиво уставился на свой стакан. Да, подумал он, многовато было выпито за минувшие полгода. С того вечера, когда он, впервые набравшись под завязку, затащил в постель потрясающую девчонку и сумел блестяще справиться со своими обязанностями, это стало повторяться регулярно. Выпивка и женщины – единственное, что хоть как-то отвлекало его от душевных мук. Иногда его, правда, пугала мысль о том, что запас физических сил не бесконечен, да нельзя исключать и другие опасности, подстерегающие мужчин в расслабленном состоянии. Вот пример: именно в таком состоянии он нарвался на Верил Слейтон. А теперь она просто не дает ему прохода. Природа не обделила девицу, вовсе нет, но она оказалась приставучей, как муха. Как тут было не вспомнить предостережения Лайона. Тот прямо заявил, что сводный брат, имея дело с подобными особами, мостит себе дорогу в ад.

Взглянув на Лайона, не подозревавшего о своем благотворном влиянии на заблудшую овцу, мужчина с иронической улыбкой поднял стакан и осушил его до дна. Бармен вежливо поинтересовался, не надо ли повторить, но получил неожиданный отказ. И этот отказ был вызван долгим взглядом незнакомой девушки и сочувственным выражением ее лица.

Оглядевшись вокруг, мужчина отметил, что в баре было полно посетителей, но женщин среди них совсем мало. Слава Богу, Верил на горизонте не было, значит, никто не станет донимать его назойливым вниманием. Он частенько наведывался сюда по пятницам в поисках развлечений. Но сегодня ему вовсе не хотелось общения ни с кем. Дело в том, что он случайно услышал реплику одного из своих коллег, касавшуюся его поведения. Она вызвала у него приступ ярости, а и таком состоянии ему лучше было избегать общения с кем-либо, чтобы не нажить себе врагов. С холодной улыбкой он констатировал, что эту черту характера, видимо, унаследовал от отца. От фактического отца, мысленно добавил мужчина, а не от человека, который был женат на моей матери более двадцати лет. Мысли его возвратились к событиям полугодовой давности.

Еще недавно он был для всех Фрэнком Джонсоном, сыном Сэма Джонсона. Но полгода назад старый Сэм скончался, пережив свою половину на десять лет. Оставленное им завещание оказалось документом довольно странным. Главным в нем было признание в том, что Фрэнк стал Фрэнком Джонсоном в возрасте четырех лет, а что было до этого оставалось в тумане.

Прервав свои невеселые раздумья, мужчина обнаружил, что машинально двигает пустой стакан по стойке бара туда и обратно. Он расплатился и направился к двери.

Лайон окликнул его, но Фрэнк не сразу решил, как поступить, подойти к компании или нет. Его младший сводный брат был главным специалистом на их ранчо. Правда, еще полгода назад не он, а сам Фрэнк имел решающее слово как старший по возрасту. Но вот появилось проклятое завещание, и Лайон стал законным наследником, а Фрэнк оказался в стороне. Теперь ему предстояло отказаться от многих привычек, накопленных за последние тридцать лет его жизни.

Фрэнк надвинул шляпу на одну бровь и все же решил подойти к столу. На его худом мускулистом лице никаких эмоций не отражалось. Ничего не выражали и светло-зеленые, похожие цветом на свежие оливки глаза, прятавшиеся в густых ресницах. Такими же густыми и черными были его длинные волосы, наполовину скрытые широкополой ковбойской шляпой.

Первой на приближение Фрэнка отреагировала Милли. С иронической улыбкой она обратилась к подруге:

– Ты еще не имела удовольствия, Лили, познакомиться с нашим великолепным Фрэнком? Не так ли?

Ох, уж эта Милли! Она была миниатюрной блондинкой, ужасно хорошенькой. Еще та штучка! А то, как здорово она подходила Лайону, блондину с голубыми глазами, Фрэнку казалось просто каким-то знамением свыше. Кстати, не только братец Лайон, но и их сестра Кэти и оба ушедших в иной мир родителя – все они были светловолосыми и голубоглазыми. От этой честной компании отличался только он один – Фрэнк. И ему подумалось, как же он не замечал такой аномалии до опубликования этого злополучного завещания?

Лилиан, не обращая внимания на тон подруги, улыбнулась и ответила мягко и вежливо.

– Нет, – сказала она, – мы пока не знакомы с мистером Фрэнком Джонсоном. – При этом девушка так посмотрела своими большими с поволокой глазами на Фрэнка, что у того потеплело на сердце. Таких глаз затравленной газели он никогда ни у кого не видел. – Рада встрече с вами, мистер Джонсон, – добавила она и снова улыбнулась.

Ее улыбка напоминала лучик солнца в хмурый день. Фрэнк непроизвольно вздрогнул. Она назвала его «мистер Джонсон»! Но сам он знал, что это не его фамилия. Он вежливо кивнул Лилиан головой.

– И я рад нашей встрече, мисс…

– Моя фамилия Грей, – представилась девушка.

Заглядевшись на девушку, он не сразу ответил на вопрос Лайона:

– Ты возвращаешься на ранчо, Фрэнк?

– Да, – спохватившись, коротко ответил тот.

– Тогда встретимся там, на месте.

Фрэнк не ответил. Он быстро пробежал глазами по овальному личику Лилиан, отметив, что кожа у девушки нежная, а загадочные глаза и выразительный рот придают ей необыкновенное очарование. На вид ей было лет двадцать, но она не утратила способности смущаться, как робкая школьница.

– Фрэнк, ты придешь завтра на шашлык? – весело спросила его Милли.

– Весьма вероятно, – заметил ковбой, не отрывая взгляда от Лилиан. Ему захотелось еще немного побыть рядом с ней, и он обратился к девушке:

– Вы здесь по приглашению Милли, правда?

– Да, – просто ответила она, и добавила: – Но я ненадолго. Недели на две-три, не больше. – Чувствовалось, что она волнуется. Похоже, так на нее действовал Фрэнк. И его Лилиан тоже не оставила равнодушным.

Ему пришлось силой заставить себя откланяться. А попрощавшись и повернувшись лицом к двери, Фрэнк двинулся из бара, с видимым усилием переставляя ноги, явно желавшие вернуть его обратно.

Лилиан Грей наблюдала, как уходит Фрэнк. Она подумала, что еще никогда не встречала такого привлекательного мужчины, как этот ковбой. Лилиан не имела опыта в общении с мужчинами и поэтому, может быть, встреча с Фрэнком так взволновала ее. Уж очень его образ совпадал с тайными грезами, которые время от времени посещают даже таких целомудренных девушек.

– Честно говоря, я не ожидал, что он подойдет к нам, – проговорил Лайон с кривой улыбкой, когда брат исчез за дверью. – В последнее время Фрэнк избегает меня.

– Не думаю, что одиночество приносит ему облегчение, – заметила Милли и ласково посмотрела на жениха.

Она положила на его сильную руку свою маленькую ладошку. Лайон покачал головой, то ли соглашаясь с ней, то ли наоборот. Он нежно погладил пальцами руку девушки.

– Не знаю, почему Фрэнк не хочет поделиться со мной тем, что его гложет, – вздохнул Лайон. – Он пытается показать, что ничего вообще не произошло. Да и Кэти держится особняком. Я оказался в изоляции, хотя мы оба – и я, и она – любим Фрэнка. А он почему-то пытается убедить себя, что вдруг перестал быть членом нашей семьи.

Лилиан слышала этот разговор, но, задумавшись о своем, не пыталась вникнуть в его суть. Машинально она задала первый пришедший на ум вопрос:

– Он намного старше вас, Лайон?

– Нет, не намного. Всего на шесть лет. Ему сейчас тридцать четыре.

– Но, Лилиан, он явно не герой твоего романа, – мягко предостерегла подругу Милли. – Он переживает сейчас трудный период своей жизни и любого, кто оказывается слишком близко, готов растерзать.

– Мне не хотелось бы признавать правоту Милли, но, к сожалению, дело обстоит именно так. Фрэнк катится в последние месяцы по наклонной плоскости. Женщины, выпивка, пьяные драки. Ему под горячую руку попался наш механик, и он его моментально уволил…

Но тут Милли сочла необходимым заступиться за будущего родственника.

– Ты же знаешь, как этот человек обозвал Фрэнка!

– Но ведь брат сам его спровоцировал. В противном случае ничего бы не произошло, – заметил Лайон раздраженным тоном. – У Фрэнка хорошие мозги, но повседневной возни со скотом он не выносит. Я, наоборот, мыслю не так быстро, но коровы и быки – мои лучшие друзья. Такое разделение труда нас всегда устраивало. А завещание все поставило с ног на голову. Мы оба оказались в неудобной ситуации. Я не умею обращаться с людьми, а Фрэнк надулся и никого не хочет видеть. По выходным он напивается, ударился в разгул. Нашим работникам все это не слишком-то нравится. Вот некоторые и не выдерживают. А он за одно резкое слово безжалостно выгоняет людей.

– Но насколько я заметила, – робко произнесла Лилиан, – за целый вечер он выпил всего один стаканчик. Что же в этом страшного?

Лайон улыбнулся ей.

– В этом ваша заслуга. Он все время смотрел на вас и даже не стал больше пить. Он, по-моему, и сам был этим удивлен. Я знаю его не один день, и такого за ним раньше не наблюдалось. Фрэнк никогда не останавливался на одной-единственной порции выпивки.

– Ты не справедлив, дорогой, – мягко возразила Милли. – Раньше он вообще не употреблял спиртного.

Лайон вздохнул. Он, казалось, прислушивался не к голосу невесты, а к собственным печальным мыслям.

– Он чертовски уязвим, – тихо сказал он. – Его самолюбие ущемлено. Я понимаю его, и не хотел бы оказаться в таком положении. Фрэнк ужасно одинок сейчас.

– Одиноких людей, к сожалению, очень много, – задумчиво, ни к кому не обращаясь, проговорила Лилиан. В ее нежных глазах отразилась печаль. – И когда им плохо, они зачастую совершают не свойственные их натуре скверные поступки.

– Ты по доброте сердечной готова оправдать даже самого закоренелого преступника, – мягко улыбнулась Милли. – Наверное, поэтому сама всегда поступаешь только хорошо и правильно.

– Точнее было бы сказать, поступала, – поправила подругу Лилиан. Она потупила глаза и тихо продолжила: – Я не уверена, что когда-нибудь снова смогу жить по-прежнему.

– А я уверена, что сможешь, дорогая. Просто на это надо время.

Ближе к утру на Лилиан в который уже раз за последний месяц навалился кошмар. Она старалась мысленно заглушить звучавшие в ее голове разрывы снарядов, крики и стоны погибавших в мучениях людей. На рассвете она не выдержала и вскочила в холодном поту. Накинув махровый халат на старенькую пижаму, девушка пошла на кухню. Милли уже была там.

– Могу поспорить, что тебя опять мучили дурные сновидения, – мягко обратилась она к подруге.

Лилиан в ответ лишь вымученно улыбнулась. Она с благодарностью приняла большую чашку дымящегося черного кофе, которую ей осторожно передала Милли, одетая и дорогую шелковую пижаму.

Брэдбери были гораздо состоятельнее, чем семья Греев, но это не помешало в свое время подружиться матерям Милли и Лилиан. Когда дочки подросли, они тоже стали сердечными подругами. Их отношения не прервались и после смерти миссис Грей.

Когда подружки ходили в школу, обе семьи жили недалеко от города Норфолка в штате Небраска. Позднее Брэдбери уехали в небольшой городок в Канзасе. Главе семьи предложили там хорошее место. А отец Лилиан увез их с матерью в Центральную Америку, получив тоже неплохой с его точки зрения контракт. Но дальше обстоятельства для этой семьи сложились трагически. Лилиан осиротела. Она, возвратившись в Штаты, позвонила Милли, чья семья к тому времени перебралась в Айдахо, и та сразу же прилетела в Норфолк, чтобы забрать подругу.

Лилиан, потрясенная пережитым, говорить практически не могла, только плакала. Так продолжалось несколько недель. Вчера Лилиан впервые решилась появиться на людях, относительно успокоившись.

Чтобы отвлечь подругу от невеселых мыслей, Милли твердо сказала:

– Сегодня вечером мы идем на шашлыки. – И заметив, как Лилиан вздрогнула, поспешила успокоить ее: – Там не будет никого посторонних, только ковбои, с которыми меня познакомил Лайон. Никто не будет приставать к тебе с расспросами.

– И брат Лайона сказал, что он, возможно, придет, – прошептала Лилиан.

Милли даже вскрикнула:

– Дорогая, я же тебя предупреждала – не испытывай судьбу, не полходи к Фрэнку слишком близко. Хватит с тебя того, что ты недавно пережила.

– Наверное, ты права, – заметила Лилиан. Она сидела, обхватив большую чашку ладонями, с закрытыми глазами. – Но меня тянет к одинокой душе. Я сама никогда раньше не была одинокой.

– Не говори так! Пока жив хоть один человек из семьи Брэдбери, ты не одинока. – Милли положила ладонь на плечо подруги и твердо добавила: – Мы все тебя очень любим.

– Да, я знаю, – ответила та благодарным то ном. – Если бы ты только могла себе представить, как для меня важно то, что мне есть на кого положиться и где найти убежище. Я не могла бы остаться в Норфолке. Во-первых, потому, что папа и мама сдали наш дом, перед тем, как мы уехали в Центральную Америку. А во-вторых, я могла бы там нарваться на журналистов, которые наверняка рассчитывали там меня встретить.

– Успокойся, по мере того, как будут стихать боевые действия, пропадет и интерес к событиям и к тебе, как источнику информации. Оттуда мало кто вырывается, и, естественно, люди хотят знать, что же там происходит на самом деле. Будем надеяться, что законное правительство укрепит свои позиции, и все встанет на свои места. А грустные воспоминания уйдут в прошлое, и тебя никто уже не будет выслеживать.

– Это верно. Но, с другой стороны, мне неловко мешаться у тебя под ногами. Ты выходишь замуж…

– Да, и ты будешь моей свидетельницей на венчании. Вот увидишь, Лилиан, все будет хорошо. Все пройдет, и ты начнешь новую жизнь.

– Мне очень хочется верить в это, – произнесла Лилиан охрипшим голосом. – Очень хочется!

Возвратившись на ранчо, Фрэнк вошел в дом, и тут же заметил Кэти, которая уставилась на него, появившись из двери своей комнаты. Она была такая же беленькая и светлоглазая, как Лайон, только очень миниатюрная и крайне острая на язык.

– Верил опять звонила, – раздраженно проговорила девушка. – Мне кажется, она убеждена, что вы обручились, и соответственно этому обстоятельству ведет себя.

– Я не намерен предлагать руку разовым партнершам, – ответил ей Фрэнк неожиданно жестко.

– Тогда предупреждай их об этом в первую же минуту знакомства, – язвительно парировала Кэти.

Он пожал плечами:

– Я был смертельно пьян.

Кэти быстро подошла к Фрэнку и просительно сказала:

– Перестань мучить себя и нас с Лайоном. Это твой дом, Фрэнк, успокойся.

– Не заводи эту шарманку, – оборвал девушку Фрэнк, и его светло-зеленые глаза недобро сверкнули.

Но Кэти не собиралась сдаваться так легко. С возмущенным вздохом она взметнула руки:

– Нет, ты уж выслушай. Ты пьешь, безобразничаешь, запустил все дела. Люди все это видят, и сами перестают работать. Я недавно среди бела дня встретила Дерка с бутылкой в обнимку. Разве это порядок?

– Попадется мне на глаза, я его тут же вышибу!

– Когда же он тебе попадется, если ты сам перестал появляться на рабочем месте?

Фрэнк не удостоил ее ответом и даже не оглянулся. Он стал подниматься по лестнице, толстый ковер заглушал топот его тяжелых башмаков.

– А что насчет Верил? – крикнула ему вдогонку Кэти: – Что мне ей сказать, когда она позвонит в очередной раз?

– Скажи ей, что я ушел в монастырь и дал обет безбрачия, – крикнул в ответ Фрэнк.

Кэти, не удержавшись, хохотнула:

– То-то, я ее порадую! – Она удалилась в свою комнату, подумав, что как ни странно, сегодня ее сводный брат возвратился домой трезвым. Необычно для пятницы…

Наутро, услышав рассказ Лайона о событиях предыдущего вечера, Кэти поняла причину удивительного поведения Фрэнка. Правда, поначалу она не могла поверить брату, что есть в мире такая девушка, ради которой Фрэнк не стал пить вторую и последующие порции. А тот уже думал о своем. На ранчо пригнали новую партию коров, и ими надо было срочно заняться, а Фрэнк переключил свое внимание с виски на подружку Милли. И на работу ему по-прежнему, похоже, наплевать.

– Она хорошенькая? – ревниво спросила Кэти.

Лайон покачал головой:

– Знаешь, она миловидная, может, даже симпатичная. У нее неплохая фигурка. Но она не красотка. Мне кажется странным, что Фрэнк вообще положил на нее глаз. Раньше он увлекался только теми прожженными дамочками, которые приходят вроде бы на родео, а на самом деле охотятся за ковбоями. И тем не менее он явно запал на Лилиан.

– Господи, если ее влияния хватит хотя бы на то, чтобы он оставался трезвым в пятницу, я сни му перед ней шляпу, – искренне произнесла Кэти. – Когда он возвратился домой, я с удивлением увидела того Фрэнка, которого мы знали несколько месяцев назад. Это было здорово.

– Да уж… В последние месяцы он чувствовал себя уязвленным. Когда он узнал, что у него где-то есть отец, то чуть не рехнулся. Не знаю, что ощущал бы я на его месте.

– Может, это и хорошо, что у него, возможно, есть живой отец, – трезво заметила Кэти.

– Дело не в этом, – быстро ответил Лайон. – Он считает, что к его жилах может течь дурная кровь и поэтому ему нельзя иметь детей. А он хотел бы этого, как каждый нормальный человек. Господи, дай ему силу преодолеть все эти наваждения.

Кэти задумчиво повертела в руках свою чашку кофе:

– А может быть, великолепная мисс Грей поможет ему в этом? Если она так воздействовала на него с приличного расстояния, то каков будет эффект непосредственного общения?

– Видишь ли, она не в его вкусе. – Но вопреки собственной логике, Лайон тут же стал расхваливать Кэти достоинства девушки, а потом рассказал ее печальную историю.

Та слушала внимательно и в конце концов присвистнула:

– Слушай, она просто бедняжка!

Лайон согласился:

– Ты знаешь, ее природная застенчивость не позволила ей зацепить Фрэнка, хотя он явно потряс ее. Это отметила и Милли, которая очень любит свою подругу. Кстати, она уже успела предостеречь Лилиан от попытки сближения с Фрэнком, объяснив девушке, что это смертельно опасно для ее молодой жизни.

Кэти рассмеялась:

– Да, контакты между нежной ангельской душой и дьяволом во плоти опасны для обоих. Теперь мне понятно поведение Фрэнка. Значит, это реальность, а не плод моего воображения – человек возвратился домой в пятничный вечер абсолютно трезвым!

– Воображение и домыслы вещь прекрасная, но малопригодная для повседневной жизни, с их помощью шашлыка не изжаришь, и на ранчо не управишься, – заметил Лайон. – А у нас скоро возникнут проблемы с управлением хозяйством из-за того, что брат совершенно отпустил поводья. Если бы он был способен меня слушать, я попросил бы его разделить со мной обязанности поровну. Но он стал совершенно неконтактным.

– А ты все же попробуй поговорить с ним еще раз.

– Да, я хочу сделать это, только жду подходящего момента.

– Объясни ему, что всегда наступает завтра, – сказала Кэти задумчиво.

Лайон так и оставил ее сидящей за столом в раздумье. А сам поднялся в спальню.